Размер человека

Автор: Уильям Маклауд Рейн. ТЕХАС! 1922 год издания.
***ПОСВЯЩАЕТСЯ КАПИТАНУ СЭРУ СЭСИЛУ Э. ДЕННИ, БАРТУ.ОДНОМУ ИЗ ПЕРВЫХ ТРЕХСОТ ВСАДНИКОВ РАВНИН,КОТОРЫЕ ПРИНЯЛИ ЗАКОН В ОДИНОКИХ ЗЕМЛЯХ И СДЕЛАЛИ АЛЫЙ И ЗОЛОТОЙ СИНОНИМАМИ - СПРАВЕДЛИВОСТЬ, ЧЕСТНОСТЬ И НЕУКРОТИМОЕ МУЖЕСТВО.
***
 I. В ОПАСНОЙ ЗОНЕ II. АМАЗОНКА III. ЭНГУС МАКРЕЙ ВЫПОЛНЯЕТ СВОЙ ДОЛГ
 IV. ВОЛФЕРЫ V. МОРЗ ВСТРЕЧАЕТСЯ С НЕПРИЯТНОСТЯМИ VI. «В ЭТИХ ПАРНЯХ ЕСТЬ ЧТО-ТО ТАКОЕ» VII. ЧЕЛОВЕК В АЛОЙ КУРТКЕ VIII. У РУЧЬЯ СЛАДКОЙ ВОДЫ
 IX. Том собирает коллекцию X. История у костра XI. С. Н. Морс переворачивает лист XII. Том попадает в беду XIII. Констебль преодолевает трудности XIV. Алые мундиры в действии XV. День поцелуев XVI. Деловая сделка XVII. СКРЕЖЕТ ДОСОК XVIII. РЕВЕТ ПИСТОЛЕТ XIX. «ТЫ УДИВЛЯЕШЬСЯ, ПОЧЕМУ ОНА МЕНЯ НЕНАВИДИТ?»
 XX. ОНИСТА ЧИТАЕТ ТАБЛИЧКУ XXI. НА ГРАНИ ОТЧАЯНИЯ
 XXII. "МОЯ ЧЕРТОВСКИ ХОРОШЕНЬКАЯ МАЛЕНЬКАЯ ВЫСОКОМЕРНАЯ СКВО"
 XXIII. ПРЕДВКУШЕНИЕ АДА XXIV. УЭСТ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ
 XXV. ЗА ПОТЕРЯННОГО МАЛЕНЬКОГО ЯГНЕНКА XXVI. СПАСЕНИЕ XXVII. ШТУЧКИ APACHE
28. "С ТОБОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ, ДЕВОЧКА?" XXIX. НЕ ПОЙДУ ОДИН XXX. "М" ДЛЯ АЗБУКИ МОРЗЕ XXXI. ДЛИННЫЙ СЛЕД XXXII. КАРТИНКА В МЕДАЛЬОНЕ 33. В ПУСТЫННУЮ ЗЕМЛЮ
34. ОХОТНИКИ ЗА ЛЮДЬМИ ЧИТАЮТ ЗНАК XXXV. СНЕЖНАЯ СЛЕПОТА.36. ДИКИЙ ЗВЕРЬ ПРЫГАЕТ 37. В КОНЦЕ ДОЛГОЙ ИЗВИЛИСТОЙ ТРОПЫ 38. НА ГНИЮЩЕЙ ТРОПЕ.39. БЕГУЩИЙ ПО КРУГУ ПРИНОСИТ НОВОСТИ XL. "МАЛБРУК ПОШЁЛ НА ВОЙНУ" XLI. СМЫСЛ И БЕССМЫСЛИЕ. XLII. НЕПРЕОДОЛИМОЕ ЖЕЛАНИЕ
****
 ГЛАВА I

 В ОПАСНОЙ ЗОНЕ


Она стояла на вершине холма, выделяясь силуэтом на фоне тёмно-синего неба.
Солнце уже садилось за равнины, которые простирались до самого горизонта, словно волны огромного сухопутного моря.
Его отблески играли в её тёмных, stormy глазах.  Длинные косые лучи
освещали высокую стройную фигуру, прямую, как у мальчика.

Взгляд девушки был прикован к струйке дыма, лениво поднимавшейся вверх.
лощина среди пологих холмов. Эта плывущая дымка напоминала о костре, на котором жарили бизоньи отбивные. На её лбу залегла небольшая морщинка беспокойства, ведь воображение могло дорисовать детали того, что скрывалось за этой дымкой.
белые парусиновые верхушки шхун, курсирующих по прериям, несколько стад быков, пасущихся неподалёку, группа наглых, бесстыжих контрабандистов, перевозящих виски из
Монтана, а в фургонах — груз спиртного, чтобы спаивать Бладсов и Пиганов возле форта Хуп-Ап.


Спящая Заря была импульсивным ребёнком. Она обладала всей юношеской способностью к страстному негодованию и не имела ни капли мудрости, которая смягчает
страстное желание того времени. Эти торговцы виски губили её народ.
За год в пьяных драках между собой было убито более шестидесяти воинов племени черноногих. Индейцы равнин были готовы продать душу за огненную воду. Когда на них находило это безумие, они обменивали меха, бизоньи шкуры, пони и даже своих жён и дочерей на бутылку яда.

В лучах заходящего солнца она стояла неподвижно и сердито, сжав один маленький кулачок, а другой крепко прижав к стволу винтовки, которую держала в руках.
Зло, связанное с торговлей, было близко к ней. Фергюс Макрей всё ещё был
рана от удара ножом, полученная в пьяной драке. Скорее всего,
завтра он сойдёт с колеи, оставленной колёсами фургона, и снова отправится на поиски выпивки и неприятностей. Вспышка гнева нашла
выражение в том, что она топнула мокасином.

 Когда на равнину опустились сумерки, Спящая Заря легко и быстро зашагала к лагерю в лощине между холмами. У неё не было
определённой цели, кроме как разведать обстановку и убедиться, что её
опасения были не напрасны. Но в глубине её сознания роились мятежные
мысли. Эти контрабандисты были совершенно не в её вкусе
закон. Она имела право помешать им, если могла.

 Она бесшумно обогнула гребень над ущельем, пробираясь сквозь заросли травы с той осторожной осмотрительностью, которой научилась в детстве в вигвамах племени.

 Трое мужчин сидели на корточках в свете костра, разложенного далеко в низине. Четвёртый сидел немного в стороне от них и с помощью двух камней скреплял кожу на стремени. Фургоны были оставлены у входа в долину, примерно в шестидесяти или семидесяти ярдах от костра.  Вероятно, возницы, распрягши лошадей,
было обращено вглубь обратить на месте более полностью защищен от
ветер.

А тьма собралась, спит Заря закладывать в пучок травы с ее
глаза сосредоточены на лагерь внизу. Ее необразованная душа боролась с
проблемой, которая начала формироваться сама собой. Эти люди были вулферами, отчаявшимися
людьми, занятыми гнусным бизнесом. Они не платили никаких долгов британскому правительству.
Правительство. Она слышала, как так говорил ее отец. В нарушение закона они
привозили свои мерзкие товары и продавали их как рабам, так и свободным людям.
 Они совершенно не задумывались о том, какой ужасный вред причиняют
туземцы. Их единственным намерением было разбогатеть как можно скорее, поэтому они
вели свой бизнес открыто и вызывающе. Ибо Великая Одинокая Земля была
все еще дикой местностью, где каждый мужчина был законом для самого себя.

Кровь девушки забилась быстрее от учащенного пульса возбуждения.
В ее голове формировалось решение. Она поняла, рисков и
по оценкам хладнокровно шансы. Эти люди будут стрелять, чтобы убить любого ползун
возле лагеря. Они не стали бы подвергать себя ненужному риску быть застигнутыми врасплох
группой индейцев-бродяжничков. Но ночь была на её стороне. Она
Она верила, что сможет сделать то, что задумала, и легко скрыться в складках холма, прежде чем они успеют убить или схватить её.

 На окраине лагеря поднялась и залаяла какая-то собака.  Девушка
ждала, неподвижная и напряжённая, но мужчины не обратили внимания на
предупреждение. Мужчина, работавший с кожей для стремени, поднялся на ноги,
действительно, небрежно, с ружьём в руке, и вгляделся в темноту; но
вскоре он развернулся на каблуках и неторопливо вернулся к своей работе.
 Очевидно, собака привыкла подавать ложные сигналы тревоги,
когда мимо пробегал койот или с любопытством высовывался скунс.

Спящая Заря шла по гребню хребта, пока он не обрывался у входа в ущелье. Она подкралась к повозке с белым верхом, стоявшей ближе всего ко входу.

 На козлах лежал топор. Она подняла его, одновременно поглядывая в сторону костра. До сих пор её никто не заметил.
Собака лежала, щурясь на пламя, положив нос на скрещенные лапы.

Охотничьим ножом девушка разрезала брезент сбоку от
верха. Она встала, уперев одну ногу в спицу, а другую — в ось.
Топор описал полукруг. Раздался треск дерева, и
струя бьющего из крана напитка. Снова над её головой заблестел топор.
В третий и четвёртый раз он ударился о столбы.

 Мужчина у костра вскочил на ноги, испуганно выругавшись.
"Что это?" — резко спросил он.

 Из тени фургонов вынырнула светлая фигура. Мужчина схватил винтовку и выстрелил. Во второй раз он наугад выпустил пулю в темноту.


Тихая ночь внезапно ожила от звуков. Выстрелы, крики,
лай собаки, топот бегущих ног — всё смешалось в Спящем Дозоре.

Она на мгновение оторвалась от преследователей, когда торговцы остановились у фургонов, чтобы сориентироваться. Первая из шхун с белым верхом осталась нетронутой. Та, что была ближе всего ко входу в ущелье, была нагружена четырьмя бочками из-под виски, в которых были проломаны доски, и содержимое просачивалось в сухую землю.

 У одного из колёс лежала винтовка. Девушка в панике забыла о ней, пока не стало слишком поздно.

Вандализм, с которым было совершено нападение, поразил мужчин. Они могли бы с лёгкостью
представить себе несколько выстрелов из темноты или внезапное нападение
лагерь в панику и убежал седлать лошадей. Даже серьезные попытки
чтобы уничтожить партию шальная полоса черноногие или crees был собой
предприятие, которое бы не нужны объяснения. Но зачем кому-либо делать
такую глупую, расточительную вещь, как эта, имеющую так мало смысла в
своей разрушительности?

Они не теряли времени на размышления, а погрузились во тьму в
погоне.




ГЛАВА II

АМАЗОНКА

Собака бросилась в заросли травы и резко свернула направо.
Один из мужчин последовал за ней, остальные разошлись в разные стороны.

Гончая взбежала по склону, обнюхала землю и нырнула в пересохший водоток. Том Морс едва отставал от неё на дюжину шагов.


 Лай собаки подсказал Морсу, что они близко к добыче.

 Раз или два ему показалось, что он различает смутные очертания бегущей фигуры, но в ночной тьме она почти сразу же исчезала.

Они преодолели длинный склон невысокого холма и спустились с другой стороны. У молодого жителя равнин были ноги и выносливость марафонца. Он был в идеальной физической форме для того, кто ведёт здоровый образ жизни.
суровая жизнь в сухом воздухе высокогорья. Быстрота и выносливость беглеца говорили о том, что он был молод и хорошо обучен.


 Неожиданно в кромешной тьме небольшого ущелья у подножия холма
охотник напал на жертву. Морс уловил блеск ножа, когда тот
набросился на него. Было слишком поздно, чтобы увернуться.
Пламя обожгло его предплечье. Они упали вместе,
перекатываясь с боку на бок в борьбе.

 Морс в испуге ослабил хватку. Он понял это на ощупь
плоть, с которой он так грубо обращался, принадлежала женщине, с которой он сражался.

Она воспользовалась его нерешительностью, чтобы вырваться и откатиться в сторону.

Они поднялись на ноги и оказались лицом к лицу. Мужчина был поражён яростью юной амазонки. Её глаза горели, как раскалённые угли, в них читались ненависть и вызов. Под кожаным комбинезоном, который был на ней, тяжело и прерывисто вздымалась грудь. Они оба молчали, но её взгляд не дрогнул ни на тысячную долю дюйма.

 Девушка бросилась за ножом, который выронила.  Морс тут же оказался рядом с ней.  Она попыталась сбить его с ног, но когда они упали, она
была под ним.

Он пытался прижать её руки к телу, но она сопротивлялась с варварской яростью. Её маленький крепкий кулачок раз десять ударил его по лицу, прежде чем он прижал её к полу.

Гибкая, как пантера, она извивалась под ним. Слишком поздно он заметил блеск белых зубов. Она вцепилась ему в руку с дикой яростью.

"Дьяволица!" — процедил он сквозь стиснутые зубы.

Он отбросил все сомнения, которые у него могли быть, и крепко сжал её
вытягивающиеся руки. Стройное мускулистое тело всё ещё извивалось в тщетных попытках освободиться,
пока он не зажал его между коленями, из которых не смогла бы выбраться даже дикая
кошка.

Она отказалась от борьбы. Они посмотрели друг на друга, задыхаясь от их
усилий. Ее глаза по-прежнему пылали неповиновения, но он читал
страх, ужас и парализующий ужас. Для белых торговцев вдоль границы
девушка-полукровка была скво, а скво была собственностью
так же, как лошадь или собака.

Впервые она заговорила, причем по-английски. Её голос звучал звонко и ясно, а не гортанно, как у племён.

"Отпусти меня!" Это был повелительный, настойчивый, угрожающий тон.

Он по-прежнему держал её в тисках, приблизив лицо к её горящим глазам.
"Дьяволица," — снова сказал он.

«Отпусти меня!» — в отчаянии повторяла она. «Отпусти меня, говорю тебе».
 «Ещё чего. Ты уже достаточно покусала и порезала меня за одну ночь».
Он не притрагивался к выпивке весь день, но в его голосе слышались пьяные нотки.

 Страх в её глазах усилился. «Если ты меня не отпустишь...»

«Что ты сделаешь?» — насмехался он.

 Её яростное сопротивление застало его врасплох.  Она сбила его с ног и вскочила на
ноги, прежде чем он схватил её за плечи.

 Девушка пригнула голову, пытаясь вырваться.  Она могла бы с такой же лёгкостью освободиться от стальных наручников, как и от хватки его смуглых пальцев.

"Тебе лучше отпустить меня!" - закричала она. "Ты не знаешь, кто я".

"И мне все равно", - бросил он в ответ. "Ты ничтожество, и ты разбил наши
бочонки. Для меня этого достаточно".

"Я не такая ничтожество [1]", - с негодованием возразила она.

[Сноска 1: На языке северо-западных индейцев это слово означало
«ничи». (У. М. Р.)]

В ней заговорил инстинкт самосохранения. Она
дала этому человеку и его спутникам повод для подозрений. Торговцы
устанавливали свои законы и стандарты. Ценность скво из племени
черноногих была не больше, чем ценность уничтоженного ею алкоголя. Это
Для них было бы в порядке вещей держать её как вещь, захваченную во время войны.


"Значит, дочь индейца," — сказал он, и в его голосе прозвучало презрение белого человека к полукровке.


"Я Джесси МакРэй," — гордо сказала она.

Среди индейцев она была известна под своим племенным именем Спящая Заря, но
всегда с белыми она использовала ту, которую подарил ей приемный отец
. Это усилило их уважение к ней. Как раз сейчас она была в отчаянном положении
нуждалась в каждой унции, которая могла бы взвеситься на весах.

- Дочь Ангуса Макрея? - удивленно спросил он.

- Да.

- Его женщина - кри?

«Его жена», — поправила девушка.

 «Что ты здесь делаешь?»

 «Лагерь отца недалеко. Он охотится на оленей».

 «Он послал тебя разбить наши бочки с виски?»

 «Ангус МакРэй никогда не прячется за спиной женщины», — сказала она, вздёрнув подбородок.

 Это была правда. Морс знал об этом, хотя никогда не встречался с Макреем.
По всему Нортленду ходила слава о нём как о бесстрашном воине,
честном, как дневной свет, и суровом, как Судный день. Если эта девушка была дочерью старого шотландца, то даже торговец виски не мог
посмел бы и пальцем её тронуть. Ведь за спиной у Ангуса стояла группа охотников на бизонов, связанных
— Ты сделала это из-за него? — спросил Морс. — Из-за того, что он был связан с тобой кровными узами и обладал полупатриархальной властью?

 Этот вопрос пробудил в ней искру гнева.

 — Из-за того, что ты губишь мой народ — уничтожаешь его своей огненной водой.
 Он был совершенно ошеломлён.  — Ты хочешь сказать, что уничтожила нашу собственность по этой причине?
 Она угрюмо кивнула.

"Но мы не торгуем с кри", - настаивал он.

У нее вертелось на кончике языка сказать ему, что она из племени
Черноногих, а не кри, но опять же по соображениям политики
она была не слишком откровенна. Пока она не оказалась на безопасном расстоянии от леса, это было
лучше бы этому мужчине не знать, что она всего лишь приемная дочь
Ангуса Макрея. Она назвала другую причину, причем со вспышкой страсти.
ему предстояло узнать, что это характерная черта ее характера.

"Ты доставляешь неприятности моему брату Фергусу. Он подстрелил Акокотос (Много
Лошадей) в ногу, когда огненная вода обожгла его. Его ударили ножом
храбрец-пеганец, который не понимал, что делает. Фергус хорош.
Он занимается своими делами. Но ты крадёшь его идеи. А потом он сходит с ума. Это _ты_, а не Фергус, застрелил Акокотоса. Великий Дух знает вас, торговцев виски, а не моих бедных людей, которые уничтожают друг друга
другие — настоящие убийцы».
Её логика была женской и личной, с его точки зрения, совершенно несправедливой.
Более того, одно из её обвинений не соответствовало действительности.

"Мы никогда не продавали виски твоему брату — это не наша компания. Может, это был
Джексон. В любом случае, никто не заставлял его покупать его. Он мог взять его или не брать."

«Волку не обязательно есть отравленное мясо из ловушки, но он ест и умирает», — быстро и резко ответила она.

 Она ловко заставила его защищаться.  Её слова жалили, как острые дротики.

 «Мы говорим не о волках».

"Нет, но о Черноногих, Кровях и сарси", - снова выпалила она.
с той вспышкой женской свирепости, которая так нехарактерна для индианки.
женщина или дочь индейца. "Думаешь, я не знаю, как вы
Американцы говорят? Хороший индеец-это мертвый индеец. Неудивительно, что мы вас ненавидим
все. Неудивительно, что племена бороться до самой смерти".

На это у него не было ответа. Это было правдой. Он вырос в стране, где велись войны с индейцами, и безоговорочно принял общепринятое мнение о том, что сиу, кроу и шайенны, а также все их кровные братья представляют угрозу для цивилизации. Аргументы в пользу коренных народов
он никогда не учился. Какую огромную роль сыграли нарушенные обещания и жестокая несправедливость в том, что племена вышли на тропу войны, он не знал. Лишь немногие из тех, кто жил на границе, знали о несправедливом отношении к краснокожим.

 Руки молодого человека соскользнули с её плеч. Сурово и мрачно он окинул её взглядом с головы до ног. Короткая юбка и накидка из оленьей кожи, мокасины из буйволиной кожи, все пыльное и в дорожных пятнах,
говорили о жизни в первобытной стране в самых простых и суровых условиях.


Но голос был чистым и звонким, слова произносились чётко. Она
расцвел, как роза пустыни, имел какое-то качество жизни, что поразило
искры от его фантазии.

Каким образом она была девочкой? Не при каких обстоятельствах ей вписаться в
характеристики каморку ум его построили для Индии
женщины. Дочери даже boisbrul;s было огорчение
и флегматичности своей родной матери. Джесси Макрей была изящна, как
палевый. Каждый поворот тёмной головы, каждое движение руки выражали
дух и пылкость. Должно быть, подумал он, она почти полностью унаследовала
характер отца, хотя в её гибкой юности он не замечал ничего похожего
МакРэй был крепок телом и духом.

"Твой брат — метис[2]. Он не из племени. И он не ребёнок. Он может постоять за себя," — наконец сказал Морс.

[Сноска 2: Полукровок называли «метисами». Это слово, конечно же, означает «дворняжка». (У. М. Р.)]

Его выбор слов был неудачным. Она приложила столько к ней, как к
Фергус. Часто оно употреблялось презрительно.

"Да, и метис не имеет значения", - воскликнула она с ноткой
горечи, которая так странно сидела на ее горячей, жизнерадостной юности. - Вы
можете скакать по нему, как будто вы лорды бесплодных земель. Вы можете
погубить его из-за денег ты зарабатываешь, даже если он подданный великой
Мать, а не вашей страны. Он всего лишь--породы дворняга".

Он был человеком действия. Он отмахнулся от обсуждения. "Мы переезжаем"
обратно в лагерь.

Мгновенно ее глаза выдали страх, который она не смогла бы выразить словами.
— Нет... нет! Я не пойду.
Его веки сузились. Выступающая скула не оставляла места для
споров. — Ты пойдёшь туда, куда я скажу.
Она знала, что так и будет, если он потащит её за волосы.
Поскольку она оказалась в безвыходном положении, то смирила свою
гордость и стала умолять.

«Не веди меня туда! Отпусти меня к отцу. Он выпорет меня. Я заставлю его сделать это ради тебя. Разве этого недостаточно? Разве это тебя не удовлетворит?»
 В его карих глазах, словно огонь, тлели красные пятна. Если он вернёт её в лагерь торговцев, ему придётся драться за неё с Булли Уэстом. Это точно. Возникли бы всевозможные осложнения. Возникли бы
проблемы с Макреем. Торговля с индейцами фирмы своего дяди, в
что он был только партнером, будет сорван шотландец.
Нет, он не мог забрать ее обратно в лагерь в зеленом районе. Было слишком
многое поставлено на карту.

«Меня это устраивает. Я принимаю твоё предложение. Он должен выпороть тебя за тот дурацкий трюк, который ты с нами провернула, и возместить наши убытки. Где его лагерь?»
 С расстояния в бросок камня донёсся хриплый голос:
«Эй, Морс!»

 Молодой человек повернулся к девушке, его губы сжались в тонкую жёсткую линию.
«Булли Уэст. Собака вернулась и, похоже, ведёт его сюда.
Хочешь с ним познакомиться?»
Она знала репутацию Булли Уэста, печально известного как драчун и распутник. Кто на всём Севере не знал об этом? Её сердце забилось в отчаянии.

«Я... я ещё могу уйти... вверх по долине», — прошептала она, и в её глазах промелькнул страх.

 Он мрачно улыбнулся.  «Ты имеешь в виду, что _мы_ можем».
 «Да».
 «Тогда в путь».
 Она повернулась и пошла в темноту.




 ГЛАВА III
 ЭНГУС МАКРЕЙ ВЫПОЛНЯЕТ СВОЙ ДОЛГ


До них снова донёсся грубый крик, а за ним — поток ругательств, осквернивших ночь.


 Спящая Заря ускорила шаг.  Характер Булли Уэста был достаточно
хорошо раскрыт в этой единственной вспышке гнева.  Она представляла его себе
раздутым, волчьим, злобным, человеком, чьи мысли блуждали в грязи
Зелёные болота, порождающие лихорадку и болезни. Каким бы суровым ни был этот молодой человек, несмотря на её ненависть к нему и сомнения в том, что скрывается за этими непроницаемыми красновато-карими глазами, она в сто раз скорее рискнула бы быть с ним, чем с Булли Уэстом. Он был, по крайней мере, молод. Всегда есть вероятность, что он ещё не до конца избавился от мальчишеской нежности.

 Морс молча следовал за ней длинными, неутомимыми шагами. Девушка продолжала его озадачивать.  Даже в её походке чувствовалась индивидуальность.  В ней не было ни капли инфантильности.
Её походка. Она двигалась легко, пружинисто, как человек, который находит радость в том, чтобы использовать свою недюжинную силу.

 Конечно, она была наполовину шотландкой. Это многое объясняло. В его голове звучали слова старой песни.

 "Вчера я встретил милую девушку, она была прекрасна,
 как никогда, когда взбиралась на склон горы или спотыкалась на лугу;
 На ней не было ни золота, ни ярких драгоценностей, ни редкого шелка или атласа,
 А просто плед, которым королева вполне могла бы гордиться."

Джесси Макрей не носила ничего и вполовину столь живописного, как шотландку. Ее
Её одежда была грязной и в пятнах. Но это не могло затмить её божественную смуглую молодость. Она была стройной, как пантера, и в её движениях было что-то от той же плавной грации.

 Он прекрасно понимал абсурдность таких мыслей. Она была красивой. Пусть так и будет. В книгах по истории есть
Индейские принцессы, но в реальной жизни там были только скво.

Только когда они вышли из опасной зоны, он заговорил. - Где лагерь твоего
отца?

Она указала на северо-запад. "Тебе не нужно бояться. Он
заплатить за ущерб, который я нанес".

Он посмотрел на неё тем спокойным, оценивающим взглядом, который, как она узнала, был его отличительной чертой.

 «Я не боюсь, — протянул он.  — Я получу свою зарплату, а ты — свою».
 Её смуглое лицо залилось румянцем.  Когда она заговорила, в её голосе слышалась дрожь презрительного гнева. «Как здорово быть мужчиной».

«Не хочешь отведать раков?»

Она набросилась на него, сверкая глазами. «Нет. Я не прошу об одолжении у
волчары».

Она выплюнула это слово, как будто оно было снарядом. Это был
презрительный термин, который использовался только для обозначения худших из торговцев виски.
Он воспринял это холодно, его крепкие белые зубы сверкнули в насмешливой улыбке.


- Тогда этот вулфер ничего не предложит, мисс Макрей.

Это были последние слова, которые прошли между ними, пока они не достигли
Буффало-охотничий лагерь. Если он и испытывал какие-то угрызения совести, она ничего не прочла
на его смуглом лице и твердой походке, ведущей ее
прямиком к наказанию. Она задумалась, знает ли он, как безжалостно
двадцатилетнего Фергюса избили после его пьяной выходки среди
индейцев, как сурово Ангус вершил правосудие в клане, которым
он правил.  Неужели он считает её обычной индианкой, которую можно
Хозяин выпорол её в воспитательных целях?

 Они поднялись на холм и увидели внизу в долине множество костров.


"Это ты, девочка?" — позвал чей-то голос.

 Из тени, отбрасываемой палатками, вышел навстречу им крупный бородатый мужчина.
 В шерстяных носках он был ростом в шесть футов.  У него была широкая грудь и невероятно широкие плечи. Немногие в Одиноких землях могли сравниться по физической силе с Ангусом МакРэем.


Его большая рука обхватила девушку за плечо, и это было похоже на ласку.  Он немного беспокоился за неё, и это нашло отражение в его упрёке.

"Тебе не следует выходить на свою дорогу так поздно после наступления темноты, Джесс. Ну,
ты это знаешь".

"Я знаю, отец".

Голубые глаза под седой брови охотника повернулись
Морс. Они спросили, чем он занимался с дочерью в это время и
место.

Торговец из Монтаны ответил на невысказанный вопрос с ноткой иронии в голосе
. «Я нашёл мисс МакРэй, когда она бродила по округе, и привёл её домой, где она будет в безопасности и где о ней хорошо позаботятся».
В этом было что-то такое, чего Ангус не понимал. Ночью в
Одиноких землях, среди тысяч холмов и узких ущелий,
Это был бы один шанс на миллион, который мог бы неожиданно свести мужчину и женщину. Он отогнал от себя эти мысли, потому что не был из тех, кто
отлынивает от своих обязанностей как отец семейства.

 Когда они подошли к костру, из шатра вышла толстая индианка без талии. Она удивлённо хмыкнула и указала сначала на Морса, а затем на девушку.

Руки торговца были в крови, рукав его рубашки пропитался ею. Пятна крови были размазаны по одежде и лицу девушки.

Шотландец посмотрел на них, и его чисто выбритая верхняя губа поползла вверх
прям, все лицо его было суровым. "Что будет смысл в этом?" он
спросил.

Морс повернулся к девушке, устремил свой взгляд на нее глаз, и
ждал.

- Нет. Я скажу правду, - резко добавил Ангус.

«Я сделала это — своим охотничьим ножом», — сказала дочь, глядя прямо на отца.


 «Что это? Ты что несёшь, девчонка?»

 «Это правда, отец».

 Шотландец резко обратился к торговцу с вопросом, в конце которого прозвучала угроза.
 «Зачем ей это делать? Зачем?» Если ты скажешь хоть слово моей дочери...
"Нет, отец. Ты не понимаешь. Я нашёл лагерь торговцев виски,
и я подкрался и разбил четыре-пять бочонков. Я хотел улизнуть, но
этот человек поймал меня. Когда он бросился на меня, я испугался - и ударил
его своим ножом. Мы дрались.

"Ты дралась", - повторил ее отец.

"Он не знал, что я девушка - поначалу не знал".

Охотник на бизонов миновал этот момент. «Ты пошла в лагерь этого торговца
и испортила его товары?»

«Да».

«Почему?»

Худенькая девушка пристально посмотрела на судью глазами, полными страха.
"Фергус," — сказала она тихим голосом, — "и мой народ."

«Что с ними?»

«Эти торговцы нарушают закон. Они продают алкоголь Фергюсу и...

«Дин, это правда, разве ты не должен врываться и разрушать чужую собственность? Разве я не воспитывал тебя в страхе перед Господом, чтобы ты нападал на людей со своим кинжалом и сражался с ними, как дикий зверь? Я был слишком снисходителен к тебе. Что ж, я выполню свой мучительный долг этой ночью, ладно.
Взгляд шотландца был таким же жёстким и неумолимым, как у судьи, выносящего смертный приговор.

"Да," — тихо ответила девушка. "Вот почему он привёз меня домой, а не в свой лагерь. Ты должен меня выпороть."

Ангус МакРэй не привык к тому, что закон и судебное решение отменяются
из его собственных рук. Он хмуро посмотрел на молодого человека из-под густых седых
бровей, сурово сведенных вместе. "И кто ты такой, чтобы указывать мне, как
управлять моим айн-хаусом?" - потребовал он ответа.

- Меня зовут Морс, Том Морс, Форт Бентон, Монтана, когда я снимаю шляпу.
вешаю трубку. Я принял предложение твоей девушки, что если я не поеду
в наш лагерь, а приведу ее сюда, ты должен выпороть ее и возместить мне
ущерб за то, что она сделала. Я, я не предлагал этого. Это предложила она.

"Ты дала ему слово на этот счет, Джесс?" спросил ее отец.

— Да, — неохотно выдавила она через мгновение. — Конским хлыстом.

«Значит, так тому и быть. Макреи не отказываются от сделки, — сказал суровый старый охотник на бизонов. — Но сначала мы посмотрим на руку этого молодого человека. Принеси воды и чистых тряпок, Джесс».
Морс покраснел под смуглой кожей щёк. «С моей рукой всё в порядке.
«Это подождёт, пока я не вернусь в лагерь».

«Ничего подобного, мой мальчик. Мы перевяжем его здесь и сейчас. Если моя девочка порежет тебе руку, она перевяжет рану».

«Она этого не сделает. Я управляю этой рукой».

МакРэй с силой ударил кулаком по ладони. «Я тебе покажу, Мэнни».
«Я тебе покажу, Мэнни».

- Черт возьми, что толку трепаться? Говорю тебе, я собираюсь подождать.

"Не ругайтесь в моем лагере, мистер Морс, или как там вас зовут".
Голубые глаза шотландца вспыхнули. "Это то, чего я не допускаю. И не
Я позволяю безбородым парням говорить мне, что они будут или не будут здесь делать. Твою рану промоют и перевяжут, даже если мне придётся сначала приказать связать тебя.
 Так что смирись с этим.
Морс смерил его взглядом, а затем сардонически рассмеялся. Макрей был таким же упрямым, как и все его сородичи.

"Хорошо. Мне придётся смириться с этим, нравится мне это или нет. Идите
— Вот оно. — Торговец закатал рукав рубашки и вытянул мускулистую, окровавленную руку. От локтя до запястья тянулась уродливая рана.

 Джесси принесла таз, воду, полотенце и чистые тряпки. При свете фонаря, который держал отец, она промыла и перевязала рану. Её губы дрожали. Когда кончики её пальцев касались его кожи, по её венам пробегали странные огненные ручейки. Однажды, когда она
подняла глаза, их взгляды встретились. Он прочитал в них сосредоточенную ненависть.


Даже когда она завязала последний узел на повязке, никто из них не проронил ни слова.
они говорят. Она унесла полотенце и таз, пока Макрей вешал
фонарь на гвоздь в столбе палатки и принесла изнутри
хлыст для верховой езды с серебряной оправой. Это был один он купил в качестве подарка для
его дочь в последний раз он был в Форт-Бентон.

Девушка вернулась и встала перед ним. Пульс биться быстрее в нее
коричневое горло. Глаза выдавали страх, терзавший её душу, но она, не дрогнув, встретилась взглядом с охотником на бизонов.

 Индианка у входа в шатёр не сделала ни единого движения, чтобы вмешаться.
Хозяин её жизни сказал своё слово.  Так тому и быть.

С натянутым смешком Морс сделал шаг вперёд. «Думаю, я не буду выделываться ради своего фунта плоти, мистер МакРэй. Возместите ущерб за пропавшую выпивку, и на этом мы закончим».
 Верхняя губа шотландца была решительно поджата. «Я
бью эту девчонку не для того, чтобы угодить вам, а потому, что так
заведено, и потому, что она это заслужила. Отойдите, сэр».
 Кнут взметнулся вверх и опустился. Девушка ахнула и вздрогнула.
Огненная боль пронзила ее тело до самых пальцев ног. Она стиснула зубы, чтобы не закричать. Не успела боль утихнуть, как кнут снова взметнулся вверх.
ее стройное тело снова напоминало раскаленную змею. Оно падало с неумолимой
ритмичной регулярностью.

Ее гордость и мужество рухнули. Она опустилась на колени с диким
всплеск стенаний и мольбы. Наконец Макрей остановил.

Кроме нерегулярные рыдание теплое дыхание девушки было
тишина. Индианка присела на корточки рядом с измученным юношей и
покачивала его темноволосую голову, прижимая её к своей груди, и
напевала колыбельную на родном языке.

 Макрей, побледневший до синевы, повернулся к незваному гостю.  «Ты слишком устал, чтобы идти дальше, приятель.  Приведи своего босса утром, и я…»
заключить соглашение".

Морс понял, что его отпустили. Он повернулся и ушел в темноту
за лагерные костры. Никем не замеченный, он ждал там, в лощине, и
прислушался. Некоторое время до него доносились тихие звуки плача,
а затем гул голосов. Он знал, что толстая и бесформенная
скво изливала материнскую любовь из своего сердца в истекающее кровью сердце
девочки.

Каким-то образом это принесло ему утешение. У него было странное чувство, что он
стал свидетелем какого-то ужасного преступления. Но на самом деле
произошло лишь то, что индейскую девушку выпороли. Он попытался отшутиться, чтобы скрыть слабость
сочувствие в его сердце.

Но правда заключалась в том, что внутри него бушевала буря горя из-за неё.




Глава IV

ВОЛФЕРЫ


Вернувшись в лагерь, Том Морс увидел, как Булли Уэст в ярости расхаживает взад-вперёд. Этот парень был настоящим гигантом, почти каменным от своей огромной силы. Его плечи были округлыми из-за тяжёлого груза из узловатых сухожилий. Его ноги были искривлены от долгой верховой езды.
Он хвастался, что может согнуть серебряный доллар пополам, не
разгибая пальцев. Люди видели, как он завязывал в узел дышло повозки.
В трезвом состоянии он был угрюмым, властным грубияном с инстинктами задиры. Когда он выпивал, малейшее расхождение во мнениях становилось для него поводом для ссоры.

 Большинство людей держались от него подальше и ради мира в семье терпели насмешки и оскорбления, от которых кровь стыла в жилах.

 «Где ты был всё это время?» — рычал он.

«Брожу по равнинам».

 «Ты что, не слышал, как я звал тебя?»

 «Ты звал? Я был довольно далеко от лагеря. Столкнулся с отрядом Ангуса
 Макрея, который охотится на бизонов. Он хочет встретиться с нами завтра».

 «Зачем?»

«Что-то насчёт сегодняшнего дела. Похоже, он знает, кто это сделал.
»Предлагает довольствоваться тем, что мы потеряли».

Булли Уэст остановился, расставив ноги и наклонив голову вперёд.
"Что это?"

"Как я и сказал. Завтра мы пойдём к нему за компенсацией, ты и я."

"Это МакРэй испортил наши стволы?"

"Он что-то об этом знает. Не было времени долго с ним разговаривать.
Я сразу же поспешил обратно, чтобы рассказать тебе.
"Он может прийти сюда, если хочет меня увидеть," — заявил Уэст.

Это не требовало ответа, и Том его не дал. Он подошёл к тому месту, где были привязаны волы, и убедился, что колышки всё ещё на месте.
быстро. Вскоре он завернулся в одеяло и посмотрел на усыпанное звёздами небо. Обычно он засыпал, как только его голова касалась
подушки из седла. Но этой ночью он пролежал без сна несколько часов. Он не мог выбросить из головы девушку, которую встретил и
наказал. Перед его мысленным взором возникло с дюжину её образов, и все они были моментальными снимками,
вырванными из его ночных переживаний. Теперь он изо всех сил пытался удержать её, прижав колени к её извивающемуся мускулистому торсу. Он снова схватил её за сильные, гладкие, как бархат, руки
в то время как ее глаза пылали яростью и вызовом. Или ее язвительные слова
обрушивались на него, когда она с гибкой легкостью взбиралась по склонам холма. Большинство
яркий из всех были те, в лагере ее отца, особенно, когда
она была под пытки кнутом.

Неудивительно, что она ненавидела его за то, что он сделал с ней.

Он встряхнулся в более удобную позу и начал считать
звезды.... Девяносто пять, девяносто шесть, девяносто семь...  Какой смысл было придавать этому значение?  Она была всего лишь полукровкой.
Через десять лет она станет толстой, бесформенной, грязной и отвратительной.  Её
разговор сводился к ворчанию. Взгляд, который он бросил на нее.
мать была озаряющей.

Где он был?... Сто одиннадцать, двенадцать, тринадцать.... Женщины
не слишком вторгались в его жизнь. Он жил на ветру и солнце
на открытом воздухе, большую часть времени проводя в седле. Он был беззаконником,
но в его крови текла чистая кровь. Он всегда испытывал
равнодушное презрение к мужчине-скво. Американец лишился своего статуса,
когда занялся подобным, даже если он узаконил их союз
какой-то формой брака. Несмотря на её великолепную физическую форму
наследование здоровья и жизненных сил, несмотря на быстрые и
страстный дух, который сообщил ей, она хотела быть продуктом ее
окружающей среды и родословную, рядом проходит варварства всю свою жизнь. Тот
мужчина, который спарится с ней, опустится до ее уровня.

Двести три, четыре, пять.... Какой игрой она была! Она
вела себя как чистокровная лошадь, вплоть до того, что сказала отцу, что он
должен использовать хлыст, чтобы наказать ее. Он никогда прежде не видел
такого великолепного и энергичного создания. Индианка или нет, он снял перед ней шляпу.

Когда Морс проснулся, солнце уже поднялось над вершиной холма.

 «Иди и возьми это!» — кричал ему повар Барни.

 Булли Уэст передумал и решил не идти в лагерь охотников на бизонов.

 «Ты и Брэд останетесь здесь, Барни, пока мы с Томом будем в пути», — приказал он. "А вы будете внимательно следить за рейдеров. Если какой-либо
показывает, что ты сомневаюсь в том, подключите его и задать потом вопросы.
'erstand ООН?"

"Я слышу вас", - ответил Барни, маленький человек с глазами навыкате и злобной
ухмылкой. "И мы так и сделаем, босс".

Задолго до того, как туда добрались торговцы, там уже был лагерь охотников на бизонов
О его присутствии свидетельствовал запах разлагающихся животных останков.
Сотни шкур были прибиты к земле. Мужчины и женщины, сидя на корточках, соскребали жир с высыхающих шкур. Уже был готов к отправке домой караван из пятидесяти повозок[3] из красной кожи, нагруженных шкурами, привязанными сыромятными ремнями, чтобы они не болтались во время тряской езды по равнинам. Неподалёку другие женщины готовили пеммикан из жареного мяса и жира бизона, которые измельчали и упаковывали в кожаные мешочки, заливая горячим жиром. Эта еда была основным продуктом зимнего рациона
Он также имел рыночную стоимость для компании Гудзонова залива, которая ежегодно отправляла тысячи мешков на свои северные фактории на реках Пис и Маккензи.

[Сноска 3: Повозка на Ред-Ривер представляла собой примитивное двухколёсное сооружение, полностью сделанное из дерева, без гвоздей и металлических шин. Обычно её тянул бык. (У. М. Р.)]

 Дети и их смех придавали лагерю домашний уют. Некоторые из смуглых полуобнажённых подростков, чья кожа блестела на тёплом солнце, выполняли разную работу. Другие, слишком юные, чтобы приносить и уносить, играли с выводком щенков или с
волчонок, которого поймали и приручили.

 Вся эта суматоха была характерна для того времени и места.
Десятки таких отрядов, каждый со своими повозками из красной древесины, волами, собаками, женщинами и детьми, каждую весну отправлялись на равнины охотиться на бизонов.
Они убивали их тысячами, ведь для изготовления мешка пеммикана весом в сто пятьдесят фунтов требовалось несколько животных. Отходы были огромными, поскольку в пищу шли только самые лучшие куски мяса.


Численность бизонов уже сокращалась. Огромные стада всё ещё
Они бродили по равнинам. Их можно было убивать десятками и сотнями. Но конец был близок. Прошло несколько лет с тех пор, как полковник Додж
сообщил, что его группа строителей железной дороги остановилась на два дня, чтобы пропустить стадо из более чем полумиллиона бизонов. Такое зрелище больше не повторится. Из-за давления со стороны охотников дичь разделилась на северное и южное стада. В течение четырёх или пяти лет
убойный скот должен был сократиться настолько, что осталось бы лишь несколько групп буйволов.


Значимость этого истребления во многом заключалась в его последствиях
индейцам. Племена, жившие на равнинах, были обеспечены едой, одеждой, оружием и жилищами благодаря бизонам. Даже каноэ индейцев, живших на озёрах, были сделаны из шкур бизонов. Из-за перебоев с поставками коренные жители превратились из воинов в нищих.

 Макрей вышел навстречу торговцам, закатав рукава рубашки до локтей на своих мускулистых загорелых руках. Он погладил свою густую рыжую бороду и хрипло кивнул. Не в его суровой и честной натуре было притворяться, что он рад их видеть, когда на самом деле это было не так.

 «Ну, я здесь», — прорычал Уэст, вставляя между словами несколько ругательств.
Это было необходимым следствием его речи. «В чём дело, МакРэй? Что ты знаешь о том, что наши бочки были разбиты?»
 «Я возмещу любой разумный ущерб», — сказал охотник.

  Булли Уэст нахмурился. Он демонстративно расставил ноги, скрестил руки на груди и сплюнул табачный сок на чистую шкуру, сохшую на солнце. «Попридержи язык на минутку. Ущерба будет достаточно. Не беспокойся об этом.
Но прежде всего, я хочу знать, кто совершил налет на наш лагерь. Тогда, я думаю, я буду
колотить его, пока он не выдохнется.

Макрей долго смотрел на него из-под тяжелых седых бровей. Оба были
выдающиеся личности, отличающиеся характером и телосложением. Один был созидательной силой, другой — разрушительной. В длинных руках Уэста, покрытых шерстью, в мышцах спины и плеч, таких узловатых и бугристых, что они придавали ему почти уродливый вид, было что-то от гориллы. Несмотря на свой рост и ширину плеч, шотландец был ниже. Но обузданная и контролируемая сила проявлялась в каждом движении его тела. Более того, голубые глаза, которые смотрели прямо и
твёрдо с румяного лица, говорили о согласованности между разумом и
телом.

Ангус МакРэй был тем редким человеком, который был честным и прямолинейным. Он стремился поступать справедливо по отношению ко всем, с кем имел дело. Отчасти требование Уэста было справедливым, подумал он. Торговец имел право знать все факты по делу. Но старый охотник из Гудзонова залива очень не хотел им делиться. Он инстинктивно защищал Джесси.

"Я спас вас от неприятностей, мистер Уэст. Виновные инь был о моем Айн
семья. Ваш молодой человек скажет вам, что я устроил "взбучку"
это необходимо.

Босс биг Трейл мрачно посмотрел на своего помощника. Он согласился бы с
Морс в нужное время. Теперь у него были другие дела.

- Признайся, Макрей. Кто это был? Я ничего не буду делать, пока не узнаю этого.
- это, - прорычал он.

- Моя дочь.

Уэст уставился на него, на этот раз удивленный нецензурной бранью.

- Что?

«Моя дочь Джесси».
 «Боже всемогущий, ты хочешь сказать, что это сделала девчонка?» Он запрокинул голову и расхохотался, как Гомеров Геракл.  «Слыхал когда-нибудь такое?  Чертова маленькая индианка-скво разыгрывает Булли Уэста!  Будь она моей, я бы пощекотал ей спинку за это».

Глаза на гранитном лице шотландца сверкнули. «Чувак, ты что, никогда...»
скажи два-три слова без мата? Это богобоязненный лагерь.
 Здесь нет места тем, кто напрасно поминает Его имя.
"Убила их собственными руками — ты это имеешь в виду? Я должен признать, что она дерзкая маленькая дьяволица, даже если она шлюха."

Макрей жестко упрекнул его. - Пожалуйста, помните, что вы
говорите о моей дочери, мистер Уэст. Я не позволю подобных выражений в ее адрес.
о ней. Ты здесь, чтобы решить один деловой вопрос. То, что вы поставили
повреждения?"

Они договорились о цене, необходимо оплатить в шкуры доставили в хуп-АП.
Уэст развернулся и широким шагом направился к тому месту, где они с Морсом оставили своих лошадей. По пути он столкнулся лицом к лицу с девушкой, гибким смуглым созданием, индейской внешности, с загаром от сотни летних солнц и ветров, запечатлевшимся на овале её вздёрнутого подбородка. Она несла связку мешков к месту, где готовили пеммикан.

 Уэст прищурился. Его взгляд скользнул по её стройному телу. Они злорадствовали.

 Бросив на Морса презрительный взгляд, девушка
сердито посмотрела на мужчину, преградившего ей путь.  Кровь медленно закипала
по её щекам. Ибо в горящих глазах торговца было нечто такое, что оскорбило бы любую скромную девушку.

"Ты Джесси МакРэй?" — потребовал он, внезапно осенённый идеей.

"Да."

"Ты разбила мои бочки с виски?"

"Мой отец тебе рассказал. Если он так сказал, разве этого недостаточно?"

Он хлопнул себя по бедру огромной рукой, явно смутившись. «Ты, проклятая
высокомерная кобылка! Почему? Что я тебе такого сделал?»
 Ангус Макрей шагнул вперёд, сверкая глазами. Он женился на женщине из племени кри,
заплатив за неё её отцу семью пони, ярдом табака и
бутылка виски. Его собственные сыновья-громилы были метисами. Индеец в них проявлялся сильнее, чем кельт. Их отец принимал этот факт без обид. Но в его сердце было странное чувство по отношению к маленькой девочке, которую он удочерил. Её лёгкая, пружинистая походка,
поднятый подбородок и бесстрашие во взгляде, её стремление к
чистоте помыслов и тела перенесли его на сорок лет назад, в край
вереска, к воспоминаниям о дочери лэрда, которой он поклонялся
с безнадёжным обожанием рыжеволосой девушки. Это было
Это был единственный роман в его жизни, и каким-то образом он воплотился в его любви к девушке-полукровке. Ему казалось противоестественным, что Джесси состоит в родстве с плосконогими индианками, которые были рабынями своих господ. Он не мог смириться с тем, что в ней течёт смешанная кровь. Она была слишком утончённой, слишком изящной, со слишком свободным и властным характером.

«Ваши лошади на холме, мистер Уэст», — многозначительно сказал он.

 Сомнительно, что торговец его услышал. Он не мог отвести от девушки жадный взгляд.

 «Она полукровка или квартер-кроп?» — спросил он Макрея.

"Это будет ее и мое дело, сэр. Не будете ли вы так любезны следить за дорогой?"
Охотник говорил спокойно, сдерживая вспышку. Но
в его голосе слышалось раздражение.

"Ей-богу, она просто умница", - сказал Уэст вслух самому себе, точно так же, как
хотя девушки при этом не было.

"Оставь мою дочь в покое, парень?" - предупредил шотландец.
"Что с тобой?"

"Что с тобой?" Запада надутый, наглый взор обращен на
Буффало-охотник. "А nitchie это nitchie. Меня, я говорю прямо. Но я стремлюсь
чтобы быть разумным тоже. Я не перестаю любить женщину из-за того, что у неё есть
В ней сидит дьявол. Булли Уэст знает, как их приручить, чтобы они ели у него с руки. Мне приглянулась твоя девушка. Верно, МакРэй.
— Можешь идти в палатку, Джесси, — сказал ей отец. Он с трудом сдерживал гнев.

— Подожди-ка, — крупный торговец вытянул руку, преграждая путь. — Не дёргай за поводья, МакРэй. Я делаю тебе предложение. Я ищу жену, и эта твоя породистая девица мне подходит. Отдай её мне, и мы квиты. Не могу сказать ничего более справедливого, не так ли?

Суровый охотник с отвращением посмотрел на крупного уродливого бандита с границы.
 «Чувак, ты меня бесишь, — сказал он.  Покончи с этим
глупостью и уходи.  Эта девчонка не для тебя и тебе подобных».

«Черт возьми, ты же не собираешься стоять здесь и говорить мне, что девчонка из племени кри слишком хороша для Булли Уэста, не так ли?» — взревел здоровяк, торговец виски.

 «В сто раз лучше для тебя. Я лучше увижу эту девчонку мертвой в гробу, чем позволю тебе разрушить ее жизнь», — ответил Макрей совершенно серьезно.

«Ты меня неправильно понял, Мак», — ответил контрабандист, проглотив свой
 «Я знаю твои религиозные убеждения. Мы предстанем перед небесным пилотом и сделаем всё как надо. Я хочу, чтобы эта девушка была счастлива».
 Джесси отвернулась, подчинившись приказу отца. Теперь она быстро повернулась к торговцу, сверкая глазами. «Я бы предпочла, чтобы отец вонзил нож мне в сердце, чем вышла замуж за оборотня!» — страстно воскликнула она.

Его взгляд, не скованный приличиями, скользнул по смуглой незрелой красоте её юности.


"Так вот оно что?" — усмехнулся он. "Что ж, придёт время, когда ты упадёшь на свои прелестные колени и будешь умолять меня не бросать тебя. Это будем только ты и я"
 «В эти дни. Прими это как данность».
 «Никогда! Никогда!

 Я лучше умру!» — взорвалась она.   Булли Уэст безрадостно оскалил свои сломанные, покрытые табачным налётом зубы.  «Посмотрим, дорогая». Ты понадобишься твоей матери, - резко сказал Макрей.

Девушка посмотрела на Уэста, затем на Морса. Судя по презрению, сквозившему в этом взгляде
она могла бы быть королевой, а они - отбросами общества. Она
направилась к палатке. Ни разу не оглянувшись.

- Вы получили свой ответ и от нее, и от меня. Пусть на этом всё и закончится, — решительно сказал МакРэй.

Гнев торговца вырвался наружу в треске непристойных ругательств. Они
сопровождали вопросы, которые он прорычал. "Что со мной такое?
Почему я недостаточно хорош для твоего помета-полукровки?

Это была искра для пороха. Ругательства, оскорбление, весь этот
унизительный эпизод в совокупности вывели Макрея из самоограничения.
он наложил на себя руки. Он сделал шаг вперед. Широким взмахом
сжатого кулака он ударил контрабандиста по уху. Захваченный
врасплох, Уэст, вращаясь, врезался в колесо повозки.

Голова мужчины втянулась в плечи и дернулась вперед. Звук
этот звук мог исходить от разъяренного гризли, вырвавшегося из волосатого
горла. Его рука потянулась к револьверу.

Морс прыгнул, как притаившийся кот. Обе руки схватили Уэста за руку.
Старый охотник отставал от него всего на мгновение. Его пальцы сомкнулись на
запястье чуть выше оружия.

"Руки прочь", - приказал он Морсу. «Это не твоя ссора».
Взгляд юноши встретился с горящими голубыми глазами шотландца. Его пальцы разжались. Он отступил.

Двое крупных мужчин напряглись. Один из них изо всех сил старался вырвать у него руку, пока не натянулись жилы и сухожилия; другой
другой, чтобы предотвратить это и освободить запястье. Это было испытание на прочность.


Каждый из них тяжело дышал, сосредоточившись на скоординированных
усилиях каждой мышцы. Они боролись молча, если не считать
рычания торговца виски.

 Медленно, почти незаметно, запястье начало поворачиваться от
Макрея. На лице Уэста выступили капли пота. Он яростно сопротивлялся, пытаясь
удержать равновесие. Но рука неумолимо поворачивалась.

 Торговец застонал. По мере того как верёвки затягивались и по руке пробегали мучительные
разряды боли, огромное тело мужчины задергалось. Револьвер
выпал из его парализованных пальцев. Его дрожащие колени подогнулись, и он рухнул.

 Пальцы Макрея разжались, когда мужчина сполз вниз и схватил его за бычью шею. Он сжал руку. Уэст яростно пытался вырваться. С таким же успехом он мог бы освободиться от тисков.

 Шотландец тряс его, пока лицо Уэста не стало черным, а затем оттолкнул его.

"Убирайся, ты, желтый волк!" он взревел. "Или фегс! Я переломаю каждую кость
в твоем неуклюжем теле. Прочь из моего лагеря, вы, двое!

Уэст, задыхаясь, хватал ртом воздух, как сом на берегу. Он
Он опирался на колесо повозки, пока не смог встать. Помощь Морса
он отверг, пробормотав ругательство. Его взгляд не отрывался от
человека, который его избил. Он рычал, как загнанный волк.
Метафора охотника оказалась меткой. На его искажённом,
ухмыляющемся лице читалась ужасная жажда убийства, но на этот
раз одной воли было недостаточно.

Макрей положил ногу на револьвер. Его сын Фергус, смуглый,
красивый юноша, подошёл и тихо встал позади отца. Другие охотники
сбились в кучу вокруг своего предводителя.

Индийский торговец яростно поклялся отомстить. Морс попытался
увести его.

"Когда-нибудь я исправлю твою скво-девочку, Макрей, и тогда да поможет ей Бог"
Пригрозил он.

Хулиган, пошатываясь, отошел в сторону.

Морс с сардонической усмешкой на худощавом лице последовал за ним через холм.




ГЛАВА V

«Подставила меня, да?» — процедил Уэст уголком рта. «Все время знала, что она это делает, но мне не говорила. Чертовски подло по отношению к другу».
Том Морс ничего не ответил. Он мысленно отметил слово «подло».
друг, но не спешил их выражать. Его мрачный взгляд был прикован к тому, как здоровяк жестоко вонзает лопату в круп лошади и подбрасывает ее в воздух. Уэсту доставляло удовольствие мучить животных, когда под рукой не было людей, хотя в качестве жертв он предпочитал женщин и даже мужчин.

 «Что он имел в виду, когда сказал, что ты можешь рассказать мне, как он с ней разобрался?» — прорычал он.

«Он выпорол её прошлой ночью, когда я привёл её обратно в лагерь».
 «Привёл её обратно в лагерь, да? Почему ты не привёл её ко мне? Кто вообще главный в этом отряде, молодой человек, я или ты?»

"Макрей слишком большой человек, чтобы мы могли ему противостоять. Слишком влиятелен среди
полукровок. Я решил, что безопаснее будет отвезти ее прямо к нему домой.
Голос молодого человека был мягким и примирительным.

"_ ты_ догадался!" Ненормативная лексика Уэста загрязнила чистый, бодрящий утренний воздух
. "Мне нужно срочно встретиться с тобой. Я это вижу.
Думаешь, раз ты племянник К. Н. Морса, то можешь провернуть свои грязные делишки за моей спиной? Я тебе покажу.
 В глазах Морса на мгновение вспыхнул красноватый огонёк, но он ничего не сказал. Несмотря на юный возраст, он умел хранить молчание. Уэст
Он не был чувствителен к атмосфере, но ощущал силу этого молодого человека. На самом деле он не собирался с ним ссориться. Во-первых,
скоро он станет партнёром в фирме «Ч. Н. Морс и компания» из Форт-Бентона, одной из крупнейших торговых компаний в стране. Уэст не мог позволить себе пойти против интересов Морса.

 С уменьшившимся грузом торговцы двинулись на север. Их целью был Уоп-Ап, расположенный на слиянии рек Белли и Сент.
Мэри. Этот форт стал местом встречи для всех торговцев в радиусе сотен миль, а также пунктом снабжения для многих небольших поселений
Они были разбросаны вдоль северных рек.

К каждой из трёх повозок было припряжено по двенадцать волов. Четыре упряжки выехали из
Форт-Бентона вместе, но две из них повернули на восток в сторону Вуд
Маунтин, прежде чем отряд покинул земли ассинибойнов. Уэст
проехал через Одинокую прерию до холмов Свит-Грасс, а оттуда через границу в Канаду.

Даже в самых благоприятных условиях Уэст был не самым приятным попутчиком.
Теперь он пребывал в состоянии постоянного угрюмого раздражения. Впервые в жизни его публично унизили. По сути, он
Его выгнали из лагеря бизонов, как будто он был пьяным полукровкой, а не тем, чьи драки в барах стали легендами фронтира.


Его тщеславие было притчей во языцех, и оно было жестоко оскорблено.
Он не успокоился бы, пока не нашёл способ отомстить.
 Не раз его тлеющий гнев обращался на молодого человека, который был свидетелем его поражения. В основном он угрюмо сдерживал свою ярость. Если бы Том Морс захотел рассказать о романе с Макри, он мог бы подорвать авторитет этого влиятельного человека. Уэст этого не хотел.

Отряд пересёк Милк-Ривер, обогнул озеро Пакогки и повернул на запад в направлении Поркьюпайн-Хиллс. Барни был охотником в этих краях и знал, где растёт лучшая трава.
 Во многих местах корма было мало. Его почти полностью уничтожили огромные стада бизонов, бродившие по равнинам. Большинство озёр были загрязнены из-за бизонов, поэтому их проводник по возможности разбивал лагерь у проточной воды. Отряды двигались вдоль реки Белли через песчаные холмы.


Том Морс был метким стрелком и охотился для отряда.
Вечером, перед тем как поезд прибыл в Хуп-Ап, он вышел из лагеря, чтобы
поймать антилопу, так как у них заканчивалось свежее мясо. Он взобрался на
небольшую возвышенность, с которой открывался вид на реку. Его зоркий
взгляд окинул панораму, и его внимание привлекло зрелище, которое он
никогда раньше не видел и которое никогда не забудет.

 Большое стадо
буйволов спустилось к реке, чтобы переправиться. Они плыли против сильного течения, низко опустив головы в воду и так плотно прижавшись друг к другу, что он мог бы пройти от одной лохматой головы до другой. Не пройдя и пятидесяти ярдов, они выбрались на берег
и с грохотом исчезли в туманных сумерках. Что-то напугало их.
и они обратились в паническое бегство. Даже река не остановила их.
бегство. Земля дрожала от их шагов, когда они набирали высоту.

Это дикое бегство в сгущающуюся темноту было символичным, подумал Морс.
 Огромные стада исчезали, чтобы никогда не вернуться. Были ли они
скачущими в Счастливые Охотничьи угодья, о которых молились индейцы? Что
получится из их бегства? Когда равнины перестанут их знать, как
будут жить сиу, черноногие и пиеганы? Станут ли
Одинокие земли ещё более безлюдными, чем сейчас?

«Интересно», — пробормотал он вслух.

 Несомненно, он не мог предвидеть, что империя, которую он и ему подобные вскоре построят в пустыне, будет огромной. Он и представить себе не мог,
что бескрайние пшеничные поля будут простираться по равнинам,
что фермеры будут стекаться на Север сотнями тысяч, что города
будут возвышаться на песчаных холмах как памятник неустанному
стремлению человека к прогрессу и его неукротимой надежде. Ни одно
человеческое воображение ещё не рисовало себе превращение этой
_terra incognita_ в одну из
величайшие житницы мира.

 Дым от костра торговцев клубился и рассеивался, превращаясь в тонкую пелену, прежде чем солнце поднялось над горизонтом.
 Повозки, запряжённые волами, продолжали неуклонно продвигаться вперёд, пока перепела летали туда-сюда к своим утренним водопоям.

"К полудню всё уладится," — предсказал Барни.

"Да, к полудню", - согласился Том Морс. "Как раз вовремя для настоящего ужина".
ужин с картошкой, фасолью и зеленью".

"Бьюсь об заклад, ваши ботинки и, черт возьми, подливка", - добавил Брэд Стернс,
худой и морщинистый человечек с обветренным лицом и яркими глазами.
Он бросил вызов времени. Он был лыс, если не считать седой
чёлки над висками и нескольких длинных прядей, аккуратно уложенных
на его блестящей макушке. Но никто не мог бы назвать его старым.


Их ждало разочарование.

 Повозки выехали на пыльную дорогу, которая
кончалась у форта, и потащились по ней под аккомпанемент щёлкающих
кнутов.

"Уже скоро", - крикнул Морс Стернсу.

Коротышка кивнул. "Может быть, у них будет зеленая кукуруза в початках.
Держу пари, что за обед они это сделают".

"Ты заключил пари, папа".

Стернс остановил лидеров. - Что это? Слушайте.

До них донеслись звуки выстрелов, перемежаемые слабыми, далекими криками.
Выстрелы не были перестрелкой. Они были прерывистыми, стихли,
снова раздались, сменившись криками в отдаленном крещендо.

"Индейцы", - сказал Стернс. - Похоже, на клюв. Кри и Черноногие, может, и здесь, но никогда не знаешь наверняка. Лучше сойти с тропы и окопаться.
Подъехал Уэст. Он кивнул. "Пока не узнаем, где мы. Займитесь делом,
парни."

Они выстроили повозки полукругом, вплотную друг к другу, а быков собрали в кучу
внутри, частично защищённый небольшой тополиной рощей позади.

 Закончив с этим, Уэст отдал дальнейшие распоряжения. «Мы должны выяснить, что происходит.
 Скорее всего, это всего лишь пара отрядов индейцев с грузом красного глаза на борту. Том, ты и Брэд, отправляйтесь на разведку и посмотрите.
 Не будьте слишком опрометчивы. Как только выяснишь, в чём дело, возвращайся и доложи,
ты понял. — Большой волк отрывисто продиктовал
направление. В приграничных землях не было более компетентного начальника обоза, чем он.


Стирнс и Морс поехали в сторону форта. Они свернули с дороги
и пошёл вдоль берега реки, чтобы Они воспользовались преимуществом такого кустарника, как
тот, что рос там. Они двигались медленно и осторожно, потому что в
Индии не стоит рисковать без необходимости. С вершины небольшого
холма, скрытого за ивовой рощей, они смотрели вниз на поле
уже проигранной битвы. Пули и стрелы всё ещё летали, но
дерзкие, торжествующие боевые кличи группы раскрашенных воинов,
медленно приближавшихся к ним, говорили о том, что день был выигран и
проигран. Меньшая группа индейцев отступала к болоту слева от дороги.
 Два или три мёртвых воина лежали в заросшей травой низине между
врагами.

"Я угадал, первый крэк", - сказал Брэд. "Crees и Blackfeet.
Они, конечно же, смешивают его всякий раз, когда собираются вместе. Кри
На этот раз они, несомненно, опередили их.

Это была старая история. Кри пришли из северных лесов.
чтобы торговать в форте. Они встретили отряд черноногих, которые
пришли с равнин с той же целью. Напившись скверного
спиртного, заклятые враги, как обычно, вышли на поле
боя, в то время как торговцы в форте заперли ворота и
наблюдали за сражением через бойницы частокола.

«Думаю, нам лучше вернуться в лагерь», — предложил старый житель равнин.
 «Мистер Кри, возможно, слишком много думает о своём.  Белые люди все на одно лицо.  Черноногий для него всё равно что не человек».
 «Смотри». Морс указал на углубление в склоне.

 Индеец хромал сквозь заросли, пользуясь любым укрытием, которое мог найти.  Он был ранен. Его нога волочилась, и он с трудом передвигался.


"Он скоро станет хорошим индейцем," — сказал Стернс, потирая свою лысую голову, которая блестела на солнце. "У него нет ни единого шанса.
Они схватят его, как только доберутся до ущелья. Видишь. Они останавливаются"
чтобы забрать скальп того парня».
Морс сразу понял, в чём дело. Это его не касалось.
Было негласным правилом, что торговцы не должны вмешиваться в межплеменные распри туземцев. Но слова старого Брэда «хорошо
«Индеец» вернул его к воспоминанию о смуглой стройной девушке,
которая была возмущена тем, что американцы относились к её народу так,
будто хорошими индейцами были только мёртвые. Позже он так и не смог
объяснить, что было рациональным в его поступке.

 От прикосновения
поводьев к шее пони для перевозки скота, на котором он ехал,
роуд прижал уши, повернулся, как полоса света, и перешел на
ручной галоп. Он понесся вниз по склону и вдоль лощины, набирая
скорость с каждым прыжком.

Всадник издал "Хи-и-и", чтобы привлечь внимание раненых
храбрец. Одновременно хромающий беглец и Кри заметили
летящего всадника, который вторгся в зону огня.

Мимо Морса просвистела стрела. Он увидел, как пуля взметнула фонтанчик грязи
под брюхом его лошади. Кри были близки к своей добыче.
Они приближались бегом. Том знал, что это будет близко. Он
Он слегка сбавил скорость и высвободил ногу из стремени, напрягая её, чтобы она выдерживала вес.

 Раненый индеец пригнулся, побежал параллельно лошади и прыгнул в самый подходящий момент.  Его рука схватила рукав спасителя в тот же миг, когда его ступня опустилась на сапог белого человека.  Мгновение — и его нога перекинулась через круп пони, и он уселся на спину животного.

Он был так близко, что бегущий кри схватил мустанга за хвост и
был сбит с ног, прежде чем успел отпустить его.

Когда пони-корова начал взбираться по склону, Морс увидел на вершине силуэт Брэда Стернса.
 Его шляпа слетела, и лысая голова блестела на солнце.  Он стрелял из винтовки по кри, которые взбирались на холм вслед за его товарищем.

  Стернс развернул лошадь и пустил её в галоп.  Рядом с  Морсом он перевалил через гребень под градом стрел и пуль.

«Святая макрель, парень! Что с тобой такое?» — завопил он. «У тебя совсем нет мозгов? Разве ты не знаешь, что лучше не нарываться на неприятности?»

"Теперь у нас все хорошо," молодой человек сказал. "Они не могут поймать нас".

Индейцев Кри шли пешком и будет вне диапазона, когда они
достигли вершины холма.

"Хм! Они придут в наш лагерь и поднимут Каина. Почему бы и нет? Что за дело
нам до обезьян с их общительными скальперами? Это не по-соседски ".

"Уэсту это не понравится", - признал Морс.

"Он устроит истерику. Что ты собираешься делать со своим другом
Могучий-Чуть-Не-Лишившийся-Скальпа? Если я знаю Булли — а вы можете поставить на кон серебряный мех лисы против ящика табака, что я его знаю, — то он не протянет ему руку помощи. Ни за что.

Морс не знал, что он собирается с ним делать. Он поддался порыву и совершил донкихотский поступок. Он уже почти жалел об этом, но был достаточно упрям, чтобы довести начатое до конца.

 Когда Булли Уэст понял, в чём дело, он разразился нецензурной бранью. Он заявил, что намерен передать раненого кри, как только они прибудут.

 «Нет», — тихо сказал Морс.

«Что значит «нет»?»

«Я этого не потерплю. Они убьют его».

«Какое мне до этого дело — или тебе?»

«Я сделаю это своим делом».

Взгляды мужчин скрестились, как шпаги, нащупывая друг друга.
за ними стояла сила. Раненый индеец, высокий и стройный, стоял
прямой, как стрела, его взгляд устремлялся то на одного, то на другого. Его лицо
было неподвижным и невыразительным. Оно не выдавало никаких эмоций внутри.


"Покажи свои карты, Морс", - сказал Уэст. "Во что ты играешь? Я собираюсь
сказать Кри, чтобы они забрали его, если он им нужен. Ты справишься в одиночку, если
пойдешь на дело с шестизарядным револьвером.
Молодой человек повернулся к индейцу, которого спас. Он махнул рукой в сторону лошади, с которой они только что спешились. «В седло!» — приказал он.

 Индеец сразу понял, что от него требуется. Не используя
с помощью стремян он вскочил в седло, легкий, как горный лев. Его босые
пятки уперлись в бока животного, которое рванулось с места, как будто в него выстрелили
из ружья.

Лошадь и всадник обогнул лесу и скрылся в
депрессии за ее пределами.




ГЛАВА VI

"ЧТО-ТО ОБ ЭТИХ РЕБЯТАХ"


Уэст сверкнул глазами, выпятив массивный подбородок и широко расставив кривые ноги. «Ты достаточно долго бегал от меня, молодой человек.
Теперь тебе придётся по-настоящему упасть».
 Молодой человек ничего не ответил. Он настороженно наблюдал. Это была
игра с оружием? Или здоровяк собирался поколотить его? Скорее всего,
последний. Уэст гордился своей репутацией бойца.

"Я тебя изобью, а потом сдам Кри," — заявил разъярённый мужчина.

"Ты не можешь этого сделать, Уэст. Он такой же белый, как и ты," — возразил
Стирнс.

"Это давным-давно положили-в, Брэд?" Запад, вне себя от ярости, замахнулся на
маленький человечек и сел вперед на шаг или два угрожающе.

"Ты уже сказал это", - ответил старожил, отступая назад. "И не смей".
ты подходи ближе. Я могу испугаться, и тебе не стоит забывать, что я такой же здоровяк, как и ты, за шестизарядным револьвером.

«Вот они идут — как пчелиный рой!» — крикнул Барни.

 Торговцы на мгновение забыли о своей ссоре, осознав необходимость совместных действий. Уэст схватил винтовку и выстрелил в землю перед ближайшим индейцем. Это предупреждение заставило кри остановиться. Они долго совещались, а затем один из них вышел вперёд и поднял знак мира.

 На ломаном английском он изложил их требования.

"Он ушел - сразу же сгорел - украл один из наших бронксов. Вы можете обыскать
лагерь, если хотите", - ответил Уэст.

Посланник доложил. Последовало еще одно долгое "бах-вау".

Брэд, самодовольно жующий табак за рулем фургона, прокомментировал
вслух. "Не могут решить, нападать на нас и устраивать резню
или нет. Они получили право здоровый страх перед оружием. Не винить себя
бит".

Часть индейцев Кри, были вооружены луками и стрелами, остальные с винтовками.
Но ружья, которые продавались индейцам северных племён, были самого низкого качества.
[4]

[Сноска 4: Эти кремнёвые мушкеты были неточными. Они не могли
стрелять на дальние расстояния. Их владельцам постоянно грозило
отрывание пальцев или руки при взрыве. Цена, которую платили за это дешёвое огнестрельное оружие
Всё зависело от их длины. Приклад клали на пол, а ружьё держали вертикально. Рядом с ним складывали шкуры, пока они не доходили до дула. Торговец обменивал ружьё на меха.
(W.M.R.)]

 Белые, напротив, были вооружены новейшими многозарядными винтовками. В бою с ними туземцы оказывались в крайне невыгодном положении.

Кри поняли это. Двое из них отправились на поиски в лагерь. Уэст указал на следы лошади, на которой ускакал их враг из племени.

 Они проворчали: «Фу! Фу! Фу!»

Властный, хотя он был, Запад зачаточном дипломат. Он наполнил
воды-ведро с виски и передал ее, с кружкой, к
сморщенный старый храбрый ближайшем к нему.

"За наших друзей кри", - сказал он. "Передай своему вождю, что мой молодой человек
не понял. Он думал, что спасает кри от
Черноногих".

"Тьфу! Ух!" Индейцы зашаркали прочь со своей добычей.

Разговоры продолжались, но гортанные протесты стихли перед
соблазном выпить. Смельчаки выпил, швырнул несколько выстрелов в
бравада в сторону повозки, и вскоре взял себя.

Трейдеры не стали продлевать их ссоры. Причин Запад не
противодействие семьи Морзе были сильными, как никогда. Он подавил
свое желание наказать молодого человека и угрюмо отдал приказ запрягать
упряжки.

Была середина дня, когда волы трусцой припустили в упряжку. Пост представлял собой
частокол, построенный в виде квадрата длиной около двухсот ярдов из
соединенных вместе бревен тополя. Здания по обеим сторонам площади были обращены внутрь. В бастионах были проделаны бойницы для защиты от индейцев.


В больших складах хранились запасы одеял, бус, провизии и т. д.
винтовки и одежда. Сейчас смежные комнаты были полупустыми, но весной
они будут под завязку забиты тысячами бизонов.
шкуры и меха, привезенные охотниками из отдаленных поселений. Позже
их доставят в Форт Бентон, а оттуда отправят вниз по реке
Миссури в Сент-Луис и другие пункты.

Морс, оглядевшись, не заметил знакомого места.

"Где спиртное?" - спросил он.

 «Тссс!» — предупредил его продавец, с которым он разговаривал.  «Ты что, не слышал?
 Из Виннипега приехала целая куча полицейских. »
Крышка плотно закрыта. — Его дальний глаз хитро подмигнул. — Если ты привёз виски, тебе лучше вынести его из форта и закопать.
 — Это дело Уэста. Я бы не советовал полиции вмешиваться в его дела.

"Вы не говорите". Голос клерка был полон сарказма. "Хорошо, я сделаю это".
просто заключу с вами небольшое пари. Если Северо-Западная конная начать
арест хулигана Запад или опустошить его напитков-кег, они пойдут прямо
через эту работу. Они идут-добытчики, эти красном пальто".

«Красномундирники? Они же не солдаты, верно?»

«Ну, они и есть, и их нет. Они служат в компаниях. Но
они могут арестовать любого, кого захотят, а их офицеры могут судить и выносить приговоры. Они не делают исключений. Как только они
услышат об этой неразберихе между кри и черноногими, они тут же
примчатся и будут спрашивать, в чём дело, а если они узнают, кто дал
им выпивку, то у кого-то будут большие неприятности, и он будет звать
на помощь.  Уэст перешёптывался с Редди Мэдденом, владельцем заведения.  Он подошёл к двери.

 «Не подходи, Брэд». Сначала мы ещё немного попутешествуем, — сказал он
Стернсу.

Волы с трудом выбрались за частокол и свернули налево.
Рядом с Уэстом и Морсом ехал проводник. Это был Харви Госс, торговец виски,
знакомый им обоим. Это был долговязый, неуклюжий парень с
проницательным взглядом и пухлой, отвисшей нижней губой, выдававшей нерешительность.
Прошёл год с тех пор, как кто-либо из жителей форта Бентон бывал в этих краях.
Госс рассказал им о переменах, которые здесь происходили.

 «Бизнес уже не тот, что раньше, и это только половина проблемы, — с сожалением пожаловался долговязый всадник. —  И уже никогда не будет прежним.  Эти
«Эти красномундирники просто разоряют торговлю. Косишь на оленя косым взглядом,
шепчешь ему на ухо, и один из этих парней тут же прыгает тебе на шею».
 «Сколько их там — как вы их называете, конная полиция? — ну, сколько их там в стране?» — спросил Уэст.

"Не так уж много. Я думаю, около сотни, насколько я слышал".

Уэст презрительно фыркнул. "И ты позволяешь этой горстке
нежноногих терзать себя! Чертовы петли! Неужели ни у кого из вас нет ни капли
мужества?

Госсе медленно провел коричневой рукой по небритому подбородку. "Я полагаю
Ты бы не назвал их неженками, если бы встретился с ними, Булли.
 В этих парнях есть что-то такое — не знаю, что именно, — но есть что-то такое, что подсказывает тебе не давить на них слишком сильно.
"Быстро стреляют?" — хотел знать крупный торговец.

"Нет, дело не в этом. Они почти никогда не достают оружие. Они просто заходят
тихо и спокойно и говорят, что всё будет так-то и так-то. И так происходит
каждый раз, когда они открывают коробку.
"Хм!" — Уэст излучал самодовольную недоверчивость. "Думаю, они ещё не сталкивались с человеком такого роста."

Долговязый разносчик виски направил поезд извилистыми путями к
холмам за постом. Над небольшим ущельем, в начале его,
упряжки были остановлены и выгружены. Бочки были скатаны вниз по склону в
подлесок, где они были спрятаны вне поля зрения. Отсюда они
будут распределены по мере необходимости.

"Вы, ребята, будете дежурить по очереди, пока я не продам груз"
", - объявил Уэст. «Договоритесь между собой. Том, я не буду вмешиваться в то, как вы будете обращаться друг к другу. Единственное условие: один из вас должен быть здесь всё время, понимаете?»

Морс заступил на вахту первым, за ним последовал Стернс, который, в свою очередь,
уступил место Барни. Дни растянулись до недели. Иногда появлялся Уэст
с покупателем в телеге или ведя в поводу вьючную лошадь. Тогда припрятанный запас
огненной воды уменьшался на бочонок или два.

Это была ленивая, сонная жизнь. Не было никакой необходимости в тщательной охране.
Никто, кроме них самих и нескольких неразговорчивых торговцев, не знал, где хранится виски.  Морс обнаружил в себе необычайную способность ко сну.  Он бросался на тёплую, высушенную солнцем траву и почти мгновенно засыпал.  Когда лучи солнца
Когда становилось слишком жарко, он легко мог перекатиться в тень.
Проснувшись, он мог часами лежать на спине и смотреть, как вытягиваются и уплывают облака, ни о чём не думая или позволяя мыслям течь в праздном довольстве.

У него никогда не было девушки, если использовать слово, популярное среди его сверстников.
Он полагал, что в его жизненном плане со временем появятся женщины, но до сих пор он жил в мужском мире, во вселенной пространства, солнечного света и ветра, в примитивных условиях, которые способствовали развитию крепких мышц и ясного ума, натренированного для решения непредвиденных проблем на границе.
Но теперь, к своему отвращению, он обнаружил, что в его мечтах всплывают образы стройной смуглой девушки с прямой, как стрела, спиной и глазами, в которых он видел только презрение и ненависть.  Самое странное было то, что, когда он думал о ней, по его венам разливалось странное ликующее возбуждение.

 Однажды произошло нечто странное. Он никогда не слышал о психических
феноменах или телепатии, но, очнувшись от грёз о ней, он увидел, что Джесси МакРэй смотрит на него сверху вниз.

Она сидела на индейском сэюзе, круглом и грубом.Она держалась очень прямо, и на её лице было написано презрение и ненависть.
Он увидел её в своём видении.

Он вскочил на ноги. «Ты — здесь!»
От гнева её лицо залилось румянцем до самых корней волос.
Не говоря ни слова, даже не взглянув на него, она перекинула поводья через шею пони и поскакала прочь.

Он не стал её останавливать. Ситуация возникла слишком неожиданно, чтобы он мог
с ней справиться. Он стоял неподвижно, и в его глазах горел
красный свет, как далёкие костры в ночи.
 Впервые в жизни женщина дала ему отпор.

 Но в конце концов она не была женщиной. Она была служанкой, со страстью
чувство трагедии, которое приходит только к очень молодым.

 Он хотел вскочить в седло своего мустанга и поскакать за ней.
 Но зачем? Мог ли он, просто проявив силу воли, изменить её мнение о нём? Она обосновала его вескими и достаточными причинами. Он был
связан в её сознании с величайшим унижением в её жизни, с
острой плетью, которая так же жестоко хлестала её юную гордость и
жизнерадостность, как и её гладкую, атласную кожу. Разве она
стала бы слушать какие-то сожаления, какие-то объяснения? Её
ненависть к нему не нуждалась в аргументах. Она была выжжена в
её душе, как
раскалённым клеймом. Он не мог оправдаться за то, что сделал, или за то, кем он был.


Она случайно наткнулась на него, пока он спал. Он догадался, что
отряд Ангуса Макрея добрался до Хуп-Апа и остановился, чтобы купить
припасы и, возможно, продать шкуры и пеммикан. Девушка, вероятно,
выехала из форта в открытую прерию, потому что любила верховую
езду. Остальное не нуждалось в догадках. В этой одинокой стране бескрайних просторов
путешественники всегда обменивались приветствиями. Она нашла его лежащим
в траве. Он мог быть болен, ранен или мёртв. Таков был обычай
кантри приведет ее прямо через болота к нему, чтобы узнать
, нужна ли ему помощь.

Потом она увидела, кто он такой, и ускакала прочь.

Сардоническая улыбка самоиронии на мгновение запечатлелась на его смуглом
мальчишеском лице, выдававшем усталость лет.




ГЛАВА VII

ЧЕЛОВЕК В АЛОМ ПИДЖАКЕ


Морс неторопливо вышел на дорогу, чтобы заступить на дежурство. Он
следовал принципу, согласно которому самый длинный путь — это кратчайший путь к нужному месту.
Причина этого заключалась в том, чтобы отвести любые подозрения, которые могли возникнуть, если бы наблюдатели всегда приходили и
Они пошли по тому же маршруту. Поэтому они отправились в любую точку по компасу, сделали большой крюк и со временем добрались до тайника.

 В любом случае спешить было некуда. В сутках двадцать четыре часа, и человек проживёт столько же, если не свернёт себе шею, скача сломя голову, как горный козёл во время панического бегства.

Сегодня Морс подъехал к тайнику с запада. Его глаза были открыты, хотя от тепла полуденного солнца его клонило в сон.
 То, что он увидел, заставило его спрыгнуть с седла и завести лошадь в
Он прицелился и очень осторожно двинулся вперёд по высокой траве.

 Он увидел человека, который присел за кустами и смотрел вниз, в небольшое ущелье, где был спрятан тайник с виски. Это был мужчина в кожаных сапогах, узких бриджах для верховой езды, алой куртке и щегольской фуражке.
 Тому Морсу не нужно было смотреть дважды, чтобы понять, что полиция нашла место, где они спрятали свой груз.

 Из небольшого каньона появился человек. Он нёс бочонок с виски. Это был Барни. Уэст, без сомнения, сообщил ему, что скоро приведёт на встречу покупателя.

Человек в алом пиджаке поднялся и вышел на открытое место. Он
был в нескольких футах от Барни. За поясом у него был револьвер, но он
не стал его вытаскивать.

Барни остановился и уставился на него, открыв рот и выпучив глаза. "Откуда
на Гельголанде ты родом?" он спросил.

- Из Сарнии, Онтарио, - ответил человек в красном мундире. "Рад познакомиться с тобой,
друг. Я искал тебя несколько дней".

"Это меня!" - безучастно сказал Барни.

- За тебя... и за тот бочонок сорокапяток, который ты несешь. Нет, не вздумай
уронить его. Нам будет удобнее поговорить, пока у тебя заняты руки.
Констебль шагнул вперёд и поднял с земли винтовку.
"Я два часа пролежал в кустах, ожидая, когда вы отделитесь от этого. Не хотел, чтобы вы в порыве чувств натворили ошибок."
"Ошибок!" — повторил Барни.

"Да. Ты арестован за контрабанду виски."

«Ты один из этих, из пограничной полиции», — Барни повысил голос, произнося эти слова.


 «Констебль Уинтроп Бересфорд, Северо-Западная конная полиция, к вашим услугам», —
 весело ответил офицер. Это был подтянутый, хорошо сложенный молодой человек, быстрый на шаг и с четкой речью.


 «Что ты собираешься со мной делать?»

«Отвезу тебя в Форт-Маклауд».
Возможно, дело было в том, что его глаза были посажены не совсем правильно, а также в том, что они были такими маленькими и волчьими, что Барни обычно вызывал недоверие. Теперь он заискивающе заныл, что хотел бы сначала увидеться с человеком из «Уоп-Ап».

«Это всего лишь небольшое деловое предложение», — добавил он в качестве объяснения.

Констебль догадался, в чём дело. Мужчина хотел сообщить своему начальнику о случившемся и дать ему шанс спасти его, если он захочет.
Долг Бересфорда был в том, чтобы выяснить, кто стоит за этим делом.
Выполняется. Стоило бы, зная, что человек, Барни хотел
говорить. Он мог позволить себе шанс на спасение.

"Ладно", - согласился. "Теперь ты можешь опустить этот бочонок".

Барни поставил его на место, заканчивай. Одним резким движением приклада винтовки
офицер сломал крышку бочонка, он опрокинул бочку
ногой.

Именно в этот момент Морс решил появиться.

"Привет! Чем занимаешься?" — как бы невзначай спросил он.

Бересфорд, невозмутимый и спокойный, посмотрел прямо на него. "Я спрошу об этом _тебя_."
"Довольно дорого обходится такое орошение прерий, не так ли?"

«Мне это ничего не стоит. А тебе?»
Морс рассмеялся в ответ на этот быстрый вопрос. Этот молодой человек был очень собран. «Ни цента», — сказал житель Монтаны.

 «Хорошо. Тогда тебе понравится маленькое представление, которое я устраиваю: пять тысяч долларов на выпивку, пролитую за один раз».

«Святой Моисей! Где этот слепой тигр, на которого ты напал?»

 «В овраге. Тебе повезло, что ты оказался рядом. Ты сможешь донести хорошие новости до Хуп-Апа и соседних населённых пунктов».

 «Ты же не собираешься пролить всё это виски».

«Таковы мои намерения. Есть возражения?» — офицер в алом мундире говорил тихо, без тени раздражения в голосе. Но Том начал понимать, почему клерк в торговом посту назвал конную полицию «вымогателями». У этого гладковыбритого парня, такого непринуждённого и беззаботного, в глазах горел деловой огонёк. Сама его мягкость была зловещей.

Том Морс быстро соображал. Фирма его дяди рисковала именно так, когда отправляла партию спиртного на запретную территорию.
Лучше потерять товар, чем столкнуться с канадскими властями.
Правительства от торговли с индейцами за все. Этот офицер не был
один пытались подкупить или запугать. Он бы прошел через то, что он был
начали.

"Ну, нет! Как у меня могут быть какие-либо возражения?" Сказал Морс.

Он бросил быстрый косой взгляд на Барни, взгляд, который сказал ирландцу
ничего не говорить и ничего не знать, и что он будет защищен
от закона.

«Рад, что ты этого не сделал», — весело ответил констебль Бересфорд — настолько весело, что Морс заподозрил, что тот не сильно бы расстроился, если бы кто-то возразил. «Может, ты поможешь мне с моей маленькой работой?»

Торговец ухмыльнулся. Он мог бы и дальше блефовать.
— Конечно. Я помогу тебе сделать из бочонков четвертое июля.
 Веди меня к ним.

— Ты, конечно же, не знаешь, где они?

— Ты же сказал, что они в овраге, — невинно ответил Морс.

— Так и есть. Хорошо. Тогда спускайся. Констебль повернулся к Барни.
- Ты следующий, друг.

Четко очерченная тропа вела вниз по крутому склону ущелья. Это закончилось в
густой поросли молодых ив. Под крышей из этой листвы
стояло более десятка бочонков из-под виски.

После десяти минут прикладом винтовки ничего не было видно
В тайнике не было ничего, кроме разбитых бочек и лужицы мокрого песка, по которой спиртное стекало в пересохший овраг.

 «Пора и мне сыграть свою маленькую роль в этом представлении», — подумал Морс.

 «После вас, джентльмены», — сказал Бересфорд, отступая в сторону, чтобы пропустить их.

 Морс тоже отошёл в сторону, чтобы пропустить Барни.  На долю секунды взгляды двух мужчин встретились. Губы Тома беззвучно произнесли одно слово.
За это время сообщение было передано и получено.

Молодой человек последовал за Барни, констебль шёл за ним по пятам.
Морс споткнулся, упал на четвереньки и отполз назад. Он раскинул руки
чтобы успокоить себя и кренился на констебля. Его полет
руки поймали на алом плаще. Его склоненная голова и плечи тяги
Бересфорд назад и вниз.

Барни бросился бежать.

Офицер с трудом удерживал равновесие от неловкого инкуб,
бросить человека так, чтобы он мог продолжать Барни. Его усилия были
зря. Морс, очевидно пытаясь восстановить равновесие, яростно бросился на него
и отправил его в заросли ив. Монтанец
тяжело приземлился сверху, придавил его к земле и придушил.

Алый плащ был центром обручей из бочек, кустов, шестов и
бешено размахивая руками и ногами.

Морс героически пытался выбраться из этого хаоса.
Раз или два ему почти удавалось освободиться, но он терял равновесие на скользких кустах и снова скатывался на офицера, который как раз пытался подняться.

Это была сцена из кинокомедии, если бы в то время существовал кинематограф.

Когда двое мужчин наконец выбрались из ущелья, Барни нигде не было видно. Вместе с ним исчез и Бересфорд.

 Констебль беззаботно рассмеялся. Он только что потерял пленника, который
это противоречило неписаному закону Полиции, но он получил другого
на свое место. Пройдет совсем немного времени, и у него будет и Барни.

"Отличная работа", - сказал он одобрительно. "Вы не смогли бы этого сделать"
"было бы лучше, если бы вы сделали это нарочно, не так ли?"

"Сделали что?" - спросил Морс с напускной наивностью.

«Сделал из меня подушку и кровать, катался на мне, сбивал меня с ног, как кеглю».
«Мне, конечно, было неловко. Я вообще не мог встать на ноги, казалось, что.
А где Барни?» Судя по всему, торговец только что сделал открытие.

"Спроси у ветра: 'О, где?'Бересфорд отряхнул пальто от пыли.
брюки и кепку. Убрав следы битвы
в ущелье, он поправил кепку под нужным углом и поднял
вопрошающий взгляд на собеседника. "Я полагаю, вы знаете, что вы арестованы".

"Почему, нет! Я? За что? Какие из статуй, законов и постановлений королевы Виктории я нарушал, сам того не зная?
"За пособничество в побеге заключённого."

"Неужели я всё это сделал? И когда я это сделал?"

"Пока ты танцевал боевой танец на том, что осталось от моей изуродованной географии."

«Можете ли вы арестовать человека за то, что он поскользнулся?»

- Зависит от того, насколько сильно он поскользнется. Я все равно собираюсь рискнуть
арестовать тебя.

- Собираешься отобрать у меня шестизарядный револьвер и надеть на меня наручники?

- Я возьму ваш револьвер. Если понадобится, я надену наручники.

Морс посмотрел на него не без восхищения. Человек в алом
куртка ничего не теряла. В его телосложении, жестах и голосе не было ничего лишнего.
Под облегающей формой перекатывались и играли мускулы.
Его плечи и руки были как у гребца из колледжа. У него были узкие бёдра и стройные ноги.
привет, день великолепной юности. Это читалось в спокойных, широко посаженных глазах, в
загорелом лице, в осанке коротко остриженной кудрявой головы, в
пружинистой походке. Монтанец распознал в нем родство с
динамичной силой.

"И что же я буду делать?" разносчик виски спросил, улыбаясь.

Бересфорд встретил его улыбку. - Думаю, я узнаю это довольно скоро. Ваш
револьвер, пожалуйста. Он протянул руку ладонью вверх.

- Давайте разберемся. Мы как мужчина с мужчиной. Что вы сделаете, если я найду
У меня нет времени поехать с тобой в форт Маклауд?

"Взять тебя с собой".

"Мертвым или живым?"

"Нет, живым."

"А если я не пойду?" - спросил Морс.

"Ах, ты пойдешь." Офицера подшипник излучал спокойный, невозмутимый
уверенность в себе. Его рука все еще была протянута, "Если ты не против".

"Не спеши. Ты знаешь, с чем столкнешься? Когда я достану этот пистолет, я
смогу всадить тебе пулю в голову и уехать?

"Да."

"Если, конечно, ты не прикончишь меня первым."

"Я не могу этого сделать. Это против правил."

"Большое спасибо за эту информацию. Тогда у тебя будет шанс только для мертвеца — если я буду сопротивляться."

"Лучше не надо." Игра не стоит свеч. Мои приятели тебя прикончат, — невозмутимо посоветовал констебль.

«Вы всё ещё намерены меня арестовать?»
 «О да».
 Морс смотрел на него, терпеливый, как хищник, невозмутимый, бесстрашный, сдержанный англосакс, который собирался довести дело до конца. Он начал понимать, какая сила сделала Северо-Западную конную полицию такой влиятельной. Единственный способ помешать этому человеку арестовать его — убить констебля.
Но если он убьёт его, то придут другие дерзкие юнцы в красных мундирах, и ему придётся либо убить их, либо быть убитым.
До него дошло, что он столкнулся с новым порядком, который сотрёт Булли Уэста и ему подобных с лица земли.

Он протянул свой револьвер Бересфорду. «Я поеду с тобой».
 «Хорошо. Придётся одолжить твою лошадь, пока мы не доберёмся до Хуп-Апа. Ты не против пройтись?»
 «Вовсе нет. Некоторые считают, что для этого и нужны ноги», —
 ответил Морс, ухмыляясь.

Пока он шагал по прерии рядом с лошадью, Морс всё ещё размышлял над сложившейся ситуацией. Он понимал, что сила позиции офицера заключалась исключительно в моральном аспекте. Нарушителю закона
предстояло сделать выбор между двумя ужасными вариантами. Единственным способом избежать ареста было совершить убийство. Большинство людей не зашли бы так далеко, а из тех, кто зашёл бы,
Подавляющее большинство было бы остановлено, потому что в конечном счёте наказание было бы неизбежным.  Малейшее колебание, малейшее видимое сомнение, проблеск страха на лице офицера были бы фатальными для успеха.  Он победил, потому что был уверен в своей победе и потому что за ним стояла безмолвная, неощутимая сила, такая же непреодолимая, как движение ледника.

Бересфорд, должно быть, знал, что люди, жившие в Хуп-Апе, были настроены недружелюбно по отношению к Северо-Западной конной полиции. Некоторые из них разорились. Их имущество было уничтожено и конфисковано. Они были оштрафованы.
им навязали это. Ходили слухи, что контрабандисты, торгующие виски, будут мстить констеблям лично,
когда у них появится возможность сделать это безнаказанно. Однажды
из одного из фортов весело выехал бы щеголеватый мужчина в алом плаще,
а в сумерках вернулась бы лошадь без всадника. Были преступники,
которые мечтали только о том, чтобы заполучить одного из этих любопытных всадников с равнин.

Но Бересфорд въехал в частокол и с улыбкой на лице спешился. Он небрежно кивнул нескольким мрачным, угрюмым
Мужчины смотрели на его движениям с непримиримой враждебностью.

 Он обратился к Редди Мэддену. «Не мог бы ты одолжить мне лошадь на несколько дней и записать её на счёт Форса? Я потерял свою».
 Кто-то обиженно фыркнул. Барни, очевидно, добрался до Хуп-Апа
и спрятался.

«Ваша лошадь пришла некоторое время назад, констебль», — вежливо сказал Мэдден.
 «Она в загоне позади магазина».
 «Она пришла без всадника?» — спросил Бересфорд.

 Вопрос был лишним. Лошадь отправилась бы в Форт
 Маклеод и не пришла бы в Хуп-Ап, если бы её не направлял всадник
 Но иногда можно кое-что узнать от невольных свидетелей, если задать им вопросы.


 «Не заметил.  Я сам был в магазине».

 «Я подумал, что вы, возможно, не заметили, — сказал офицер.
— Никто из вас, джентльменов, тоже не заметил, не так ли?»

 «Джентльмены» упорно хранили угрюмое молчание. Девушка проскакала
через ворота частокола и подъехала к магазину. При виде
Морса она быстро перевела взгляд на Бересфорда. Тот с улыбкой
ответил на её вопрос. Всё произошло в мгновение ока, но это
подсказало мужчине из Монтаны, кто был тем информатором, который выдал полиции
место, где был спрятан тайник с виски.

Изо всех своих ограниченных возможностей Джесси МакРэй выплачивала
часть долга, который она задолжала Булли Уэсту и Тому Морсу.




ГЛАВА VIII

У РУЧЬЯ СЛАДКОЙ ВОДЫ


Констебль Бересфорд и его пленник курили трубку мира, сидя перед костром,
на котором жарились бизоньи отбивные. Морс сидел на пятках, скрестив ноги,
как это делают туристы. Офицер вытянулся во весь рост, уперев локоть в песок и положив на него голову. Монтанец был на условно-досрочном освобождении, так что, по крайней мере на данный момент, их отношения были забыты.

«После бизонов — что?» — спросил американец. «Конец индейцев — вот что это значит? И запустение на равнинах.
Остался только промысловый люд компании Гудзонова залива, как думаешь?»

Канадец ответил одним словом. «Скот».

«Может, и так», — согласился Морс. "Но, святой Моисей, подумайте о миллионах
потребуется запастись этой стране".

"Спорим, ты страны заполненный внутри пять лет времени
Буффало убрали. Посмотрите, что делают крупные техасские компании
в Колорадо, Вайоминге и Монтане. Смиритесь с мыслью, что эта земля
здесь-пустыня. Вот дурак-понятие в нашей школе географией
ответственность. Великая Американская Пустыня? Великий американский вздор!
Это мужская страна, если хотите; но я пока что не вижу такт
это."

Морс уже перестал обращать внимание. Его голова была наклонена, и он был
слушать.

«Кто-то едет сюда, — сказал он наконец.  Слышно, как копыта цокают по сланцу.  Кто это?  Интересно.  И чего они хотят?  Когда намерения людей неизвестны, лучше держать руку наготове, чтобы можно было поднять её».
 Без спешки и промедления Бересфорд поднялся на ноги. «Мы сделаем шаг»
«Возвращаемся в тень», — объявил он.

 «Мне это кажется разумным», — согласился контрабандист.

 Они ждали в полумраке у костра.

 Кто-то крикнул:  «Эй, лагерь!» Услышав этот чистый, звонкий, как колокольчик, голос, Морс поднял голову, чтобы лучше слышать.

 Констебль ответил на зов.

На свет выехали два всадника. Один был девушкой, другой - стройным,
прямым молодым индейцем в рубашке и штанах из оленьей кожи. Девушка соскочила
с седла и подошла к лагерному костру. Спутник
ее спутницы следовал за ней по пятам.

Бересфорд и его пленница выступили из темноты.

«За тобой охотится Булли Уэст. Он поклялся убить тебя», — обратилась девушка к констеблю.


 «Откуда ты знаешь?»
 «Ониста услышал его». Она указала на гибкого юношу, стоявшего рядом с ней.
 «Ониста проходил мимо конюшни — за ней, позади загона». Этот Уэст собирал толпу, чтобы пойти за тобой.
Он сказал, что собирается повесить тебя за то, что ты уничтожил его виски.
"Так и есть, да?" — Бересфорд стиснул зубы. Его светло-голубые глаза
блеснули жёстким и холодным светом. Он ещё посмотрит.

"Они скоро будут здесь. Этот Уэст был уверен, что ты разобьёшь лагерь здесь, в Суите
Уотер-Крик, недалеко от брода. Нотка волнения запульсировала в голосе
девушки. "Мы слышали их однажды позади нас на дороге. Тебе лучше
поторопиться".

Констебль повернулся к монтанцу. Его глаза впились в глаза
заключенного. Сдержит ли этот человек свое условно-досрочное освобождение или нет? Он узнает об этом
довольно скоро.

- Седлай коня, Морс. Я соберу свой рюкзак. Мы отправимся в путь.
 — Послушай, — Джесси на мгновение замерла, подняв голову. — Что это?
 Ониста сделал шаг вперёд, и на мгновение свет костра озарил его лицо медного цвета. Том Морс сделал открытие.
Этим человеком был Черноногий, которого он спас от кри.

"Лошади", - сказал индеец и поднял пальцы обеих рук, чтобы
показать номера. "Поднимаются вверх по ручью. Скоро будем".

"Мы вернемся на большие камни и я буду там стоять"
офицер рассказал виски-бегун. "Пощечина седла без
обеспечивание. Нам нельзя терять время. — Его голос утратил резкость, когда он повернулся к девушке. — Мисс МакРэй, я этого не забуду. Скорее всего, вы спасли мне жизнь. А теперь вам с Онистой лучше незаметно ускользнуть. Вас здесь не должно быть видно.

«Почему я не должна этого делать?» — быстро спросила она.  «Мне всё равно, кто меня увидит».
 Она смотрела на Морса, подняв голову, с лёгким оттенком презрительного вызова в трепещущих ноздрях, который, казалось, выражал свободный и бесстрашный дух. Чувство превосходства, как правило, не является
приятным проявлением в характере человека, но бывают моменты, когда оно говорит о чём-то прекрасном, о презрении к низким и подлым поступкам.

Морс зашагал к месту, где были привязаны лошади.
Он слышал голоса ниже по течению ручья и однажды уловил обрывок
слов.

"... должно быть, где-то рядом, говорю тебе."

Он бесшумно соскользнул с сёдел, вытащил колышки и направился к большим скалам.

 Это место было ориентиром.  Вековая эрозия сыграла с песчаником странные шутки.  Скалы возвышались, как огромные красные поганки или как доисторические животные невероятных размеров.  Одна из них была известна как «Три медведя», другая — как «Слон».

 Среди этих валунов Морс нашёл группу, которую только что покинул. Офицер всё ещё пытался убедить Джесси МакРэй попытаться сбежать.
Она упрямо отказывалась.

"Нас здесь трое. Ониста хорошо стреляет. И я тоже. Так что
маттер, если кто-то и собирается сбежать, то лучше бы это был ты", - сказала она
.

"Теперь слишком поздно", - сказал Морс. "Смотрите, они нашли костер".

Девять или десять всадников выехали из темноты и приблизились
этот поход-первый. Запад был в лидерах. Морс признается Барни
и Брэд Стернс. Двое других были полукровками, один из них — индейцем из племени пиеган.

"Должно быть, он услышал, что мы приближаемся, и сбежал," — сказал Барни.

"Значит, он вернулся в Красные скалы," — торжествующе прогремел Уэст.

"Скоро узнаем." Брэд Стернс повернул голову своей лошади в сторону
скалы и крикнул. "Привет, Том! Ты там?"

Со скал не донеслось ответа.

"Ничего не доказывай", - нетерпеливо перебил Уэст. "У этого парня есть
Том Буффало. Разве это не он заставил его разбить бочки? Разве он не отобрал
у него шестизарядный револьвер и не притащил его с собой, как будто у него нет никаких собственных мыслей
? У Тома желтая. Полоса шириной в фут. "

"Ничего подобного", - возразил Стернс с возмущением в голосе. "Я
сам воспитал этого мальчика - научил его всему, что он знает о
верховой езде и катании на веревках. Его можно взять с собой.
"Хм! Он всегда тебя обманывал, Брэд. Здесь всё по-другому. Я собираюсь дать
он будет крушить всю свою жизнь, когда я с ним встречусь. А это будет
скоро, если он там, в скалах. Я собираюсь пострелять ". Забияка Уэст
выхватил револьвер и поехал вперед.

Констебль расположил свои силы так, что под прикрытием
валунов из песчаника они командовали приближением. Он пытался
убедить Джесси, что это не ее драка, но ее вопрос
заставил его замолчать.

"Если этот хулиган Уэст найдет меня здесь после того, как убьет тебя, ты думаешь
Я могу заставить его отпустить меня, потому что это была не моя борьба?

Она спросила это со сверкающими глазами, в которых на мгновение он увидел
видел, как дикость страха вырвалась наружу. Бересфорд был встревожен. Девушка
была права. Если Уэст дойдет до убийства, он станет
вне закона. Спящая Доун не будет в безопасности рядом с ним после того, как ускачет верхом
предупредить его врага о своем приближении. Этот парень был первобытным
грубияном. Его репутация распространилась по всей пограничной стране
Земля Руперта.

Теперь он обратился к Морсу. «Если они схватят меня, ты попытаешься спасти мисс МакРэй? Я слышал, что этот парень, Уэст, настоящий дьявол».
Офицер заметил блеск горящих красных глаз. «Я разберусь с этим. Сначала мы с ним поговорим. Вопрос в том, дадут ли мне оружие?»

«Зачем?»

 «Разве ты не слышал, как он хвастался тем, что собирается со мной сделать?
 Если будет стрельба, я буду в деле, не так ли?»

 «Нет. Ты пленник. Я не могу дать тебе оружие, если только твоя жизнь не в опасности».

Уэст остановил лошадь примерно в шестидесяти ярдах от скал. Он выкрикнул
нецензурный приказ. Смысл его заключался в том, что Бересфорду лучше выйти с поднятыми руками, если он не хочет, чтобы его вытащили за верёвку, привязанную к шее. Речь мужчины была полна ругательств и непристойностей.


Констебль вышел на открытое пространство в нескольких ярдах от него. «Чего ты хочешь?» — спросил он.

- Ты. - Торговец виски выкрикнул это во внезапном порыве страсти.
- Думаешь, ты сможешь одурачить Забияку Уэста? Думаешь, ты сможешь уничтожить наш
груз и выйти сухим из воды? Я покажу вам, куда идти.

- Не совершите никакой ошибки, Уэст, - посоветовал офицер, его голос был холоден, как
плеск ледяной воды. «Нас трое, и у всех винтовки, все меткие стрелки. Если вы нападёте на нас, кто-то из вас погибнет».
 «Это ложь. Ты один — если не считать Тома Морса, а он не настолько глуп, чтобы сражаться и попасть в тюрьму. Я заполучил тебя, как и хотел». Уэст
спрыгнул с седла и выступил вперед. В неверном
свете он больше походил на какого-то незаконнорожденного людоеда, чем на человека.

"Этого достаточно", - предупредил Бересфорд без малейшего следа волнения в
поведении или речи. Его руки повисли по бокам. Он не подавал никаких признаков того, что
знал, что у него на бедре висит револьвер, готовый к бою.

Контрабандист остановился, чтобы разразиться бранью. Он распалял себя
до такой степени, что это могло бы оправдать убийство. Оружие в его руке
неистово металось из стороны в сторону. Вскоре оно будет направлено
вниз, и все движения прекратятся.

Поток поношений скончался на губы человека. Он смотрел мимо
констебль с выпученными глазами. Со скал пришли три цифры.
Двое из них несли винтовки. Всех троих он узнал. Его
Изумление парализовало непристойный язык. Что девушка Макрея
делала в лагере офицера?

Для него было характерно, что он подозревал о ней самое худшее.
Либо Том Морс, либо этот красномундирник опередили его в погоне за добычей. Ревность и уязвлённое самолюбие вспыхнули в нём с такой силой, что он потерял всякую осторожность.

 Ствол его револьвера опустился и начал извергать пламя.

Бересфорд отдал приказ. "Назад к скалам". Он отступил, пятясь,
стреляя на ходу.

Товарищи Уэста ринулись вперед. Выстрелы, крики, движение
размытые движущиеся фигуры заполнили ночь. Под покровом темноты
защитники снова добрались до больших камней.

Констебль пересчитал носы. "Все в порядке?" - спросил он. Затем,
внезапно, он выпалил: "Кто был ответственен за это безумное дело
за то, что ты вышел на открытое место?"

"Я", - ответила девушка. "Я хотел, чтобы Уэст знала, что вы были не один".

"Разве вы не знали, что лучше не позволять ей это делать?" - потребовал офицер
от Морса.

"Он ничего не мог с этим поделать. Он пытался удержать меня. Какое право он имеет
вмешиваться в мои дела?" она хотела знать, напрягаясь.

- Теперь вы будете делать то, что я скажу, - решительно сказал констебль. - Отойдите от
вон того камня, мисс Макрей, и оставайтесь там. Не выходи из укрытия
, пока я тебе не скажу."

Ее темные, яростные глаза бросали ему вызов, но она угрюмо подчинилась.
Какой бы бунтаркой она ни была, кодекс границы требовал и удерживал ее.
уважение. Она узнала в жизни, что бывают моменты, когда ее воля
должна быть подчинена ради общего блага.




ГЛАВА IX

ТОМ СОБИРАЕТ КОЛЛЕКЦИЮ


Нападавшие отступили и собрались вместе, чтобы посовещаться.
Гнев Уэста пробудил в них тлеющую обиду на полицию, завладел ими и погнал их мстить.
Но они вышли не для того, чтобы штурмовать укреплённую крепость.
Энтузиазм небольшой толпы угас.

«Думаю, мы откусили больше, чем можем прожевать», — пробормотал Харви Госс, потирая щетинистый подбородок.
 «Я не из тех, кто рад, когда в меня стреляют».
 «Нас здесь десять. Один мужчина, индеец и девушка-полукровка вон там. Ты
ищешь лучшие шансы, Харв? глумился лидер отряда.

"Я никогда не слышал, чтобы парень был менее мертв из-за того, что его застрелил индеец или девушка
", - парировал тощий контрабандист.

"Будь благоразумен, Задира", - убеждал Барни своим заискивающим подвыванием. "Мы
пришли починить красный мундир. Мы думали, что он там один, если не считать Тома, и, конечно, Том с нами. Но здесь совсем другое дело.
 Слишком много свидетелей против нас. Думаю, ты не хочешь сказать, что стрелять в дочь Ангуса Макрея безопасно, даже если она метиска.

— Забудь о ней, — прорычал здоровяк, торговец виски. — Она не будет свидетельницей
против нас».

«Почему она не согласится?»

«Чёрт возьми! Я что, должен рассказывать тебе все свои планы? Я говорю, что она не согласится. Вот и всё». Он сделал жест, едва сдерживая ярость.
Он был не из тех, кто терпеливо выслушивает возражения. Он был из тех, кто подавляет их.

Брэд Стирнс почесал свою лысую голову. Он всегда так делал, когда решал какую-нибудь сложную задачу. Заявление Уэста могло означать только одно из двух. Либо девушка не выживет и не сможет дать показания, либо она будет молчать, потому что связала свою судьбу с крупным торговцем.

Старожил знал тщеславие Уэста и его слабость к женщинам. От Тома
Морс слышал о его предложении Макрею ради девушки. Теперь у него не было никаких
сомнений в намерениях этого человека.

Но что с ней? Что с девушкой, которую он видел в лагере ее отца,
сокровенным желанием сурового старого шотландца? В лёгкости её
шага, в том, как она держала голову, в речи, жестах и выражении лица
она была представительницей белой расы, наследницей её
цивилизации и традиций. Только смуглая кожа и некая дикая застенчивость, казалось, были унаследованы ею от предков. Она была гордой.
страстная, энергичная. Согласится ли она покорно стать рабыней Булли Уэста и отправиться в его шатёр в качестве его жены? Брэд не верил в это.
Она будет бороться — отчаянно, с варварской жестокостью.

 Её борьба ни к чему не приведёт. Если до этого дойдёт, Уэст заберёт её с собой в глушь Одиноких земель.
Они исчезнут из поля зрения людей на несколько месяцев. Он бы быстро добрался с ней до великой реки.
Каждое взмахивание весла его каноэ уносило бы их всё дальше на девственный Север, где они могли бы жить тем, что
Его ружьё и удочка принесли ему победу. Немного соли, пеммикана и муки — вот и всё, что ему было нужно взять с собой.

 Брэд не собирался быть его марионеткой. Пожилой мужчина
пришёл, чтобы спасти Тома Морса из тюрьмы, и ни по какой другой причине. Он
не собирался ввязываться в преступную деятельность без разбора.

«Не ходи со мной, Булли, — сказал Стирнс. — Можешь на меня не рассчитывать. Вот сюда я направляюсь, в Хуп-Ап».
 Он повернул лошадь и ускакал в темноту.

  Уэст смотрел ему вслед, ругаясь. «Нам лучше обойтись без этого белобрысого койота», — сказал он наконец.

"Брэд не так уж и зол на это. Я бы хотел, чтобы blame well был моисеем, чтобы
Подшучивать над самим собой", - неловко сказал Госсе.

"Вы останетесь здесь для себя пройти через это задание, Харв," Запад
категорически сказано ему. "Все вы, мальчики, будете делать именно это. Если какой-либо из вас есть
другое понятие, с этим мы потом разберемся здесь и сейчас. Как насчет этого?" Он
расхаживал взад и вперед перед своими людьми, угрожая им сжатыми кулаками
и угрюмыми глазами.

Никто не хотел спорить с ним по этому поводу. Он показал свои сломанные зубы
в кислой усмешке.

"Тогда решено", - продолжил он. «Я так сказал. Я отдаю приказы — если нет возражений».

Его вытянутая голова, низко посаженная на сгорбленных плечах, угрожающе двигалась из стороны в сторону, пока он переводил взгляд с одного на другого. Если и были какие-то возражения, они не прозвучали вслух.

"Теперь мы знаем, где находимся," — продолжил он. "Это будет вот здесь. Большинство из нас рассредоточится и будет стрелять по скалам спереди.
Остальные обойдут их и подойдут сзади — доберутся до скал раньше, чем этот трус успеет опомниться. Если представится возможность,
всади ему пулю в спину, но не трогай девушку-индианку. Ты понял? Я
я хочу, чтобы она была жива и не ранена. Если её подстрелят, кому-то точно оторвёт голову.
Но в итоге всё пошло не совсем так, как планировал Уэст.
Он не учёл один фактор — человека среди скал, которому не дали ни оружия, ни возможности участвовать в сражении.


Обманное движение с фронта было достаточно оживлённым. Нападавшие разбежались.
Из зарослей травы и кустов полился огонь, который отвлёк защитников.
Барни с полукровками и индейцем на хвосте сделал широкий круг и подкрался к красному песчанику
обнажения горных пород. Ему эта работа нравилась не больше, чем тем, кто стоял позади него, но он был человеком Уэста и обычно делал то, что ему говорили, хоть и ворчал. Отказываться было небезопасно.

 Тому Морсу, привыкшему к Булли Уэсту и его методам, лобовая атака показалась не совсем искренней. Она была бессистемной и неэффективной. Почему? Какой трюк припас Булли в рукаве? Том поставил себя на его место, чтобы понять, что бы он сделал.

 И тут же всё понял.  Настоящая атака будет с тыла.
Как только прозвучит первый выстрел, Булли Уэст бросится в атаку.
Принимать по обе стороны гарнизона упал бы легкой жертвой.

Констебль и Onistah были заняты, ответив на огонь
контрабандисты. Спящая Дон сидела на корточках за двумя камнями,
ствол ее винтовки поблескивал в щели открытого пространства между
ними. Она шла на компромисс между данными ей приказами и
своим стремлением дать отпор Хулигану Уэсту. Она старалась держаться как можно ближе к укрытию, но в то же время стреляла в темноту всякий раз, когда ей казалось, что она видит движение.

 Морс отошёл назад, чтобы осмотреться.  Земля здесь
Спуск был довольно крутым, так что тому, кто шёл сзади, пришлось бы карабкаться по валунам, поднимающимся к большим скалам. Тому хватило беглого осмотра, чтобы понять, что сюрприз нужно преподнести с помощью чего-то вроде грубой естественной лестницы.

 Над лестницей возвышался плоский выступ из песчаника. На нём присел Морс, напрягая все свои чувства, чтобы уловить присутствие любого, кто крадётся по перевалу. Он ждал, нетерпеливый и в то же время терпеливый. То, что он собирался предпринять, было рискованным, но от опасности кровь в его жилах забурлила ещё сильнее.

Время от времени раздавались выстрелы. Кроме них, не было слышно никаких других звуков. Он не мог
считать время. Ему казалось, что проходят часы. На самом деле
это могло быть всего несколько минут.

 Внизу, у подножия винтовой лестницы, послышался звук, похожий на
скрежет камешков под подошвой ботинка. Внезапно человек на уступе снова услышал этот звук, на этот раз более отчётливый. Кто-то карабкался по скалам.

Том пристально вгляделся в темноту. Он ничего не видел, кроме
плоские камни, смутно виднеющиеся во мраке. Он больше не слышал
хруст шагов по раскрошившемуся песчанику. Его нервы были на пределе.
Мог ли он ошибиться? Был ли другой путь наверх?

Затем на повороте лестницы, в нескольких футах под ним, показалась фигура. Он появился с необычайной осторожностью: сначала показалась голова,
затем ствол винтовки, и, наконец, сгорбленное тело, за которым волочились согнутые ноги.
На четвереньках он пополз вперёд, волоча за собой оружие. Прямо напротив Морса, в самой тени
Фигура, лежавшая на наклонном уступе, поднялась и выпрямилась.

Мужчина постоял секунду, собираясь с духом, чтобы двинуться дальше.
Это был один из полукровок, которых привёз с собой Уэст. Почти у самого его уха раздался строгий шёпот.

"Руки вверх! Я тебя прикрою. Не двигайся. Не говори ни слова."

Две руки к небу выстрел. В одной руке было ружье
сжал.

Морс наклонился вперед и схватил ее. "Я возьму это", - сказал он.
Загорелые пальцы расслабились. - Обогни край скалы вон там.
Ляг лицом вниз в ту впадину. У него есть шестизарядный револьвер.

Он был. Морс забрал его у него.

«Если ты пошевелишься или скажешь хоть слово, я всажу в тебя пулю», — предупредил житель Монтаны.


Полукровка посмотрел в его холодные глаза и решил не рисковать.
 Он лёг на живот, вытянув руки, как ему и было приказано.


Его похититель вернулся на выступ скалы над тропой.
 Вскоре из темноты показалась ещё одна голова. К нему подкрался мужчина и
, как и первый, остановился, чтобы оценить обстановку.

К его затылку прижалось что-то холодное.

"Подними руки, Барни", - приказал голос.

Маленький человечек взвизгнул. "Мать Моисея, не стреляй".

«Сколько вас ещё?» — резко спросил Морс.

 «Ещё один».
 Человек с винтовкой собрал своё оружие и положил Барни рядом с его товарищем.  Через пять минут к ним присоединился третий.

 С язвительной усмешкой он погнал их перед собой в Бересфорд.

«Я заключённый, а не участник этого шоу, как вы любезно объяснили мне, мистер констебль, но я нарушил правила и положения, чтобы собрать несколько собственных образцов», — протянул он в качестве объяснения.

 Глаза Бересфорда блеснули.  Откровенная наглость этой процедуры
Это очень понравилось ему. Он не знал, как этот молодой парень
это сделал, но, должно быть, он действовал хладнокровно и с невероятной смелостью.

"Где они были? И как ты справился с ними без шестизарядного револьвера?"

"Они поднимались по склону, чтобы поздороваться." — сказал он, спускаясь по лестнице. Я одолжил ружьё у одного из них. Я попросил их пойти со мной, и они согласились.
 Слева в скалах эхом разнёсся выстрел из винтовки. Из-за скал
вылетела Джесси МакРэй, и на её лице было написано что-то вроде ужаса.

"Я застрелила этого Уэста. Он попытался напасть на меня, и... и... я застрелила его."
Её голос сорвался на истерическое рыдание.

 «Кажется, я говорил тебе не вмешиваться, — сказал констебль.  — Похоже, у меня много ценных добровольных помощников.  С тобой и твоим другом  Морсом здесь...» Он замолчал, тронутый её горем.  «Не берите в голову, мисс МакРэй.  Он сам напросился. Я выйду и оценю нанесенный ему ущерб
, если его друзьям этого будет достаточно - а шансы есть, что они это сделали
.

Они это сделали. Госсе двинулся вперед, размахивая красным платком-банданой в качестве флага
перемирия.

"У нас их много", - откровенно сказал он. "Запад пал, и еще один из
Парни попали впросак. Нет смысла продолжать эту чертову глупость.
Мы готовы все отменить, если вы отпустите Морса.

Бересфорд вышел ему навстречу. Он коротко ответил: «Нет».

Длинный, тощий торговец виски неловко почесал щетину на подбородке. «Мы позволили себе, может быть...»

 «Я держу у себя пленников, и Морса, и Барни».

 «Барни!» — удивлённо повторил Госс.

 «Да, он у нас, и ещё двое. Они мне не нужны. Я отдам их тебе. Но не Морса и не Барни». Они отправятся на почту вместе со мной за контрабандой виски.
Госс вернулся к костру, куда его позвали ребята из Whoop-Up.
их раненого лидера. Все, кроме Уэста, были рады прекратить бой.
Крупный контрабандист, лежавший на земле с пулей в бедре,
проклинал их за трусость. Его гнев не мог поколебать их решимость.
Они знали, когда нужно остановиться.

 Перемирие было заключено, Бересфорд и Морс подошли к костру, чтобы узнать, насколько серьёзно ранен Уэст.

«Извини, что пришлось тебя ударить, но ты бы всё равно это получил», — мрачно сказал ему констебль.


Мужчина оскалился, как волк в ловушке. «Ты не
ударь меня, лжец. Это всё та маленькая дьяволица МакРэй. Передай ей от меня, что я с ней разберусь, будь я проклят, если меня зовут Булли Уэст.
 В его ярости было что-то ужасно угрожающее. В прыгающем свете пламени его лицо было похоже на лицо демона, искажённое и измученное бессильным желанием разрушать.

Морс заговорил, пристально глядя на него в своей спокойной манере. "Я служу"
обратите внимание, Уэст, что вы должны оставить эту девушку в покое."

Из горла большого торговца виски вырвался звук, похожий на хрип
разъяренного дикого животного. Он уставился на Морса, извергая поток оскорблений.
Он с трудом подбирал слова. Всё, что он мог сказать, было: «Ты проклятый предатель».

Взгляд молодого человека не дрогнул. «Так и будет. Я прослежу, чтобы тебя пристрелили, как волка, если ты причинишь ей вред».

Ярость раненого контрабандиста взяла верх над благоразумием. В приступе кратковременного безумия он увидел всё в красном свете. Ствол его револьвера быстро поднялся. Пуля просвистела у Морса над ухом. Прежде чем он успел выстрелить ещё раз, Харви Госс бросился на него и выбил оружие из его руки.

 Неподвижный, с суровым взглядом, Морс смотрел на безумца сверху вниз, не произнося ни слова. Бересфорд иронично заметил: «Говоришь о
тем, кто хранит веру».

«Тебе не следовало этого делать, Булли, — упрекнул его Госс. «Мы же договорились, что на сегодня вражда окончена».

«Забирайте своих лошадей и убирайтесь отсюда, — приказал констебль. «Если этот человек способен сражаться, значит, он способен и путешествовать». Вы можете разбить лагерь
ниже по течению ручья.
Через несколько минут стук копыт затих. Бересфорд остался наедине со своими пленниками и гостями.

 Те, кто всё ещё находился среди больших камней, подошли к костру. Джесси пришла раньше остальных. Она прокралась к лагерю
Она шла по пятам за Бересфордом и Морсом, подгоняемая сильным желанием узнать, насколько серьёзно ранен Уэст.

 Из тени навозной кучи она увидела и услышала, что произошло.

 Она бросила на Морса взгляд, полный тревожного любопытства. Что за человек был этот тихий американец с загорелым лицом, который контрабандой ввозил виски, чтобы разорить племена, который мог безжалостно заставить девушку выполнить условия сделки, включавшей порку, который по какой-то своей причине сражался бок о бок с человеком, отправившим его в тюрьму, и который бросил вызов ужасному Булли Уэсту ради неё? Она ненавидела его. Она всегда его ненавидела.
 Но теперь к её неприязни к нему добавилось другое чувство, порождённое
осознанием того, что в нём есть что-то новое.

 Он был твёрд как камень, но с ним можно было переплыть реку.




 ГЛАВА X

 ИСТОРИЯ У ПОЖАРНОГО КОСТРА

 Джесси ждал ещё один сюрприз.  Как только Ониста вошёл в круг света, он направился прямиком к контрабандисту виски.

- Ты спас мне жизнь от Кри. Спасибо, - сказал он по-английски.

Ониста протянул руку.

Белый человек пожал ее. Он был смущен. "Ну, я как бы взял
силы".

В Индии не было. "Onistah никогда не забуду. Он платит какой-то день".

Том отмахнулся. «Как нога? Кажется, теперь всё в порядке».
 Джесси быстро повернулась к индейцу и задала ему вопрос на его родном языке. Он ответил. Они обменялись ещё парой фраз.

 Девушка обратилась к Морсу. «Ониста — мой брат. Я тоже благодарю тебя», — сказала она натянуто.

"Твой брат!" Он ведь не сын Ангуса Макрея, верно?
"Нет. И я не его дочь — правда. Я тебе об этом расскажу," — сказала она с ноткой вызывающего упрямства, которое всегда появлялось в её поведении, когда речь заходила о её происхождении.

 Она рассказала об этом позже, у костра.

К счастью, желание и возможность не всегда идут рука об руку. Констебль и Морс были бы уже мертвы, если бы Булли Уэст мог убивать одним желанием. Спящая Заря была бы на пути к существованию, худшему, чем смерть. Вместо этого они сидели перед углями, на которых жарились бифштексы, а здоровенный контрабандист и его спутники уезжали с позорного поля боя.

Когда констебль и его пленник разбили лагерь, их было двое.
Теперь их было шестеро. Потому что в дополнение к Джесси МакРэй, Черноногому и Барни из ночи появился ещё один человек.
поприветствовал их словами «Привет, лагерь!». Последним самопровозглашённым гостем был
Брэд Стернс, который не поехал в Хуп-Ап, как обещал, а наблюдал за происходящим издалека в надежде, что сможет помочь Тому Морсу.


Джесси согласилась с Бересфордом, что ей нужно остаться в лагере до утра.
Ей больше нечего было делать. Она не могла провести ночь в пути с Онистой по дороге обратно в форт. Но она осталась, хоть и с большой неохотой.

 Её скромность была на страже. Никогда прежде она, одинокая девушка, не была вынуждена разбивать лагерь с пятью мужчинами, и все они, кроме одного, были
почти незнакомых ей. Опыт был один, который шокировал ее смысл
фитнес.

Она была обеспокоена и расстроена, и она показала его. Ее импульсивность
вовлекла ее в приключение, которое могло закончиться трагедией, но которое
все еще таило в себе потенциал катастрофы. Потому что она не могла забыть
выражение лица Уэста, когда он поклялся поквитаться с ней. Этот человек
был ужасным врагом из-за своей дерзости, злого умысла и отсутствия угрызений совести.

Но даже сейчас она не могла винить себя за то, что сделала.
На кону была жизнь констебля. Нужно было действовать быстро
и решительно.

Сидя у костра, Спящая Заря начала рассказывать свою историю.
Она рассказала её Бересфорду в качестве извинения за то, что проехала сорок миль с
Онистой, чтобы спасти ему жизнь. Если бы он согласился принять это как
объяснение того, как она могла совершить столь недостойный женщины поступок.

"Мать Онисты — моя мать," — сказала она. «Когда я была маленькой, моя родная мать умерла. Стокиматис — её сестра. Я не знаю, кто мой отец, но слышала, что он был американцем. Стокиматис забрала меня в свой вигвам, и я жила там с ней и Онистой, пока мне не исполнилось пять или шесть лет.
»Однажды меня увидел Ангус МакРэй. Я ему понравилась, и он купил меня за три ярда табака, зеркало и пять волчьих шкур.
 Возможно, это было случайностью, но глаза девушки встретились с глазами Морса.
Под загаром на её смуглых щеках вспыхнула кровь, но её гордый взгляд не дрогнул, когда она рассказывала ужасные факты о своём происхождении и жизни. Она была метиской, дочерью неизвестного отца. Насколько ей было известно, её мать никогда не была замужем. Её купили и продали, как негритянку-рабыню на Юге. Пусть тот, кто хочет презирать её, пользуется этим.

Судя по выражению лица, Том Морс был тверд, как чугун. Он
не хотел допустить промаха, поэтому ничего не сказал. Но девушка была бы
поражена, если бы смогла прочитать его мысли. Она казалась ему
редким цветком, распустившимся на грязном болоте.

- Если Ангус Макрей принял тебя за свою дочь, это было потому, что он любил
тебя, - мягко сказал Бересфорд.

«Да». Подвижное лицо внезапно смягчилось от переполнявших его чувств. «Что может сделать для меня отец, кроме того, что он уже сделал? Я научился читать и писать у него на коленях. Он научил меня старым шотландским песням, которые так любит.
»Он пытался сделать меня хорошей и честной. Потом он отправил меня в Виннипег на два года в школу.
 «Хорошо для Ангуса Макрея», — сказал молодой солдат.


 Она улыбнулась с лёгкой грустью. «Он хочет, чтобы я была шотландкой, но, конечно, я не могу быть такой, даже несмотря на то, что я пою ему «Должен ли старый знакомый»  Я такая, какая есть.
С тех пор как онаОна заслужила право думать самостоятельно, она боролась с чувством расовой неполноценности. Даже в Одиноких Землях ей встречались образованные люди. Был отец Жигер, высокий, суровый и мудрый не по годам, учёный, который покинул свою родную Францию, чтобы служить на задворках цивилизации. А ещё был преданный друг старого священника Филип Мьюир, о котором ходили слухи, что он наследник огромного состояния за морем. Других она видела в Виннипеге. А теперь этот солдат в алом мундире, Бересфорд.

 Она инстинктивно почувствовала разницу между ними и
охотники и торговцы, которые часто посещали Северные леса. В своей постели по ночам
она не раз плакала, пока не заснула, потому что жизнь
воздвигла непреодолимый барьер между тем, кем она была, и тем, кем она хотела
быть.

"Для шотландца никто не может сравниться с шотландцем", - признал Бересфорд с
улыбкой. "Когда мистер Макрей хочет сделать тебя шотландцем, он делает тебе отличный
комплимент"

Девушка благодарно посмотрела на него и продолжила свой рассказ.
«Всякий раз, когда мы оказываемся рядом со Стокиматисом, я иду к ней.
Она всегда меня очень любила. На самом деле она продала меня не за деньги,
но потому, что она знала, что Ангус МакРэй сможет воспитать меня лучше, чем она. Я был с ней сегодня, когда вошёл Ониста и рассказал нам, что собирается сделать этот Уэст. У меня не было времени связаться с отцом. Я не мог доверять никому в «Хуп-Ап» и боялся, что, если Ониста придёт один, ты ему не поверишь. Ты же знаешь, как люди относятся к... к индейцам. Поэтому я оседлала лошадь и поехала с ним.
"Вы поступили прекрасно. Я никогда этого не забуду, мисс МакРэй," — тихо сказал молодой солдат, на мгновение встретившись с ней взглядом. "Я не
Не думаю, что я когда-либо встречал другую девушку, у которой хватило бы здравого смысла и смелости сделать это.
Она опустила глаза. Она почувствовала, как по её телу пробежала странная восхитительная дрожь. Он по-прежнему уважал её и даже был благодарен ей за то, что она сделала. Никакой опыт общения с мужчинами и служанками не подсказал ей, что у учащённого пульса может быть и другая причина. Юность заглянула в глаза юности и произнесла древнее как мир слово «секс».

В небольшом углублении в ящике Морс разложил одеяла для кровати девочки. Он оставил Бересфорда, чтобы тот объяснил ей, что она может
спать там одной, ничего не опасаясь, так как охранник будет следить за
любым возможным внезапным нападением.

Когда солдат сказал ей это, Джесси улыбнулась в ответ.
ободряюще. "Я не боюсь, ни капельки", - сказала она.
Жизнерадостно. "Я сразу же лягу спать".

Но она этого не сделала. Джесси проснулась до кончиков пальцев, ее вены пульсировали
вместе с потоком стремительных рек жизни. Ее хаотичные мысли сосредоточились на
двух мужчинах. Один шел по извилистым тропам ради собственной выгоды.
В нем было что-то твердое и неподатливое, как кремень. Он бы
Он шёл к своей цели, какой бы она ни была, преодолевая все препятствия. Но сегодня вечером он бросил вызов Булли Уэсту, самому страшному головорезу на границе. Зачем он это сделал? Сожалел ли он о том, что заставил её отца выпороть её? Или его предупреждение было просто рычанием одного волка в адрес другого?

 Этот человек был совсем другого поля ягода. Он принёс с собой из того мира, откуда пришёл,
добродушное дружелюбие, непринуждённость в манерах,
мальчишескую и очаровательную улыбку. В своей щегольской фуражке и
алый пиджак он был одним из тех, кто привлекал внимание благодаря своей
привлекательной личности. Он тоже участвовал в ее битве. Она слышала, как он,
в свойственной ему небрежной манере, пытался взять на себя вину за то, что
ранил Уэста. Ее счастливые мысли с благодарностью устремились к нему.

Не в последнюю очередь причиной ее благодарность была, что не было
малейшего намека в его поведении, что не было никакой разницы между ней
и никакой белой девушки, которую он может встретить.




Глава XI

К. Н. Морс переворачивает лист


Северо-Западная конная полиция имела право не только арестовывать, но и
чтобы судить и выносить приговоры заключённым. Воинственный инспектор, который судил Морса в Форт-Маклауде, выслушал показания и задумчиво погладил свои седые усы. Насколько он понимал, его задачей было
прекратить контрабанду виски, а не отправлять людей в тюрьму.
Доклад Бересфорда об этом молодом человеке был в его пользу.
Инспектор решил заняться психологией.

«Изучали ли вы индейцев — влияние алкоголя на них?» — спросил он.
Морс.

"Немного," — ответил заключённый.

"Вам не кажется, что это плохо для них?"

"Да, сэр."

"Возможно, вы здесь дольше меня. Разве это не контрабанда виски?
«Плохой бизнес для всех?»
 «Не для контрабандиста. Как человек со стороны, я считаю, что он делает это, потому что зарабатывает деньги», — бесстрастно ответил Морс.

  «Я имею в виду страну. Для охотников, для животных, для индейцев».
 «В этом нет никаких сомнений».

«Вы ведь племянник Ч. Н. Морса, не так ли?»
 «Да, сэр».
 «Я бы хотел, чтобы вы передали ему от меня сообщение.  Скажите ему, что для такой крупной торговой фирмы, как его, заниматься контрабандой виски — плохой бизнес». Офицер поднял руку, чтобы остановить возражения молодого человека. «Да, я знаю, ты собираешься сказать мне, что мы не доказали, что он занимался контрабандой.
»Мы пропустим этот момент. Передай ему мое сообщение. Просто скажи, что это плохо.
бизнес. Вы можете сказать ему, если вы хотите, что мы здесь, чтобы положить
конец его, и мы собираемся сделать это. Но подчеркивают, что это не
хороший бизнес. Понял?"

"Да".

«Очень хорошо, сэр». В глазах инспектора мелькнула улыбка.
 «Я вынесу вам шотландский вердикт, молодой человек. Не виновен, но больше так не делайте. Вы свободны».
 «И Барни тоже?»
 «Хм! Он другого цвета». Думаю, мы отправим его на равнины.
«Зачем откусывать от вишни по кусочкам, сэр? Он не может быть виновен, если я невиновен», —
сказал освобождённый заключённый.

"Разве я сказал, что вы не были?" Возразил инспектор Маклин.

"Он не стоит пороха, не так ли, сэр?" Том беспечно намекнул.
- Барни довольно тупоголовый. Если он и виновен, то не как директор школы.
Вам было бы гораздо лучше отправить меня наверх.

Офицер рассмеялся, приглаживая рукой усы. "Вы
хотите быть судьей и присяжными, а также заключенного, мой мальчик?"

"Думал, может быть, мой дядя бы понять дух ваше сообщение
лучше, если Барни пошел вместе со мной, инспектор." Карие глаза были
открыты и бесхитростны.

Маклин внимательно изучал монтанца. Он начал узнавать
Необычные качества этого юноши.

"Не могу сказать, что мне нравится твой друг Барни. Он паршивый тип, если я не ошибаюсь."

"Я и сам не в восторге от него. Подумал, что если я возьму его с собой на юг, это избавит тебя от некоторых хлопот."

"Возможно," — согласился инспектор. "Пока что это его первое правонарушение."
Я знаю. — Он бросил быстрый взгляд на этого самоуверенного юнца из-под нахмуренных бровей.
 Он заметил, что на границе мужчины взрослеют рано.
 Школа чрезвычайных ситуаций быстро их развивает.
 Но Морс показался ему более компетентным, чем другие мальчишки
жители равнин, с которыми он встречался. - Вы будете за него отвечать?

Монтанец неохотно подошел к скретчу. У него не было никакого желания быть медведем
вожаком у такого сомнительного экземпляра, как Барни.

"Да", - сказал он после паузы.

"Оставь его в Штатах, ладно?"

"Да".

"Тогда возьми его с собой. Пожелаем ему удачи.
Как только Том добрался до форта Бентон, он доложил обо всём своему дяде. Он рассказал историю о грузе виски и его судьбе, а также о своих приключениях после этого.

 Глава торговой фирмы был долговязым янки с расхлябанной походкой, который
В юности он отправился на Запад. С тех пор у него появились седые волосы и крупные деловые интересы. Услышав сообщение от инспектора Маклина, он ухмыльнулся.


"Думает, что это плохой бизнес, да?"

"Сказал мне передать тебе это," — ответил Том.


"Думаю, он не сказал почему."

"Нет."

Старый уроженец Новой Англии выудил из заднего кармана пачку табака, отрезал
от большого куска и засунул за щеку. Затем, откинувшись на спинку стула
он бросил проницательный взгляд на племянника.

"Интересно, что он имел в виду".

Том не высказал своего мнения. Он узнал хитрую привычку своего дяди
Он рылся в головах других людей в поисках подтверждения того, что было у него на уме.

"Есть какие-нибудь идеи, к чему он клонил?" — продолжил старый первопроходец.

"Что-то вроде того."

К. Н. Морс усмехнулся. "У меня есть кое-какие соображения. Давай послушаем твои."

"Торговля с Северо-Западным конным войском будет процветать ещё какое-то время.
В силу потребности всех видов расходных материалов. Это придется решать через некоторые
фирма в Бентон дом клиринга'. Он уведомляет, что до тех пор, пока
C.N. Morse & Company не исправится, она не сможет вести дела с
N.W.M.P.

"Это все?" - спросил глава фирмы.

«Это только половина дела. Другая половина заключается в том, что ни одна фирма не
торговцам виски будет разрешено вести торговлю за границей».
К. Н. снова весело хихикнул. «Не теряй голову, ладно? Хочешь дать какой-нибудь совет?»

Том не поддался на провокацию. «Нет, сэр».

«Без комментариев, сынок?» Передашь это дяде Ньюту, да?

 Ты глава фирмы.  Меня наняли, чтобы я делал то, что мне говорят.

 Ты собираешься подчиняться приказам и на этом всё?

 Не совсем. — Молодой человек упрямо выпятил квадратный подбородок. «Например, я больше не буду провозить алкоголь контрабандой. Эта поездка открыла мне глаза. Ты не был на земле так, как я. Если хочешь
Проще говоря, дядя Ньют...
«Говори прямо на собрании, Том. Не стоит удивляться тому, что я могу это вынести».
Переселенец-янки бросил на племянника вопросительный взгляд и
улыбнулся. «Я уже довольно давно слышу более или менее
простую речь, сынок».

Том выложил ему всё как есть, спокойно, но без извинений. - Продажа виски племенам приводит к массовым убийствам,
сэр.

- Сильно сказано, парень, - протянул его дядя.

- Не слишком сильно. Вы знаете, я не имею в виду ничего личного, дядя Ньют.
Чтобы понять это, что ты должен пойти туда и увидеть его. В
Племена равнинных индейцев сходят с ума из-за огненной воды и начинают убивать друг друга. Позволять им это — преступление.
Молодой Морс начал рассказывать о случаях, которые он наблюдал сам, и о других, о которых он слышал из надёжных источников.
 Вскоре он уже рассказывал о своих приключениях с Спящей Зарей.

 Торговец пушниной терпеливо его слушал. Пыльные морщинистые сапоги торговца стояли на столе. Его стул был откинут назад так, что вес его тела распределялся между спинкой стула и подлокотниками.
шея, нижняя часть позвоночника и пятки. Он выглядел сонным и ленивым, но Том знал, что тот не упускает ни малейшей детали.

 В дверном проёме кабинета мелькнула тень. За ней маячила огромная, неуклюжая фигура.

"Привет, Уэст! Как делишки?" — лениво спросил К. Н. Морс. Он не
встал со стула и не протянул руку для рукопожатия, но, возможно,
это было связано с тем, что он не привык напрягаться.

 Уэст остановился, задыхаясь от гнева. Он заметил
 Тома и уставился на него. «Ты здесь, да? Пробрался домой, чтобы попытаться
Ты что, сговорился со стариком? — Бригадир повернулся к дяде. — Я хочу сказать тебе, что он обманул тебя, К. Н. У него хватило наглости вернуться сюда после того, как он связался с полицией.
 — Я что-то слышал об этом, — осторожно признался торговец пушниной.
"Ты сказал мне, что Том, а ты не совсем в восторге".

"Он больше никогда не будет водить для меня бычью упряжку". Уэст добавил к своему заявлению
леденящее душу ругательство.

"Тогда будем считать, что мы договорились. Ты закончил травлю быков, Том".
В уголках старого лица мелькнула легкая искорка причудливого веселья.


"Теперь ты кричишь, Си-Эн. Он подставил меня от начала и до конца.
Сначала, когда девчонка разбила бочки, он забрал её домой, а не привёл ко мне. Потом, в лагере старого Макрея, когда я защищался, он тоже набросился на меня. Судя по тому, как он себя вёл, я решил, что он выдал красномундирнику, где спрятан тайник. В конце концов, когда я выехал, чтобы спасти его, он встал на сторону другого парня. Если бы не он, у меня бы никогда не было этой пули в ноге.
Крупный контрабандист говорил с необычайной горячностью, щедро приправляя свою речь отборным матом.

Седовласый янки принял позицию бригадира, махнув рукой в знак того, что любые контраргументы неуместны. Но в его глазах мелькнул ироничный огонёк.

"'Ну что ж, Уэст. Если ты так в этом уверен, то парень прямо сейчас увольняется из компании. Я не позволю ему раздражать тебя ещё хоть час. Сегодня он становится членом фирмы.
У здоровяка отвисла челюсть. Он уставился на своего худощавого работодателя так, словно у его ног взорвалась маленькая бомба, отшибившая ему память. Но он был удивлён не больше, чем Том, чьё деревянное лицо ничего не выражало.

- Боже Всемогущий! Разве я только что не рассказывал вам, как он испортил все шоу
- как он продался той кучке шпионов, которых заслало туда канадское правительство
? взорвался Уэст.

"О, я не думаю, что он это сделал", - беспечно сказал Морс-старший. "Мы
должны помнить, что времена меняются, Уэст. Закон вступает в силу.
и мы, старожилы, должны встретить его на полпути с "доброй рукой".
Вы можете поднять Британский флаг не больше, чем дядю Сэма. Я
полагаю, что отправил свою последнюю партию спиртного через границу.

"Ты что, испугался?" - усмехнулся начальник тропы.

- Может, и так. Думаю, я слишком стар, чтобы играть в контрабандистов. И я
стремлюсь к респектабельности - хочу, чтобы фирма была в хороших отношениях с
новыми поселенцами. Отныне законный бизнес. Это наш девиз,
парни ".

"В какую церковь вы ходили, К.Н.?"

«Что ж, может, и до этого дойдёт. Как думаешь, из меня получится хороший дьякон?»
 — дружелюбно спросил торговец, разгибая ноги и вставая, чтобы потянуться.

  Уэст ударил большим кулаком по столу так, что чернильница и перья
 подпрыгнули. «Всё, что я могу сказать, это то, что в этой новой воскресной школе, которой ты собираешься руководить, не будет места для мужчины». Я бросаю тебя прямо сейчас
Бригадир произнёс эту угрозу в качестве блефа. Он был самым удивлённым человеком в Монтане, когда его работодатель спокойно сказал, всё ещё медленным гнусавым голосом, полным добродушия:

"Может, ты и прав, Уэст. Конечно, тебе виднее. Ты лучше всех разбираешься в своём деле. Рассчитай своё время, и я попрошу Бенсона выписать тебе чек. Надеюсь, ты найдешь хорошую работу.

Чувство сдерживаемого гнева в Уэсте вскипело. Его голова опустилась
и угрожающе подалась вперед.

- Ты хочешь, а? Позволь мне сказать тебе вот что, К.Н. Я не прошу у тебя никаких шансов.
как любой другой парень. Только потому, что ты глава крупной компании, ты не можешь так со мной поступать. Я и минуты этого не потерплю.
"Конечно, нет. Я бы не стал с тобой так поступать. Никаких обид, даже если ты нас бросишь." Это было характерно для Нового
Англичанин, который, несмотря на то, что был влиятельной фигурой в стране этого человека, редко с кем-то ссорился.

"Вот как? Что ж, послушай. Я был против твоего нового напарника, потому что он твой родственник. Но теперь всё иначе. Он наверняка отлично проведёт время, и не стоит забывать об этом ни на минуту.

Мех-торговец жевал свою жвачку невозмутимо. Когда он заговорил
по-прежнему без следа нервозности.

"Ты, наверное, подумаете, что лучше, что, может быть, на Запад. Думаю, ты немного
горячий под воротником, не так ли? Не трудно заплатить, чтобы держать обиды,
не так ли? Теперь там был Rhinegoldt. Продолжал нянчиться со своими обидчиками и, в конце концов,
угодил в загон. По-моему, плохое лекарство.

Уэст не был идиотом. Он понимал угрозы, под учтивый
слова кладовщик. Rhinegoldt пошли в тюрьму
поскольку н. с. Морзе пожелал так. Вывод был, что еще
нарушитель закона может пойти по той же причине. Босс след знал, что это
была не пустая угроза. Морс мог бы посадить его за решетку любой момент он
выбрал. Доказательства были в его руках.

Хулиган уставился на него. "Попробуй это, К.Н., Только попробуй один раз.
Если ты это сделаешь, в семье Морс произойдет внезапная смерть. Может быть, вторая.
Что касается меня, то я бы застрелил вас обоих за медный цент. Не обманывай себя ни на минуту.

- Глупые разговоры, Уэст. Ничего тебе не куплю. Думаю, вам лучше
иди домой, остыть, не так ли? Я возьму вашего времени достигла в день,
если вы хотите проверить прямо сейчас".

Сломанные зубы бандита заскрипели, когда он стиснул челюсти.
Он перевёл взгляд с улыбающегося торговца с твёрдым взглядом на смуглого юношу, который наблюдал за происходящим с таким хладнокровием и настороженностью.
Он боролся с диким, яростным желанием выполнить свою угрозу,
прибраться здесь и отправиться в глушь. Но какое-то спасительное чувство благоразумия удерживало его. К. Н. Морс был для него слишком крупной добычей.

«К чёрту чек», — прорычал он и, развернувшись на каблуках, с грохотом вышел из кабинета.

 Племянник заговорил первым.  «Ты специально от него избавился».

"Тебе так показалось, да?" - спросил дядя в своей обычной
косвенной манере.

"Почему?"

"Полагаю, ты бы сказал, что это потому, что он не вписывается в новую политику
фирмы. Думаю, вы бы сказать, он всегда был отвести нас в беде с
его overbearin и кривыми путями".

«Это правда. Он бы так и сделал».

 «Может, было бы неплохо присматривать за ним. Говорят, он плохой парень. Не повезёт тому, на кого он накинется».

 Том понял, что его предупреждают. «Я присмотрю за ним», — пообещал он.

  Пожилой мужчина с улыбкой сменил тему. «Вот где жил С. Н. Морзе»
& Компании переворачивает лист, сынок. Больше никаких бизнес-авантюры. Законный
торговля только. Что идея тебе думает заставляешь меня Жить?"

- Меня устраивает, если это касается тебя, - весело ответил Том, - Но при чем здесь
Я? В чем заключается моя работа в фирме? Ты заметил, что я ещё не сказал «спасибо»?
"Ты?" — К. Н. лукаво и сухо улыбнулся. "О, всё, что тебе нужно делать, — это вести наши дела к северу от границы: покупать, продавать, торговать, налаживать дружеские отношения с индейцами и охотниками, поддерживать дружеские отношения с полицией и тому подобное."

Том ухмыльнулся.

«Мне ведь ничего не придётся делать, верно?»




ГЛАВА XII

У ТОМА ДАКСА ПРОБЛЕМЫ

К Тому Морсу, сидевшему за решёткой, которая служила ему кабинетом в фирменном магазине в Фарауэй, подошёл легко шагающий юноша в начищенных ботинках, алом пиджаке и фуражке, лихо сдвинутой набок.

"'Привет, дядя Сэм," — сказал он, весело отдавая честь.

"'Привет, Джонни Канак. Где ты был целый год и бог знает сколько месяцев?
"Вверх по реке Пис, после Пьера Пулетта, того, кто убил
Бакскина Джерри."

Том окинул взглядом худощавое тело Бересфорда, его мальчишеское лицо с заострившимися чертами и впадины под глазами, которых не было, когда они впервые встретились.
встретился. До него дошли слухи о долгом походе в замерзшие земли
Безлюдья, совершенном офицером и его проводником-индейцем. Он мог догадаться.
темная и унылая зима, проведенная вдвоем, без книг,
без жизненных удобств, вдали от любого другого человеческого существа. Должно быть,
это был опыт, испытывающий душу. Но его не пошатнули
Жизнерадостный канадский радость в жизни.

«Поймать его?» — спросил житель Монтаны.

 Он мог догадаться, каким будет ответ. Северо-Западная конная дивизия всегда возвращала тех, за кем была отправлена. Войска уже стягивались
традиция, которая сделала их на целое поколение правителями половины континента.

"Поймал его". Так вкратце красный мундир отказался от опыта, который
отнял у него жизненных сил больше, чем пять лет цивилизованного
существования. - Вернулся неделю назад. Инспектор Крауч послал меня сюда, чтобы я посмотрел.
"На что?".

"На что? Он не подозревает никого в Фарэвэе в том, что они нарушают закон.
Том весело посмотрел на своего гостя. Ходили слухи, что Фарэвэй был
клоакой беззакония. Он находился далеко от границы. Когда шерифы
Монтаны становились слишком активными, обычно наблюдался приток населения
на посту стояли суровые мужчины с жёстким взглядом, которые пересекли границу и направились на север, в безопасное место.

"Похоже на то. Ты, случайно, не ищешь неприятностей?"
"Избегаю их," — быстро ответил Том.

Офицер добродушно улыбнулся. "Они стучатся в твою дверь." Он постучал костяшками пальцев по столу.

"Если бы я когда-нибудь столкнулся с Санта-Клаусом радости..."

"О, спасибо!" Пробормотал Бересфорд.

"... ты определенно не он. Грузи свое горе".

"Тема моего выступления - аборигены, их нравы,
представления о животных и склонности", - объяснил констебль. "Согласно
Согласно последним научным гипотезам, метемпсихоз...
Том всплеснул руками. «Помогите! Помогите! Я никогда не изучал геологию.
Я не знаю эту гипотенузу, о которой вы тут разглагольствуете, лучше, чем моя малярша. Повторите ещё раз, в одно слово».

«Вы не замечали в последнее время каких-либо проблем у кри — то есть каких-то проблем сверх обычного?»
Младший партнёр компании C.N. Morse & Company задумался. «Да, мне кажется, что да — многовато развязности и шума, многовато жевания тряпок и размахивания томагавками».

«Почему?»

«Скорее всего, из-за виски».

«Откуда они его берут?»
Том вопросительно посмотрел на солдата. «Понятия не имею, как и ты».
— протянул он.

 — Полагаю, Уэст и Уэйли.
Морс ничего не ответил. Булли Уэст вложил свои деньги в Дага
Уэйли, игрока, который переходил из одного шахтёрского лагеря в другой и
в конце концов оказался на Северо-Западе. Якобы
они поставляли одеяла, оружие, еду и другие предметы первой необходимости
племенам, но было сильное подозрение, что они получали прибыль
от контрабанды виски через равнины.

"Но угадать это и доказать это - разные утверждения. Как же
Я собираюсь повесить это на них? Я не могу выставить себя полным дураком
копаясь в их тюках и коробках. Если бы я ничего не нашел
а это было бы маловероятно против меня - Уэст и его банда бы
засунули языки за щеки, и акции N.W.M.P. упали бы
. Нет, я должен убедиться, напасть на них и связать, найдя
товары в фургонах.

"Маловероятно", - предположил Том.

«Вот тут-то ты и вступаешь в игру».
«О, я вступаю в игру, да? Я начинаю слышать, как Старик Неприятность стучится в мою дверь, как ты и обещал. Не торопись. Мне что, пойти и спросить Булли Уэста, где он прячет свою огненную воду? Или что?»

"Да. Только не упоминай ему, что ты спрашиваешь. Ваша фирма и его фирма
торгуют взад-вперед, не так ли?"

"Вперед, но не обратно. Когда они должны иметь некоторые товары, если это
шея и ничего с ними-они у нас покупают. Мы не покупаем у них.
Нас нельзя назвать добрососедскими отношениями.
Бересфорд объяснил: "Уэст только что привёз груз товаров. Я могу
поклясться, что если он и привёз с собой выпивку — а у меня есть
веские основания так думать, — то она ещё не была выгружена. Завтра
повозки разъедутся. Я не могу следить за всеми. Если я заключу сделку с мистером Уэстом, то это должно произойти сегодня вечером.

- Понятно. Вы хотите, чтобы я дал вам свое благословение. Я пройду через это.
отличный, большой-пребольшой. Действуйте, констебль. Захватите Уэста с доказательствами.
Замочи его хорошенько. Отправь его на три года. Ты заслужил мое сочувствие и
одобрение, одно за горе, с которым ты можешь столкнуться, другое за
твои благие намерения.

Офицер Грин было пресловутого Чеширского кота
злоба. "Рад, что ты одобряешь. Но ты продолжай, что сочувствие к себе.
Я прошу тебя вытащить для меня каштан из огня. Тебе бы
лучше быть осторожнее, а то обожжешь лапу.

«Просто помни, что я ничего не обещал. Теперь я уважаемый бизнесмен и, как я уже сказал, избегаю неприятностей».

 «Узнай для меня, в какой повозке спиртное. Это всё, о чём я прошу».

 «Как я могу это узнать? Я не умею читать мысли».

 «Подойди как бы невзначай и предложи купить товар». Покрутись немного. Держи
чехлы наготове. Обрати внимание на фургоны, от которых они тебя уводят.

Том задумался и покачал головой. «Нет, вряд ли я это сделаю».

«Есть какая-то конкретная причина?»

«Мне не кажется, что это похоже на игру. Я на каждом повороте дороги». Он кривой, как собачья лапа. Но это
с моей стороны было бы нечестно шпионить за ним. С тобой все по-другому.
Тебе за это платят. Ты пытаешься уничтожить его любым способом,
каким сможешь. Он это знает. Это игра в прятки между вами и им.
он. Побеждает сильнейший.

Красный мундир сразу согласился. «Ты прав, я найду кого-нибудь другого».
Он поднялся, чтобы уйти. «Может, увидимся позже».

Том кивнул. «Извини, что не могу помочь, но ты же понимаешь».

«Конечно. Не стоило тебя просить».

Бересфорд быстро вышел из магазина.

Мгновение спустя Морс увидел его в окне и прошептал:
разговор с Онистой. Они стояли позади дальнего сарая, так что их не было видно с дороги.




 ГЛАВА XIII

 КОНСТЕБЛЬ ПРЕОДОЛЕВАЕТ ТРУДНОСТИ


 На севере уже сгущались сумерки, когда Бересфорд снова заглянул в магазин. Если не считать двух полукровок и клерка, торгующегося в дальнем конце здания из-за полудюжины серебристо-серых лисьих мехов, Морс был здесь один.

 Тем не менее офицер предусмотрительно понизил голос.  «Мне нужен шнек и деревянная пробка такого же размера.  Принеси их мне так, чтобы никто не узнал».

Управляющий компанией C.N. Morse & Company Northern Stores в настоящее время
передвинул через прилавок к нему джутовый мешок с овсянкой.
"Полагаю, это нужно записать на счёт полиции?"

"Да."

"Послушайте, констебль, я хочу взглянуть на эти мокасины, которые я заказываю для
инспектора. Это то, что ему нужно?" Или нет?

Том первым прошел в свой кабинет. Он протянул туфлю Бересфорду.
- Что делаешь? он спросил быстро, между предложениями.

Солдат осмотрел обувь. "Примерно так, я бы сказал. Думал,
ты найдешь то, что искал. Обычно так и происходит, когда человек
настраивается по-настоящему серьёзно.

Глаза на смуглом лице весело блеснули.

"Найти товар — это одно. А вот получить его — совсем другое," — предположил Том.

 Один из охотников возмущённо воскликнул: "Да это же то, что вы называете «дешёвка». Я делаю вам подарок. Ва-ла!"

«Нужно преодолевать трудности, — сказал Бересфорд. — Тогда ты
будешь готов к разочарованию. Но никогда не узнаешь, пока не
попробуешь».
Его друг начал понимать, чего хочет офицер. Он искал партию
алкоголя и купил бур, чтобы преодолевать трудности_.

Глаза Тома заблестели. «Пойдём в кладовку и взгляни на мой
товар. Я хочу, чтобы ты увидел, что эти мокасины будут сделаны из
хорошего материала».
 Они продолжали идти по загону, весёлые, беззаботные сыновья
Дикого Запада, оба крепкие как скала, с рельефными мышцами,
как у лесных пантер. В сумме их возраст не превышал шестидесяти пяти лет, но жизнь взяла их в оборот, когда они были ещё молоды, и научила их служить своим целям. Она наделила их стойкостью, выносливостью и хладнокровным предвидением, которое позволяет избежать катастрофы.

"Я в деле," — сказал житель Монтаны.

"Что значит?"

«Я покупаю фишки, беру в руки, сажусь и раздаю карты».
Полицейский пристально посмотрел на него. «Почему ты передумал?»

«Ты меня неправильно понял. Я с тобой до конца, пока мы не выведем West and Whaley из бизнеса». Они — адская шайка, и эта страна будет только рада избавиться от них. Единственное, я хочу, чтобы все было по-честному.
 Я не мог шпионить за этими людьми. По крайней мере, мне это казалось не совсем правильным. Но это конь другого цвета. Веди меня к той беде, которую ты обещал мне некоторое время назад.

Бересфорд привел его к нему через промытый дождем овраг, вверх по которому они поднимались.
медленно и бесшумно проделали свой извилистый путь. Из оврага они
пробрались по сухой траве к небольшой канаве, которая была построена для того, чтобы
осушать территорию лагеря во время весенних паводков. Она вела в
середину лагеря обоза.

Жители равнин с кропотливой осторожностью крались вдоль пересохшего рва. Они не продвинулись ни на дюйм, не позаботившись предварительно отодвинуть в сторону
каждую веточку, треск которой мог их выдать.

С начала приключения и до его кульминации не было произнесено ни слова
сказано. Бересфорд шел впереди, торговец следовал за ним по пятам.

От костра в укрытии
фургонов до них доносились мужские голоса. Том предположил, что их было около четырех. Их слова
отчетливо доносились сквозь бархат ночи. Они говорили на обычном элементальном языке
темы, обычные для их вида.

Нужно было пересечь открытое пространство, залитое лунным светом. Констебль быстро, широкими шагами, добрался до повозки и пролез под ней.
Его спутник остался в укрытии в канаве. Ближе ему не было нужды.

 Офицер лёг на спину и направил остриё бура на
Бересфорд взялся за деревянную часть кровати и начал поворачивать. Круги и полукруги стружки отлетали и падали на него. Он работал не останавливаясь.
Вскоре сопротивление дерева прекратилось. Сверло проело себе путь.

 Бересфорд вытащил инструмент и попробовал снова, на этот раз в нескольких сантиметрах от проделанного отверстия. Давление уменьшилось, как и раньше, но через секунду или две сталь снова вошла в дерево. Ручка двигалась медленно и уверенно.


Несколько капель влаги скатились вниз, затем потекла тонкая струйка.
Констебль подставил под неё руку и попробовал на вкус. Это был ром.

Быстро он снял бит, встроенные вилку в отверстие и толкнул
он дома.

Он выполз из-под фургона, обошел его с дальней стороны, подбежал
к следующему транспортному средству с белым верхом и набросился на отдыхающих
коротко и резко отдав команду.

"Руки вверх! Быстро!"

На мгновение удивленный квартет был слишком поражен, чтобы подчиниться.

«Что, чёрт возьми, происходит?»
«Поднимайте их!» — последовал чёткий, безапелляционный приказ.

Восемь рук взметнулись к небу.

"Это что, ограбление — или что?" — угрюмо поинтересовался один из возчиков.

"Называй как хочешь. Ты, в меховой шапке, подгони мулов к
второй фургон. Не соверши ошибку и не попытайся сбежать. Ты будешь
мертвым контрабандистом.

Мужчина заколебался. Этот человек в красном плаще был один?

Том неторопливо выбрался из канавы с обрезом под мышкой.
- Я полагаю, вам надоели ваши трудности, констебль, - сказал он.
весело.

«Через дно повозки и край бочки с ромом. Пошевеливайтесь, джентльмены из бригады, занимающейся контрабандой виски. Мы направляемся в
Форт Эдмонтон, если вас это устраивает».
Если их это не устраивало, они не выразили своего несогласия вслух.
Единственным их комментарием было рычание, когда под руководством Бересфорда они
Монтананец отобрал у них оружие и стал охранять мужчину в меховой шапке — его звали Лемуан, — пока тот подводил мулов к повозке, на которую указал офицер.

"Привяжи их," — коротко приказал Морс.

 Французско-индейский охотник за пушниной привязал мулов к повозке.  Вскоре повозка выехала за пределы освещённого кострами круга и скрылась в темноте. Морс сел
рядом с возницей, положив короткоствольное оружие на колени.
Трое мужчин шли позади фургона. Четвертый, в форме конного полка
Северо-Запада, замыкал шествие верхом на лошади.




ГЛАВА XIV

АЛЫЕ МУНДИРЫ В ДЕЙСТВИИ


Когда Булли Уэст обнаружил, что часть груза, перевозимого в вагонах для перевозки скоропортящихся продуктов, исчезла, а вместе с ней и четверо погонщиков мулов, он сразу же пришёл к выводу. То, что это был не тот груз, было вполне естественно для его угрюмого и подозрительного ума.

 «Боже всемогущий, они нас обманули», — выругался он в адрес своего напарника, сопроводив ругательство потоком других слов. «Приготовьтесь прибрать к рукам товар и вернуться в Штаты. Вот чего они хотят.
 Прежде чем я смогу их остановить. Я покажу им, что они не могут играть в свои обезьяньи трюки с Булли Уэстом».

Это объяснение не удовлетворило Уэйли. Прямые чёрные брови над холодными глазами сошлись в хмурой задумчивости.

"У меня такое чувство, что ты идёшь по ложному следу," — прошамкал он, пожимая плечами.

Голос и жест были удивительными, потому что они были совершенно неожиданными для этой личности. Оба были почти женственными в своей деликатности. Они напоминали мурлыканье и мягкую поступь кошки, что было странным контрастом с белым, бескровным лицом и чернильно-чёрными бровями.
 Глаза «Покера» Уэйли могли вселить страх в самого безрассудного
бык-громадина на границе. Они провели увлекательный и зловещий
возможности зла.

"Скоро увидим. Мы тронулись сразу после них", - ответил хулиган.

Тонкие губы Уэйли скривились. Он посмотрел на Уэста так, как будто прочитал до глубины его мелкого ума и намеревался извлечь максимум пользы из его знаний.
...........
...........

"Да", - пробормотал он, как бы про себя. "Кто-то должен остаться с
остальной частью команды, но, думаю, мне лучше пойти с вами. Вероятно, вы
не смогли бы справиться со всеми ними, если бы они оказали сопротивление ".

Ответом Уэста был рев оскорбленного тщеславия. "Я! Не устраивать на них облаву
приручить овец. Я верну их с высунутыми языками.
Понимаете?
На рассвете он уже был в седле. Опытный погонщик, Уэст без труда
проследил за следами фургона. Никто не пытался замести следы.
Торговец виски мог идти по узким следам вдоль извилистой дороги.

Страна, по которой он путешествовал, была пограничной территорией между
равнинами и бескрайними лесами, простиравшимися до самого
замерзшего Севера. Иногда он скакал по холмистым прериям. И снова он
Он двигался по лесным просекам или огибал живописные озёра, на берегах которых росли камыши, а при его приближении поднимались с криками утки или гуси.
Пара койотов бросила на него долгий взгляд и скрылась в овраге.
Однажды из ивовой рощи выбежал огромный лось и поскакал через холм.

Вест не обращал на это внимания. Он не испытывал радости, покоряя вершины и глядя вниз на бескрайние леса и рябящую воду.
Следы от ободов колёс полностью завладели его угрюмым, опущенным взглядом.
Если грубое лицо и отражало его мысли, то они, должно быть, были далеко не приятными.

Солнце залило пейзаж, поднялось над небосводом и скользнуло к горизонту. Сумерки застали его на берегу лесистого озера.

 Он посмотрел вдаль и тихо торжествующе вскрикнул. Из леса на противоположном берегу потянулся тонкий дымок. К воде подошёл мужчина с ведром, наполнил его и исчез в лесу. Булли  Уэст знал, что догнал тех, кого выслеживал.

Контрабандист объехал нижнюю часть озера и направился через лес к дыму. На безопасном расстоянии он спешился, привязал лошадь к молодой сосне и внимательно осмотрел свою винтовку. Очень
Он осторожно подкрался к лагерю, двигаясь с ловкостью и скрытностью разведчика Сарси.

Лагерь был разбит на небольшом открытом пространстве, окружённом кустами.
Он пробрался через заросли с южной стороны, бесшумно отодвигая в сторону каждое деревце и сорняк, чтобы освободить проход для своего огромного тела.Для такой массивной фигуры он двигался легко. Дважды он
останавливался, услышав треск ломающейся ветки, но его жертва не
подавала признаков беспокойства.

Они сидели, сгорбившись, все четверо, перед
горящим костром, устроившись на корточках в удобной позе для отдыха на природе
человек по всему миру. Их разговор был отрывочным. Никто не подавал никаких признаков
настороженности в отношении любой возможной приближающейся опасности.

Больше не опасаясь, Уэст продрался сквозь последние кусты и
выбрался на открытое место.

"Что ж, ребята, надеюсь, у вас осталось немного еды для вашего босса", - издевательски произнес он.
В голосе и манерах звучало торжество.

Он ждал удивления, которого ожидал. Ничего не последовало. Драматизм момента не оправдал его ожиданий. Возницы смотрели на него
угрюмо, без видимого страха или удивления. Никто из них не встал и не
заговорил.

Знойный гнев начал гореть в глазах Запада. "Думал, тебе ускользнуть
на старика, а? Думал, что вы могли бы поставить за сырье украсть'
все сойдет с рук. Что ж, позвольте мне сказать вам, чего вы добьетесь. Я собираюсь
избить каждого из вас до полусмерти. Большой дубинкой. И '
Я отвезу вас обратно в Фарэуэй, как свору побитых собак.
Понятно?
Они по-прежнему молчали. До торговца начало доходить, что в их напряжённом молчании было что-то неестественное. Почему они не пытались объясниться? Или сбежать?

Он не мог придумать ничего лучшего, чтобы сказать, после залпа проклятий,
чем повторять свою угрозу. "А thunderin' хорошей wallopin', во-первых.
Затем мы попали вместе в след, Ты-все для меня."

Из кустов за его спиной раздался голос. "Это последний хороший
пророчество, мистер Уэст. Всё будет так, как ты говоришь.
Здоровяк развернулся, вскинув винтовку к плечу. Он сразу понял, что его обманули, заманили в ловушку. Должно быть, они услышали его приближение, кем бы они ни были, и оставили его людей в качестве приманки.

С другой стороны на него бросились две алые полосы.
Уэст повернулся им навстречу. Третья красная вспышка метнулась к его коленям. Он
рухнул, как будто его ударили тараном.

Но не для того, чтобы остаться лежать. Огромная фигура, похожая на гориллу, с трудом поднялась на ноги
отчаянно пытаясь сбросить с себя троих красных мундиров.
достаточно долго, чтобы вытащить револьвер. Он был похож на медведя, окруженного
прыгающими собаками. Не успел он страдал ни от одного из них, чем другие
тащили его вниз. Как он ни старался, ему не удавалось собраться.
Нападавшие всегда сбивали его с ног, прежде чем он успевал освободиться для
действий. Они облепили его со всех сторон и сражались вплотную, чтобы он не мог нанести удар.
Он сделал несколько выпадов и повалил его на колени под тяжестью своего веса.

Лемойн быстро огляделся и увидел, что его похитители очень заняты.
 Сейчас самое время вмешаться в драку. Он быстро поднялся. Он торопливо произнёс что-то по-французски.

"Одну минутку, пожалуйста." Из кустов вышел ещё один мужчина, не в форме. Лемуан забыл о нём. «Это не твоя
война. Лучше не вмешивайся», — посоветовал он и указал на это короткоствольным ружьём.

 Охотник посмотрел на него. «Так это твоя война, мистер Морс?» — спросил он.

 «Справедливо. Я тоже не буду вмешиваться».

К этому времени солдаты уложили Уэста. Они пытались
надеть на него наручники. Он яростно отбивался, его огромные руки и ноги молотили
как цепы. Пока он не носил в себе они могут шестерня
его.

Бересфорд Роза наконец, дело сделано. Его мундир был разорван чуть ли не с
на одно плечо. - Честное слово, он настоящий кит, - выдохнул он, тяжело дыша. «Если бы я не встретил вас, ребята, он бы съел меня заживо».
Крупный контрабандист с трудом переводил дыхание. Когда он наконец обрёл дар речи, то разразился яростными и ужасными проклятиями.

Лишь несколько часов спустя он смог задать простой вопрос. «Что это?»
это значит? Куда вы меня ведете, проклятые шпионы? он взревел.

Бересфорд вежливо предоставил ему информацию. - Надеюсь, в тюрьму,
Мистер Уэст, за нарушение налоговых законов Ее Величества.




ГЛАВА XV

ДЕНЬ ПОЦЕЛУЕВ


Всю неделю Джесси и её приёмная мать Матапи-Кома были заняты готовкой и выпечкой по случаю знаменательного события. Фергюс принёс
мешок, полный зайцев, и двух скунсов. К ним его отец добавил
копчёные задние ноги молодого буйвола, полбочки сушёной
рыбы и пятьдесят фунтов пеммикана. Ангус любил проявлять
гостеприимство на феодальный манер.

С тех пор как Джесси открыла глаза, услышав крик Матапи-Кома:
«Коос коос ква» (Проснись!), в предрассветной тьме зимнего
северного утра она слышала хруст снега под ногами
лакеев и полозьями саней. Как чистокровные кри, так и полукровки стекались в Фарауэй, чтобы принять участие в празднествах Уче-ме-гоу-кесигоу (День поцелуев).

 Торговцы на посту и их семьи присоединялись к веселью.
 За исключением Морса, все они взяли себе в жёны индианок, что было обычным делом в этой стране, и ради бизнеса, и ради семьи
По ряду причин они поддерживали тесные отношения с местными жителями. Большинство их детей говорили на родном языке, хотя могли изъясняться и на английском. В этом отношении, как и в других, младшие Макреи были лучше. Они хорошо говорили по-английски. Они умели читать и писать. Отец привил им уважение к Священному Писанию и дал некоторые знания как о Ветхом, так и о Новом Завете. У него была привычка каждый вечер проводить семейные молитвы. Обычно на этих службах присутствовало полдюжины гостей, помимо его ближайших домочадцев.

С индейцами пришли их собаки, похожие на волков, с торчащими ушами и острыми мордами, с прямой, топорщащейся шерстью. Было двадцать градусов ниже нуля, но эти тощие животные не искали укрытия и не получали его.
 Они бродили перед частоколом форта, огрызаясь друг на друга, или уносились в лес на охоту за кроликами.

По обычаю, в этот день храбрецы племени целовали каждую встреченную женщину в знак дружбы и доброй воли.  Не поприветствовать женщину, молодую или старую, было дурным тоном.  С самого рассвета они шли к дому Ангуса Макрея и серьёзно
Он целовал свою жену и дочь.

 Джесси это не нравилось. Она была привередливой молодой особой. Но она не могла уйти, не оскорбив смертельно воинов с серьёзными глазами, которые демонстрировали таким образом своё почтение. Она старалась по возможности быть занятой наверху, но по меньшей мере дюжину раз её загоняли в угол, и она делала всё, что могла.

За ужином она и другие женщины из форта обслуживали гостей
и наблюдали за тем, как быстро исчезает огромное количество еды. Когда
ужин закончился, начались танцы. Кри топтались на месте
Они кружились, перепрыгивая с одной ноги на другую в такт ударам кожаного барабана. Полукровки и белые танцевали джигу и рил, которые первые привезли с собой из района Ред-Ривер. Они выходили на танцпол парами. Мужчины делали двойные шажки и «голубиные крылышки», двигаясь всё быстрее и быстрее по мере того, как скрипач ускорял мелодию, пока наконец не сдались, измученные. Их партнёры танцевали так же энергично, как и они.
Мокасины мелькали так быстро, что бусины сверкали.

 Поскольку это было самое большое здание в округе, танец проходил там
в магазине C.N. Morse & Company. Из-за прилавка Джесси
аплодировала артистам. Сама она не собиралась принимать участие.
Годы, проведённые в школе, придали ей определённого достоинства.

 Её взгляд привлёк алый цвет. В комнату вошли двое конных полицейских, и один из них снимал меховое пальто. Подтянутая фигура с узкими бёдрами и коротко стриженная кудрявая голова
— она сразу узнала его, и её сердце забилось быстрее. Когда Уинтроп Бересфорд
появлялся в их районе, на щеке Джесси МакРэй всегда появлялась
улыбка в знак приветствия.

Индианка подошла к молодому солдату и невинно подставила ему своё лицо для поцелуя.


 Бересфорд знал обычаи племени. В его обязанности входило помогать
устанавливать дружеские отношения между конными и коренными жителями.
Он галантно поцеловал морщинистую щёку. Вторая смуглая женщина
прошаркала вперёд, а за ней и третья. Констебль выполнил свой долг.

Его блуждающий взгляд встретился со взглядом Джесси, и он увидел в нём озорной огонёк.
Она наслаждалась затруднительным положением, в котором он оказался.
Краем того же глаза он заметил, что в его сторону направляются ещё две плоскогрудые скво.

Он быстро пересёк комнату, добрался до прилавка, перепрыгнул через него и встал рядом с Джесси. Она всё ещё смеялась над ним.

"Ты боишься," — бросила она ему вызов. "Ты сбежал."
В нём вспыхнул огонёк авантюрного веселья. "Я видел другую даму, одинокую и нецелованную. Сила откликается на каждый крик о помощи."

Она слегка наклонила подбородок и быстро ответила:

 «Тот, кто не воспользуется своим правом, когда у него будет такая возможность,
 не получит ничего, когда воспользуется своим правом».

 Не успела она и подумать, что он действительно осмелится, как офицер наклонился и поцеловал смуглую щёку девушки.

Краска вспыхнула на нем. Джесси бросила на него быстрый, испуганный взгляд.

"Целующийся Дэй, Спящий Дон", - сказал он, улыбаясь.

Она мгновенно последовала его примеру. "Спящая Заря надеется, что Великий
Дух подарит солдату Великой Матери за морями
много счастливых дней поцелуев в его жизни".

"И тебе. Ты потанцуешь со мной?"

«— Не сегодня, спасибо. Я не танцую джига на публике».

«— Я обращался к мисс МакРэй, а не к Спящей Заре, и я приглашал её на вальс».

Она приняла его приглашение, и они вышли на танцпол. Остальные
танцоры по молчаливому согласию отступили назад, чтобы понаблюдать за этим новым шагом, таким
ритмичным, легким и грациозным. Это немного потрясло их чувство
физической формы, когда рука мужчины обнимала девушку, но они были
полны живого любопытства посмотреть, как исполняется танец.

Новое возбуждение запульсировало в венах девушки. Дело было не только в
поцелуе, хотя это имело какое-то отношение к возбуждению, которое
затопило ее. Формально его поцелуй означал лишь признание того, что
сегодняшний день настал. На самом деле он имел для них обоих более личное значение — это был стремительный порыв юности к юности. Но танец был
побег. В Виннипеге она выучила вальс белой расы.
Ни одна другая девушка в Faraway не знала этого шага. Она предпочла думать, что
констебль спросил ее, потому что это подчеркивало преобладание в ней крови ее отца
. Для всех присутствующих это был символ того, что пути
англосакса были ее путями.

У неё была лёгкая, прямая фигура, чувство ритма и инстинктивная мгновенная реакция прирождённой танцовщицы. Когда она скользила по залу в объятиях Бересфорда, девушка познала истинное счастье. Она очнулась только тогда, когда он повел её обратно к стойке.
чары, которые наложили на неё музыка и движение.

 Пара холодных глаз на белом, бескровном лице смотрела на неё из-под тонких чёрных бровей. Её охватил ужас, словно её окатили ледяной водой. Она вздрогнула. В этом неподвижном, ровном взгляде была зловещая угроза. Она не раз ощущала её на себе. В глубине души она
знала, исходя из многовекового опыта своего пола, что этот мужчина
желает её, что он выжидает с терпением и безжалостностью пантеры.
«Покер» Уэйли обладал опасной злой силой, заметной в стране, где плохих людей было немало.

Офицер прошептал Джесси новость. «Булли Уэст сбежал из тюрьмы две недели назад. Он убил охранника. Мы здесь его ищем».
 «Его здесь не было. По крайней мере, я об этом не слышала», — поспешно ответила она.

  Потому что Уэйли своей медленной, кошачьей походкой приближался к ним.

  Игрок без обиняков заявил о своих правах. «Уче-ме-гу-кесигоу», — сказал он.


Девушка покачала головой. «Вы из племени кри, мистер Уэйли?»
На это у него был ответ. «А Бересфорд?»
«Мистер Бересфорд — чужак. Он не знал об этом обычае — о том, что он не распространяется на меня, кроме как в присутствии индейцев». Я был застигнут врасплох.

Уэйли был человеком неординарным. Он получил образование священника, но
запутал следы. В нем было слишком много от Люцифера для
узкой тропы, по которой должен идти отец прихода.

Он поклонился. - Тогда я должен довольствоваться танцем.

Джесси колебалась. Было известно, что он был распутником. Преданность
его молодой жены из племени кри была вознаграждена насмешками и плетью. Но он был не из тех, кому стоит наживать врагов. Ради своей семьи, а не ради себя самой, она неохотно уступила.

 Несмотря на грузное телосложение, он был отличным танцором. Он двигался ровно
и мощно. Но в сердце девушки обиду пылали. Она знала, что он
держал ее слишком близко к нему и, воспользовавшись ее скромность в
она не могла сбежать без публичного протеста.

"Мне дурно", - сказала она ему после того, как они протанцевали несколько минут.

"О, с тобой все будет в порядке", - сказал он, все еще раскачивая ее в такт музыке.

Она остановилась. «Нет, с меня хватит». Джесси заметила своего брата Фергюса в другом конце комнаты. Она подошла к нему. Том Морс стоял рядом с ним.

 Уэйли равнодушно кивнул мужчинам и улыбнулся Джесси, но
эта холодная улыбка не выражала ни теплоты, ни дружелюбия. "Мы будем
танцевать снова - много раз", - сказал он.

Глаза девушки вспыхнули. "Нам придется спросить об этом миссис Уэйли. Я
не вижу ее здесь сегодня вечером. Надеюсь, с ней все в порядке.

Невозможно было понять, от холода, ничего не выражающим лицом
СКВО-человек ли ее шип ужалил или нет. "Она там, где она принадлежит,
дома на кухне. Это ее дело - быть здоровой. Я думаю, что да.
Я ее не спрашиваю.

- Значит, ты не демонстративный муж?

«Муж!» — он дерзко пожал плечами. «Ну и что? Что в имени тебе моём?»

Она знала удобный кодекс поведения его вида. Они брали себе
Жен-индианок, с какой-либо формой брачной церемонии или без нее, и
бросали их в сторону, когда им надоедали узы или они находили их раздражающими.
Есть еще одна разновидность СКВО-человек, тип лице ее
отец. Он присоединился к своей жизнью Matapi-кома это или хорошо
хуже до тех пор, пока смерть их не разделяет.

В груди Джесси вспыхнуло благородное негодование. Была причина, по которой Уэйли только что проявил столько заботы и нежности по отношению к своей жене.
 Она отвернулась и начала разговаривать с Фергюсом и Томом Морсом.
определенно исключая игрока из разговора.

Он был не из тех, кого смущает пренебрежение. Он стоял на своем,
прищуренные глаза наблюдали за ней с бдительным терпением пантеры.
иногда он заставлял ее задуматься. Вскоре он предпринял повторную попытку.

"Что это я слышал о побеге Хулигана Уэста из тюрьмы?"

Ответил Фергус. "Две-три недели назад. Говорят, он убил охранника.
Последнее, что о нём слышали, — он направлялся на запад и на север.
Все они думали об одном и том же: что этот человек доберётся до
Далёких земель, если сможет, и будет скрываться там, пока не раздобудет снаряжение, а потом
Отправляйся с собачьей упряжкой вглубь Одиноких земель.

"Пожелаем ему удачи," — невозмутимо сказал его напарник.

"Удачи ему не помешает," — тихо поправил его Морс.

"Хорошего человека не сломить," — похвастался Уэйли, глядя прямо на другого индейского торговца. «Я бы не удивился, если бы узнал, что он заплатит несколько
долгов, когда приедет сюда».

Том улыбнулся и предложил другое объяснение. «Если он приедет сюда и у него будет время. Ему придётся поторопиться».

Его взгляд переместился через комнату на Бересфорда, бдительного, весёлого, неукротимого и столь же неумолимого, как сама судьба.




Глава XVI

Деловая сделка


Было минус тридцать. Под ногами Морса хрустел слежавшийся снег.
Он шёл по тому, что в Далёкой стране считалось главной улицей.
Часы в магазине показывали середину дня, но через несколько минут
полярное солнце сядет, наступит ночь и на западе загорятся полярные сияния.


 Вокруг настоящего солнца были видны четыре ложных, которые образовывали
крест из пяти светил. Каждый из них плавал в перпендикулярных сегментах
круга, окрашенного в цвета радуги. Не успел молодой человек
оглядеться, как самый нижний из светящихся шаров скрылся из виду. К тому времени, как он добрался
в доме Макреев тьма нависла над белой замерзшей землей.

Джесси открыла дверь на его стук и провела его в гостиную
семьи, где также ели домочадцы траппера и спал Фергюс
. Это было довольно грубое место, с бревенчатыми стенами с глинобитными щелями и
полом из обтесанных досок. А прямо напротив двери была
войти складывали очаг излучает комфорт и жизнерадостность. Шкуры бизонов служили коврами, а на стенах висели меха чернобурой лисицы,
лесных волков, норки и бобра. На полке стояла небольшая библиотека, в которой не было
Их было больше двадцати пяти, но это были книги, которые мог бы выбрать только любитель хорошей литературы. Шекспир и Бёрнс занимали в ней почётное место. В коллекции были стихи Скотта и три или четыре его романа. В потрёпанных кожаных переплётах лежали «Тристрам Шенди» и «Полная история Англии» Смоллетта. «Путь паломника» Буньяна
Прогресс" потеснил "Худибрас" Батлера и "Святой
Вечный покой" Бакстера. В эту избранную компанию пробрался один легкомысленный современный роман
. "Николас Никльби" был привезен из Виннипега
Джесси, когда она вернулась из школы. Девочка прочитала их все
от корки до корки, большинство из них по многу раз. Ангус тоже знал их всех,
за исключением "сборника рассказов", написанного лондонским газетчиком.
о котором он никогда раньше не слышал.

"Я одна", - объяснила Джесси. "Отец и Фергус ушел в
ловушки. Они вернутся не раньше завтрашнего дня. Мама у миссис Уэйли.
Том знал, что жена торговца нездорова. Через несколько недель она должна была родить.

 Ему было неловко находиться наедине с девушкой в стенах
дом. Его отношения с Ангусом Макреем достигли вежливости, но не
сердечности. Суровый старый шотландец никогда не приглашал его зайти
и навестить. Его возмущал тот факт, что с помощью
Морзе его заставили выпороть девушку, которую он любил, и
трейдер знал, что ему не простили его участие в этом эпизоде и, вероятно,
и никогда не будет. Теперь Том пришел только потому, что нужно было срочно решить один деловой вопрос
так или иначе.

 «Бландин утром уезжает в Хуп-Ап».  Я пришёл к твоему отцу по поводу тех мантий.  Если мы покупаем, то сейчас.  Я могу отправить
— Они у Бландуина, — объяснил он.

 Она быстро кивнула.  — Отец сказал, что ты можешь забрать их по твоей цене, если заплатишь столько, сколько он просил за неразрезанные.  Это хорошие шкуры — коровьи и молодых бычьих. [5]

[Сноска 5: Неразрезанный плащ был разрезан посередине и сшит сухожилиями. Те, что были содраны с животного целиком,
были гораздо ценнее, но местные женщины обычно обрабатывали шкуры
другим способом из-за их веса. Одной из причин, по которой индейцы
выступали перед миссионерами в поддержку полигамии, была
что одна жена не могла надеть бизонью шкуру без посторонней помощи.
Сами воины не снисходили до такого унизительного труда.
(У. М. Р.)]

"Договорились," — быстро сказал торговец пушниной. "Я рад, что они у меня есть, хотя
я плачу столько, сколько могу себе позволить, за те, что с трещинами."

«Я принесу ключ от склада», — сказала Джесси.

 Она вышла из комнаты пружинистой, лёгкой походкой, которая отличала её от всех женщин, которых он знал.  Через несколько минут она вернулась.  Вместо того чтобы отдать ему ключ, она положила его на стол рядом с его рукой.

Под загаром на его лице пульсировала тёмная кровь. Он знал, что она сделала это, чтобы не рисковать и не прикасаться к нему.

 На какое-то время его взгляд приковал её к месту. Между ними происходила безмолвная
беседа. Его глаза спрашивали, не за гранью ли он, не сможет ли он когда-нибудь стереть из памяти ту первую жестокую встречу. Херс с гордостью ответил, что, хоть она и полукровка, он для неё всего лишь вольфен, представляющий меньший интерес, чем Блэк, вожак собачьей упряжки её отца.

 Он взял ключ и ушёл, погрузившись в пучину мыслей.
разум. Он любил её. Какой смысл было пытаться дольше скрывать это от самого себя? Она могла быть из низшего сословия, но всё его существо тянулось к ней с глубоким желанием. Он хотел, чтобы она стала его парой. Он жаждал её всем своим чистым, страстным мужским естеством, как никогда прежде не жаждал женщину. И она ненавидела его — ненавидела всей пылающей яростью молодой гордой души, чьё прекрасное тело подверглось унижению из-за него. Он был прокажённым, которого поставили в один ряд с Булли Уэстом.

 И он не винил её. Как она могла чувствовать иначе и держать себя в руках?
самоуважение. От этой иронии на его губах появилась горькая улыбка. Если бы она только знала, что годы отомстят ей сторицей. Ведь он лишил себя даже шанса на радость, которая могла бы стать его.


 В небе сверкало полярное сияние. Небеса переливались постоянно меняющимися полосами и столбами цветного огня.


 Морс этого не знал. Только когда он отошёл на дюжину шагов от
мужчины в тяжёлых мехах, он понял, что это Уэйли.
 Он даже не задумался, что привело игрока в дом
Ангуса Макрея.

Дела не терпели отлагательств. Он договорился с Бландоином, что тот отнесёт мантии, и вернулся в склад Макрея.
Склад примыкал к большому бревенчатому дому, где жили шотландец и его семья.


 Бландоин и он сам тщательно осмотрели мантии, чтобы не ошибиться в выборе.
Закончив, Морс запер дверь и отдал ключ своему спутнику.

До него доносились голоса — один низкий и глубокий, другой быстрый и высокий. Он не мог разобрать слов, но понял, что
Странное возбуждение пробежало по его венам. У корней волос
возникло странное покалывание. Он не мог понять, в чём дело,
но какое-то предчувствие опасности звенело в нём, как колокол.
Низкий бас и высокие ноты — они доносились до него поочерёдно,
перебивая друг друга, заглушая друг друга, сталкиваясь в яростном несогласии.


Затем — пронзительный крик о помощи!

Морс так и не смог потом вспомнить, как открывал дверь бревенчатого дома.
 Ему казалось, что он ворвался в дом, как таран,
двумя шагами преодолел кухню и бросился на крепкую
самодельная дверь, ведущая в гостиную.

 Это остановило его, потому что кто-то вставил в проём перекладину, служившую засовом. Он оглядел кухню и сразу нашёл то, что ему было нужно. Это было большое полено для камина.

 Взяв его под мышку, он бросился вперёд. Дерево раскололось. Он снова бросился в атаку, подстегнутый вторым призывом о помощи. На этот раз его атака снесла засов и гнездо с места
. Морс ввалился в комнату, спотыкаясь, как пьяный.




ГЛАВА XVII

СКРИПИТ ДОСКА.


После того как Морс закрыл дверь, Джесси прислушивалась, пока не затих хруст его шагов.  Она подавила желание погладить его по голове.Она
вернулась к нему и высказала ему всё, что о нём думает.

 Со стола она взяла чехол для ружья из лосиной кожи, который шила, и подошла к камину. Её пальцы сами собой вставили на место бахрому из красной ткани. (Она была вырезана из старой нижней юбки, но источник украшения должен был оставаться тайной, ни в коем случае не раскрытой тому, кто должен был получить подарок.)
Обычно её руки были заняты, но сейчас они безвольно опустились.


 Сосновые поленья потрескивали, освещая один конец комнаты и наполняя её
воздух с терпким ароматом. Когда она смотрела на красные угли, ее разум
был активен.

Она знала, что ее презрение к торговцу мехами было обманом. В свою ненависть к нему
она вложила энергию, всегда примитивную, а иногда и дикую. Но
он полностью уважал ее. Признавать это было неприятно. В её
сознании теплилась призрачная надежда на то, что он был оборотнем, хотя
индейцы теперь считали его хорошим другом и торговцем, который
не станет их обманывать. Сам Ангус Макрей говорил, что в Нортленде
нет лучшего гражданина.

Нет, она не могла относиться к Тому Морсу с презрением, как ей того хотелось.
Но она могла лелеять свою неприязнь и подпитывать её воспоминаниями, которые обжигали её, как хлыст — её гладкую и нежную кожу.
Она никогда его не простит — никогда. Даже если он будет валяться в пыли.

К Ангусу Макрею она не испытывала никакой неприязни. Он выполнял свой долг, как он его понимал. Обстоятельства вынудили его действовать, ведь она дала слово
подвергнуть его наказанию. Но этот мужчина, который так бесцеремонно ворвался в её жизнь, подчинил её себе с помощью физической силы и потащил за собой
Он был виновником её унижения, а потом осмелился оказать ей услугу.
Когда она просыпалась ночью и думала о нём, её всё ещё сжигали стыд и гнев. Он был и виновником, и свидетелем её унижения.

 Девушка задумалась о других мужчинах, ведь у неё уже было много поклонников. На одном из них она задержала свой взгляд. Он подарил ей дружескую улыбку, товарищество, юношеское
обаяние и взаимность. Она не пыталась анализировать свои чувства к
Уинтропу Бересфорду. Достаточно было знать, что он привнёс в её жизнь
искру радости.

Ибо жизнь шла своим чередом с чересчур трагическим видом.
В этой мрачной стране люди редко смеялись. В их улыбках сквозила серьёзность. Две трети года царила ледяная зима, а лето было коротким и жарким, за ним не наступала весна. Природа требовала от тех, кто здесь жил, борьбы за выживание. В этом противостоянии люди забывали, что они были созданы для того, чтобы наслаждаться жизнью с беззаботным восторгом.

Где-то в доме скрипнула доска. Джесси услышала это, но не придала значения, потому что на морозе дерево всегда трещит и скрипит.

Бересфорд предложил ей новую жизненную философию. Она не совсем
приняла её, но она её очаровала. Он верил, что люди обязаны быть
счастливыми так же, как они обязаны быть честными. Она вспомнила,
как однажды он сказал...

 Она не услышала ни звука, но Джесси знала, что кто-то
открыл дверь и стоит на пороге, наблюдая за ней. Она повернула голову.
Её незваным гостем был Уэйли.

Джесси встала. «Чего ты хочешь?»
 Она вздрогнула от неожиданности, когда мужчина бесшумно вошёл в комнату, готовая в случае необходимости встревожиться, но пока не испытывающая страха. Казалось, её мысли ждали
Она ждала сигнала, который он вот-вот подаст. Какое-то чувство самосохранения заставило её быть осторожной. Она не сказала вольному торговцу, что её отец и Фергус были дома.

 Он окинул её оценивающим взглядом с головы до ног, и ей показалось, что он раздел её взглядом.

"Ты знаешь, чего я хочу. Ты знаешь, что я получу... когда-нибудь,"
— промурлыкал он своим медленным, кошачьим голосом.

Она отогнала от себя нарастающее предчувствие.

"Отец и Фергус — если они тебе нужны..."
"Я что, говорил, что они мне нужны?" — спросил он. "Они в лесу, охотятся на кроликов. Я их не ищу. Мы с тобой будем вдвоём"
друг друга".

"Иди", - сказала она, гнев сжигания в своей наглостью. "Иди. У вас нет
бизнес здесь".

- Я здесь не по делу, а для удовольствия, моя дорогая.

Холодные рыбьи глаза на его белом лице злорадствовали. Внезапно ей захотелось
закричать, но она презрительно подавила это желание. Если бы она это сделала, никто бы не
услышать ее. С этим пришлось бороться один на один.

"Почему вы не постучали?" - потребовала она ответа.

"Скажем, что я постучал, а вы меня не услышали", - учтиво ответил он.
"В любом случае, какое это имеет значение среди друзей?"

"Чего ты хочешь?" Усилием воли она понизила голос.

- Твоя мать у нас дома. Я заскочил сказать, что она, вероятно, останется.
- Твоей жене хуже? - спросил я.

- Твоей жене хуже?

Он поднял черные брови, которые так резко контрастировали с бледностью
лица. "На самом деле ты опередить меня, моя дорогая. Я не помню, чтобы когда-нибудь
женюсь."

«Это отвратительные слова», — вспыхнула она и прикусила нижнюю губу маленькими белыми зубами, чтобы не высказать индейцу всё, что она о нём думает. Девушка из племени кри, которую он взял в жёны, собиралась спуститься в Долину Теней, чтобы родить ему ребёнка, а он бессердечно отверг её.

Он распахнул шубу и подошел к камину. "Я могу говорить и более приятные вещи"
"правильной девушке", - сказал он и многозначительно посмотрел на нее.

- Мне нужно будет попросить Сьюзи Лемуан остаться со мной, - поспешно сказала Джесси.
 - Я не знала, что мама не вернется домой.

Она сделала движение к меху, лежащему на спинке стула.

Он положил руку ей на плечо. "Куда ты так спешишь? От чего ты уворачиваешься
, девочка? Я хорош в роли Сьюзи, чтобы не дать гоблинам добраться до тебя".

- Не прикасайся ко мне. - В ее глазах вспыхнул огонь.

- Ты на слишком высоких каблуках для ничтожества. По-моему, ты забываешь, что ты...
Спящая Заря, дочь черноногих.
 «Я Джесси МакРэй, дочь Ангуса, и если ты меня оскорбишь, тебе придётся разбираться с ним».

 Он коротко хохотнул.  «Проснись, девочка.  Какой смысл себя обманывать?  Ты — порождение зла». Макрей пыталась забыть его и так
ты. Но все это время ты прекрасно знаешь, что ты наполовину индеец."

Джесси посмотрела на него с гневным презрением, затем катили к двери.

Уэйли предвидел это и оказался там раньше нее. Его прищуренные,
алчные глаза удерживали ее, пока одна рука за его спиной задвигала засов
на место.

"Выпустите меня!" - закричала она.

- Будь благоразумен. Я не собираюсь причинять тебе боль.

- Отойди в сторону и дай мне пройти.

Ему удалось еще раз вкрадчиво рассмеяться. - Имей хоть немного здравого смысла. Прекрати гнать коня
и послушай, что я тебе скажу ".

Но на этот раз она была напугана не меньше, чем разгневана. В её охваченном паникой сердце заколотился барабан ужаса. Она увидела в его глазах то, чего никогда прежде не видела на лицах, обращённых к ней, — хотя в последующие ужасные дни ей часто приходилось это замечать, — безжалостный аппетит дикого зверя, готовящегося к охоте.
— Отпусти меня! Отпусти меня! — Её голос звучал пронзительно и неуправляемо. — Отпусти меня!
Я тебе говорю, не лезь на рожон!
 Я важная шишка в этой стране. Прежде чем я закончу. Я стану главным среди охотников за сотни миль вокруг. Я предлагаю тебе шанс, который выпадает раз в жизни. Присоединяйся ко мне, и ты будешь ездить в своём вагоне на
«Когда-нибудь в Виннипеге». Голос и слова были мягкими и плавными, но за ними Джесси чувствовала пантеру, готовящуюся к прыжку.

Она могла только повторить своё требование, и её крик перерос в рыдание.

 «Если ты мечтаешь об этом шпионе в красном мундире — надеешься, что он женится на тебе после того, как так легкомысленно с тобой обошёлся, — то забудь об этом»
Глупость. Я знаю таких, как он. Когда он наиграется, он вернётся к своим и остепенится. Он ищет женщину, а не жену.
 «Это ложь!» — выпалила она, на мгновение поддавшись гневу. «Открой дверь, или я...»

Его рука стремительно метнулась вперед и схватила ее за запястье. - Что ты собираешься делать?
- спросил он, и в его глазах светился триумф.

Она закричала. Одна его рука зажала ей рот, другая
обхватила ее за талию и притянула стройное тело к себе. Она боролась,
вырываясь из его объятий, запрокидывая голову в очередном истошном крике
взывая о помощи.

С таким же успехом она могла бы помериться силой с быком.
Ему было чуть за сорок, он был коренастым, с крепкими мышцами.
Ей казалось, что вся сила её цветущей молодости исчезла, оставив после себя лишь вялость и слабость. Он притянул её к себе и поцеловал в тёмные глаза, мягкие щёки, яркие губы...

 Она почувствовала, что он отстранил её от себя и прислушивается.
Раздался треск дерева.

Снова раздался её крик о помощи.

Уэйли оттолкнул её от себя. Он присел на корточки, напрягая каждый нерв и мышцу,
губы его были сжаты в тонкую линию. Она увидела, что в руке у него был
револьвер.

В дверь что-то тяжело ударилось. Дерево разлетелось в щепки, а засов вылетел из паза. Пьяный мужчина перевалился через порог, пошатываясь от удара.




 ГЛАВА XVIII
 РЕВИТ ПИСТОЛЕТ

Двое мужчин молча смотрели друг на друга, их лица в прыгающем и неуверенном свете напоминали горгулий. Настороженные, бдительные, напряжённые,
они смотрели друг на друга, как тигры в джунглях, выжидающие
подходящий момент для нападения.

 Была вероятность, что ситуация разрешится без кровопролития. Уэйли не мог позволить себе убить Морса, а у Морса не было желания применять силу.

Страх Джесси превзошел ее здравый смысл. Она увидела угрозу в револьвере
, направленном на ее спасителя, и подумала, что игрок собирается выстрелить. Она
бросилась к оружию и тем самым ускорила то, чего так боялась.

Револьвер взревел. Пуля пролетела мимо Морса и вонзилась в бревно.
В следующее мгновение Джесси, вцепившись обеими руками в запястье Уэйли, почувствовала, как её швыряет из стороны в сторону, пока мужчина пытается высвободить руку.
 Отлетев в сторону, она упала у подножия кушетки, на которой спал Фергус.

 Комнату снова наполнили грохот и пламя револьвера.  Морс
нырнул головой вниз на своего врага, все еще держа в руке бревно, которое он использовал в качестве
тарана. Удар пришелся игроку в ту точку живота,
известную как солнечное сплетение. Уэйли спустился вниз и теряет сознание
как бык, который был шест-топор.

Том поднял револьвер и опустил его в карман своей меховой
пальто. Он наклонился, чтобы убедиться, что его противник не в силах
нанести урон. Затем он поднял Джесси из-за угла, где она лежала
забились.

"Больно?" спросил он.

Девушка вздрогнула. "Нет. Он ... он убит?"

- Из него вышибло дух. Больше ничего.

- Он тебя не ударил?

В его глазах мелькнуло что-то похожее на улыбку. «Нет, это я его ударил».
 «Он был ужасен. Я... я...» По её телу снова пробежала дрожь.
  Она почувствовала слабость в коленях и на мгновение ухватилась за лацкан его пиджака, чтобы не упасть. Ни один из них не осознавал, что она находится в его объятиях и цепляется за него, пытаясь вернуть самообладание.

- Теперь все в порядке. Не волнуйся. К счастью, я вернулся, чтобы показать Бландуане,
какие меха брать.

- Если бы ты не... - У нее вырвался прерывистый вздох, похожий на всхлип.

Морс любил ее еще больше за эту женскую истеричность, которая заставляла
на мгновение она стала для него нежным и ласковым ребёнком, которого нужно утешить. Он знал её властной, жестокой, презрительной, полной жизненной и страстной энергии. Он никогда раньше не видел, чтобы она так нуждалась в силе. То, что по чистой случайности она обратилась к _его_ силе, наполнило его глубоким восторгом.

  Он начал сдерживать свою радость, чтобы она не сделала того же. Его рука соскользнула с её талии.

"Я больше всего разрушил дом", - сказал он, с юмором взглянув на
дверь. "Я не всегда беру с собой одну из стен, когда захожу в
комнату".

"Он запер дверь", - пояснила она, а напрасно. "Он не
выпустите меня".

"Я слышал, как ты называешь," ответил он, не больше точки.

Она взглянула на мужчину, лежащего на полу. - Ты же не думаешь, что он мог
быть... - Она замолчала, не желая произносить это слово.

Том опустился на колени рядом с ним и пощупал его сердце.

«Он бьётся в конвульсиях», — сказал он. И быстро добавил: «Его глаза открыты».
Это было правдой. Холодные рыбьи глаза приоткрылись и
оценивали ситуацию. Игрок мгновенно выбрал линию
защиты. Он заговорил.

"Что, чёрт возьми, на тебя нашло, Морс? Просто потому, что я пошутил"
«Девушка, ты врываешься сюда и бьёшь меня по голове большой дубинкой. Я этого не потерплю. Как только я смогу постоять за себя, мы с тобой разберёмся».
 «Вставай и уходи», — приказал молодой человек.

 « Когда я буду в порядке. Не пытайся сбежать от меня, юнец». Другие дураки сочли это опасным.
Уэйли сел, застонал и прижал руки к животу в том месте, куда его ударили.


Красновато-карий блеск в глазах Морса выдавал холодную ярость жителя Монтаны.
Он схватил игрока за воротник и поднял на ноги.

«Убирайся, жёлтый волк!» — повторил он низким, свирепым голосом.

 Торговец с бледным лицом всё ещё нетвёрдо стоял на ногах.  Он чувствовал боль и тошноту в глубине желудка и был не в настроении для дальнейших препирательств с этим сильным атлетом.  Но он не собирался уходить, не сохранив лицо.

«Я не понимаю, какое тебе дело до того, что ты приказываешь мне уйти, если только...»
На мгновение он взглянул на девушку, и в его похотливом взгляде читалось неприкрытое оскорбление.


Морс схватил его за шиворот, выволок из комнаты и спустил с лестницы на дорогу.
Игрок споткнулся о
длинная бизонья шуба, в которую он был одет, покатилась по снегу. Медленно
он поднялся на ноги и встретился взглядом с другим.

Ярость почти заглушила его слова. "Однажды ты пожалеешь об этом
Морс. Я пойму тебя правильно. Никто никогда не ставил на покер больше, чем ты.
Уэйли, и никто никогда не сделает этого. Не забывай об этом.

Том Морс не тратил слов понапрасну. Он молча стоял на ступеньках, великолепный, гибкий, внушающий страх своей мощью, и смотрел, как его враг идёт по дороге. В нём кипело жестокое и страстное желание схватить игрока и разорвать его на части, избивать его до тех пор, пока он не уползёт прочь
слабое и раненое существо, годное для больницы. Он стиснул зубы.
с трудом подавив порыв.

Вскоре он повернулся и медленно пошел обратно в дом. Его лицо
оставалось неподвижным, а руки сжатыми. Он знал, что если бы Уэйли причинил вред
Джесси, он убил бы его голыми пальцами.

"Ты не можешь оставаться здесь. «Куда ты хочешь, чтобы я тебя отвёз?» — спросил он, и его холодная жёсткость напомнила ей о Томе Морсе, который однажды ночью привёл её к кнуту.


Она не знала, что внутри него бушуют эмоции и что он
Только заморозив себя, он смог сдержать вулканическую лаву, готовую вырваться наружу.

 «Я пойду к Сьюзи Лемуан», — сказала она тихим, послушным голосом.

 Засунув руки в карманы, он встал, нашёл шубу и надел её.
 Он был в отчаянии.  Ему хотелось дать волю чувствам и рассказать обо всём, что было у него на сердце. Вместо этого он окружил себя льдом и отогнал её подальше от себя.

 Они шли по дороге бок о бок, не говоря ни слова.  Она тоже была жертвой хаотичных чувств.  Пройдёт много времени, прежде чем она сможет забыть, как он ворвался в дверь и спас её.

Но она не могла найти слов, чтобы сказать ему об этом. Они расстались у двери хижины Лемуана, холодно пожелав друг другу спокойной ночи, что сделало их обоих несчастными и неудовлетворёнными.




 ГЛАВА XIX

«УДИВЛЯЕШЬСЯ, ПОЧЕМУ ОНА МЕНЯ НЕНАВИДИТ?»


На следующий день после битвы в бревенчатом доме к Морсу пришёл Ангус Макрей с протянутой рукой дружбы.

Глаза, голубые, как горные озера, встретились с глазами торговца мехами. "Парень",
Я не могу сказать тебе, что у меня на сердце. "Да благословит тебя Господь и сохранит
тебя. Да воссияет Господь над тобою лицом Своим и да будет милостив к тебе
. Да обратит Господь на тебя лице свое и дарует тебе
мир".

Том, смутившись, отшутился:  «Повезло мне, что я был
 Джонни-на-все-руки».

 Старый шотландец покачал головой.  «Не удача послала тебя
услышать крики девушки, а шёпот доброго Отца, без чьего
разрешения даже воробей не упадёт на землю.  Он выбрал тебя в качестве инструмента». Я никогда не забуду, что ты сделал для моей дочери, Том
Морс. Джесс поблагодарит тебя, но я добавлю свои слова к её благодарности.
На самом деле Джесси не поблагодарила его словами. Она была
слишком взволнована, чтобы думать об этом. Но Морс так не сказал.

«О, всё в порядке. Любой бы так поступил. Я очень рад, что оказался рядом. Надеюсь, она не пострадала от шока».
 «Ничуть. Я здесь, чтобы попросить тебя оставить прошлое в прошлом. Я затаил обиду, но, чёрт возьми, она смыта с моего сердца». Вот моя рука, если ты её возьмёшь.
Том с радостью так и сделал. В тот же момент он заметил, что солнце
высекает искры из тысячи снежных кристаллов. Это был хороший мир,
если только искать доказательства этого.

"В доме Ангуса Макрея для тебя всегда открыта дверь.
— Не заглянешь ли как-нибудь вечерком? — спросил охотник.

 — Не сегодня. Как-нибудь в другой раз. Посмотрю. Том оказался в положении человека, которому доступно давно желанное удовольствие, но который слишком стеснителен, чтобы воспользоваться им немедленно. — Ты сегодня уже видел Уэйли? — спросил он, чтобы сменить тему.

Охотника губы, вытянулся и стал очень мрачным. "У меня нет. Он не в
магазин. Клерк говорит, что сегодня рано утром за ним заехал посыльный
и он сразу же покинул клахан. Как ты думаешь, он где-нибудь спрячется?

Том покачал головой. - Только не Уэйли. Он будет блефовать до конца. Этот парень
не жёлтый. Наверное, он отшутится и скажет, что просто украл поцелуй, а мисс Джесси глупо из-за этого суетиться.
«Мы оставим всё как есть — после того, как я публично выскажу ему всё, что о нём думаю».
Никто в Фарауэй не знал, где был Уэйли. Вернувшись на закате, он направился прямиком к магазину и снял снегоступы. Он
сбивал с них налипшую и замерзшую слякоть, когда Ангус
МакРэй подошел к нему.

 Торговец рассмеялся, как и предсказывал Том.
"Думаю, я должен перед тобой извиниться, МакРэй," — сказал он. "Этот малыш"
Твоя дикарка совсем голову потеряла, когда я её подцепил, а Морс выломал дверь, как последний придурок.
Выговор, который Ангус МакРэй сделал Уэйли, до сих пор помнят
один или два старожила с Северо-Запада. Резкими, хлесткими словами он
высказал всё, что думал, ни разу не прибегнув к ненормативной лексике. В
конце он предупредил Уэйли. «Так что лучше тебе никогда больше не разговаривать с этой девчонкой, иначе мы с тобой схлестнёмся».
Хозяин магазина выслушал его с усмешкой на бледном лице.
Внутри него бушевала ярость, но он не давал волю чувствам
всплыть на поверхность. Он был человеком, у которого хватало терпения ждать.
его месть. Чем дольше она откладывалась, тем тяжелее будет. A
характерной чертой его холодного, черствого темперамента было то, что он разгорался
медленно, но, разгоревшись, его ненависть тлела, как угли в каминной решетке.
Тщеславный человек, его достоинство было дорого ему. Он скорчился от поражения.
Морс затаил обиду на него за неудачу с Джесси и за пренебрежительный публичный выговор, который он получил от её отца. Однажды он жестоко отомстит всем троим. Как и все игроки, он полагался на интуицию. Вскоре
один из них сказал ему, что его шанс ещё придёт. Когда это случится, он заставит всех троих попотеть.

 Бересфорд встретился с Томом Морсом позже в тот же день. Он хитро прищурился, глядя на торговца пушниной.

 «Я слышал, Макрей собирается подать на тебя в суд за ущерб, нанесённый его дому», — сказал он.

«Где ты всё это услышал?» — спросил его друг, который, судя по всему, был занят осмотром полудюжины бобровых шкурок.

 «А Уэйли — за повреждение его внутренних органов. Разве ты не знаешь, что нельзя выстрелить из катапульты в живот человека молодой сосной и не повредить его внутренние органы?» — упрекнул его констебль.

«Когда ты перестанешь разыгрывать меня, как вы, подданные королевы, это называете, — предложил Том.

 — Тогда я скажу тебе, чтобы ты приглядывал за Уэйли. Он не очень-то любит тебя за то, что ты сделал, и он может прикончить тебя при первой же возможности».

"Я не ищу неприятностей, но если Уэйли хочет сражаться..."

"Он не ... не какая-то драка. Его идея будет у вас
правила, Прежде чем он ударит. Ходи, держа глаз на затылке.
Спи с открытым окном, Не садись у окон после того, как зажжены лампы - только не
без опущенных штор. Разыгрывай все свои карты при закрытых дверях ". Красный мундир
говорил небрежно, похлопывая себя по сапогу маленьким хлыстом для верховой езды. Он
улыбался. Тем не менее Том знал, что он говорит совершенно серьезно.

"Звучит как хороший совет. Я возьму это, - непринужденно сказал торговец.
- Что-нибудь еще есть у вас на груди?

- Почему бы и нет. Куда Уэйли ходил сегодня? Что заставило его уехать из города на несколько часов?
"Не знаю. А ты знаешь?"

"Нет, но я хорошо угадываю."

"В смысле?"

"Булли Уэст. Затаился где-то в лесу. Сегодня утром пришёл какой-то парень и забрал Уэйли, который сразу же отправился с ним обратно на снегоступах.
Том кивнул в знак согласия. "Может быть. Уэйли не было пять или шесть часов.
Это значит, что он, вероятно, прошёл от восьми до десяти миль.
 Вопрос в том, в каком направлении? Никто не видел, как он уходил или возвращался, — по крайней мере, так, чтобы знать, что он не обошёл город и не вернулся с другой стороны.

 Он снова уйдёт с припасами для Уэста.  Следи за ним.

 Я так и сделаю.

«Он может послать кого-нибудь с ними».
 «Да, он может так поступить, — признал Бересфорд.  Я буду следить за магазином и посмотрю, что будет дальше.  Нам нужен Уэст.  Он трусливый убийца — убил человека, который ему доверял, выстрелил ему в спину.  Эта страна будет только рада, когда его повесят за то, что он сделал с
бедный Тим Келли».
 «Он отвратительный тип, но он опасен. Никогда об этом не забывай, — предупредил скупщик мехов. Если он хоть на мгновение тебя опередит, тебе конец».

 «Конечно, мы можем идти по ложному следу, — размышлял вслух офицер. Может быть, Уэст находится за пятьсот миль отсюда». Может быть, он
пошёл другой дорогой. Но я так не думаю. Ему нужно было вернуться туда, где его знали, чтобы раздобыть одежду. Это означало либо эту страну, либо Монтану. По слухам, его видели идущим в этом направлении как в Слайд-Аут, так и при переправе через реку Олд-Мэн после того, как он сбежал.

"Он, вероятно, рассчитывает затеряться в северных лесах".

"У меня тоже такое мнение. Послушай, Том, у меня есть приглашение от молодой леди для
нас с тобой. - Я должна пригласить тебя на ужин, - говорит Джесси Макрей. Сегодня вечером.
Оленина с овечьим пеммиканом и настоящий сливовый пудинг, сынок. Ты выкуришь трубку мира с Ангусом и согреешься в лучах улыбок мисс Джесси и Матапи-Кома. Как тебе такая программа?
Том покраснел. «Не думаю, что пойду», — сказал он после минутного
размышления.

 Его друг ласково похлопал его по плечу. «Сдавайся,
старина. Расскажи историю этой смертельной вражды между тобой и Джесси
и я выскажу тебе мнение со стороны.

Монтанец мрачно посмотрел на него. "Разве вы не слышали? Если вы
не, ты единственный человек в этой стране, который не".

"Ты имеешь в виду ... насчет порки?" Бересфорд осторожно спросила.

«Вот и всё, — с горечью ответил Морс. — Ничего особенного. Я просто выпорол её. Ты же не думаешь, что какая-нибудь девушка стала бы возражать,
не так ли?»

 «Я бы хотел услышать, как всё было на самом деле. Как это произошло?»

 «Думаю, во мне проснулся дьявол. Мы пересекли границу, и…»
партия виски, которую вы нашли и уничтожили недалеко от Вупапа. Однажды ночью она пришла
в наш лагерь, подкралась и разбила несколько бочек. Я поймал
ее. Она дралась как дикая кошка." Морс закатал рукав своего
пальто и показал длинный рваный шрам на руке. "Подарил мне это как
маленький сувенир на память о ней. Видите ли, она боялась, что я заберу ее
обратно в лагерь. И она стала сопротивляться. Ты же знаешь Уэста. Я бы не повел ее к нему.
"Что ты сделал?"

"После того как я ее усмирил, мы пришли к соглашению. Я должен был отвести ее в лагерь Макрея, а он должен был ее выпороть. У меня рука болела, как будто
грех, а я-то думал, что она всего лишь дикая юная индианка.
 «Так ты привёз её домой?»
 «И МакРэй выпорол её. Ты же его знаешь. Он шотландец — и дотошный. Это было отвратительно. Когда он закончил, он был белым как снег. Я чувствовал себя убийцей. И ты ещё удивляешься, что она меня ненавидит?»

Улыбка Бересфорда была обаятельной. - Это потому, что она тебя ненавидит, поэтому она
хочет, чтобы ты пришел сегодня на ужин?

"Это потому, что она в долгу передо мной - или думает, что в долгу, потому что, конечно, это не так
- и хочет заплатить его и избавиться от него как можно скорее. Я
говорю тебе, Уин, она не смогла дотронуться до моей руки, когда отдавала мне
ключ от склада прошлой ночью - положил его на стол, чтобы я забрал.
Для нее это стало чем-то физическим. Она вздрогнула бы, если бы я прикоснулся к ней. Она бы вздрогнула.
если бы я прикоснулся к ней. Я не собираюсь ужинать там. Почему я должен пользоваться
преимуществом, которое я имею над ее щедростью? Нет, я не пойду.

И из этого положения Бересфорд не мог сдвинуть его с места.

После ужина констебль нашёл возможность поговорить с Джесси наедине. Она
доделывала последние штрихи на футляре для ружья.

 «Когда закончите, кому он достанется?» — спросил он, изящно присаживаясь на подлокотник большого кресла.

Она бросила на него дразнящий взгляд. "Как ты думаешь, кто этого заслуживает?"

"Я этого заслуживаю", - тут же заверил он ее. "Но в этом мире награды получают не те, кто их заслуживает.
В этом мире награды получают не всегда. Очень вероятно, что ты отдашь их
какому-нибудь парню вроде Тома Морса ".

"Кто не придет на ужин, когда мы спросили его." Она подняла устойчивый,
пытливые глаза. «По какой причине он на самом деле не пришёл?»

 «Сказал, что не может уйти из магазина, потому что...»

 «Да, я это слышал. Я спрашиваю о настоящей причине, Уин».

 Он ответил: «Том думает, что ты его ненавидишь, и не хочет злоупотреблять твоей щедростью».

«О!» — казалось, она задумалась над этим.

 «А ты?»

 «Что я?»

 «Ненавидишь его?»

 Она почувствовала, как под смуглой кожей её щёк разливается румянец.  «Если бы ты знал, что он со мной сделал...»

 «Возможно, я знаю», — очень мягко сказал он.

Её тёмные глаза пристально изучали его. «Он тебе рассказал?»
 «Нет, я слышала сплетни. Он ненавидит себя за это. Том белый,
Джесси».

 «А я индианка. Конечно, это имеет значение. Если бы он выпорол
белую девушку, ты бы не стала его защищать», — вспылила она.

«Ты же знаешь, я не это имел в виду, дружище». Он лучезарно улыбнулся
обезоруживающе. «Я имею в виду, что он сожалеет о содеянном. Почему бы не дать ему шанс стать нашим другом?»

 «Ну, мы дали ему шанс сегодня вечером, не так ли? И он решил его не использовать. Что ты хочешь, чтобы я сделал — пошёл и поблагодарил его за то, что он меня выпорол?»

 Бересфорд пожал плечами. Он понял, что сказал достаточно. Когда-нибудь
семя, которое он заронил, может прорасти.

"Разве не было бы хорошей идеей провести по этому делу экспертизу?" спросил он
с дружелюбной наглостью. "Тогда, если я потеряю его, тот, кто его найдет, сможет
вернуть".

"Я не дарю подарки людям, которые их теряют", - парировала она.

Когда их взгляды встретились, её танцующие глаза засияли ещё ярче. Ей нравились чёткие линии его чистого, красивого лица и душа, которую они выражали.

 В комнату ввалилась Матапи-Кома, и конный полицейский переключил своё внимание на неё. Она весила двести двенадцать фунтов, но не придавала этому значения. Бересфорд с тревогой утверждал, что она худеет.

 Индианка лишь благосклонно ему улыбалась. Он ей нравился, как и всем женщинам. И она надеялась, что он останется в деревне и женится на Спящей Заре.





Глава XX

ОНИСТА ЧИТАЕТ ЗНАК


Макрей подогнал снегоступы Джесси.

«Ты вернёшься домой до наступления темноты, девочка», — сказал он с лёгким беспокойством.

 «Да, отец».
 Охотник повернулся к Онисте.  «Она в твоих руках, парень.  Если погода изменится или будет грозить изменением, снимай ловушки и беги в деревню.  Нельзя рисковать».

«Вернусь в Ассам (очень рано)», — пообещал Черноногий.

 Он гордился оказанным ему доверием.  Для него Макрей был великим человеком.  Для многих охотников и торговцев слово старого шотландца было законом.  Они приходили к нему за разрешением споров и подчинялись его решениям.  Ведь Ангус был не только патриархом
клан, если такую свободную конфедерацию последователей можно было назвать кланом
его уважали за доброту и практический здравый смысл.

Сердце Онистаха переполнилось чувством, которое было больше, чем тщеславие. Его
сердце наполнилось радостью, что Джесси выбрала его в качестве проводника и
компаньона для прогулки на снегоступах по белым лесам, где были расставлены ее
ловушки. Ибо молодой индеец любил её безмолвно, без всякой надежды на награду, почти так же, как некоторые из её грубых солдат, должно быть, любили Жанну д’Арк. Джесси была любовницей, малейший каприз которой он
считал своим долгом повиноваться. Он боготворил ее с тех пор, как увидел.
она была маленьким нетерпеливым, сердечным ребенком, игравшим в вигваме своей матери.
вигвам. Она была так же недосягаема для него, как Полярная Звезда. И все же ее
быстрая нежная улыбка предназначалась ему так же, как и Фергусу.

Они перемешиваются из деревни в лес, который подкрался к
поселок со всех сторон. Вскоре они оказались в его тени, пробираясь вдоль края топки, которую они осторожно обходили, чтобы не увязнуть в предательски зыбкой почве.

На Джесси было накинутое на голову капюшон из шкуры карибу, подбитое мехом для защиты
против холодного ветра. Ее мокасины были копченого лося-кожи
украшены цветочным узором из бисера вышивка столько в употреблении у
французский полукровки Севера. Носки внутри были из
материала duffle, а леггинсы - из strouds, оба материала изготовлены для
компании Гудзонова залива для ее охотников.

День был теплый, но снег был не мокрый и не очень
глубоко. Тем не менее она обрадовалась, когда они добрались до места охоты и Ониста объявил привал на обед. Она устала от тяжести снега на своих ботинках, а её ноги были в ссадинах из-за
шнурки врезались в мокасины и в нежную кожу под ними.

 Ониста разожгла костёр из тополя, который вскоре затрещал, как на поле боя, и начал беспорядочно стрелять в них раскалёнными углями.
После этого они заварили чай, разогрели пеммикан и бэннок, а также разморозили банку с вареньем, которое Джесси приготовила прошлым летом из лесных ягод и дикой малины.
Перед этим они высушили свои мокасины, носки и гетры.

После этого они разделились, чтобы обойти ловушки, и договорились встретиться через полтора часа на месте их обеденного лагеря.

Черноногий нашел один из маленьких капканов, разорванный на куски, вероятно, медведем.
Он увидел его следы на снегу. Он восстановил силок.
и наживил его частями подстреленного им кролика. В одной ловушке он
обнаружил скунса, а в другой лесного волка. Когда он появился в поле зрения
на место встречи он опоздал.

Джесси там не было. Он подождал полчаса, испытывая растущее беспокойство, прежде чем
пошел ей навстречу. Скоро наступит ночь. Он должен найти её, пока ещё достаточно светло, чтобы идти по её следам. Он
думал о том, какие несчастья могли с ней случиться. На неё мог напасть медведь.
Она могла заблудиться или увязнуть в болотистой местности. Возможно, она случайно застрелилась.

 Он как можно быстрее зашагал на снегоступах по лесу, следуя по оставленному ею простому следу. След привёл его к капкану, из которого она вытащила добычу, потому что он был недавно установлен, а снег был забрызган кровью. Прежде чем он добрался до второго капкана, его возбуждение усилилось. Кто-то в снегоступах срезал ей путь и свернул в сторону, чтобы преследовать её. Ониста знала, что преследователь — белый человек.
Носы снегоступов были направлены наружу. Носы кри были направлены внутрь, как и в мокасинах.

Его воображение разыгралось. Что белому человеку делать в этих лесах? Зачем ему бросать свои дела, чтобы догнать Джесси МакРэй?
 Ониста не совсем понимал, почему он так встревожен, но невольно ускорил шаг.


 Не пройдя и четверти мили, он прочитал ещё одну главу истории, написанной на утоптанном снегу. Здесь была борьба. Его
любовницу одолели. Он видел, как её швырнули в белый берег и вытащили оттуда. Она попыталась убежать, но не успела пробежать и дюжины ярдов, как её схватили. С этого момента следы
Они двигались вперёд по прямой, и те, что были поменьше,
скрывались за теми, что были побольше. Мужчина вёл девушку
перед собой.

 Кто он был? Куда он её вёл? С какой целью? Ониста не мог
догадаться. Он знал, что у Макрея были враги, как и у любого
сильного человека на границе. Шотландец выгнал из своего
лагеря ленивых бездельников. Будучи свободным торговцем, он бросил вызов компании Гудзонова залива. Но мало кто из тех, кто воевал с ним, опустился бы до того, чтобы мстить его дочери. Черноногие
не слышали о недавней трагедии между Уэйли и McRaes, ни
слово дошло до него, что запугивать Запад был снова свободен. Поэтому он был
озадачен тем, что говорили ему знаки на снегу.

И все же он знал, что прочитал их правильно. Последним доказательством этого для него было
то, что Джесси напала на след, а не человек. Если бы он был другом, он
показал бы путь. Он шёл за ней по пятам, потому что хотел убедиться, что она не попытается сбежать или напасть на него.

 Следы вели вниз, в лощину.  Шел снег, но он без труда видел, куда ведёт тропа, от кочки к кочке.
по илистой земле. Идти здесь было трудно, потому что густой мох был усеян короткими жёсткими стеблями, которые цеплялись за мокасины и мешали путнику. Было трудно найти ровную поверхность. Холмы были неровными, и Ониста не раз проваливался по колено в болото.

 Он пересёк маскэг и поднялся по склону в лес, резко свернув направо. Не было никакой неопределённости в том, в каком направлении вели следы на снегу. Если они и отклонялись на несколько метров, то только для того, чтобы обойти дерево или спуститься с возвышенности. Кем бы он ни был, этот человек
тот, кто взял Джесси в плен, точно знал, куда направляется.

По отпечаткам паутины Черноногий понял, что это крупный,
тяжелый мужчина. Раз или два он видел пятна табачного сока на снегу.
Сломанные биты виски-бутылку бросил к дереву не свойственно
чтобы успокоить его.

Он увидел дым. Он доносился из зарослей в низине
в лесу. Очень осторожно, с присущим его расе терпением, он обошёл хижину по периметру и подкрался к ней на четвереньках.
 На каждом шагу он использовал любое укрытие, какое только мог найти.

Окно представляло собой небольшое одностворчатое окошко, встроенное в стену напротив двери. Ониста придвинулся к нему и прислушался. Он услышал гул голосов, один из которых был тяжёлым и рычащим, а другой — низким и убедительным.

 Его сердце подпрыгнуло при звуке третьего голоса, высокого и пронзительного.
 Он узнал бы его среди тысячи других. Этот голос звал его в вихре многих бурь. Он слышал его во время долгого перехода, в тишине одинокой ночи, в лагерях на берегу озера, построенных вдали от людей. Его воображение слышало его
летний бриз, когда он плыл по залитому солнцем озеру в своем
каноэ из бересты.

Черноногий поднял голову, чтобы посмотреть в окно.

Джесси Макрей сидела на табурете лицом к нему. В комнате находились двое мужчин. Один
тяжело расхаживал взад-вперед, в то время как другой настороженно наблюдал за ним.




ГЛАВА XXI

НА ГРАНИ ОТЧАЯНИЯ


Суровая жизненная необходимость лишила Джесси той нежности, которую девочки получают от
сложностей современной цивилизации. Она выросла в окружении
грубой, суровой природы. Ей были знакомы повадки животных и
пороки двуногих.

Смертельный холод Севера вынуждает путешественников в субарктических широтах жить бок о бок со своими товарищами.  Джесси не раз
совершала длительные поездки на санях со своим отцом.  Однажды она
спала в грязном индейском вигваме с дюжиной местных жителей, и все они дышали одним и тем же зловонным, непроветриваемым воздухом. Она снова прижалась к собакам, к своему отцу и двум французским полукровкам, чтобы сохранить в себе искру жизни, которую пыталась погасить снежная буря.

 В таких поездках приходится отказываться от некоторых общепринятых норм поведения.
Из-за экстремально низких температур невозможно умыться или вымыть руки, не обморозив и не повредив кожу.
Еда, от которой в других обстоятельствах человека бы стошнило,
съедается с жадностью.

 Джесси была такой, какой её сделала такая жизнь, с некоторыми изменениями в лучшую сторону, вызванными крепким характером Макрея, её обучением в Виннипеге и более высоким уровнем семейных стандартов. Как и следовало ожидать, она была смелой, энергичной и обладала решительностью, присущей людям, выросшим в первобытных условиях.

Но она также сохранила чистоту души, которую едва ли можно было ожидать от такой первобытной дочери Евы. Её воображение и чтение книг сохранили в девушке милую скромность. Некая отстранённость позволяла ей не замечать убожества действительности и видеть в ней лишь поверхностную банальность, позволяя своему разуму погружаться во внутренние представления о добре и красоте, в то время как на её пути встречалось скотство.

Поэтому, когда она нашла в одной из хижин дикую рысь с кровоточащими ранами и сломанными костями, которые ей перегрызли челюсти капкана, она
Девушка сделала то, что нужно было сделать, быстро и с минимальным сопротивлением.

 Она была уже близко ко второй ловушке, когда звук скользящих по снегу лыж заставил её остановиться.  Сначала она подумала, что
Ониста передумал и последовал за ней, но как только лыжник вышел из густого леса, она увидела, что это не
индеец.

Он был огромным мужчиной и казался ещё больше из-за тяжёлых мехов, в которые был облачён. Он двигался довольно быстро, но в его походке было что-то неуклюжее, что напомнило ей гризли.
угрюмость темперамента, казалось, нашел свое выражение в парня
движения.

Капюшон его шерсти было обращено вперед на лицо. Он носил синий
очки, как защита от снежная слепота, видимо. Джесси
улыбнулся, судя по его недавно; за исключением марта и апреля
небольшая опасность бликует на солнце, которое разрушает зрение. Но он вряд ли
смотрели, как новичок на севере. Во-первых, он использовал веб-камеру, как настоящий профессионал. Прежде чем он остановился рядом с ней, она была готова пересмотреть своё поспешное мнение.

 Джесси отпрянула в последний момент, ещё до того, как узнала его. Это был
было слишком поздно принимать меры предосторожности. Он схватил ее за запястье и
сорвал с себя очки, одновременно откидывая капюшон.

- До смерти рад встретиться с тобой, Мисси, - он злобно ухмыльнулся сквозь
сломанные, прокуренные зубы.

Кровь отхлынула от ее сердца. Она посмотрела на мужчину, молчаливого
и отчаявшегося. Его присутствие здесь могло означать для нее не что иное, как
катастрофу. Белые губы девушки пытались произнести слова, которые она не могла вымолвить.


"Застигнута врасплох, не так ли?" — насмехался он. "Но чертовски рада снова видеть старину Булли Уэста, да? Это чертовски длинный путь, на котором нет ни одного поворота
где-то там. И вот мы вместе стоим на повороте, только ты и я, уютно, как я и обещал, когда видел тебя в последний раз.
Она заёрзала в тщетной попытке вырваться из его хватки.

Он запрокинул голову и расхохотался, а затем, сжав пальцы, поставил свою пленницу на колени.

В белой вспышке сверкнули острые зубы. Он взревел от боли и отдёрнул руку. Она яростно укусила его за запястье, как однажды сделала с другим мужчиной в памятном случае.

"Всемогущий Боже!" — взревел он. "Ты, проклятая маленькая дьяволица!"

Она мгновенно вскочила на ноги и бросилась прочь. Но один из снегоступов
оторвался в борьбе. При каждом шаге левая нога проваливалась
сквозь белую корку и затрудняла продвижение.

В дюжину шагов он добрался до нее. Огромная рука размахнулась и
ударила бегуна сбоку по голове. Удар поднял девушку
от ее ног и швырнул ее в дрейф в двух шагах.

Она подняла глаза, оцепенев от шока. Над ней стоял мужчина — огромный, угрожающий, бесформенный колосс.

 «Вставай!» — резко приказал он и схватил её за плечо.

Она обнаружила, что стоит на ногах, то ли потому, что встала, то ли потому, что
он рывком поднял ее. Звон в голове и тошнота сменились
головокружением.

"Я тебя выучу!" - он разразился проклятиями. "Попробуй это еще раз, и я
оторву тебе голову. Ты женщина Забияки Уэста, понятно? Когда я говорю:
«Иди!» — шевелись. Когда я говорю: «Уходи!» — проваливай.
 «Я не пойду». Несмотря на страх, она смело посмотрела ему в глаза. «Мои друзья
рядом. Они придут и разберутся с тобой за это».

 Он взял себя в руки. Скорее всего, она говорила правду. Это
Было бы неразумно предполагать, что она одна в лесу за много миль от Фарауэй. Она, конечно, пришла посмотреть на ловушки, но кто-то должен был её сопровождать. Кто? И сколько их было? В нём проснулось скрытое коварство дикого зверя. Лучше перестраховаться. У него будет достаточно времени, чтобы приручить девушку, когда он увезёт её в Одинокие Земли, подальше от всех людей, кроме него самого. Прямо сейчас
первой необходимостью было преодолеть много миль между ними и неизбежной погоней.


"Пойдем", - сказал он. "Мы пойдем".

Она направилась обратно за оторванными снегоступами. Рядом с ними
лежала ее винтовка. Если бы она могла снова его --

Великий Халк двигался рядом с ней, его пальцы сзади
из ее шеи. Прежде чем они добрались до оружия, он сдвинул ее в сторону так
жестоко, что пламя боли пробежала по ее позвоночнику. Она закричала.

Он смеялся, когда он наклонился за пистолетом и в интернете. "Не сыграть ни о'
давным-давно обезьяна трюки на запугивать Запад. Он знал все это еще до твоего рождения.

От его хватки Джесси качнуло влево. Он толкнул ее,
отчего она пошатнулась, и швырнул в нее снегоступом.

- Теперь трахни себя.

Она опустилась на колени и поправила паутину. Она бы сопротивлялась, будь у неё хоть малейший шанс на успех. Но его не было. И сбежать она не могла. Этот парень был бессердечным негодяем. Он скорее пристрелит её, чем позволит сбежать. Если она заупрямится и откажется двигаться, он с радостью будет пытать её, пока она не закричит от боли. Нет ничего, что ему понравилось бы больше. Нет, пока что она должна выполнять приказы.

- Отправляйся в путь, Мисси. Вон за тем большим деревом, - рявкнул он.

- Куда ты меня ведешь?

- Не задавай мне вопросов. Делай, как я тебе говорю.

Девушка бросила один взгляд на его суровое, жестокое лицо и сделала так, как он сказал. Ониста найдёт её. Когда она не придёт на место встречи, он пойдёт по её следу и поймёт, что что-то не так. Старый добрый Ониста никогда её не подводил. Он был верен, как закалённая сталь, и во всех северных лесах не было лучшего следопыта.

 Будет драка. Если Уэст увидит его первым, он пристрелит черноногого на месте. Ей не нужно было об этом догадываться. Он сделал бы это по двум причинам. Первая заключалась в том, что он не хотел, чтобы кто-то из
ее друзья узнали, где он был. Более конкретные заключается в том, что он
уже имел зуб на молодого индейца, что он будет рад
платите один раз навсегда.

Единственной надеждой Джесси было то, что Ониста поспешит на помощь. И все же она
страшилась момента его прихода. Он был нежной душой, один из новообращенных отца
Жигера. Вполне вероятно, что он открыто войдёт в лагерь беглого каторжника и станет жертвой его коварства. Онисте не занимать храбрости. Он будет сражаться, если придётся. Она знала, что он пройдёт сквозь огонь, чтобы спасти
ее. Но храбрости было недостаточно. Она могла бы почти пожелать, чтобы ее
молочный брат был так же полон дьявольского коварства, как огромный человек-обезьяна
ковылял за ней по пятам. Тогда шансы в бою будут больше
даже.

Десперадо отвез ее в muskeg, направляя девушки
конечно, с потоком нецензурные и непристойные ругательства.

Сомнительно, что она его услышала. Пока её гибкие, подвижные конечности переносили её с одного мшистого холма на другой, она размышляла о том, как сбежать.
 Ей нужно было поскорее уйти.  С каждым часом опасность возрастала.
Солнце скоро сядет. Если она так и останется пленницей этого негодяя, когда наступит долгая полярная ночь, ей придётся терпеть муки проклятых. Она смотрела правде в глаза, хотя при мысли об этом её щёки бледнели, а сердце сжималось.

 С пологого склона холма она соскользнула и упала на колени в ледяное болото. Через несколько минут её башмаки и гетры
замерзли, и она с трудом передвигала ноги.

Выйдя из зарослей, они оказались в лесу. На щёку Джесси упала снежинка, и кровь застыла у неё в жилах. Она знала, что если пойдёт снег, то
снег перед Onistah взяла след и даже прежде чем он достиг
место, на которое Запад принимая ее, шансов на спасение
очень сильно уменьшился. Буря бы стереть с лица земли следы, которые они высказали.

- Отойди от камня и прячься в кустах, - прорычал Уэст. Затем, когда
она пошла по узкой тропинке через кустарник, выросший среди
полудюжины невысоких пушистых деревьев, он рявкнул вопрос: "Что случилось раньше
Индейское имя было?

"Меня зовут Джесси Макрей", - ответила она со вспышкой гневной гордости.
"Вы знаете, кто я - дочь Ангуса Макрея. И если ты сделаешь мне что-нибудь
Если ты причинишь ему вред, он выследит тебя и убьёт, как волк».
Он схватил её за руку и развернул к себе. Его большие жёлтые клыки
оскалились, как бивни, и он зарычал на неё сквозь стиснутые зубы. «Ты слышала голос своего хозяина? Я спросил, как зовут твою скво?»

Она чуть не вскрикнула от боли, когда его пальцы с силой впились в её плоть. Храбрость покинула её.

"Меня называли Спящей Зарей."
"Слишком длинно," — произнёс он. "Я буду звать тебя Зарей." Вид её страха перед ним, предвкушение триумфа, которым он собирался насладиться, вернули ему силы.
на мгновение он проникся к нему жестоким добродушием. «И когда я крикну тебе: «Рассвет!» —
это будет сигнал к тому, чтобы ты встал, развел огонь и приготовил завтрак. Я буду хорошо с тобой обращаться, если ты будешь хорошо себя вести, но если ты начнешь дуться, то почувствуешь на себе кнут. Я здесь главный». Тебе придётся несладко, если ты не прибежишь, когда я щёлкну пальцами.
Понимаешь?
Она разрыдалась, взывая ко всему доброму, что в нём было.
"Позволь мне вернуться к отцу! Я знаю, что ты сбежал из тюрьмы. Если ты будешь добр ко мне, он поможет тебе сбежать. Ты же знаешь, что у него повсюду друзья.
Они спрячут тебя от «красных мундиров». Он даст тебе одежду, чтобы ты могла сбежать, — деньги, — всё, что ты захочешь. О, отпусти меня, и... и...
Он ухмыльнулся, и его злорадная улыбка сказала ей, что она потерпела неудачу.

"Разве я не говорил тебе, что однажды ты поплатишься? Разве я не обещал Ангусу
МакРэй, я бы с лихвой отплатил ему за то, что он выгнал меня из своего лагеря.
 Разве ты не тот маленький дьявол, который разбил мои бочки с виски, который побежал к шпиону в красном мундире и сказал ему, где спрятан тайник, который подстрелил меня, когда я, так сказать, решил лишить его добычи?  Как ты думаешь, где
у тебя есть разрешение ожидать, что Хулиган Уэст будет слушать папашу из воскресной школы
о том, что он будет добр к тебе? Ты моя скво, и тебе повезло, что у тебя есть такой
настоящий мужчина с двумя кулаками. Чертовы петли! Что тебя гложет?

"Никогда!" - воскликнула она. "То, что я тебе однажды сказала, правда. Я лучше умру.
О, если в тебе есть искра мужественности, не заставляй меня убивать себя
. Я всего лишь девушка. Если я когда-либо причинила тебе зло, прости. Я все исправлю.
Мой отец... - Послушай.

Его хриплый голос прорвался сквозь ее мольбы. - Я... я сделаю все правильно. Мой отец... «Я много чего слышал о Макрее. Всё, чего я от него хочу, — это взять его на мушку»
Однажды я выстрелил в него из ружья. Ты меня понимаешь? А теперь о другом — о том, что ты хочешь убить себя. В этом нет ничего особенного. Делай, если тебе так хочется. Твой охотничий нож прямо у тебя на поясе.
Он протянул руку и вытащил нож из ножен, а затем протянул его ей лезвием вперёд, сразу отступив на шаг, чтобы убедиться, что она не направит его на него.
«Теперь у тебя есть шанс. Убивай. Я буду стоять здесь и смотреть, чтобы тебе никто не помешал».
Она перехватила нож и крепче сжала рукоятку. В голове у неё всё перемешалось. Она не видела ничего, кроме этого злобного ухмыляющегося лица, отвратительного и
угрожающе. На мгновение в ней вскипела жажда убийства, горячая и зловещая.
Если бы она могла убить его сейчас, пока он стоит и насмехается над ней, вонзить клинок в эту толстую бычью шею...

Безумие прошло. Она не смогла бы этого сделать, даже если бы это было в её власти. Желание убить было недостаточно сильным. Оно не было всепоглощающим. И в следующую секунду она поняла, что не сможет убить и себя. Слепая потребность жить, животный инстинкт самосохранения, чего бы это ни стоило, какой бы позор это ни был, оказались сильнее ужаса перед неминуемой судьбой.

Она швырнула нож в снег в ярости отвращения и
презрения к себе.

Его голова откинулась назад с характерным ревом отвратительного веселья. Он
победил. Забияка Уэст знал, как покорить их, какими бы дикими они ни были.

Волоча ноги, с поникшей головой и пребывая в припадке бодрости духа, Джесси
спустилась по ущелью к хижине. Из трубы лениво поднимался дымок
.

"Дом", - объявил Уэст.

Девушке, находящейся на грани отчаяния, этот бревенчатый дом показался как
могила ее юности. Вся гордость, слава и радость, которые сделали ее счастливой.
Жизнь, которая была так важна, должна была оборваться здесь. Когда она в следующий раз выйдет на солнечный свет, она будет сломленным существом — собственностью этого ужасного подобия человека.

 Её похититель открыл дверь и втолкнул девушку внутрь.

 Она стояла на пороге, широко раскрыв глаза, и её сердце внезапно забилось от надежды.

 Мужчина, сидевший на табурете перед открытым камином, повернул голову, чтобы посмотреть, кто вошёл.




ГЛАВА XXII

«МОЯ ЧЕРТОВСКИ КРАСИВАЯ ДЕВУШКА С ВЫСОКИМ ПОДБОРОМ»

На табурете сидел Уэйли.

Один взгляд на девушку и один на торжествующую ухмылку Уэста — и
достаточно. Он понимал ситуацию лучше, чем можно было выразить словами.

 В этот критический момент своей жизни Джесси даже Уэйли казался посланным Богом. Она неуклюже пробралась через комнату, не дожидаясь, пока освободится от паутины, забившейся снегом. В её тёмных глазах читалась мольба о помощи.

"Спаси меня от него!" — воскликнула она просто, как ребёнок. — Ты ведь так и сделаешь, не правда ли?
Чёрные брови на холодном белом лице сошлись в одну линию. Взгляд игрока, бесстрастный, как глухая стена, встретился с её взглядом.

"Почему бы тебе не послать за своим другом Морсом?" — спросил он. — Он в этом бизнесе. А я нет."

Он как будто ударил её по лицу. Глаза, которые были прикованы к его лицу, наполнились ужасом. Неужели есть люди настолько бессердечные, что
они не поднимут руку, чтобы вырвать ребёнка из пасти свирепого волка?

 Уэст расхохотался, жадно и дико. «Она моя, как я и говорил.
Как я и говорил, она будет моей». Моя чертовски хорошенькая, высокооплачиваемая скво.

Его напарник мрачно посмотрел на него. "О, она твоя, не так ли?"

"Ставлю твои ботинки. Я покажу ей... заставлю ее есть у меня из рук",
Похвастался заключенный.

"Ты тоже покажешь Макрею ... и всем его друзьям, а также
Северо-Западный конный полк? Заставишь их всех есть у тебя с руки?
"Что значит «ваджамеан»?"
"Ну, я так понял, что у тебя и без того проблем хватает и тебе не нужно
охотиться еще, — усмехнулся игрок. "Я так понял, что красные мундиры
преследуют тебя по пятам, чтобы схватить на равнинах и повесить."

«Я им покажу», — похвастался огромный беглец. «Они говорят, что я убийца. Пусть будет, как будет. Я уж точно дам им понять, что они неплохо
угадали.
Уэйли пожал плечами и посмотрел на него с холодным презрением.
"У тебя есть небольшой шанс сбежать, если ты будешь двигаться быстро и налегке.
Я бы хотел, чтобы у меня были высокие шансы на успех, — хладнокровно сказал он.

"Ну и ну, вот так друг тебе и отвечает, — прорычал Уэст.

"Это правда. Прими её или оставь. Но если ты попытаешься сделать всё по-своему и не позволишь мне руководить, тебе конец."

«Как дела?»
Игрок не ответил. Он повернулся к Джесси. «Если не хочешь, чтобы твои ноги замёрзли, лучше сними эти бахилы».
Девушка сняла рукавицы и попыталась расстегнуть штаны, предварительно сняв снегоступы. Но её окоченевшие пальцы не могли развязать узлы.

Свободный торговец наклонился и сделал это за неё, пока Уэст угрюмо наблюдал за ним. Джесси размотала ткань и сняла мокасины и гетры.
 Она села босиком перед костром, но не слишком близко.

 «Если они замёрзли, я принесу снега», — предложил Уэйли.

 «Они не замёрзли, спасибо», — ответила она.

- С чем покончил Ваджамин? - повторил Уэст.

Насмешливый взгляд его напарника остановился на нем. - Пораскинь мозгами,
парень. За тобой охотятся Всадники, горячие и жестокие. Ты знаешь их послужной список.
Они берут человека, за которым охотятся. Возьми этого Бересфорда, того самого,
который тебя подставил.

Здоровенный негодяй яростно потряс кулаком в воздухе. "Будь он проклят!"
- прокричал он и добавил дюжину трескучих ругательств.

"Проклинай его и добро пожаловать", - ответил Уэйли. "Но не обманывай себя
на его счет. Он добивается успеха. Разве он не отправился вверх по Пис-Ривер вслед за Пьером
Пулеттом? Разве он не притащил его обратно в наручниках почти год спустя?
 Вот что ты имеешь против себя: триста таких же красномундирников, как он.
"Ты пытаешься меня напугать?" — угрюмо спросил Уэст.

"Я пытаюсь вбить тебе в голову немного здравого смысла. Твой шанс на благополучное спасение зависит от одного. У тебя должны быть друзья
В Одиноких Землях есть те, кто спрячет тебя, пока ты не сможешь выбраться из страны.
 Сможешь ли ты это сделать, если охотники — почти все они друзья Макрея — расскажут о том, что ты сделал с этой девушкой?
 «Я возьму её с собой». Уэст упрямо стоял на своём. Он знал, чего хочет. Его жизнь всё равно была бы кончена. С таким же успехом он мог бы довести дело до конца.

 С того места, где она сидела перед большим камином, до Уэйли донёсся шёпот Джесси.
Уэйли. «Не позволяй ему, пожалуйста». Это был слабый жалобный возглас, идущий прямо из сердца.

 Уэйли продолжил, как будто не услышал её.  «Это твоё дело, а не моё.
Я тебе просто говорю. Возьми эту девушку с собой, и твоя жизнь не будет стоить и ломаного гроша.
"Адские петли! Через два дня она будет без ума от меня. Вот как я веду себя с женщинами."

"Через два дня она будет ненавидеть землю, по которой ты ходишь, если к тому времени она не убьёт себя или тебя."

Волны острой боли пронзали ноги Джесси от кончиков пальцев до икр. Она массировала их, чтобы восстановить кровообращение, и ей приходилось стискивать зубы, чтобы не заплакать.

Но её подсознание было полностью сосредоточено на том, что происходило между мужчинами.
Она знала, что Уэйли пытался восстановить свою власть над другим.
Он всегда обладал ментальным превосходством. Это было довольно шаткое положение, без сомнения, которое в любой момент могло быть подорвано тщеславием, подозрениями или пьянящими порывами страсти. Но даже в таком положении была надежда. Глядя на холодное, бесстрастное лицо игрока, на каменное выражение его «покерных» глаз, она решила, что он упорный и волевой. По своим собственным причинам он сражался на её стороне. Он не собирался позволять Уэсту забрать её с собой.

Почему? Что было у него на уме? Она простила этого человека за его доброту. Если его желания совпадали с её желаниями, то это было
не из альтруизма. Он затаил злобу на Ангуса Макрея
и, как следствие, на неё за унижение, которое он испытал,
проиграв Морсу. Чтобы отомстить, ему нужно было всего лишь
выйти из дома и бросить её на произвол судьбы. Почему он этого
не сделал? Может быть, он играл в какую-то сложную игру, в которой
она была всего лишь пешкой?

Она перевернула дымящиеся башмаки на глиняном очаге, чтобы высушить их с другой стороны. Она сняла мокасины и гетры, чтобы жар не обжёг их. Острые волны боли всё ещё пронзали её ноги
и по её конечностям. Чтобы сменить позу, она пододвинула табурет и села на него. Табурет она отодвинула в угол у камина.

 Потому что Булли Уэст расхаживал взад-вперёд по комнате, словно сдерживаемый вулкан, готовый взорваться. Он знал, что совет Уэйли был хорош. Было бы самоубийством обременять себя этой девушкой во время побега. Но он никогда не сдерживал свои желания. Он хотел её. Он собирался овладеть ею.
 Страсть, жажда мести, задиристый нрав, который злорадствовал при виде того, как кто-то молодой и красивый дрожит перед ним: всё это
были факторы, способствующие тому же концу. По Гар, он бы что
он настроил свой ум, неважно, что сказал Уэйли.

Джесси знал, что парень был опасен, как раненый буйвол бык в
загон. Он бы свой путь, если бы ему пришлось громить и топтать
любой, кто выступал против него. Ее взгляд переместился на чернобровое,
бескровное лицо Уэйли. Как далеко зашел бы игрок в противостоянии с другим?
другой?

Когда её взгляд снова устремился на Уэста, он застыл на окне.
Сердце девушки замерло, а затем запело от радости. Потому что в окне виднелось медно-красное лицо Онисты.




ГЛАВА XXIII

Преддверие ада


Джесси перевела взгляд на Уэста и Уэйли. Пока что ни один из них не видел черноногого. Она подняла руку и сделала вид, что поправляет прядь волос.

Индеец понял это как сигнал о том, что она его заметила. Его голова исчезла.

В голове у девушки пронеслась целая буря мыслей. Если бы Уинтроп Бересфорд или Том Морс
были снаружи, а не Ониста, она бы не стала давать указания.
Любой из них справился бы с этой задачей лучше, чем она. Но черноногим не хватало инициативы. Он
Он добросовестно выполнял всё, что ему говорили, но любая его попытка действовать самостоятельно была, скорее всего, нерешительной. Она не могла представить, чтобы Ониста смог противостоять двум таким мужчинам, как эти, разве что убил бы их из окна, прежде чем они поняли бы, что он там. В нём не было достаточно сильного эго.

 Уэйли был непредсказуем. Невозможно было предугадать, как он воспримет появление Онисты. Поскольку он играл в свою собственную игру, велика вероятность, что он будет возмущён. В случае с Уэстом не могло быть никаких сомнений. Если бы это было необходимо для его планов, он бы не стал
Она ни на секунду не задумалась, прежде чем убить индейца.

 С неохотой она решила отправить его обратно в Фарауэй за помощью. Он доберётся быстро. Самое позднее через пять часов он будет
у её отца или Бересфорда. Конечно, с Уэйли на её стороне она будет в безопасности до тех пор.

 Она снова заметила Онисту, который смотрел на неё с подоконника. Он ждал указаний.

Джесси сказала ему всё как есть. Она обратилась к Уэйли, но так, чтобы её услышал черноногий.


"Приведи сюда моего отца. Немедленно. Я хочу его видеть. Пожалуйста, сделай это"

Непроницаемый, как у игрока в покер, взгляд Уэйли был устремлён на неё. «Последнее, что я услышал от
Ангуса Макрея, было то, что я не должен вмешиваться в твои дела. Я могу понять намёк и без того, чтобы на меня обрушилась церковь. Попроси кого-нибудь другого передавать ему мои сообщения».

«Если ты возвращаешься в город, я подумала, что, может быть, ты
расскажешь ему, как сильно он мне нужен», — взмолилась она. «Тогда он придёт — прямо сейчас».
Голова Онистаха исчезла. Он знал, что ему нужно делать, и, без сомнения, уже был на тропе. Снаружи было темно. Она слышала, как кружит ветер и как мокрый снег бьётся о стекло. Начиналась буря.
поднимается. Она молилась, чтобы не началась снежная буря. Если погода позволит, её отец должен быть здесь к восьми или девяти часам.


 Уэст, проходя мимо, огрызнулся: «Выбрось Ангуса Макрея из головы. Он и ты пришли к развилке. Теперь ты путешествуешь со мной.» «Понял?»
Его напарник холодно усмехнулся и сделал предположение. «Если ты собираешься идти далеко, тебе лучше надеть лыжи. Эта девушка не одна ходила смотреть на ловушки. Её след ведёт прямо сюда. Её друзья, вероятно, сейчас направляются сюда».

"Ты прав". Уэст остановился на полпути. Его медлительный мозг застопорился.
"Как ты думаешь, что мне лучше сделать? Если есть только один или двое, мы
могли бы ..."

"Нет", - наложил вето Уэйли. "Ничего подобного. Твоя игра - убираться. И
продолжай убегать, когда они тебя окружат. Никаких убийств ".

«Боже всемогущий, я волк, а не кролик. Если они нападут на меня толпой, я точно
выстрелю свинцом», — прорычал головорез. Затем он спросил:
«Ты имеешь в виду, что нужно уходить
сегодня ночью?»

«Сегодня ночью».

«Куда мне идти?»

«Я бы сказал, в Поркьюпайн-Крик». Там есть старая хижина, в которой раньше жил Жак Перриото. Снег заметёт наши следы.
"Ты тоже идёшь?"

«Я провожу тебя дотуда», — коротко ответил Уэйли.

 «Тогда лучше спусти собак с поводка».
Игрок посмотрел на него с присущей ему холодной дерзостью.  «Когда это я стал твоим прихвостнем, Уэст?»

 Преступник опустил голову. Он свирепо посмотрел на своего
партнера, который встретил это проявление гнева жестким взглядом, в котором
не отразилось никакого выражения. Уэст был не настолько безумен, чтобы оттолкнуть своего последнего
союзника. Он угрюмо отступил.

"Хорошо. Я пойду, раз ты такой разборчивый". Когда его тяжелое тело
неуклюже повернулось, взгляд мужчины упал на Джесси. У нее был
поднял одну маленькую ножку и начал натягивать один из спортивных чулок
. Он постоял мгновение, восхищаясь прекрасной формой
лодыжки и нижней конечности, затем наклонился вперед и подхватил ее с
табурета на руки.

Его дикие, жаждущие глаза дали предупреждение ее на мгновение. Она была
половина до его руки, массивные, как молодые деревья, затащил ее в свою
объятия.

«Но прежде чем я уйду, я хочу, чтобы моя рабыня меня поцеловала, — прорычал он. — Просто чтобы показать ей, что Булли Уэст заклеймил её и заявляет о своих правах».
Она яростно и отчаянно сопротивлялась, пытаясь оттолкнуть его грубую бородатую
лицо и большая бочкообразная грудь со всей силой ее гибкого молодого тела.
Она была для него как ребенок. Раздался его торжествующий смех, когда он
прижал ее теплый мягкий ствол к своему и зарыл ее в своем
распахнутом пальто. Неловкой рукой он обхватил отвернутую голову
пока полные страха глаза не встретились с его.

- Поцелуй своего мужчину, - приказал он.

Девушка ничего не сказала. Она всё ещё пыталась вырваться, используя все свои силы.


 Ярость её сопротивления забавляла его. Он снова рассмеялся, запрокинув тяжёлую щетинистую челюсть в приступе веселья.


"Твой мужчина — твой хозяин," — поправился он.

Он душил ее своими грязными поцелуями, насиловал ее губы, ее глаза,
мягкие горячие щеки, овал подбородка и прелестный изгиб
шеи. Ее физически затошнило, когда он отшвырнул ее от себя.
прижал к стене и вышел из комнаты с еще одним ужасным воплем.
ликующий.

Она прижалась к стене, тяжело дыша, с закрытыми глазами. Шокирующее чувство
деградации затопило ее душу. Ей казалось, что она тонет в нём, погружаясь всё глубже.
Её веки дрогнули, и она увидела игрока. Он всё ещё сидел на табурете.
В его глазах, встретившихся с глазами Джесси, читалась насмешливая, циничная улыбка.

"А Том Морс ... где, о, где он?" - издевался мужчина.

Ее сотряс озноб. Сухие рыдания подступили к горлу. Она была потеряна.
Впервые она ощутила холод отчаяния в своем сердце.
Уэйли не собирался поднимать на нее руку. Он сидел там и позволил
Уэсту исполнять его волю.

"Ангус Макрей дал мне множество инструкций", - ехидно объяснил он.
"Я должен был держать свои руки подальше от тебя. Я должен был заниматься своими делами. Когда
ты увидишь его снова - если когда-нибудь увидишь, - передашь ли ты ему, что я сделал именно так, как
он сказал?

Она не ответила. Что тут было сказать? В каюте не раздавалось ни звука
кроме её прерывистого, всхлипывающего дыхания.

Уэйли встал и подошёл к ней. Он сбросил маску невозмутимости, присущую игрокам. Его глаза странно блестели.

"Я иду — сейчас — навстречу буре. А ты? Если ты будешь здесь, когда вернётся Уэст, ты знаешь, что это значит. Делай свой выбор. Ты пойдёшь со мной или останешься с ним?
 «Ты возвращаешься домой?»
 «Да». Его улыбка была загадочной. В ней не было ни тепла, ни
уверенности.

  Этот человек хорошо разыграл свои карты. Он позволил Уэсту дать ей представление о том, что её ждёт. Лучше бы он этого не делал.
подумала. И, конечно же, Уэйли отвезет ее домой. Он не был преступником, но
ответственным гражданином, который должен вернуться в Фарэуэй, чтобы жить. Он должен был
встретиться лицом к лицу с ее отцом и Уинтропом Бересфордом из "Конных" - и с Томом Морсом.
Он не причинил бы ей вреда. Он не осмелился.

Но и она тожек одним Тщетная предосторожность. "Вы обещаете взять меня в свою
отец. Вы не сможете--быть похожим на него".Лифт головы указал на мужчину
который только что вышел.

"Он дурак. Я - нет. В этом разница". Он пожал
плечами. "Делай свой собственный выбор. Если ты предпочитаешь остаться здесь...
Но она справилась. Она торопливо надевала шубу и варежки. Она уже подогнала снегоступы.

"Нам лучше поторопиться," — сказала она. "Он может вернуться."

"Если он это сделает, то ему не поздоровится," — хладнокровно ответил игрок. "Ты
готов?"

Она кивнула в знак согласия.

В следующее мгновение они вышли из теплой комнаты в грозу.
Ветер налетал со свистом, неся с собой мелкий мокрый снег.
он хлестал по лицу и щипал глазные яблоки. Прежде чем она выходит
во время шторма пять минут, Джесси потерял всякое чувство направления.

Уэйли был опытным лесником. Он углубился в лес, без
задумываясь, так уверенно, что она чувствовала, что он должен знать, куда он идет.
Девушка шла за ним по пятам, пригнув голову, чтобы не попасть под удар.

 До этого дня она уже несколько месяцев не совершала длительных путешествий по паутине. Нога
Мышцы, которые не тренировались, болели и были напряжены. В темноте на обувь налипал мягкий снег. Каждый шаг давался с трудом.
 Шнурки и ремешки впивались в нежную кожу, и она чувствовала, что её оборки пропитались кровью. Она не раз отставала так далеко, что теряла Уэйли из виду. Каждый раз он возвращался с ободряющими словами.

"Теперь недалеко", - обещал он. "Перейдем небольшое болото, а потом разобьем лагерь.
Продолжай идти".

Однажды он нашел ее сидящей на снегу, спиной к дереву.

- Тебе лучше идти дальше одному. С меня хватит, - уныло сказала она ему.

Он не злился на нее. Он также не запугивал.

"Тяжелая езда на санках", - мягко сказал он. "Но мы почти на месте. Нужно продолжать.
идти. Я не могу сейчас остановиться.

Он помог Джесси подняться на ноги и повел ее вниз, в рыхлую
трясину. Щетка хлестнула ее по лицу. Он зацепился за сетку её башмаков и повалил её на землю. Грязная земля, сочащаяся из-под краёв рам, забилась в её башмаки и прилипла к ним, как смола.

 Уэйли изо всех сил старался помочь, но когда она наконец выбралась на возвышенность за болотом, каждая мышца её тела болела от усталости.

Они почти добрались до него, когда она увидела бревенчатую хижину, вырисовывавшуюся в темноте.


Она в изнеможении опустилась на пол. Уэйли снова исчез в буше.
Она сонно подумала о том, куда он направляется. Должно быть, она задремала,
потому что, когда её глаза снова начали воспринимать информацию, она увидела, что в хижине горит костёр из бересты, а её спутник затаскивает в дом обломки мёртвых и сгнивших деревьев.

"Похоже, она готовится к снежной буре. Лучше запастись
побольше горючего", - объяснил он.

"Где мы?" спросила она сонно.

"Домик на Булл-Крик", - ответил он. "Лучше сними обувь".

Пока она это делала, её разум пробудился. Зачем он привёз её сюда? У них не было еды. Как они будут жить, если начнётся метель и их занесёт снегом? И даже если бы у них были припасы, как она могла бы жить в одиночестве с этим мужчиной в хижине размером восемь на десять метров?

 Как будто он догадался, о чём она думает, он довольно правдоподобно ответил на один из вопросов.

"До Дальнего не добраться. Слишком штормило. Либо шея, либо ничего. Пришлось
взять то, что смогли достать.

"Что мы будем делать, если ... если начнется метель?" робко спросила она.

"Сиди тихо".

"Без еды?"

«Если это продлится слишком долго, мне придётся дождаться затишья и попытаться добраться до Далёкого. Бесполезно беспокоиться. Мы не можем повлиять на то, что грядет. Нужно смотреть правде в глаза».
Она обвела взглядом пустую каюту. Ни кровати. Ни стола. Один самодельный трёхногий табурет. Потрёпанный чайник. Перспектива была не из приятных,
даже если бы ей не грозил голод, пока она была заперта в клетке с незнакомцем, у которого в любую минуту мог проснуться волчий аппетит к ней, как это было всего сорок восемь часов назад.

 Он не смотрел на неё прямо. Его взгляд был устремлён в красное сияние
много стрелял. Она говорила, а он отвечал односложно. Когда
он посмотрел на нее, его глаза горели жарким красным светом, отраженным от огня.
Казалось, в них горели горящие угли.

Несмотря на жару, легкая дрожь пробежала по ее спине.

Молчание стало слишком многозначительным. Она боялась его. Поэтому она говорила,
настойчиво, временами немного истерично. У нее была хорошая память. Если ей нравилось какое-то стихотворение, она могла выучить его, прочитав несколько раз.  Поэтому в отчаянии она «читала отрывки» этому мужчине, чьё лицо было похоже на серую маску, как это делали девочки в её школе
в Виннипеге.

 Часто по вечерам в лагере она декламировала для своего отца. Если у неё и не было драматического таланта, то, по крайней мере, у неё был приятный, чистый голос, искренность, которая никогда не переходила в напыщенность, и врождённое или приобретённое умение управлять интонацией.

"Вам нравится Шекспир?" — спросила она. "Мой отец его очень любит.
Я знаю отрывки из нескольких пьес. «Генрих V» сейчас. Это хорошо.
 Там есть отрывок, где он разговаривает со своими солдатами перед тем, как они вступят в бой с французами. Тебе бы это понравилось?
"Продолжай," — хрипло сказал он, не сводя страстных глаз с огня.

С большим воодушевлением она продекламировала галантные строки. Он начал
Он наблюдал за ней, живой, энергичной, так трогательно стремящейся развлечь его своими скромными талантами.

 "Но если желать почестей — грех,
 то я самая грешная душа на свете."

 В ней было что-то очень приятное и располагающее. Он уловил это
сначала в этих двух строках, а затем, когда её чистый юный голос зазвучал пророчеством Гарри.

 «И Криспин Криспиан не пройдёт мимо,
От этого дня до конца света,
 Но мы в нём будем помнить.
 Нас мало, нас, счастливых, мало, мы — братство:
 Ибо тот, кто сегодня проливает со мной свою кровь,
 Будет моим братом, не будь он таким мерзким.,
 Этот день смягчит его положение.:
 И джентльмены в Англии, которые сейчас в постели.
 Будут считать себя проклятыми, если их здесь не было.,
 И дешево ценят свою мужественность, пока кто-нибудь говорит.
 Которая сражалась с нами в день святого Криспина.

Когда он наблюдал за ней, старые воспоминания всколыхнулись в нем. Он был родом из
хорошей семьи в Западном Резерве, где ему пришлось нелегко, пока он
не окончил среднюю школу. Проучившись здесь год, он поступил
в католическую школу, Колледж Святого Сердца, и готовился к поступлению в
священство. Он вспомнил свою мать, нежную седовласую пожилую леди,
с нежной гордостью за него; своего отца, который был воплощением чести. По
какой-то странной случайности она наткнулась на те самые строки, которые он выучил
у школьного чтеца, и продекламировала перед аудиторией в последний день
перед каникулами.

Он очнулся от своих грез и обнаружил, что она дает ему
Теннисон, отрывок из «Гвиневры», где Артур рассказывает ей о сне, который омрачил её вину. И пока она говорила, в нём пробудились давно забытые стремления юности.

 «... ибо я действительно знал
 Нет более искусного учителя под небесами,
 Чем девичья страсть к служанке,
 Которая не только сдерживает низменное в мужчине,
 Но и учит возвышенным мыслям и приятным словам,
 И учтивости, и стремлению к славе,
 И любви к истине, и всему, что делает человека человеком.
 Его глаза больше не были бесстрастными. В них, по крайней мере на мгновение, появилось измученное, загнанное выражение. Он увидел себя таким, какой он есть, в сиянии света, которое проникало в самую его душу.

И он увидел, что она тоже изменилась — теперь она не полукровка, прекрасная добыча для любой мужской страсти, а чистая, гордая, энергичная белая девушка, которая живёт
как душой, так и телом.

"Ты устала. Лучше ляг и поспи," — очень мягко сказал он ей.

Джесси посмотрела на него и поняла, что в безопасности. Она могла спать спокойно. Этот человек причинил бы ей не больше вреда, чем Бересфорд или Морс. В его мыслях произошло какое-то химическое изменение, которое защищало её. Она не знала, что это было, но её молитвенный гимн вознёсся к небесам в порыве благодарности.

 Она не стала выражать ему свою признательность.  Но взгляд, который она ему подарила, был более выразительным, чем слова.

Из бушующей бури до них донёсся хриплый и грубый голос.

"Ах ты, чёрт возьми, Вульф, берегись. Йе-оу! (Направо!) Пригнись, Фокс. Святые угодники! Ча! Ча! (Налево!)"
Затем раздался свист кнута и поток ругательств.

Двое в каюте посмотрели друг на друга. У одного побелели губы.
Другой мрачно улыбнулся. Это был игрок, который высказал их общую
мысль.

"Задирай Уэста, ради всего святого!"




ГЛАВА XXIV

УЭСТ ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ


До тех, кто был в хижине, донеслись ругательства, свист кнута,
жестоко хлещущего по воздуху, и лай собак, которые прижались к земле и дрожали от страха
команда.

Уэйли переложил револьвер с пояса в правый карман шубы.

Дверь распахнулась. На пороге стоял мужчина, огромная фигура, покрытая снегом, с бородой и бровями, покрытыми инеем. Он был похож на
короля бурь, прилетевшего с севера на крыльях ветра. Это
только на первый взгляд. Ибо мрачный взгляд, который он бросил на своего
партнёра, был настолько смертоносным, что казалось, будто он
раскалён докрасна в печи ненависти и злой страсти.

"Ложись на землю!" —
прорычал он. "Я думал, ты спрячешься, проклятый лис, где я тебя не найду. Я думал, ты дашь Булли Уэсту уйти,
ты и эта маленькая чертовка. Поговорим о Поркьюпайн-Крик, а? Пыталась
засунуть меня туда, пока ты и она...
 От слов парня по лицу девушки до самых корней волос пробежала горячая волна. Игрок молчал, но его затуманенный и настороженный взгляд не отрывался от раздутого лица собеседника.

"Подумал, что я забуду старого кэша виски, а? Думаю, вы могли бы мне
двойной крест' git от него? Петли ада, хулиган Запада нет
дурак! Он забыл больше, чем ты когда-либо знал.

Мужчина с важным видом двинулся вперед, удар хлыста скользнул по
удар по полу. Триумф звучал в его голосе и оседлал походку.
Он стоял спиной к камину, впитывая тепло, заложив руки за спину
широко расставив ноги. Его глаза злорадствовали над жертвами он
в ловушке. Сейчас он согласился бы с ними обоими.

"Ни слова сказать yoreselves, либо один из вас", - он издевался.
"Достаточно хорошо. Я сделаю то, что нужно, а потом спущу шкуру с вас обоих.
— Он взмахнул рукой, и кнут змеёй устремился к Джесси.

Она без необходимости прижалась спиной к стене. Это была угроза, а не приказ.
Атака; обещание того, что должно было произойти.

"Оставь её в покое." Это были первые слова, которые произнёс Уэйли. В его мягком, мурлыкающем голосе слышалось напряжение. Если Уэст был медведем гризли, то другой был лесной пантерой, более грациозной, но такой же опасной.

Заключённый посмотрел на него, прищурившись и наклонив голову вперёд. — Что это значит?

 — Я сказал, чтобы ты оставил её в покое.

 На лице Уэста отразилось изумление.  — В смысле?..

 — В смысле именно того, что я сказал.  Ты её не тронешь.

 Прошло мгновение, прежде чем это прямое заявление о неповиновении дошло до сознания здоровяка
мужчина продирался сквозь полумрак своего мысленного тумана. Когда ему это удалось, он с рыком дикого зверя пересек комнату и притянул девушку к себе. Он хотел показать, что никто не сможет встать между ним и его женщиной.

 За три длинных шага Уэйли пересек комнату. Что-то холодное и круглое прижалось к его крепкой красной шее.

"Брось кнут."

Приказ был отдан тихим, но настойчивым голосом. Уэст колебался. Этот человек — его напарник — наверняка не стал бы стрелять в него из-за такой мелочи.
 И всё же...

 «Что с тобой такое?» — прорычал он. «Убери пистолет. Ты не настолько глуп, чтобы стрелять».

«Подумай хорошенько, и ты никогда не узнаешь, что было бы лучше. Руки прочь от девушки».
 Тупой мозг Уэста заработал. Он был застигнут врасплох, но, пока его хитрый ум обдумывал ситуацию, он понял, насколько выгодно Уэйли будет избавиться от него. Игрок получит девушку и награду за уничтожение Уэста. Он
унаследовать свою долю в их совместном бизнесе и восстановить себя
как добропорядочный гражданин с навесным и с друзьями Макрея.

Surlily Десперадо дали. - Ладно, если ты так настаиваешь на этом.

- Брось хлыст.

Уэст разжал пальцы, и рукоятка упала на пол.
Другой ловко вытащил револьвер из-под левой подмышки преступника.


 Уэст сверкнул на него глазами. В этот момент беглец решил, что при первой же возможности убьёт Уэйли.
По его венам хлынула ядовитая ненависть. Её выражение, но не сила, были временно сдерживаемы здоровым страхом. Он должен быть осторожен, чтобы игрок не добрался до него первым.

 Его голос зазвучал жалобно, как будто он просил о чём-то по-дружески.  «Думаю,  я был слишком самоуверен.  Конечно, мне было обидно, что вы двое меня бросили
удерживаю мешок. Любой бы сейчас был на его месте, не так ли? Но нет.
полезно, когда друзья ссорятся. Мы должны извлекать максимум пользы из происходящего ".

Холодное лицо Уэйли не потеплело. Он знал человека, с которым имел дело
. Когда он начал приукрашивать свои фразы, пришло время остерегаться
его. Он бы забыл, что его напарник привёз ему из Далёкого Края
собачью упряжку, на которой можно было сбежать, что он снабжал его деньгами,
чтобы тот мог перезимовать. Он бы помнил только, что тот
упрямый и унижает его.

"Лучше занеси в дом вещи с саней," — сказал игрок.
"И мы наломаем дров. Неизвестно, сколько продлится эта буря".

"Это верно", - согласился Вест. "Когда я увидел их на солнце собак сегодня я решил
мы были в пургу. Жаль, что ты не наряд мне больше
путешествие".

С севера дул пронизывающий ветер, со свистом разнося по округе мелкий колючий снег, который резал глаза, как толчёное стекло.
Мужчины с трудом добрались до саней и стали распутывать узлы замёрзших верёвок, которыми был обвязан груз.
Примёрзшие к ним куски льда пришлось разбивать молотками, прежде чем их удалось освободить.
Когда они, пошатываясь, вошли в дом со своими тюками, оба мужчины были полузамерзшими. Их руки так окоченели, что пальцы не сгибались.

 Они остановились лишь для того, чтобы размять мышцы. Уэйли протянул Джесси револьвер, который забрал у Уэста.

 «Держи его», — сказал он. Его взгляд был многозначительным. Он говорил ей, что во время поисков дров он может заблудиться в снежной буре. Если бы он не вернулся, а Уэст пришёл бы один, она бы знала, что с этим делать.


 Они снова нырнули в бурю. Они взяли с собой верёвки и
топор. С тех пор как Уэст приехал, буря усилилась.
Ветер теперь дул с глухим, угрюмым рёвом, а температура упала уже на двадцать градусов. Собак, запряжённых в сани, нигде не было видно и не слышно.
Они зарылись в снег там, где дом мог хоть как-то защитить их от урагана.

 Мужчины добрались до берега ручья. Они боролись в замерзших сугробах
используя те маленькие сухие деревца, которые смогли найти. В темноте
Уэйли использовал топор как мог, подвергая неминуемому риску свои ноги.
Хотя они работали всего в нескольких футах друг от друга, им приходилось кричать, чтобы заставить
их голоса разносятся по округе.

"Нам лучше вернуться," — крикнул Уэст, подняв руки ладонями вверх. "Мы взяли всё, что могли унести."
Они связали брёвна верёвкой и потащили их по снегу в сторону дома.
Вскоре они нашли сани и направились к дому.

Джесси приготовила для них горячий чай. Они сняли с себя паутину и сложили спасённые дрова в другом конце хижины, после чего
уселись перед огнём, чтобы выпить чаю и съесть пеммикан и лепёшки.


С собой у них было около пятидесяти фунтов замороженной рыбы для собак и
провизии хватило бы на то, чтобы они втроём поели четыре или пять раз. Уэйли
привёз Уэсту достаточно припасов, чтобы тот дошёл только до Лукаута, где
он должен был пополнить запасы для долгого перехода по дикой местности.

 С течением времени между игроком и девушкой возникло негласное партнёрство по взаимной защите. Об этом не было сказано ни слова, но
каждый из них знал, что угрюмый зверь в углу у камина опасен. Его
не сдерживали ни угрызения совести, ни законы дружбы или приличия. Если бы представилась возможность, он бы нанес удар.

 Буря бушевала и ревела. Она обрушилась на хижину со всей своей мощью
Казалось, что это была ненасытная и беспощадная ярость. Её рёв теперь был похож на
звуки тысячи волынок, а затем на плач бесчисленных заблудших душ.

 Внутри Уэст громко храпел, уронив свою непропорциональную голову на широкую грудь. Джесси спала, пока Уэйли стоял на страже. Позже она
по очереди будет его охранять.

Были моменты, когда буря стихала, но только для того, чтобы разразиться с новой силой.

Наступил серый день, и метель была в самом разгаре.




Глава XXV

О пропавшем ягнёнке


Бересфорд стоял перед торговым постом компании C.N. Morse & Company и наблюдал
Его лошадь рыла копытом снег в поисках травы под ним. Это был признак того, что животное выросло в прериях. На равнинах у границы трава
высыхает прямо на корню, сохраняя питательные вещества, как сено. Местный пони
разгребает снег передними копытами и находит себе пропитание. Но в лесистой местности на севере трава вырастает высокой и жёсткой. Когда её сок
высыхает, она начинает гнить.

Офицер подумал, что ему лучше оставить и лошадь, и повозку на зимовку. Настало время собак и саней. Даже летом
эта местность не подходила для лошадей. Здесь было так много озёр, что
каноэ из бересты преодолевало мили быстрее.

 На землю опускалась тьма, а вместе с ней и первые хлопья надвигающейся бури. Бересфорд ожидал этого, потому что ранее в тот же день
он увидел на небе два ярких ложных солнца. Индейцы сказали
ему, что эти ложные солнца предвещают сильный холод и, возможно,
метель.

 Из леса вышел человек на снегоступах. Он двигался
быстро. Бересфорд, лениво наблюдавший за ним, заметил, что тот шёл босиком.
Значит, он, скорее всего, был охотником из племени кри.
Но кри обычно были ленивыми путешественниками.
Они не преодолевали такие расстояния, как этот человек.

Этот человек был индейцем. Солдат вскоре подтвердил свою догадку. Но только когда индеец почти подошёл к магазину, он узнал в нём Онисту.

 Черноногий не стал тратить время на предисловия.
"Спящая Заря — пленница Булли Уэста и Уэйли. Она просит привести её отца. Она велела мне привести его поскорее"

Тело Бересфорда мгновенно утратило свою непринуждённую грацию и напряглось. Его голос зазвучал резко и властно.


"Где она?"

"Она в хижине Джаспера на Кэш-Крик. Она напугана."

Как будто упоминание имени Спящей Доун каким-то образом дошло до него.
В процессе телепатического общения Том Морс вышел из магазина и встал в дверях. Полицейский повернулся к нему.

"Дай мне упряжку собак, Том. Этот парень Уэст забрал с собой Джесси Макрей на Кэш-Крик. Нам нужно действовать быстро."
У хозяина магазина словно сердце оборвалось. Он взглянул на темнеющее небо. "Гроза надвигается." Мы начнём прямо сейчас.
Не медля ни секунды, он исчез в магазине, чтобы подготовиться.

Ониста сообщил эту новость Макрею.

С румяного лица шотландца с бакенбардами сошла кровь, но он взял себя в руки.
единственным комментарием была библейская фраза веры. "Я был молод, а
теперь состарился; и все же я не видел, чтобы праведники были оставлены ..."

Менее чем через полчаса четверо мужчин и собачья упряжка
двинулись по главной улице Фарэуэя и исчезли в лесу.
Морс свернул со следа, и Макрей сел за руль тандема. Onistah, кто уже
проехал много миль, замыкал шествие. Солдат поменялся местами с Морсом после часа пути.

 Они срезали путь, и дорога привела их к мёртвому лесу, где они задержались.  Том был хорошим лесорубом, и не только
Однажды ему пришлось рубить мешавшие движению бревна. В других случаях мужчины поднимали или тащили сани по труднопроходимым местам.


 Из-за бушующей метели было трудно понять, куда они направляются, и выбрать лучший путь.
Они с трудом пробирались по глубокому снегу и густым зарослям.
Лица их кровоточили от ударов ивовых прутьев, которые внезапно высвобождались, а ноги были так сильно изорваны ремнями снегоступов, что на тропе оставались пятна крови, просачившейся из мокасин.

Ониста, уже уставший, начал отставать. Они не осмеливались ждать его.
Они чувствовали, что нельзя терять ни минуты. Чисто выбритая верхняя губа Макрея была прямой и мрачной. Он не выказывал ни страха, ни сомнений,
но остальные по собственному беспокойству понимали, как сильно он, должно быть, страдает.

 Ветер усилился. Он гнал по земле мелкие колючие капли дождя со снегом.
Когда они на несколько сотен ярдов выбрались из густого леса в
открытую рощу, ветер обрушился на них с такой яростью, что они едва могли двигаться.

 Собаки скулили, выполняя свою задачу.  Они не раз останавливались,
измученные ветром, с которым им приходилось бороться.  Их глаза
Он молча повернулся к Макрею, ожидая указаний. Он мог только вернуть их на тропу, которую прокладывал Морс.

 Поезд был одним из лучших на Севере. Возглавлял его крупный
 сенбернар весом около 72 килограммов, умный, преданный и отважный. Его рост в холке составлял 86 сантиметров. Каффи ни разу не дрогнул. Даже когда остальные сдались, он был готов взять на себя часть груза.

Сквозь вой ветра Бересфорд прокричал в ухо
Морсу. "Сейчас недалеко. Вопрос в том, сможем ли мы найти Джаспера в этой
метели".

Морс покачал головой. Это казалось маловероятным. «Далеко» и «близко» — слова, которые ничего не значат. Казалось, что их окружает белое визжащее чудовище. Их мир сузился до пространства, до которого могли дотянуться их вытянутые руки. Единственным ориентиром для них был Кэш-Крик, вдоль берега которого они шли. Заброшенная хижина Джаспера находилась в стороне от
него в нескольких сотнях ярдов, но у Тома не было никаких данных, которые могли бы подсказать ему, когда он
должен покинуть ручей.

Каффи решил проблему за него. Сенбернар остановился, отказавшись идти по следу
Бересфорд и Морс протоптали его в глубоком снегу. Он
он поднял голову, словно учуяв убежище, заскулил и попытался нырнуть
влево.

Макрей вышел вперёд и крикнул своим друзьям. «Мы дадим Каффи его
голову. Может быть, ночью он узнает больше, чем мы».

Первопроходцы отошли от ручья, время от времени останавливаясь, чтобы убедиться, что Каффи доволен. Сквозь густой кустарник они с трудом пробрались
в ущелье. Сенбернар привёл их к стене хижины.

 Внутри горел свет, мерцали языки пламени.
 Мужчины, спотыкаясь, пробирались по сугробам к двери, Макрей шёл впереди.
Шотландец нашёл защёлку и распахнул дверь. Двое других последовали за ним.

Комната была пуста.

Сначала они не поверили своим глазам. Было неразумно предполагать, что кто-то из здравомыслящих людей покинул уютный дом, чтобы встретиться лицом к лицу с такой бурей.Но именно это они и должны были сделать.Состояние камина, в котором остались только горячие угли, говорило о том, что его не разжигали уже несколько часов. Уэст и Уэйли явно решили, что здесь они в опасности, и отправились в другое укрытие.

 Мужчины молча переглянулись.  Им в голову пришла одна и та же мысль
в сознании всех. В настоящее время они должны прекратить преследование.
Было бы невозможно продолжать движение дальше в такую
метель. И все же молодые люди ждали, когда Макрей примет свое решение.
 Если бы он призвал их сделать больше, они попытались бы вместе с
ним.

"Мы останемся здесь", - тихо сказал Ангус. «Разведите огонь, ребята, и мы отправимся в Онисту».
Никто из остальных не проронил ни слова. Они знали, что шотландцу, должно быть, было нелегко сдаться даже на ночь. Он сделал это только потому, что понимал: он не имеет права напрасно жертвовать их жизнями.

Собаки неохотно тронулись в обратный путь. Сани были разгружены и стали легче.
Более того, они шли по уже протоптанной тропе, за исключением тех мест, где её замел ветер. МакРэй подбадривал их.


"Давай, Куна! Хороший пёс. Ча-ча! Ты будешь делать большую работу, Каффи. Марше!
Морс споткнулся о Онистаха, лежавшего на тропе. Черноногий был ещё в сознании, хотя и погружался в сон, который губителен для путешественников по Арктике, попавших в снежную бурю. Он полз по снегу на руках и ногах после того, как у него отказали колени. Должно быть
Прошло всего несколько минут после того, как он окончательно потерял сознание, когда его нашли.

 Ему дали выпить пару глотков виски и посадили в сани.  Собаки снова потянули сани.  Через четверть часа группа добралась до хижины.

 Онисте оказали первую помощь.  Ноги и лицо растирали снегом, чтобы восстановить кровообращение и предотвратить обморожение.  Его спасли вовремя, чтобы уберечь от необратимых последствий.

В глубине души каждого из них таился навязчивый страх. Что стало с Джесси? Была вероятность, что метель застала группу
прежде чем он достиг места назначения. Ни Уэст, ни Уэйли не были
неопытными каюрами. Они знали о трудностях субарктических путешествий
и о том, как с ними справляться. Но шторм был взорван с необычными
стремительность.

Даже если партия достигла безопасность, беды девушки не были
закончился. С приходом тьмы ее опасность будет увеличиваться. Как долго
как Уэйли был с Запада была надежда. Игрок был хладнокровен, как рыба, но его спасало здравое смысл. Если он собирался вернуться в Фарэуэй — а причин, по которым он не должен был этого делать, не было, — то он осмелился
не допусти, чтобы с девушкой случилось что-то плохое. Но Уэст был отъявленным негодяем.
 Его безжалостная страсть могла толкнуть его на любое злодеяние.

 Они обсуждали возможные варианты. Куда двое свободных торговцев увезли девушку? Не так уж далеко, учитывая такую бурю.
 Они перебирали в уме места, которые могли бы послужить Уэсту убежищем.

Однажды МакРэй, высказав то, что было у него на сердце, косвенно упомянул о том, о чём думали все они. Он мрачно смотрел в огонь, пока говорил.

"Да, тьма не сокрыта от Тебя, но ночь сияет, как день."
день: тьма и свет для Тебя — одно и то же».
Он находил утешение в своей религии. Если он знал, что под покровом темноты злые люди совершают дурные поступки, он мог успокоить себя мыслью о том, что волосы на голове его дочери сочтены и что она под божественной защитой.

 Из кармана под рубашкой он достал небольшой свёрток из промасленной кожи. Это была Библия, которую он носил с собой много лет. При свете прыгающих языков пламени он прочитал главу из Нового Завета и двадцать третий  псалом, после чего люди, готовые к шторму, преклонили колени, а он помолился о том, чтобы Бог
будет охранять и оберегать «маленького ягнёнка, заблудившегося в бурю вдали от
овец».
Морс и Бересфорд были крепкими, как стволы гикори. Ни у кого в северных
лесах не было столько железа в крови, как у них. Они не раз проходили
испытания в чрезвычайных ситуациях. Но ни один из них не стыдился
преклонить колени вместе с крупным суровым шотландцем, пока тот
изливал душу в молитве за свою девушку. Безопасность девушки, которую все четверо любили по-своему, не зависела от её друзей.
Мысль о том, что Макрей нашёл надёжную опору, принесла молодым людям некоторое успокоение.





 Глава XXVI

СПАСЕНИЕ
Серый день сменился ещё более глубокой тьмой ранних сумерек.
Словно дикий зверь, нападающий на свою жертву, ураган с глухим и мрачным рёвом обрушился на маленькую хижину на Булл-Крик. Он обрушивался на неё дикими, вихревыми порывами. Он швырял в бревенчатые стены снежную крупу и мокрый снег, а вокруг них почти до самых карнизов наметало сугробы.

Уже давно Уэйли был вынужден забирать собак в хижину, чтобы
спасти их от замерзания. Ни один из трёх человек не мог
выходить на улицу дольше чем на несколько минут
время. Даже тогда им приходилось держаться поближе к стенам, чтобы не потерять связь с домом.

 Когда пришло время кормежки, собаки подняли шум. Они были полуголодными, как обычно бывает с упряжками в Одиноких Землях, и запах размороженной рыбы, тающей у огня, привёл их в неистовство. Уэст и Уэйли охраняли Джесси, пока она переворачивала рыбу. Это было непросто.
Нападавшие животные едва не сбили людей с ног.
Их пришлось жестоко отгонять кнутами, потому что они были дикими, как волки, и только острая боль могла их сдержать.

Полуразмороженную рыбу бросали им по очереди. Раздавалось рычание,
щелчок челюстей, глоток — и рыба исчезала. Из-за одного или двух
погибших в стае поезд волновался и дрался, издавая резкие
визги и рычание, пока последний кусок не был разорван на
части и не исчез.

 После этого троица, направлявшаяся в
Шторм, пила чай и ела пеммикан, продолжая отбиваться от стаи. Уэст раскровянил нос одному из них, нанеся ему уродливый порез
железным концом рукояти кнута. Возможно, он был не совсем
прав. Многих собак на Севере учат понимать
ничего, кроме удара хлыста, и будет реагировать только на жестокое обращение.

 Вторая ночь была повторением первой.  Все трое разделились на два лагеря.  Уэйли или Джесси МакРэй каждую минуту следили за Уэстом.
 В его глазах было выражение, которому они не доверяли, угрюмая злоба, за которой, казалось, тлели угли убийственного желания.  Он лежал на полу и часто дремал урывками. Судя по всему, сны ему снились не самые приятные. Он бессвязно рычал сквозь стиснутые зубы и сжимал огромные волосатые кулаки в приступах ярости. От этого он и просыпался
Он вздрогнул и с подозрением оглядел остальных.  Было ясно, что в глубине души он опасался, что они могут убить его, пока он спит.

  На третий день буря не утихала.  Уэйли и  Уэст обсуждали ситуацию.  За исключением нескольких фунтов рыбы, все их припасы закончились.  Если метель не утихнет, они скоро умрут от голода.

  Ночью ветер стих. Наступил ясный день, на небе светило тусклое зимнее солнце.

 Уэст обратился к другому мужчине с предложением.  «Нужно выйти и добыть еду.
Мы найдём карибу в одном из ущелий вдоль ручья. Что скажешь?

Каторжник посмотрел на него с хитрым прищуром. "А как же эта девушка?
Думаешь, я оставлю её здесь, чтобы она пошла по моему следу?
Нет, сэр. Я возьму её снегоступы с собой."

Уэйли пожал плечами. «Она не смогла бы найти дорогу домой, даже если бы у неё были туфли. Но не беспокойтесь об этом».
 Уэст скользнул по нему беглым взглядом. Предложение поохотиться его устраивало.
У него должен быть запас еды, чтобы добраться до Вышки. Уэйли был хорошим стрелком и умелым следопытом. Если в округе были карибу или лоси, он мог бы их подстрелить.
В окрестностях он, скорее всего, сможет кого-нибудь подстрелить. В любом случае в лесу будут сновать сотни белых кроликов. Он решил хитростью воспользоваться помощью игрока, и после того, как он с ним разделается...

 Мужчины взяли с собой часть чая и столько рыбы, чтобы накормить собак. Они рассчитывали найти дичь, которой хватит и им, и их собакам на несколько дней. Уэйли настоял на том, чтобы оставить Джесси её
ружьё, чтобы она могла подстрелить пару кроликов, если они осмелятся
подобраться к хижине. У неё было три замороженные рыбы и горсть чая.

Прежде чем они отправились в путь, Уэйли отвёл Джесси в сторону. «Не могу сказать, как долго нас не будет. Может, два дня, а может, и три. Тебе придётся обходиться тем, что у тебя есть, пока мы не вернёмся».
Он на мгновение замялся, а затем его холодный, жёсткий взгляд
приковался к её глазам. «Может быть, вернётся только один из нас. Будь начеку. Если нас только двое — и это  Уэст, — не дай ему войти в дом.  Срази его.  Забери его снегоступы и упряжку.  Следуй вдоль ручья около пяти миль, затем поверни на юго-запад и иди до Чистого озера.  Оттуда ты знаешь дорогу домой.

Её тёмные глаза расширились. «Как ты думаешь, он собирается... собирается?..»
 Мужчина кивнул. «Он боится меня — думает, что я собираюсь натравить на него полицию. Если получится, он избавится от меня. Но не сейчас — не раньше, чем мы поймаем пару карибу. Я буду следить за ним всё время».

«Как ты можешь следить за ним, пока охотишься?»
Он пожал плечами. Это было правдой: Уэст мог выстрелить ему в спину во время охоты. Но Уэйли хорошо знал этого человека. Он позаботился бы о мясе, прежде чем нанести удар. После того как сани были загружены, Уэйли не собирался поворачиваться к нему спиной.

Джесси не зря выросла в северных лесах. Она видела, как её брат Фергус делал множество ловушек для кроликов. Теперь она решила смастерить одну из старых полосок кожи, которые нашла в хижине.

 После того как она наклонила молодой саженец и привязала его к упавшему бревну, она занялась изготовлением второй ловушки.

Без снегоступов она не могла далеко уйти, но ей удалось подстрелить лису, которая бродила возле хижины в надежде найти что-нибудь, чем можно было бы набить её тощий и пустой желудок.

 Перед уходом Уэйли принёс в дом запас дров,
но Джесси добавила ещё кое-что: днём она притащила берёзовые жерди с берега ручья.


Темнота наступила рано. Девушка разожгла огонь и сложила дрова у двери, чтобы никто не смог войти, не разбудив её.

Ружьё лежало под рукой. Она спала долго и крепко. Когда она
протёрла глаза, чтобы избавиться от сонливости, в окно светило солнце.

Она позавтракала тушёным мясом, приготовленным из задней части лисы. После того как она проверила свои силки и перезаправила один из них, она собрала ветки бальзамина для постели и отнесла их в дом, чтобы высушить перед тем, как
огонь. Уэйли оставил ей небольшой топорик, и она начала
вытесывать снегоступы из куска обшивки пола. Она работала над
этим весь день и к ночи сделала что-то вроде деревянных лыж, которые
могли бы пригодиться. Раскалёнными углями она проделала в них
отверстия для ремней. Шкура лисы, нарезанная на длинные полосы,
подойдёт для лямок. Это будет грубое, примитивное устройство, но она подумала, что в крайнем случае сможет проехать на нём несколько миль.
 Завтра она сделает для него пару, решила она.

За исключением постели из веток бальзамина, ее приготовления на ночь
были такими же, как и в первый день. Она снова создали большой
огонь, свалили дрова в передней части двери, и положил винтовку в
достижения. И снова она уснула почти сразу, через минуту после того, как в прошлый раз
она устроилась поудобнее на пружинистом матрасе
, который сама же и сделала.

Джесси усердно трудилась над второй лыжей. К полудню у нее все было в порядке.
форма. К сожалению, небольшая трещина в дереве превратилась в
более крупную. Ей пришлось выбросить его и начать с другого
куска.

Сотню раз она поднимала глаза, чтобы окинуть взглядом заснеженное поле в поисках хоть какого-то признака возвращения охотников. Теперь, глядя в окно без особой надежды увидеть их, она заметила путника — чёрное пятнышко на белом море. Её сердце забилось чаще. Она ждала, не сводя глаз с дороги, ожидая увидеть вторую фигуру и упряжку собак, которые поднимутся на холм и покажутся в поле зрения.

 Никто не появлялся. Мужчина уверенно шёл вперёд. Он не оглянулся.
Очевидно, у него не было попутчика. Был ли этот одинокий путник на пути на Запад?

Джесси подняла винтовку и убедилась, что она в хорошем состоянии
заказ. Бурная река, казалось, била через ее храмов. В
импульсы в ее кончики пальцев были athrob.

Могла ли она совершить этот ужасный поступок, даже чтобы спасти честь и жизнь, хотя
она знала, что этот человек, должно быть, дважды убийца? Однажды она попыталась и
потерпела неудачу, в то время как он стоял, дразня ее своей ужасной, оскаленной
улыбкой. И однажды, в напряжении битвы, она ранила его, когда он
атаковал.

Движущееся чёрное пятнышко становилось всё больше. Вскоре она с уверенностью поняла, что это не Уэст. Он двигался более грациозно, более
легко, без тяжёлой раскачивающейся походки... И тут она поняла, что это тоже не Уэйли. Один из её друзей! Из её сердца вырвался тихий возглас молитвы.

 Она вышла из хижины и направилась к мужчине. Он помахал ей рукой, и она радостно ответила ему тем же. Потому что её спасителем был Ониста.

Джесси обнаружила, что сжимает в своих ладонях его руки и кусает нижнюю губу, чтобы сдержать слёзы. Она не могла говорить из-за переполнявших её эмоций.

"Ты... всё в порядке?" — спросил он с невозмутимым выражением лица, свойственным его расе и скрывающим все эмоции.

Она кивнула.

«Хорошо, — продолжил он. — Твой отец молится, чтобы Великий Дух сохранил тебя в безопасности».
 «Где отец?»
 Он посмотрел в ту сторону, откуда пришёл. «Мы идём в хижину Джаспера — твой отец, краснокожий солдат, американский торговец, Ониста. Ты ушёл.
 Сильный шторм — снег — мокрый снег. Дальше идти нельзя. Тогда твой отец помолился.
Мы ждём, пока Великий Дух не скажет: «Больше ни ветра, ни снега». Тогда мы снимем лагерь. Все на поиски — идите и найдите себя. Он указал на север, юг, восток и запад. Великий Дух велел мне прийти сюда. Я говорю: «Спящая Заря с Богом, во имя Иисуса, аминь».

«Значит, я нашёл тебя. Ты голодна?»

 «Нет. Я подстрелила лису».

 «Тогда пойдём». Он посмотрел на её ноги. «Где твои снегоступы?»

 «Уэст забрал их, чтобы я осталась здесь. Я делаю себе пару. Пойдём. Мы их доделаем».

 Они направились к дому. Onistah остановился. Девушка последовала его
глаза. Они были устремлены на собаку-поезд, груженый двумя мужчинами переезд
через озеро, у берега которого в салоне были построены.

Ее полный страха взгляд вернулся к индейцу. - Это Уэст и мистер
Уэйли. Что нам делать?

Он уже стоял на коленях, возясь с ремнями своих снегоступов.
«Ты пойдёшь и найдёшь своего отца. Следуй по тропе в лагерь. Потом ты отправишь его
сюда. Я спрячусь в лесу».

«Нет-нет. Они найдут тебя, и этот Уэст пристрелит тебя».

«Ониста знает хитрости. Они его не найдут».

Он закрепил снежные сети на её ногах, пока она ещё сопротивлялась.
Она снова взглянула на собак-постоянно бегом вперед. Если она
шел, должно быть, сразу. Скоро будет слишком поздно для любого из
их побег.

"Вы будете прятаться в лесу, ты не хочешь, чтобы они могли тебя найти?" она
умолял.

Он улыбнулся уверенность. - Идите, - сказал он.

Ещё мгновение — и она уже пробиралась по корке льда по тропе, по которой пришли черноногие.




 ГЛАВА XXVII
АПАЧСКАЯ ЕДА

Охотники принесли трёх карибу и два мешка с кроликами —
этого было достаточно, чтобы Уэст добрался до Лукаута. Собаки были
сильнее, чем в начале пути, потому что они объелись теми частями дичи, которые не годились в пищу для человека.

Ни один из мужчин не сказал, что делать с Джесси МакРэй, но этот вопрос не давал им покоя.
Они оба думали об этом, как и о растущем гневе друг к другу.
Они поглощали их. Они редко разговаривали. Ни один из них не позволял другому отставать. Ни один из них не сомкнул глаз прошлой ночью. Вместо этого они
не давали себе уснуть, попивая горячий чай. Измученные после целого дня тяжёлой охоты, они были уверены, что их жизнь зависит от того, смогут ли они не уснуть. Железная сила Уэста выдержала это испытание без каких-либо внешних признаков истощения, но Уэйли спотыкался от усталости, тащившись рядом с санями.

Неприязнь между напарниками была близка к точке невозврата.
Это должно было произойти до того, как беглец отправится в свой долгий путь на север.
У этого парня был однобокий склад ума. Он по-прежнему намеревался забрать девушку с собой. Если бы вмешался Уэйли, завязалась бы драка. Уэст был только рад. Его мрачные мысли достигли той точки, когда он был морально готов к тому, что игрок собирается сдать его полиции и навести на его след.

 Из трубы хижины шёл дым. Несомненно, девушка МакРэй была внутри,
ждала их, и сердце её трепетало от страха.  Тонкие губы Уэйли
мрачно сжались.  Скоро всё выяснится.

  У двери они на мгновение
задержались, отступив друг от друга.
притворился, что работает с санями. Всегда есть шанс, что тот, кто пойдёт первым, получит пулю в спину.

 Уэст взглянул на большие рукавицы на руках собеседника, громко рассмеялся и забрался в хижину. У него вырвалось испуганное ворчание.

"Она ушла," — крикнул он.

"Наверное, в лесу где-то — скорее всего, охотится на кроликов. Она не могла уйти далеко без снегоступов, — сказал Уэйли.

Здоровяк поднял лыжи, которые сделала Джесси.  «Смотри-ка».
Уэйли осмотрел их.  «Может, она сделала себе пару таких и ушла.
Надеюсь, что так».

Желтые зубы каторжника обнажились в оскале. «Думаешь, я не вижу, что ты задумал? Играешь на Макрея и красных мундиров. Я бы не стал
тебя за это продавать».
Ледяные глаза игрока впились в Уэста. Неужели сейчас?

 Уэст был не совсем готов. Его руки похолодели и онемели. Кроме того,
другой был начеку, а беглец не собирался останавливаться.

"Ну ладно, не стоит об этом спорить. Я не собираюсь с тобой ссориться.
Скоро ты окажешься в одной стороне, а я — в другой," — продолжил он, отводя взгляд.

"Что касается девушки, то, я думаю, это легко выяснить. Она точно не улетела.
Должно быть, она оставила следы. Давай посмотрим.
Уэйли снова почтительно подождал, сардонически и безрадостно ухмыляясь,
чтобы дать другому пройти первым. Рядом с хижиной было много следов,
по которым они сами, а также девушка ходили туда-сюда.
Их блуждающие взгляды устремились вдаль.

По озеру, словно водовороты за лодкой, тянулись следы снегоступа.


 Они перешли озеро, чтобы рассмотреть их поближе, и прошли по ним дюжину ярдов до края ледяного поля.
 Там была надпись
Белая страница рассказала свою историю обоим наблюдателям, но одному из них она сказала больше, чем другому.

"Кто-то был здесь," — воскликнул Уэст, испуганно выругавшись.

"Да," — согласился Уэйли. Он не собирался делиться ненужной информацией.

"И снова сбежал. Должно быть, пошёл за помощью для девушки."

«Да», — согласился игрок, но имел в виду «Нет».
 Из надписи на снегу он понял следующее: кто-то пришёл, а кто-то ушёл. Но тот, кто пришёл, не был тем, кто ушёл. Первые следы оставил индеец. Он мог сказать это по
по форме следов и по тому, как путешественник ставил ноги.
След, ведущий наружу, был другим. Кто-то более лёгкий
носил снегоступы, кто-то делал более короткие шаги и ставил ноги шире.

"Смотри. Она выбежала ему навстречу. Вот где у неё проваливались ноги," сказал Уэст.


Другой кивнул. Да, она поспешила ему навстречу, но это было не всё, что он увидел. На снегу виднелось что-то похожее на колено. Было нетрудно догадаться, что мужчина опустился на колени, чтобы снять ботинки и надеть их на ноги девушки.


 «И вот тут она свернула в лес», — продолжил осуждённый.
"Она сейчас прячется там. Я иду по ее горячим следам".

Ироничная улыбка Уэйли исчезла почти до того, как появилась. То, что он
знал свое дело. Если Запад хотел погулять в лесу,
не надо было ему сказать, что человек ждет его там
за деревом.

"Думаю, я последую за этим парнем", - сказал Уэйли, махнув рукой
в сторону следов, которые вели через озеро. "Мы должны выяснить
куда он пошел. Если Всадники идут по нашему следу, мы хотим знать
это.

"Конечно". Уэст хитро согласился, прищурив глаза, чтобы скрыть свои мысли
эта мысль пронеслась в его кровожадном мозгу. «Мы должны это знать».
Он верил, что Уэйли играет ему на руку. Этот человек собирался сдать его полиции. Он никогда до них не доберётся. А он, Булли Уэст, наконец-то останется наедине с девушкой, и никто ему не помешает.

Игрок привык рисковать. Он рискнул и совершил свою первую ошибку в долгой дуэли с Уэстом. Стремление этого парня избавиться от него было очевидным.
Заключённый хотел, чтобы он убрался с дороги и он мог пойти искать девушку. Очевидно
он подумал, что Уэйли отступает так изящно, как только может.

"Я пойду сразу за ним. Скоро вернусь," — небрежно сказал игрок.

"Да, скоро," — согласился Уэст.

Их взгляды сквозь маски по-прежнему были настороженными и внимательными.
Как бы случайно Уэйли попятился, продолжая говорить с другим.
Он хотел оказаться вне досягаемости револьвера, прежде чем обернётся. Уэст тоже неуклюже попятился, приближаясь к саням. Заключённый развернулся и быстро заскользил к ним.

 Уэйли понял, что совершил ошибку. Винтовка Уэста лежала на санях, и мужчина тянулся к ней.

Человек на льду сделал единственное, что было возможно. Он низко пригнулся и побежал. Когда прозвучал первый выстрел, он был уже почти в ста пятидесяти ярдах от Уэста. Он рухнул в снег и замер.

 Руки Уэста были холодными, пальцы окоченели. Он не был уверен в своём
прицеле. Теперь он торжествующе вскрикнул. Вот что случалось с теми, кто мешал Булли Уэсту. Он снова выстрелил в неподвижную груду тел на берегу озера.


Скоро он выйдет туда и убедится, что мужчина мёртв.  Но сейчас у него было более важное дело — встреча с девушкой в лесу за домом.

«Хорошо ему досталось, — сказал он себе вслух. — Он это заслужил, проклятый предатель».
Найти девушку МакРэй не составило труда. Она оставила следы, когда уходила по глубокому снегу. Ей не удалось бы спрятаться.

Да и далеко бы она не ушла без паутины. Маленькая пума, конечно, могла бы его застрелить. Ему приходилось двигаться осторожно, чтобы не дать ей такой возможности.


 Продвигаясь вперёд, он осматривал каждое дерево, каждую деревяшку, за которой она могла спрятаться, чтобы устроить ему засаду.
 Он не отличался терпением, но жизнь в дикой природе научила его сдерживаться, когда нужно.
должно быть, из-за своего неугомонного нрава. Теперь у него было достаточно времени. Он спешил отправиться в путь со своим поездом и уехать, но не мог позволить себе такую спешку, чтобы остановить пулю своим телом.

Он позвал её. «Где ты, Дон? Я не хочу причинить тебе вред. Выходи и перестань меня злить».

Затем, когда его уговоры не возымели действия, он заставил лес зазвенеть от угроз, которые он обрушит на неё, если она не выйдет к нему немедленно.


 Медленно продвигаясь вперёд, он дошёл до конца следов, которые
сделанные на снегу. Они резко оборвались в зарослях подлеска. Его
первой мыслью было, что она, должно быть, спрятана здесь, но когда он обошел
это с полдюжины раз, он понял, что это невозможно. Тогда где
она?

Он сказал Уэйли, что она не могла улететь. Но если она не улетела.
что с ней стало? Рядом не было деревьев, на которые можно было бы забраться, не оставив следов на снегу.
Она подошла к стволу. У него было неприятное ощущение, что она всё время наблюдает за ним из какого-то укромного места неподалёку. Он посмотрел вверх
ветви деревьев. Они были тяжелы со снегом, который не
пошатнулась от них.

Запад душил смех и клятвы. Он видел теперь трюк. Она, должно быть,
тщательно возвращалась назад, при каждом шаге ставя ноги точно на
то же место, на котором она двигалась вперед. Конечно! Следы
показывали, где она время от времени задевала глубокие сугробы, когда
мокасин проваливался во второй раз.

Дело продвигалось медленно, потому что, пока он изучал вывеску, ему приходилось держать ухо востро, чтобы не пропустить выстрел со стороны его скрытой добычи.

Дважды он четвертовать за землю, прежде чем он знал, что достиг
место, где спина-отслеживание прекратилось. Рядом с местом был сосновый.
Куча снега указывала место, где сошла небольшая лавина. Это
должно быть, когда она потревожила его на ветвях во время лазания.

Его взгляд скользнул по стволу и остановился. Своим ружьем он
прикрывал фигуру, скорчившуюся рядом с ним с дальней стороны.

«Спускайся», — приказал он.

 Его ждал один из самых неожиданных сюрпризов в жизни. Жительница дерева соскользнула вниз и встала перед ним. Это была не Джесси МакРэй, а мужчина,
Индеец, черноногий, который однажды отправился в путь с девушкой, чтобы испортить ему триумф над красномундирником Бересфордом.

На мгновение он застыл в оцепенении, с отвисшей челюстью и открытым ртом. "Что ты здесь делаешь?" — спросил он наконец.

"В моём лагере нет еды. Я охочусь," — сказал Ониста.

"Это ложь. Где девушка МакРэй?
Стройный индеец ничего не ответил. Его лицо было бесстрастным, как стена.


 Уэст повторил вопрос. С таким же успехом он мог бы разговаривать с деревяшкой. Его хитрый и жестокий ум обдумывал ситуацию.


 — Не хочешь говорить, да? Поживём — увидим. Ты где-то её спрятал и...
Я найду где. Я не потерплю твоих индейских выходок. Бросай это
ружье и марш-обратно в хижину. Понятно?"

Ониста сделал, как ему было сказано.

Они добрались до хижины. Была одна вещь, за которую Уэст никак не мог ухватиться
в его голове. Почему Черноногий не застрелил его с дерева? У него было
было множество моментов. Причина была не из тех, что мог бы постичь белый человек.
Ониста не убил его, потому что индеец был христианином.
От отца Жигера он узнал, что должен подставить другую щеку.


Вест, держа револьвер под рукой, вырезал ремешки из шкур карибу.
Он связал пленнику руки и ноги, затем снял с него мокасины и
штаны. Из огня он выгреб раскалённый уголёк и положил его на плоский
щепок. Он принёс его в другой конец комнаты.

"Ты передумал? Где девушка?" — спросил он.

 Ониста посмотрел на него с бесстрастием, на какое способен только индеец.

"Всё ещё дуешься, да? Мы это ещё посмотрим.
Каторжник опустился на колени у лодыжек мужчины и прижал уголёк к голой подошве смуглой ноги.

 По телу черноногого пробежала непроизвольная дрожь. Нога дёрнулась. Комнату наполнил едкий запах горящей плоти.
С сомкнутых губ не сорвалось ни звука.

Мучитель убрал уголёк. «Я ещё не начал с тобой играть.
Я собираюсь устроить тебе настоящую апачскую пытку, прежде чем закончу. Где девушка? Я узнаю, даже если мне придётся сварить тебя в жире».
Ониста по-прежнему молчал.

Вест принёс ещё один уголёк. "Попробуем другой ногой", - сказал он.

В ноздри снова ударил едкий запах.

"Как насчет этого сейчас?" - спросил заключенный.

Ответа не последовало. На этот раз Ониста потерял сознание.




ГЛАВА XXVIII

"С ТОБОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ, ДЕВОЧКА?"


Ботинки Джесси заскрипели по снежной корке. Она шла быстро. Несмотря на
несмотря на заверения Онисты, ее сердце тревожилось за него. Уэст и Уэйли
изучат следы и придут хотя бы к подобию
правды. Она не смела думать о том, что человек-горилла сделает с ее другом
если они схватят его.

И как это возможно, что они его не найдут? Его шаги
глубоко увязали в снегу. Он не мог двигаться быстро. С тех пор как он
стал христианином, черноногий с простотой ума, не привыкшего к сложностям современной жизни, воспринимал слова Иисуса буквально. Он не стал бы отнимать человеческую жизнь, чтобы спасти свою собственную.

Она винила себя за то, что сбежала за его счёт. Правильнее было бы отправить его обратно к отцу. Но Уэст стал для неё такой навязчивой идеей, что один его вид, даже на расстоянии, приводил её в панику.


От озера она пошла по тропе, которую протоптал Ониста. Тропа вела в лес, резко поворачивая направо. Лес был редким. Даже там, где снег был глубоким, корка была достаточно прочной, чтобы не провалиться.

В её тревоге казалось, что прошли часы. Солнце ещё стояло довольно высоко, но она знала, как быстро оно садится в эти зимние дни.

Она обошла болото, поднялась на длинный холм и увидела перед собой ещё одно озеро. На берегу был разбит лагерь. Горел костёр, и над ним склонился мужчина.

 Услышав её зов, мужчина поднял голову. Он встал и побежал к ней. Она спустилась с холма на снегоступах, почти ничего не видя из-за слёз радости, застилавших ей глаза.

Она попала прямо в объятия Бересфорда. Наконец, оказавшись в безопасности, она начала
плакать. Солдат гладил ее, говоря нежные слова утешения.

"Теперь все в порядке, малышка. Все кончено. Твой отец здесь.
Смотри! Он идет. Мы никому не позволим причинить тебе вред ".

Макрей заключил девушку в объятия и крепко прижал к себе. Его суровое лицо
было искажено эмоциями. Ледяная преграда в его сердце растаяла. Голос
с которой он говорил, разбитая с чувством, предал, как сильно он был
потрясен.

"Мой ребенок! Моя маленькая dawtie! К Богу спасибо".

Она прильнула к нему, пытаясь сдержать рыдания. Он погладил её по волосам и поцеловал, шепча на гэльском нежные слова. Его пронзила мысль, словно удар меча.

Он отстранил её, и на его измождённом лице отразилась тревога. «С тобой всё в порядке, девочка?» — спросил он почти резко.

Она поняла его вопрос. Ее глаза на уровне его встретила. У них нет
оговорки стыда. "Со мной все в порядке, отец. Мистер Уэйли был
там все время. Он выделялся на фоне Веста. Он был моим другом.
Она замолчала, сказав, что сказано достаточно.

"Слава Господу", - повторил он снова, набожно.

Том Морс с ружьём в руках вышел из леса и остановился неподалёку. Он услышал её первый крик, увидел, как она бросилась в объятия Бересфорда, словно обиженный ребёнок к матери, и сделал из этого разумные выводы. Ведь в стрессовой ситуации
«Сердце говорит само за себя», — возразил он, и она просто и инстинктивно повернулась к мужчине, которого любила. Он стоял в стороне от группы и молчал. Внутри него тоже растаяла ледяная река. Его затравленные, впалые глаза говорили о перенесённых страданиях. Чувство, которое охватило его, было глубже, чем радость. Она была мертва и снова ожила. Она была потеряна и нашлась.

 «Где ты была?» — спросил Бересфорд. «Мы искали его несколько дней».

 «В хижине на Булл-Крик. Мистер Уэйли отвёз меня туда, но Уэст последовал за нами».

 «Как тебе удалось сбежать?»

"У нас закончилась еда. Они ушли на охоту. Уэст забрал мои снегоступы.
Пришел Ониста. Он увидел, что они возвращаются, и отдал мне свои ботинки. Он пошел
и спрятался в лесу. Но они увидят его следы. Они найдут его. Мы
должны поспешить обратно.

- Да, - согласился Макрей. «Я думаю, что если Уэст найдёт этого парня, то плохо с ним обойдётся».
Морс заговорил впервые, и голос его был сух, как щепка. «Нам с Бересфордом лучше поторопиться. Вы с мисс МакРэй можете привезти сани».
МакРэй поколебалась, но согласилась. Возможно, нужно было срочно спешить.
«Это будет лучший вариант. Но будь осторожен, парень. На западе...»
волк. Он скорее убьет тебя, чем посмотрит на тебя.

Молодые мужчины не скрылись из виду за выступом длинный холм
перед Макрей и Джесси собаки запряжены.

"Ты поедешь, девочка", - отец объявил.

Она возразила. "Мы доедем быстрее, если я пойду пешком. Позволь мне вести. Тогда ты сможешь
проложить тропу там, где снег неглубокий.

"Нет. Ты поедешь, моя дорогая. Не стоит так торопиться. Парни сделают
то, что нужно. Поехали."

Джесси забралась в карету и укуталась в бизонью шкуру до самого носа,
натянув поверх неё капюшон из собственного меха.
голова и морда. Потому что езда в субарктическую зиму — занятие не из приятных.

"Марше"[6], — скомандовал Макрей.

[Примечание: большинство собак на Севере были обучены охотниками, которые говорили по-французски и отдавали команды на этом языке. Поэтому даже англосаксонские погонщики использовали в своей речи много слов из этого языка. (У. М. Р.)]

Каффи повел собак вверх по склону по уже протоптанной тропе.
 Поезд шел быстро, но Джесси казалось, что он еле тащится.  Она изнывала от беспокойства за Онисту.  Даже экспресс не смог бы доставить ее быстрее.  Слабое утешение — говорить себе, что Ониста в безопасности.
Черноногий и знал каждую уловку в лесу. Его следы привели бы
прямо к нему, и самый маленький мог бы пойти по ним. Она также не могла
убедить себя, что Уэйли встанет между ним и гневом Уэста.
Для игрока Ониста был всего лишь ничтожеством.

Поезд вышел из лесу на берегу озера. Здесь
идти было лучше. Солнце уже село, и снежная корка сковала собак и сани. В ста пятидесяти ярдах от хижины Макрей остановил упряжку.
 Он двинулся вперёд и осмотрел снег.

 Джесси с силой отбросила в сторону окутывавшую её одежду и вскочила
от cariole. Невидимая рука, казалось, намертво вцепиться в ее
горло. За то, что она и ее отец видел были алыми всплесками
в Белом. Здесь кто-то или что-то было убито или ранено.
Ониста, конечно! Должно быть, он передумал, попытался последовать за ней.
Уэст застрелил его, когда он пересекал озеро.

Она застонала, на сердце у нее было тяжело.

Макрей предложил утешение. «Скорее всего, он просто ранен. Парни бы его не трогали, если бы он был мёртв».
Поезд тронулся, и Джесси побежала рядом с Ангусом.

Морс подошёл к двери. Он закрыл её за собой.

— Ониста? — воскликнула Джесси.

 — Он был... ранен.  Но мы успели.  Он поправится.

 — Уэст выстрелил в него?  Мы видели пятна на снегу.

 — Нет.  Он выстрелил в Уэйли.

 — В Уэйли? — переспросил МакРэй.

 — Да. Хотел избавиться от него. Думал, что твоя дочь спряталась где-то здесь, в лесу. Боялся, что Уэйли выдаст его Северо-Западной конной полиции.
"Значит, Уэйли мёртв?" — спросил шотландец.

"Нет. У Уэста тогда не было времени закончить дело. Хотя он был тяжело ранен. Ранен в бок и в бедро."

«А Уэст?»
 «Мы пришли слишком рано. Он не успел закончить своё чёртово дело. Он сбежал»
Он спустился с холма, как только увидел нас.
Они вошли в дом.

Джесси направилась прямо к тому месту, где на бальзаминовых ветках лежал Ониста, и опустилась рядом с ним на колени. Бересфорд прикладывал к его ноге
ткань, пропитанную жиром карибу.

"Что он с тобой сделал?" — воскликнула она, и сердце её сжалось от страха.

Тень улыбки тронула неподвижное лицо туземца. "Апачские штучки".
"Но...".

Он называл это "апачскими штучками".

"Уэст сжег ему ступни, чтобы заставить его сказать, где ты была", - мягко сказал Бересфорд.


"О!" - в ужасе воскликнула она.

"Старый добрый Ониста. Он переиграл. Не сказал бы ни слова. Уэст увидел нас
Он идёт и сворачивает на тропу.

 «Он... он...»

 «Он ушёл».

 «Я имею в виду Онисту».

 «Страдает, чтобы победить группу, но даже не хнычет.  Он не сильно пострадал — будет ходить через неделю или две».

«Бедный мальчик!» — тихо воскликнула девушка и подложила руку под голову индейца, чтобы приподнять её и облегчить его положение.

 Неразговорчивый черноногий не поблагодарил её, но его тёмные глаза выразили благодарность всего его сердца.

 Всю ночь дом был больницей.  В этой стране мужчины научились лечить раны без особой профессиональной помощи.  В
В некотором смысле Ангус МакРэй был врачом. Он перевязал раны обоих пострадавших, используя небольшой медицинский набор, который взял с собой.

 Уэйли и сам был немного стоиком. Философия его класса заключалась в том, чтобы принимать удачу или неудачу без лишних эмоций. Ему повезло, что он остался жив. Зачем жаловаться на то, что должно быть?

Но по мере того, как с наступлением сумерек его охватывала лихорадка, он впал в бред.  Иногда он стонал от боли.  Снова и снова он погружался в бессвязный лепет, как в детстве.  Он снова был с отцом и матерью, переживал свою бурную и полную ошибок юность.

«... Не говори маме. Я всё улажу, если ты ничего ей не скажешь... Неудачная серия карт. Девяносто семь долларов. Тебе придётся подождать, говорю тебе... Мама, мама, если ты не будешь так плакать...»
МакРэй использовал простые средства, которые у него были. Он
знал, что сами по себе они мало что значат. Он должен положиться на хороший уход и крепкое здоровье этого человека.


Вместе с Морсом и Бересфордом он обсудил наилучший план действий.
Было решено, что Морс отвезёт Онисту и Джесси обратно в Фарауэй на следующий день и вернётся с грузом провизии.  Лихорадка Уэйли должна пройти
 Пока было невозможно сказать, выживет он или умрёт, но по крайней мере несколько дней перевозить его было бы небезопасно.




  ГЛАВА XXIX
 НЕ В ОДИНОЧКУ

 «Морс, я наблюдал за тобой четыре-пять дней, которые были сущим адом.  Я знаю, что никто не согласился бы отправиться в долгий путь в одиночку».
Ты хитёр и смел. Вот почему я доверяю свою дочь твоим заботам. Это небольшое путешествие, и, насколько я могу судить, опасности нет. Но я боюсь. Это правда, дружище. Дай мне слово, что ты не спустишь с неё глаз, пока не передашь её моей жене в Фарэвэе.

Ангус положил тяжелую руку на плечо молодого человека. Его голубые глаза
пристально посмотрели в глаза торговцу.

"Я никогда не отпущу ее на двадцать ярдов от себя. Это обещание,
Макрей, - тихо сказал торговец.

Хорошо укутанный от ветра, Ониста сидел в "кариоле".

Джесси нежно поцеловала шотландца, при этом смеясь над ним. «Ты
глупец, отец. Со мной всё в порядке. Береги себя. Этот
Вест может вернуться сюда».

«Этого не случится. Вест никогда не вернётся, разве что на верёвке. Он направляется к краю Пустошей или туда, вверх
«Он где-то здесь, — сказал Бересфорд. — И не пройдёт и недели, как я сам отправлюсь на север по его следу».
 Джесси была напугана и очень расстроена. «Я бы отпустила его. Он
где-нибудь плохо кончит. Если он никогда не вернётся, как ты и говоришь,
то он нас не побеспокоит».

Солдат мрачно улыбнулся. «Это не в духе Конницы. Найди того, за кем тебя послали.»Это наш девиз. Мне поручили привести Уэста, и я должен его привести.
 — Ты же не собираешься идти туда один, чтобы привести этого...
этого человека-волка?
 — О нет, — легкомысленно ответил солдат. — Со мной будет кри в качестве проводника.

"Кри", - усмехнулась она. "Какой от него будет толк, если ты найдешь Уэста? Он
вообще не поможет тебе против него".

"Не для этого он со мной. Я не должна была нужна помощь, чтобы принести
вернулся один человек".

"Это ... это просто самоубийство, чтобы пойти за ним в одиночку", - настаивала она. «Посмотрите, что он сделал с охранником в тюрьме, с мистером Уэйли, с Онистой!
»Он просто ужасен — он и человеком-то не назовёшь».
«Парень выполняет приказ, девочка, — сказал ей МакРэй. «Если его отправят на север после Запада, ему придётся ехать. Он не может спорить об этом».

Джесси неохотно сдалась.

Маленькая кавалькада тронулась. Морс вёл машину. Девушка шла последней.

Она всё ещё думала о том, насколько опасным будет путешествие для Бересфорда.
Когда Морс остановился, чтобы дать собакам передышку, она снова подобрала под себя ноги и вернулась к прежней теме.

"Я не думаю, что Уин Бересфорд должен идти за Уэстом один, разве что
Проводник кри. Инспектор должен был отправить с ним ещё одного констебля. Или даже двух. Если бы он знал, какой этот человек жестокий и дикий...
 Том Морс тихо произнёс: "Он пойдёт не один. Я буду с ним."

 Она уставилась на него. "Ты?"

 "Да. Приведён к присяге в качестве помощника констебля."

«Но... он не сказал, что ты собираешься ехать, когда я недавно говорил с ним об этом».

 «Он не знал. С тех пор я принял решение».

 На самом деле он принял решение за три секунды до того, как объявил о нём.

  Её нежный взгляд одобрял его. «Всё будет хорошо. Его друзья не будут...»
так сильно волнуюсь, если ты с ним. Но ... конечно, ты знаешь, что это будет
ужасная поездка ... и опасная.

"Никакого пикника", - признался он.

Она продолжала смотреть на него, ее щеки раскраснелись, а лицо оживилось.
"Тебе, должно быть, очень нравится Уин. Не многие мужчины пошли бы".

"Мы хорошие друзья", - сухо ответил Морс. «В любом случае, я в долгу перед Уэстом.
Я должен кое-что сделать за свой счёт».
Настоящую причину, по которой он уезжал, он так и не назвал. В те дни, когда она была потеряна для него, он сам был на грани срыва. Он не хотел, чтобы она месяцами страдала от душевных мук, пока мужчина, которого она любила, был
в одиночестве столкнувшись с опасностями своей мрачной работы в белой арктической пустыне.

Они продолжили путешествие.

Джесси больше ничего не сказала. Вероятно, она больше не будет затрагивать эту тему.
Но это будет много в ее мысли. Она прожила большую часть
время внутри себя с ее собственным воображением. Это была щедрость
и энтузиазм молодежи. Она хотела верить, что люди прекрасны, и
хорошие и правдивые. Ей было приятно обнаружить в них неожиданные достоинства.

 Ближе к вечеру они добрались до Фарэвэя. Они проехали по главной улице деревни до дома Макрея под радостные возгласы полукровок.
Дверь магазина Морса.

Джесси ворвалась в большую гостиную, где в единственном кресле-качалке во всём Северном лесу восседала Матапи-Кома.


"О, мама, мама!" — воскликнула девочка и обняла индианку со всей пылкой юношеской страстью, присущей её натуре.


На толстом лице индианки расплылась широкая улыбка. У неё были
крепкие сыновья, но не было дочерей, кроме этой приёмной.
 Джесси была ей очень дорога.

 За дюжину предложений девочка выложила свою историю, слова сыпались из неё как из рога изобилия.

Матапи-Кома, прихрамывая, подошла к саням. «Ониста останется здесь, — сказала она и лучезарно улыбнулась ему. — Черноногий — такой же кри, как и Матапи-Кома, когда он дружит с Джесси. Ангус велел ухаживать за ним, пока он не поправится».
 Том занёс индейца в дом, чтобы его ноги не касались земли. Джесси осталась внутри, чтобы застелить диван, на котором обычно спал Фергус.

Когда Морс уходил, она проводила его до двери. «Когда ты уедешь, нам нужно будет отправить кое-что отцу. Я отнесу это в магазин завтра утром», — сказала она. «И мама хочет, чтобы ты пришёл на ужин
сегодня вечером. Только не смей говорить, что ты слишком занят.
Он улыбнулся, услышав в её голосе неприкрытую женскую ярость.
Последние несколько часов изменили их отношения. Он был готов принять ту щедрость, которую она предлагала. Он понимал, с каким чувством она это делает. Она хотела показать, как ценит то, что он сделал для неё и собирался сделать для мужчины, которого она любила.
Морс тоже не стал бы отвечать на её щедрость грубостью.

"Я буду здесь, когда пробьёт гонг," — искренне сказал он ей.

"Посмотрим. Сейчас почти три. Скажем, в пять часов," — решила она.

"В пять я постучусь в дверь".

Она бросила на него взгляд, одновременно застенчивый и дерзкий. "И я открою это".
прежде чем ты ворвешься и принесешь это с собой".

Трейдер ушел со странной теплотой в сердце своем он не знал
для многих день. Факты не оправдывали этого восторга, этой стремительности.
возбуждение крови, но для того, кто долго голодал, любая еда - это
благодарность.

Джесси влетела обратно в дом. У нее было занято два часа перед отъездом.
"Мама, мистер Морс придет к обеду. Что у нас в доме?"

"Фергус вчера принес чернохвостку".

«Хорошо. Я знаю, что буду есть. Но сначала я хочу принять ванну. Много горячей воды и много пены с мылом. Мне нужно поторопиться. Можешь почистить картошку, если хочешь. И нарежь немного молодого лука. Он вкусный. А, мама, я дам тебе испечь печенье. Вот и всё». Я сделаю
остальное.

Девушка поднесла спичку к камину, который был разведен в ее комнате. Она
принесла жестяную ванну, горячую воду и полотенца. Стройная и обнаженная, она
стояла перед раскаленными бревнами и наслаждалась своей ванной. Ощущение
чистоты было восхитительной роскошью. Когда она оделась
С головы до ног облачившись в чистую одежду, она почувствовала себя новой, уважающей себя женщиной.

 Она не уделяла особого внимания психологии одежды, но знала, что, когда на ней был красивый клетчатый костюм из форта
Бентон, а её густые чёрные волосы были уложены как надо, она чувствовала себя в два раза увереннее в сексуальном плане, чем в старой одежде.  Джесси с негодованием отвергла бы обвинения в кокетстве. Тем не менее она была
умысла на завоевание. Она хотела, чтобы этот тихий, сдержанный американец
как она.

Этот взгляд она видела в его красно-карие глаза порой томят ее.
Она не могла этого понять. Она чувствовала, что в глубине души он что-то чувствует к ней, но не знала, что именно. Он
так пристально смотрел на неё, что ей становилось не по себе. О чём он
думал? Презирал ли он её? Был ли он таким же по отношению к женщинам, как Уэст и Уэйли? Она не могла в это поверить. Он никогда не брал в жёны индианку. Не было даже слухов о том, что он когда-либо проявлял интерес к девушке из племени кри.
Конечно, он ей не нравился — не так, как Уин Бересфорд или даже
Ониста — но она была рада, что он держится в стороне. Она бы очень расстроилась, если бы узнала о какой-нибудь грязной интриге с его участием.

 Джесси закатала рукава и надела большой фартук. Она увидела, что лук и картофель уже нарезаны, а оленина готова к жарке. Из комода она достала одну из новых белых льняных скатертей, которой очень гордилась. Она не доверила бы сервировку стола никому, кроме себя. Морс происходил из хорошей семьи. Он разбирался в таких вещах. Она не собиралась его отпускать
Она ушла, думая, что семья Ангуса Макрея — варвары, хотя его жена была из племени кри, а дети — полукровками.

 На стол она поставила стеклянную вазу с вареньем из лесной земляники.
Летом она сама собирала ягоды, как и саскатуновые ягоды, которые были рассыпаны поверх пеммикана, который она собиралась использовать для рубабу.




 ГЛАВА XXX

«М» — Морс

В тот день в деревне купались двое. Вторым был Том Морс. Он
сбросил свои поношенные мокасины, накидку из шкуры карибу с
мехом, штаны из лосиной кожи и живописную рубаху из одеяла.
Вместо этого он надел неряшливую одежду цивилизованного человека: пару ботинок с квадратными носами, костюм из магазина, белую рубашку.


Так Фаравей не одевался для торжественных случаев, но в некоторых
вопросах торговец не хотел следовать привычкам Севера. Иногда ему нравилось напоминать себе, что он американец, а не француз-полукровка, родившийся в лесу.

 Как он и обещал, он был у Макресов в назначенный час.
Джесси открыла на его стук.

У него чуть не перехватило дыхание. Он и не подозревал, насколько она привлекательна. В своей грубой одежде для прогулок она выглядела немного наивной
Мальчишеская непосредственность, очень привлекательная жизненная энергия, лишённая сексуальности.
Но в домашнем платье, которое было на ней сейчас, Джесси выглядела совершенно женственно.
Маленькое личико, изящное и чёткое, как камея, стройное тело,
прямое, как ивовая ветка, с мягкими округлыми изгибами, которые радовали глаз. Он всегда считал её смуглой, но, к своему удивлению, обнаружил, что она удивительно светла для метиски.

В ответ он увидел приветливую улыбку с ямочками на щеках. «Значит, ты всё-таки пришёл?»
 «Я не в тот день пришёл? Ты меня не ждала?» — спросил он с притворной тревогой.

  «И ждала, и не ждала. Я бы не удивился, если бы ты передумал»
ты был слишком занят, чтобы прийти.

- Не тогда, когда мисс Джесси Макрей приглашает меня.

- Она уже приглашала тебя однажды, - напомнила ему девушка.

- Тогда она пригласила меня, потому что считала себя обязанной. Так вот почему меня
пригласили на этот раз?

Она рассмеялась. "Ты не должен смотреть в рот подарочному обеду".

К этому времени они уже были в большой гостиной. Она сняла с него пальто. Он подошёл к дивану, на котором лежал Ониста.

"Как дела? Тяжёлые сани?" — спросил он.

 Бронзовое лицо черноногих было неподвижно. Должно быть, он всё ещё испытывал сильную боль из-за обожжённых ног, но не подавал виду.

«Ониста найдёт хороших друзей», — просто ответил он.

 Том оглядел комнату, и его снова охватило чувство, что он дома.  В большом камине потрескивали поленья.  Стол, накрытый посудой и столовым серебром, которое Макрей привёз из  Штатов, вызвал у него почти острое чувство удовольствия. Книги,
орган, причудливые старинные гравюры, которые Ангус привёз с собой,
когда пересекал океан: всё это почти тронуло торговца. Он был в изгнании,
вёл холостяцкую жизнь в самых примитивных условиях.
Атмосфера этого дома проникала в каждую клеточку его существа.
Она наполнила его острым голодом. Здесь были любовь и дружеские отношения.
общение и вся повседневная домашняя рутина, которая делала жизнь
прекрасной.

И вот перед ним была девушка, которую он любил, яркая, жизнерадостная, полная очарования.
Быстрая ловкость и грация ее движений соблазнили его. Интонации
ее теплого, молодого голоса заставляли его пульс трепетать, как иногда это делала музыка
. Его охватило страстное желание обладать ею. Она была самым очаровательным созданием под небесами, но она была не для него.

 Матапи-Кома сидел во главе стола, улыбающийся и благосклонный
матрона отделана медью. На ней было ее лучшее платье, расшитое бисером.
шелковое с пурпурной атласной отделкой, привезенное повозкой по Красной реке из
Виннипега, сопровождаемое гарантией от торговца, что королева
У Виктории не было ничего лучше. Гарантия стоила того, чего стоила,
но Матапи-Кома была довольна. Никогда еще она не видела ничего столь грандиозного.
Что Ангус Макрей мог позволить себе купить для нее оказалось ему большое
шеф.

Джесси сама накрыла на стол. Она приготовила такой ужин, какого ни один из её гостей не ел уже много лет. Оленина, запечённая до румяной корочки,
сочная, аппетитная кряква из кладовой,
картофельное пюре с подливкой, молодой варёный лук из Whoop-Up,
домашняя рубабу с восхитительным вкусом, горячее печенье и
варенье из лесной земляники! И, наконец, к чаю — сливовый пудинг с бренди,
приготовить который Джесси научила пожилая англичанка из Виннипега.

 Ониста ела, лёжа на диване. После этого, пресыщенные до отвала
чувством полного удовлетворения, которое приносит хороший ужин,
молодые люди набили трубки и выпустили клубы дыма в сторону полена
стропила комнаты. Джесси убрала со стола, затем села и
наложила последние швы на футляр для оружия, над которым она работала.
с перерывами в течение месяца. Оно было закончено, но она до сих пор не сделала этого.
вышила инициалы на ткани.

Пока быстрые пальцы девушки мелькали взад-вперед, оба мужчины
наблюдали, не слишком явно, за профилем, затененным темными,
густыми, блестящими волосами. Она предстала перед ним в интимном свете, но
хитрое воображение Тома мучило его ещё более близкими
личными ассоциациями. Он видел её в своём доме, перед собой
у камина, а младенец цепляется за её юбку. Затем он решительно отбросил эти воспоминания. Она любила его друга Бересфорда, человека из тысячи, и, конечно же, он любил её. Разве он не видел, как она бросилась в его объятия после ужасного опыта с Уэстом?

 Матапи-Кома вскоре вышла из комнаты, и они услышали звон посуды.

«Я сказала ей, что помогу постирать, если она подождёт», — объяснила Джесси.
 «Но она предпочла сделать это сейчас и лечь спать. В любом случае, моя совесть чиста».
Она добавила, слегка рассмеявшись: «И у меня нет
выполнять работу. Такая ли у вас совесть, мистер Морс?

"На вашем месте моя совесть сказала бы мне, что я не могу пойти и
оставить своих гостей", - ответил он.

Она смерила его взглядом, полным веселой насмешки. "О, я знаю, как работает твой"
. Я бы ни за что этого не получила. Он ужасно властный.
Он отправляет тебя в Пустоши с Уином Бересфордом только потому, что
он твой друг.

- Не совсем. У меня есть и другая причина, - ответил он.

"Да, я знаю. Тебе не нравится Уэст. Никто не любит. Мой отец не любит... или
Фергюс — или мистер Уэйли — но они не пойдут за ним по длинному следу
как есть. Так ты ничего не добьёшься.
Она, конечно, не догадалась о настоящей причине его поездки, которая
дополняла его дружбу с констеблем, и он не собирался ей об этом рассказывать.

"Неважно, зачем я еду. В любом случае мне это пойдёт на пользу.
Я становлюсь мягким и ленивым. После того как я проведу месяц или около того в глубоком снегу, я стану на пару сантиметров выше. Пришло время сразиться с метелью и попробовать выжить на постном кроличьем мясе.[7]
[Сноска 7: Кроличье мясо — одно из самых низкосортных на Севере. Оно постное и жилистое, в нём очень мало питательных веществ и жира.
и не является бодибилдером. В стране, где масло и жир являются предметами первой необходимости, такая еда нежелательна. Индейцы ели их в огромных
 количествах. (У. М. Р.)]

 Она окинула взглядом его худощавое, крепкое, компактное тело. «Да, ты выглядишь хрупким, —
насмешливо сказала она. — Отец сказал что-то в этом роде, когда увидел ту дверь, через которую ты вошёл».

Том наблюдал, как она шьет. Теперь он высказался,
возможно, чтобы сменить тему. Скромному человеку неловко
говорить о себе.

"Ты переворачиваешь это "W" с ног на голову", - сказал он.

"Это я? Кто сказал, что это "W"?"

"Я предполагал, что это может быть".

- Ты плохо угадываешь. Это буква "М", "М" означает Макрей, не так ли?

"Да, и "W" для Уинтропа", - сказал он с небольшой вспышкой смелости.

Легкий румянец залил ее щеки. «А я за дерзость», — парировала она с улыбкой, которая лишила его слов всякой обидности.

 Он старался не злоупотреблять гостеприимством.  Через час он поднялся, чтобы уйти.  Он попрощался с Матапи-Комой и Онистой в большой гостиной.

 Джесси проводила его до входной двери.

Застёгивая пальто, он утешительно сказал ей: «Не волнуйся за Уина. Я присмотрю за ним».

«Спасибо. И, полагаю, он оставит его у тебя».
Он рассмеялся. Такой поворот дела был для него в новинку.
Самая красивая девушка на Севере не станет задерживать дыхание, пока он не вернётся целым и невредимым. «Думаю, — сказал он. — Мы отлично сработаемся».

- Не будьте безрассудны, вы оба, - предостерегла она.

- Нет, - пообещал он и протянул руку. "До свидания, если я не увижу тебя утром"
.

Он не знал, что она изменила ее мужество и за пол
целый час делать то, чего она никогда прежде себе не позволяла. Она бросилась на него.
Тёплая кровь прилила к её лицу под загаром.

«М» — это тоже Морс, а «Т» — Том, — сказала она.

 Тем же движением она сунула ему в руку футляр для ружья и вытолкнула его за дверь.

 Он стоял снаружи, лицом к закрытой двери, с причудливой вышивкой в руках.  По его венам пробежал ликующий электрический ток.  Она подарила ему знак дружбы, который он будет хранить всю жизнь.




Глава XXXI

Долгий путь


Четыре дня Уэйли находился между жизнью и смертью. Были часы, когда жизненные силы покидали его, и Макрей думал, что это начало конца. Но на пятый день он начал уверенно идти на поправку.
поправляйся. Его аппетит усилился. Лихорадка у него спала. Бред
прошел. Всего через неделю после того, как он был ранен, Макрей посадил
его на коляску и повез в город по твердой корке
снега.

Бересфорд вернулся из Форт-Эдмонтон через несколько часов, неся с
его назначение для Морс в роли руководителя и заместителя констебля.

"Соблюдайте законность", - сказал офицер, хлопая своего друга по
плечу. "Теперь ты один из нас. Отличный шанс на короткую жизнь, который у тебя есть
. Пора страховым компаниям аннулировать все полисы, которые они могут оформить на вас.
"

Морс улыбнулся. Он был всего лишь заместителем, назначенным временно, но ему было приятно, что его выбрали даже в этом качестве — как члена самой эффективной полицейской службы в мире. «Maintiens le droit» — таков был девиз конной полиции. Том не хотел, чтобы из-за него пострадал моральный дух этого подразделения, если он мог что-то сделать.

 Ангус Макрей предложил свою кинологическую службу для преследования, и Бересфорд сразу же согласился. Четыре собаки шотландского охотника были намного лучше всех остальных, которых можно было быстро найти.
 Они были выносливыми и не такими дикими и свирепыми, как большинство
те, что принадлежали индейцам и даже компании Гудзонова залива.

 Морс собрал припасы для путешествия. У кри он купил двести фунтов сушёной рыбы для собак. Их собственные запасы состояли из пеммикана, сушёного мяса карибу, муки, соли,
чая и табака.

 Весь Фарэуэй вышел посмотреть на старт. Путешественникам предстояло преодолеть сотни, а возможно, и тысячи миль до возвращения.
Даже в этой стране бескрайних просторов, где люди уходили далеко, когда реки и озёра пересыхали, это путешествие, скорее всего, стало бы эпосом.

Бересфорд взмахнул длинной плетью, и Каффи наклонился вперёд, вцепившись в поводья.
 Клубок собак выпрямился и тронулся с места.
Французский путешественник издал странный звук, похожий на полулай.
Индейцы и полукровки шли по улице рядом с санями на снегоступах.
У дверей дома Макри стояли Ангус, его жена и дочь.


 «Да пребудет с тобой Господь», — поздоровался охотник.

Джесси помахала платком, и Бересфорд, который провёл с ней предыдущий вечер, весело вскинул руку в знак приветствия.

Кавалькада подъехала к опушке леса. Морс оглянулся. Стройная
Фигура, едва различимая вдалеке, всё ещё стояла перед домом Макри и размахивала платком.

 За поворотом тропы она скрылась из виду.  Дальние земли были скрыты от глаз.

 Охотники оставались с ними четыре или пять миль.  На Севере было принято таким образом провожать путешественников.
 На берегу первого озера индейцы и полукровки попрощались и повернули назад.

Морс вышел на лёд и проложил тропу. Собаки последовали за ним — Каффи, Куна, Булл и Цезарь. Они быстро
прошли по льду и добрались до леса за ним. Лес был негустым. За ним
Это было второе озеро, побольше. К тому времени, как они его пересекли, солнце уже садилось.

 Мужчины искали укромное место для ночлега и, как только нашли его, свернули с тропы к опушке леса, оставив сани позади, чтобы они защищали от ветра. Они собрали хворост для костра и нарубили веток для лежанок. Пошёл снег, и они
ужинали, повернувшись спиной к падающим хлопьям, надвинув капюшоны
меховых курток на головы.

 Собаки сидели полукругом и смотрели на них и на замёрзшую рыбу
Они оттаивали у костра. Их морды были слегка наклонены в сторону, уши прижаты, а глаза блестели от нетерпеливого ожидания. Когда рыба оттаяла наполовину, Морс по очереди бросал её ожидавшим животным, которые с жадностью хватали свой ужин. После этого они зарылись в снег и уснули.

 Бересфорд поставил на горящие поленья два котелка, наполненных снегом.
Он наполнял их заново, когда снег таял, пока в них не набиралось достаточно воды. В один котелок он положил кусок жирного мяса карибу. В другом котелке он собирался заварить чай.

Используя снегоступы вместо лопат, они расчистили место и
разбросали по нему веточки бальзамина. На это они разложили пустой мешок из-под муки
, разрезанный сбоку. Блюдом служили оловянные тарелки и чашки.

Их ужин состоял из размокших лепешек, жирного мяса и чая. Пока
они ели, продолжал падать снег. Это не было нежелательно, поскольку
пока это продолжалось, холод не мог быть невыносимым. Кроме того, из снега получается хорошее белое одеяло, которое защищает от внезапных перепадов температуры.

 Они сменили мокасины и накидки на ночную одежду
длинные сапоги из буйволиной кожи, капюшон, шарфы и меховые рукавицы. К этому добавились
тёплый меховой халат и одеяло. В них они и завернулись,
укутавшись так плотно, что неопытный путешественник мог бы
задохнуться от недостатка воздуха.

 Перед тем как лечь спать, они услышали, как лёд на озере трещит, словно вдалеке гремит гром. Деревья позади них время от времени ломались от холода с треском, похожим на выстрелы из пистолета.

Через пять минут оба мужчины уже спали. Они лежали, полностью укрыв головы, как это делали индейцы. За всю ночь они ни разу не проснулись
они ворочаются. Раскидать их подстилку и подставить нос или руки
воздуху — значит рискнуть замёрзнуть.

Морс проснулся первым. Вскоре у него уже горел огонь. На нём снова стояли два чайника: один для жирного мяса, другой для крепкого чая.
Никакая рыба не оттаивала на огне, потому что собак кормят только раз в день.
В противном случае они становятся сонными и вялыми, теряют остроту восприятия.


Они отправились в путь рано утром. Дул холодный встречный ветер, который доставлял неудобства. Несколько часов они шли медленным, размеренным шагом.
 Иногда тропа вела через лес, иногда — через заросли кустарника и небольшие рощи.  Дважды за день они пересекали озёра и ускоряли шаг.  Однажды они вышли к болоту шириной в четыре мили и были вынуждены пробираться через заросли мха, которые цеплялись за их ноги и били по лицу.

  Каффи был прирождённым лидером.  Казалось, он каким-то шестым чувством знал, как лучше всего пробираться через подлесок и болота. Он был
хозяином поезда и управлял им с помощью силы, храбрости и
разума. У Булла были свои идеи, но после одного резкого столкновения
с Каффи, из которого он вышел взъерошенный и окровавленный, местный житель
собака отказалась от претензий на доминирование.

К полудню путешественники прошли около пятнадцати миль. Они подошли к
одинокому вигваму, построенному на берегу озера на фоне
заснеженных елей. Этот домик был построен из жердей, расположенных бок о бок в форме конуса
, щели между ними замазаны мхом
втиснуты, чтобы заполнить каждую щель. Из открытого пространства наверху поднимался тонкий дымок.


При звуке лая собак мужчина поднял занавеску из лосиной шкуры
это служило дверью. Он был старым и морщинистым кри. Его лицо было
таким коричневым, жестким и покрытым сеткой швов, что напоминало кусок кожи
аллигатора. Из него выглядывали два очень маленьких блестящих глаза.

"Тьфу! Тьфу!" - проворчал он.

Похоже, это был весь английский, который он знал. Бересфорд попробовал его разговорить
по-французски и обнаружил, что он немного говорит по-французски. После множества попыток
солдат обнаружил, что за много лун не встретил ни одного белого человека с собачьей упряжкой. Кри жил там один и зарабатывал на жизнь охотой. Почему он был отделён от всех своих родственников и соплеменников
Молодой канадец не смог выяснить, в каких отношениях они состояли. Позже он
узнал, что старик был изгоем, потому что пятьдесят лет назад в битве с черноногими показал белое перо.

 Перед отъездом путешественники обнаружили, что он знает ещё два слова по-английски. Одно из них — «ром», другое — «табак». Он попросил и то, и другое. Они оставили ему полфута табака. Скудный запас виски, который они взяли с собой, был на случай непредвиденных обстоятельств.

Перед самым наступлением ночи Морс подстрелил в лесу двух белых куропаток.
Они стали приятным дополнением к их обычному рациону.

Хотя оба мужчины были опытными пользователями снегоступов, их
ноги были натерты до крови от ремешков. Перед костром
они смазали больные места жиром. Через несколько дней
раздражение от ремешков пройдет, а мышцы ног, задействованные
при этом новом и устойчивом шаге, укрепятся и станут выносливыми.

 Они соорудили ветрозащитную полосу из кустарника рядом с санями и укрыли землю еловыми ветками, расчистив снег. Здесь они отдыхали после ужина, суша у костра носки, башмаки и мокасины, которые промокли от пота.

Бересфорд достал свою английскую трубку из вереска, а Том — трубку, отобранную у кого-то из солдат компании.
Дым окутывал их головы, пока они лениво развалились на
еловых ветках и время от времени обменивались замечаниями. Они
достаточно хорошо знали друг друга, чтобы подолгу молчать.
Когда они говорили, то только потому, что им было что сказать.


Канадец посмотрел на новый футляр для ружья своего друга и заметил с блеском в глазах:

«Я первым высказался по этому поводу, Том. Я думал, что там были шахтёры».
 Американец язвительно рассмеялся. «Это был подарок для хорошего мальчика»,
пояснил он. "У меня есть понятие, кто-то был рад, что я не должна встречаться с тобой
на эту поездку. Может быть, вы догадываетесь почему. Во всяком случае, я обратил подарок из
это."

"Я вижу, что ты это сделал", - ответил Бересфорд, ухмыляясь.

"Я должен присматривать за тобой должным образом и следить, чтобы ты был подтянут".

«О, так вот в чём дело?»

«Именно так».

Констебль как-то странно посмотрел на него, начал что-то говорить, но передумал.




 ГЛАВА XXXII

КАРТИНКА В КАРМАНЧИКЕ


Макрей настоял на том, чтобы Уэйли отправился на поправку к нему домой. «Тебе нужна забота, чувак, и хорошая еда. Ты получишь и то, и другое в доме».

Торговец возразил, но его не послушали. Его жена из племени кри не только
теперь могла заботиться о нём. Жена и дочь Макрея сдержали своё обещание, и раненый пошёл на поправку под их присмотром.

 Однажды днём Уэйли лежал на кровати в своей комнате и курил. Рядом с ним сидел Лемуан, тоже попыхивая трубкой. Охотник за пушниной рассказал бывшему игроку
странную историю о медальоне и кольце, которые он видел у полукровки, купившего их у индианки из племени черноногих, которая утверждала, что они принадлежали ей восемнадцать лет. Он только закончил свой рассказ, когда Джесси постучала в дверь и вошла в комнату с тарелкой бульона из мяса карибу.

Уэйли сделал вид, что возмущен этим заботы, но его возражение было
мошенничество. Ему нравилась эта девушка хлопочет над ним. Его отношение к ней
был полностью изменен. Думая о ней как о белой девушке, он посмотрел на нее
с уважением.

"Больше никаких помоев", - сказал он. "Принесите мне хороший стейк из карибу, и я скажу вам"
спасибо".

«Ты будешь есть то, что пришлёт мама», — сказала она ему.

Лемойн поднялся со стула, на котором сидел. Он уставился на неё с каким-то странным выражением озадаченного удивления в глазах.
Джесси почувствовала на себе его взгляд и раздражённо посмотрела на него.

«Вы видели привидение, мистер Лемуан?» — спросила она.

 «Может быть, и так, мисс Джесси. Фотография в медальоне очень похожа на вас — те же волосы, те же глаза, та же улыбка».
 «Какая фотография в каком медальоне?»
 «Медальон, который я видел в «Уоп-Ап», тот, что Пьер Рубидо купил у старика
«Рабыня Макой-кина».

 «Картина с черноногими?»

 «Не-е. Может, с французами — может, из 'мериканской страны. Я не знаю».

 Уэйли вынул трубку изо рта и сел, пристально глядя холодными глазами на белое лицо. «Возвращайся в Хуп-Ап, Лемуан. Купите мне этот медальон и это кольцо у Пьера Рубидо. Смотрите
Макой-кин — и его скво. Выясни, где она его взяла — и когда.
Расскажи всю историю.
Охотник снял меховую шапку и почесал кудрявую голову.
"Mais — pourquoi? На всё это нужны деньги, не так ли?"

"Я дам тебе денег. Потрать их на то, что тебе нужно, но потом отчитайся передо мной."

Джесси почувствовала неровные удары молоточка у себя за пазухой. - Что такое?
вы об этом думаете, мистер Уэйли? она тихо заплакала.

- Я не знаю, что я думаю. Возможно, ничего особенного. Но там есть
медальон. Мы это знаем. С фотографией, которая похожа на тебя, Лемуан здесь
думает. Нам лучше выяснить, чья это фотография, не так ли?

"Да, но ... ты имеешь в виду, что, возможно, это как-то связано со мной? Как
Это может быть? Сестра Стокиматиса была моей матерью. Ониста - моя двоюродная сестра.
Спроси Стокиматис. Она знает. Кем могла быть для меня эта женщина с фотографии?
"

Джесси не могла понять, почему у неё так сильно колотится сердце.
Она не сомневалась, что её мать была черноногой. Вся романтическая история её туманного рождения была связана с неизвестным отцом, который умер, когда она была совсем маленькой.
Стокиматис не очень подробно рассказывала об этом. Она
Согласно истории, которую она рассказала Спящей Заре, она никогда не встречалась с этим мужчиной.
Ни она, ни члены её племени ничего о нём не знали. Была ли в его жизни какая-то тайна? В своих детских мечтах Джесси создала её. Он был для неё воплощением всего желанного, ведь он был той нитью, которая связывала её со всеми высшими стандартами жизни, к которым она стремилась.

"Я не знаю. Скорее всего, все это чушь собачья. Найдите Стокиматис,
Лемуан и приведите ее с собой. Посмотрим, что она сможет нам рассказать.
И получить медальон и кольцо с историей, связанной с ними ".

И снова Лемуан упомянул о стоимости. Ему придется взять свои
Отправляйтесь на собачьих упряжках в Хуп-Ап, а оттуда — к ручью, где жил Пьер Рубидо. Макойкин и его семья могли зимовать где угодно в радиусе ста миль. Был ли смысл в такой погоне за призрачной целью?

Уэйли считал, что был, и сказал об этом с уверенностью. Он не назвал истинную причину, которая заключалась в том, что он хотел вернуть МакРэю и его дочери долг, который был у него перед ними. Они, несомненно, спасли ему жизнь после того, как он так жестоко с ней обошёлся. Конечно, на его счету уже был один должок. Он спас её от Уэста. Но он чувствовал, что должен уравновесить ситуацию
все еще были большие чаевые против него. И он был человеком, который платил свои долги.

Именно этот фактор его характера - обязательство по старым связям,
возложенное на него, - привел его на Запад с деньгами, припасами,
и собачьей упряжкой, которая помогла ему сбежать.

Джесси вышел, чтобы найти ее отца. Ей хотелось увидеть его outflew
ее шаги. Это не тот вопрос, она может обсудить с Matapi-кома.
Женщина из племени кри не поняла бы, насколько это важно — доказать, что в ней течёт кровь высшей расы.
Джесси тоже не смогла бы тактично поднять этот вопрос. Дело было не только в
не только о самой Матапи-Коме, но и о её сыновьях.

 Девушка нашла Макрея в кладовой, где он перебирал связку разных шкур: куницы, лисы, норки и бобра. Новость сорвалась с её губ в виде взволнованных восклицаний.

"О, папа, представляешь! Мистер Лемуан увидел картину — она была у женщины из племени черноногих, жены старого Макой-кина, — и она её продала. И он говорит, что это было похоже на
меня - точно. Может быть, это была моя тетя - или кто-то еще. Сестра моего отца!
Ты так не думаешь?"

- Я лучше скажу, что я думаю, если ты просто успокоишься и "расскажешь мне"
об этом, девочка.

Она рассказала ему. Шотландец воспринял то, что она хотела сказать, без каких-либо внешних
признаков волнения. Тем не менее кровь у него забурлила быстрее. Он хотел
никаких изменений в отношениях между ними, которые бы мешали
любовь, которую она к нему чувствовала. Для него это не имеет значения, является ли она
чистая кровь или метисов. Он всегда игнорировал в ней индейца.
Она была драгоценным одичалым созданием красоты и восторга. По натуре она была
из правящей расы. В ней не было ничего раболепного или зависимого,
ничего из той инертности, которая так характерна для менталитета
Черноногий и Кри. Её стройное тело было воплощением огня и духа. Она была жива до кончиков пальцев.

 Тем не менее он радовался за неё. Поскольку для неё было важно, что она полукровка, он тоже был бы рад, если бы она смогла доказать обратное. Или, если бы она смогла проследить родословную своего отца, он бы постарался порадоваться за неё.

Своим грубым указательным пальцем он нежно коснулся нежной щеки девушки. «Я думаю, что если ты найдёшь родственников по ту сторону границы, то старый Ангус МакРэй потеряет свою дочь».
 Она бросилась в его объятия и прижалась к нему своим тёплым юным лицом.
рассеченная щека.

"Никогда-никогда! Ты мой отец - всегда им будешь, что бы я ни обнаружила.
Ты научил меня читать и ухаживал за мной, когда я болела. Всегда ты
заботился обо мне и был добр ко мне. Я никогда не буду иметь никакого реального отца, но
вы," она страстно плакала.

Он погладил ее темные, обильные волосы нежно. "Девочка моя, я подарил тебе все"
любовь, которую любой мужчина мог бы подарить своему ребенку. Я дут я сильно на вы
время от времени, но я суровый старый человек и прекрасный ты ведь знаешь, мое сердце было горе для
вы, когда я была строжайшая."

Она могла бы пересчитать по пальцам одной руки случаи , когда он говорил
 От природы он был немного похож на шотландский гранит.  Он был сентиментален.  Как и большинство представителей его расы.  Но он скрывал это, как будто это был порок.

  "Может быть, Ониста слышал, как его мать что-то говорила об этом," — предположила Джесси.

  "Вполне возможно.  Не будет ничего плохого в том, чтобы спросить у парня."

Но Черноногому почти нечего было рассказать. Стокиматис говорил ему, что Спящая Заря — его двоюродная сестра, но он никогда до конца в это не верил.
 Однажды, когда он стал донимать мать расспросами, она глубоко улыбнулась и сменила тему. Он всегда чувствовал, что
что в рождении девочки была какая-то тайна. Стокиматис либо
знал, что это было, либо имел какой-то намек на это.

Его показания, по крайней мере склонялись к поддержке дикие надежды, пылающий в
сердце девушки.

Лемуан начал Южная криком на рассвете.




ГЛАВА XXXIII

НА ОДИНОКИЙ УЧАСТОК


После четырёхдневного перехода преследователи добрались до «Северного сияния».
 Мандерс из Конницы встретил их как мог.
От внешнего мира не было никаких вестей уже больше двух месяцев, и после того, как его гостей накормили и согрели, они расположились перед ревущим
Он разжигал камин и задавал им вопросы о том, что происходит в мире и в соседних странах.

 Мандерс был темноволосым мужчиной, крупным для сотрудника Северо-Западной полиции.
У него было два увлечения.  Одно из них — проблемы на Балканах, которые он постоянно предсказывал.
Другое — страсть к Софоклу, которого он читал в оригинале по карманному изданию. Запустите его в гонку на колесницах в «Электре», и он будет разглагольствовать, расхаживая по каюте и жестикулируя.
 Ведь он был выпускником регбийного клуба и Оксфорда, хотя в его сердце жила страсть к путешествиям.
 Однажды он станет наследником
Большое поместье в Англии, старинное баронетство, включавшее в себя поместья, оленьи парки и подстриженные газоны, на выращивание которых ушло сто лет.
Тем временем он жил на пеммикан и кислые лепёшки. Иногда
он ворчал, но его ворчание было притворным. Он был здесь по собственному выбору,
потому что был диким ослом пустыни и слышал только зов приключений. Таким был Северо-Западный конный отряд.

Вскоре, когда поток его любопытства, направленного вовне, иссяк, Бересфорд задал несколько вопросов сам.  Мэндерс мог бы ответить ему
никакой информации. Он поддерживал связь с трапперами в радиусе а
сотни миль, центром которых было Северное Сияние, но до него не дошло ни слова
об одиноком путешественнике с собачьей упряжкой, идущем на север.

"Вероятно, нанесут удар к западу отсюда", - предположил высокий темнокожий англичанин.

Лицо Бересфорда исказила насмешливая гримаса. На восток, запад или
север, они должны были найти этого парня и вернуть его обратно.

Охотники за людьми провели день в «Северном сиянии», чтобы дать собакам отдохнуть и пополнить запасы. Они тщательно проверили своё снаряжение,
Он починил порванную упряжь из лосиной кожи и присмотрел за одним из животных, которое немного прихрамывало из-за больной подковы. У французского полукровки они купили дополнительное снаряжение, которое было очень нужно в пути.
 Он был весёлым, симпатичным юношей в новой кожаной охотничьей рубашке с бахромой, синей кепке из Саскачевана, отделанной лентами, и с алым поясом. Его товаром были собачьи унты, которые его жена шила из шкуры карибу.
Пока шкуры дублели, их вымачивали в какой-то жидкости, которая не давала собакам сдирать их с ног.

Когда они покинули пост, температура была минус тридцать пять градусов по Цельсию, а на небе сияли «солнечные псы». Мандерс предложил подождать день или два, но охотники за людьми рвались в путь. Им предстояла опасная и неприятная работа. Они оба хотели покончить с ней как можно скорее.

 Они направились в глушь. Дорога, которую они проложили, представляла собой извилистую тропу через белый непроходимый лес. Они видели много следов пушных зверей, но не останавливались, чтобы поохотиться. Сильный холод и вид неба подгоняли их.
За следующие два или три дня они миновали пятнадцать или двадцать озёр.
По ним они двигались быстро, но на волоках и в лесу им
приходилось утрамбовывать снег, иногда вырубать мешающие ветки и снова помогать собакам преодолевать неровные или тяжёлые участки.

 На третий день их застала снежная буря. Они пробивались сквозь сгущающуюся непогоду через довольно большое озеро к опушке леса. Здесь они расчистили пространство площадью около девяти квадратных футов и срезали с деревьев вечнозелёные ветви, чтобы укрыть ими землю. С одной стороны Морс развёл костёр, а Бересфорд распряг собак и отогрел их.
из бардака мороженой рыбы для них. В настоящее время котлы
бурлит на огне. Мужчины поужинали и обратил сани качестве
баррикады против ветра.

Холод несколько поутих, и пошел снег. Всю ночь
на них обрушивался мокрый, подгоняемый ветром дождик. Из
неуютной ночи они выбрались в мрачный день.

Они посоветовались, что лучше всего сделать. Их лагерь был разбит в неудачном месте, среди нескольких заболоченных деревьев, из которых получился плохой, дымящийся костёр.
От непогоды их почти ничего не защищало, и не было никаких признаков хорошей погоды.

«Лучше заняться следующим переходом», — посоветовал Морс. «Как только мы переберёмся через озеро, нам уже не будет так плохо, как здесь».
 «Точно!» — согласился Бересфорд.

  Они собрали припасы, запрягли собак и отправились в путь. Они ехали сквозь бурю, опустив головы, под порывами ветра, несущего колючий мокрый снег, который с воем проносился над озером. Вокруг них раздавались резкие звуки трескающегося льда. В любой момент могла
образоваться трещина, ширина которой могла быть как в дюйм, так и в несколько ярдов. Из-за ослепляющего
ветра они ничего не видели. Им буквально приходилось идти на ощупь.

Морс пошёл вперёд, чтобы проверить лёд, а Каффи следовал за ним по пятам.
Вода устремляется в образовавшуюся трещину и вскоре замерзает. Опасность заключается в том, что можно подойти к ней слишком близко.

Именно это и произошло. Морс на своих снегоступах благополучно пересёк тонкий лёд. Каффи, отставший от первопроходца на шаг или два, провалился в воду. Благодаря сообразительности Бересфорда другие собаки остались живы. Он тут же остановил их и всем телом навалился на сани, чтобы удержать их. Сенбернар несколько мгновений барахтался в воде, пытаясь добраться до Морса. Поводок удерживал Каффи на месте.
Бересфорд подбежал к краю проруби и позвал его. Через секунду или две он уже помогал вытаскивать собаку на прочный лёд.

 На пронизывающем холоде свалявшаяся шерсть сенбернара застыла.
 Каффи понимал, что ему грозит опасность. Как только сани оказались на другой стороне проруби, он бросился к грузу и помчался вперёд с такой скоростью, что казалось, будто он тащит за собой остальных собак.

К счастью, берег был близко, не дальше чем в трёх-четырёх милях.
Через полчаса мы добрались до суши.  К берегу подступал лес.
С ближайших деревьев Морс срезал бересту.
под рукой было много сухих дров. Перед ревущим огнем Каффи
лежал на шкуре бизона и готовил на пару. В течение часа он был приласкать
довольная, нос к носу, лаская рукой Бересфорда.

Выбившегося из сил, путники отправились спать рано. Задолго до рассвета они
были. Ночью метель утихла. Она оставила после себя
покрытую коркой тропу, по которой собаки двигались быстро. Температура снова резко упала, и стало очень холодно.
Прежде чем сквозь деревья замелькали огни индейской деревни,
они преодолели почти сорок миль. В зимних сумерках они
подъехали.

 Местные собаки залаяли в знак приветствия задолго до того, как они, позвякивая, въехали в центр вигвамов. Индейцы, индианки и дети высыпали наружу, чтобы поприветствовать их гортанными возгласами. Некоторые из молодых людей и одна или две девушки никогда раньше не видели белых людей.

 Разговор прервала быстрая и яростная потасовка. Злобные деревенские собаки испытывали на прочность четверых незнакомцев.
Рычание и визг заглушали все остальные звуки, пока тощая свора остромордых и жесткошерстных тварей не была отброшена назад дикарями
ударами кнута и быстрыми тычками приклада.

 Глава группы пригласил двух белых в самую большую хижину.
 Морс и Бересфорд сели перед дымящимся костром и завели непростой разговор. Они разделили полфунта табака между присутствующими мужчинами и дали каждой из женщин по небольшой горсти разноцветных бусин.

 Они понемногу ели рыбное рагу, подаренное хозяевами.
В свою очередь, офицеры добавили в меню большой кусок жирной лосиной
мякоти, который был съеден с жадностью.

Индейцы, которых расспросили, слышали историю о белом человеке, путешествующем
один по Пустынным Землям с собачьей упряжкой. Он был великаном.
ходили слухи, что парень он был угрюмый. Кто он был и куда направлялся
они не знали, но, похоже, он направлялся к великой
реке на севере. Это было суммой и сутью того, что Бересфорд
узнал от них об Уэсте путем настойчивых расспросов.

После ужина, поскольку на улице было очень холодно, охотники за людьми
уснули в вигваме вождя. Там же спали тринадцать индейцев.
Две из них были жёнами вождя, шестеро — его детьми, один был
внук. Кем были остальные участники вечеринки и какое отношение они имели к нему, гости так и не узнали.

 Место было грязным, а воздух — отвратительным. К утру оба молодых белых человека пожалели, что не рискнули выйти на улицу.

 «Больше никогда», — сказал Бересфорд с искренним отвращением, когда на следующий день они отправились в путь. «Я буду голодать, если придётся. Я замёрзну, если придётся. Но, клянусь Юпитером! Я не буду есть тушёное мясо индейцев или спать в горшке с насекомыми.
 Это нехорошо.
 Том ухмыльнулся. "Пока я ел тушёное мясо, я думал, что смогу
выдержать сон в этом месте, даже если меня будет тошнить от еды, и пока я пытался"
Пока я спал, я решил, что если мне придётся выбирать, то я выберу тушёное мясо.
 В следующий раз, когда мы будем бороться со снежной бурей, мы будем знать достаточно, чтобы быть благодарными за то, что у нас есть. Мы сможем понять, что всё могло быть гораздо хуже.
 В тот день они убили северного оленя и получили столь необходимое свежее мясо для себя и собак. К сожалению, когда Бересфорд переносил задние части туш на сани, он поскользнулся и растянул сухожилие на левой ноге. В тот момент он не придал этому особого значения, но через час пути боль усилилась. Ему было трудно поспевать за собаками.

Они пересекали на десять миль озера. Морзе предложил лагеря
как только они достигли края его.

"Лучше сделать на санях и ездить до тех пор", - добавил он.

Бересфорд покачал головой. "Нет, я все равно продолжу. Приходится улыбаться
и терпеть. Сани все равно перегружены. Ты беги вперёд, а я буду рядом. Как только ты разожжёшь костры и закончишь всю работу, я вернусь в лагерь.
Том больше не возражал. "Хорошо. Не торопись. Я разгружусь и догоню тебя."

Житель Монтаны нашёл хорошее место для лагеря, выгрузил припасы и ушёл
Каффи в качестве охранника. С другими собаками он вернулся и встретил
офицер. Бересфорд был все еще прихрамывая, упрямо вперед. Каждый шаг отдавался
в нем пронзала боль, но он стиснул зубы и продолжал двигаться.

Тем не менее он был рад увидеть пустые сани. Он повалился на землю, предоставив
остальным делать работу.

В лагере он разгребал снег ботинком, пока Морс рубил еловые ветки и колол дрова для костра.

 В ту ночь Бересфорд сильно страдал от боли в колене.  Он почти не спал, и когда наступил день, стало ясно, что он не может идти дальше.
место для лагеря было хорошим. Там было много дерева, а форма
лощины, в которой они были расположены, служила защитой от холодного
ветра. День или два отдыха не повредили бы собакам.
Путешественники решили оставаться здесь столько, сколько потребуется.

Том отправился на охоту. Он привез мешок четыре куропатки в конце
днем. Жареные, они были восхитительны. Собаки выстроились полукругом и ловили брошенные им кости. Хрусть-хрусть-хрусть. Костей больше не было. Собаки, склонив головы набок, с нетерпением ждали новых лакомых кусочков.

«Видел оленьи следы. Завтра попробую поймать одного», — сказал Морс.

 На следующий день хромой мужчина доковылял до озера, проломил лёд и
поймал щуку. Он принёс в лагерь всё, что смог унести.

 На четвёртый день его колено настолько окрепло, что он смог
медленно передвигаться. Той ночью они были рады увидеть огни форта
«Запустение», как один из Конных назвал этот пост из-за его уединённости.





Глава XXXIV

Охотники за людьми читают знак


На белом Севере путешественников мало, и они далеко. Невозможно
чтобы пройти через страну, не оставив следов своего продвижения
на местности и в сознании местных жителей. Беглец
не пытался скрываться. Теперь у него был проводник-индеец, и
он направлялся в Бесплодные земли. В его передвижениях не было
неопределённости. От форта Чиппевайан он повернул на северо-
запад, в сторону больших замёрзших озёр, обогнул Атабаску и
последовал вдоль Большой Невольничьей реки к одноимённому озеру. Он пересёк его в самом узком месте, примерно там, где в него впадает река, и направился к восточной оконечности озера Ла-Мартр.

По пятам, по-прежнему далеко позади, шагали двое преследователей, больной,
упрямый и неумолимый. Они ушли далеко в тылу из-форты
навесные и маленьких поселков свободных торговцев. Уже
они зашли в Компании Гудзонова залива разведение диких площадок. Впереди
перед ними лежали Пустоши, простиравшиеся до самых заливов Северного Ледовитого океана.

Дни тянулись, а ночи становились короче. Необузданное солнце Нортленда
ослепляло холодные снежные кристаллы,
от которых отражался миллион искр света. На этом белом поле блики
было почти невыносимо. Оба они носили затемнённые очки, но даже в них глаза постоянно щипало. Они покраснели и опухли. Если бы время не было таким важным фактором в их путешествии, они бы старались двигаться только после захода солнца. Но они не могли себе этого позволить. Уэст будет идти так долго и так быстро, как только сможет.

 Каждый из них боялся снежной слепоты. Они знали, как это проявляется:
ужасная боль, жжение в глазных яблоках, как будто в них попал горячий песок. Ночью в лагере они промывали опухшие веки и наносили прохладную заживляющую мазь.

Тем временем проскользнул недели в месяцы, а они все равно держат
бульдоги на след человека, которого они искали.

Тишина широких, пустых белых пустошей окружала их, за исключением
случайного слова, собачьего скулежа и скользящего хруста
полозьев саней. От недружественных замороженные десерты они прошли,
сквозь вечную тишину, в снег глушь, что, казалось,
растянуть навсегда. Когда они добрались до лесов, которые теперь стали реже, меньше и
встречались не так часто, те приняли их как старых друзей.

"Похоже, он направляется к Большой Медведице," — предположил однажды утром Морс
спустя час, в течение которого они оба молчали.

"Я все гадал, когда же ты заговоришь, Том," — весело ухмыльнулся Бересфорд. "Иногда мне кажется, что я до конца жизни буду слышать только шипение бегунов на снегоступах. Человеческий голос здесь звучит очень приятно. Да, Большое  Медвежье озеро. А потом куда?"

- Вверх по озеру, к реке Маккензи и вниз по ней к океану, я бы сказал
. Он направляется в воды китобойного промысла. Возможно, на остров Гершель. Он
надеется наткнуться на китобойное судно и добраться на нем до Фриско ".

"Ваше предположение ничуть не хуже любого другого", - признал канадец. "Он
нашел для себя работу по-мужски. Я скажу это за него. Ставлю
пять к одному, что ему не выбраться отсюда живым, даже если мы его не схватим
.

"Что еще он может сделать? Он должен продолжать идти, или тащиться туда, чтобы быть
повешен. Я бы тоже, если бы я был на его месте".

«Я бы тоже так поступил. Он явно её домогается. Хотел бы я, чтобы он сломал себе ногу на неделю или две», — беззаботно сказал констебль.

 Они свернули в густую еловую чащу и наткнулись на полувзрослого медведя.
 Он был так близко к ним, что Том, который шёл первым, мог разглядеть его маленькие блестящие глазки. Морс держал наготове ружьё в надежде
что он может увидеть рысь или лося. Медведь развернулся, чтобы убежать,
но его намерение так и не осуществилось. Пуля пробила ему голову и
сбила животное с ног.

 Через час они добрались до индейского лагеря на берегу озера. На
подмостках, установленных на приличной высоте, сушилась рыба, до которой не могли добраться собаки. Эти животные, как обычно, бросились на путников.
Это были поджарые, ощетинившиеся, похожие на волков существа, которых так и не удалось приручить.

 Бересфорд хлестнул их кнутом.  Из хижин вышли индейцы.
Их глаза были скрыты спутанными волосами.  После обычных приветствий
После того как были сделаны небольшие подарки, охотники начали задавать вопросы.

 «Большое Медвежье озеро — ва-хе-о-че (как далеко)?»
 Вождь открыл глаза.  Никто в здравом уме не отправился бы к
большому озеру в это время года.  Путь туда занимал, может быть,
пятнадцать, а может, и двадцать дней.  Кто мог сказать?  Неужели все бледнолицые сошли с ума? Прошло всего три дня с тех пор, как мимо проехал ещё один собачий поезд, которым управлял крупный лохматый мужчина. Он не оставил им подарков, хотя купил рыбы.  Три белых за три дня, а до этого за два года не было ни одного, кроме полукровок-путешественников.

Солдат издал мальчишеский возглас. «Быстро приближается. Отстал от него всего на три дня, Том. Если нам повезёт, он никогда не доберётся до Большого Медведя».
 В ликующем крике Бересфорда была доля правды. По крайней мере, у одной из собак Уэста были кровоточащие лапы. Об этом им говорил испачканный кровью снег на тропе. Либо у здоровяка не было обуви для животных, либо он был слишком беспечен, чтобы надевать её, когда это было необходимо, предположил констебль в разговоре со своим другом.


"Это не беспечность," — сказал Морс. "Это его задиристый характер. Скорее всего, у него есть обувь, просто он не хочет её надевать. Вместо этого он будет бить бедное животное по голове и проклинать свою удачу, когда оно сломается.
Он слишком упрямый, чтобы быть хорошим погонщиком.
На четвёртый день после этого они столкнулись с одной из мелких трагедий, происходящих в субарктических регионах. Рядом с тропой лежал скелет собаки. Её кости были обглоданы дочиста её голодными сородичами-людоедами.

«Осталось трое», — прокомментировал Бересфорд. «Он подумает о том, чтобы взять ещё одного, когда встретит индейцев или эскимосов».
 «Если он это сделает, то его поезд не будет работать. Я думаю,
 что мы его поймали. Сейчас он не опережает нас на двадцать пять миль».

 «Я бы сказал, что на двадцать». Примерно через три дня начнётся фейерверк.
На второй день после этого они начали замечать кое-что странное
в тропе, по которой шли. До сих пор она шла прямо, за исключением тех случаев, когда из-за сложного рельефа приходилось делать крюк. Теперь же она неуверенно петляла, как пьяный человек.
дальше по улице.

"Что с ним не так? Это не может быть алкоголь. И все же, если он не пьян,
что на него нашло? - спросил солдат вслух, не ожидая ответа.
это объясняло этот феномен.

Том покачал головой. "Видишь. Индеец сейчас ведет машину. Он следует по
достаточно прямой линии. Вы можете сказать, что он на линии хвоста по форме
перепонок. А Уэст все еще как сумасшедший кренится вперед. Он упал
вот сюда. Как ты думаешь, он болен?

- Брось это. В любом случае, он в беде. Скоро мы узнаем, в чем дело
. Может быть, мы увидим их до наступления ночи.

Не успели они пройти и мили, как след на снегу обозначился
еще одна особенность. Он сделал широкий полукруг и снова направился на юг
.

- Он сдался. Что это значит? Ты думаешь, закончилась еда?
- Спросил Бересфорд.

- Нет. Если бы они были, он бы разбил лагерь и отправился на охоту. Сегодня мы
пересекли тропу овцебыков, знаешь ли.

"Точно. Не может быть. Должно быть, он болен."

Они были начеку. В любой момент они могли что-нибудь обнаружить. Поскольку они находились в местности, поросшей кустарником, они двигались осторожно, чтобы не попасть в засаду. Была вероятность, что
беглец мог заметить их и готовить
неприятный сюрприз. Но это была возможность, которая не выглядела как
вероятность.

"Что-то пошло не так в его планах", - сказал Морс после того, как они
час провозились по южной тропе. "Похоже, он не понимает, что
он делает. Он что, сошел с ума?

- Может быть, и так. В этой стране мужчины часто так поступают. Мы не знаем, через что ему пришлось пройти.
 Готов поспорить, за последние два месяца он не раз попадал в снежные бури. Заметь одну вещь. Уэст идёт за проводником, как ягнёнок. Он делает
конечно же, он был пьян. Видишь, как носок его ботинка зацепился за снег
и сбил его с ног. Кри тут же остановил сани, чтобы Уэст мог подняться. Зачем он это сделал? И почему Уэст ни на шаг не отходит от протоптанной дорожки? Это на него не похоже. Он всегда главный
экипировка — всегда на высоте».
 Бересфорд тоже был озадачен. «Я не понимаю, в чём дело. Мы прошли почти тысячу миль по этому следу — во всяком случае, восемьсот. Всю дорогу Булли Уэст был главным. Теперь он на втором месте. Я не понимаю, в чём причина».

Его друг быстро пришёл к выводу. «Думаю, я знаю, почему он идёт по прямому и узкому пути. Проводник обвязал себя верёвкой, а Уэст привязан к ней».
 «Почему?»
 Солнечные лучи, отражаясь от снега ослепительным блеском, ударили Морсу прямо в глаза. В течение нескольких дней белые поля
были невыносимы для глаз. Бывали моменты, когда перед ним
мелькали чёрные точки, когда ему в глаза словно бросали раскалённый
песок, если судить по ощущению жжения.

 Теперь он в одно мгновение понял, что случилось с Уэстом.

 Бересфорду он рассказал об этом в двух словах.

Констебль хлопнул себя по бедру. "Конечно. Это и есть ответ".

Наступила ночь, беглецов все еще не было видно. Местность была настолько пересеченной
что они могли находиться в миле или двух и все же их не было видно.

"Думаю, лучше разбить лагерь", - предположил Морс.

"Да. Здесь. Мы подойдем к ним завтра.

В тот вечер они стали свидетелями неописуемо яркого
пиротехнического шоу в небе. По небу пронеслось полярное сияние,
какого ни один из них никогда раньше не видел. Небесный свод
осветился волнами красного, фиолетового и пурпурного цветов, которые танцевали и кружились с непостоянной
Непостоянные вспышки золотых, зелёных и жёлтых полос. Яркое
сияние огромной силы осветило арку и залило её светом,
который лился сквозь окна собора Всевышнего.

 На рассвете они встали. Быстро позавтракали и собрались в путь.
Тропа, по которой они шли, до полудня была непроходимой из-за внезапного повышения температуры, но она всё равно вела на юг.

 Они добрались до лагеря, где Уэст и его проводник провели ночь.
Здесь была написана ещё одна глава долгой истории этого похода.
Сани и проводник отправились на юг, но Уэста с ними не было.
Его паутина расползалась в разные стороны, неуверенная и нерешительная.
Иногда она пересекала уже проложенную им тропу.

Бересфорд сбился с пути. Он резко вытянул руку. Вдалеке на белом фоне виднелось крошечное чёрное пятнышко. Оно двигалось.

Но даже после этого люди, пришедшие в Одинокие земли, чтобы установить закон, не ослабляли бдительности. Они знали, что Уэст хитёр и изворотлив.
Это могло быть уловкой, чтобы заманить их в ловушку. Когда они вышли из саней и двинулись вперёд, у них уже были готовы правила. Охотники выслеживали свою добычу, как
они бы справились с овцебыком. Они медленно и бесшумно приближались.

 Фигура была похожа на огромного человека. Он сидел, съежившись, на снегу, спиной к ним. В опущенной голове и ссутуленных плечах читалось отчаяние.

 Одна из собак завыла. Огромная фигура мгновенно выпрямилась. Лохматая голова поднялась. Булли Уэст внимательно прислушивался. Он повернулся и
посмотрел прямо на них, но не подал виду, что знает об их
присутствии. Констебль сделал шаг, и послышалось шипение
обувного крема.

"Я слежу за тобой, Стомак-о-сокс," — раздался низкий голос заключённого
зарычал. "Меня не проведешь. Я вижу каждый твой шаг".

Это было пустое хвастовство, почти жалкое в своей бесполезности. Азбука Морзе и
Бересфорд придвинулся ближе, по-прежнему не произнося ни слова.

Уэст разразился яростными, бессильными проклятиями. "Ты там, проклятый!"
лесной кри! Думаешь, я не знаю? Думаешь, я тебя не вижу? Ну, вижу.
 Так же ясно, как ты видишь меня. Иди сюда и возьми меня, или я сдеру с тебя кожу заживо, как на прошлой неделе. Слышишь меня?
Голос сорвался на крик. В нём слышался ужас — смертельный страх остаться в одиночестве и погибнуть в ледяных пустошах Севера.

Бересфорд подобрались вплотную и помахал рукой перед глазами босса.
Запад этого не знал. Тараторил он тщеславен и глуп угрозами в его
руководство.

Осужденный ослеп - снежная слепота, и Стомак-о-сокс оставил его
в одиночестве бороться за свою жизнь, пока еще было время.




ГЛАВА XXXV

СНЕЖНАЯ СЛЕПОТА


Уэст ухмыльнулся офицеру, обнажив жёлтые клыки, похожие на бивни. Его заросшее лицо было неприглядным. В нём
откровенный страх боролся с хитростью и жестокостью.

"Хорошо, что ты вернулся, — молодец. Я не слепой. Я тебя обманывал"
всё это время. Хотел тебя испытать. Теперь мы отправимся. Прямо к большому озеру. На северо-запад, как мы и планировали. Понял, Желудок?
 На этот раз я не буду бить тебя по голове, но если ты ещё раз выкинешь какой-нибудь трюк с Булли Уэстом... — Он позволил угрозе затихнуть под скрежет зубовный.

Бересфорд заговорил. Его голос звучал мягко. Каким бы подлым ни был этот убийца, в его состоянии было что-то жалкое. Нельзя смотреть на
Колоссальной силы и энергии человека, поверженного в беспомощность, без какого-то чувства сострадания.


"Это не Стомак-о-сокс. Мы из Северо-Западного конного полка. Ты
под арестом за побег из тюрьмы и убийство Тима Келли.
Эта новость ошеломила Уэста. Он уставился в пустоту невидящим взглядом.
Насколько ему было известно, ни один сотрудник конной полиции не находился в радиусе пятисот миль от него. И всё же закон протянул свою длинную руку, чтобы схватить его в этой арктической глуши, после того как он преодолел почти пятнадцать сотен миль. Невероятно, что на земле может существовать такая полиция.

«Попался, да?» — прорычал он. Он не смог удержаться от хвастовства. «Ну, ты бы никогда меня не поймал, если бы я не ослеп — никогда
в этом мире. Ни один из ваших проклятых шпионов не смог бы поймать
 Булли Уэста, когда он сам за себя.

"Позавтракал?"

Он разразился потоком ругательств. "Нет, у нас почти закончилась еда.
Тот лесной кри сбежал со всем, что у нас было. Жаль, что я не убил его на прошлой неделе,
когда сдирал с него шкуру собачьим хлыстом.

 «Как давно ты ослеп?»

 «Это началось два-три дня назад. Этот проклятый слепящий свет от
снега. Вчера они совсем погасли. Я привязал себя к индейцу.
Знал, что не могу ему доверять». В конце концов, я тоже для него кое-что сделал.

«Ты знал, что он едет с тобой на юг — с самого вчерашнего дня?»
«Нет, а что, должен был?» Уэст снова разразился привычной бранью.
«Когда я с ним встречусь, я точно набью ему рот пулями», —
свирепо заключил он.

«Вряд ли ты с ним ещё встретишься». Мы пришли, чтобы забрать тебя обратно в
тюрьму.
Морс подогнал поезд, и голодного мужчину накормили. Они промыли
ему глаза простыми средствами, известными на Севере, и завязали их
платком, чтобы защитить от яркого света, отражающегося от снега.


После этого они привязали его верёвкой к кучеру. Он споткнулся
 Иногда он запинался или поскальзывался и падал в снег.  Никто никогда не называл его терпеливым.  Всякий раз, когда случался какой-нибудь
неприятности, он отравлял воздух своими мерзкими речами.

  Они продвигались медленно, потому что темп нужно было подстраивать под заключённого.

  День сменялся днём, и каждый из них был похож на предыдущий.  Они завтракали, разбивали лагерь, собирали вещи и шли дальше. Шорох
бегущих ног раздавался с утра до самой ночи. Еды стало не хватать. Однажды они оставили слепого в лагере, а сами отправились
охотился на лесных бизонов. Это было долгое и кропотливое дело. Они вернулись
с пустыми руками после двухдневной погони, но меньше чем в миле от лагеря
они заметили почти взрослые, белого медведя и бросил его перед животным
довелось перенести.

Один счастливый час они добрались по земле маленькие палочки и ударил
леса снова.

Они вновь пылающий огонь впервые за шесть недель. Щётки, палки и поленья летели в огонь, пока он не разгорелся с новой силой.

 Морс отвернулся от костра, чтобы заметить, что Уэст снял повязку с глаз.

"Лучше не снимай," — посоветовал молодой человек.

«Я его менял. Слишком тугой. От него у меня голова болит», — угрюмо ответил заключённый.


 «Ты вообще что-нибудь видишь?»

 «Ничего. Похоже, я никогда ничего не увижу».

 Том повернул его голову так, чтобы он смотрел прямо на пламя. «Совсем ничего не видно?»

 «Нет». Не думаю, что я когда-нибудь увижу.

"Может быть, и увижу. Я знал "случаи снежной слепоты, когда они
не могли видеть в течение месяца, и все выходило хорошо ".

"Чертовски больно", - прорычал здоровяк.

"Я знаю. Но не так плохо, как было, не так ли? Эта мазь немного помогла.
Двое молодых людей заботились о мужчине, как о родном.
Брат. Они промывали ему глаза, кормили его, направляли его, подбадривали его. Он был плохим человеком — худшим из всех, кого они знали. Но он был в беде и жалел себя. Он никогда раньше не болел, был сильным и энергичным, но теперь его состояние, очевидно, повергало его в отчаяние.

 Он сидел, сгорбившись, перед камином, опустив голову на руки, — гора скорби и печали. Иногда он заговаривался и обвинял в своём положении всех, кроме себя. Ему никогда не везло. Все были против него. Это был гнилой мир. Затем он начинал проклинать Бога и людей.

В каком-то смысле с ним было меньше хлопот, чем если бы он мог видеть. Он был беспомощен и вынужден был полагаться на них. Его безопасность зависела от их безопасности. Он не мог ударить их, не навредив себе.
Как бы он ни содрогался при мысли о том, что его потащат обратно для наказания, перспектива смерти в снежных пустошах пугала его ещё больше. Эта ситуация выводила его из себя. Каждое приличное слово, которое он им говорил, давалось ему с трудом. Он по-прежнему рычал, жаловался и время от времени издевался, как будто в его руках была плеть.

 «Прекрасный экземпляр _ursus horribilis_», — пробормотал Бересфорд себе под нос.
компаньон на один день. "Во всяком случае, я думал, что он дичь, но он желтый
quitter. Ведет себя так, как будто мы виноваты в его слепоте и в том,
что ждет его в конце путешествия. Мне нравится, когда мужчина
выдерживает натиск, когда его подталкивают ".

Морс кивнул. "Присматривай за ним. В глубине души я подозреваю,
что он снова начинает видеть. Он убил бы нас в священную минуту.
если бы осмелился. Только слепота удерживает его от этого. Что вы скажете?
Не надеть ли нам на него наручники на ночь?

"В этом нет необходимости", - сказал констебль. "Он ничего не видит. Посмотрите, как он
нащупывает эту палку.

«Все его мозги заняты хитростью. Не забывай об этом. Зачем ему было так долго искать эту палку? Он сам положил её минуту назад.
 Может, он пытается нас обмануть».
Канадец посмотрел на худое смуглое лицо своего друга и ухмыльнулся.
"Мне кажется, наше воображение тоже немного разыгралось." В этом путешествии у нас было одно замечательное время — с обратным английским. Всё дело в том, что
приходится бороться со снежными бурями, голодать и мёрзнуть, хотя я не удивлюсь, если наши системы уже были сыты по горло перед тем, как мы поймали мистера Булли Уэста. С тех пор — ну, его уже нельзя было назвать
весёлый попутчик, не так ли? Десять раз на дню мне хочется сорваться и сказать ему, что я о нём и не думаю.
"И всё же..."

"Мы будем за ним присматривать. Если понадобится, мы наденем на него браслеты. Мне бы не хотелось, чтобы инспектор отправил в штаб рапорт о том, что «констебль Бересфорд пропал при исполнении служебных обязанностей».
Я против того, чтобы мне стреляли в спину.
"Это одна из причин, по которой я здесь — чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке, если я могу чем-то помочь."

Мальчишеское лицо Бересфорда озарилось. Он понял, что имел в виду его друг.
«Послушай, Фарауэй — это не Нью-Йорк, не Лондон и даже не Торонто. Но как ты...»
Хотите отведать один из ужинов у Джесси МакРэй? Немного
жареной оленины, приготовленной до сочной корочки, картофель, репа, горячее печенье с малиновым джемом. Клянусь, от одного вида слюнки текут.
"И кусочек сливового пудинга в завершение," — предложил Морс,
вспомнив о своём любимом блюде. "Не спрашивайте меня, как бы я хотел это съесть.
Это вполне оправданное оправдание для убийства. Займись этим болваном. Наш гость
просит добавки к ужину.

Слабые подозрения в адрес Морса заставили офицеров насторожиться. Они
стали внимательнее следить за пленником. Никто из них до конца не поверил
что к нему возвращается зрение. Это была всего лишь вероятность, от которой нужно было
остерегаться.

Но догадка Морса оказалась верной. Прошла неделя с тех пор, как Уэст впервые
едва различил вспышки света. Он начал смутно различать
предметы. С каждым днём он видел всё лучше. Теперь он мог
отличить Морса от Бересфорда, одну собаку от другой. Дай ему еще несколько дней
и зрение у него было бы таким же хорошим, как до того, как он ослеп.

Все это он спрятал хитро, как скупой прячет свое золото. Для его искривленных,
жестокий мозг планирования смерть этих двоих. После этого еще
Том Морс отправился на Север в поисках жизни и свободы.




 ГЛАВА XXXVI

 ДИКИЙ ЗВЕРЬ НАПАДАЕТ

 Том Морс рубил дрова. Он умел обращаться с топором. Его удары были уверенными и сильными, как у опытного мастера.

 Молодое дерево рухнуло, и он начал обрубать ветки.
 На полпути к стволу он остановился и поднял голову, чтобы прислушаться.

До него не доносилось ни звука. Ничего не доносилось и сейчас. Но дорогой, как звон колокольчика, он услышал
зовущий голос Уина Бересфорда.

"_помощь! Помогите!_"

Это не был крик, вырвавшийся из горла его друга. Том знал
 Но это было по-настоящему.  Это родилось из его отчаянной нужды, из его сердца, возможно, в тот единственный миг, который у него остался, и беззвучно пронеслось через пространство прямо к сердцу его друга.

  Том оттолкнулся снегоступами и побежал.  Он держал топор в руке, крепко сжимая рукоятку.  Между ним и лагерем, который находился чуть выше по склону небольшого холма, было, наверное, пару сотен ярдов.
Кусты проносились мимо, пока он бежал. Никогда ещё он не скользил по корке льда так быстро, но его ноги словно налились свинцом. Затем
Поднявшись на холм, он увидел то, чего так боялся.

 Констебль падал на землю, его тело обмякло и стало неподвижным,
а великан ударил его поленом, которое подобрал на земле. Поднятая рука солдата смягчила силу удара,
но по тому, как она упала, Морс догадался, что кость сломана.

 Услышав скрип полозьев, Уэст обернулся. Он яростно бросился в атаку.
 Том пригнулся, но от силы скользящего удара его ногу пронзила острая боль.
 Топор описал круг.
сталь. Пуля попала в меховую шапку каторжника. Парень рухнул, как бык на бойне.

Том взглянул на него и побежал к другу. Бересфорд представлял собой жалкое зрелище. Он лежал без сознания, с разбитой головой и лицом, а снег вокруг был залит кровью из его ран.

Охотники за людьми пришли в глушь, готовые к любым неожиданностям.
Джесси МакРэй приготовила для констебля небольшой футляр с лекарствами.
 Морс подбежал к саням и нашёл его.  Он развернул бинты и промыл раны, а затем перевязал их.  Он уже собирался осмотреть руку, как вдруг поднял глаза.

На долю секунды волчьи глаза Уэста сверкнули, прежде чем снова стали слепыми. Мужчина пошевелился. Он
придвинулся на несколько ярдов ближе к винтовке, которая стояла, прислонённая к бальзаминарию.

 В свете фонаря появился револьвер помощника констебля. "Оставайся на месте. Не делай ни шагу."

Заключенный яростно зарычал, но не двинулся с места. Какой-то верный инстинкт
подсказал ему, что означает холодный огонек в глазах его похитителя, что
если он подползет еще на дюйм к оружию, то умрет на месте
.

- Он... он набросился на меня, - хрипло произнес убийца.

- Лжец! Ты притворялся целую неделю, чтобы получить шанс напасть на нас. Я бы хотел
пристрелить тебя сейчас и покончить с этим.

"Не надо". Уэст облизал пересохшие губы. - Клянусь Богом, он набросился на меня. Разозлился
на то, что я сказал. Я бы не стал лгать тебе, Том.

Морс прикрывал его, обошел вокруг него к винтовке, а оттуда
к саням. Одним глазом, все еще не спуская с головореза, он поискал сталь
наручники. Их не было. Он сразу понял, что некоторое время в
последние день или два Западе появился шанс бросить их в снег.

Он нашел ремешками из сыромятной кожи.

"Валяться в снегу, лицом вниз", - велел он. - Руки за спину и
Вскоре пленник был надежно связан. Морс привязал его к саням и вернулся к Бересфорду.

 Рука была сломана выше запястья, как он и опасался. Он вправил ее, как мог, и наложил шины.

 Молодой офицер застонал и открыл глаза. Он попытался подняться.

«Не вставай, — сказал Морс. — Ты ранен».
 «Ранен?» — недоуменный взгляд Бересфорда устремился на заключённого. В его глазах вспыхнуло понимание. «Он попросил меня... раскурить... его трубку... а когда  я... повернулся... он ударил... меня... дубинкой», — прошептал избитый мужчина.

«О том, как я это вычислил».

"Боюсь, что ... я... завязал".

"Пока нет, старина. Мы будем бороться за это", - ответил монтанец.

"Я болен". Голова солдата опустилась. Его глаза закрылись.

Вся великолепная, гибкая сила его атлетической юности была выбита
из него. Морсу казалось, что он уже покойник.
Можно ли было пережить такое сокрушительное нападение и не сдаться?
Если бы он находился в больнице под присмотром опытных хирургов и медсестёр, получал бы правильное питание и уход, у него был бы шанс из ста.
Но в этой арктической глуши, за много сотен миль от ближайшего врача,
У него не было никакой еды, кроме самой грубой, и было бы чудом, если бы он выжил.

 Наступала холодная ночь. Морс ехал впереди него на запад, чтобы привезти дрова, которые он рубил. Он заставил мужчину приготовить рубабу к ужину. После того как каторжник поел, он снова связал ему руки и позволил лечь на одеяла у костра.

 Морс не спал. Он сидел рядом с другом и наблюдал, как его охватывает лихорадка, пока тот не впал в беспамятство. Он оказывал ему посильную помощь.

Заключённый, словно дикий зверь в цепях, жадно смотрел на него. Том
знал, что если Уэст найдет возможность убить, он нанесет удар. Никакие угрызения совести
не удержат его. У парня не было совести, им двигал страх
перед судьбой, которая приближалась с каждым шагом на юг. Его безопасность и
желание мести шли рука об руку. Бересфорд убрался с дороги.
Следующей будет очередь его товарища.

Через некоторое время огромная туша мужчины уснула и захрапела
отрывисто. Но Том не спал. Он не осмеливался. Ему нужно было нести
бдительную вахту, чтобы спасти жизнь и своего друга, и свою собственную. Хотя
руки Уэста были связаны, ему потребовалась бы всего минута, чтобы сжечь
Они сняли с них ремни, стягивавшие их, с помощью раскаленного угля.

Ночь подходила к концу. О путешествии не могло быть и речи. Бересфорда
охватила сильнейшая лихорадка, и его нельзя было передвигать. Морс заставил Уэста
колоть дрова, а сам стоял над ним с ружьем в руке. У них заканчивалась еда, и они рассчитывали на следующий день отправиться на охоту. Запасов могло хватить в лучшем случае еще на шесть или семь приемов пищи. Что же тогда делать? Морс не мог уйти и оставить Уэста там, где тот мог добраться до человека, который посадил его в тюрьму, и где его могла догнать собачья упряжка, чтобы увезти на север. Он также не мог дать Уэсту винтовку, с которой тот мог бы отправиться на поиски дичи.

Были и другие проблемы, которые делали ситуацию безвыходной.
Наступала ещё одна ночь, и Тому снова придётся бодрствовать, чтобы спасти себя и своего друга от человека-гориллы, который наблюдал за ним, злорадствовал и ждал момента, когда сможет нанести удар. А после этого будут и другие ночи — их будет много.

 Что ему делать? Что он может сделать? Сидя рядом с обезумевшим офицером, Том размышлял над этим вопросом. По другую сторону костра лежал пленник.
Триумф — ужасный, жестокий, зловещий триумф — воцарился
Он прищурился и, встав, зашагал вразвалку. Его час был близок. Он приближался быстро.

 Однажды Том задремал. Он почувствовал, что его клонит в сон, и
резко запрокинул голову, чтобы проснуться. В воздухе
стоял запах гари.

 Инстинкт подсказал ему, что это такое. Уэст возился с
ремнями из сыромятной кожи на его запястьях, пытался их сжечь.

Он убедился, что парень все еще быстр, затем выпил жестяную кружку
крепкого чая. После того, как он накормил больного бульоном из карибу,
с бесконечным терпением убедив его принимать его ложку за ложкой.
На этот раз Морс снова сел, чтобы скоротать часы в темноте.

 От проблемы, которая не давала ему покоя, было уже не уйти.  Ему предстояло принять непростое решение.  Отложить его означало выбрать один из вариантов.  Теперь он почти не сомневался, что либо Уэст должен умереть, либо он сам и его друг.  Если бы он не очнулся так внезапно час назад, они с Уином были бы уже мертвы. Возможно, констебль всё равно бы умер,
но у него был шанс выжить.

С другой стороны, в Северо-Западном конном полку существовало одно строгое правило.
Конная полиция гордилась тем, что в буквальном смысле соответствовала своему названию. Когда человека отправляли за пленником, _он приводил его живым_. Это была традиция. Конная полиция не выбирала лёгкий путь и не убивала нарушителей закона из-за того, что их было трудно поймать. Они шли навстречу опасности, обычно с апломбом, ловили преступника и приводили его.

 Именно так Бересфорд поступил с Пьером Пулеттом после того, как француз убил Джерри по прозвищу Кожаная Куртка. Он следил за этим человеком несколько месяцев, поймал его и четверть года прожил с ним наедине в
по глубокому снегу и вернул его к наказанию. Было достаточно легко
возразить, что ситуация была совершенно иной. Пьер
Пулетт не был таким опасным диким зверем, как Булли Уэст. У Уин не было
с собой раненого почти до смерти товарища, которого нужно было
выхаживать, — того, кого предательски сразил заключённый. У офицеров
был лишь призрачный шанс вернуться в Десолейшн, если Уэст будет устранён. Том знал, что ему придётся потрудиться, чтобы победить, — без помощи заключённого.

В глубине души он верил, что либо Уэст погибнет, либо они все.
Помимо всех прочих трудностей, которые давили на него, было просто невозможно охранять этого убийцу и вернуть его для наказания.
Тому казалось, что альтернативы нет. Размышления не могли изменить ситуацию.
Это могло произойти раньше, могло произойти позже, но при сложившихся обстоятельствах головорез найдёт способ напасть, _если останется в живых_.

Жизнь этого парня была в опасности. Как только его передадут властям, с него
спросят. После нападения на Бересфорда
несомненно, он утратил все права считаться человеком.

 Только что в мире было всего три человека, если говорить о том, что их касалось. Эти трое составляли общество. Бересфорд, чьи мысли всё ещё блуждали, бессвязно бормоча что-то, был членом без права голоса. Он, Том Морс, должен был быть судьёй и присяжными. Если бы заключённого признали виновным, ему пришлось бы сыграть гораздо более ужасную роль. В тишине холодной
суб-арктической ночи он сражался в битве, а автоматически он
ждал своего друга.

Запад храпел на другой стороне костра.




ГЛАВА XXXVII

БЛИЖЕ К КОНЦУ ДЛИННОЙ ИЗВИЛИСТОЙ ТРОПЫ


Когда Уэст проснулся, Морс строгал кусок дерева своим острым охотничьим ножом. Это был плоский кусок ели, обтесанный топором до формы шеста.

 Любопытство преступника наконец взяло верх над его угрюмостью. Ему было не по себе сидеть в тишине, нарушаемой лишь бормотанием больного.

"Что за дела?" - требовательно спросил он.

Морс ничего не сказал. Он разгладил доску, удовлетворенный собой, затем
начал выводить на ней буквы карандашом.

- Я сказал "что случилось", - прорычал Уэст после очередного молчания.

Специальный констебль посмотрел на него, и в глазах молодого человека мелькнуло что-то такое, от чего убийца вздрогнул.

"Я делаю надгробие."
"Что?" Уэст почувствовал, как в его сердце что-то оборвалось.

"Надпись на могиле."
"Для... для него? Может, он и не умрёт. Мне так больше нравится. Температура не такая уж и высокая.
"Это не для него."

 Уэст облизнул пересохшие губы.  "Ты ещё будешь шутить, да? Для кого это?"

"Для тебя."

"Для меня?" — страх вырвался из него в виде крика. «Что это значит для меня?»
Из надписи, которую Морзе прочитал вслух. «Булли Уэст, казнён, некоторые
Время - конец марта 1875 года"."И под этим": "Да смилуется Господь над
Его душой".

На липком лбу осужденного выступили крошечные капельки пота. "Ты
намереваешься... убить меня?" хрипло спросил он.

"Казнить тебя".

"С... без суда? Боже мой, ты не можешь этого сделать! Я имею право на суд.
"Тебя уже судили — и приговорили. Я уладил все это ночью."

"Но... это незаконно. Боже всемогущий, ты не имеешь _права_ так поступать. Все, что ты можешь сделать, — это вернуть меня в суд."
Тяжёлый голос снова сорвался на крик.

Морс убрал охотничий нож в чехол. Он пристально посмотрел на
на заключенного. В его глазах не было ни гнева, ни ненависти. Но за
грустью в них стояла непреклонная решимость.

"Суды и закон за тысячу миль отсюда", - сказал он. "Ты знаешь
свои преступления. Ты предательски убил Тима Келли. Ты планировал
испортить жизнь невинной девушке, доведя ее до худшего, чем смерть.
Ты выстрелил своему напарнику в спину после того, как он сделал всё возможное, чтобы помочь тебе сбежать. Ты пытал Онисту и убил бы его, если бы мы не подоспели. Ты напал на моего друга, и он, скорее всего, умрёт от полученных ран. Для тебя это конец долгого пути, Булли Уэст. Внутри
Через полчаса ты будешь мёртв. Если тебе есть что сказать — если ты можешь примириться с небесами — не теряй ни минуты.
Лицо Уэста посерело. Он уставился на собеседника
полными ужаса глазами. "Ты... ты пытаешься меня напугать,"
— запинаясь, произнёс он. "Ты бы так не поступил. Ты не мог. Это запрещено комиссаром.
Одна из связанных рук непроизвольно дернулась.
Осуждённый понял, что пропал. Он был совершенно уверен, что этот
человек сделает то, что сказал.

 Лицо Морса было неумолимо, как сама судьба, но внутри он был
река, несущая сочувствие. Этот человек был плохим. Он сам создал обстоятельства, которые не позволяли оставить его в живых. Тем не менее
Том чувствовал себя убийцей. То, что ему пришлось сделать, было ужасно хладнокровным. Если бы это касалось только их двоих, он мог бы, по крайней мере, дать этому парню шанс на жизнь. Но не сейчас — не тогда, когда Уин Бересфорд был в таком состоянии. Если он собирался спасти своего друга, то не мог рисковать и участвовать в дуэли.

 «Прошло десять минут», — сказал Морс.  Его голос звучал хрипло и низко.  Он чувствовал, как напрягаются его нервы, как болит горло.

«Ты всегда мне нравился, Том, — в отчаянии взмолился заключённый. — Мы с тобой всегда были хорошими друзьями. Ты бы не поступил со мной так подло. Если бы ты знал, как Келли издевался надо мной, как...»
Уэйли собирался пристрелить меня, когда у него появился шанс, за то, что я заступился за девушку МакРэй и защитил её от него. Боже правый, чувак, ты же не собираешься убить меня, как волк! — В его голосе снова прозвучал крик неконтролируемого ужаса. — Я не готов умереть. Дай мне шанс, Том. Я изменюсь. Клянусь, что изменюсь. Я сделаю так, как ты скажешь
каждую минуту. Я буду ухаживать за Бересфордом. Я хорошая сиделка. Если вы дадите мне неделю — всего одну неделю. Это не так уж много. Так я смогу подготовиться.
Мужчина опустился на колени и пополз к Морсу. Молодой человек поднялся, стиснув зубы. Он терпеть не мог сильно в этом роде
вещи не разрушаясь сам.

- Вставай, - сказал он. "Мы собираемся там за бугром".

"Нет ... нет ... нет!"

Морсу потребовалось пять минут, чтобы поднять приговоренного на ноги.
Лицо парня было пепельного цвета. Его колени дрожали.

Том сам был почти в таком же плохом состоянии.

Высокий голос Бересфорд нарезают. В своем бреду он был, пожалуй, гостиная
снова его опыт с Пьером Poulette.

"Maintiens le droit. Найди своего человека и приведи его сюда. Крутое катание на санках.
Неважно. Проходи, старина. Приведи его. Это то, за чем тебя
послали. Свяжи его. Тащи с веревкой на шее. Верните его
хоть как-нибудь.
Эти слова заставили Тома замереть. Ему показалось, что какой-то голос
говорит с ним через губы больного. Он ждал.

"Хорошо, сэр," — продолжал бубнить солдат. "Посмотрим, что я могу сделать, сэр. По крайней мере, попробую." И он снова пробормотал девиз конной гвардии
Полиция.

 Том извинился за то, что, по его мнению, было его долгом сделать, на том основании, что спасти его друга и вернуть Уэста было не под силу ни одному человеку. Внезапно до него дошло, что конная полиция становится такой мощной силой в поддержании закона и порядка, потому что они никогда не спрашивают, выполнима ли поставленная перед ними задача. Они идут вперёд и делают своё дело или погибают, пытаясь это сделать. Неважно, вернутся ли они с Бересфордом живыми или нет. Если бы Уэст убил их, другие «красные мундиры» вышли бы на его след и схватили его.

Что ему, Тому Морсу, оставалось делать, так это продолжать. Он не мог выбрать лёгкий путь, даже несмотря на то, что для него это было невыносимо тяжело. Он не мог стать судьёй для этого убийцы, в чьих руках была власть над жизнью и смертью. Ему было поручено доставить Уэста в Далёкое. У него не было выбора. Выиграть или проиграть, он должен был разыграть выпавшую ему карту.




ГЛАВА XXXVIII

НА ГНИЮЩЕМ СЛЕДУ


Том считал, что бредовые слова Бересфорда обрекли их обоих на смерть. Он не мог ухаживать за своим другом, не мог день и ночь дежурить у постели Уэста.
обеспечить лагерь продовольствием и преодолеть сотни миль
мрачных снежных полей, которые простирались между ними и ближайшим
поселением. Он не думал, что на свете есть хоть один человек, способный
справиться с такой задачей.

И всё же первым его чувством было облегчение. Ужасная обязанность, которая, казалось, легла на его плечи, вовсе не была обязанностью. Он видел свой путь совершенно ясно. Всё, что ему нужно было сделать, — это совершить невозможное.
Если бы он потерпел неудачу, то погиб бы, как солдат, выполняя свою работу.
В любом случае его бы не мучила совесть, и он не стал бы обузой
на него до дня его смерти.

"Ты помилован, Уэст", - просто объявил он.

Отчаянный, пошатываясь, подошел к саням и обессиленно прислонился к ним. Его
огромное тело зашаталось. Отвращение было для него чересчур.

"Я ... я ... знал, что ты не смог обработать старый зал партнер, том", он
пробормотал.

Морс отвел мужчину к ели. Он принес с собой одеяло,
бизонью шкуру и часть упряжи для собак.

"Что ты собираешься делать?" — с тревогой спросил Уэст. Он все еще не был уверен, что выбрался из леса.

"Завернись в одеяла," — приказал Морс.

Парень посмотрел на его мрачное лицо и сделал, как ему было сказано. Том привязал
его к дереву, предварительно убедившись, что его руки крепко связаны за спиной
.

"Я здесь замерзну", - пожаловался заключенный.

Оба офицера были худыми и изможденными от тяжелой работы и недостаточного питания.
Но Уэст все еще был гладким и подтянутым.
Он не пропустил прием пищи, и в течение последних недель он был
пассажир. Вся тяжёлая работа, погрузка на плоты, разбивка лагеря, долгие, изнурительные дни охоты — всё это легло на плечи двух человек, чьим пленником он был.  Том решил, что может вынести некоторые трудности.

"Не повезло", - сказал он резко. "И я бы не стал пытаться оторваться
если бы я был тобой. Я не могу убить тебя, но я отлуплю тебя собачьим кнутом
если ты доставишь мне какие-нибудь неприятности.

Морс позвал Каффи и отправил собаку присматривать за связанным человеком. Он не знал, сделает ли это сенбернар, но был рад видеть, что вожак упряжки сразу всё понял и устроился на снегу, чтобы поспать, не сводя одного глаза с Уэста.

 Том вернулся к своему другу.  Он знал, что должен приложить все усилия, чтобы сохранить жизнь в израненном теле солдата.  Он должен был ухаживать за ним и кормить его
Он благоразумно не вмешивался, пока лихорадка не отступила.

 Кормя Уина бульоном, он заснул с ложкой в руке. Он резко запрокинул голову и открыл глаза. Каффи по-прежнему лежал рядом с пленником, явно готовый бодрствовать всю ночь, изредка вздремгивая, чтобы тут же проснуться от малейшего движения.

"Я весь внимание. «Нужно немного поспать», — сказал Морс себе под нос.


Он завернулся в одеяло. Когда он открыл глаза, с небес светило солнце. Он проспал сутки.
Далее. Даже во сне он слышал какой-то звук, барабанивший
в ушах. Это был голос Уэста.

"Ты собираешься спать весь день? У нас что, нет никакой еды? Я что, должен голодать,
пока ты будешь колотить тебя по уху?

Том поспешно сбросил свою накидку. Он вскочил на ноги, новый человек,
к нему вернулись уверенность и жизненные силы.

Огонь дотлел дотла. Он слышал вдалеке лай собак. Они отправились на свою собственную охоту на кроликов, все, кроме Каффи. Сенбернар по-прежнему лежал на снегу и смотрел на Уэста.

 У Бересфорда прошел бред, и жар спал. Он был очень
Уэст был слаб, но Тому показалось, что он увидел в его глазах отблеск прежней мальчишеской улыбки.
 Глядя на забинтованную голову Уэста, Том впервые после того ужасного нападения позволил себе надеяться.
 Несгибаемый дух этого человека и его великолепное телосложение, сформировавшееся благодаря жизни на свежем воздухе, могли бы помочь ему выкарабкаться.


  «Уэст боялся, что ты так и не очнёшься, Том. Это его беспокоило».
Ты же знаешь, как он тебя любит, - слабо произнес констебль.

Морс раскаивался. - Почему ты не разбудил меня, Уин? Ты, должно быть, умираешь от
жажды.

«Мне бы не помешало выпить, — признался он. — Но тебе нужен был сон.
Каждая минута сна».
 Том развёл огонь и растопил снег. Он напоил Бересфорда, а затем накормил его бульоном. Он приготовил завтрак для пленника и для себя.

После этого он проверил запасы. Они были почти на исходе. «Хватит
муки и пеммикана для ещё одной порции рубабу. Нужно пополнить запасы,
иначе наши животы станут плоскими, как у быка-бизона после долгой
беготни».
 Он говорил весело, но они с Бересфордом оба знали, что охота может
оказаться неудачной. Кроликов было недостаточно. Он должен был
обеспечить их всем необходимым
чтобы прокормить не только себя, но и собак. Если бы он не добыл лося,
медведя или северного оленя, им грозил бы голод.

 Том перевязал раны солдата и осмотрел шины на его руке, чтобы убедиться, что они не сместились за ночь в бреду больного.

"Мне нужно оставить тебя, Уин. Может быть, на день или больше. У меня будет много дров.
под рукой сложены дрова для костра - и бульон готов к разогреву. Как думаешь, у тебя
получится?

Перспектива не могла быть привлекательной для раненого,
но он кивнул как нечто само собой разумеющееся.

«Со мной всё будет в порядке. Не торопись. Не порти себе охоту, беспокоясь обо мне».
 И всё же Том с огромным нежеланием принял решение ехать. Он
возьмёт с собой собачью упряжку и Уэста, конечно же, без оружия.
Он должен был взять его из-за Бересфорда, потому что не осмеливался оставить его одного. Но, глядя на своего друга, из которого ушла вся его сила, на
слабого и беспомощного, как больной ребёнок, он почувствовал
странную боль в сердце. Была ли у него уверенность, что по
возвращении он найдёт его ещё живым?

 Бересфорд знал, о чём он думает. Он улыбнулся мягкой,
ласковая улыбка очень больного. "Все в порядке, старина. Должен
взбодриться и продолжать, ты знаешь. Берегись - Веста. Не показывай ему этого.
Не показывай ему себя. Никогда не доверяй ему - ни на минуту. Помни, что он...
волк. Его слабая рука сжала руку Тома на прощание.

Американец поспешно отвернулся, чтобы скрыть слёзы, которые
неожиданно навернулись ему на глаза. Несмотря на суровый вид
человека с Дикого Запада, у него была чувствительная душа. Он
очень любил этого весёлого, галантного юношу, который отправлялся
навстречу приключениям, как на свидание с возлюбленной. Они
вместе прошли через ад.
и пламя печи доказало, что канадец - настоящее золото. В конце концов,
Том и сам был едва ли старше мальчика по годам. Он лелеял,
глубоко спрятанные в нем, мечты и иллюзии, которые долгое общение с
миром, вероятно, развеет. В Нью-Хейвене и Кембридже парни его возраста
резвились под вязами и разыгрывали друг с другом детские шалости
.

Уэст вел команду. Том либо терял след, либо шел следом. Он наткнулся на множество следов, но большинство из них были старыми. Он узнал следы оленя, медведя и бесчисленных кроликов. Ближе к полудню появились свежие следы.
Их путь пересекли следы карибу. След указывал на юг. По мягкому и подтаявшему следу Морс развернулся, чтобы продолжить погоню.

 Они с трудом продвигались вперёд. Ему приходилось прокладывать путь через слякотный снег. Его ботинки пробили корку и забились слякотью, так что ноги стали очень тяжёлыми. Усталость давила на плечи тяжким грузом. Собаки и Уэст плелись позади.

К ночи тропа, вероятно, станет намного лучше, но они не осмеливались ждать до тех пор.
Северные олени не останавливаются ради удобства охотников.
Это может быть последний выстрел в их арсенале. Каждое волочение
Из-за подъёма в гору Морс оказался ещё дальше от лагеря, но еду нужно было найти, и в большом количестве.

 Уже почти стемнело, когда Том догадался, что они приближаются к стаду.
 Он привязал поезд к дереву и пошёл дальше вместе с Уэстом.  Незадолго до наступления темноты он заметил стадо, пасущееся на сфагновом мхе.  Всего их было около дюжины.  К счастью, ветер дул в нужную сторону.

 Том жестом показал Уэсту, чтобы тот не шёл за ним. Охотник полз вперёд на четвереньках, используя любое укрытие, которое мог найти. Это было медленное и холодное занятие, но он был здесь не ради удовольствия. Ошибка
Это может означать разницу между жизнью и смертью для него и Уин
Бересфорд.

 Для охотника определить точный момент, когда нужно стрелять, обычно не составляет труда.
Возможно, ему удастся подобраться к добыче ещё на дюжину ярдов.
С другой стороны, если он подойдёт ближе, то может спугнуть их и упустить свой шанс.
Когда на карту поставлено так много, Том во второй раз в жизни почувствовал
дрожь, которая сопровождает охотничий азарт.

Олень вскинул голову и принюхался, пытаясь учуять скрытую опасность. Том
знал этот признак внезапного сомнения. Его дрожь мгновенно прекратилась. Он
тщательно прицелился и выстрелил. Олень упал замертво. Том снова
выстрелил - дважды... трижды. Последний выстрел был случайным, посланным наудачу.
Сотый шанс. Стадо исчезло в сгущающейся темноте.

Том, ликуя, бросился вперед, его паутина быстро зашелестела по снегу.
Он сбросил двоих. Второй самец упал, поднялся, пробежал пятьдесят ярдов,
и снова опустился на землю. Охотничье ружье было готово в случае
карибу вскочил. Первого он нашел мертвым, второго тяжело
раненым. Он сразу же избавил оленя от боли.

По сигналу Тома из леса, ссутулившись, вышел Вест. По указанию офицера
он развел костер и приготовился к делу. Звезды были
Они разделали тушу и приготовили большой стейк на углях.
После этого они подвесили мясо карибу на ветке ели, подняв его достаточно высоко, чтобы до него не добрались волки.

С наступлением ночи температура упала, и снег
затвердел. Под их ногами не проваливался снег, когда они возвращались к саням. Уэст хотел разбить лагерь там, где был убит олень. Он
с ругательствами, своим обычным диким рычанием, заявил, что смертельно
устал и не может сделать ни шагу.

Но он сделал. Под звёздами охотники прошли двадцать миль обратно к
лагерь. Они продвигались гораздо быстрее благодаря замерзшей тропе и
хорошей еде, которой они подкрепились.

На рассвете Морс заметил дым от костра. Его сердце
подпрыгнуло. Бересфорд, должно быть, смог поддерживать огонь с помощью топлива.
Значит, он был жив максимум час или два назад.

Собаки и люди тащились в лагерь, готовые упасть от усталости.

Бересфорд, лежавший там, где он лежал, помахал Тому рукой. "Есть успехи?" он
спросил.

"Два карибу".

"Хорошо. Завтра я буду готов к стейку.

Морс с тревогой посмотрел на него. Блеск покинул его глаза. Он был не
Лихорадка больше не мучает его. И голос, и движения стали сильнее, чем двадцать четыре часа назад.

"Так держать, Вин," — ответил он.




 ГЛАВА XXXIX

Бегун из Кри приносит новости


"Не беспокойся об этом парне, Джесси. У него столько же жизней, сколько у кошки, — и даже больше. Я знал его с тех пор, как он был по колено
кузнечик".

Брэд Стернс был разговор. Он сидел в большой гостиной в доме Макреев
и пускал клубы табака к потолочным балкам.

- Вы имеете в виду мистера Бересфорда? - скромно спросила Джесси. Она латала
Она сшила пару кожаных брюк для Фергюса и не поднимала глаз от работы.

"Злой Том Морс," — сказал старожил. "Но Бересфорд тоже хороший парень. У него песок в глотке, а кулак — как у мула. Но он вырос где-то на Востоке и, конечно, немного мягче, чем Том. Нет, сэр. Том объявится в один из этих дней, как всегда. Не беспокойтесь об этом. Он пропал всего на... дайте-ка подумать... на неделю или около того, а не на четыре месяца. Когда человеку нужно добраться до Северного полюса и вернуться обратно за четыре месяца...

Девушка бросила быстрый взгляд из-под длинных ресниц на Брэда. "Это
значит, что ты дважды за две минуты сказал мне не беспокоиться о мистере
Морзе. Я выгляжу изможденной? Я, лежа без сна ночей, думая о нем,
как вы думаете?" Она держала продлен брюки и осмотрел ее
критически рук.

Брэд смотрел на нее сквозь прищуренные веки. «Будь я проклят, если знаю, кто ты такой. Готов поспорить на пару красных сапог, что это один из тех парней.
Конечно, у Бересфорда есть красное пальто и шпоры, которые звенят, и он умеет красиво говорить. Том, у него нет ни одного из этих трёх предметов.
Но если ты ищешь мужчину, который будет держать тебя в ежовых рукавицах и...
На лице Джесси отразилась весёлость, словно рябь на спокойной воде.
Она передразнила его голос. "Почему ты хочешь избавиться от старой девы ради того, кто держит тебя в ежовых рукавицах с тех пор, как ты была ростом с кузнечика? Что он тебе такого сделал, что ты так на него взъелась?
 А теперь послушай, можешь смеяться надо мной сколько угодно. Я лишь хочу сказать...
 О, я не смеюсь над тобой, — поспешно перебила она его с напускным беспокойством, которое противоречило её горящим глазам. Если бы ты мог показать мне
как заполучить своего двурушника, когда он вернётся, — или даже того,
в красном плаще, со шпорами и красноречием...
"Я не говорю, что он не мужчина с головы до ног," — вмешался Брэд.
"Учитывая его возможности, он довольно крепкий молодой парень. Но
Том Морс он..."

«Именно так. Том Морс, он...»

 «Продолжай подшучивать надо мной. Том Морс, он один на десять тысяч, и я не знаю, достаточно ли я охватываю своим вниманием при этом».

 «И ты готов сделать из него подкаблучника». О, мистер Стернс!
Он сурово посмотрел на неё. «У вас нет права так говорить»
Джесси МакРэй. Ты дочь Ангуса МакРэя, и ты ездила в Виннипег на учёбу. В любом случае, после того, что узнал Лемуан...
"Что он узнал? Пьер Рубидо ничего не смог ему рассказать
о медальоне и кольце. Макой-кин сказал, что получил их от своего
брата, который был в составе группы, убившей американских охотников, направлявшихся к реке Пис. Он не знает, была ли женщина на фотографии в медальоне одной из женщин в лагере.
Всё, что мы узнали, — это то, что я похожа на фотографию белой женщины, найденную
в медальоне почти двадцать лет назад. Это нам мало о чём говорит, не так ли?
"Ну, Стокиматис может что-нибудь знать. Когда Ониста вернётся с ней, мы всё выясним."

В комнату вошёл МакРэй. "Новости, девочка," — воскликнул он, и его голос зазвенел.
«Беглец из племени кри только что спустился с Северного сияния. Он говорит, что парней подобрали охотники неподалёку от Пустоши. Один из них тяжело ранен, но идёт на поправку. Кто именно, я не знаю. Из-за голода, метелей и сражений им пришлось нелегко». Но, по слухам, у них всё в порядке.
"Уэст?" — спросил Брэд. "Они его поймали?"

«Они схватили его. Притащили обратно в Пустошь с верёвкой на шее.
Держали его, пока они пробирались сквозь метели и мчались наперегонки со смертью, чтобы вернуться до того, как они умрут с голоду.
Нашли его где-то в Бесплодных землях, вот и вся история.
Его повесят в нужное время и в нужном месте». Это в Слове. «Взявшие меч от меча и погибнут».
От Матфея 26:52.
Брэд издал ликующий боевой клич, которому научился много лет назад в армии Конфедерации. «Что я тебе говорил об этом парне? Разве я не знал его с самого детства? Он целеустремлённый, Том
Так и есть. Спорим на что угодно!
Сердце Джесси тоже пело, но она не смогла удержаться от дружеской
подначки. — Полагаю, Уин Бересфорд вообще не был там. Он ведь не
имел к этому никакого отношения, верно?

Старый ковбой протестующе поднял руку. — Я не сказал о нём ни
слова плохого. Не так ли, Макрей? Ничего особенного. Все, что я сказал, это
что я всем говорил, что Том наверняка вернет Забияку
Уэста с собой."

Девушка рассмеялась. "Ты злишься на того мальчика, которого воспитала своими руками.
Я не буду с тобой спорить".

«Они оба хорошие парни», — подытожил шотландец и перешёл к своему
Вторая новость. «Ониста и Стокиматис пришли из страны черноногих. Они остановились у магазина, но скоро будут здесь. Я поговорил с Онистой. Мы подождём его здесь».
 «Он сказал, что ему удалось выяснить?» — воскликнула Джесси.

 « Только то, что он узнал правду. Это, должно быть, тот парень, который стучится
в дверь.
Джесси открыла, чтобы впустить Онисту и его мать. Стокиматис и
девушка бросились в объятия друг друга, как это обычно бывает с
женщинами, которые любят друг друга. Индеец невозмутим, но у
Джесси была привычка
из-за своей импульсивности она позволяла чувствам увлечь себя в демонстрацию.
Даже женщины-аборигенки, которых она любила, не могли этому противостоять.

МакРэй расспросил Стокиматис.

Не тратя слов понапрасну, мать Онисты рассказала историю, ради которой проделала путь в сотни миль.

Спящая Заря не была дочерью её сестры. Когда на белых трапперов, направлявшихся к реке Пис, было совершено нападение, мать одного из младенцев спрятала его под железным чайником. После резни её сестра нашла плачущий маленький комочек. Индеец
женщина недавно потеряла собственного ребенка. Она спрятала младенца, а потом
ей разрешили усыновить его. Когда несколько месяцев спустя она умерла от
оспы, Стокиматис унаследовала заботу о малышке. Она
назвала его "Спящий рассвет". Позже, когда наступил голодный год, она продала
ребенка Ангусу Макрею.

Это было все, что она знала. Но для Джесси этого было достаточно. Она не знала
кем были ее родители. Она никогда не узнает ничего, кроме того, что
они были американцами и что её мать была красивой девушкой,
чьи глаза смеялись и танцевали. Но это знание имело огромное значение
Для неё это было не важно. Она принадлежала к правящей расе, а не к метисам, как и Уин Бересфорд с Томом Морсом.

Она пыталась скрыть свою радость, ей было стыдно за неё. Любое проявление радости казалось ей укором для Матапи-Кома, Онисты и
Стокиматиса, для её брата Фергюса и в каком-то смысле даже для её отца.
Тем не менее её сердце бешено колотилось. То, что она только что узнала, означало, что она может стремиться к цивилизации белых, что перед ней открываются новые горизонты, что ей не будут мешать ограничения, налагаемые на неё расой.

Сердце девушки пело песню о солнечном свете, танцующем на траве, о жаворонках, распевающих свои беззаботные радостные трели. Сквозь эту песню, словно золотая нить, тянулись маленькие мелодии, связанные с мужчиной, который, шатаясь, добрался до Форта Отчаяния с ледяного Севера, больной, голодный и, возможно, раненый, но по-прежнему непоколебимый капитан своей души.




 Глава XL

«МАЛБРУК СЕН ВА-Т-ЕН ГУЕРР»
Инспектор Маклин лично присутствовал при возвращении двух охотников за людьми из Северо-Западной конной полиции в Фарауэй. Их встретили в
Это было похоже на театрализованное представление. Весело одетые путешественники и охотники, распевавшие старые речные песни, которые достались им в наследство от отцов,
распрягли собак и втащили повозку в город. В ней сидел
 Бересфорд, всё ещё неспособный к долгим и тяжёлым переходам. Рядом с ним ссутулился
 Уэст, опустив голову и заложив руки за спину. Его глаза,
выглядывавшие из-под спутанных волос, бросали косые взгляды ненависти на резвящуюся толпу. По пятам за ним следовал Морс, мрачный и неутомимый, неромантичная фигура, олицетворяющая собой доминирующую эффективность.

 Задолго до того, как измученные путешественники и их сопровождение добрались до деревни,
Джесси слышала весёлый напев песни, возвещавшей об их приближении:


 "Мальбрук отправляется на войну,
 Миронтон-тон-тон, Миронтен."

Девушка сама напевала эту песню, и её сердце трепетало от волнения. Она поймала себя на том, что присоединяется к приветственным возгласам, которые раздались, когда кавалькада показалась в поле зрения. На её щеках вспыхнули радостные румянцы. В её нежных глазах стояли слёзы, так что она едва могла различить Тома Морса и Уина Бересфорда. Один из них был худым, измождённым и угрюмым, другой — бледным и с запавшими от болезни глазами, но они оба были
щедрые улыбки. Ибо сердце её взывало, перефразируя великую притчу: «Он был мёртв и ожил, он был потерян и нашёлся».
 Бересфорд заметил выражение лица инспектора и усмехнулся, как школьник, пойманный на шалости. Эта весёлая процессия с полукровками во главеВ трёхцветных шерстяных мундирах, с плюмажами на головных уборах,
напоминающих о галантных трубадурах былых времён, с перетянутыми ремнями и кисточками,
он был не совсем тем, кто мог бы обрадовать инспектора Маклина.
По крайней мере, внешне он был похож на военную машину. Рядовой
сделал свою работу, и на этом всё закончилось. В Северо-Западном конном полку не было
необходимости устраивать торжественную церемонию, потому что констебль привёл своего
человека. Если бы он его не привёл... что ж, это была бы другая, более печальная история об офицере, провалившем задание.

 Как только Бересфорд и Морс избавились от пленника и
Избавившись от назойливых друзей, они доложили обо всём инспектору.
Он сидел за столом и сухо выслушивал их рассказ. Он не сделал ни единого замечания, пока они не закончили.

"Вам предоставят недельный отпуск для восстановления сил, констебль Бересфорд.
После этого доложите о случившемся в отдел по расследованию преступлений, связанных с надписями на камне.
Вот квитанция на ваше жалованье, специальный констебль Морс. Я скажу
вам обоим, что это была трудная работа, хорошо выполненная. Он немного поколебался
мгновение, затем продолжил освобождать свой разум. "Что касается этого римского триумфа
дело - победная процессия с пленниками, прикованными к твоей колеснице
— Колёса — совершенно ненужные, я бы сказал.
 Бересфорд улыбнулся.  — Мы действительно ничего не могли поделать, сэр.
 Они собирались устроить из нас римский праздник, хотели мы того
или нет.  Вы же знаете, какие французы вспыльчивые.  Им нужно было
выпустить пар.

 — Конная полиция так не работает.  Вы же знаете, Бересфорд.
Нам не нужны шумиха и перья, все эти глупости...
миронтонтонные штучки. Черт возьми, сэр, вам понравилось. Я мог увидеть вас
съедят его. Ты значит меня нет глаз?"

Облицовка трезвости Бересфорд наложила на его лик отказался
оставайся на месте.

Маклин продолжал кипятиться. "Хм! Мальбрук отправляется на войну, да? Очень мило. Без сомнения, очень романтично. Но всё равно чертовски сентиментально."
"Да, сэр," — согласился констебль и закашлялся, чтобы скрыть смех.

«Убирайтесь!» — приказал инспектор, и в его глазах мелькнул огонёк дружелюбной улыбки. «И я жду, что вы оба поужинаете со мной сегодня вечером. Ровно в шесть. Я хочу услышать эту чудесную историю в подробностях. И береги себя, Бересфорд. Ты ещё не оправился. Я уложусь в две-три недели, если потребуется.

- Благодарю вас, сэр.

«Хм! Не благодари меня. Ты это заслужил, не так ли? Чего ты тут торчишь? Убирайся!»
 Констебль Бересфорд отомстил. Проходя мимо окна,
инспектор Маклин услышал, как он поёт. Слова, долетевшие до
кабинета комиссара! были знакомы.

 «Мальбрук отправляется на войну,
 Миронтон-тон-тон, Миронтен».
Маклин улыбнулся неугомонному мальчишке. Как и большинство людей, он поддался обаянию Уинтропа Бересфорда. Он мог простить ему лёгкую дерзость, если это было необходимо.

Так получилось, что его сердце было сейчас очень тепло настроено по отношению к ним обоим
молодые ребята. Они прошли через ад и сохранили лучшие традиции Сил. Из их рассказа он понял, что они дюжину раз были на волосок от гибели.
Но они держались как солдаты. Они сражались неделю за неделей, не отступая от своего. И когда
наконец их нашли в лагере почти умирающими от голода, они делили своего последнего кролика с парнем, которого вели на виселицу.

 Инспектор подошёл к окну и посмотрел вниз на улицу.
они. Его губы шевелились, но с них не слетало ни звука. По их ритмичному движению
можно было бы предположить, если бы кто-нибудь присутствовал здесь и мог
наблюдать, что его мысли заняты старой речной песней.

 "Мальбрук во время войны,
 Миронтон-тон-тон, Миронтен".




ГЛАВА XLI

СМЫСЛ И БЕССМЫСЛИЦА


Бересфорд обращался к единственному слушателю, который смотрел на него горящими и искрящимися тёмными глазами.

"Он лучший разведчик из всех, что когда-либо пересекали границу, Джесси. Надежный, как сталь, терпит лишения без нытья, поддерживает своих друзей"
Он не выходит за рамки и играет до тех пор, пока не будет роздана последняя карта и не будет проиграна последняя взятка. Том Морс — один на пятьдесят тысяч.
 — Я знаю ещё одного, — пробормотала она. — Всё, что ты сказал, верно и в отношении него.
 — Он чудо, этот другой, — сухо признал солдат. — Но сейчас мы говорим о Томе. Я говорю вам, что железный человек вытащил нас с Уэстом из Пустошей за шиворот. Не сдавался.
Не уходил. Уэст полдюжины раз терял самообладание. Когда нас застала десятидневная метель, он лёг и заскулил, как пёс. Я
Я бы не поставил и шести пенсов на наши шансы. Но Том вышел на улицу во время небольшого затишья и привёл с собой лесного волка. Как он его нашёл, как убил — одному Богу известно. Он был с головы до ног покрыт льдом. Этот волк кормил нас и собак целую неделю. Каждый день, когда завывания метели немного стихали, Том заставлял Уэста спускаться с ним к ручью за дровами.
Должно быть, это был ужасный час. Они возвращались такими измотанными, такими замёрзшими, что едва могли дотащиться до дома с вязанками хвороста.
огонь. Я ни разу не слышал, чтобы этот человек пожаловался — ни разу. Он стойко переносил это, как Том Сэйерс.
 Девушка почувствовала, как по её телу пробежала тёплая волна жизни. "Мне
приятно слышать, как ты так тепло отзываешься о нём."

"О моём сопернике?" — сказал он, улыбаясь. "А как ещё я могу о нём отзываться? Этот негодяй
сыпал на меня те угли, о которых мы читали. Я не рассказал тебе и половины того, как он ухаживал за мной, как за женщиной, и заботился обо мне, чтобы я не простудился, как он укладывал меня в сани с горячим камнем у ног и катался короткими днями, чтобы не
Он изматывал меня. Клянусь Юпитером, он пользовался моим преимуществом в высшей степени нечестно.
"Он твой соперник?" — спросила она.

"Разве нет?"

"В бизнесе?"

"Какая скромная мисс МакРэй," — прокомментировал он. "Посмотрите, как эти длинные
ресницы опускаются на мягкие щёчки."

«В какой книге ты это прочитал?» — хотела она знать.

 «В той книге страданий, которая называется опытом», — вздохнул он, и его глаза заблестели.

 «Если ты пытаешься сказать мне, что влюблён в какую-то девушку...»
 «Разве я не пытался сказать тебе об этом целый год?»
 Она бросила на него вызывающий взгляд. — Берегите себя, сэр. Первое, что вы
я знаю, что ты будешь на тонком льду. Ты можешь сорваться.
"А если я сорвусь..."
"Конечно, я бы окрутила тебя, не успеешь и глазом моргнуть. Есть ли на свете девушка, которая бы этого не сделала? А я почти старая дева. Не забывай об этом. Я должен собирать бутоны роз, пока могу, потому что время летит так быстро.
как сказал один поэт."

"Время остановилось для тебя, дорогая", - он поклонился, с гей-имитация
в большом порядке.

"Спасибо".Ее улыбка издевались над ним. Она много флиртовала с
этим молодым человеком и очень хорошо его понимала. У него не было ни малейшего намерения
отказываться от веселых опасностей жизни ради какого-либо приключения, так что
прочный как брак. Кроме того, он знал, она это знала. "Но давайте придерживаться
к теме. А вы что предлагаете--"

"Как помочь приятелю вместе!" - сказал он. "Я делаю предложение?"

"Конечно, делаешь. Но я ещё не выяснила, для кого это — для вас или для мистера Морса.
"Хорошее предложение — и к тому же новое. Скажем, для нас обоих. Выбирай.

 Он весело и непринуждённо взмахнул рукой."Ты перечислила его достоинства, но я не припомню, чтобы ты упоминала о его достоинствах, — возразила она. «Если бы вы могли их продекламировать, пожалуйста».
«Этой теме я могу уделить лишь немного внимания». Он снова поклонился.
«Сержант Бересфорд к вашим услугам, Северо-Западный конный полк».
«Сержант! С каких это пор?»
«Со вчерашнего дня. Повышен в звании за образцовое исполнение служебных обязанностей. Моё жалованье увеличено до одного доллара и четверти в день. Если, к счастью, вы остановите свой выбор на мне, не тратьте деньги на шёлк и атлас, на поездки в Париж и Лондон...»

«Если я выберу тебя, то не из-за твоего богатства», — заверила она его.

 «Уверена в этом, прекрасная леди. Я продолжаю перечислять достоинства сержанта Бересфорда как будущего мужа. Любит, но, увы! непостоянен». A
паршивая овца в семье, а если не паршивая, то, по крайней мере, полосатая. Скорее всего, он не будет досаждать вам долго, если его будут отправлять на такие же задания, как и в прошлый раз. Говорят, он добродушный, но не послушный. Добрый, как и все мужчины, но бездельник, расточитель. Что-то шепчет мне на ухо, что из него выйдет лучший друг, чем муж.

"Близнец фея шепчет то же самое в ухо:" девушка кивнула.
"По крайней мере, лучшую подругу Джесси Макрей. Но я думаю, что он имеет плохой
адвокат в вас. Описание не слишком лестное. Я даже не узнаю этот портрет.
- Но Том Морс... - Начал он. - Я не знаю, что это за портрет.".

- Но Том Морс..."

— Именно так, Том Морс. Разве ты не воспринимаешь беднягу как должное?
— Она почувствовала, как её щёки неожиданно заливает румянец. Он
окрасил нежную кожу до самого горла. Она поняла, что эта легкомысленная болтовня смутила её. Ей не хотелось говорить о чувствах Тома Морса к ней. — Шутить — это, конечно, хорошо, но...

«Может, мне спросить его?» — поддразнил он.

 Она чуть не запаниковала.  «Если посмеешь, Уин Бересфорд!»
В её глазах больше не было веселья.  «Давай поговорим о чём-нибудь другом.  Я не думаю, что с нашей стороны очень мило... —»

«Том вышел из разговорного оборота», — объявил он. «Поговорим о кошках или о королях?»

 «Расскажи мне о своих планах теперь, когда тебя повысили».

 «Планы? Их строят лучшие из нас. Я снимаю шляпу, говорю: «Да, сэр» — и помогаю их реализовать». Возвращаясь на минутку к Тому, ты слышал, что
полковник написал ему письмо с благодарностью за выдающуюся
службу, которую он оказал конной полиции, и предложил ему
постоянную должность в полиции, если он согласится?
"Нет. Так и есть? Разве это не здорово?" В её глазах заплясали огоньки.
снова глаза. "Он не примет это, не так ли?"

"А ты как думаешь?" Его глаза холодно бросали ей вызов. Он был готов,
если бы мог, выяснить, влюблена ли Джесси в его друга.

"О, я не думаю, что ему следует это делать", - быстро сказала она. "У него хороший
бизнес. С каждым разом становится все лучше. Он перспективный парень. И, конечно, ему бы поручили тяжёлую работу в конной полиции, как и тебе.
"Это комплимент, если это правда," — ухмыльнулся он.

"Осмелюсь сказать, но от этого не становится безопаснее."
"Они не смогли бы поручить ему что-то более сложное, чем то, что поручил ему ты, когда отправил его
в Пустоши, чтобы вернуть Запад. Его глаза, тронутые юмором
и в то же время приводящие в замешательство, сосредоточенные на информации, были неотрывно устремлены на
нее.

На щеках девушки вспыхнул румянец. "Почему ты так говоришь? Я не
попроси его зайти. Он пошел добровольцем".

"Да потому, что ты этого не хотела?"

«Я думала, ты будешь последним, кто скажет такое, — возмущённо возразила она. — Он был твоим другом и не хотел, чтобы ты так рисковал в одиночку».

 «Значит, ты не хотела, чтобы он уезжал?»

 «Если и хотела, то ради тебя. Может, он и винит меня в этом, но я не понимаю
как _ты_ можешь. Ты только что закончил рассказывать мне, как он спас тебе жизнь
дюжину раз.
"Я что, сказал, что виню тебя?" Его тёплая, ласковая улыбка просила прощения, если он кого-то обидел. "Я просто пытался разобраться.
Ты хотел, чтобы он ушёл в тот раз, но не хотел бы, чтобы он ушёл снова.
Так ведь?"

"Я бы не хотел, чтобы кто-то из вас ходил туда снова. К чему ты клонишь,
Уин Бересфорд?"

"О, ничего особенного!" Он рассмеялся. "Но если ты думаешь, что Том слишком хорош, чтобы тратить его впустую"
тебе лучше сказать ему об этом, пока еще есть время.
Он примет решение в течение дня или двух ".

«Я его не вижу. Он никогда сюда не приходит».

«Интересно, почему».

Джесси и сама иногда задавалась этим вопросом.




 ГЛАВА XLII

 НЕПРЕОДОЛИМОЕ ЖЕЛАНИЕ


Том не приходил к Джесси, потому что всем своим существом жаждал этого. Его мысли ни на минуту не освобождались от рутины повседневной работы и автоматически обращались к ней. Если он видел женщину, идущую по улице лёгкой походкой, какой обладал только один человек в «Далёком», его сердце начинало биться быстрее. Короче говоря, он страдал от мук, известных как влюблённость.

Он не осмеливался пойти к ней, опасаясь, что она может это обнаружить. Она была
возлюбленной его друга. Это было так же естественно, как дневной свет, что
она повернулась, чтобы завоевать Бересфорда подарком своей любви. Никто, подобный ему,
никогда не появлялся в ее жизни. Его весёлая отвага, его галантное изящество,
хорошие манеры, присущие внешнему миру, о котором мечтает такая девушка,
нежная дружеская улыбка: как могла какая-либо женщина на этом забытом краю Арктики устоять перед ними?


Конечно, она не могла устоять, не говоря уже о том, что она была так страстно жаждет жизни, как Джесси МакРэй.

Если бы Том мог смотреть на неё равнодушно, если бы он мог подавить или скрыть пылкий огонь, пылающий внутри него, он бы время от времени заходил к ней, как ни в чём не бывало. Но он не мог доверять себе. Он был подобен вулкану, готовому к извержению. Он уже договорился с дядей о том, чтобы тот назначил сюда своего подчинённого, а сам вернулся в Бентон.
 Пока это не было сделано, он старался видеться с ней как можно реже.

Но Джесси была подвержена непреодолимым желаниям. Она пятьдесят раз повторила себе, что её не касается, примет ли он предложение
место в Северо-Западном конном полку. Он мог делать всё, что ему заблагорассудится. Зачем ей вмешиваться? И всё же... и всё же...

 Она нашла для себя оправдание в том, что именно благодаря ей он предложил свои услуги в качестве специального констебля.
Он мог подумать, что она хочет, чтобы он поступил на службу на постоянной основе. Так много девушек без ума от солдатских мундиров. Она замечала это у своих школьных подруг в Виннипеге. Если она и имела на него какое-то влияние, то не хотела, чтобы оно было использовано не в ту сторону.

Но, конечно, ему, скорее всего, было всё равно, что она думает. Очень вероятно
Именно тщеславие подсказало ей, что он отправился на Север с Уином
Бересфордом отчасти для того, чтобы угодить ей. И всё же, раз она его подруга, не должна ли она просто намекнуть, что там, где он находится, он приносит больше пользы, чем в конной полиции? Он ведь не может на это обидеться, не так ли? Или счесть её назойливой? Или навязчивой?

Она придумывала разные планы, как встретиться с ним, когда он будет один и она сможет с ним поговорить, но отказывалась от них, потому что боялась, что он их раскусит.  Для неё стало важнее всего, чтобы
Том Морс не должен был думать, что она проявляет к нему хоть какой-то интерес, кроме поверхностного.

 Когда она наконец встретилась с ним, это произошло по чистой случайности.  Наступали сумерки.  Она проходила мимо двора, где находился его склад.  Он выехал на телеге и оказался лицом к лицу с ней.  Оба были застигнуты врасплох.  Ни один из них не мог сразу подобрать слова для приветствия.

 Джесси почувствовала, как у неё забилось сердце. Странное оцепенение парализовало все её способности, которые должны были прийти ей на помощь. Она стояла, неловко молча, в робкой панике, чувствуя, как пульсируют кончики её пальцев. Позже она
Она бы с презрением отругала себя за глупость, но сейчас это нисколько не помогало.

"Я... я как раз собиралась к мистеру Уэйли с маленьким платьицем, которое мама сшила для малышки," — сказала она наконец.

"Милая малышка," — это было лучшее, что он мог сказать.

"Да. Забавно. Вы знаете, мистеру Уэйли раньше было всё равно — пока это было совсем немного. Но теперь он считает, что это чудесно.
Я так рада, что он так считает.
Она начала приходить в себя, выходить из эмоционального кризиса, в который её повергла эта встреча. До неё дошло
Осознание того, что он так же взволнован, как и она, и открытие такого рода всегда возвращают женщине самообладание.

"Он и со своей женой обращается намного лучше."

"Для этого было место," — сухо сказал он.

"Она милая крошка."

"Да."

Разговор, который на мгновение оживился, грозил угаснуть из-за отсутствия темы. Все что угодно было лучше, чем значительные паузы в
что она могла почти услышать стук ее сердца.

"Победа Бересфорд сказал мне о предложении, вам надо было идти в
Установлен", - сказала она, погружаясь.

"Да?"

"Ты согласишься?"

Он удивлённо посмотрел на неё. «Разве Уин тебе не сказал? Я сразу сказала, что не могу согласиться. Он это знал».
 «О! Не думаю, что он мне сказал. Возможно, ты тогда ещё не решила».
В глубине души она была полна решимости однажды поквитаться с Уинтропом  Бересфордом за то, что он втянул её в это. Теперь она знала, что он намеренно хранил молчание в надежде, что она поговорит об этом с Томом Морсом. "Но
я рад, что ты решила не идти туда."

"Почему?"

"Это опасно, и я не думаю, что у этого есть будущее."

"Уину это нравится."

"Да, Уину нравится." В один прекрасный день он получит повышение.

«Он этого заслуживает. Я... я надеюсь, что вы оба будете очень счастливы».
Он шёл рядом с ней. Она быстро взглянула на него.
Не поэтому ли он держался от неё так отстранённо?

"Думаю, так и будет, если ты имеешь в виду нас с Уином. Он всегда счастлив, не так ли? И я стараюсь быть счастливой." Мне жаль, что он уезжает из этой части страны. До «Надписи на камне» далеко отсюда. Возможно, он никогда не вернётся. Я буду очень по нему скучать. Конечно, ты тоже будешь скучать.
Это было сказано достаточно прямо, но Том не мог принять это за чистую монету.
 Возможно, она имела в виду, что будет скучать по нему, пока Уин не будет готов отправить его в путь.
для неё. Мысль, прочно укоренившаяся в сознании, не может быть отброшена в одно мгновение.

"Да, я буду по нему скучать. Он замечательный парень. Я никогда не встречал такого, как он, — стойкого, весёлого и энергичного. Когда-нибудь я расскажу тебе о нашей поездке. Ты бы им гордился."

«Я уверена, что все его друзья такие», — сказала она, улыбнувшись странной улыбкой, которая растворилась в темноте.

 «Он был очень болен, страдал от сильных болей, и нам пришлось нелегко.  Конечно, ему было гораздо тяжелее, чем Уэсту или мне.  Но он ни разу не пожаловался, ни в начале, ни в конце.
»Всегда весёлый, всегда полный надежд, с шуткой или отрывком из песни, даже когда казалось, что мы не протянем и дня.
Он один на десять тысяч.
«Я слышала, как он сказал это о другом человеке — только, кажется, он сказал, что тот один на пятьдесят тысяч», — прокомментировала она почти шёпотом.
«Любой девушке повезло бы иметь такого мужа», — добавил он с глупой ухмылкой.
 «Да. Надеюсь, он найдёт кого-нибудь милого, кто будет его ценить».
 Это не оставило места для недопонимания. В голове Тома всё перемешалось. «Ты... вы с ним не... ссорились?»
 «Нет. Что заставило вас так подумать?
«Я не знаю. Наверное, я идиот. Но я думал...»
Он замолчал. Она продолжила его незаконченную фразу. Ты ошибался."

***************
*** ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЕКТА «ГУТЕНБЕРГ» ДЛЯ ЭЛЕКТРОННЫХ КНИГ РАЗМЕРОМ С ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ГОЛОВУ ***