Странная близость

Гряньте: «Ио, Пеан!» «Ио, Пеан!» — возгласите!
Бьется добыча в сети, кончен охотничий труд.
Ныне влюбленный, ликуя, стихи мои метит наградой
Выше Гомеровых пальм и Гесиодовых пальм.
Так распускал паруса похититель и гость, сын Приама,
От копьеносных Амикл в дом свой жену увозя;
Так и тебя, Гипподамия, вез в колеснице победной
Тот, кто примчался к тебе в беге заморских колес.
Овидий. Наука любви. Книга2.

СТРАННАЯ БЛИЗОСТЬ

Настоящее произведение основано на древнейших легендах и мифах, найденных на многочисленных глиняных табличках Междуречья, возраст которых насчитывает от трех до пяти тысячелетий.
Хочу предварить свою работу пояснительным текстом, который позволит проще ориентироваться читателю в этой повести:
Энке – старший сын Ану. Один из трёх великих богов (наряду с Ану и Энлилем). Божество мудрости, подземных пресных вод и подземного мира, культурных изобретений, создатель реки Тигр. Имел эпитеты: хитроумный, многомудрый, совершенный разумом («Разум Обширный»).
Энлиль - бог ветра, воздуха, земли и бурь; верховный бог шумерского пантеона
Оанн — по преданию шумеров, герой с головой и телом рыбы, но с человеческими ногами, вышедший из Персидского залива
Аламмуш – рядовой игиг. Был суккалем (помощником) Нанны. В известных литературных текстах он встречается очень редко, хотя в одном случае, возможно, во фрагменте мифа о Нанне, отправляющемся в путешествие, он описывается как «подходящий для правосудия, как Уту»
Гибил – божество огня. Он «представлял огонь во всех его аспектах: как разрушительную силу и как палящий зной месопотамского лета; и как созидательную силу, огонь в кузнечной печи и огонь в печи, где пекут кирпичи, и, таким образом, понимался как „основатель городов“». Традиционно считался сыном Ана и Шалы.
Лагамар - был второстепенным богом, сын бога-покровителя города Ураша (не путать с богиней земли). Он был связан с подземным миром
Илабрат - суккалем, или личным помощником Ану. Он появляется в «мифе об Адапе», где говорит Ану, что южный ветер не дует потому, что Адапа, жрец Эа в Эриду, сломал ему крыло.
Исимуд – суккаль Энке. Его имя родственно слову, означающее «имеющий два лица», и в искусстве он изображается с лицом по обе стороны головы. В мифах об «Энки и Нинхурсаг», «Инанне и Энки» он выступает как посланник Энке.


Семинар

- Все странное, не укладывающееся в привычные схемы сознания, вызывает повышенный интерес, или даже трепет. Все зависит от степени влияния на обычную жизнь, или переворачивает устоявшиеся каноны, - приглашенный профессор Михаил Ильич Гишпанский говорил это тихо, немного отстраненным голосом. Он был тщедушным седым стариком, источавшем благожелательность в общении. Он замещал заболевшего преподавателя в университет города Н. Его слушало всего семь человек, тех, кто интересовался древнейшей историей Востока.
- Скажите, а вы бывали на раскопках в Ираке? Лично держали таблички в руках? А то у нас один профессор читает курс по истории Месопотамии, но шумерского языка не знает, на раскопках не был. Пересказывает чужие мысли, да и только… - с ехидством поинтересовалась второкурсница Аля.
Профессор, сощурившись, молча смотрел на Алю близорукими глазами. Затем, найдя очки в боковом кармане пиджака, одел их и, закрыв глаза запел на незнакомом наречии:
- Анум ибн и ЭА урабби
Лаббатим Энлиль убнатим саупратим…- начал Михаил Ильич.
Профессор так пел минут пять, пока все слушали его, затаив дыхание. Его песнь, действовала гипнотически. А студент Гриша даже стал раскачиваться в такт песнопениям. Но в конце профессор театрально вскрикнул, указав рукою на дверь, так, что все обернулись, ожидая, что кто-то войдет. Но никто не вошел, лишь сквозняк, залетевший в полуприокрытую дверь зашелестел листами бумаге на столе преподавателя.
Окончив пение, Михаил Ильич снял очки зачем-то очки и впервые за весь семинар улыбнулся.
1. Anum ibn..i Ea urabb..i
2. P..n.. labbatim i….m..i Enlil
3. …s..at ritt…n [arra]kat
4. Ub…n…tim s…upr…tim
5. arrakat ammassa х-х-la
6. B…b b…ti irrub [...-t]i
7. ihallup s…erra[m]
8. ihlup s…erram tamar s…ehram
9. ina em… adi  is..bassu
10. Ush… s…upr…ki
11. Rumm… id…ki
12. L…ma ik…udakki
13. apkallam …ipir Ea ;ardu
14. Rapa…ki s…errum putta^ dal…tum
15. Alk…ma atallak… ina s…[ri]
16. epram p…ki
17. tarbuham p…n…ki
18. sahle^ da;;…tim
19.umallu^ …n…ki
20. Utamm…ki m…m…t Ea
21. u tattallak
- Анум создал ее, Еа вырастил ее;
Лицо львицы определил ей Энлиль.
Немногочисленна / мала руками,
длинна пальцами, когтями
длинна, локоть ее .
В двери дома входит,
проскальзывает мимо косяка.
Проскользнула мимо косяка,
увидела ребенка;
За живот его до семи раз схватила его.
Вырви когти свои!
Ослабь (хватку) рук своих!
Пока не настиг тебя
мудрец в работе, Эа - герой!
Широк для тебя проем?,
открыты двери.
 Уходи! Скитайся по диким
землям!
Землей твой рот!
пылью твое лицо!
Измельченным водяным перцем
 наполнят глаза твои!
 Я заклинаю тебя заклятием Эа!
 И ты уходишь прочь! - профессор, нараспев продекламировал перевод этого заклинания, - здесь стоит отметить композицию заклинания, которая подразумевает определенную схему, о которой я вам потом расскажу.
- Михаил Ильич, а вообще, сколько всего удалось перевести табличек? – спросил Гриша.
Гриша Моммзен был типичным отличником, с той лишь разницей, что был в отличие от прочих таких же «ботаников» славился задиристым нравом и бывало, что ввязывался в мальчишеские потасовки. За это его многие уважали несмотря на то, что он принципиально не давал списывать и был предельно честным чистоплюем.
- Ну, это десятки тысяч… а всего я думаю, что сотни тысяч сохранилось. Ведь обожженная глиняная табличка – это самый надежный способ сохранить текст на тысячелетия. Имейте в виду, современники, - с улыбкой заметил профессор, - если, конечно, есть намерения свои мысли отправить будущим поколениям.
- У меня нет таких мыслей. Нет даже таких, какие можно было бы отправить современникам, - со вздохом проговорила Катя Лотошина, которая отличалась длинными каштановыми волосами и обилием конопушек на щеках. Если бы Катя была бы актрисой, то ее амплуа – это травести. Когда она убирала волосы, спрятав ее в мальчишескую кепку, то легко могла сойти за мальчика подростка, но немного макияжа и плавность в движениях, и перед вами очаровательная девица с томным взглядом. Она знала, что нравилась многим в своей группе, и пользовалась этим непрестанно. Кто-то делал за нее курсовую, кто-то гулял с ее собакой, а были и те, кто дарил ей цветы. И Катя так умело выстраивал отношения, что никто не обижался, когда она отказывала от излишней близости в отношениях большинству своих одногруппников. Умение быть другом в любой мальчишеской кампании очень нравилось студентам. И только Гриша Моммзен не мог справиться со своим вожделением, когда встречался с ней. Большинство студентов подтрунивали над ним, но делали это беззлобно, так было ясно, что шансов у него на взаимность нет никаких.
Все рассмеялись, включая профессора.
- А, вообще, трудно судить какие мысли, или предметы вызовут повышенный интерес у наших потомков. Вот, кто скажет мне, какой объект является самым ценным для археолога? – спросил Гишпанский.
После секундной паузы, Никита Босых предложил свою версию: - Библиотека!
- Попытка засчитана, но библиотек в древности было очень мало. Их пересчитать можно по пальцам рук. И смогли бы библиотеки дать портрет эпохи с максимальным приближением к истине? Вы удивитесь, но самым ценным объектом считается помойка! Да-да, обычная помойка, или выгребная яма. Изучив, ее опытные археологи смогут составить объемную картину общества, которое здесь обитало. Здесь множество предметов сконцентрировано из разных областей жизни и разных сословий!
- Вот, радость – в дерьме копаться! – со смехом сказала Катя.
- Ну, скажем за тысячи лет это дерьмо уже превратилось в высохшие артефакты разно степени ценности. А, кстати, само дерьмо тоже представляет огромный интерес, правда Михаил Ильич? – заметил Гриша Моммзен.
- Да, Гриша, ты прав, именно изучая испражнения древних можно представить, чем они питались, чем болели, как жили и так далее, - Сказал профессор, подойдя к окну. За окном уже царила весна, растаявшая сугробы, и придавая какой-то новый смысл жизни. Неожиданно села ворона на карниз прямо напротив Михаила Ильича, и молча уставилась на него, будто собираясь сообщить нечто важное. Гишпанский тихо постучал пальцем по стеклу и ворона, склонив голову набок, принялась изучать профессора.
- Кажется в нашей группе пополнение – сказала со смехом Катя.
- Я готов и ее принять, - сказал профессор и открыл окно к всеобщему восторгу.
Ворона, немного подумав, видимо, взвесив все за и против, решилась зайти внутрь.
- Ой, а меня остался бутерброд с завтрака. Можно я его скормлю ей, - спросила веселая Аля, доставая свой недоеденный завтрак из сумки. Ворона, сразу прочитав мысли Али подлетела к ней на парту.
- Если кто-нибудь из начальства сейчас войдет к нам, мне влетит, так как я не держу дисциплину на семинаре – со смехом сказал Михаил Ильич.
- Не волнуйтесь, сейчас уже поздно и везде занятия закончились, и мы здесь сидим на факультативных занятиях, считай. Никто не будет ничего проверять, - проговорил Никита.
Ворона, словно прочитав мысли Али, встала на столе прямо напротив нее, показывая всем своим видом, что готова к обеду.
Вся группа сгрудилась вокруг стола с Алей и вороной, но удивительно, что ворона не выразила никакого беспокойства и вела себя совершенно спокойно, будто ручная.
И только тут Гриша заметил не очень широкое кольцо на лапе вороны. Никита протянул руку к вороне в надежде изучить кольцо, но ворона тут же отпрянула с некоторым удивлением рассматривая Никиту, будто хотел подчеркнуть, что он нарушает все правила приличия. Все опять рассмеялись. Ворона впервые каркнула, словно хотела поддержать этот смех. Походив по столу, она подошла к профессору и вспорхнув уселась ему на плечо. Все так и ахнули.
- Признавайтесь вы с ней давно знакомы! – загалдели студенты, она вас не боится.
Ошарашенный Михаил Ильич, снял ворону с плеча и дал ей возможность устроиться на своем предплечье. Деловито и негромко каркая, ворона устроилась на руке профессора, и многозначительно заглянула в глаза Гишпанского, словно собираясь рассказать ему нечто важное.
Михаил Ильич стал рассматривать воронье кольцо, приблизив ее к глазам. Ворона, к общему восторгу даже подняла лапку с кольцом, будто предлагая ее снять. Гишпанский сразу же снял кольцо. Было заметно, что оно из странного желтого металла, но явно не золото, так как имело странные прожилки серебристого цвета.
- Ой, какое хорошенькое! – вскрикнула Катя и тут же попыталась одеть на свой мизинец. Катин мизинец был ненамного толще лапки вороны и относительно легко оказался на пальце студентки. Ворона сразу же вспорхнула и взлетев к самому потолку стала отчаянно каркать, явно пытаясь о чем-то сообщить.
Глаза Кати расширились, она, пытаясь встать со стула, но вместо этого обмякла и рухнула на стол.
Аля первая подбежала к Кате и вылила на нее остатки воды из своей пластиковой бутылочки. Катя пустила несколько пузырей изо рта и часто задышала. Гишпанский перепугано схватил обмякшую Катю и попытался делать ей искусственное дыхание рот в рот. Затем, резко отстранившись, словно опомнившись, попросил продолжить эту процедуру Алю, а сам схватил телефон стал звонить в скорую помощь. Тем временем, ворон подлетел к Кате и стал внимательно наблюдать за происходящим, склонив голову слегка набок.
Все стали суетиться и говорить одновременно. Кто-то догадался открыть настежь окно, чтобы дать приток свежему воздуху. Ворон сразу же подлетел к окну, но словно опомнившись, вернулся обратно на стол, где лежала Катя. Молодой врач из приехавшей скорой помощи тряс копной рыжих волос и тоже много суетился, как и студенты, ожидавшие его. Гриша даже спросил: - Что, первый выезд?
Врач молча кивнул и тут же деловито и чрезмерно строго попросил всех отойти на метр от Кати. Затем, поднеся ватку с нашатырем к носу Кати, слегка осклабился и стал что-то бормотать. Катя вздрогнула и открыла глаза. Врач был искренне удивлен тем эффектом, который произвел нашатырь, словно ожидал чего-то иного.
Затем рыжий доктор что записал на бланке и попросил подписать профессора, после чего с облегчением вздохнув, сразу же исчез. Катя, раскрыв глаза, взобралась на стол с ногами, и села в позу лотоса. Все окружили ее и молча ждали, когда она заговорит. Никита, протянув ей бутылку с водой, весело подмигнул. Катя жадными глотками выпила всю бутылку и стала рассматривать присутствующих, будто увидела их впервые. Ворон перелетел на стол опять, и встал прямо напротив нее. Умные глаза ворона уставились на потерпевшую. Катя ухмыльнулась и протянула руку, чтобы погладить птицу, но та не далась и отступила на несколько шагов назад.
- Знаете, я такое видела, что просто трудно в это поверить, - начала Катя неуверенно, катая между пальцев пластмассовую пробку от бутылки.
- Вот, как? Ты что-то видела? Так расскажи, не томи, - попросил Гриша, поправляя съехавшие очки на носу.
- Как ты себя чувствуешь? И почему ты упала в обморок так неожиданно. С тобой бывало такое раньше? – участливо спросил профессор, протиснувшись поближе к Кате.
- Нет, я думала, что только барышни в романах 19 века ныряют в обморок, а оно вон как… сама откинулась! – с улыбкой проговорила Катя, - я, собственно, перехода в небытие не помню никакого. Просто сразу стали кино показывать, точнее, не кино, а как бы компьютерная игра началась. Вот точное ощущение игры. Там даже детали странные появлялись. Загорались надписи в правом верхнем углу на непонятном языке, иногда стоп кадр, как на паузе появлялся. И я не могла шевельнуться в эти мгновение, а несколько раз была реальная отмотка назад, я как бы повторяла некие действия, стремясь добиться некого результата. Прям, точно игра, но я персонаж.
- Так, что же ты видела? – нетерпеливо спросил Гриша.
- Да, дайте же ей передохнуть! – вдруг громко вступился красавец Никита, всегда отличавшийся пренебрежительным отношениям к девушкам.
- Никиточка, спасибо тебе, но я уже норм! – сказала Катя, кокетливо улыбнувшись Никите, - просто я под большим впечатлением от увиденного. Я вдруг без перехода попала в иной мир, населенный не людьми вовсе. Это вгоняет в шок, ребята!
- Ты же понимаешь, что мозг человеческий может и не такое вытворять. Ты же, понимаешь, это все галлюцинации, - Никита пытался успокоить возбужденную Катю.
- Ну, а то, что и наша жизнь есть форма галлюцинации, ты про это слышал? – деловита вставил Гриша, - в этом случае, чем та галлюцинация отличается от этой? Только фактом присутствия, или наблюдения! Согласен?
Вопрос был обращен к Никите, но все студенты сразу попытались выложить собственные взгляды на эту жизнь, от чего поднялся галдеж.
- Так, друзья мои, несмотря на необычность этого происшествия, я вынужден буду попросить вас всех замолчать! – громко и резко вмешался профессор Гишпанский в общий гул, - вначале мы закончим наш семинар, а потом, можно обсудить это приключение.
- А, кстати, где птица эта? - спросила Аля.
Все стали осматриваться, но вороны не было видно. Окно и двери были закрыты, так, что улететь она не могла. Но к всеобщему удивлению, птица словно исчезла, и никто ее не мог найти.
- Да, странно, но я точно помню в том мире такую же ворону, которая сопровождала меня там, - негромко заговорила Катя, словно сомневаясь в только что сказанных ею же словах.

Игиги
Мы шли по воде довольно быстро. Море было спокойным. Лишь Энке  отчего-то волновался. Впрочем, его можно понять. Отец поставил перед ним столь важную задачу, что от успеха ее выполнения зависела судьба всего мероприятия, а, в конечном счете, всего нашего мира.
Собственно говоря, все необходимое для успеха у нас было, кроме рабочих рук. Их явно не хватало. Но попытки облегчить тяжкий труд игигов были пока безуспешны. А нормы выработки добычи росли постоянно, так как наша атмосфера испытывала серьезные проблемы. Множеству игигов испытывали страдания от суровых условий по добыче золота в африканских шахтах.
- Слушай, я больше не могу, - сказал Аламмуш , эта бесконечная возня в земле лишает меня и остальных игигов сил и здоровья. Мне не хочется жить! И это не только мои мысли. Так думают все. За все эти тысячелетия, что мы здесь работаем, мы не имели отдыха!
- И сотни тысяч лет, как день проносятся меж нами… ты же помнишь эти строки, мой дорогой Аламмуш? – спросил Энке, -- да, я понимаю тебя, но ты же знаешь, что это не моя прихоть и не прихоть Ану , или Энлиля . Мы все боремся за выживание нашего дома, наших детей и жен. Если прервутся хотя бы на сутки поставки золота, наша атмосфера просто прекратит свое существование, - Энке говорил почти бесстрастно, лишь его огромные карие глаза выдавали крайнюю степень возбуждения.
- Я только одного не пойму – неужели наша цивилизация, достигшая таких высот в освоении самых передовых технологий, не может изобрести средства, облегчающие наш труд? – недоумевал Аламмуш.
- Ты помнишь, Аламмуш, что та срочность, с которой мы вынуждены были искать запасы этого металла на разных планетах забрала столько времени и сил, что это не позволило подготовиться более основательно! Ведь мы не знали в каких условиях окажемся! И не забывай, что мы вынуждены постоянно распылять этот желтый металл в нашей атмосфере, чтобы она просто существовала и давала нам жизнь. А переезд на другую планету, подобную этой требует огромного труда на долгие тысячелетия. Или ты предлагаешь нам остаться здесь, бросив наших родных умирать на нашей родной планете, переживающей экологическую катастрофу?
Аламмуш насупился и молча уставился на корму корабля, несшего их по волнам бирюзового моря. Мелкие брызги приятно оседали на лицах игигов. Скорость их судна резко возросла, так как нужно было успеть до заката прибыть на базу, где обитала их колония, отвечающая за поставки золота. Эти рудники давно уже пользовались дурной славой среди игигов. Здесь царил мрак и уныние безнадежности. Многие устали от однообразной работы, которая хотя и была столь значимой не только для всей колонии, но и для их родины, находящейся очень далеко.
Их транспорт, уверенно перебрался с моря на сушу, перепрыгнув пологий берег, и затем помчался с такой же скоростью на воздушной подушке уже по земле. Сразу же появились джунгли, встретившие путешественников веселым гомоном, чириканьем птиц, и множеством иных разнообразных звуков, характерных для густого леса недалеко от экватора.
Корабль, на котором мчались Энке и Аламмуш, резко вознесся в воздух, и на небольшой высоте, сделав замысловатый пирует, едва не задев макушки деревьев, стал парить над лесом, едва не задевая их своим блестящим стальным корпусом. Энке с интересом наблюдал за джунглями, благо, что скорость передвижения их транспортного судна была очень низкой, и можно было легко видеть некоторых обитателей джунглей. Наконец, вдали показалась большая гора, возвышавшаяся над всем окружающим пространством. Корабль направился прямо туда.
На самой вершине виднелось большая посадочная площадка, вокруг которой ничего не было кроме нескольких серебристых конусообразных строений, напоминающих небольшие пирамиды, которые пускали веселые блике на солнце.
Посадив свой аппарат, Аламмуш и Энке выбрались из него через нижний люк и бодро отправились к одной из пирамид. Прежде чем подойти к ней, Энке остановился и стал пристально огладывать раскинувшееся пространство. Вокруг простиралось бесконечный зеленый океан.
- Да, у вас здесь очень красиво, - проговорил Энке, явно наслаждаясь восхитительным видом вокруг горы.
- Это точно! Если бы не работа, можно было бы наслаждаться жизнью, - с грустью отметил Аламмуш.
- Ты сам, знаешь, Ала, что смысл нашей жизни и есть работа во благо нашей родины! – резко сказал Энке, повернувшись в сторону Аламмуша.
Энке выглядел старше и крупнее. Его лицо уже испещряли несколько морщин, тянувшихся от глаз до самого рта. Его глаза источали мощную энергию и вселенскую мудрость. А его собеседник выглядел понурым юношей с усталым лицом молодого праведника.
Серебристые комбинезоны сливались с облицовкой пирамид, и казалось, что они сделаны из одного и того же материала.
Подойдя вплотную к пирамиде, Аламмуш поднял правую руку и приложил ее к одной из стен, после чего, мгновенно образовался конусообразный проход с широкой частью внизу и заостряющимся верхом. Оказавшись внутри на небольшой платформе, они тут же спустились вниз и оказались на широкой площадке, где в центре находился большой фонтан, окруженный бассейном с подсветкой, в котором плавали всякие морские твари. Вокруг бассейна был своеобразный парк с птицами, который был наполнен очаровательные трелями. Сверху сияло некое подобие солнца, яркий источник света, но было заметно, что это некая голограмма, которая все время вибрировала и перемещалось вдоль всей площади.
Подойдя к фонтану, Энке уселся на бортик бассейна и стал рассматривать обитателей этого резервуара воды.
- Да, вы здесь неплохо устроились! – задумчив сказал Энке.
- Все относительно. Если ты работаешь с утра до ночи, чтобы выработать норму, то эти радости уже не так притягательны. Впрочем, ты сможешь побеседовать со всеми, когда закончится рабочий день. А пока могу предложить тебе наш фирменный напиток – амброзию. Это только и бодрит нас после изнурительных трудовых будней. Такой амброзии больше нигде нет. Рецепт составлен твоей Нинхурсаг . Я не знаю, что она использовала для изготовления этого напитка, но только он вселяет в нас веру в успех и дает нам настоящую радость, - сказал Аламмуш.
- Я слышал, что великая Нинхурсаг использовала твое семя для производства некоторых ингредиентов нашего бальзама? - с улыбкой на лице заговорил неизвестно откуда появившийся игиг. На нем был головной убор в виде шляпы, из полей которой, как из газовой горелки вырывалось тонкие струйки пламени.
- Почему ты не в шахтах, Гибил ? Твое здоровье пошатнулось? – строго спросил Энке.
- Да, мое мэ  сегодня истощилось, но я сделал все необходимое, чтобы работа продолжалось. Мне пришлось лишь слегка сократить своя рабочий день. Мы все здесь работаем на износ, - ответил Гибил и язычки пламени из его шляпы ненадолго усилились. - А самое обидное, что все мои возможности не используются и на десять процентов!
Зал мгновенно заполнился игигами в серебристых комбинезонах, которые сразу же сгрудились вокруг Энке.
- Я тоже вынужден, как чернорабочий вкалывать с утра до вечера! – заговорил игиг по имени Илабрат , - хотя все знают, что моя помощь самому Ану была важнейшим делом!
- Просмотри на меня, мой начальник! Ты увидишь, как впали мои щеки, как глаза мои перестали источать энергию и задор. Я превращаюсь в животное, которое лишено сознания и мэ! Помнишь, как я всегда помогал тебе в твоих важных делах. Неужели я так плох был в работе, помогая тебе? – с мольбой в голосе обратился игиг по имени Исимуд .
- Короче, мы больше не согласны работать в таких условиях. Нам нужны помощники, и не те механические тупые роботы, которые полностью зависят от правильно сформулированных команд и запросов. Вы обещали нам дать более продвинутые технологии, с помощью которых мы сможем снять с себя всю эту изнурительную рутину!
Энке медленно встал ровно посередине зала, прямо под сверкающим шаром, заменяющим солнце и поднял руки, как бы прося тишины.
Все присутствующие игиги выстроились полукругом вокруг Энке.
- Прежде всего я призываю вас к спокойствию, хотя и понимаю, что все очень устали и нервы напряжены! Итак, начнем по порядку: во-первых, работа над вашими помощниками ведется ежечасно, это зона моей ответственности, где наша благословенная Нинхурсаг добилась уже выдающихся результатов. То есть, уже появились благодаря нашим достижениям в генной инженерии первые образцы, способные выполнять пусть и примитивные, но все же работы, - сказав это, Энке взмахнул левой рукой и прямо под ярким шаром-светильником появилось голографическое изображение, на котором после легкого тумана появилась Нинхурсаг, сверкающая какими-то немыслимыми красками. Она, словно танцуя, прошла вокруг небольшого бассейна, который был наполнен каким-то дымящимся химическим составом, изнутри которого были заметны редкие всполохи изумрудного цвета.
- Приветствую тебя моя несравненная Нинти! Мы здесь с трепетом и внимаем следим за твоими достижениями в работе по созданию нового поколения помощников нашим игигам. Я сегодня приехал на нашу знаменитую базу в Африке и прошу тебя рассказать нам всем, чего уже удалось достичь, а что еще предстоит сделать. И много ли потребуется на это времени и сил? - Энке говорил это величественно, словно смакуя каждое произнесенное слово, что создавало настроение торжественности и значимости. Все присутствующие игиги увлеченно внимали словам Энке и Нинти.
- Мои дорогие братья, я рада приветствовать вас! Я знаю с каким упорством и сложностями вам приходится добывать столь необходимые ресурсы для нашей родной планеты! – Нинхурсаг заговорила приятным мелодичным голосом. Сверкание ее нагрудного украшения соответствовало ритму ее речи, что вызывало восторг у присутствующих игигов, так как их эстетика основывалась на гармоничном сочетании звуков, визуального ряда и высказываемых мыслей. Это был прото-язык их цивилизации, который они усовершенствовали до состояния искусства и восхищались теми, кто владел им в совершенстве.
- Скажи, ослепляющая наши взоры Нинхурсаг, как долго нам корпеть в этих жутких шахтах? Взгляни на нас! Даже просто нахождение в подземелье для нас - тяжкое испытание, не говоря уже о работе! Глаза наши слепнут, дыхание становится тяжким, а дрожь в ногах настигает нас даже, когда мы оказываемся уже на свежем воздухе. На нашей планете, такого мы не испытывали, сила притяжения там была несравнимо меньше, и воздух был несколько иным.
- Мы взорвем эти проклятые шахты! – воскликнул Гибил, источая языки голубого пламени из своей шляпы, - нет больше сил ждать от вас помощи!
Неожиданно, все присутствующие игиги поддержали Гибила, и стали возмущенно роптать.
И опять Энке поднял руку, чтобы привлечь к себе внимание и утихомирить разгневанных игигов.
- Я буду краток, братья. Мы все здесь в одной ладье, которая несет нас по безбрежным просторам вселенной. Я больше не буду рассказывать вам о бедственном положении нашей родине, нуждающейся в это золотоносной руде. Я скажу, что через месяц я приеду к вам либо приведя с собою помощников, о которых рассказывала вам прекрасная Нинхурсаг, либо лично закрою эти шахты, предложив новый план спасения нашей родной планеты. А до истечения этого месяца, каждую неделю вы будете получать отчет о работе над созданием помощников. Согласны ли вы?
Вначале воцарилась мертвая тишина. Было очевидно, что решение, которое принимали игиги было не из простых.
Энке взял инициативу в свои руки.
- Кто готов доверить судьбу своей родины и свою собственную мне и Нинхурсаг, сделайте шаг вперед и поднимите правую руку! – уверенным голосом произнес Энке.
Не сразу, но подавляющее большинство подняли руки и подошли вплотную к Энке.
- Спасибо, братья! – негромко сказал Энке и обнял сразу несколько человек.
- А теперь я вам оставлю несколько черноголовых помощников. Да, они еще не могут самостоятельно делать многие вещи, но они сильны и послушны. Находясь рядом с вами, они смогут взять на себя некоторые самые простые обязанности. Я позже покажу, как с ним лучше обращаться. Команды должны быть подробные и конкретные. Никаких абстрактных желаний. Ясно? - с уже с улыбкой спросил Энке, - запомните, это лишь опытные образцы. Многие из них могут погибнуть, или просто лишиться на время чувств. Не жалейте их, мы привезем новых.

Оанн
Вдруг все заметили сидящего в углу высокого совершенно лысого мужчину в серебристом облегающем костюме, больше подходящего для плавания. Костюм подчеркивал атлетическое телосложения этого молчаливого типа. Он надменно взирал на присутствующих студентов, перебирая пальцами длинный разноцветный шнурок, прикрепленный к его телу. Шнур заканчивался светящимся маленьким стеклянным шаром, а за спиной висело подобие капюшона, из которого исходили шесть толстых спиц.
- Позвольте узнать, милейший, вы новый студент, или по ошибке здесь оказались, - спросил Гишпанский, вибрирующим от волнения голосом.
Странный тип молча наблюдал за нами, оглядывая всех по очереди.
- Может, это иностранный студент. У нас тут человек десять африканцев учится, - предположил Никита, многие вообще ни бельмеса по-русски не говорят. Как их учить будут, не знаю.
- Ну, да, конечно, африканский пловец с огромными голубыми глазами и светлым оттенком кожи. Разве, что альбинос? – съехидничал Гриша, опять поправляя очки.
- Do you speak English? Or may be Russian? – Гриша попытался разговорить незнакомца.
- Все в порядке, я вас прекрасно понимаю. Просто думаю, как лучше представиться… -незнакомец заговорил тихим скрипучим голосом. Казалось, что он говорил, не раскрывая рта.
- Видите ли, уважаемый, у нас тут семинар, и мы вынуждены попросить вас покинуть нашу аудиторию.
Лысина незнакомца блестела, как полированная.
- Интересно, а росли ли когда-нибудь волосы на этой голове? – подумал Михаил Ильич, разглядывая гостя.
- Не волосы красят голову, а мысли и идеи, - неожиданно проскрипел лысый гость, - меня зовут Оанн. К вам залетела наша птичка неожиданно, и я решил продолжить и расширить это знакомство.
Катя вскочила со стола, и, как завороженная уставилась на незнакомца, подойдя к нему на расстоянии вытянутой руки.
- Да, я его видела там! – заговорила Катя тихим голосом.
Все присутствующие с удивлением стали рассматривать Оанна.
- Сразу оговорюсь, что ничего страшного не происходит. Вы так напряженно меня исследуете, будто я могу представлять для вас угрозу, - гость заговорил чуть громче и голос его изменился, став более мелодичным.
- Ну, знаете, мой сосед по даче, прежде чем зарубить курицу, тоже уговаривал ее, что «не бойся, дуреха, ничего страшного не будет»! – взяла слова Аля.
Оанн засмеялся и встав, потянулся, вытянув вверх руки и похрустывая суставами.
- Хорошо, давайте так, я расскажу о цели своего появления, а вы уже решите, насколько это представляет для вас опасность.
- Я представляю некую, - гость на мгновение запнулся, будто подбирал слово, - некую культуру, неизвестную вам, которая получила возможность вступит с вами в общение. Сразу замечу, что у нас не было единого мнения о целесообразности такого формата контактов. Их ведь можно было осуществлять иными способами, не подвергая вас такому стрессу. Но я сторонник именно такого общения. Мы внешне довольно близки вам, но есть важные отличия. Я же выбрал антропоморфный образ, максимально близкий вам, что позволило мне предстать перед вами и попытаться познакомиться поближе без чрезмерного стресса. Если вы не против, конечно! – Оанн говоря это, подошел к окну и сел на подоконник.
Поначалу все молчали, и никто не мог сформулировать свои мысли.
- Видите ли, уважаемый Оанн, я еще не уверен насколько сказанное вами соответствует действительности. Но даже, если учесть, что все сказанное вами правда, то все равно первое слово за вами. Наш семинар уже подошел к концу и я не смею никого задерживать, - сказал профессор Гишпанский, - все студенты могут уходить по домам, а что касается меня, то я с удовольствием пообщаюсь с вами. У меня оказалось свободными целых полтора часа. Большинство студентов встало и отправилось на выход, но Катя и Гриша подошли к профессору.
- Вы не против, Михаил Ильич, если мы останемся? – спросила за двоих Катя.
- Да, конечно, - ответил профессор, не сводя изучающего взгляда с Оанна.
- Я тоже не против, - улыбнувшись заметил гость.
Оанн стал внимательно изучать присутствующих, будто собирался прочитать их мысли.
- Не знаю, рассмешит ли вас эта новость, но главная цель моего присутствия на вашем семинаре это попытка разобраться, как люди вашего круга и интересов отвечают на вопросы о происхождении своей цивилизации, да и просто происхождении человечества? – говоря это, Оанн достал из внутреннего кармана небольшой овальный предмет, напоминающий брелок и положил его на стол. И всем стало очевидно, что голос Оанна исходит именно из него, а не изо рта гостя, который лишь открывал рот, имитируя речь. Широкая и обворожительная улыбка украсило лицо с правильными чертами лица Оанна, обнажив белоснежный ряд зубов голливудской дивы.
- То есть, как я понял, вы нашего языка не знаете и общаетесь с нами благодаря этому прибору?! – с удивлением спросил Григорий.
- Да, все так. Я, признаться о вас довольно много, но это позволяет судить о внешних приметах вашей культуры, глубинное же содержание мне пока недоступно. Именно поэтому я и прибыл к вам. Я могу рассказать о нас в надежде, что вы поможете мне лучше узнать вас. Но сразу хочу предупредить, что моя информация вас может шокировать, - говорил Оанн, поигрывая брелоком, как выяснилось с мощным динамиком, способным воспроизводить человеческую речь, Давайте поступим так – дадим друг другу на вопросы *по пятнадцать минут, и по часу на ответы. Вы вправе первыми задавать вопросы.
- Что ж, я принимаю ваше предложение и готов задавать вопросы! Во-первых, откуда вы пришли, и кто вы? Во-вторых, каким образом вы материализовались в нашей аудитории, и почему именно у нас? Эти вопросы пока для начала, а позже в зависимости от ваших ответов, мы сформулируем новые вопросы, - говоря это, всем присутствующим стало заметно, как заволновался профессор Гишпанский по слегка дрожащему голосу и нервному тику правого века.
- Все просто – я представляю некую очень древнюю цивилизацию, причастную, если так можно сказать, к появлению такого вида живых существ на планете Земля, как Homo Sapiens. А еще проще – мы создали человечество! Звучит на мой вкус слишком пафосно, но подчас мир переполняется онтологическим пафосом, без которого нельзя прожить, особенно в осевое время , как пишут ваши философы. Конечно, звучит для вашего уха неправдоподобно! Но я готов представить вам доказательства. Теперь отвечу на вопрос – почему именно к вам я заявился? Вы, Михаил Ильич, попытались произнести вначале вашего семинара древнее заклинание на языке оригинала, где были такие строфы: «lma ik udakki apkallam ipir Ea ;ardu rapaki serrum putta daltum», что в переводе означает: «Пока не настиг тебя мудрец в работе, Эа - герой! (Достаточно) широк для тебя проем, открыты двери». Собственно, я и есть тот самый Эа, или Энке. Случайно уловив ваши упражнения, я сразу же сумел вычислить ваше точное местонахождение и материализоваться из той самой вороны, залетевшей к вам в аудиторию. Тем более помощь оказала помимо ее воли, и ваша студентка Катя. Обо мне подробно писал известный вам вавилонский историк Беррос, перепутав меня с Энке. Но его ошибка было только в транскрипции имени, а во всем остальном, он был близок к истине. Я действительно пришел к черноголовым нашим деткам и научил их основам жизнедеятельности, что и позволило в дальнейшем построить такое понятие, как человечество и цивилизация. Если быть предельно точным, то цивилизация и человек разумный – это побочные эффекты от наших усилий в создании антропоморфных помощников нашим братьям, которые без устали трудились в земных шахтах по добыче золота. Здесь нет ничего оскорбительного, ведь многие важнейшие открытия в истории человечества были побочкой каких-либо тривиальных усилий. Ну, вроде пенициллина, который нашли в гнилой тыкве, или вы должны знать, как появился пенициллин. А еще два ваших ученых в конце 19 века вырезали у собаки поджелудочную железу, из научного интереса, конечно, и заметили, как через какое-то время вокруг ее мочи собирается жуткий рой мух. Разобравшись, они выяснили, что в этой собачей моче просто бешеное содержание сахара. Таким образом они выяснили, что именно поджелудочная регулирует саха в крови. А в двадцатые годы двадцатого века, ученые смогли выделить секрет поджелудочной железы, который и стал именоваться пенициллином. Извините, что я так подробно говорю об этом, но мне важен ваш позитивный эмоциональный настрой. Я хорошо знаем людей и понимаем, что эмоциональная составляющая играет у вас решающую иногда роль в принятии самых рациональных решений. Я, естественно, не хочу сравнивать вас с собаками, но хочу показать, что вы тоже были побочным эффектом в нашей рутинной работе. А главное, что я хочу донести до вас, заключается в том, что вы с вашей цивилизацией оказались настолько важным событием во всей нашей деятельности, что затмили все прочие наши задачи. Неожиданно выражаясь вашим языком, «пылесос не только заговорил», но и стал создавать собственную культуру! Конечно, мы внедрили в ДНК аборигенов, лишенных всяческого сознания, и запустили механизм когнитивной эволюции, но не предполагали, что вы сможете достичь таких высот в своем развитии. Нас лишь тревожит один вопрос, почему ваше развитие имеет перекос в сторону технического прогресса, за счет морального аспекта. Ваша мораль явно отстает от технической составляющей цивилизации. Я прибыл сюда пока первый с надеждой разобраться в столь сложном вопросе. И буду крайне признателен за любую форму помощи.
Михаил Ильич молча слушал гостя и только постукивал своей шариковой ручкой по столу, в то время как Григорий сидел, приоткрыв рот от удивления, а Катя, подойдя ближе к Оанну, уселась прямо на пол.
Высказавшись, Оанн осветил аудиторию своей обворожительной улыбкой еще раз и стал заинтересованно ожидать реакции своих собеседников. Но никто не мог и рта разинуть, все присутствующие были потрясены.
- Простите меня, может, все, что я вам рассказал покажется бредом сумасшедшего, или аспирантским розыгрышем с вашей кафедры, но поверьте, я предельно серьезен.
- Да, мне именно так и кажется, - робко предположила Катя, сидящая на полу, - мне кажется это розыгрышем. Я только не пойму чьим? И расскажите мне, как я могла перенестись в тот мир и вернуться сюда, да еще и вам помочь? Если «да», то для чего?
- Ну, здесь все очевидно, Катя, - заявил Оанн, - мы пытались получить хотя бы одного очевидца, которого можно было бы использовать, как свидетеля в серьезности и истинности наших намерений. То есть, по здравой логике, вы должны подтвердить всем присутствующим, что, сказанное мною не является шуткой. Прада, видели вы очень немного, Катя, но, уверен, этого достаточно, чтобы подтвердить истинность мною сказанного.
- Да, конечно, я видела много интересного и малопонятного, но пока не уяснила, можно ли это считать реально пережитым мною. А если это галлюцинации? – спросила Катя.
- Милая Катя, вы же читали, что многие ваши ученые сходятся во мнении, что та реальность, которая окружает вас тоже фантом, иллюзия… Вы же знаете о квантовых мирах? Теперь важно лишь разобраться чья это иллюзия, кто ее автор? – Оанн произнес это с дьявольской улыбкой на лице.
- Что ж, - тяжело вздохнув, словно после пережитого морока, произнес Михаил Ильич, - допустим, что все сказанное вами есть правда, но мне пока не ясно что именно вы хотите от нас, ваших биороботов, как вы утверждаете? И есть ли у вас гипотезы на предмет чья же это иллюзия, в которой мы все обретаемся? И про биороботов ваша гипотеза звучит оскорбительно!
- Послушайте, но у меня тоже есть вопросы к гостю! – вдруг встрепенулся Григорий, молча сидевший в изумлении, - вот вы говорите, что мы всего лишь следствие генетических экспериментов ваших ученых, для весьма прикладных задач вашей цивилизации, но почему вы нас бросили, обрекая на столь тернистый и кровавый путь эволюции? Неужели нельзя было помочь нам избежать такого количества ошибок и заблуждений? Сколько крови мы пролили и страданий пережили?! Или это все эксперимент, за которым вы пристально наблюдаете, то почему вы не вмешиваетесь в ход эксперимента, чтобы обеспечить его успех?
- Григорий, мне больно отвечать вам, но те ошибки и заблуждения вам необходимо именно пережить, что и приведет к вашему успеху, как цивилизации, а успех нашего эксперимента будет в любом случае – самоуничтожитесь вы, или пройдете все испытания с достоинством, мы внимательно будем следить за вами. И на определенном этапе, когда гуманистические идеалы станут обыденностью и рутиной, мы вступим с вами в контакт уже на цивилизационном уровне, с участием правительств и общественных и научных кругов. Любое же преждевременное наше вмешательство обрекало бы вас на новую череду ошибок, но уже более масштабных. Да, и скучно это – наблюдать одно и тоже, согласитесь. И открою вам секрет - мы воспринимаем вашу эволюцию, как некую игру, где мы иногда позволяем себе, незаметно для вас, вмешиваться подправляя и нивелируя ваши огрехи, но делаем это очень «тактично», это можно сравнить с нейрохирургией. И повторюсь - наша готовность вступить в контакт с вами зависит от степени достижения определенной стадии морального уровня развития вашего социума. Обратите внимание – не технического, а именно морального! Ваше развитие во многом нас изумляет. Прежде всего, как я говорил уже – ваше развитие скособочено в сторону технократической цивилизации. Было несколько точек бифуркации, когда можно было все исправить, но вы выбирали худший сценарий. Но мы уверены, что это не фатально, и у вас еще есть шансы на выживание, как независимого вида!
- То есть все настолько плохо, что речь идет именно о выживании, а не просто о сложном развитии? – негромко спросила Катя.
Оанн подошел к Кате и нежно взял ее руку в свою. Глаза Кати расширились, и она слегка задрожала, после чего застонав слегка, чуть не упала на спину.
- Что вы делаете?! – горячо воскликнул Григорий, поймав падающую Катю.
- Все хорошо, Гриша, - скала Катя и расплылась в счастливой улыбке, - что это было? Я пережила прилив удивительного счастья, словно, простите оргазм пережила! Как вы это делаете?
- Катюша, мы многое можем… - поглаживая руку, ответил Оанн.
- Ой, а у вас, кажется, волосы появились! – изумленно заметила Катя, вырвав свою руку из ладоней Оанна. Вы же лысый были совершенно! Как вы это сделали?
Оанн тяжело вздохнул и почему-то с укоризной взглянул на Григория.
- Поверьте, это такие мелочи, по сравнению с нашими иными возможностями. А моя появившаяся шевелюра связана с волной симпатий в отношении Кати. Организм наш способен видоизменяться сообразно тем обстоятельствам, которые диктует этот сложный мир. Со временем, если вы выживите, как вид, то это неминуемо станет и вашим очередным достижением на тернистом пути эволюции, - говоря это Оанн, ласково смотрел на Катю. Было заметно, как его худощавая, если не сказать костлявая фигура стала на глазах набирать мышечную массу, создавая образ мощного атлета.
Катя нервно рассмеялась, наблюдая, как на ее глазах преображается гость.
- Вы что же понравиться хотите мне? - все еще улыбаясь, заговорила Катя.
- Да, собственно, уже понравился, остаются лишь некоторые детали, - Оанн говорил с вызовом, не отводя глаз от Григория, - меня лишь останавливает болезненная реакция вашего приятеля, Григория. Мне, кажется, он тоже имеет виды на вас. Не правда ли, Гриша?
Гриша вскочил с места и хотел было подойти к Оанну ближе, но отчего-то не смог, и, тяжело вздохнув, обессиленно сел на пол, не сводя своего взгляда с Оанна. Григорий стал учащенно дышать, будто толь что, закончил борьбу с кем-то.
- Во-первых, не Гриша, а Григорий Яковлевич! – запыхавшись заговорил Григорий, - а, во-вторых, да мне Катя тоже нравиться!
- Уважаемый, Григорий Яковлевич, поверьте Катя в состоянии сама определить, кому она сможет подарить свою драгоценную взаимность, - со смехом продолжил Оанн, - а ваша болезненная реакция неуместна, так как могла поставить вас в неудобное положение.
- Послушайте, Оанн, вы что же, прибыли сюда в поисках партнерши, или для исследований, как вы изволили выразиться нашей культуры и бытия? – довольно строго спросил профессор.
- Не знаю удивлю ли вас, но одно другому не мешает, а даже помогает. Мне очень интересны ваши реакции. А Катя в моем понимании просто очаровательна! Катя, если вы запретите мне проявлять свою симпатию к вам, я тут же прекращу это делать!  - сказав это Оанн вопросительно взглянул на Катю.
- Ну, что вы, жарьте! Респект, Оанн! – со смехом сказала Катя.
- Ну, знаете, это уже слишком! Я надеялся на серьезный научный диспут, а стал свидетелем банального волокитства, переходящего… - говоря это, Григорий запнулся и, набрав воздуха в легкие, выпалил, - ****ства! После этого выступления в опустевшей аудитории вдруг опять появилась ворона, словно, только и ждала своего выхода после условной реплики. Все обернулись на Григория, который несколько театрально встал, несколько выпятив свою грудь, будто выражая готовность принять геройскую смерть от превосходящих сил противника.
 Все, не сговариваясь дружно расхохотались, а Катя даже стала протирать выступившие слезы смеха на глазах.
- Гриша, я не даром считал тебя гордостью этой группы! – проговорил, отсмеявшись профессор.
Дольше всех смеялся Оанн, но было заметно, что его смех скорее походил на искусную имитацию, так как глаза его вдруг стали желтыми, а череп, как показалось удлинился.
- Уважаемый Григорий, я имею представления о человеческом юморе не только 21 века, но, поверьте, и в более давние времена. Готов присудить вам первое место за остроумие! Ведь даже гениальная острота, сказанная не вовремя теряет свою прелесть. Вы подгадали на все сто процентов! Но хочу вас заверить, что до того самого ****ства, о котором вы говорили не дойдет, – сказав это Оанн подошел к вороне и подставил ей свое плечо, на которая она тут же спланировала, - но хотелось бы все же уточнить, что вы имеете под словом «****ство»? Если тем самым вы хотели оскорбить прелестную Катерину, то я сумею постоять за ее честь, имейте в виду! На дуэль не вызову, так безмерно ценю человеческую жизнь, но покалечить вас смогу.
Всем стало очевидно, что только теперь слова Оанна полностью совпали с его настроением. Хищный взгляд был в полном соответствии с угрозой, произнесенной им. Если понятие «холодный ужас» могло материализоваться, тот сейчас был самый подходящий случай. Все одновременно почувствовали озноб и некую волну холода, потянувшую со стороны Оанна. Воцарилась немая пауза, которую никто не знал, как ее прервать. Катя подошла к Грише и ласково положив ему на плечо руку негромко заговорила:
- Гришенька, мы же с тобою были всегда друзья, и ты сам мне говорил, что если и влюбишься, то только в женщину старше тебя и умнее! Так ведь? Я ни по одному параметру не подхожу!
Гриша, насупившись, продолжал молчать, искоса поглядывая на Оанна. В этот момент встал из-за стола Михаил Ильич, и медленно, подойдя к Оанну сел на стул рядом с ним.
- Надеюсь, вы это не серьезно, уважаемый гость? -спросил профессор, сделав логическое ударение на «уважаемый гость», - я с радостью готов пообщаться с вами, но лишь при условии, что ваше поведение не будет выходить за рамки приличий, под которыми я понимаю высказанные угрозу в адрес моего студента.
- Михаил Ильич, я знаю, что ваше время – время гуманизма и очень часто пустой болтовни, за которой скрывают, подчас обычную трусость. Я сформировался, как личность в таком обществе, где за слова привыкли отвечать, а честь дамы стоит дорого! Или вы придерживаетесь иных взглядов? – Оанн говорил это уже своим голосом, а брелок, помогавший ему, исчез в едва заметном углублении серебристого комбинезона под правой ключицей.
- Так-то оно так, но согласитесь, что ваш противник заметно уступает вам по всем параметрам. Это не честно, в конце концов! – было заметно, как волнуется Михаил Ильич.
- Да, не волнуйтесь так, Михаил Ильич! Я просто решил преподать маленький урок Григорию, но мой педагогический талант, возможно преувеличен. Но я все равно надеюсь, что Григорий усвоит простое правило, что не следует идти в открытый конфликт, где его позиции явно проигрышны по всем статьям.
- Хорошо, мы усвоили ваш урок, Оанн. А теперь скажите, отчего исчез ваш прибор, отвечающий за перевод? И теперь стало заметно, что вы сами можете общаться напрямую, без помощи техники? – Катя решили перевести разговор на другую тему.
 Тем временем, было заметно, что внутри Григория боролись два чувства – страх и негодование. И проницательный профессор с облегчением отметил про себя, что страх победил!
- Все просто – для процесса адаптации мне требуется не так много времени. Мое сознание на автопилоте уже научилось понимать вашу речь и высказывать свои мысли. А теперь я хочу вместе с вами побывать на следующем семинаре, если вы, Михаил Ильич не против, а потом прогуляться по самым вашим любимым местам. Екатерина, если вы будете столь любезны, я принял бы ваше предложение погулять. Специально говорю для Григория – если Катя скажет нет, то я смиренно удовольствуюсь обществом Михаила Ильича! – Оанн заразительно рассмеялся, забавно размахивая руками. Все кроме Григория тоже расхохотались.

Новые
Все попытки встать и пройти по прямой заканчивались падением сразу после того, как небольшого роста человекоподобное существо с косматой головой черного цвета вставало и, раскачиваясь делало несколько неуверенных шагов. Существо находилось за стеклом, в камере размером пять на пять метров, где стоял небольшого видя ящик, напоминающий прозрачную капсулу, наполненную маслянистой жидкостью. Существо, прежде чем встать, пристально взирало на три фигуры в серебристых комбинезонах, стоявших напротив него за стеклом. Казалось, что этот косматый человек пытался сказать что-то важное, но рот его безмолвно открывался, а звуков не издавал. Пробормотав что-то, мохнатое существо обессилено рухнуло на пол и, загребая руками, как во время плавания, поползло в сторону троицы, стоящей снаружи. Игиги за стеклом безмолвно наблюдала за происходящим в камере. Косматое существо, беспомощно, размахивая руками и ногами, было все измазано какой-то маслянистой субстанцией и представляло собой весьма жалкое зрелище.
- Опять падает? – спросил, наконец, Энке, стоявший справа от женщины, одетой не только в серебристый комбинезон, но и одетой в одеяние, напоминавшее бирюзовую тогу.
- Да, наши эксперименты упираются в какой-то невидимый барьер. Мы перепробовали все! Необходима структурная перестройка сознания, - спокойно, но с легким оттенком разочарования сказала женщина, и отошла от прозрачной камеры. Перед ней возникла голограмма, изображающий всевозможные схемы и ДНК модели.
- Скажи, моя несравненная Нинхурсаг, сколько еще времени может занять создание полноценного нового помощника? – озабоченно спросил Энке, не отрывая глаз от существа в камере, беспомощно ползающего по полу.
- Ты же знаешь, мой дорогой, что почти уже перестала спать. Все время провожу, здесь в лаборатории. Проблема в том, что мы должны создать здесь максимально похожего на нас помощника, который был бы полностью подчинен нашей воле и наделен достаточными возможностями для работы в шахтах и снаружи, - говоря это Нинхурсаг внимательно рассматривала схемы и модели ДНК в виде голограмм, нам нужно наделить разум неофитов такими ДНК, которые не встречаются больше здесь, на этой планете. Иначе, вся их эволюция сведется лишь к усовершенствованию своих физиологических качеств, позволяющих выживать в дикой природе Земли. А я думаю, мы должны настроить их мозг такими качествами, которые позволят изменять окружающий их мир! То есть не приспосабливаться самим, а приспособить планету для нашего комфортного существования!
- Ты Нинхурсаг, максималистка! – сказал Энке, - но ты же знаешь, что, как вид мы уже обречены на вымирание, или жесткую трансформацию, которую переживут далеко не все. И комфортное существование не так уж и важно сейчас. Мы должны продлить дни жизни нашей планете, чтобы, как можно больше наших собратьев смогли перейти в иную форму бытия.
- Мы даже не решили во что мы будем трансформироваться, чтобы сохранить сознание и весь наш эволюционный опыт. Есть десятки возможных вариантов, и старейшины, вроде Энлиля склоняются к неорганическим формам существования, как самым надежным. Ведь они не подвержены быстрому старению и смерти. И наше мнение пока в меньшинстве. Или ты тоже решил отказаться от белковых форм существования? – говоря это, Нинхурсаг подошла к Энке и нежно положила свою руку на его плечо.
- Нет, я по-прежнему считаю, что только органика является самым эффективным способом выживания нас, как вида. Да, конечно, это связано с большими рисками, но мы можем развиваться и меняться, а не только быть носителями информации и опыта для неизвестно каких обитателей Вселенной! И еще неизвестно, появятся ли они когда-нибудь? И кому тогда будет нужен этот хлам, как носитель информации?
- Но мы сохранимся в вечности, мой дорогой братец! И этого хочет всякий обитатель Вселенной! – заговорил вошедший игиг, выделявшийся ростом и величественный головной убор в виде конусовидной шляпы с наростами, напоминающими рога - а если тот вид органики просто погибнет под натиском «черной дыры», или иных страшных сил Вселенной? Мы растворимся в космосе, не оставив и следа?
- О, нас осчастливил своим визитом наш владыка, правитель Вселенной, усмиритель бурь и ураганов, блистательный Энлиль ?  - сказал Энке разводя свои руки в виде приветствия.
- Да, я понял, что мы находимся в ситуации, когда принятое решение будет влиять на весь дальнейший ход нашей истории. И это решение мы будем принимать совместно со старшими игигами, - Энлиль пристально посмотрел на Энке, - Я знаю о твоей мудрости, брат мой, но во многих знаниях открывается пространство для многих печалей, не так ли? И мудрецы пересчитывают свои ошибки… Поэтому, наши законы требуют коллегиальности в принятии таких решений! Собственно, я прибыл к вам для того, чтобы согласовать нашу позицию и сделать ее солидарной! Я очень надеюсь, что эта встреча станет плодотворной! Но прежде, чем мы перейдем к этому, расскажите мне, как обстоят дела с нашими помощниками. А то страсти уже накалились среди игигов в шахтах. Мы ведь мобилизовали всех?
- Да, я понимаю тебя, Энлиль. Наше сокровище Прекрасная Нинхурсаг уже в шаге от результата, которого мы все ждем. Я был недавно у игигов и поведал им о наших достижениях. Не буду говорить, что они находятся под большим впечатлением, но готовы еще подождать. И впрямь, мы подошли к рубежам, за которыми уже поджидает успех. И вот здесь я хотел бы посоветоваться с вами о той идее, которая пришла в мою голову - а что, если мы нашу работу над помощниками превратим в работу над носителями нашего разума? Так ведь мы сможем одним ударом поразить две цели! Мы создадим помощников, надежных и безотказных трудяг, и сможем закрепить наше ДНК в молодом носителе, дав ему шанс развиваться и затем стать нашим наследником… У нас появиться уникальная возможность сохранить нашу ДНК, как в надежном банке «Золотой вклад»!
По раскрасневшемуся лицу Энке было заметно, как он взволнован, излагая свою идею.
Нинхурсаг восторженно наблюдала за своим мужем и братом, пока он говорил, выражая своей мимикой не только полное согласие, но совершенный восторг.
Энлиль, слушая Энке, бродил по небольшой лаборатории и ничего не говорил. Затем, подойдя к прозрачной перегородке, разделявшей подопытного существа, сидевшего на полу с бессмысленной улыбкой блаженного идиота.
- Ему не хватает только стекающей по уголкам рта слюны, чтобы довершить законченный образ нашего помощника, - произнеся это, Энлиль резко повернулся к Энке и Нинхурсаг и заговорил тихим, но решительным тоном, - я только что прибыл из Арали . Там опять мятеж. Мне пришлось быть очень жестким. Многие наши собратья пострадали. Кого-то уже нет в живых, а кто-то будет отбывать наказание в еще более ужасных условиях. И я прибыл сюда, - голос Энлиля стал повышаться и глаза его стали просто сверкать, - чтобы сообщить вам каждый день работы наших братьев в условиях, несвойственных привычной среде обитания грозить новыми бунтами! Это во-первых… А, во-вторых, твои рассуждения о носителе нашей ДНК станут темой обсуждений на совете мудрейших лишь только тогда, когда наши шахты будут работать бесперебойно благодаря усилиям новых помощников, наших рабов! Если в течение ближайшей земной недели, мы не отвезем новых рабов в шахты, то вы с Нинхурсаг отправитесь в Арали и вначале объясните причину по которой прибыли одни без сотен рабочих, а потом и сами вместе с ними будете добывать столь необходимое нам золото, пока ваши помощники не придут по своей воле к вам на помощь! последняя фраза была уже почти криком, - последняя фраза Энлиля уже была почти криком, свидетельствовавшем о крайней степени возбуждения. Энке и Нинхурсаг давно не видели Энлиля столь яростным. Было очевидно, что ему пришлось непросто в поселении игигов, отвечавших за добычу руды. Видимо, там произошло нечто вопиющее – восстание игигов.
После столь эмоциональной речи Энлиля воцарилась тишина, которую, зная характер младшего брата, выдержал Энке, славившейся своей мудростью не только в точных дисциплинах, но и в психологии. Переждав, когда буря в душе Энлиля утихнет, к нему подошла прекрасная Нинхурсаг, которая, сняв свой белоснежный колпак ученого, распустила свои великолепные волосы, напоминавшие огненный шар из мелких завитков медного цвета. Сотни тысяч сердец начинали усиленно биться от одного этого вида, а уж, если начинала говорить прекрасная богиня, то самые мудрые мужчины теряли способность сопротивляться стройной логике ее рассуждений.
- О, мудрейший правитель нашего народа! Мы здесь знаем, что только твое могущество и мудрость позволили тебе остановить восстание игигов! И поверь, нам больно это слышать, так как мы там были недавно и сумели, как мне кажется убедить их, что помощь близка и мы стоим на пороге великого этапа в нашей истории. Уже через два дня ты увидишь полноценного рабочего с разумом, позволяющем исполнять даже сложные приказы игигов в шахтах и не только! Эти живые орудия смогут собирать урожаи столь необходимого продовольствия, которое мы добываем сами, - говоря это, Нинхурсаг плавно подошла к Энлилю, усевшемуся в кресло напротив стола с химическими реагентами и прочими научными приборами, и встало на колени, положив свою прекрасную огненно-медную голову ему на колени.
Было видно, как на глазах стал смягчаться Энлиль. Он погладил голову богини и уже весьма дружелюбно взглянул на Энке.
- И что скажет на это мудрейший из игигов, несравненный Энке? Подтверждаешь ли ты слова своей прекрасной сестры и жены?
- Брат мой! Вначале прошу принять нашу благодарность за своевременное вмешательство в разгоравшееся восстание. А теперь прошу меня выслушать! Мы с Нинхурсаг предлагаем тебе не только бессловесных тварей, работающих по принципу «подай-принеси», а хотим предложить тебе саморазвивающуюся биомодель разума, способного к эволюции. Давно уже не секрет, что мы, как биологический вид находимся на грани исчезновения, а если учесть те трудности с атмосферой нашей родной планеты Нибиру , то пора бы задуматься и о преемниках, способных не только сохранить наши многочисленные знания, но и опыт, который может стать основой новой цивилизации, построенной по нашим правилам. То есть мы сможем повторить опыт нашей цивилизации на этой планете! Мы уже смогли внедрить нашу ДНК в некоторых обитателей Земли. Да, они еще не совершенны, и не способны мыслить подобно славным аннунакам , но теперь это вопрос времени! Но если наш Творец будет благосклонным нашим стараниям, то уже через семь дней мы создадим новый мир! Они унаследуют наш разум и способность размножаться!
Энлиль встал и опять подошел к прозрачной перегородке, отделяющей игигов от беспомощного и жалкого существа, сидящего там на полу. Долго, в задумчивости разглядывая подопытного, с удивлением, рассматривающего свои пальцы на руках, Энлиль, наконец, произнес:
- Разум – это плод, который можно есть, только созревшим! Начни его потреблять немногим ранее или позднее положенного срока, отравишься! Вы же понимаете, что процесс познания и овладения разумом, схожим с нашим подразумевает сложный и длительный путь эволюции, даже по нашим меркам… Увидит ли наш великий народ плоды своих усилий?
- Да, ты прав в своих опасениях. Конечно, сразу наделить их разумом схожим с нашим не получиться, но, во-первых, у нас нет такой задачи. Они должны лишь быть сильны, здоровы и исполнительны. Это мы обещаем, а, во-вторых, я гарантирую, что они смогут воспроизводиться, то есть размножаться, передавая накопленный опыт и знания своим потомкам, улучшая свой мыслительный аппарат и миропонимание. Чрез несколько поколений, их мозг не будет сильно отличаться от нашего, но его когнитивные способности, будут, конечно, здорово отставать, - сказал Энке.
- Да, и естественно, на первых этапах мы будем активно помогать им, наделяя их знаниями, необходимыми в строительстве своей цивилизации, - вмешалась Нинхурсаг, - это будет своеобразная цивилизационная прививка, включающая в себя все основные необходимые дисциплины для дальнейшего развития и совершенствования.
Опять воцарилась тишина в лаборатории, прерываемая лишь характерным пощелкиванием приборов и бормотанием человека за перегородкой.
Наконец, Энлиль повернулся в сторону стоявших за его спиной Энке и Нинхурсаг. На его лице играла улыбка.
- Как назовем наших братьев меньших? - спросил Энлиль, указывая на сидящего на полу с копной черных волос человека.
- Черноголовые? - неуверенно сказала Нинхурсаг.
- Ну, что ж, значит так тому и быть! – со смехом сказал Энлиль, обнимая Энке и Нинхурсаг.
- Но, давайте разобьем нашу работу на два этапа: Первый – вы создаете надежных помощников для наших собратьев, а затем, с учетом накопленного опыта их эксплуатации, перейдем ко второму этапу – «прививки цивилизации», когда мы уже создав усовершенствованную модель человека, наделим его разумом, схожим с нашим и начнем передавать знания по приручению окружающего их мира.
- Да, ты же прекрасно знаешь, Энлиль, что эта история не будет линейной, и наверняка, эти создания будут сбиваться с поступательного пути развития, возвращаясь к дикости, теряя обретенные навыки и стремясь самоуничтожиться. Все бы ничего, но они ведь носители нашего ДНК и продолжатели нас. Поэтому мы будем внимательно следить и помогать им в самые критические моменты.
- О, это непременно! Если этот эксперимент не надоест нам! – со смехом сказал Энлиль, - ты же знаешь, брат мой, я люблю быстрый результат!
В этот момент черноволосое существо подошло к прозрачной перегородке и уткнулось головой, прямо напротив игигов, таким образом, что расплющило нос. Выражение лица было очень грустным. Создавалось такое впечатление, что оно явно о чем-то молило.
- Что ж так все печально? – спросил Энлиль, - вы что не могли наделить его толикой счастья?
- Он явно подозревает, что его ожидает долгий и тернистый путь эволюции, полный горестных потерь и неудач…- с печальной предположила Нинхурсаг.
- Видимо внутренний голос подсказывает ему, что впереди ждут проблемы, но мы наполним его счастьем неведения и отправим в закрытый виварий на первое время, где у него все будет для счастья, - заявил Энке.
- Итак, через семь дней мы доставим нашего нового раба в шахты и устроим показ, заявив, что через месяц, всю грязную и черную работу эти черноголовые возьмут на себя? - - строго спросил Энлиль.
- Все так, наш мудрый правитель! – сложив ладони смиренно сказал Энке, - за это время мы создадим нашим трудящимся собратьям достойных помощников! И лишь после этого, при одобрении нашего мудрого правителя внедрим наше ДНК в пока еще несовершенный мозг. Тем более, ты же помнишь, что наши эксперименты уже дали предварительные результаты. Уже существуют тысячи наших тварей, созданных при помощи экспериментов нашей лаборатории, но они не способны принять в лоно своего сознания даже простые знания, позволяющие запустить механизм интеллектуальной эволюции. Они способны только выживать и только в благоприятных условиях.
- Мой брать, твои амбиции всегда восхищали меня. Мои же задачи значительно проще, ты это знаешь, но я солидарен с твоими намерениями. Да будет так!
Шахты.
На центральной подземной площадке, в шахтах, где располагались многоярусные устройства подъема столь необходимой для игигов руды стали собираться игиги. Многие из них с трудом передвигались.
- Работа в шахтах приостановилась! И все знают, что мы уже не можем здесь работать, как приложения к механизмам, которые добывают столь необходимую руду! Мы требуем ротации хотя бы, если они нет могут нас освободить от этого труда! – вскрикнул Гибил, вокруг которого собрались прочие игиги, - либо мы свернем всю работу здесь, либо сможем наслаждаться голубыми небесами, и первозданной зеленью этой планеты. Она способна дарить радость!
- Конечно, мы все здесь изнемогаем, в подземелье, и не физическое истощение, а моральное привело нас к этому протесту, но Гибил, согласись, что разрушение оборудования и прекращение работ не станут ли причиной гибели все нашей древней цивилизации? Да, нам всем тяжко находиться в подземелье, и это намного хуже, чем под волами морей, где мы добывали столь важное для нас золото! Наш организм испытывает тяжелейший стресс от отсутствия естественного света и воздуха. Многие наши собратья добровольно уже закончили свой путь и ушли к праотцам! Но мы знаем, что премудрый Энке скоро приведет нам множество помощников, способных выполнять нашу работу под землей! Поэтому я предлагаю дать еще время нашим старшим братьям, чтобы решить этот вопрос! – заговорил Илабрат, повернувшись к игигам.
- Ты всегда был любимцем Ану, нашего праотца, и мы с уважением относимся к твоей мудрости и опыту! Но сколько еще нам ждать? – ответил неугомонный Гибил, огонь из шляпы которого символизировал его работу по плавке породы, перекрывающей путь к драгоценной руде.
Неожиданно, среди игигов появилось голографическое изображение Энлиля. Он был торжественно одет, как перед торжественным ритуалом. На нем была сверкающая тиара с шестью наростами, напоминающими рога быка. Его сверкающий хитон теперь имел сверкающий золотистый цвет под стать его волосам. Глаза его, как и у всех игигов были огромны и сверкали огнем божественной энергии. В руках он держал драгоценный рундучок с доступом к великому МЭ. От неожиданности все игиги расступились, образовав полукруг.
- Поздравляю, вас, братья мои! С двумя знаменательными событиями! Первое – это то, что через семь дней у вас появятся помощники, на которых вы сможете взвалить все свои заботы и дела, связанные с добычей нашей драгоценной руды! А второе – это мое прощение все тех, кто участвовал в бунте, который парализовал нашу работу здесь на некоторое время. Нам пришло даже увеличить добычу золота сиз другого континента, где такие же братья ведут круглосуточную работу! Итак, через неделю будет праздник, на котором отметим новую эру нашей цивилизации, когда весь черный и неблагодарный труд ляжет на плечи наших новых рабов, созданных по образу и подобию нашему. Они будут способны поминать команды и быстро их выполнять со всем старанием, на которые они будут способны!
Игиги, окружившие голограмму Энлиля молча наблюдали за ним. Никто не произнес ни слова.
- Отчего ты не появился сам среди нас, Энлиль? Или страх сковал твою волю? Ты же знаешь, что общение через голограммы, как правило используют при малозначимы коммуникациях. А здесь ты собираешься предотвратить бунт и вселить надежду в иссохшие от страданий наши сердца! – заговорил старец Илабрат, бывший помощник самого Ану, - я вот сам прибыл сюда, несмотря на свой возраст, так понимал всю серьезность бедствия, свалившегося на нашу планету. Я стар, а глаза мои уже плохо видят, пальцы дрожат, но здесь, среди своих братьев, исполняю свой долг? Ты должен быть с нами сейчас, Энлиль!
- Да, с нами!! С нами! – закричали вразнобой прочие игиги, - Вы наслаждаетесь на небесной станции, где столько комфорта, а мы вынуждены здесь спасть нашу общую планету!
Голограмма Энлиля вспыхнуло ярким изумрудным светом так ярко, что большинство игигов закрыло свои глаза ладонями, или зажмурилось. Настолько нестерпимым был свет.
- Вы все прекрасно знаете, что каждый, кто оказался здесь, в подземельях этой планеты, искупает разной степени свои провинности. И, как правило они связаны с непослушанием, или откровенным бунтом. И кара моя заслужена вами. Не вам ли знать, что наказание неминуемо. И видимость вашего добровольного заточения в земных шахтах соблюдена лишь для того, чтобы ваша гордыня не страдала. Я на многое могу закрыть глаза, но только не на открытый бунт, который вы сейчас и начинаете! Так, слушайте, нефилим : Вы будете здесь пребывать во мраке заточения ровно до тех пор, пока я не решу вас освободить! И воля моя будет зависеть лишь от вашего усердия! А помощь - от воли брата моего Энке и сестры моей Нинхурсаг! Если же, кто ослушается моих слов, ослепнет здесь же и лишиться своего МЭ, уподобиться животным, пожирающим траву и падаль здесь, на Земле! И для этого мне не надо пребывать здесь лично! Теперь я хочу сказать несколько слов для почтенного старца Илабрата, единственно, появившегося здесь по своей воле, и неповинного ни передо мною, ни перед очами нашего Творца! Ты, знаешь, что мудрости проще вселиться в седую или даже лысую голову, так вот, слушая тебя, я понял, что иногда ей тесно и некомфортно в голове, независимо от наличия седых волос, или их отсутствия. Такие головы пусты, как старый заброшенный склеп, где все уже сгнило и стало прахом. Твои заслуги перед отцом нашим не делают тебя неуязвимым! Ты можешь совершать ошибки, но теперь отвечать за них будут и твои товарищи! За дерзость слов твоих я наказываю вас всех запретом на выход из шахт даже после окончания вашего рабочего дня. Вы будете там жить ровно до того момента, пока я не разрешу вам предстать пред мои очи.
- Это же… - один из игигов, держа глаза закрытыми, решил выкрикнуть свой протест, для чего поднял руку и приблизился к голограмме Энлиля. Сразу же послышался треск и посыпались искры, как при сильном разряде тока, а появившийся дым скрыл происходящее в зале. Как только дым рассеялся, стали заметны удрученные фигуры игигов, многие из которых кашляли и по-прежнему закрывали ладонями глаза. Кто-то даже стонал. Игиг, который хотел выразить свой протест просто исчез, как во время фокуса у провинциального факира. Но изображение голограммы, наоборот, увеличилось и стало ярче. Энлиль бесстрастно наблюдал за игигами.
- Кто-то еще хочет высказаться? Я готов выслушать конструктивные предложения по увеличению добычи руды, а все прочее только, когда улучшиться мое настроение. А вы, наказанные игиги его сильно испортили его мне. И до тех пор, пока оно не улучшиться я готов общаться с вами только по вышеназванной теме! – Энлиль это не столько сказал, сколько прорычал, и его изображение отчего-то в конце его выступления стало черно-белым.
Илабарт обхватил голову руками и завыл странным грудным голосом, от которого у всех присутствующих мороз по коже пошел. Все растеряно молчали, понурив головы.
- Это проклятие будет тяжким испытанием для нас! – воскликнул один молодой игиг.
Странный, постепенно усиливающийся писк наполнил зал, где были игиги. Именно таким звуком начинался трудовой день игигов, когда они вынуждены были спускаться в шахты для работы. Всем стало ясно, что их ждет тяжкий труд, и они уныло поплелись на выход.
Энке устало опустился в огромный бассейн с искрящейся водой, источавший сложный букет ароматов диких трав и благовоний. В нескольких местах бассейна били небольшие фонтанчики. Медленно плавая Энлиль повернулся на спину и увидел прямо над собою огромное ночное небо, усыпанное мириадами звезд. Он знал, что где-то там, в космосе, вращается его родная планета, где его земляки с таким нетерпением ждут помощи в виде золотоносной руды, добываемой здесь. Но он так давно находился здесь, на Земле, что кажется истинное счастье может испытывать только здесь.

На дачу!
Отсмеявшись, Михаил Ильич обратился к Оанну:
- Оанн, а давайте сформулируем ваши конкретные цели. Что кроме общих впечатлений вы хотите получить от нас. И в качестве бонуса – для чего именно?
- Первое – я, как представитель цивилизации превосходящей вас по развитию, заинтересован в личностном контакте, который позволит мне создать ваш психологический портрет. Конечно, мы следим за вами давно, но эмоции непосредственного контакта несравнимы с впечатлениями стороннего наблюдателя. Наши беседы еще не подразумевают межцивилизационный контакт. Даже если вы расскажете кому-либо о наших встречах, то вряд ли кто-либо вам поверит. Я всегда сумею обратиться в ворону, а даже если останусь в своем нынешнем облике, то тут же опровергну все ваши слова о наших контактах. Мы успешно создали медийный образ полусумасшедшего, который грезит своими рассказами о встречах с «инопланетянами». Поэтому предлагаю не тратить на это время и силы. Говорю это особо для Григория, зная, что он эмоционально не слишком расположен ко мне. Теперь второе – мне очень важен спектр ваших эмоций в различных ситуациях при контакте со мною. Я говорю это для того, чтобы вы понимали, что с моей стороны возможно специальные провокации, после которых я попытаюсь проанализировать ваши реакции. Не волнуйтесь, ничего из того, что я делаю, не будет представлять опасность вашему, или ваших близких здоровью. И главное, не пытайтесь без моего предварительного согласия касаться меня, или пытаться причинить мне вред. И я говорю не только и не столько о физическом, но и эмоциональном негативном воздействии. Не забывайте, что мои возможности по сравнению с вашими беспредельны, и если я почувствую даже ментальную угрозу для себя, то инстинктивно буду защищаться, чем могу причинить непоправимый вред вам.
- Ну, прям, запугали нас так, что хочется поскорее домой попасть, - глядя исподлобья заявил Григорий, - как же вы будете отслеживать наши реакции на ваши провокации, если мы ограничиваем себя вашими пугалками. То нельзя, вредить нельзя. Где, спрашивается чистота эксперимента?
- Справедливое замечание! Но Гриша, я предупредил вас о возможных последствиях, в случае если вы предпримете определенные действия, несущие вред непосредственно мне. А эмоции вы можете переживать сколько угодно, то есть я не собираюсь вас ограничивать в вашей ненависти ко мне, если таковая возникнет, просто не советую совершать поступке на основе ненависти. Эмоции ваши я буду считывать в автономном режиме! Теперь относительно вашего, Гриша, испуга, то если так страшно, так я никого силком здесь не держу, вы все вольны удалиться. А общаться я буду лишь с добровольцами. И поверьте, я найду их в вашем же университете, или же в других, наподобие вашего!
- Хорошо, Оаннес, будем считать, что наши разногласия исчерпаны. Я заверяю вас, что мы учтем все ваши пожелания.
Неожиданно стало темнеть за окном. Приближался вечер.
- Послушайте, я хочу пригласить вас всех к себе на дачу! Там сейчас никого нет. Родители приедут не раньше следующих выходных. Мы могли бы устроить барбекю шоу! – со смехом предложила Катя.
- Отлично, я принимаю предложение! – с улыбкой сказал Оанн.
И я тоже готов провести вместе этот уикенд. Сегодня же пятница-развратница! - с вызовом сказал Гриша.
-Ну, разве я смогу оставить без попечения своих несмышленых студентов? Конечно, я тоже еду.
Больше в комнате никого не оказалось. Лишь грустный ворон, скучая расхаживал по грязному подоконнику, старательно что-то выискивая там.
- А вот, скажите, Оанн, как вы в вашей цивилизации решаете проблемы перемещения в пространстве? На лошадях, на ящерах, или пешком? – Гриша, задал вопрос с едкой улыбкой на лице, - а то машин у нас нету, даже наш профессор при его зарплате может позволить только такси по выходным.
- Ну, ты Гриша, уж так не надо принижать уровень жизни российской интеллигенции! – со смехом заметил профессор Гишпанский, - может на машину я и не накопил, но купить бутылку другую приличного игристого с крымских берегов, я еще смогу.
- Поверьте, Михаил Ильич, я прекрасно осведомлен об уровне жизни профессорского состава университетов России, и никаких иллюзий по этому поводу не питаю! И транспорт обеспечу нам всем отменный! Он самый удобный, поверьте. Нам всем надо будет одеть эти браслеты и встать в друг за другом, положив руку на правое плечо впередистоящего. Больше ничего то вас не потребуется.
- Да, это все здорово, а как же шампанское и устрицы?! – возмущенно спросила Катя, - я без шампанского отказываюсь ехать на дачу!
- Да будет вам все! Только не переживайте по пустякам! Катенька, я обещаю, что несколько ледяных бутылочек от моэт шандон империал брют украсят наш уикенд. Надеюсь, ваш изысканный вкус удовлетворил мой выбор? – Говоря это, Оанн взял в руки ладошку Кати.
- Оанн, вы ведете себя, как светский обольститель из бульварных романов 19 века. Это не столько пугает, сколько настораживает! – Катя пристально посмотрела в глаза Оанна.
- Вот-вот, я и говорю, что бдительность терять нельзя. Катенька, ты забыла свою сумку. Не волнуйся, я взял ее, - Гриша, говорил это спокойным тоном, но было заметно, как он волнуется по нервному подрагиванию пальцев его рук.
- Катя, обещаю, сюжет этого романа будет нетривиальным! И его герои проживут эти выходные ярко и незабываемо! Верите? – Оанн говорил громко, с широкой улыбкой на лице, - Итак, Я встаю первым, за мною Катя, затем Гриша, который теперь отвечает за Катину сумку, и, наконец, Михаил Ильич!
Все вначале с удивлением рассматривали странного вида браслеты, предложенные Оанном. Они отличались тонкой ювелирной работой, замысловатыми узорами, которые поблескивая, немного меняли свое расположение по отношению друг к другу. Никто так и не определил, что это за странный металл.
Наконец, после чреды острот, взрывов хохота и препирательств, все выстроились в колонну, которую замыкал профессор Гишпанский. Все кроме Оанна были настроены на розыгрыш, и готовы были поддержать эту шутку необычного гостя. Но о, чудо, не прошло и мгновения, как вся компания оказалась на приусадебном участке дачи, принадлежавшей Катиным родителям.
Вначале все растеряно оглядывались, находясь по-прежнему в колонне. Затем Оанн отойдя в сторону сел на скамейку напротив террасы. Все молча разбрелись по участку, не произнося ни слова.
- Да, это моя дачка, - чуть слышно произнесла Катя, - я в шоке. Как вы это сделали, Оанн?
- Видишь мою бороду, Катя? Я просто вырываю по волоску и выполняю все пожелания! – сказал со смехом Оанн.
- Так, у вас же не было бороды вначале нашего знакомства! И шевелюры такой не было. Вы были лысый и хищный. А теперь обаятельный бородач атлетического телосложения! Как вам это удается? – восхищенно спросила Катя, - надо было сделать наоборот. Вначале нашего знакомства вы должны быть с мощной бородой, а после, удовлетворив все мои хотелки безбородый и лысый!
- Да, удивили, так удивили… - растерянно поддержал Катю профессор, все никак не смирившись, что неожиданно оказался на даче.
- Уж не дьявольские ли это шутки? - настороженно спросил Гриша.
- Поверьте, если уж транспортировка через нуль-пространство для меня не проблема, то мгновенная коррекция внешности – это пустяк, о котором и говорить не стоит. Объяснять физику этих явлений бессмысленно, так как ваш понятийный аппарат не в состоянии будет переварить мои резоны. Давайте радоваться жизни. Вон, там у дверей стоит сумка-холодильник с французским шампанским и закуской.
- Я предлагаю развести костер! Давайте быстро соберем хворост и сушняк поблизости, - неожиданно все обратили внимание, как оживился Михаил Ильич, который стал говорить быстро и громко, чего раньше за ним не замечалось. Оанн стал внимательно следить за ним.
- Михаил Ильич, вон там, в углу нашего участка, в сарае, лежат дрова, можно их использовать. А дома у нас есть даже камин. Можно и там развести огонь.
- Нет-нет, давайте, пока погода позволяет, разведем здесь костер! – сказав это, профессор метнулся в сторону сарая за дровами. За ним последовал Гриша. Оказавшись один на один с учителем, Гриша заговорил негромко, но весьма эмоционально:
- Михаил Ильич, я не знаю, как вам, но мне все это не нравиться. Странный тип этот Оанн. Мне становится страшно не столько за себя, сколько за Катю. Он же явно ухлестывает за ней. Она младше его лет на двадцать, как минимум.
- Гришенька, я полагаю, что его, как ты говоришь «ухлестывания» укладываются в примитивную схему влечения людей противоположного пола. Я понимаю твою озабоченность и обещаю, что если его влечение к Кате станет навязчивым, то я вмешаюсь сразу же. Но если Катя решит ответить ему взаимностью, то это, согласись, их право. Она уже не ребенок, ей двадцать лет все-таки! Все знают в группе, что Катя очень нравится тебе. И у тебя есть такие же права на нее, как и нашего странного гостя. Заставь ее восхищаться собой в большей степени, чем, кем-либо. И тогда ее сердце будет принадлежать тебе. Только не будь агрессивен. Старайся использовать больше юмора и быть непредсказуемым, иначе уподобишься всем отвергнутым ухажерам. А они могут вызывать только жалость.
Выслушав, сказанное Гишпанским, Гриша ничего не ответил, только растеряно посмотрел в глаза профессора и поправил свои очки. Набрав дров, и захватив топор, они вернулись к небольшой площадке, где находился мангал.
Катя уже накрыла импровизированный стол в саду, недалеко от мангала.
- Я нашла две бутылки французского шампанского, фрукты, овощи, лепешки и сыры. Больше там ничего не было…, - несколько разочаровано заявила Катя.
- Прекрасная фея моя, на что ты еще рассчитывала? – удивился Оанн.
- На большую щедрость, мой джин! – со смехом сказала Катя.
- Незаслуженная щедрость – прямая дорога к пресыщенности, а оттуда прямиком к разочарованиям и беспробудной тоске. Поверь – этот маршрут исхожен миллионами ног. Ты же не хочешь быть разочарованной? – спросил Оанн, подойдя вплотную к Кате.
- Нет, не хочу, - испуганно сказала, Катя, отпрянув от Оанна, - от вас пахнет какой-то дикой и горькой травой, отчего начинает кружиться голова. И от этого мне страшно…, помолчав, она добавила: «Полагаю, что вы хотите секса со мною, так ведь? И чтоб без обязательств?
Оанн расхохотался и сел стоявший рядом пластиковый стул.
- Катюша, я и не предполагал, что во вашей культуре этой эпохе принято быть столь откровенным в амурных делах. Хорошо, теперь закроем этот пробел в моей подготовке. И если быть настолько откровенным, я могу изложить прямо все мои намерения, что сэкономит нам уйму времени и кучу нервных клеток Гриши, - сказав это Оанн улыбнулся, поглядывая в сторону Гриши и Михаила Ильича, которые старательно, но не очень умело разводили костер, - Так вот, предложение просты, как потуги ваших друзей у костра: Да, я хочу не просто секса с тобою, Катя, мне нужен плод нашей страсти, который ты выносишь в своем чреве, а после я его заберу с собой.
Катя ошарашено смотрела на Оанна, не помнимая шутит он, или нет. Оанн, по-прежнему улыбался будто предлагал совместную велосипедную прогулку.
- Так, что же, я, отдав своего ребенка не увижу его больше? – после некоторой паузы спросила Катя.
- Отчего же, увидишь, но встречи ваши будут регулярными, но нечастыми и под контролем моих друзей. Поверь они будут очень доброжелательны к тебе, а уж тем паче, к ребенку. Нам нужен набор ДНК, который есть именно у тебя. Это редкий набор важен для нашего существования, как вида. Еще один мой коллега, в виде очаровательной шатенки сейчас пытается соблазнить одного парня из юго-восточной Азии. Плод их секса встретит потом уже нашего ребенка, и мы будем стоять у истоков новой генерации игигов. Именно так называют наш великий народ. И еще – я не настаиваю на сексе, ибо эти эмоции считаются у нас примитивными, и давно ушедшими в прошлое. Лишь единицы еще иногда прибегают к таким формам удовольствий. Это, как… - Оанн замолчал, подбирая слова, - как пить у вас чистый спирт, закусывая соленым огурцом. Кому-то, уверен, нравиться. Но если ты посчитаешь меня привлекательным для волшебного таинства соития, то я весь в твоем распоряжении.
- Даа-ааа, протянула Катя, с трудом веря своим ушам, - и, что же в случае секса, вы будете столь же естественным, как и обычный человек, или меня ожидают, каки-то сюрпризы?
- Катенька, я знаю, что ты уже вкусила запретных плодов с этого древа, испытав разочарование, и печаль от отсутствия взаимности с предметом твоих воздыханий. Он оказался банальным бабником, причем весьма примитивного свойства. Я же обещаю, что наши краткие отношения останутся в твоей памяти навсегда, как самые яркие и восхитительные эмоции.
- А если я влюблюсь вас? – с лукавой улыбкой спросила Катя.
- То пронесешь это чувство, через всю жизнь! Ведь мы будем видеться, а главное – ты не будешь разочарована, так как я был искренними с тобою. Да, особо хочу отметить, что внешность, в которой я предстал пред вами, я могу менять в зависимости от обстоятельств. Просто я знаю, что ты тяготеешь к мужчинам постарше именно такой внешности, в которой я и нахожусь.
- А как вы выглядите на самом деле?
- Хм… - Оанн задумчиво посмотрел в небо, -огромными существами. У вас есть сказка про Гулливера и лилипутов. Так вот, люди – это лилипуты для нас. Мы создали ранее несколько видов людей, но они оказались неудачным результатом эксперимента, не способным к эффективному развитию и социальному усложнению.
- А развитие всегда подразумевает социальное усложнение? Может, вы были просто нетерпеливы и надо было подождать подольше? – спросил, подошедший Михаил Ильич.
- Видите ли, Михаил Ильич, для определения успеха или провала эксперимента, достаточно видеть и промежуточный результат. И, потом, важно определить критерии успеха. Вначале, мы хотели создать некое идеальное существо, наделенное таким понятием, как счастье. Оказалось это было сделать несложно. Для маленькой мухи – счастье – это изолированное пространство без хищников с огромной навозной кучей. Но нам нужно было существо, которое смогло бы самостоятельно создать себе мир, через который они ощутили бы счастье. То есть необходимо, что бы наблюдаемый объект смог преодолеть искушение покоем, отказавшись от него неизвестно ради чего! Если на первом этапе нам были нужны безропотные, выносливые помощники для грубой физической работы, то в дальнейшем, я усложнил задачу – мне потребовался носитель пытливого ума, способного ради новых ощущений и знаний, отказаться от комфортной среды обитания. Именно это и обеспечивало эволюцию разума, способного достичь высот, приближенных к нашему сознанию.
- То есть мушка должна захотеть улететь от навозной кучи и открыть для себя новые горизонты? Это же и есть библейское предание об Адаме и Еве в садах Эдема! – было заметно, как Гриша был удивлен собственным открытием.
- Да, конечно, ваша Библия много дает интересных знаний. Причем, вся прелесть в том, что со временем одни и те же главы Библии будут интерпретироваться людьми по-разному, - ответил Оанн.
- То есть мы – это подопытные мыши, способные в результате эксперимента уподобиться его организатору? Так уподобились, или еще не совсем? – спросил Михаил Ильич.
- Видите ли, Михаил Ильич, успешная эволюция подразумевает не только объем знаний, и умение их применить на практике. Это еще этическое развитие. И оно даже важнее. По сути, это симбиоз интеллектуального и этического развития. Мощь интеллектуальна порождает искушение к самоуничтожению! И у вас же пока есть перекос в сторону интеллекта. Мораль отстает. И этот перекос может погубить весь эксперимент! Я уже говорил об этом.
- А, может, уже пора вам вмешаться? Или этические законы, они подобны детским пеленкам, не дающим нам дорасти до вас? – спросила Катя.
- Нет, Катя, ваши «пеленки» – это инстинкты, руководящие вашим сознанием. Это стремление к власти, богатству и роскоши и к уничтожению. Они заложены были нами в ваше сознание, чтобы обеспечить видовое выживание и технологический рост. В основе успешного социума всегда лежит агональное начало. Конкуренция везде и во всем. Вспомните ваши античные цивилизации, шумерские города и так далее. Но мы ошиблись в том, насколько они смогут эффективно подавлять морально-этические нормы. В этом наш просчет. Запустив механизм агональности, мы не смогли учесть, насколько он будет разрушительным для морали. Правда крайности ужасны, что видно из положения дел в европейской цивилизации. Там мы слишком сильно качнули маятник в противоположную сторону. Подброшенная много лет назад левая идеология успешно спеленала механизм развития европейской цивилизации. Этот кризис покажет, как дальше будет развиваться род людской. Эгалитарность против агональности. Но эксперимент еще не окончен. Мы следим за вами и иногда, как я говорил, вмешиваемся, не привлекая внимания к себе общественного сознания. Вот и сейчас, мое прибытие тоже можно расценивать, как вмешательство, - говоря это, Оанн открыл бутылку шампанского и разлил ее по пластиковым стаканам, - за прогресс, несущий радость и счастье! – воскликнул Оанн и выпил шампанское. Все последовали его примеру.
- Как все это мерзко, однако! – выпив до дна заявил Гриша, - я даже не предполагал, что моя и воля миллиардов людей – это управляемый эксперимент. Судя по вашим рассуждениям, мы ничего не можем изменить, а только следуем заданным условиям великих экспериментаторов! А ваша мораль применима к нам, к вашим созданиям? Или мышки под микроскопом лишены такого права?
- А люди часто употребляли мораль к подопытным существам? Что-то я не помню такого, - вмешалась Катя, выступив неожиданно на стороне Оанна.
- Да, но сейчас уже существует мощные общественные движения, защищающее права животных. Мы пытаемся выучить их язык и попытаться понять их когнитивные способности! - - горячо заговорил Михаил Ильич.
- Но крыс, мышей и других животных все равно режут, прививают им болезни… стыдливо заявляя, что они лишены сознания и не могут столь же страстно страдать, как Homo Sapiens в силу собственного примитивизма! Хотя зоопсихологи уже утверждают, что человечество стоит на пороге фундаментальных открытий в области не только в зоопсихологии, но и в фитопсихологии , - Гриша по-прежнему горячился, нервно допивая третий бокал шампанского.
- Гриша, не стоит так нервничать. Начнем с того, что фитопсихологию некоторые ученые не воспринимают всерьез. И допустим, человечество поймет, что животные и растения имеют сознание и серьезные когнитивные способности! Что это в принципе меняет? Мораль останется прежней, с той лишь разницей, что применение ее стандартов станет значительно шире. И все! – заявил Михаил Ильич.
- Друзья мои, не все так просто. Могу сказать вам, что через некоторое непродолжительное время случиться научная революция, когда правоприменения станет распространяться и на животных и даже, несколько позже, на некоторые виды растений. Да их права по сравнению с человеческими будут урезаны, но они возникнут. К этому моменту ваши возможности для внутривидовой репродукции человечества достигнет таких высот, что не будет зависеть от секса и от уничтожения животных и растений, чтобы прокормиться! Тогда можно будет их наделять правами и обязанностями.
- А что же мы будем есть? – удивленно спросила Катя.
- Ну, ты же знаешь, что уже сегодня есть успешно развивающийся бизнес по производству мяса из пробирок. А со временем он станет тотальным! Вот и все! - кипятился Гриша, - а веганов пожирающих наши милые растение будет судить суд истории! Я прав, Оанн? – с ноткой сарказма спросил Гриша.
- Браво Гриша! Твои предположения уже можно рассматривать, как часть предвыборной кампании начинающих политиков в недалеком будущем! – смеясь воскликнул Оанн.
Тем временем, Катя, не дожидаясь друзей тоже сама налила себе шампанского и выпила почти залпом.
- Катюша, скажи на милость, кто научил тебя пить Моет Шандон залпом? И потом, мои познания особенностей вашего межличностного общения подсказывают, что единоличная выпивка не в славянской традиции, что отличает ее от европейских застолий, - продолжил Оанн.
- Да, пока дождешься, - говоря это, Катя слегка отрыгнула, улыбнувшись, и прикрыла рот ладошкой, - пардон, газики… Пока дождешься кавалеров, то можно умереть от жажды.
- О, да, это моя оплошность, - произнеся это, Гриша вскочил со своего места и устремился к Кате.
- Катенька, мне нужно кое-что обсудить с тобою наедине. Это возможно? – ехидно улыбаясь спросил Оанн, пристально взглянув на Гришу.
- Да, конечно, если вы обещаете вести себя, как хороший мальчик.
Стало заметно, что Катя слегка опьянела, и ее кокетливая недвусмысленная улыбка была адресована именно Оанну.
- Катя, но это не прилично оставлять гостей в разгар такой интересной беседы, - Гриша хватался за соломинку, чтобы предотвратить сближение между Оанном и Катей.
Сидевший чуть поодаль профессор, снял очки и близоруко рассматривал свои пальцы, явно размышляя о чем-то.
- И впрямь, Оанн, вы начали такую тему, что меня лично очень взволновала. Если бы не ваши чудеса, которые вы продемонстрировали нам, я бы счел все услышанное забавными фантазиями подвыпившего интеллектуала, но заставили нас поверить вам. И я очень взволнован, как историк, как человек, в конце концов! У меня куча вопросов к вам. И я настаиваю на продолжение беседы!
- О, моя аудитория сгорает от нетерпения! Что ж, этого и следовало ожидать! А давайте вначале выпьем на брудершафт, перейдя на «ты» друг с другом, а после вы дадите мне время для короткой беседы с Катей. Не более двадцати минут. После чего, продолжим наш семинар. Так, профессор. Решение будет принято только единогласно. Если кто-то будет против, я свой разговор с Катей перенесу на потом, сказав это Оанн разлил Остатки шампанского по стаканчикам, и торжественно поднял свой вверх.
- Не пей! - вдруг воскликнул Гриша, выбив из рук Кати стакан с шампанским, тем самым облив ее чудесным французским напитком, - Ты же потом жалеть будешь! Он же только этого и хочет!
Несколько мгновений Катя растеряно рассматривала Гришу, будто увидела его впервые.
- Пошел вон отсюда, идиот! Это не твое дело, сопляк! – тихо, но решительно проговорила Катя, сразу протрезвев, - ты кто мне? Жених, брат, сват? Извинись и заткнись. А если не сможешь заткнуться, то проваливай отсюда!
- Гришенька, ты не прав, конечно! Тебе необходимо извиниться и вести себя вежливо, - тут же вмешался Михаил Ильич, стряхивая капли шампанского с куртки Кати, а со своей стороны, могу сказать, что я против того, чтобы вы покинули нас сейчас. Давайте продолжим нашу беседу. Она очень увлекательна!
- А я по- прежнему предлагаю выпить шампанского! – со смехом предложил Оанн, наполняя стакан Кати веселым игристым, - я последую вашему предложению Михаил Ильич и останусь здесь вести с вами бесконечные разговоры о будущем, прошлом и даже настоящем! – заявил Оанн, не переставая изучающе смотреть на Гришу.
Гриша вначале отошел немного в сторону и, вызывающе улыбнувшись, достал из кармана складной ножик.
 - Я хочу убедиться в магических способностях нашего гостя! Вот, скажем, если я попытаюсь убить вас всех, он сможет меня остановить? – сказав это, Гриша застыл, будто окаменев. Нож выпал из его ладони и упал к его ногам.
- Гриша!! – почти хором воскликнули Михаил Ильич и Катя.
Гриша молча смотрел на них, словно остолбенев. Катя, повернувшись к Оанну решила спросить:
- А почему он молчит и не шевелиться? Это ваши заклинания, что ли?
Михаил Ильич тоже посмотрел в сторону Оанна, правда, ничего не сказав, только покачал головой.
- Не волнуйтесь, с Гришей все будет хорошо. Но он сейчас переживет некоторую внутреннюю трансформацию. Это поможет ему в дальнейшем более успешно справляться с проблемами.

- Что, Гриша, Гриша…, - едва слышно проговорил Григорий, - я ничего не боюсь, но смакую каждое мгновение этой жизни, которая полна такого счастья и радостей, что не передать словами. Посмотрите, как пузырится вино в бокале!
- Вот это фокус! Я такого Гришу не видела! – Катя восторженно наблюдала за своим приятелем.
- Пойдем, - сказал Оанн, нежно, подхватив Катю за локоть, - Михаил Ильич, вы не против, я надеюсь!
- Ну, после всего уведенного, кто тут станет «против»? – неуверенно сказал профессор, Катенька, - я хочу услышать из твоих уст, что ты пойдешь за нашим гостем по своей доброй воле.
- Так, какая уж тут воля, Михаил Ильич! Влекут меня мои порывы, надежд, мечтаний и любви! – с улыбкой ответила Катя, пока Гриша восторженно исследовал содержимое своего бокала, будто вовсе забыв о существовании Кати и прочих людей.
Оанн, вместе с Катей ушли внутрь дачи.

Подводная база
Вдруг мириады брызг окатили Энке, а потом, кто-то яростно схватил его за ноги потащил в воду. Энке, как и все аннунаки, мог спокойно находиться под водой, не испытывая особых неудобств. Именно таким образом изначально было устроено тело аннунаков, что встроенные жабры сразу после попадание под воду начинали бесперебойную работу. Только оказавшись под водой, Энке понял, что это проделки его прекрасной сестры и жены Нинхурсаг. Обвив его стан руками, она усиленно тащила его вниз, где был вход в их укромный уголок, в который можно было попасть через тоннель. Приблизившись к заветному входу, Нинхурсаг прижавшись к Энке, подарила ему долгий и страстный поцелуй! Здесь, за огромным люком, начинался тоннель, ведущий к подводной базе, которая много тысяч лет назад была первым форпостом аннунаков, оказавшимися на Земле. Позже, когда появились десятки разных баз на разных континентах, Энке решил переоборудовать это место только под себя, там, где он мог уединиться вдали ото всех. Но сейчас Энке знал, что не все дела завершены на сегодня, и поэтому нужно подняться наверх. Нинхурсаг, видимо была настроена более игриво и тянула его к заветному люку, открыв который они могли оказаться в мире утонченных радостей плотской любви. Они стали уединяться все реже и реже. Ведь все знали, что число любовников Нинхурсаг несметно, а число любовных интриг Энке тоже не поддается счету. Это не мешало им сохранять близость и страсть, просто она стала все реже проявляться. И именно здесь, в этой прозрачной капсуле на дне морском они могли ощущать себя счастливыми. Теперь, после того как множество баз было создано на земле, Энке настоял на том, чтобы первую сохранили за ним.
Он умело увернулся от объятий Нинхурсаг, и жестом давая понять, что именно сейчас им невозможно остаться здесь. Раздосадованная Нинхурсаг, взмахнула руками, как крыльями и растворилась среди множества обитателей морских глубин.
Оставшись наедине, Энке открыл люк и опустился в переходный отсек. Войдя в свою излюбленную капсулу, он оказался за спиной у Кати. Нежно обняв ее за талию, он начал свой медленный танец любви. Катя, поддавшись чарам его обаяния, вовсе не сопротивлялась и окончательно расслабившись, упала на кровать. Из тела Энке вдруг появились несколько змеевидных отростков, которые стали обнимать тело Кати. Сам же Энке, отдавшись чувству, был полностью поглощен этой страстью.
Прошло не менее часа, как вдруг за стеклом появилась фигура Нинхурсаг, которая вплотную приблизилась к прозрачной перегородке, отделявшей капсулу Энке от морских вод. Было заметно, как она сначала в недоумении наблюдала за любовными играми своего брата и супруга, а потом ее лицо воспылало от гнева.
Отплыв на некоторое расстояние, она выставила вперед руки и неожиданно произошел словно удар молнии по направлению к капсуле. Затем еще один разряд, более сильный чуть ниже, в самое основание, фундамент, где находился энергетический блок капсулы.
Вскочив, Энке выставил вперед руки, словно стараясь прикрыть свое ложе с Катей. Затем подскочив к стеклу он увидел свою прекрасную Иштар, снова нацелившуюся на капсулу. Схватив свою сумку, он стал там копаться, нажимая на невидимые тумблеры и кнопки. Может, там и не было никаких кнопок и тумблеров, в силу маленьких размеров сумки, но Катя именно так это увидела. После действий Энке, или Оанна, вокруг их капсулы появилось серебристое облако, которое вначале было едва заметным, но с каждой секундой его плотность усиливалась достигло такой плотности, что окружающее море стало не видно. Резко подойдя к Кате, Оанн, взял ее за руку и подняв повел к выходу.
- Ничего, она перебеситься! Ты, главное ничего не бойся, поняла? - непривычно строгим тоном спросил Энке, - нам теперь пора отсюда прочь, пока она тут будет неистовствовать!
Катя послушна следовала за Энке. Подойдя к круглому люку, отделявшему капсулу от длинного коридора со странными ответвлениями и множеством удивительных технических приспособлений, значения которых Катя не понимала.
-Так, кто ты на самом деле? Оанн, или Энке? Ты женат оказывается, а я лишь часть эксперимента? Это же подло и бесчеловечно!

Одиночество
Как только Михаил Ильич остался в одиночестве, к нему тут же подошел Гриша и, нагнувшись к самому уху стал быстро говорить шепотом:
- Видели?! Потащил ее в койку, дурочку эту! И что же, Михаил Ильич, вы же наш преподаватель! Будете спокойно наблюдать за этим?! Вам все равно?
- Гриша, ты напугал меня. Что с тобой было? Ты на глазах остолбенел. Что случилось с тобою?
- Да, шучу я! На самом деле, мне теперь это не важно стало! Я вдруг почувствовал дикую усталость. Ото всего сразу. От Оанна, Кати, от всех этих треволнений. Знаете, я как бы посмотрел на себя со стороны и вдруг понял, что это такая фигня! И мир так прекрасен, независимо от всех этих страстей и неурядиц. Я пересмотрел свои взаимоотношения с миром. Теперь я знаю, что важно, а что нет!
- Рад за тебя, Гриша! И что же, по-твоему, важно?
- Важно – это способность уничтожить этот мир, но при этом, гораздо важнее - удержаться от этого!
- Хе-х, - усмехнулся Михаил Ильич, - а ты мог бы уничтожить этот мир? Интересно, каким образом? Если это не самоубийство, то что?
- Да, вы правы, ничего более оригинального и эффективного, я предложить не могу! – грустно сказал Гриша.
- Я весьма консервативен, Гриша, и понимаю, что в моем возрасте любая оригинальность – это давно позабытые формы эпатажа. Если, конечно, за этим не лежит благородный порыв – наполнить этот мир любовью!
- Любовь – она такая разная бывает. Вот, эта противоестественная связь между Катей и этим типом – это тоже любовь? Ведь ясно же, что Катька повелась на новизну и оригинальность нашего гостя!
- А почему бы и нет? Если тебя это не устраивает, то составь конкуренцию! Будь более оригинальным! Ты же умен, Гриша! Но поверь мне, теперь ты вряд ли сможешь переключить внимание Кати на себя. Эта сражение проиграно, но война еще нет. Я лично, не вижу за этими отношениями будущего, в силу вопиющей разницы между этими людьми. Страсть Оанна – это либо расчёт, либо минутное увлечение. Между ними пропасть. При безграничных возможностях нашего гостя, ему без труда возможно покорить любую даму нашего мира. И Катя, либо станет первой в этой череде, либо… - Михаил замолчал, потирая свою переносицу, явно подбирая слова, либо – это какой-то эксперимент!
- Но тем ужаснее тогда! Значит Катька и мы все для него лишь подопытные… - горячо воскликнул Гриша.
- Дорогой Гриша, поверь весь мир делиться на хищников и жертв, подопытных и экспериментаторов. Просто масштабы разные. Я не знаю в чем заключается жертвенность Кати, и насколько сильно она пострадает от этой связи. Кажется мне, что все более эпично и масштабно. Если это не мистификация, или некий морок, то Оанн не просто так появился здесь и сейчас. Но мне странно, что именно мы стали героями этого сюжета. Я не удивился бы, если такой визит произошел у власть имущих, или у кого-либо из интеллектуальной элиты… Почему он выбрал нас? Впрочем, время покажет. Но твоя война за Катино сердце не проиграна. Хотя, я и не уверен, что эта война и оправдана. Но сердцу, как известно не прикажешь!
- Я не хочу быть зрителем! Я хочу влиять на сюжет! – С этими словами Гриша схватил рыболовный сачок и стал медленно подбираться к ворону, наблюдавшему за ними с ближайшей ветки корявой от старости яблони. Резко опустив сачок, он прижал его с жертвой к земле. Ворон стал отчаянно биться, стремясь вырваться, но Гриша ловко накрыл его своей шапкой. Ворон затих.
- Проверим, каким образом связан наш всемогущий гость с этой птичкой? – говоря это, Гриша, злорадно улыбался.
- Гриша! Мы не знаем, с кем имеем дело! Мы не знаем окончательной цели Оанна. Я, конечно, внимательно слушал его рассуждения о человечестве и наших создателях, но поверить в это, согласись сложно! Ты собираешься совершить подлость! Мало того, что убьешь беззащитную птицу, так ты не знаешь, как она связана с Оанном! И, возможно, что его месть будет разрушительной не только для тебя!

Любовь
Пока Гриша и Михаил Ильич увлеченно беседовали, Оанн подойдя к входной двери Катиной дачи, любезно пропустил ее вперед, дожидаясь, пока она войдет внутрь.
Катя переступила порог и сразу же почувствовала, как у нее потемнело в глазах, и земля уходит из-под ног. Она оказалась вместо своей уже привычной кухни в небольшом зале, напоминавшем прозрачный пузырь, вокруг которого кипела подводная жизнь в самых разнообразных формах. Огромный осьминог, присосавшись к стенке купола, заинтересовано наблюдал за происходящим внутри. Гигантские манты парили недалеко от купола помещения, словно доисторические летающие ящеры, а мириады разноцветных рыб метались вокруг купола.
Катя ошарашено наблюдала за всем этим, боясь не только пошевелиться, но и громко дышать.
- Опять, наверное, я оказалось в другом мире, где уже успела побывать до встречи с Оанном, - пронеслось в голове Кати.
- Да, ты опять в гостях у меня, -услышала она вкрадчивый голос за спиной, нет бойся, проходи.
Только теперь она увидала, вышедшего из-за спины Оанна. На этот раз его улыбка источала не столько флюиды ожидаемых ласк завзятого сердцееда, сколько покой и радушие. Поняв это, Катя сразу же почувствовала себя значительно лучше, а дрожь и слабость покинули ее.
Сделав несколько шагов, Катя обратила внимание огромную круглую кровать, который походил на белоснежный остров среди ослепляющего буйства красок окружающего пространства.
Вдруг послышалась негромкая музыка, нечто барочное, которая словно волнами ласкала слух находившихся здесь и потом тоже тихи послышались стихи:
В гибельном фолианте
Нету соблазна для
Женщины.— Ars Armandi
Женщине — вся земля.
Сердце — любовных зелий
Зелье — вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.
Ах, далеко до неба!
Губы — близки во мгле…
— Бог, не суди!—Ты не был
Женщиной на земле!

Катя подняла голову вверх и увидела сильный источник света, который пробивался издалека сквозь толщу вод, проникая до прозрачного купола, отделявшего Катю и Оанна, от окружающего мира. Этот источник неожиданно вселил страх в сердце Кати.
- Зачем, все это, Оанн? Считай, что ты давно уже соблазнил меня. Осталось лишь заключительная часть - вершина всего – акт любви. И ты можешь делать со мною все, что захочешь, - заговорила Катя, - и кстати, а что означает Ars Armandi в этом стихотворении? И кто автор?
- Автора ты должна знать – это Марина Цветаева. Она весьма популярна среди молодых дев, а Ars Armandi переводиться, как Искусство Любви, переиначив знаменитого автора Овидия с его прекрасной поэмой Наука любви.
- Ты хочешь погрузить меня в науку, или искусство любви? - растеряно спросила Катя.
- Конечно, в искусство, моя мила Катенька. Искусство сложнее интереснее и непредсказуемее, чем наука. Именно через искусство можно понять мир, тут же позабыв об этом… Надо, моя Катенька уметь забывать, - Оанн подвел Катю к огромной кровати, где белья не было вовсе, кроме бирюзового покрывала, источавшего тонкий и сложный фруктовый аромат. Затем, зайдя сзади, он стал раздевать Катю. Катя, отдавшись чувствам, хотела было помочь Оанну, но тот бережно, но решительно отстранил ее руки. Раздев донага, он прошелся губами по спине Кати, которая тут же покрылась мурашками. Засмеявшись, она хотела отстраниться, давая понять, что ей щекотно, но Оанн опять нежно остановил ее. Кате показалось что с десяток рук обвили ее стройный стан, словно щупальцы и стали слегка массировать ее тело. Оанн по-прежнему находился сзади, и Катя не могла видеть его. Ей показалось что вместо рук ее обвивают и массируют змеи, но они так быстро скользят по ее телу, что ей не удается зафиксировать изображение. Волна удовольствия и нарастающего блаженства охватила ее с головы до ног. Ей уже не хотелось понять, каким образом столь изощренные ласки может делать мужчина. Она просто отдалась чувству и закрыла глаза. Оанн медленно подталкивал ее к кровати и затем легким усилием уложил ее спиною вверх. Катя уже находилась в полузабытьи. Из ее небогатого сексуального опыта, она не могла припомнить и отдаленно похожих эмоций, которые переживала сейчас. Ей даже стало страшно немного вначале, но потом это чувство испарилось под напором прибывающей страсти. Если вначале она казалась себе подтаявший на солнце пломбир, то теперь ее все больше захватывало чувство дикого животного на охоте. Она вдруг представила себя черной пантерой жаждущей добычи! Нет не добычи! Она искала самца, издавая странные звуки, мчалась напролом, на запах своей судьбы. Шерсть ее искрилась, а глаза горели огнем. Она и позабыла вовсе, что была человеком.
Объятия Оанна становились все жестче, она стала ощущать его вес, и ей захотелось бороться с ним, искусать его. Ее усилия противостоять ему были тщетны. И вот, когда она поняла, что у цели, в этот сладостный момент, она ощутила, как он входит в нее. Это был поры сильного ветра, знаменующего начало бури. Страх и невероятные ожидание чего-то нового и сказочного, заставили ее просто скулить, полностью подчинившись судьбе. А дальше фантастический удар молнии, осветивший всю вселенную и спасительный дождь, который оросил выжженую поверхность земли, который и была тогда Катя, столь долго ожидавшей живительную влагу любви. Потом опять удар молнии, после чего она впала в беспамятство в состоянии полного блаженства. Это было странное беспамятство, которое словно переместило ее сознание в странный ларец, откуда она могла наблюдать за происходившим вокруг. А происходило множество ярких и необычных явлений. Катя вдруг увидела «Танец Вселенной», когда мириада разноцветных галактик, будто соревнуясь в разнообразных хореографических па, стали вращаться, сходиться и расходиться друг с другом. Это завораживало Катю, и испытывая затянувшийся оргазм, какого никогда в жизни до этого не испытывала, она еще завороженно наблюдала за танцем галактик, получая эстетическое удовольствие от увиденного. Картины сменялись друг за другом, и через какое-то время, все стало повторяться опять. Катя сумела уловить, что все эти межзвездные па повторяются вновь, словно, где-то заел некий механизм, управляющий этим восхитительным зрелищем. Катя не сразу, но поняла, что это некий знак, отрывающий сокровенный смысл бытия, ранее недоступный ее пониманию. Она пыталась прочесть этот знак, уловить его тайный смысл, но тщетно. Ей мешал накатывающий оргазм, лишая всяческой воле, лишь оставляя одну возможность наблюдать это волшебство и наслаждаться им. Вдруг все происходящее из объемного изображения стало представлять двухмерное. И Катя стала чувствовать, что эта шкатулка ларец, где она наслаждалась сексом и изображением Вселенной стала ей тесной. Она помимо своей воли выскочила из нее, будто пенное шампанской, и стала разливаться по всей вселенной. Это порождало странное ощущение, словно Катя сливается со всем миром, лишая себя радости наблюдателя. Теперь она становилась тем миром, которым она наслаждалась только что. И это тоже порождало сказочное чувство восторга, но иного свойства, более походившего на проявление осознанности и воли. Его подхватил сильный ветер и нес сквозь мириады звезд. Она поняла, что стала таким же танцующим объектом, как и прочие галактики. Она и ощущала себя огромной галактикой, переполненной газообразной влагой любовь. И вот, все стало замедляться, подчиняясь неведомому ритму. Ритмичное замедление напоминало биение сердца от учащенного, когда испытываешь пик сладости соития до замедленного, когда кровь перестает почти бегать по жилам. Нет, Катя не чувствовала, что жизнь оставляет ее, но переживала нечто схожее с началом медитации, которой она пыталась овладеть на протяжении долгих месяцев. Голова очистилась от мыслей желаний, страхов и восторгов, и она стала всем и ничем. Это как конечная остановка после залихватских аттракционов, дающее тихую радость покоя.
- Ты моя радость! Я даже не ожидал от тебя такого! – голос Оанна доносился откуда-то сбоку. Лицо Оанна было так близко, что Кате показалось, что она видела поры кожи его лица. Она все помнила и понимала, что никогда не сможет передать свои ощущения. Ей хотелось в эти мгновения пробуждения просто умереть, так как она понимала, что эта действительность больше никогда не повториться.
- Кто ты, на самом деле? И что со мною произошло. Я не могу передать своими словами, все то, что пережила, - тихо сказала Катя не своим низким голосом.
- Чудная моя, только что, мы сумели породить новую генерацию обитателей Земли. Пока еще на уровне молекулярном, но скоро, поверь по меркам истории человечества, мы увидим их, наши наследников. Да, они не будут похожи на нас, но они сумеют все то, что не сумели мы.
- Почему?! Почему именно я?! И почему ты уверен в этом? Я ничего не понимаю! – Катя говорило вначале через силу, но под воздействием разных эмоций. Вначале ее охватило безудержное желание к действию, но после этого фантастического акта любви, она стала ощущать невероятную усталость. Задав в первом порыве эти вопросы, ей захотелось просто закрыть глаза и наслаждаться жизнью. Поэтому ответ Оанна она едва слышала. Слова обретали некую другую суть, помимо смысловой. Катя стала видеть слова, которые произносил Оанн то в виде маленьких зверушек, то в виде капелек живительной влаги. Оанн и был влагой для нее, едва не засохшей в пустыне того мира, откуда она пришла сюда.
- Моя царица, я не буду пересказывать тебе суть моих научных изысканий, так как они лежат не только в плоскости научной. И поэтому тебе сложно будет это понять. Человеческое миропонимание пока судорожно бьется в пеленках логики и рационализма. Мы давно уже преодолели эту фазу развития. Но могу тебе сказать, что ты, избранна, ибо от тебя и меня начнется новая генерация человечества, где будет иной набор ДНК, где многое будет иначе. Но главное, что я хочу тебе сказать в этом то, что это плод истинной любви, во имя которой так много творили ваши поэты, писатели и художники. Это было главное в моем эксперименте.
- Все-таки, эксперимент? - устало спросила Катя с нотками разочарования, а я сама по себе для тебя важна? спросила Катя, сев на кровати и устремив свой взгляд на стоящего перед ней Оанна.
- Глупышка! Еще как?! -  ответил Оанн.
- А как? Как белая мышка для экспериментатора?!
Ты для меня теперь подобно богине, о которой будут слагать легенды. Ты станешь вначале предметом обожания твоих потомком, потом частью истории, и, наконец, мифом, который станут скрупулезно изучать твой образ под разными именами. Ты уподобишься моей благословенной Иштар, или Нинхурсаг, - и только Оанн произнес это имя, как их уютная капсула содрогнулась словно от удара молнии. Затем последовал еще один, и свет померк. Капсулу стало трясти, как во время землетрясения. Удивленный Оанн подскочил к прозрачному куполу, где сквозь муть он не увидел, а скорее почувствовал свою несравненную Нинхурсаг.
Дверь растворилась и вихрем влетела Нинхурсаг.
- Не поминай ты имя мое в суе! – почти нежно улыбнувшись сказала Нинхурсаг, - Оказывается у меня появилась достойная замена?! Так, мой дорогой супруг?
- Перестань, прошу. Ты же знаешь, что мои теоретические изыскания требуют практического применения! Мы стоим на пороге глобальных перемен. Мир измениться, если все пройдет удачно, моя драгоценная женушка! - было заметно, что Оанн необычайно взволнован. Было только не ясно – от встречи со своей женой, или от важности эксперимента.
Катя с ужасом взирала на Нинхурсаг, которая была одета в искрящийся хитон, мерцающий всеми цветами радуги. Вокруг головы Нинхурсаг блестел странный нимб, пульсирующий в такт ее словам. А шею богини обвивали несколько змеей, периодически поднимавших свои головы, а затем, словно удовлетворившись, что хозяйка в безопасности, опять обвивали ее шею.
Катя явно была в шоке, ее изумленные глаза жадно пожирали богиню.
- Ты женат, Оанн?! - едва слышно спросила Катя. Затем уставилась на Оанна и дико рассмеялась. - Это же мизансцена из третьесортной пьесы, Оанн! Адюльтер графа О. – отсмеявшись, наконец, заговорила Катя неожиданно уверенным голосом.
- Эта пьеска может стать трагедий, милочка, если аргументы моего прекрасного супруга Энке будут не слишком убедительны, чтобы утолить мое любопытство! - сменив тон на более строгий, сказала Нинхурсаг.
- Ты забываешь, что мы свободны в своих увлечениях. Если я начну столь же бурно реагировать на твои похождения, причем в отличие от моего случая, продиктованные обычной похотью, то мне стоит тогда растерзать тебя! – Оанн говорил с улыбкой, видимо, стараясь смягчить тон их раздора.
- Энке?! -Так как же тебя зовут, мой Б-г?  - спросила Катя, все еще не взявшая себя в руки. Было заметно, как ее охватила мелкая дрожь.
- У меня, друг мой, как у истинного божества десятки имен. И все они истинны.
Вдруг Оанн пошатнулся и едва не упав, лег на кровать. Да срочно мэ!
Нинхурсаг мгновенно достала маленькую сумочку и вручила ее Оанну.
- Они принесли его в жертву! Идиоты! - только и мог проговорить Оанн, он же Энке.
-  О чем ты? О наших бедных трудягах? Что, доигрался со своими черноголовыми? Они еще не так отблагодарят тебя! А твоя новая избранница чем превосходит меня? Неужели я не смогла бы все то, что она проделала с тобою?!
- Пойми, ты, что чистота эксперимента подразумевает наличие страсти, которая возможна только с чем-то новым. Все приедается в этом мире, даже амброзия! Ты – часть меня! И всегда ей будешь, а эта девочка возродила во мне тот огонь, что согреет поколения новых хозяев не только этой планеты, но и вселенной. И менно этот фактор и обеспечит успех моей затеи! Ты удовлетворена?
- В некоторой степени… - обвив руками шею Энке, сказала Нинхурсаг, прилегшая на кровать, - Успокой ее, а то бедняжка сейчас упадет в обморок. Для новой богини – это непростительно! - говоря это, она так снисходительно взглянула на Катю, что Катя стало противно.
- Если эксперимент закончен, то прошу тебя верни меня назад, в мой мир! – заявила Катя.
- Да, это возможно, - опасливо поглядывая на Нинхурсаг, ответил Энке, - моя неповторимая Иштар, блеск твоих очей туманит мне взор. Дай мне достойно проводить ее! Покинь нас на пять минут всего!
Я все готова сделать для своего возлюбленного, томно приобняв его сказала Нинхурсаг. Пять минут – это маленькая вечность для меня. Поверь эта жертва обойдется тебе дорого! - уже со смехом, Нинхурсаг покинула капсулу.

Месть
Тем временем, оставшиеся на даче Гриша и Михаил Ильич вначале решили развести огромный костер и приготовить чай. Потрескивающие угли действовали на них успокаивающе. Появившейся ветер разгонял сонмы искр, которые придавали мистический характер наступающему вечеру.
- Вон видите, невдалеке от нас сидит ворона? Я думаю, это та самая, в облике которой появился Оанн. Вот я не понимаю, если они ушел заниматься сексом с Катей, то кто же тогда эта ворона сейчас?
Михаил Ильич нашел в волшебном багаже Оанна, где находилось шампанское и закуски еще и бутылку отменного односолодового виски. Воспользовавшись случаем, он налил себе стаканчик.
- Тебе, Гриша не предлагаю по причине твоего беспокойного характера, который может привести нас к мрачным последствиям. Тебе чего-нибудь успокоительного надо налить. А по поводу твоего вопроса о вороне, могу сказать, что скорее всего – это теперь обычная ворона. Она стала подобна верхней одежде Оанна, если я правильно понимаю его магические приемы.
- Это не честно, Михаил Ильич. Я тоже знаю и ценю вкус хорошего виски. И, потом, вы же видите, что я стал смирный, и только болтаю, - сказав это, Гриша тоже налил себе немного виски. Михаил Ильич лишь вздохнул, разведя руки, демонстрируя бессилие против настойчивости Гриши.
- Верхняя одежда говорите, - сказал, отпив виски, Гриша, - а почему же она так внимательно нас слушает и никуда не улетает? Вот смотрите!
Гриша встал и, схватив палку бросился на ворону. Ворона с карканьем взлетела и, полетав над людьми, опять приземлилась неподалеку.
- Нет, Михаил Ильич, это явно не простая ворона, - глаза Гриши опять беспокойно заблестели, - она за нами следит! Мы теперь поднадзорные. Говоря это, Гриша уставился в огонь, о чем-то задумавшись.
- Я ее поймаю и принесу в жертву! – вдруг воскликнул Григорий.
- Успокойся, Гриша! Я просто не узнаю тебя! Ты этим не решишь ничего, пойми! Катю ты не вернешь, Оанну ты не навредишь, только погубишь птицу!
- Птичку вам жалко стало, да? А Катю не жалко, а меня не жалко? Мы может, уже дважды ходили с ней в кино и один раз гуляли допоздна! Все шло нормально пока не появился этот Оанн! Мошенник и авантюрист! Он нас просто загипнотизировал! Но я не поддамся, - Гриша допил виски из своего стакана и, решительно встав, пошел к сараю, - Я там видел сачок рыбацкий где-то стоял…
- Пойдем лучше в дом! Здесь хорошо, конечно, но костер уже затухает, и темнеть начинает, - сказал примирительно профессор, пытаясь успокоить Гришу. – Там мы сможем приготовить что-нибудь на ужин и заодно навестим наших друзей. А то, что-то уже времени много прошло…
Услышав это, Гриша оживился.
- Согласен с вами. Давайте нарушим их уединение!
В этот момент дверь дачи резко открылась и на пороге появился Оанн, за спиной которого стояла Катя с заплаканным лицом. Оанн недобрым взглядом смотрел на Гришу, уже державшего бьющуюся птицу на затухающим костром.
- Вот, решили совершить обряд жертвоприношения! В вашем мире, насколько я знаю, это распространенный способ привлечь к себе внимание б-гов, не так ли? – Гриша с трудом удерживал на вытянутых руках трепещущего ворона.
- Привлек! Любое жертвоприношения, Гриша, всегда должно иметь четко сформулированную цель, и следовать строгому ритуалу. Я не слышу, для чего это делается, и вижу, что ты не знаешь никаких ритуалов. Тогда скажи мне для чего? Просто сделать мелкую пакость мне. Эта птица подобна моему гаджету, выражаясь вашим языком. Ее потеря будет, конечно, неприятна для меня, но не фатальна. Есть много другой живности в этом мире, способной выполнять те же функции. Но я пойму, что ты… - на секунду Оанн запнулся, но после продолжил, - ты, конечно, не враг мне, ибо слишком ничтожен для этого. Ты просто мелкий пакостник, которого надо будет проучить. И я легко справлюсь с этим.
- Да, конечно, я тебе не соперник, но помнишь кто и как победил Голиафа?
Оанн неожиданно рассмеялся. Сев на ступеньку крыльца, он явно расслабился. В этот момент, ворон, словно, охваченный безумием, вывернулся и, освободившись из пут сачка, отчаянно клюнул Гришу в предплечье. Гриша ойкнул и выронил птицу, присев от боли на корточки.
- Да вот прекрасная иллюстрация твоим словам. Давид справился с Голиафом. Впрочем, это другая история. Так, что же ты хочешь, Григорий Моммзен? Катю, всемирной славы, или лавры победителя над б-гами древности? Скажи! - уже с улыбкой заговорил Оанн.
Ворон, вырвавшийся из рук Гриши, сел на плечо Оанна. Катя подскочила к Грише и попыталась снять куртку с него, чтобы осмотреть рану.
- Ну, что ты, что скажет твой избранник? – Гриша, нервно вырвался из Катиных рук и отошел на несколько шагов, - простите ваше величество, ваша старшая в гареме, чуть не испачкалась о простого смертного.
- Какой же ты идиот, Гриша! – воскликнула Катя.
- Ты делаешь глупость за глупостью, маленький шалун. Тебя бы следовало проучить, но ситуация не располагает к этому, говоря это Оанн смотрел в глаза Грише.
Гриша почувствовал дикий приступ страха, что отразилось на его лице. Затем он присел сначала на корточки, а потом встал на колени. Его начало трясти.
- Оставь его, прошу! Ты же видишь – он безвреден, - Катя просительно посмотрела на Оанна.
Гриша вначале сел на землю, а потом упал на спину, широко раскинув руки.
- У меня сегодня хороший день выдался, не будем его портить мелким склоками, - снисходительно сказал Оанн, - вы, в большинстве своем, созданы лишь для решения весьма утилитарных задач, стоящих перед нашей. Но рудники иссякли, и ваш мир томиться поиском смыслов существования. Я, как и тысячи лет назад, создал новую генерацию, которая выведет вас из этих тупиков и приведет закономерному финалу – растворению этого мира в этом густом бульоне из миров и вселенных.
- Но что-то же должно остаться?! – с ужасом спросил Михаил Ильич
- Все от любви… не иначе. И мир будет пухнуть и развиваться от любви. И закончится тоже от любви, от ее избытка. Но не все это поймут… - задумчиво ответил Оанн.
11.06.25. Нетания. Израиль