На берегу реки или разговор с сыном

   Отец и сын сидели на старом бревне у самой воды. Река текла неторопливо, будто слушала их разговор.

— Пап, а ты всегда знал, что делать, когда было трудно? — спросил сын, ковыряя носком камешек в песке.

Отец усмехнулся:

— Нет, конечно. Иногда я знал только одно: не делать ничего. Посидеть, подышать, послушать реку.

— А если покоя нет? В голове шумно, как на базаре. И не понять, где ты и кто ты.

— Это нормально. Наша жизнь — как путь, укрытый туманом. Не всё видно сразу. А разум часто забит заботами, желаниями, страхами. Вот и шумит.

Сын молчал. Потом вдруг сказал:

— Я пробовал молчать… Но в молчании мои мысли только громче.

— Потому что ты с ними борешься. А попробуй наблюдать. Смотри на мысли, как на облака. Пришли — плывут — ушли.

Сын задумался. Отец продолжил:

— Я как-то понял: ясность — это не тишина. И не отсутствие мыслей. Это способность быть осознанным. Спокойствие — не цель. Это как река. Течёт. Иногда бурлит, иногда гладкая. Но всегда — движется.

— А если я хочу просто, чтобы всё было спокойно и понятно?

— Тогда ты будешь страдать. Потому что мир — не спокоен и не ясен. Он живой. Настоящая сила — это когда ты остаёшься собой в хаосе. Как маяк, который не перестаёт светить, даже когда вокруг буря.

— Это трудно. Я чувствую себя потерянным.

Отец посмотрел на него внимательно.

— Потому что ты ищешь опору снаружи. А она внутри. Спокойствие не в том, чтобы всё было хорошо. А в том, чтобы быть с собой — даже когда всё вокруг рушится.

— А если я не могу? Я путаюсь в эмоциях. Они как обезьяна — скачут туда-сюда.

— Не пытайся поймать обезьяну. Сиди и смотри, как она прыгает. И однажды поймёшь — ты не она. Ты — тот, кто смотрит.

Сын тихо рассмеялся:

— Это уже похоже на дзен.

— А ты думал, я тебе инструкцию дам?

Они оба улыбнулись. Ветер колыхнул ветви, и над водой пролетела цапля.

Отец добавил:

— Природа не стремится к совершенству. Она просто живёт. И ты тоже. Будь, как река. Не борись с течением. Плыви. Наблюдай. Делай, что делаешь, с вниманием. Моешь чашку — мой чашку. Говоришь — говори. Слушаешь — слушай. Это и есть искусство спокойствия.

Сын кивнул:

— То есть, мне не нужно быть идеальным?

— Тебе нужно быть живым.

Некоторое время они молчали. Лишь шум воды и крик чайки нарушали тишину.

— А когда я почувствую пустоту? Что тогда?

— Не убегай от неё. Обними. В ней часто живёт твоя целостность. Всё важное — уже в тебе. Даже если сейчас не видно. Придёт время, и это прорастёт.

Сын посмотрел на реку:

— Пап, а ты всегда был таким спокойным?

Отец засмеялся:

— Да я до сих пор учусь. Это путь, сынок. Он не заканчивается. Даже самые бурные реки ищут путь к спокойствию.

Сын прижался плечом к отцу.

— Спасибо тебе. Даже если ты не всегда знаешь ответы, с тобой я нахожу их сам.

Отец положил руку ему на спину:

— Вот это, пожалуй, и есть главное.

Река текла. И у берега — двое. Тот, кто учил. И тот, кто учился. Хотя, может быть, наоборот.