Когда солнце не взойдет. Глава 25

Иногда страх — единственное, что не даёт сдаться, а борьба — когда ты встаёшь, даже если внутри упал.

Боря, казалось, прирос ногами к земле, не силах отвести взгляда от Кости. После встречи с гарликом лицом к лицу, последующего бегства  и падения в подземелье на гору трупов — он, похоже, был готов уже ко всему. Но то, что в подобном жутком месте он застанет товарища за таким ужасающим, страшным занятием — все равно что заглянуть в глаза самой смерти, потеряв всякую надежду.

Способность говорить пришла к Боре не сразу. Увиденное глубоко поразило его, заглушив любые мысли настолько, что даже голос, казалось, исчез, превратившись в гортанный хрип. Костя сидел, будто загипнотизированный и не замечал ни холода, что впивался в кости, ни липкой грязи, покрывавшей руки и колени. Его пальцы дрожали, но продолжали плести петли, аккуратно затягивая узлы, точно это было его единственным предназначением.

Чуть дальше лежало несколько окровавленных безжизненных тел, на шеях которых уже были затянуты веревки. Позже, вероятно, они будут подвешены на деревья, как и другие.
 
— Костя… —наконец выдохнул Боря, но звук его голоса утонул в вязком воздухе. Глаза товарища ожили. В них на миг вспыхнул слабый, растерянный огонёк, как у человека, который долго был под водой и впервые вдохнул воздух.

— Б... Боря?.. — Голос его был глухим, едва слышным, будто застрял в горле вместе с комом страха.

Он торопливо опустил взгляд на свои ладони, словно только сейчас заметил петли, резко отдёрнул руки, сбрасывая верёвки в грязь, и начал дышать чаще, глядя на них, будто на змей, готовых укусить.

— Это не то, что ты подумал... —хрипло выдавил Костя, опасаясь поднять на него взгляд. Боря видел, как у того дрожат плечи, как в этом коротком взгляде мелькнул страх — не перед ним, а перед тем, что творилось вокруг, на что он, очевидно, не мог никак повлиять.

— А-а-а, не волнуйся за это, — сказал Боря и махнул рукой в своей привычной, чуть небрежной манере, будто отмахиваясь от всего ужаса, который стоял в тумане между ними. — Я же вижу, что ты не по своей воле это делаешь. Сам вот только что в подземелье столкнулся с мертвецами. Их переправили с Земли с той местности, где началась Красная ночь. Они ведь были уже мертвы, верно?

— Да. — Костя, казалось, начал задыхаться. — Но это не отменяет того, что я оскверняю их тела. Это чудовищно...

Боря заметил, как руки товарища дрогнули, прежде чем он закрыл ими лицо, будто пытаясь скрыть не просто слёзы, а саму трещину в себе, чтобы никто не увидел, как она расползается всё шире. Его дыхание сбилось, превращаясь в неровные, короткие вдохи, а между пальцев проступали редкие капли, падая в тягучую грязь под ногами. В этом движении была такая беспомощность, что Боря не выдержал и подойдя ближе, попытался его обнять.

— Я не очень умею утешать людей. Обычно лишь говорю что-то в духе «да забей чувак, все будет круто», но сейчас, наверное, это будет совсем не кстати. — Он похлопал его по плечу и помог подняться на ноги. Костя, впрочем, быстро понял, что показал непозволительную слабость и нервно вытер слезы.

— Почему ты один? Где остальные? — Скорее всего, товарищ больше хотел узнать, как Марина, что Боря без труда прочёл на его лице.

— Это длинная история. Мы разделились. Дэн, Ксюша и Марина пошли на второй этаж, а мы с Максом и Эрикой решили закончить поиски кристалла на первом. Но так уж вышло, что они не вернулись за мной, хотя обещали. Я сам едва ноги унес от страшного монстра. В общем, пока без хороших новостей.

— Марина пошла на второй этаж? — Глаза Кости едва не вылезли из орбит от шока. — Вы в своем уме? Там же эта тварь...

— Да ладно тебе, бро! — горячо перебил его Боря, хлопнув по руке.— Она в команде Дэна. Ты вообще видел, как этот чел монстров на фарш превращает? Думаешь, он позволит, чтобы с ней что-то случилось?

— Он не всесильный! Сам Норвел боится ходить туда, обладая мало того, что прекрасными боевыми навыками, так ещё и силой энергии!  Ей нельзя было позволять туда идти!— разозлился Костя, даже близко не разделив его настрой. Хотя, если честно, Боря осознавал, что его желание видеть во всем позитив не всегда подходит под сложившуюся ситуацию, но таким образом он спасал себя, чтобы не опустить руки.

— Послушай меня! — твердо сказал Костя, перебив его внутренние противоречия. — Я больше не могу здесь оставаться. Ты должен помочь мне выбраться отсюда. Я нужен Марине, я чувствую это!

Он судорожно рванулся вперёд, опускаясь на колени, и принялся дёргать за ржавую цепь, что впивалась в лодыжку, оставляя на коже грязные красные следы. Цепь, впрочем, даже не шелохнулась. Костю же переполняла такая отчаянная, безумная решимость, будто если он остановится хоть на секунду, то просто перестанет дышать.

— Да это бесполезно! Остынь, я что нибудь придумаю! — горячо остановил его Боря, перехватывая его руки, прежде чем Костя успел снова рвануть цепь.

Товарищ посмотрел на него с отчаянной надеждой, а Боря шумно выдохнул, потирая лоб.

— Слушай, — наконец заговорил он, понизив голос. — Я когда-то играл в одну игру, там нужно было взламывать замки. Всё зависело от того, как расположены штифты внутри замочной скважины. Я там решал такие головоломки, подбирал ключи... Ну, виртуально, конечно, но я понимал, где должна быть каждая грань, чтобы открыть замок. Было сложно, но в конечном итоге я взломал 1072 ключа и взлетел вверх в таблице лучших.

Почесав затылок, он посмотрел на Костю и уголки его губ дёрнулись в короткой, неловкой улыбке. Тот смотрел на него так, словно от его дальнейших слов зависела вся его жизнь.

— Можно попробовать сделать это в реальности, но не знаю, получится ли... — Боря развёл руками, глядя на ржавый замок, который угрюмо поблёскивал в тумане. — Я понятия не имею, как это будет работать на настоящем замке, но мне нужен кусок какой-то проволоки или что-то похожее... В фильмах, по крайней мере, у многих получается на ура.

Костя моргнул, потом быстро отвёл взгляд, словно сообразил что-то. К его глазам подкатился неуверенный блеск, словно где-то в глубине проблеснуло слабое, но упрямое пламя надежды, которое он боялся потерять.

— У меня кажется было что-то, — пробормотал он, лихорадочно шаря по карманам кофты. — Я только что плёл верёвки, чтобы сделать из них плети. Они всё время расползались, когда я пытался закручивать их потуже, и Норвел дал мне кое-что, похожее на проволку, чтобы зафиксировать концы. Сейчас покажу...

Он поспешно обшарил карманы, но, не найдя ничего, опустился на колени и начал раздвигать в сторону кучу заготовок верёвок. Пальцы дрожали, когда он перетряхивал спутанные мотки, пока наконец не вытащил тонкий, серый виток проволоки. Сжав его в ладони, Костя протянул его Боре, как самую большую ценность.


— Подойдёт? — тихо шепнул он, подняв на него глаза, полные болезненной надежды.

— Прекрасно! То, что нужно! Но, это.. Не обещаю...

— Да понял я! Быстрее!

Боря поспешно взял проволоку, ещё раз взглянув на штифты, и быстро скрутил кончик в заострённую петлю. Его пальцы были сбитыми и грязными, ногти зацепились за ржавчину на старом замке, который сковывал ногу Кости в кривой железной скобе, вбитой в землю.

Боря замер на мгновение, вглядываясь в тёмную щель замочной скважины, как когда-то в экран, когда учился вскрывать замки в игре, сидя ночи напролёт, жуя сухие хлопья и боясь разбудить мать скрипом стула.

Он провел пальцем по замку, чувствуя шершавые выступы и ржавчину, изучая, где язычок, куда давить, как провернуть, чтобы ничего не сломалось внутри. Скважина была чуть шире, чем в игре, но узкая, с неровными краями и застрявшими клочьями грязи и чего-то черного, застывшему, как смола.

— Мне нужно немного времени. Только не торопи меня. — Он судорожно дышал, ощущая дрожь в пальцах. Нужно было чем-то отвлечь взвинченного Костю, который, казалось, ощущал физическую боль от каждой секунды в неволе. — Может расскажешь, что происходило, когда нас не было с тобой? Почему отказался идти с нами?

— Он угрожал, что если я уйду — он расправиться с Мариной в первую очередь. У меня не было выбора, — выдавил Костя полностью предсказуемый ответ. — Заставлял меня делать всякую грязную работу, обзывал и переодически бил. Но я в норме. Главное, чтобы с ней все было в порядке.

Он выдавил какой-то грудной едва слышный стон, от которого Боре сделалось не по себе. Сколько же пришлось пережить бедному Косте!

— В основном, я готовил арену для финальной битвы. Сначала убирал здесь все от сухих кустов, затем откапывал тела жителей семейства Райли и раскладывал их черепа по арене, чтобы все это попадало в кадр при трансляции. Затем Норвел переправил с Земли убитых монстрами людей с того городка, где началась Красная ночь. Думаю, ты и так уже понял, что мне нужно делать с ними.

Боря с трудом подавил тошноту, заметив недалеко в земле несколько старых черепов, выложенных в форме какого-то знака. И как Костя ещё не сошел с ума, выполняя такую кощунскую работу?

— Честно, я был готов стерпеть что угодно, зная, что Марина в безопасности и ей ничего не грозит. Но все изменилось в тот день, когда был совместный ужин с вами, после чего Енджел попросила Дэна поговорить с ней лично. — Костя неживыми глазами следил за трупами, что покачивались на висилицах в объятиях лиловых сумерек в нескольких метрах от них. — После этого Норвела как подменили. Он ушел в запой и полностью слетел с катушек. Сказал, что будет мстить, и что никто из нас живым отсюда не выберется. Кричал и крушил все вокруг. Думаю, теперь его ничего не остановит, и если он захочет кого-то убить — сделает это в любом случае. Мне нет больше смысла следовать его указаниям. Я должен быть рядом с Мариной. Должен защищать ее...

Боря слушал откровения Кости и молился про себя, чтобы все получилось. Он должен освободить товарища любой ценой и как можно быстрее отыскать Дэна и остальных. Проволка, как назло, не хотела попадать в нужные отверстия, поэтому замок никак не хотел поддаваться.

Руки дрожали, с лица крупными каплями стекал пот, а каждая неудачная попытка казалась последней, вызывая болезненные скачки адреналина. Он уже не видел Костю, не слышал, как тот дышит рядом — всё внимание было на этом ржавом, тугом замке, в котором надо было найти слабое место, иначе всё было зря.

Когда недалеко что-то скрипнуло, Боря вздрогнул, резко оглянувшись, но вокруг были только лиловые сумерки, туман и иссечённые стволы деревьев, что чернели на фоне неба. Ни шагов, ни голосов, ни намеков чужого присутствия. Только слабый шелест сухой травы и посвист ветра в пустых ветках.

И здесь, пока его взор блуждал в оттенках сумерек, рука соскользнула и замок, издав характерный звук, щёлкнул и раскрылся. Это походило на чудо.

— Не может быть! Сработало! — обрадовался Костя, и тотчас скинул с лодыжки противный холодный метал. — Ты гений, дружище! Никогда не сомневался в твоих способностях!

— Е-е-е... Спасибо. — Боря не мог поверить в свой успех. Он смотрел то на цепь, то на собственные  руки и ощущал от этого такой триумф, что хотелось плясать от счастья.

— Нужно уносить ноги, пока никого не видно. Я, кстати, знаю короткий ход на второй этаж. Пока был здесь, изучил немного архитектуру замка и того, что в окнах. Нужно поскорее найти Дэна! — Костя схватил Борю за рукав и буквально силой поволок за собой.

— Это да, но Максим и Эрика... Боюсь, они могут искать меня, если не попали в какую-то беду. — Боря не знал, как следует поступить. Объединиться с Дэном — это конечно, хорошая идея, но как же другие? На что они способны без силы?

— Подумаем об этом позже. Сейчас главное убежать и скрыться отсюда! Ну, же!

Отбросив сомнения и страх, они тотчас рванули прочь, по направлению к замку, подальше от этого проклятого места. Ноги увязали в рыхлой, влажной от тумана земле, воздух обжигал горло, а тела на висилицах покачивались в такт музыки ветра на кривых изогнутых деревьях. Это место напоминало логово дьявола и казалось живым, способным схватить их в любую минуту и так же повешать на дереве, только ещё будучи живыми.

Они уже миновали низкий, бурый склон, когда позади, откуда-то снизу, будто сквозь трубу, донёсся голос Норвела. Глухой, как звук, пробивающийся сквозь толщу камня, и подозрительно довольный, будто он говорил не им, а кому-то ещё:

— Ну, же, вперёд, ребятки! Разве это не особая честь — принимать в таком важном мероприятии непосредственное участие? Ваши лица покажут по всем каналам Горана! Вы станете настоящими звёздами!!

Боря споткнулся, едва не упав, глядя в темноту, откуда шёл голос. Но Костя резко дёрнул его за рукав:

— Бежим! Не останавливайся!

— Черт возьми! Мне кажется, кого-то схватили... Кого-то из наших!!! — Боря явно не поддерживал запала Кости, нутром ощущая, что с кем-то из их команды случилась беда.

— Надо скрыться, иначе он и нас схватит!

И они побежали дальше, оставляя за спиной голос, который всё ещё шептал в подземной глухоте, пока его не заглушил стук их шагов.

Они пересекли большую часть поляны перед замком, где мокрый туман, подсвеченный лиловыми отблесками сумрака, струился между покосившимися каменными статуями и редкими старыми, как мир беседками. Затем, едва переводя дыхание, свернули в сторону и юркнули в лабиринт из сухих, ломких кустов, что обвивали старые каменные подпорки возле стены замка.

Здесь было тихо. Только дыхание, как пар, вырывалось изо рта, и сердце грохотало так, будто выбивало рёбра.

Боря тяжело сел на холодный, сырой камень, закрывая лицо руками. Костя оглядывался, стараясь разглядеть сквозь плетение кустов что-то за спиной, откуда они бежали, где застыли в сумраке стволы деревьев.

— Мне кажется, там были Макс с Эрикой, — прошептал Боря, срывающимся хрипом. — Он… Он схватил их. И судя по всему, тоже хочет подвешать на деревьях! Это... это ужасно!

— Нет, он не будет их убивать, — уверенным голосом возразил Костя, что заставило Борю тотчас поднять глаза. — Если я правильно расслышал, он планирует закрыть их в клетке, которую я как раз готовил час назад. Ему нужно  несколько живых человек — испуганных до предела и молящих о пощаде. Эту клетку, наверное, подвесят над палящим огнем, чтобы причинять пленникам боль и таким образом давить на решимость повелителя во время трансляции. Ну и, конечно же, это тоже попадет в прямой эфир и добавит драмы финальной битве,  показав власть горян и их превосходство над людьми.

— Черт возьми! Пытки — это ещё хуже, чем смерть.

— Да, но они, по крайней мере, будут живыми до финальной битвы. — Костя над ухом со свистом вздохнул, будто до сих пор боролся с собой.

Боря молчал, рассматривая маленькие камешки под ногами, а затем медленно поднял глаза к чернеющему небу. Ветки кустов шевелились от лёгкого ветра, будто кто-то осторожно пробирался сквозь них, и каждый шорох казался шагом, каждый скрип — приглушённым вздохом, за которым мог скрываться взгляд, ищущий их в сгущающихся сумерках.

— Чтоб ты знал, в клетке с трудом поместиться четыре человека, — продолжил Костя после небольшой паузы. — Нас шестеро, не считая Дэна. От двоих оставшихся они точно решат избавиться раньше, но согласись, участь охранников в обоих случаях печальнее некуда. Я не могу позволить этому случиться. Думаю, сейчас участие охранников в миссии уже не так важна. Мы— пешки, брат... Те, от которых избавляются первыми без особых сожалений. Поэтому, думаю, Дэн простит меня, если теперь я буду думать в первую очередь о Марине и ее безопасности.

— То есть, ты, когда найдешь Дэна, не собираешься присоединяться к поискам кристалла? — Боря почему-то не ожидал услышать подобное, как впрочем, не мог осуждать Костю за его выбор.

— Нет. Мы с Мариной уйдем и попытается найти безопасное место на первом этаже, чтобы, как говорится, переждать бурю. Бывают ситуации, когда ценность жизни превыше всего.

Боре не нашлось, что ответить. Одно он понимал точно — их цели с Костей теперь отличаются. Если товарищ в первую очередь думал о безопасности любимой, он, Боря, хотел вызволить своих друзей, которые, вероятно, стали добычей Норвела. Вот только как ему сделать это без сил и особых умений?

Они стояли среди тумана, переводя дыхание и слушая стук собственных сердец в висках, разбавленный лёгким шорохом ветра. Костя смотрел на замок, на тяжёлые каменные стены, на узкие бойницы, где ещё теплился прозрачный свет, будто зовущий кого-то наверх. Он стоял неподвижно, и в его взгляде была та же решимость, с какой он всегда рвался вперёд.

Боря же рассматривал свою обувь, чувствуя, как в груди сдавливает тяжесть. Они оба знали, что теперь пойдут разными дорогами. Костя думал о Марине — о девушке, ради которой был готов шагнуть хоть в пасть чудовищам. А Боря... Боря думал о Максиме с Эрикой, которые уже стали ему  близкими людьми, как и остальные члены команды. Он не мог оставить их в беде, зная, что Норвелу может прийти в голову что угодно.

— Пора идти. Ты со мной? — скорее для приличия спросил Костя, уже понимая, каков будет ответ.

Боря отрицательно покачал головой и опустил голову вниз. Впрочем, никаких слов уже и не нужно было. Костя понял его без пояснений.

— Что ж, береги себя дружище! Прости, что не могу остаться. Верю в тебя и твои незаурядные способности! Ты лучший! — Он искренне обнял Борю, похлопав его по плечу.

— Спасибо! Будь осторожен! Верю, мы ещё встретимся, и все обьязательно будет хорошо!

***

Ревность — словно тихий шторм внутри, что медленно разбивает хрупкие островки доверия и оставляет после себя бурю сомнений. Она подкрадывается незаметно, заполняя пространство между мыслями и размывая границы между правдой и воображением.

Ксюша забыла как дышать, увидев Нуару в этом Богом забытом месте. Казалось, она была готова уже ко всему — к новым монстрам,  Иншилоту в своих темных тревожных обличиях, и даже к глобальному апокалипсису, уничтожающему все вокруг. Ко всему, но не к ещё одной встрече с Нуарой, от одного вида которой ее бросало в ледяную пучину паники, которую она не могла контролировать.

Ксюша знала, что железная выдержка Дэна способна дать трещину только после встречи с ней. Не со страшными монстрами, новыми смертями и даже личными трагедиями, а именно с ней. Будто она стала одной из тех его опасных  слабостей, которая способна разгромить вдребезги любую силу, выдержку и уверенность... Это осознание убивало ее изнутри, ломало сердцем ребра и пробуждало такую ярость, что она едва держала себя в руках. Ксю понимала, что в виду всего, что сейчас происходит, эти чувства более чем неуместны, но ничего не могла с собой поделать.

Воздух вокруг казался густым, как кисель, и даже собственные движения давались с трудом, будто невидимые пальцы сжимали ее за горло, не давая сделать вдох. Дэн всё ещё смотрел на Нуару, не в силах оторвать взгляд, а Ксю ощущала, как холодок стекает по ее позвоночнику вниз, оставляя после себя липкую отвратительную дрожь.

Енджел стояла всего в нескольких шагах от них, и свет из окна, дрогнувший в ту секунду, теперь казался блеклым и неуместным, словно чужим в этом месте, где уже  не осталось ничего, кроме неё. Она почти не моргала, переменно глядя то на Дэна, то на Марину, в то время, как ее, Ксю, казалось, вообще не замечала.

— Ну надо же, какая встреча! — промурлыкала Нуара, поймав взгляд Дэна. Ксюша, даже не касаясь его, ощутила, как он внутренне содрогнулся. Ответа, впрочем, от него не последовало.

Королева, как истинная хозяйка положения, позволила себе медленно ослабить хватку напряжения, будто собираясь с ленцой поиграть их страхом, смакуя каждый миг их оцепенения при виде нее. Она прекрасно ощущала, что никто из них не двинется с места, пока ее присутствие заполняет пространство вокруг другой энергетикой — подчиняющей все вокруг.

Она медленно прошла вперёд, по просторному залу второго этажа, неспешно обведя взглядом каждую дверь. Шаги её звучали мягко, почти неслышно, но от каждого такого движения пространство сжималось, как перед бурей, наполняясь глухой тревогой.

— Гм. — Нуара провела пальцем по деревянной спинке высокого стула, оставляя на ней чистую полоску среди пыли. — Здесь все в ещё большем упадке, чем я думала. И интерьер, по правде говоря, странный,— бросила она через плечо, и уголок её губ дёрнулся в насмешке. — Я, кажется, ничего особенного не потеряла, когда решила не подниматься сюда все эти годы.

Она сделала ещё несколько медленных шагов вдоль стены, позволяя подолу своего белоснежного платья скользить по блестящему полу, пока в доме стояла такая тишина, что слышно было, как где-то в коридоре скрипнула доска.
В этом было что-то странное, и Ксю лишь через несколько секунд осознала, что именно — чистота. Будто тел поверженных ими тварей здесь никогда и не было, а их кровь не брызгала на стены, когда Дэн убивал их одну за другой.

Словно в поиске личного утешения, Ксюша коснулась руки Дэна, но он тут же ее одернул, будто обжёгся, что ещё больше вывело из себя. Он по-прежнему не мог вымолвить ни слова, глядя на Нуару, словно увидел ее впервые. Марина, впрочем, разделила его шок, уставившись на свою госпожу так, будто прекрасно знала, к чему это все идёт.

Королева остановилась у картины, на которой в потускневших красках проступал строгий профиль мужчины в старинном камзоле.  Чуть наклонилась, и в тот же миг зрачки в её глазах едва заметно расширились. Ксю сразу поняла, что  она узнала того, кто был изображён на портрете — Морлана Тонишила.

На мгновение казалось, что весь дом затаил дыхание вместе с ними. Нуара не шевелилась, глядя в лицо мужчины, и тонкая морщина пролегла между её бровями, когда она ушла в какие-то свои тяжёлые, тревожное размышления.

— Надо же, а ведь это действительно правда. С ума сойти! — наконец воскликнула она, грустно усмехнувшись, будто обращаясь к себе. — Гнусное паршивое местечко! Не зря меня обуяло странное чувство ужаса, когда поднялась сюда. Честно, я бы и носа сюда не сунула, если бы не одна маленькая неприятность.

На мгновение её глаза потемнели, и в этом взгляде не было ни тени человеческого, только холодная, обжигающая пустота. Она медленно повернула голову в сторону Марины  и сосредоточила на ней испепеляющий взгляд.

Та дёрнулась, словно от удара, но не нашла в себе силы отвести глаза. Ксю почувствовала, как внутри всё холодеет, а ногти непроизвольно впиваются в туго сжатые ладони. Боковым зрением увидела, как Дэн сузил взгляд подобно хищнику перед прыжком не добычу. От его минутного замешательства не осталось и следа, что с одной стороны успокоило Ксюшу, но с другой ещё больше испугало.

— Ты ведь понимаешь о чём я, дорогая моя? — тихо, почти ласково обратилась Нуара к Марине и растянула губы в той зловещей улыбке, от которой все внутри непроизвольно сжалось.

— Да, моя госпожа. Меня раскрыли. Я допустила огромную ошибку! Простите меня, умоляю! — Кажется, до окоченевшей от шока Марины наконец дошла вся серьезность ситуации. Она вдруг кинулась Нуаре в ноги, сжимая подол её платья дрожащими руками, словно хватаясь за последнюю надежду. Королева лишь склонила голову, глядя на нее сверху вниз с той самой хищной улыбкой, и в её глазах не дрогнуло ни капли жалости.

— Она ни в чем не виновата! — твердо вмешался Дэн. — Мне подсказали обратить внимание на одну деталь, что я и сделал. Она за все время ни разу не спалилась! Мало того — Марина идеально сыграла свою роль. Никто ни разу не заподозрил, что с ней что-то не так! Да вам надо ей премию вручить за прекрасную работу!

— В том то и дело, мой хороший. — Нуара ласково и одновременно угрожающе улыбнулась. — Марея настолько увлеклась своей своей работой, что забыла о своем истинном предназначении. Иногда  наказания заслуживает не плохая роль, а наоборот, слишком хорошая.

Ксюша поняла, что только что впервые услышала настоящее имя Марины. Осознание, что эта милая девушка с ясными, как небо, глазами и блестящими белокурыми локонами является одной из этих кровожадных, бездушных созданий, так до сих пор и не пришло. Казалось, чтобы не случилось, Ксюша запомнит только лучшие моменты с Мариной, выбросив ее предательство из памяти, как глупую несмешную шутку.

— Какое ещё истинное предназначение? Разве она не сделала все, что вы ей повелевали? — не выдержала Ксюша, понимая, что Нуара лишь тянет время перед тем, как причинить Марине зло. Она видела это по ее взгляду, который был похож на обнаженный заострённый клинок, жаждущий побыстрее выпустить кровь.

— Кто ты такая, чтобы я перед тобой отчитывалась, девочка? — небрежно бросила ей Нуара, не удостоив ее даже взглядом. — Да и вообще! Разве у вас нет другой, более важной работы здесь? Со своей подданой я разбирусь и без вашего участия.

— Она — член нашей команды, Нуара, — холодным, но спокойным тоном сказал Дэн. Ксюша видела, скольких усилий ему стоит эта подчеркнутая сдержанность. — У нас была одна миссия и один путь. Меня не интересует, какое задание она выполняла для твоих личных прихотей. Важно лишь то, что она прошла тот же путь, что и все мы, и была частью нашей команды. Я  не позволю тебе причинить ей боль.

Нуара медленно подняла взгляд и её губы дрогнули, будто она собиралась улыбнуться, но в конечном счёте сдержалась. В её глазах на мгновение мелькнула странная, неуместная нежность, и только затем их затопил ледяной блеск власти. Ксюше же и этой мимолётной секунды хватило, чтобы ощутить новую волну раздражения.

— Думаешь, ты станешь для меня преградой, милый? Я могу одним щелчком пальца лишить тебя жизни и убить всех здесь, пока ты будешь мертвым. — Нуара подняла руку и в тот же миг создала пылающий шар в ладони. У нее было странное выражение лица, будто она не давала отчёт собственным действиям.

— Я знаю, что ты можешь это сделать. Но ты ведь не хочешь этого, верно? — Дэн наклонил голову, глядя на нее острым и одновременно спокойным взглядом, но Ксю слишком долго его знала, чтобы понять — внутри он переживает настоящую бурю.

— Если ты будешь продолжать использовать мои чувства к тебе, как оружие, я обещаю, что переступлю через себя и сделаю то, что намеревалась.— Нуара смотрела на него с такой сильной внутренней обидой, что Ксю так и не поняла до конца, что именно ее вывело из себя.

— И ты станешь от этого счастливее, скажи? Испытаешь настоящее облегчение или же эйфорию? Что тебе принесет это убийство?

— Проклятый мальчишка! Сеанс психиатрии мне устроить решил? Забыл, с кем имеешь дело? — Нуара была на грани. Она не была дурой и прекрасно понимала, что Дэн выбрал правильную тактику борьбы с ней. Нащупав ее слабую точку, он давил на нее уверенно и в то же время осторожно, что Нуару ещё больше выводило из себя. Складывалось ощущение, что эти двое продолжают вести внутреннюю войну между собой, будто соревнуясь за то, чье слово будет сверху.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что я прав, Нуара. Счастливее ты не станешь. Тогда зачем тебе это нужно? — Дэн, тем не менее, продолжал свою игру.

— И ты ещё спрашиваешь? Из-за нее ты мог легко лишиться жизни окончательно ещё на Земле! Я бы не смогла тебя защитить. — Нуара сделала несколько шагов по направлению к нему. — Марея плохо выполняла свою работу, поставив личные интересы на первое место! Она должна была постоянно находиться с тобой, чтобы я знала, как ты, с кем ты и что вообще у тебя происходит. Вместо этого я должна была большую часть времени наблюдать за этим глупым влюбленным юнцом, который проводил с ней все время! И это на Земле, где тебя убить было проще простого!

 Да если бы тебе задумали пустить пулю в лоб — я бы не смогла тебя спасти просто потому, что не знала бы этого! Где ты, что с тобой, какую историю переживаешь. Даже когда ты в город поехал искать свою мать, Марея единственная осталась в лагере и видела десятый сон, хотя должна была находится рядом. Честно, я хотела от нее избавиться ещё на Земле, но не хотела приносить в вашу команду новые проблемы и тормозить твою миссию. Но да, мой мальчик — ещё тогда я знала, что никогда не прощу Марэе ее халатность и пренебрежение долгом в угоду личным интересам. Это непростительная ошибка, за которую она поплатиться жизнью.

На миг Дэн лишился дара речи, как, впрочем, и сама Ксю. Конечно, беспокойство Нуары можно объяснить корыстными интересами, но в то же время ее слова были настолько пропитаны чем-то искренним и человеческим, что сердце невольно сжималось от сочувствия к ней. Конечно, это был не повод убивать Марину, но Ксюша впервые испытала что-то сродне понимания, и от этого стало ещё хуже.

— А ты разве не поступаешь так же?— после недолгой паузы спросил Дэн, от чего Нуару заметно передёрнуло.

— Что? Да как ты смеешь упрекать меня?! — Глаза королевы будто залила кровь. Ксю не могла понять, что конкретно вывело ее из себя, но Дэн явно играл с огнем.

— Это лишь констатация факта. Ты судишь ее за ошибку, которую допустила сама. — Он сделал шаг к ней навстречу и оказавшись на расстоянии вытянутой руки, осторожно заглянул ей в глаза. — Просто признайся, что любовь пошатнула и твое чувство долга, хотя ты гораздо старше, опытнее и сильнее. Если сама не смогла с ней совладать, чего же ожидаешь от пятнадцатилетней девчонки?

— Кажется, ты вновь забыл, с кем разговариваешь?— Нуара резко развернулась, пытаясь скрыть предательский блеск в глазах. Ксюша, которая молча наблюдала за ними со стороны, смогла уловить оттенки той непозволительной слабости, с которой Енджел, по всей видимости, постоянно вела борьбу, но пока без видимых успехов.

— Во-первых, я — королева Горана, милый. В моей власти позволять себе некоторые шалости, потому что я сама себе повелительница. А во-вторых, я считаю любовь  пороком, нелепой ошибкой, которую придумали люди. Она причиняет слишком много боли, подчиняя и делая тебя рабом. И я не позволю, чтобы среди моих подчинённых находились те, кто приклонил колени перед этим пагубным чувством, а не передо мной.

Марина все это время ползала по полу, пытаясь цепляться за подол платья королевы и заливаясь слезами. По ее реакции не было понятно, какие чувства она испытывает, когда за ее жизнь велась борьба. Ксюша сама находилась в некой прострации и полном непонимании, как ей следует себя вести.

Нуара медленно опустила взгляд на Марину, чьи мокрые от слёз пальцы дрожали, цепляясь за холодный шёлк её платья. В глазах пленницы отражалась не мольба, а какая-то тихая, странная пустота, будто она уже перестала дышать, просто ожидая приговора.

Нуара вздохнула почти устало, потом медленно перевела взгляд на Дэна, который впервые посмотрел на Ксюшу, будто в поиске опоры. Тьма в зале дрогнула, когда в ладони королевы вспыхнул сгусток белой энергии, трепещущий, как пламя, освещая её лицо и тени вокруг.

Она подняла руку, и в этот миг воздух стал плотным, звенящим, как струна перед разрывом, когда смерть уже склонялась над Мариной, готовая коснуться её в последний раз.

— Нет, ты не сделаешь этого. Я тебе не позволю! — крикнул Дэн, выставляя меч. Он понял, что Енджел настроена серьезнее некуда, хотя, видимо, надеялся до последнего, что она не станет этого делать.

— Сожалею, любимый, — почти раскаивающимся голосом проговорила Нуара. — Но я больше не позволю тебе побеждать меня. Не в этот раз.

Она подняла руку выше, и серебристое пламя, дрожащее и живое, рванулось вперёд, оставляя за собой тонкую белую полосу в воздухе. Словно хлыст молнии, энергия обрушилась на Марину, но в последний миг перед ней выросла сталь — меч Дэна с глухим звоном разрезал вспышку, разрывая ее на сверкающие осколки, которые, шипя, рассыпались по мозаичному полу.

Нуара даже не отшатнулась. Её взгляд потемнел, и она взмахнула рукой снова. Поток сверкающей энергии, тяжелой, как свинец, рванул снова к Марине, но Денис вновь отразил удар, оставляя в воздухе раскалённый след, словно трещину в реальности.

Ксюша стояла в стороне в ожидании силы, как это всегда происходило в минуты опасности для Дэна, но… ничего не пришло. Ни дрожи в пальцах, ни ощущения пламени в груди, ничего. Пустота. Словно внутри всё выгорело, оставив её беззащитной и беспомощной.

В это время Дэн с рыком отбил ещё одну волну энергии, с трудом удерживая меч в руках, и мрамор под ногами треснул, не выдержав напряжения. Он был всего в нескольких шагах от Нуары, их взгляды встретились в яркой вспышке очередного разряда, и в её глазах мелькнуло странное выражение — не то боль, не то сожаление.

— Прости, — выдохнула она едва слышно, и Ксюша с ужасом осознала, что она задумала.

В руке Нуары вспыхнуло не белое, а бледно-золотое пламя — необычное, мощное и холодное. Она направила ладонь на Дэна, и в следующий миг волна силы ударила в него с такой яростью, что меч вырвался из его рук, и, звякнув о камень, улетел в сторону. Дэна отбросило, как тряпичную куклу, и он со всего размаху врезался в стену, так что по залу разлетелись осколки штукатурки и пыли.

Он не успел даже вскрикнуть, прежде чем сполз по стене, оставив кровавый след, и рухнул на колени, потеряв сознание.

— Нет! — испуганно вскрикнула Ксюша, на мгновение забыв обо всем вокруг, и в этот миг зал вновь озарился холодным, трепещущим светом.

Нуара стояла напротив, тяжело дыша, с высоко поднятой рукой, в которой клубилась новая вспышка энергии. Она была бледной, серебристой, будто сотканной из лунного света и холода. Бросив на бесчувственного Дэна мимолётный взгляд, она застыла на месте, поспешно вытерев одинокую слезу. Ксюша видела ее сомнения, видела, как ее рука слегка понизилась, словно она боролась сама с собой, но потом все же выпрямилась и с вскриком бросила энергию в испуганную подопечную.

 Марина, застывшая на холодном полу от испуга и шока, даже не успела вскрикнуть. Её глаза расширились, губы дрогнули, но не издали ни звука. Она не шевельнулась, не смогла поднять рук, не смогла спрятаться, когда свет понёсся к ней, словно лезвие, рассеивая тьму в зале.

И вдруг, с темного закутка вырвалась чья-то знакомая тень. Ксюша испуганно вскрикнула, узнав Костю.

Он прыгнул к Марине с резким отчаянным рывком и его движение было таким стремительным и точным, что на миг показалось, будто ему помогал ветер. Он раскинул руки, закрывая собой Марину, словно живой щит, и в его взгляде была твёрдость и странное, тихое спокойствие.

Вспышка ударила в него с глухим треском, разрывая воздух искрами, и зал наполнился запахом горелой ткани и кожи. Костя содрогнулся, будто от удара молнии, и в эту же секунду мир сжался до одного единого звука — шипения энергии, впитывающейся в его тело.

А потом он медленно опустился на колени, едва удерживая равновесие, прежде чем обмякнуть и рухнуть на Марину, прижимая её к полу, а из уголка его губ потекла тонкая, багровая струйка крови.