Письмо 4. Новоначалие

Об истинном приобщении благодати.
О благородстве по человеку.
О чувствах при благодати.
О даре веры.
Благодать у послушливого заменяет старца.

Афон, 3 (16) сентября 1932г.

Буди имя Господне благословенно от ныне и до века!
Христос посреде нас!
Глубочтимый дорогой батюшка отец Давид, возлюбленный о Господе отец и брат мой,
Благословить меня, теперь уже полным иерейским благословением по власти, Данной Вам от Господа, и помолитесь за меня.

Жена егда раждает, скорбь имать… Егда же родит, ктому не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир (Ио.16,21). Моё внимание, вернее молитва, все время сосредотачивалось не на том только, чтобы свершился факт Вашего присоединения к Церкви формально, внешне - это еще не так велико событие, - но на том, чтобы после исповеди, после принятия Вас в лоно Святой Церкви, особенно после Литургии, Вы приобщились благодати в такой мере, чтобы уже восстали сильным духом и непоколебимым верою навсегда. Об этом со многим трудом, со скорбию, иногда с горькими слезами дерзал я, окаянный, умолять благость Божию и день и ночь.

Великую милость сотворил с нами Господь, и мы должны без конца благодарить Его. Однако, несмотря на то, что, как Вы говорите, Господь «много благословил» Вас, я, как вы от крайнего неразумия, еще не могу вполне успокоиться: хотелось большего, так как впереди много скорбей, причем скорби эти приходят оттуда, откуда не чаешь, и такие, каких не ожидал. Но Господь знает - кому и сколько и когда дать можно или нужно. Ваши последние письма принесли много добрых вестей; и я радуюсь и благодарю Господа за Его к нам милосердие. Однако Ваше жаление меня, Ваши попытки успокоить меня не очень-то меня утешают; они исходят от благородства Вашей души, но еще человеческого. Лучше мне будет, а быть может и Вам, если покамест, будете писать, не скрывая своих скорбей от меня. Вы предлагаете мне «немного отдыхать», а я еще боюсь предаться этому отдыху. Душа Ваша покамест в таком состоянии, что еще не раз будет подвергаться мучительным, болезненным колебаниям. Что ж, - надо все терпеть и смиряться. Вообще же я светло смотрю на Ваше будущее, ибо верю, что «нераскаянно призвание Божие» (Рим.11,29) Вас в Церковь, и много у меня есть свидетельств особенного к Вам благоволения Божия. От предстоящей Вам необходимой переписки с Вашими бывшими католическими друзьями и начальством я не жду большого вреда для Вашей души; будут минуты тяжелой душевной борьбы, горечи, подобно тому, как это случилось с Вами в связи с письмом от Вашей мамы; но все это еще отголоски старого, ветхого человека, возможные только до тех пор, покамест душа еще бедна благодатию.

При обилии благодати душою овладевают иные чувства; сердце будет томиться желанием, чтобы, если возможно, все люди познали истинного Бога и путь к Нему. Когда Господь посетит душу и она познает любовь Божию, которая по качеству и силе и сладости своей неизмеримо превосходит всякую иную любовь, возможную на земле, тогда она хочет и молится о том, чтобы и её братья также испили от чаши Божественной любви. В переписку с ними не вступайте,-их не убедишь. Достаточно известить их о факте Вашего ухода от них с указанием, если хотите, причин, понудивших Вас на сей шаг. А все то, что они могут нам сказать, уже известно, изведано и испытано до конца. Обо всем этом с смертельную скорбию, с неисповедимыми страданиями, со многими слезами, с постоянной готовностью на смерть годами умоляли мы Господа - сказать нам, где истина, - и Господь не умолчал, Сам пришел и утешил несказанным утешением и направил жизнь нашу по воле Своей. А люди, с своим оземленившимся умом, что могут сказать нам теперь? Милость Божия избавила нас от муки сомнений и колебаний относительно веры, и теперь уже не обретается им места в сердце нашем.

Берегите, дорогой мой отченька, что получили; если и не очень дорого досталось, не пренебрегайте даром милосердия Божия. Вы хорошо делаете, что все внимание свое сосредоточили на своей душе; молитва и трезвение спасут Вас от мира, и от «друзей» и от врагов. Да даст Вам Господь умную молитву, по богатству милости Своей утвердиться во внутреннем человеке (Еф.3,16 и далее). Посту же не очень предавайтесь. Вам нет необходимости в напряженном посте; худо будет, если ослабеете, будете унывать. До времени не решайте трудных вопросов сами; а если что случится, напишите (лучше отцу Силуану) - сами же «не принимайте и не отвергайте в сомнительном случае без совета.

Отец Силуан заставляет меня написать Вам о старце для Вас. Он говорит, что если Вы будете послушливы, то Вам не понадобится старец, а сама Божия благодать будет Вас научать всему. Когда же будет нужда неотложная в старце-наставнике, тогда, будьте уверены, Господь пошлет Вам его. Если Вы расположитесь к тому, чтобы и я написал Вам когда-либо подробнее несколько о том же предмете, то за Ваши молитвы и благословение я постараюсь Вам написать несколько подробнее о послушании и старце, а покамест довольно совета отца Силуана.

Я очень рад, что вопрос о Валааме отпал. Это было искушение. Владыка, как я думаю, сначала по человеческому чувству уступчивости и снисходительности согласился на Ваше предложение, - но все же Вы решили вопрос хорошо; то есть если бы владыка и после Вашего заявления о том, что Ваши афонские друзья против этой поездки, все-таки решил Вас послать туда, то нужно было бы ехать.

Однако, как указала нам Божия благодать и самого владыку Елевферия, и место, так и будем держаться сего до новых указаний воли Господней о нас. (То есть о Вас, но по причине тесной связи душ наших о Христе. - я все время как-то невольно говорю о «нас», хотя речь идет только о Вас.)

Недостаток времени понуждает меня торопиться и сокращать письмо. О многом хотелось говорить, но если Господь соблаговолит, в другой раз то сделаем. Дело в том, что среди многих хороших мыслей Ваших о старце, о поведении Вашем с Вашими будущими собратиями по монастырю, о скорбях, о подвигах и другом покамест еще у Вас есть и ошибочные некоторые понятия и представления об этих предметах.

Многие подробности о Вашей жизни интересуют меня; так что, если не трудно, напишите мне в утешение. Так, например: есть ли Церковь в «Гайжунах»? Каким образом состоялось принятие Вас - в храме или в простом доме? Служили ли Литургию в тот день; и вообще есть ли у Вас возможность служить Литургию в «Гайжунах». Сообщите мне имя Вашей мамы; удобнее молиться, когда знаешь имя. Сердце моё располагается к Вашей маме, хотя я её совершенно не знаю. И в письмах, и при личном свидании с нею обращайтесь с величавшей бережностью и любовью; в самой же истине не поступайтесь ни на йоту.

Когда я читаю и перечитываю в радости Ваши письма, то особенно в тех местах, где Вы говорите о своей готовности на скорби, на страдания, душа моя порывается обнять Вас и лобызать лобзание  святым, как бесконечно дорогого, любезного мне брата…

С первых чисел августа на меня навалилась одна большая забота, которая отнимает у меня почти все время свободное; кроме того, последние дни я несколько болею (простудился), и это тоже меня расслабляет телесно.

Молитесь за меня, дорогой батюшка отец Давид; молитесь и Господу, и Божией Матери, Владычице нашей. И я, как меньший брат Ваш о Христе, не перестаю молиться о Вас.
Преданный Вам до конца дней своих, любящий Вас о Господе недостойный брат Ваш
иеродиакон Софроний

P.S. Прилагаю письма отца Силуана и отца Кассиана.