За Чашкой Чая

Конечно, когда приглашаешь на чай друзей, накрываешь стол чайной скатертью, ставишь в низкую вазочку мелкие розочки того же цвета, как и фарфоровые чашечки с кручёными ложечками для джема, кекс на тарелочку или же французские птифуры, небольшое сдобное печенье или маленькие пирожные; чай тоже в чайной коробочке надо поставить на стол, у каждого сорта своё отделение, хоть о вкусах и не спорят, но сорта чая и их аромат, отдельная тема для разговора. А когда я одна собираюсь выпить чашечку чая, то обхожусь салфеткой и любимой кружечкой.

Обычно приходят подружки и рассказывают новости в мире моды, косметики или можно поговорить о фильмах, реже о книгах... Но бывает зайдёт не подружка, а так, едва знакомая, но с такой грустью на лице, что не пригласить к столу, не предложить чаю, просто невозможно. Я не могу никого оттолкнуть, раз пришла, значит моя помощь нужна, почему ко мне…, это неважно, пришла облегчить душу, может на судьбу пожаловаться. Я выслушиваю, а как же, у неё же душа болит это, наверное, больно, дышать не может нормально, задыхается, и сердце с ритма сбивается, того и гляди разорвётся в груди. От тоски не умирают, скажите, ещё как умирают – и люди, и собаки. Разве можно отчаявшегося человека прогнать, не дать себе шанса кого-то спасти на этом свете.

Вот так пришла ко мне Валентина Ивановна, ей ведь от меня ничего не надо было, кроме нескольких слов. Всего три слова, произнесённых по-доброму, от всего сердца, и как знать, может в чью-то душу вернётся надежда и даже жить захочется?
А слова-то эти простые, ничего для меня не стоят. Всё будет хорошо, три слова и неважно, близкому другу ты их произносишь или прохожему, если есть возможность подарить кому-то хотя бы лучик надежды, я не упускаю случая.

Валентине Ивановне давно за пятьдесят, работа у неё летняя, круглый день на пляже отдыхающих фотографирует, правда не знаю, получает ли она пенсию, но как-то сводит концы с концами. Вылетает она в Ялту рано по весне, возвращается в конце октября. Там у неё развалюшка ещё родительская осталась, так и живёт на два дома. В Ялте на пляже мы с ней и познакомились, потом выяснилось, что обе из Москвы и живём в одном районе, знакомство, можно сказать шапочное, но видать далёкому быстрей раскроешь душу, чем близкому. Вот она и позвонила мне, сказав:

- На душе что-то муторно, хочу на чай к Вам напроситься, почаёвничать с Вами.

- Приходите, конечно приходите, - радушно сказала я, нисколько не удивляясь её звонку…

Своеобразно она начала свою исповедь, со слов:

— Вот скажите, Вы бы как на моём месте поступили?

Я приготовилась ответить, что пока не знаю, но она меня опередив, сказала:

- Ничего пока не говорите, сперва я всё расскажу, как было с самого начала. Мне тогда только сорок минуло, ещё вроде молодая была, весёлая, стою на пляже и со смехом, с прибауточками, приглашаю прохожих сфотографироваться вблизи береговой волны. У меня папа фотографом был, в ялтинской газете работал, он меня и научил всем премудростям, и всё своё хозяйство мне оставил вместе с маленьким домиком на пригорке. Смотрю, проходит мужчина, с виду далеко за сорок, коренастенький, не так, чтоб ухоженный, но я же всех приглашаю сфотографироваться и его тоже, а он подходит и говорит:

— Вот я уже с неделю здесь прогуливаюсь и смотрю, Вы полный день стоите без обеда, не побрезгуете, если я принесу Вам пару беляшей со стаканчиком сладкого чая?

- Я признаться удивилась, никто так не переживал, что я весь день не ела и вот эта душевность и взяла верх. Он-то через неделю уехал, отпуск закончился, но всю неделю ухаживал и под конец даже перебрался ко мне. Писал чуть ли ни каждый день и знаете, так ласково, - Валюша, милая моя, - ну прямо так красиво, как в книгах…

- А к Новому году написал, что купил кольцо золотое, обручальное и если я не возражаю, то он переехал бы вместе с мамой, сказав, что обмен нашёл, правда отдав двухкомнатную, получат однокомнатную, но для мамы хватит, не оставлять же её одну в Саратове и дописал, что с работой у него проблем не будет. Я подумала, хороший человек, маму не оставляет одну, ей-то уже около семидесяти, наверное.

- Ну я и согласилась, - говорит Валентина Ивановна, - а что думаю, не барышня же и вроде, как и замужем была, правда без записи, прожили два года и разбежались, не успев зарегистрироваться. Вот Николай с мамой и приехали, обмен, конечно, так себе, но для мамы нормально, возле Белорусского вокзала одна комната, правда маленькая, но ей же не танцевать по квартире. С мамой познакомил, была ткачихой на фабрике, но давно на пенсии, приняла меня хорошо, дочкой сразу назвала, - и у неё полились слёзы, это когда сердце не может справиться с обжигающими душу эмоциями…

Я погладила её руку и подлила горячего чая, сказав:

- Попейте, я добавила мяты и мелиссы.

- Казалось, моя жизнь налаживается, после сорока трудно к кому-то привыкнуть, родителей нет, а тут его мама душевно дочкой называет и Николай заботливый, хоть и неказистый, но как говорят, с лица воды не пить, он был обходительный, был и заботливый.

- Дома у меня стол накрыли, мама пирог с яблоками испекла, я салатики сделала и весенний, и винегрет, и так как-то тепло, по-домашнему и свадьбу отметили, а заодно и новоселье.

- Николай звёзд с неба не хватал, работу нашёл не совсем по специальности, в Саратове он был электриком на большом предприятии, а тут в какую-то ремонтную шарашку устроился, чинить кухонные электротовары. Я на лето по-прежнему уезжала на заработки, только уже месяца на два, не больше, он с работы на пару недель ко мне прилетал, вроде всё было хорошо, но через пару лет, нет года через три, он сменил работу, устроился чинить пылесосы, там зарплата была побольше, но компания забулдыг покоя не давала..., сперва ты должен представиться, потом с получки опять пьянка, потом новый пришёл, и тоже налил, и что Вы думаете, мой-то пристрастился... И от выпившего мужика толку чуть, и денег всё меньше и меньше… Я нажаловалась матери, а та его защищать:

- А что ты хочешь, сорвала мужика с родного города, сняла с достойной работы, оторвала от друзей, и на лето одного бросаешь, и друзей никого, и я болею, а у него душа рвётся, тут кто захочешь от тоски запьёт.

- Я от этих слов, можно сказать, озверела и, сгоряча, конечно, сказала, — вот тебе Бог, а вот порог, а он как раз пришёл хорошо поддатый и на моё удивление сказал:

- Да пошла ты, невидаль какая, много мнишь из себя пляжная зазывалка…

- Тук уж я как с цепи сорвалась, вскочила, да все его вещички из шкафа повыбрасывала, в чемодан как попало покидала и выставила...

- А у самой сердце вот, вот, выпрыгнет, но злость и сердце заткнула. Заткнуть-то заткнула, да ненадолго… Через неделю дай думаю и он одумался, да и я остыла…, позвонила, подошла его мама и вместо здрасьте закричала:

- А х ты дрянь последняя, выгнать мужика с тряпьём в маленькую комнатушку к больной матери, да совести у тебя нет, заманила мужика, обобрала, он из-за тебя такую квартиру отдал…, а ты при первой же ссоре на улицу, как пса безродного…

- Дальше слушать я её не стала, трубку положила и в загс пошла, заявление о разводе подала. Детей общих нет, хозяйства тоже, развели в два счёта, тем более что он тоже написал заявление с просьбой о разводе. Я, конечно, втайне надеялась, что в загсе увидимся, погаснет обида, но видать он тоже закусил удила. Так и развели нас, не видя и не заглядывая в души.

- С тех пор считай прошло лет пять, живу я одиноко, кота завела, он меня лечит, ложится сбоку и спинкой своей ко мне притулится, и мне, как будто легче, и боль в пояснице проходит… Я его доктором зову…

- И тут иду я на базар, доктору своему хвостики да плавнички купить, знакомый продавец оставляет и что Вы себе думаете, смотрю Николай идёт, без авоськи, пустой…

Остановился и говорит:

- Батюшки, кого я вижу, Валентина…

Он меня так вообще никогда не называл, ну я сразу же в стойку…

- Да, Николай, я-то за продуктами иду, на базаре всё свежее и лучшее, а ты, что как баба по рынкам шастаешь, видать жена и по дому тебя приспособила…

А он мне:

- Да нет, я свою жену привёз на машине, сам поджидаю, чтобы сумки перехватить у неё тяжёлые… А ты как, замуж не вышла?

- Ну, почему же не вышла, вышла за доктора, у нас всё хорошо, он не пьёт, не курит, рыбку любит, сейчас вот куплю ему осетринки.

- Ну стало быть не жалеешь, что разбежались...

- Ну я уж и забыла про дни давно минувшие, я смотрю и машину приобрёл, и жену обеспечить можешь, раз продукты на рынке покупаешь, стало быть, жизнь тоже удалась...

- Да, не жалуюсь...

- Ну а мама-то как, - преодолевая душевную боль продолжала с ним общаться, - новой-то женой довольна теперь?

- Мама уж два года, как померла, - сказал он, понизив голос, - но быстро взяв себя в руки, залихватски добавил, - квартиру её мы продали и дачу купили, ну вот сейчас затоваримся и поедем на выходные…

- И как совершенно чужие, пошли в разные стороны… До дома я еле слёзы сдерживала, а уж там так разрыдалась, аж доктор испугался и спрятался под комод. Я теперь так одинока, так грустно мне коротать эти долгие зимние вечера, как будто я всё себе сама назло сделала. Лето, конечно, спасает, в чужом мелькании весь день проходит незаметно, только ноги по ночам гудят с ветром на перегонки. Вот и вся моя муторная жизнь, простите, что я к Вам со своей душевной болью пришла…

- Валюша, - вырвалось у меня нечаянно, словно я услышала голос Николая и боль его…

А он тем временем шёл по рынку и искал глазами кому бы подсобить, хоть грузчиком… Первое время на работе его жалели, прикрывали отсутствие, шли навстречу, но потом пришлось всё же взять другого электрика. Вот он и шёл по рынку думая, может какую-нибудь работу удастся найти…, а тут Валя…, вот он и оторопел, и не хотел выглядеть обшарпанным, никому не нужным, вот и напустил на себя небылиц всяких, а на самом деле вернулся с рынка пешком в свою маленькую квартирку, где померла мама. Поначалу и правда много пил, когда Валя выставила, с горя, и от обиды, но потом всё бы ей простил, если бы она позвонила… А тут ещё и мама с инсультом слегла, всё сразу навалилось…, не до пьянки было… Мама померла, работу потерял…, вот такая на самом деле была его жизнь…

- Валюша, - повторила я, - слушая Ваш рассказ что-то в душе моей противилось, словно сострадание не сложилось, боль как-то боком прошла, Вы возвели на себя напраслину, чувствую с обоих сторон какие-то наговоры, дайте-ка мне адрес той квартирки, где его мама жила, с соседями хочу побеседовать.

- Да беседуйте, жалко, что ли, да пустое всё это…


P.S. Через неделю, приведя себя в порядок, он к ней сам явился, потому что можно поссорится, но потерять единственную в жизни любовь невозможно… и доктор его встретил, как родного, моргнул два раза и вильнув хвостом, сел между ними.


Наташа Петербужская © Copyright 2024. Все права защищены.
Опубликовано в 2024 году в Сан Диего, Калифорния, США.