Глава 12. Фотосессия с мёртвой невестой

Зимний полдень в Цюрихе пах свежим снегом и бодрил прохожих порывами холодного ветра в тщательно спрятанные под воротниками и шарфами лица. Карл Юнг не обращал внимания на погоду, он шёл быстрым шагом рядом со своим старым знакомым — Отто Шиллером, фотографом, который не единожды снимал психиатрическую клинику и её обитателей и привык к виду страдающих лиц.

Отто был моложе Карла, с живыми глазами и вечно нервными пальцами. Он постоянно крутил на руке кожаный ремешок фотоаппарата, как чётки.

— Карл, а ты уверен, что она этого хочет? Фотосессия… в гробу? — Отто слегка дёрнул плечом, будто старался стряхнуть с себя дурное предчувствие. — Это же… ну… мрачно даже для твоих пациентов.

Юнг не отвечал сразу. Он лишь крепче сжал воротник пальто.

— Она настаивала. Это… хорошо оплачивается. Тройной тариф - за профессионализм и конфиденциальность.

Отто фыркнул.

— Покрасоваться в гробу — это сильно. Кто она у тебя, графиня Дракула?

Юнг резко остановился и вперился в друга взглядом. Лёд хрустнул у него под ногами.

— Отто. Давай обойдёмся без шуток. Она серьёзно больна. У неё… тяга к смерти. К вампирским образам. Это её способ справляться. Пожалуйста, просто сделай несколько снимков — и всё.

Отто кивнул, хотя его лицо стало ещё более напряжённым.

— Ладно, Карл. Но если что-то пойдёт не так, я сваливаю к чёртовой матери.

Они вошли в виллу фон Гааг.

Дом встретил их затхлым воздухом, смешанным с запахом пыли и воска. С потолка в гостиной свисала люстра, покрытая вековой паутиной, которая дрожала при каждом шаге.

Комнаты пустовали. В воздухе повисла глухая тишина, словно дом затаил дыхание.

— Карл, тут никого. Идём отсюда. У меня уже мурашки.

— Подвал. Она там. — Юнг указал на дверь внизу лестницы.

Отто сглотнул.

— Ну конечно. Где же ещё...

Они спустились вниз. Деревянная лестница под их ногами тихо стонала.

Подвал оказался просторным, со стенами из голого камня, освещённый всего одной керосиновой лампой. И в центре — чёрный лакированный гроб. Закрытый. Как огромная шкатулка с тайной.

Отто остановился.

— Ну и где твоя пациентка, Карл?

— Здесь, - смущённо ответил Юнг, указывая на гроб - Она спит в нём. Всегда. Это… часть её ритуала.

— Ритуала? Боже, Карл… ты слышишь себя?

Юнг подошёл к гробу и опёрся на крышку ладонями. Лицо его было бледным, глаза горели.

— Помоги мне открыть.

— Мне всё больше хочется отсюда уйти, - скривился фотограф.

— Отто… пожалуйста.

С неохотой, скрипя зубами, Отто подался вперёд. Они оба взялись за крышку и медленно подняли её.

Сквозь щель хлынул прохладный воздух, пахнущий воском, розами и чем-то медным — как будто в подвале разлилась кровь.

Внутри, на атласной подушке, лежала юная девушка. Совершенно обнажённая. Длинные чёрные волосы контрастировали с невероятной бледностью её кожи.
Руки эксцентричной пациентки доктора Юнга были скрещены на груди, как у покойницы.

Отто выдохнул сквозь зубы:

— Святой Боже… Она живая?

Юнг дрожащей рукой скользнул по её шее, по ключицам, ниже — к сердцу. Секунда тянулась, как вечность.

— Нет пульса. Сердце не бьётся.

Отто отшатнулся, глаза его стали круглыми.

— Ты хочешь сказать… твоя пациентка мертва?!

Юнг выдавил фразу:

— Она… умерла сегодня утром. Была очень больна.

Я сам в это не верил, - продолжал он объяснения. - Но я обещал ей, что приведу лучшего фотографа. Мой прощальный подарок. Это её последняя воля. Она хотела… чтобы её сфотографировали… в гробу. Для… для человека, который любил её и не знал, что она скоро нас покинет.

Слова рвались хаотично, скомканно. Он сам особо верил в убедительность своей импровизации, но говорил, чтобы хоть чем-то заполнить страшную тишину.

Отто мотал головой, глядя в сторону.

— Ты чокнулся. Это ненормально, Карл. Чёрт, она же… Она… красивая, мать твою… но… Это труп!

Юнг сглотнул, чувствуя жгучий стыд от собственных мыслей.

— Отто. Откуда, друг мой, откуда в тебе столько предубеждений? Сделай всего несколько кадров.

Отто стоял, как вкопанный, с фотоаппаратом в дрожащих пальцах.

— Я надеюсь, её родственники в курсе?

— Отто… просто сделай снимки. Прошу тебя. Она была деликатна и не стала бы доверять свои личные тайны деспотичному отцу и верещавшим по любому пустяку тётушкам. Уверяю тебя, это законно. К тому же, работа уже оплачена. Я вручу тебе деньги, как только получу фотографии.

Отто, кряхтя и вытирая лоб рукавом, настраивал аппарат. Лампа мерцала.

Юнг, стараясь дышать ровно, чуть отодвинул прядь волос Аделинн с её лица. Её грудь оставалась неподвижной. Кожа была холодна, но казалось, будто она только спит.

Щёлчок затвора ударил по нервам, как выстрел. Отто сделал ещё несколько снимков, всё время бросая взгляды вглубь подвала.

— Карл… пошли отсюда. Мне хреново тут.

— Сейчас. Ещё один кадр.

Юнг склонился к Аделинн, чтобы поправить край подушки. И вдруг…

Её глаза распахнулись.

Свет лампы отразился в её чёрных зрачках. Она смотрела прямо сквозь него — взгляд, пустой и бездонный, словно две чёрные дыры. Юнг вздрогнул так, что крышка гроба лязгнула.

— Чёрт!! — закричал Отто, бросая фотоаппарат на ремне к себе на грудь. — Она смотри-ит!!

Юнг стиснул зубы, чувствуя, как пол уходит из-под ног.

— Не может быть… Она… Она мертва… Это… рефлекс…

Аделинн не моргала.

Юнг стремительно захлопнул крышку гроба.

Он выдохнул лишь одно слово:

— Уходим.

Отто вылетел первым, почти сбивая его с ног.

Когда Юнг выбежал вслед за ним, он в последний раз оглянулся в полутёмный подвал. Ему показалось, что из гроба доносится тихий смех.