Портрет

Мы живём в мире, который придумываем себе сами…

Когда-то давно, немыслимо давно, он увидел этот портрет в витрине фотосалона. На портрете была запечатлена девушка. И, вроде бы, не было в её лице ничего особенного: мягкие, шелковистые волосы, рассыпанные по плечам. Приятный овал лица. Чуть вздёрнутый носик. Глаза… А вот глаза были необыкновенными. Он смотрел на них, и с каждой секундой всё неотвратимей проваливался в их глубину…
Дня три он ходил кругами, не решаясь зайти и поинтересоваться личностью незнакомки, а потом плюнул на все условности и подошёл к фотографу.
– Пятидесятый! – засмеялся старичок-фотограф. – Вы, молодой человек, пятидесятый вьюнош, интересующийся этим портретом. Да-да, пятидесятый – я считал.  Но это – единственное, с чем я могу вас поздравить. Дело в том, что я не знаю, чей это портрет. Я купил ателье несколько лет назад, и недавно, разбирая негативы, оставшиеся от прежнего владельца, наткнулся на эту прекрасную фотографию. Мне она тоже очень понравилась, и я решил напечатать её и поместить в витрину. Так сказать, в качестве рекламного хода. С тех пор не проходит и дня, чтобы молодые люди, такие же, как вы, не заходили бы и не интересовались этим портретом. Вернее, той, что на нём изображена.
– Понятно, – дрожащим голосом начал он. – А не могли бы вы…
– Конечно, – сказал фотограф. – Конечно, мог бы. Напечатаю. Пять пятьдесят по прейскуранту. Хотя, нет. Для вас, для юбилейного вопрошающего, – скидка. Для вас ровно пять.
И хотя для него, для нищего студента, пять рублей были достаточно большими деньгами, он всё же заказал этот портрет. И, получив отпечаток, вставил его в раму и повесил над кроватью в маленькой комнатке общежития, где ютился с тремя своими сокурсниками…

С тех пор пролетело… Много пролетело. Даже – слишком много. Он уже давно окончил институт, проработал сорок с лишним лет на разных производствах, поменял несколько адресов и, даже, городов. Но, куда бы он ни переезжал, всегда забирал с собой этот портрет. Даже, можно сказать, в первую очередь забирал. А потом уже всё остальное. Потому что на портрете была она.

Нет, он никогда не был с ней знаком. Никогда не видел, не пересекался. Он даже внешне похожих на неё никогда не встречал. Но всегда знал, что это – она. Его судьба. Просто знал, и всё. Он даже мысли не допускал, что она может кому-нибудь принадлежать, кроме него. А когда люди, не знающие истории этого портрета, спрашивали его, кто она, он всегда отвечал:  «Это моя судьба». И всё. Дальше – без пояснений.
А сегодня он её встретил.

Погоды в этом году стояли невообразимые. Май по количеству действительно жарких дней бил рекорды июля, а июнь можно было сравнивать лишь с прошедшим октябрём. Но вот наступил июль, и всё вернулось на круги своя. Более того, день ото дня температура стремительно летела вверх, и вчерашние двадцать восемь уже казались блаженной прохладой по сравнению с сегодняшними тридцатью двумя.
Он плохо переносил жару. Он бы вообще в такую погоду не выходил из дома, но сегодня наступил, как любит теперь говорить молодёжь, дедлайн. И он, надев самую лёгкую рубашку и летние брюки, отправился в путь. Дорога была длинной, но ему необычайно повезло: идти предстояло по теневой стороне улицы. Он мелкими шажками семенил по своему маршруту, прячась в тени зданий и изредка бросая взгляды на беспечных прохожих, подставлявших свои тела раскалённому солнцу. И вдруг…

Она шла по улице в лёгком платьице, слегка помахивая модной сумочкой. Почти такой же, как на фото. И платье было почти такое же. Только не серое, как на портрете, а нежно-голубое. Но причёска, овал лица, улыбка… И, несмотря на то, что подобного не могло быть, он сразу же понял, что это она. Она, неведомо как перенёсшаяся сюда из прошлого столетия. Она, сошедшая со старой фотографии…
Он онемел, он замер, не веря в происходящее. А она, небрежно озарив мир доброй улыбкой, прошла мимо него, не удостоив даже толики внимания.

Естественно, что он пошёл за ней следом. А как могло быть иначе? Он, конечно, помнил, что у него было какое-то важное дело, очень важное, но какое – уже совершенно не помнил. В конце концов, важные дела могут и подождать! Да и какие могут быть важные дела, когда мимо проходит Она!
Он шел за ней. Улица сменялась улицей, он понимал, что его силы уже на исходе, а она, не замечая его, словно подхваченная лёгким ветерком, летела куда-то к своей неведомой цели. Он мысленно молил её, чтобы она шла помедленней, но она, очевидно, не умела читать мысли и только ускоряла шаг. Но, с другой стороны, было прекрасно, что она его не замечала. Потому что больше всего на свете он боялся, что она вдруг остановится, повернётся к нему и спросит: «Ты чего, дед, за мной увязался?» Или ещё что-нибудь, похлеще.
Но, к счастью, она его по-прежнему не замечала. Она вообще, как ему казалось, не замечала ничего вокруг. Лёгкой, летящей походкой она прошла несколько улиц и вдруг свернула к его дому. И вошла в его подъезд…
Этого не могло произойти, но это произошло.

Он не стал входить вслед за ней… Потому что там, в подъезде, вероятность столкнуться к с ней лицом к лицу возрастала многократно. Вероятность столкнуться… А разве не за этим он шёл за ней почти час? Столкнуться с ней, прижать её к себе, сказать ей всё, что не раз мысленно говорил последние полвека? Но как, как?
Чуть отдышавшись, он сел на лавочку, стоящую под старым тополем в глубине двора, и стал смотреть на дверь подъезда. Отсюда она хорошо была видна. Солнце палило немилосердно, и, несмотря на то, что лавочка стояла в тени ветвей, он чувствовал, что изнемогает от жары. Но он знал, что никуда не уйдёт. Он должен дождаться её, и, когда она выйдет, подойти к ней и сказать… А что сказать? А, неважно! Просто, подойти и сказать, попытаться объяснить… А там – что будет…

Он сидел уже больше часа, а она не выходила.
«Господи, – думал он, – какой же я дурак! Она ведь может не выйти до утра! Вдруг она пришла к подруге и останется у неё на ночь? Мне надо было сразу идти за ней! А теперь как же я узнаю, в какую квартиру она вошла?»

Солнце палило всё сильней и сильней.
«Да, – подумал он, в очередной раз промокая платком бусинки пота на своём лице, – похоже, сегодня и вправду будет побит пресловутый температурный рекорд!.. Наверное, мне надо идти домой. Войти в подъезд… Да, войти в подъезд. А что в этом такого? В конце концов, я тут живу!»
Он медленно поднялся с лавочки и побрёл к двери подъезда. В этот момент ему почему-то показалось, что вокруг него собралось много людей, что они удерживают его и не пускают к заветной двери. Но он никого не видел. Просто, у него было такое ощущение.

Он вошёл в подъезд и задумался. «Вызвать лифт или так добрести до второго этажа?». Обычно, он поднимался на лифте, если был с каким-то грузом, а когда бал налегке, то шёл пешком. «Пойду пешком, – подумал он. – Ведь она молодая, если что, лифтом пользоваться не будет. Вдруг как раз сейчас она побежит ему навстречу?»
Он начал подниматься, с трудом переставляя ноги со ступени на ступень. Несмотря на то, что он был уже не на улице, по-прежнему было жарко, как будто солнце палило и тут. Она не встретилась.
«Ну, вот и всё! – вздохнул он, подходя к двери своей квартиры. – Вот и всё. Я больше её никогда не увижу!»
Он открыл дверь и вошёл…

Она сидела в его любимом кресле посреди комнаты.
– Как ты долго! – сказала она, откидывая чёлку с лица. – Я уже думала, что ты не придёшь. – Она встала и подошла к портрету, висящему на стене. – Правда, мы похожи?
Он застыл на пороге, не в силах постичь происходящее.
– Как ты сюда попала? – ошарашенно спросил он.
Она засмеялась.
– Ты разве не помнишь? Ты сам дал мне ключи.
– Когда?
– Давно. Много лет назад.
– Но как? Как я мог дать тебе ключи от этой квартиры? Ведь я тогда не знал, где я буду жить. Я и города не знал, не то что адреса… И потом, много лет назад тебя ещё не было на свете!
– Я была, – засмеялась она, и её серебристый смех удивительным образом подошёл к её портрету. – Я всегда была. Ты меня просто не замечал. – Выражение её лица стало грустным. – Вероятно, я тебе была не слишком нужна. Тебе хватало моей фотографии. Для того, чтобы увидеть меня, тебе надо было просто оглянуться. Но ты всегда смотрел на фото и не оглядывался. – Она помолчала. – Наверное, тогда просто время ещё не пришло…
– А теперь пришло? – спросил он.
– Теперь пришло…
Она подошла и положила руки ему на плечи.
– Что же ты стоишь? – вновь улыбнулась она. – Присядь, отдохни. Хочешь, я сделаю тебе холодный чай? Я сейчас… – И она медленно выплыла из комнаты в направлении кухни…
Он присел на кушетку у двери. Всё, что происходило сейчас, было из какой-то сказочной реальности, но он, почему-то, верил происходящему.
«Вот сейчас она принесёт чай, – думал он, – мы сядем с ней и поговорим. Мы всё расставим по местам. Всё, всё!»
Он жадным взглядом смотрел в проём кухни. А она всё не выходила и не выходила.
«Ну, что же она? – нервничал он. – Сколько можно готовить холодный чай?..»
Внезапно воздух сгустился, всё поплыло, и он медленно стал падать куда-то…

– Да, вроде, живой, – услышал он голос откуда-то со стороны.
– Скорую вызвали?
– Вызвали, вызвали. Уже едет.
– Да, в такую жару и молодым-то не сладко. А тут старый человек…
– Ничего, вон щёки уже порозовели. Выкарабкается.
– Кто-нибудь, дайте ему воды…
Он почувствовал, как в его губы упёрлось горлышко бутылки, и живительная влага каплями просочилась вовнутрь…
Он приоткрыл глаза и понял, что полулежит на тротуаре в той самой «теневой» части улицы. Вокруг него стояла приличная толпа.
«Ещё поживу, – с облегчением подумал он. – Ещё поживу…»
Он поднял взгляд. И увидел, что из этой толпы на него взволнованно смотрят глаза. Те самые глаза, в глубину которых он когда-то безвозвратно проваливался…