До выяснения обстоятельств

Участницы хора встречались в клубе пенсионеров для репетиций и подготовки концертов два раза в неделю, а те, кто плел маскировочные сети – каждый день. Под висящим на стене плакатом «Нет брюзжанию, зависти и злости!» у пенсионерок сложились дружеские сердечные отношения, они с удовольствием сверх установленного графика сходились для ввода в коллектив новичков, проведения общественных мероприятий и участия в волонтерстве, что продвигалось и одобрялось руководителем хора Лемеховой Ириной Геннадьевной. Конечно, идеи общих дел не всегда находили немедленное единодушие в коллективе, но обычно ненавязчивое приглашение «Приходи и пробуй!» приводило к постепенному вовлечению хористок в общее дело. Так было и с плетением маскировочных сетей, предназначенных для мест специальной военной операции.
К Наталье Мельниковой, имевшей в силу многолетней работы классным руководителем в школе самый широкий круг знакомств, в текущей жизни старосты хора с активным и напористым характером, обратилась хозяйка небольшого пошивочного предприятия, которое, среди прочего, выпускало камуфляжную одежду, оснастку и приспособления для участников СВО на Донбассе и в производственном процессе использовало работников происхождением из Индии. Со слов хозяйки, не в первый раз сотрудники полиции приехали в хостел, где в свободное от работы время обитали иностранцы, в ходе рейда по проверке соблюдения мигрантами правил пребывания на территории России сгребли всех индусов, узбеков и прочих обитателей временного жилья и отвезли их в участок. Предыдущее задержание, уверяла хозяйка, продлилось более двух суток, и в этот раз она не ожидала больших проблем, так как с документами и регистрацией у индийцев все было в порядке. Но в текущих условиях, когда в течение этих самых двух суток у нее должна быть готова для отправки на Донбасс партия маскировочных сетей, ждать завершения полицейского рейда времени не было, нужны были руки в количестве не менее десяти пар для завершения неоконченной работы, и первой ее идеей по временному решению возникшей проблемы было представление, что участницы женского хора могут справиться с несложной работой. Призванные Мельниковой хористки откликнулись, съездили несколько раз на швейную мануфактуру и помогли ей закрыть производственный план.
По окончанию полицейского рейда, индийцы, бывшие в участке почти без еды и воды, категорически разорвали контракт с владелицей швейного производства и удалились на свою родину, а она, охая по поводу потери дефицитных кадров, временное подключение хористок к плетению маскировочных сетей превратила в их постоянное занятие с перемещением пяти треног-приспособ в клуб пенсионеров, чтобы все было рядом с жильем, и работницам никуда ездить не нужно было. Руководитель хора Лемехова, в силу должностных инструкций обязанная обеспечить уважительное отношение между участниками, потребность к общению и реализации общих мероприятий, против использования зала в качестве производственного помещения не возражала, так как работа по плетению сетей соответствовала задаче совместного времяпровождения хористок плюс давала приработок к их скромным пенсиям. Староста Наталья Мельникова, сохранившая организационно-воспитательные навыки и после выхода на пенсию с учительской работы, стала местным руководителем производственного процесса, координируя поставку сетей-основ, бобин с маскировочной лентой, отгрузку готовых изделий, учет рабочего времени и оплату труда.
Над изготовлением сети, наброшенной на треногу, работали с двух сторон, неторопливо выкладывая мозаику степи или леса. Сети покачивались, прогибались при вводе в их тело полоски разноцветной ленты и постепенно закрывали друг от друга сидящих напротив работниц. Монотонный труд по плетению маскировочных сетей с повторением одних и тех же операций и движений обычно сопровождался пением и разговорами. Если пели, то что-нибудь без сложных музыкальных фраз, долгих нот и резких перепадов. Если говорили, то делились своими мыслями и соображениями. Рассказывать на весь зал о своих болях и заботах, не видя лица собеседника, было не с руки, поэтому женщины, состарившиеся в своем теле и окружении, в поисках новых ощущений и эмоций находили поводы в информационном потоке средств массовой информации. Областные правительства одно за другим, как по указанию сверху, вводили единовременную выплату по беременности для учениц школ, лицеев и гимназий в размере от ста тысяч рублей, а местами и больше. В выступлениях высоких должностных лиц на телевидении и радио подчеркивалось стремление властей оказать поддержку юной матери в сложной ситуации и сохранить жизнь ей и ребенку. Пенсионерки отметили, что будущие матери могут получить деньги по подаче заявления, если учатся очно, состоят на учете в больнице, достигли двенадцатой недели беременности.
- Такая программа повышения рождаемости в стране полезна, если залетевшая девочка понимает, что надо делать и зачем. Я помню, как у нас к концу седьмого класса одна из одноклассниц округлилась, потом выступил живот, и учителя обратив внимание на это, забили тревогу. Сама ученица не понимала свое состояние, мать, сосредоточенная на поиске более-менее постоянного сожителя, как-то не замечала, что приводимые ею домой полупьяные ухажеры оказывали внимание дочке-подростку, домогались ее. Кто-то из них девчонку соблазнил или изнасиловал. С нами провели беседы, одновременно направленные на объяснение репродуктивных функций человека, способов предохранения и оказание моральной поддержки залетевшей девчонке. Одноклассница доходила до конца учебного года в школу, а после мы ее не видели.
- Так это семиклассница! А у нас в школе после курса анатомии в девятом классе девушка каким-то образом уклонялась от физкультуры и ни в чем другом не обращала на себя внимания, пока однажды не пожаловалась на сильные боли в животе. Увезли на скорой помощи в больницу, и только там выяснилось, что много месяцев она скрывала свою беременность, туго затягивая платком живот. Девушку еле спасли, а изуродованный младенец был умерщвлен.   
- Подростки так и будут воспринимать это: сто тысяч за залет. Мера вредная, так как ставит под сомнение привычные нравственные и моральные ориентиры, провоцирует раннюю половую жизнь и подростковую беременность.
Разговор под плетение сетей не считался пустой болтовней. Каждая участница говорила свою фразу сразу для всех, безадресно и не ждала ответа или возражения. Хористки помянули в сердцах громко и горячо вульгарную современность, угнетение средой нравственных начал в человеке, преобладание телесного над духовным. Совместными усилиями пришли к заключению, что любая законодательная инициатива направлена на члена общества со своей головой на плечах. 
- Современные девицы не имеют понятия о целомудрии, как было раньше. Нынешнее поколение подростков - расслабленное, безответственное и рассеянное, и многие в таком инфантильном состоянии живут еще долгие годы, перейдя из подростков в категорию молодых.
- Да бросьте вы! Если бы в старые времена все было благочестиво, как вам представляется, не появилось бы устойчивое определение «нервничает как беременная гимназистка». Беременность девочки в школьном возрасте положительных эмоций не вызывает ни у нее самой, ни у ее родителей, дедушек-бабушек. Это всегда было неловкой ситуацией, причем и для школы, и для общества, в целом, тоже.
- Сюжет всех современных фильмов строится на ситуациях, которые раньше считались неприличными. Жизнь за счет мужчины, а то и нескольких мужчин подается как норма и свидетельство большой смекалки. Все ток-шоу на телевидении разбирают всякие скандальные события из личной жизни лиц, не имеющих никакого понятия о нравственности и не достойных всеобщего внимания. Зритель других примеров развлечения, как отступления от нравственного, не видит. Подростки, стараясь казаться взрослее, пытаются повторять увиденное и прикоснуться к пороку с элементом бравады. Не все умеют применять услышанное о предохранении на практике, отсюда и залеты.
- Рождение детей ребенком – очень сложный вопрос. Поддержать молодую мать, которая сама до восемнадцатилетия, согласно закону, останется ребенком, необходимо, но надо соблюсти тонкую грань между поддержкой и пропагандой. Разовая финансовая помощь только способствует социальному легкомыслию дурочек с ветром в голове. А должно быть отчетливое общественное порицание безнравственного поведения, как раньше было.
- Сто тысяч – смешное социальное пособие забеременевшим «по залету» в юном возрасте. Вряд ли она подтолкнет школьниц и студенток к сохранению беременности и рождению ребенка. Если государство хочет стимулировать рождения «по залету», то надо выплачивать более крупные суммы – полмиллиона, миллион.
- Не путайте разные вещи! Пособия по рождению ребенка и материнский капитал существовали и до этого, обсуждаемая мера – это поддержка неработающей девчонке на период беременности при постановке на учет. Логика у государства проста: если забеременела, то должна рожать. Денежная поддержка забеременевшей школьницы должна подвигнуть ее принять свое положение, а затем принять и полюбить ребенка.
Такие продолжительные разговоры в репетиционном зале соответствовали идее поиска общего настроения, что также было важным при исполнении хором музыкальных произведений.  Весь разговор состоял из набора разных мнений, словно повторял пеструю мозаику афиш разных лет, развешенных на самой длинной стене зала и подтверждавших участие хора пенсионерок в официальных сборных концертах по поводу районных и городских праздников на первых площадках города, с вклинением скромных объявлений от руки о выступлении хора в доме престарелых, интернате или в госпитале ветеранов боевых действий.
- Денежную поддержку несовершеннолетних лиц, случайно забеременевших и не имеющих никаких доходов, продвигают люди, никогда не видевшие социального дна и неблагополучия. Сколько публикаций о том, что девочек-подростков насилуют отцы и отчимы? Эти нелюди непременно воспользуются ситуацией для вымогательства «пособий» через своих жертв у государства, тем более, за несовершеннолетнюю девчонку все действия по получению денег будет осуществлять сам насильник или зависимый от него опекун.
- Таким способом государство сможет вскрыть латентную преступность. При постановке на учет вопрос об отцовстве является неизбежным.
- Хотите сказать, что гинекологи и акушеры должны информировать полицию о всех внебрачных беременностях? У них и так работы выше крыши, чтоб еще таким информаторством заниматься!
- Государство хочет расширить зону контроля, не справляясь со своими обязанностями в текущей ситуации. Что мешает сейчас брать из неблагополучных семей под защиту детей, постоянно голодных, страдающих от рукоприкладства взрослых и исключительно занятых заботой о младших братьях и сестрах? Когда мы были в детдоме, я сама разговаривала с мальчиком, четыре раза сбегавшим из дома, прежде чем государство обратило внимание на его ситуацию и изъяло из ненужной ему семьи. Система государственной опеки детей начинает действовать только тогда, когда уже что-то непоправимое случилось.
В вербальных занятиях хористок предполагалось внимание дикции, правильной осанке, дыханию и артикуляция, но в длительном разговоре во время работы за этим никто не следил.
- Желанных детей надо рожать в браке. Я знаю, что все рожденные без любви дети будут потом несчастны. Они, повзрослев, будут мучиться и мучить других. Зачем государству столько несчастных людей? – милая улыбчивая Екатерина Половцева, улучив момент, печальным голосом произнесла свою мысль и замолкла в ожидании следующего момента для предъявления собственного умозаключения. Бывшая когда-то начальником отдела делопроизводства картонажной фабрики, Половцева любила, что б во всем был порядок, что б все было разложенным по местам, компактно зарегистрированным и циркулярно выстроенным. Но сказанное ею совпало с общим задумчивым настроением хористок, и в разговоре образовался перерыв.
Из задумчивости пенсионерок вывела энергичная и стремительная, как бегунья на дистанции, Мария Битюкова, обычно забиравшая готовые к перевозке на СВО масксети. Открыв дверь в зал, Мария громко поздоровалась со всеми и тут же обратилась к старосте Мельниковой:
- Как мы договорились по телефону, мы бросим у вас часть груза, а потом заберем вместе с сетями.
Не дожидаясь ответа, она выскочила из зала, а через мгновение вернулась вместе с хромоногим помощником, у обоих на руках были стопки белых картонных коробок с китайскими иероглифами. Хвостик русых волос на голове Марии при движении к углу, указанному Мельниковой, качался из стороны в сторону как маятник, подчеркивающий быстрый ход времени к исчерпанию отпущенного на операцию лимита.
- Может, помочь? – староста хора услужливо спросила, когда после укладки первой партии коробок Мария направилась к выходу.
- Нет, не надо. При переноске я проверяю и пересчитываю содержимое. Двух переносчиков достаточно. 
По завершении нескольких ходок с коробками Маша заботливо и по-хозяйски накрыла сложенный в углу груз расправленной маскировочной сеткой:
- Все в готовности для быстрой загрузки. Некогда будет считать и пересчитывать.
- Запыхалась, наверное, таская тяжести? Попьешь с нами чая? – спросила Мельникова и включила чайник.
- Мне б чего холодного!
- У нас, в силу необходимости оберегать голосовой инструмент, вода только комнатной температуры. А для нас лучше негорячий чай.
Маша приняла приглашение и присела за общим столом. Подтянувшиеся к чаепитию хористки знали, что в течение недели после забора Машей сетей поступит оплата их труда, и улыбками демонстрировали ей свою расположенность. Любой процесс был им интересен не вовлеченностью в него, а вехами и результатами. Вокруг стола стало тесно, все сидели плечо к плечу.
- Я видела, как индусы работают. Они потрясающе ловки, руки над сеткой так и пляшут. За час один индиец сплетет в два раза больше, чем опытная русская работница. Вам, любителям, надо бы у них квалификации поучиться. Медленно вы тут плетете, а то надо ходы снабжения и коммуникаций на всю глубину фронта закрыть так, чтобы врагу с его тепловизорами не было видно, кто и что под масксетями перемещается. И после занятия чужого опорника нашими штурмами его бы тоже надо укрывать для большей безопасности.
Маша для пенсионерок была представителем другого поколения и по возрасту годилась им всем в дочки. Еще продолжавшие в мозгу прокручивать мысли о денежном вспомоществовании беременным школьницам и студенткам, хористки и за чаепитием не могли отойти от захватившей их темы и спросили более молодую женщину, как она относится к такой заботе государства о резервах в улучшении демографии.
- По мне, любая помощь, вне зависимости от обстоятельств, которые привели человека в трудное положение – это хорошо.
- А ты сама сталкивалась с примерами ранней беременности?
- Что-то не припомню. Поспешные выскакивания замуж – такое было. Да и сама я долго в девках не усидела.
- А сейчас ты замужем?
- Нет. Какой муж отпустил бы свою жену заниматься делом, которым я занимаюсь? А там за лентой никто на меня не смотрит как на странную бабу, которой дома не сидится. Когда окна закрыты мешками с песком и черной пленкой, и ухает артиллерия, каждый человек на счету и на что-нибудь сгодится.
На предплечье коренастой Маши, коренной петербурженки средних лет, видна татуировки с группой крови, а на шее, над горловиной футболки, вторая – с игривым завитком какого-то растения. Держалась она, крепкая, жилистая даже, словно пацан во дворе, говорила не зажимаясь.
- А что тебя туда на СВО потянуло?
- Как-то так получилось. Работала охранницей в ЧОПе, на посту на заводе стояла. Непыльная работа нравилась. В тренировках по рукопашному бою снисхождения не было. Гоняли будь здоров наравне с мужиками. Оружие мне всегда нравилось, автомат или пистолет с удовольствием разберу-соберу по нормам отличника боевой подготовки. Однажды своего друга с детства по району встретила, раненный, с протезом, он меня и сагитировал. Когда ушла в добровольцы, руководство меня поддержало, выходное пособие приличное выписали и сейчас шоколадки с пряниками подбрасывают. Сказали - когда вернусь, то обратно меня возьмут, - Маша явно гордилась собой. Став центром внимания, в обстановке, напоминавшей ей скромный фронтовой уют, когда все сидят тесно, но друг другу не мешают, она не смущалась и делилась впечатлениями о своих поездках.  – Много чего наслушалась и насмотрелась на СВО. Мало мы знаем о том, как там жизнь устроена. Все говорят по-русски, и цены в рублях, а ощущение, что все равно находишься за границей. С каждым заездом вижу повышение цен на бензин, на самые простые продукты. В пути мне приходится немудреные вещи покупать, прежде всего воду в бутылках. Из-под крана там вода не пьется, да и в кране она по обещанию бывает. На адреналине голод не ощущается, а пить хочется всегда. Руководство Донбасса искренне старается противодействовать росту цен, даже организовывали ценовые патрули для борьбы с неадекватным повышением. А цены все равно кусаются. Каждый день радио и телевидение передают новости: вне зоны СВО сбито сто или более БПЛА, столько-то над Крымом, столько-то над Курской, столько-то над Белгородской, столько-то над Рязанской и так далее областями. Никогда не говорят сколько сбито над Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областями. Почему? Местные переживают, что отдадут обратно Украине.
Маша была из того разряда людей, которым скучно, когда нет проблем, а хочется хотя бы на короткое время оказаться внутри интересного сюжета. Завладев вниманием, она рассказывала о том, что видела и слышала. Говорить и объяснять – для нее, ответственной за доставку к фронту заказанных грузов, было главными инструментами в общении с кем бы то ни было.
- Централизованное гособеспечение – могучая сила, способная вывалить на головы врага десятки тысяч снарядов в сутки, обеспечить всех бойцов одинаковым обмундированием, личным вооружением и ежедневной порцией гречневой каши с тушенкой. Но при этом оно крайне неповоротливо и не расторопно для развития и ускорения нового. Жизнь в зоне СВО динамична, борьба идет всегда с той или иной напряженностью. Участник этой борьбы обдумывает тактические приемы, для исполнения которых требуются оборудование, материалы и снаряжение. Кроме того, при решении вопросов жизни и смерти бойцов не всегда удается сохранить и сберечь штатное оборудование и снаряжение. Снаряжения, расходников и боекомплекта на передовой много не бывает, но это то, что спасает бойцам жизнь. Умные командиры среднего звена установили сами связь с небольшими гуманитарными группами и народным ВПК, способными быстро отреагировать на запрос, учесть индивидуальные особенности и обеспечить поступление необходимого снаряжения и материалов непосредственно в руки ждущих его бойцов, и держат в штате подчиненных, имеющих контакты для координации выполнения текущих запросов и оформления требуемых в штабах отчетов. Все строится на взаимодействии предприятий малого бизнеса, которые избегают большую бумажную волокиту со всякими ГОСТами и нормалями. Возникающее отклонение от принятого в армии единообразия не усложняет взаимодействия подразделений, каждый командир опирается в решении тактических задач на имеющиеся у него возможности в распоряжении.
- А не сложно этим заниматься? Не боишься?
- В организационном плане проще, чем на гражданке, без бюрократических согласований, бюджетов, защиты проекта и утверждения. Понимаешь, что делать надо – сделай! Барьеров на дороге много. Кто хочет прийти к цели, всегда находит пути. У меня есть злость и ненависть, которые ведут меня во всех делах. И всегда есть люди, готовые оказать помощь. Есть правило: никогда не обращаться к человеку, если у тебя сложилось впечатление, что в нем больше дурного, чем хорошего. И я знаю, что люди, у которых в жизни много опасности, всегда оказываются добрыми! Чем ближе к линии фронта, тем отзывчивей! Объясняю, что нужно, зачем, для решения каких задач, улаживаю согласования, забираю и везу для передачи лично в руки тому, кто это ждет. Чем дальше от линии фронта, тем экстремальнее и надуманней проверки автомобиля, груза, моих документов.
Маша прервала свой рассказ, так как заметила, что в неслышно отворившейся двери в зал стоял капитан полиции в форме и слушал ее. Как долго он задержался на входе и подслушивал, она не зафиксировала.
- Здравствуйте, сладкоголосые певуньи! – оценив, что рассказчица замолчала из-за его появления, провозгласил полицейский.
- Здравствуй, Михалыч! – послушался нестройный ответный хор, для пенсионерок участковый уполномоченный полиции Устюжанин был своим, привычным. Обычно после стандартного приветствия, добавив душевных нот в свой низкий голос, капитан Сергей Михайлович Устюжанин спрашивал: - Не заметили чего нового, необычного?
Но на этот раз дежурный вопрос не прозвучал, присутствие постороннего лица мешало раскрытию близких отношений участкового с хором пенсионерок и их участия в обеспечении его информацией.  Вместо этого крепкий, широкогрудый офицер подошел к треноге с почти готовой сетью, тронул ее рукой и оценил результат труда хористок:
- Несложно, но симпатично!
- Симпатично и эффективно в защите личного состава, сооружений и вооружения от беспилотников врага! – разговорившаяся и раскованная Мария Битюкова задиристо спародировала уровень экспертизы капитана. Взгляды схлестнулись, зацепились, а дальше – развитие отношений в развилке сильных чувств либо к ненависти и войне, либо к симпатии и привязанности. Капитан полиции Сергей Михайлович Устюжанин к умеренному панибратству был терпим. Ему едва за сорок, но из-за морщин на ироничном лице выглядел старше, смотрел прямо, с видом бывалого. Доброволец Мария Битюкова – его ровесница, не раз бывавшая в разных переделках и не пасовавшая в противостоянии с мужским полом.
- Это Маша, она вывозит готовые сети на Донбасс, - оживилась староста Мельникова.
Репетиционный зал хора клуба пенсионеров, а заодно производственная площадка по плетению маскировочных сетей для фронта находилась в полуподвальном помещении двухэтажного блочного корпуса советских времен постройки, объединявшего когда-то районную библиотеку и жилищно-коммунальную контору. В текущем времени библиотеку потеснил клуб пенсионеров, а ЖКК поддерживала себя сдачей свободных площадей в аренду тем, кому нужна площадка или офис для своей деятельности. Поскольку все это происходило на административном участке, обслуживаемом участковым уполномоченным полиции капитаном Устюжаниным, весь комплекс зданий и учреждений совместно с персоналом, вовлеченном в их деятельность, находились в зоне его внимания, и при профилактическом обходе им участка он периодически заглядывал в клуб пенсионеров.
- Обратно на фронт когда собираетесь? – осведомился у Марии полицейский.
Это не было отражением дежурного любопытства. Участковый Устюжанин, как представитель государства на участке, считал себя ответственным за контроль за прибывшими в отпуск с СВО бойцами, так как среди них было много его бывших клиентов, осужденных по тем или иным статьям уголовного кодекса и вместо отсидки выбравших добровольную службу в зоне СВО. Он прекрасно понимал: им ничего не страшно, они кровь вкусили, повторялось то, что было после Афганистана, со вспышкой преступности. К каждому бойцу, бывшему заключенному, Устюжанин шел на встречу поговорить: «Друг, нам не надо тут продолжения», добивался заверения, что отпускник недельку попьет, деньги спустит и поедет обратно служить по контракту. На участке имелись видеорегистраторы, он совершал периодические обходы, беседовал с населением и опекаемыми, разводил конфликтующих и продвигал удобные ему решения. Открытая и активная Маша подходила для выполнения одной из его текущих задач.
- Мне бы одного служивого после отпуска обратно на фронт отправить. Парень он в целом хороший, если его сделать ответственным за какой-то вопрос, в лепешку расшибется, выполняя задание. А вот сам за себя отвечать не умеет: если в свободном состоянии встретил кого-то, разговорился, и человек ему понравился, тут же стремится закрепить позитив совместным распитием спиртного, а дальше – куда кривая выведет. Пусть считает себя прикрепленным к тебе и грузу. Ты же от охранника не откажешься?  И в дороге с ним пить не будешь?
- А чо ж не подвести!? – весело откликнулась Мария. - На СВО едут не только бойцы и волонтеры, но и те, кто на них нагло и успешно зарабатывает. Этих никогда не подвожу! Пусть твой боец занимает свободное место, чтоб никто не набивался.
- Мой телефон для связи, - Устюжанин с радостным светом в глазах протянул визитку. – За день предупреди, чтоб я его подготовил.
- Маш, а ты не боишься с незнакомым мужиком несколько дней один на один? – послышался осторожный и тревожный вопрос от Половцевой.
- Чего мне бояться? Больше, чем ему позволено, он от меня не укусит!
В общении с населением участка Устюжанин придерживался положений ведомственных инструкций по исполнению служебных обязанностей, считался авторитетным и сильным участковым, и неформальное взаимодействие участкового полиции с пенсионным клубом было чрезвычайно удобным и выгодным, так как восемь участниц хорового коллектива жили на территории подведомственного участка, о всяких подозрительных событиях и обстоятельствах пенсионерки сообщали ему в дружеских беседах охотно. А дальше – либо оформление заявления в соответствии с регламентами полицейской службы, либо написание отчета перед населением участкового уполномоченного полиции.
Плетение маскировочных сетей для СВО в клубе пенсионеров было не до конца изучено и проверено участковым Устюжаниным.  Любое событие или явление он всегда связывал с известной ему криминальной обстановкой в районе, городе, стране. Похоже, кто-то использовал пенсионерок и уклонялся от уплаты налогов. Но затребовать у клуба предъявление документов по легализации производственного процесса в репетиционном зале для участкового означало лишить пенсионерок доступного заработка и нарушить имеющийся у него с ними доверительный контакт, так как такой вопрос неминуемо был связан с обывательским представлением о полицейской крыше с элементами мздоимства. Для себя он уже решил, что если в процессе не используются нелегальные мигранты, то вопросы других госструктур он начнет расследовать только при получении прямого запроса и указания начальства. Для населения стучать и взаимодействовать с толковым участковым в открытой и простой схеме должно быть нормой. Система взаимоотношений формировалась годами и продолжала развиваться.
Спланировав завершение отпуска для одного из опекаемых им бойцов с помощью Марии, участковый Устюжанин был доволен собой и не стал приставать к пенсионеркам с расспросами о подозрительном из инструкции по обходу контролируемого участка. Они и сами бы рассказали, если что смутило. Обход предполагал посещение многих мест, и это участковый Устюжанин объявил причиной своего скорого ухода.
Через день у хора пенсионерок была плановая репетиция. После прихода хористок, не участвовавших в плетении сетей, и руководителя хора Лемеховой староста певческого коллектива Мельникова вывесила с наружной стороны железной двери планшет «Не мешать! Идет репетиция!», закрыла ключом дверь и повесила его на гвоздь, вбитый в косяк. Дуга хора, зажатая между входной дверью и ворохом готовых к отправке сетей и оставленных Машей коробок, поместилась спиной к стене и лицом к приспособлениям для плетения сетей в зале.
Распевка оказалась недолгой. Требовательный стук в гулкую металлическую дверь прервал занятия. Бестактно пренебрегая вывешенным предупреждением, стучали напористо с намеком, что, если не открыть, то дверь взломают. Руководитель хора Лемехова, в половину моложе хористок, замерла лицом и дала знак рукой стоявшей с фланга хора ближе всех к двери Половцевой открыть, члены коллектива считывали и понимали ее движения без слов.
- Пункт сбора грузов для отправки на СВО у вас находится? – нервная женщина в форменной одежде с погонами выдохнула в лицо открывшей дверь хористке, наперла всем телом так, что та отступила в зал. - Старший инспектор оперативной таможни Сергачова, - визитерша махнула перед Половцевой каким-то удостоверением, и заметив в углу ворох готовых к отправке масксетей и коробок, в оставшуюся открытой дверь громким голосом распорядилась:
- Ребята, нам сюда!
В проеме двери выросли два крепких мужчины в защитной форме, с оружием и с балаклавами на головах, за ними еще одна женщина в форменной одежде. Появление инспекторши и сопровождавших ее лиц, напряженно сканирующих взглядом пространство, выглядело устрашающе. Всем доходчиво было продемонстрировано, что вставать на дороге лиц, обличенных властью, опасно.
- ИрГеннадьевна, это к Мельниковой пришли! – высоким голосом Половцева доложила руководителю хора свое понимание происходящего. – Люди в форме, говорят, из таможни.
- У нас идет занятие, - не допускавшая никаких оснований, кроме пожара, для вламывания в зал в ходе репетиции, одновременно и властно, и достаточно вежливо отреагировала Лемехова, обратившись к вошедшим. – Через полтора часа вы не могли бы повторить свой приход?
- Таможенное управление проверяет законность нахождения на таможенной территории Российской Федерации товаров зарубежного происхождения, - инспектор Сергачова даже голосом показала, чье мнение является решающим: - Следственные действия на время их проведения прерывают любые мероприятия и занятия.
С добавлением еще четырех человек в нешироком проходе хористки, прекратившие распевку, почувствовали тесноту и неудобство, сломали построение дугой. Ирина Лемехова приняла положение, в котором вломившиеся в зал люди имели большую власть, чем она. Отставив в сторону аккордеон, руководитель хора объявила:
- Перерыв! Мельникова, ускорьте решение вопроса! Остальные – займитесь своими делами!
- Чо надо? – с противоположного от входа в зал фланга построения хористок откликнулась Мельникова, словно полагая, что сможет разобраться, не сходя с места. Остальные хористки, шаркая ногами, освободили проход, но из любопытства разместились у треног с сетями так, чтобы видеть дальнейшие события.
Инспектор таможни Сергачова нетерпеливо махнула корочкой удостоверения на этот раз в сторону круглого деревенского лица Мельниковой, потиравшей перед передником руки, ну как хозяйка, оторванная от готовки пищи на кухне звонком от входной двери:
- Прошу предъявить документы на товары, предназначенные для отправки в зону СВО!
- Позвольте! – Мельникова потянулась рукой к удостоверению, чтобы убедиться, кто перед ней, и сообразить, зачем?
- Только из моих рук! – Сергачова удерживала раскрытое удостоверение на расстоянии, на котором, в силу возрастных изменений в зрении, Мельникова видела только размытые строки букв, фотографию и неясный оттиск печати. Она это восприняла как чванливую попытку указать на предназначенное ей второстепенное место в запланированной проверке. Такой подход сразу наполнил ее душу протестом и желанием оказать сопротивление.
- Я не ослышалась, Сургучовой вы назвались? А здоровкаться с людьми, к которым вы приходите, ваши жесткие инструкции не требуют? – строгим голосом, каким она всегда обращалась к невеже-недорослю, спросила бывшая учительница. Мельникова не любила, когда проверяют, считая, что на такую работу идут бывшие троечники, не способные сами что-либо организовать, но способные создавать препятствия чужому движению.
- Моя фамилия Сергачова! Я поздоровалась, когда вошла в помещение, - с раздражением оправдалась инспектор таможни.
- У вас крыша – ФСБ? – спросила Мельникова иронично-вежливым голосом человека, знающего жизнь и пытающегося разобраться в ситуации, построив свои умозаключения на базе представлений, как все может быть устроено и организовано. Любая проверка идет по сценарию, заложенному инструкциями проверяющей конторы, в этой жесткой рутине нет жизни. Все хотят продемонстрировать результаты своей деятельности, и если наделены правом проверять, то будут проверять и перепроверять, углублять контроль за соблюдением законности. Если внести в этот процесс неожиданные повороты, то может получиться сюжет, в котором будет любопытно поучаствовать.
- Мы – оперативная таможня и действуем согласно положению о ней с целью проверки законности нахождения товаров иностранного происхождения на таможенной территории Российской Федерации, - Сергачова, привыкшая в своей деятельности быть распорядителем вопросов и времени, заметно злилась необходимости давать пояснения. Своим видом, тоном речи и минимумом движений она давала понять, кто здесь власть. – Противодействие нашей проверке может быть наказано как в административном порядке, так и в уголовном.
- Запугивать нас не надо! Ничем противозаконным мы здесь не занимаемся! -  Мельникова сохранила ироничные ноты в своем голосе. – У меня только документы на маскировочные сети. Хозяевами остального груза являются отсутствующие здесь лица, и все документы при них!
Инспектор Сергачова метнула взгляд, полный нескрываемого недовольства:
- Так вызывайте их сюда немедленно!
- Ваша проверка как стихия. К стихийным событиям нельзя подготовиться. Все, что нам остается – это предотвратить серьезные последствия.
Сначала Мельникова позвонила хозяйке груза Марии с сообщением, что таможне немедленно требуются документы на груз для СВО, а потом набрала телефон участкового уполномоченного полиции Устюжанина.
- Михалыч, подойди к нам! Тут какие-то лихие люди пришли проверять груз для Донбасса. Кроме тебя, с их полномочиями никто не разберется!
В это время руководитель хора Лемехова обратилась к инспектору из таможни:
- Я вижу, что это надолго. К товарам для СВО я никакого отношения не имею, в их досмотре от меня никакого толка. Ко мне, как к руководителю хора, у вас вопросы есть?  – Дирижер и аккомпаниатор Лемехова не любила непонятных ситуаций, подвергающих ее авторитет сомнению, избегала их, как и вообще любые неприятности старалась обходить. В свои задачи она включала сохранение и развитие коллектива, подбор репертуара, репетиционную работу, организацию концертов, поддержание материально-технической базы хора. Плетение сетей для СВО было инициативой пенсионерок, ей поддержанной, но ответственности за результат этой работы и ее последствия она на себя не брала. Таможенная проверка ей казалась дикой и нелепой. После судорожного движения головой Сергачовой из стороны в сторону Лемехова облегченно объявила о своем решении: - С вашего разрешения, я покину клуб. У меня есть дела в районной управе. Следующее занятие по расписанию!
Шелест прощальных слов хористок сопроводил быстрый уход руководителя. С момента объявления перерыва в занятии они сидели на рабочих стульях или стояли за треногами с масксетями, словно парализованные, и присматривались к действию, происходившему прямо перед ними в проходе зала. Было любопытно, что это за проверка, зачем и что ищут? Таможенный инспектор, откинув наброшенную сеть, попыталась взять для проверки одну из коробок, оставленных Машей, но Мельникова, сославшись на отсутствие стороны, которой принадлежит груз, не позволила ей это сделать, перекрыв путь к коробкам своим телом:
- Не совершайте процессуального нарушения! Насколько мне известно, с предметами, принадлежность которых не установлена, все действия совершаются в присутствии понятых!
Сергачова с невозмутимым выражением лица рукой сделала небрежное движение в сторону, как бы отпихивая противостоящую ей старосту хора.
- Иностранные товары неизвестного происхождения и непонятной принадлежности как раз и являются предметом интереса отдела по борьбе с контрабандой. А понятых я буду использовать при оформлении изъятия.
- Не пущу, - грозно заявила Мельникова. – Нам оставили чужое имущество на хранение. Там дорогое оборудование. Дождитесь прихода владельца, она уже в пути.
Мельникова, верная себе и своим представлениям о порядке, всем видом показала, что готова к борьбе с трудностями и дожидалась поддержки от остальных членов хорового коллектива. Из опыта она знала, что таможенники сначала требуют открыть чемодан, а только потом погружают в содержимое свои руки, и представляла, что проверка груза должна проходить по аналогичному шаблону. Заявление таможенного инспектора об изъятии возбудило понятное волнение у мастериц плетения маскировочных сетей: изъятие означало отсутствие оплаты выполненной ими работы, либо очень продолжительную задержку. Перешептывание между хористками переросло в ропот, который означал и недовольство, и осуждение намерений представителей таможни. Заметившая реакцию коллег Мельникова попыталась развить настроение в коллективе:
- Какие документы касательно сетей вам предъявить?
- Если понадобится, с сетями мы будем распутываться позже! – пренебрежительно отреагировала Сергачова-Сургучова.
- Вам чай предложить? – в поисках путей договориться Мельникова попыталась смягчить положение. Инспектор таможни лишь сделала отвергающее движение рукой.
По мере остывания первых эмоций Екатерина Половцева, расположившись на своем рабочем месте дальше всех от горы грузов для Донбасса и прибывшей для проверки таможенной группы, осознала, что стала свидетелем важных и интересных событий и, незаметно пристроив телефон на подставке для приспособлений слева от нее, направила объектив камеры на действующих лиц разворачивающейся в проходе мизансцены. При появлении участкового Михалыча мягким нажатием указательного пальца она включила видеокамеру. Мужчина в форме должен был обеспечить ответственный и взвешенный подход нежданной проверке, подумала Половцева. Неважно, чем все закончится, запись происходившего может быть полезным и убедительным аргументом при поиске стабильности в море неуверенности и страхов, среди которых самый главный – она сама не знала, что делать и как себя вести.
Таможенный инспектор обрадовалась появлению участкового полицейского в форме с фуражкой в руке и после его представления с жаром объяснила диспозицию:
- В организации серого бизнеса часто используются экзотические точки, такие как этот клуб пенсионеров. Мы вместе с полицией регулярно накрываем подпольные швейные цеха с рабочими нелегалами. Полиция занимается мигрантами, неуплатой налогов, мы – фальсификатом в виде тканей и фурнитуры, - Сергачова попыталась вовлечь участкового в осуществляемую ей проверку на своей стороне. Ей казалось, что принадлежность к различным ветвям власти обеспечит тефлоновое соприкосновение различных служб в одном деле.
Торопливые попытки таможенницы привлечь его на свою сторону участковый уполномоченный полиции капитан Устюжанин воспринял как лишнее, ибо привык сохранять нейтралитет до момента, пока сам не решит, чью сторону ему занять.
- Предписание на обследование пенсионного клуба у вас есть? – Устюжанин спросил инспектора таможни, входя в курс дела и применяя к новой для него обстановке известные ему требования к оперативно-розыскной деятельности. Опытный глаз капитана Устюжанина одним кадром снял противостояние визитеров и хористок. Он также зафиксировал все, что надлежало зафиксировать в отношении главного действующего лица, кроме паспортных данных, а именно так Михалыч воспринял активную таможенницу: лицо острое с выражением, выдающим привычку ко всему относиться с подозрением и недоверием, зажатая фигура с осторожными движениями и поворотами. Какая работа – такие и привычки. Ей бы черную кожанку одеть для демонстрации власти и готовности призвать приставленных к ней собровцев применить силу. Без идеалов и идеологии, с верой в свою инструкцию и положение.
- Нет, предварительная информация о местонахождении подозрительного груза нами была получена по определенным каналам, мотивированный рапорт мы составим после досмотра, - пониженным до шепота голосом Сергачова вынужденно признала определенные натяжки в осуществляемой ей проверке. – Уведомление суда будет направлено в течение двадцати четырех часов, вы же знаете эту формальность.
Устюжанин понял, что претензии к нему, как к участковому, на участке которого могла быть выявлена противоправная деятельность, призрачны, и у Мельниковой были основания обратиться к нему за помощью. Заход на его территорию со стороны других силовых ведомств он всегда воспринимал как дерьмовую ситуацию, потому что настоящих профессионалов мало и в полиции, и в других ведомствах, а бултыхаться в чужом дерьме, не имея полной картины, и подчиняться неясным предписаниям означало нахлебаться так, что отрыжка мучала продолжительное время. Устюжанин представлял идеальным взаимодействие силовых структур, когда каждый занимался своим делом: ФСБ смотрела на все сверху, полиция работала на вольной поляне, тюремщики окаймляли места отсидки. Взаимодействовать с таможенным ведомством для него представлялось частным случаем такой деятельности. Модулируя заинтересованность в голосе, он спросил:
- Что должен показать досмотр груза?
Инспектор Сергачова таким же полушепотом, что и ранее, многословно объяснила цели проверки:
- Санкционка проходит через цепочку фирм-однодневок, которые прекращают свою деятельность после реализации товаров, при этом они одновременно через себя пропускают значительные партии фальсификата. В одном контейнере перемещаются и товары двойного назначения, и контрафактные часы, одежда, лекарства, обувь, парфюмерия. Выполняя свои функции по контролю за происхождением товаров и законностью его свободного обращения, мы должны отследить все содержимое контейнера. Таможенная статистика показывает, что в период СВО перемещение через границу фальсификата увеличивается более чем на двадцать процентов каждый год.
Недовольство и нервозность в реакции Сергачовой на происходящее сменились на очевидную досаду, вызванную необходимостью объяснять свои действия. Внутренне напряжение прорывалось в звучании ее речи, в которой вдруг проявился говорок или акцент, когда все звучит правильно, но некоторые звуки и дифтонги, особенно в словах иностранного происхождения, смягчались: «сан-ь-кционка» вместо «санкц-ы-онка», «кон-ь-тейнер» вместо «конт-э-йнера» «проц-ье-нты» вместо «проц-э-нтов».
- Взаимосвязанные это процессы: параллельный импорт в обход западных санкций и рост поставок подделок. Товары для СВО, которые в России пока не умеют делать или плохо делают, проходят тот же путь, что и подделки ширпотреба, когда купленная за рубежом брендовая вещь ходового размера, распарывается, в компьютере с отдельных деталей делаются лекала, отшивается пробная партия, и, если с ней все в порядке, запускается полномерное производство.
Музыкальный слух Мельниковой четко уловил изменения в звучании слов от Сергачовой: «проц-ьесы», «сан-ь-кций», и она не преминула съязвить по этому поводу:
- В охоте за подделками брендовых вещей можно совсем сбрендить и запретить ввоз в страну всего необходимого, - Мельникова мягко произнесла иностранное заимствование «бренд» в прилагательном «брендовых» и обыграла его одинаковых звучанием примененного ей глагола, будто они однокоренные, тем самым спародировав речь Сергачовой. Тонкий слух хористок это немедленно отметил, как и то, что с советских времен народная борьба с дефицитом не претерпела новаций: все также по ввезенной в страну тем или иным способом вещи методом ее разборки пытаются добиться мультипликации ее компонентов и качественной их сборки. 
- Ты документы на груз таможне показала? – Михалыч обратился к Мельниковой, восприняв, со слов Сергачовой, что проверка пенсионного клуба и товаров для СВО, для таможни, скорее всего, не является основной целью проводимой операции. Осталось понять причины ее противостояния с проверяющими, а заодно снизить накал страстей.
- Документы у Маши, ответственной за груз, она скоро должна быть здесь, - объяснение было понятным и допустимым для неожиданной проверки. – Я даже не смогу объяснить, что внутри оставленных ею коробок.
- В рамках своих компетенций сотрудники таможни должны провести опись товаров, изучая их происхождение и основания для свободного обращения на таможенной территории, - инспектор Сергачова попыталась перехватить инициативу в разговоре.
- Поэтому я и прошу дождаться Машу, владеющую всей необходимой информацией и имеющую на все документы.
Участковый Устюжанин встал между таможенным инспектором и старостой хора пенсионерок, физически демонстрируя свои непредвзятость и нейтральность:
- Справедливое предложение, соответствующее объективному положению вещей. У вас есть основания для немедленного вскрытия и проверки импортных коробок?
Отсутствие ответа от таможенного инспектора позволило капитану полиции пошутить в стиле красноармейца Сухова:
- Барышни, не волнуйтесь! Органы обязаны взаимодействовать и разберутся, какая-такая тут контрабанда.
Инспектор Сергачова обратила внимание на то, что участковый быстро откликнулся на просьбу пенсионного клуба прийти на помощь и знал, кто такая Маша с документами на груз. «Милицейская крыша?» - с подозрением вглядывалась она в невербальное взаимодействие Михалыча и пенсионерок. Ожидание документов на импортные коробки означало заминку в проводимой таможенной проверке, но законоподобных оснований избежать ее у Сергачовой не было, она это знала, и сопровождавшие ее лица это понимали.
- Может, все-таки посмотрите документы на маскировочные сети? – снова продемонстрировала услужливость Мельникова, подпитывая робкую надежду на то, что маскировочные сети не являются предметом таможенной проверки, как она поняла из подслушанных объяснений Сергачовой, сделанных Михалычу. Она уже осознала, что имеющиеся у нее документы от швейного предприятия на оснастку, основу сетей, ленту не удовлетворят запрос таможни на подтверждение происхождения товара и его законного обращения на территории страны, а углубляться в такое разбирательство, предполагая множество неувязок с ее стороны, ну совсем не хотелось.
- Нет, не надо, - обнадеживающее подтверждение было получено немедленно.
Пенсионерки знали, что можно прожить жизнь, принимая власть во всех ее проявлениях, но их знание включало понимание, что каждая ветвь власти оперирует инструкциями, этими ветвями подготовленными и оформленными, и во взаимодействии разных ветвей власти есть серые зоны и противоречия, давшие остроту не одному детективному сюжету в кино и литературе. После объявления руководителя хора Лемеховой о завершении занятия сопрано Таисия Ширшова могла бы, не задерживаясь, последовать за ней, к плетению сетей у нее никакого интереса не было. Но она осталась, так как в обычной жизни из добрых намерений любила вмешиваться во все происходящее на ее глазах. Таисия Борисовна была обеспеченной пенсионеркой, жила за счет своих хорошо устроившихся в бизнесе детей, одевалась добротно, ходила по выставкам и вернисажам, рассказывала о выходах послушать оперу в Мариинский и Михайловский, иногда предлагала коллегам по хору провести вечер в джаз-клубе. Отказ участвовать в плетении сетей Ширшова объяснила тем, что у нее аллергия на пыль и химикаты в воздухе, и указала на устойчивый химический запах от бобин с лентой и сетей в репетиционном зале. Пение она искренне любила, и из-за испытываемых ею опасений подхватить аллергию участие в хоре не прерывала. Остальные хористки, жившие в рамках скудной пенсии и с благодарностью принявшие возможность подзаработать, сошлись во мнении, что никакой гиперчувствительности и непереносимости запахов у коллеги не было в помине, а вот снобизм из нее не вышибешь, и тратить целый месяц на приработок от плетения сетей, равный стоимости билета на оперный или балетный спектакль, для Таисии было насилием над высоко духовной личностью с разнообразным спектром богатых интересов. В коллективе Ширшову ценили, и к мнению ее прислушивались и снисходительно принимали ее попытки вносить оживление в поношенную одежду хористок: то она прикрепит всем на грудь сшитые ею же объемные цветы, то предложит накладные воротнички или банты из ленты, то предложит декор из цветного шнура. И всегда за свой счет!
- Для проверки выпущенного в свободное обращение товара таможня должна предъявить основания! Это не дежурной досмотр при пересечении границы! – Таисия пояснила взволнованным коллегам свое понимание процесса достаточно громко, также адресуя свое умозаключение слуху полицейского участкового, но он никак не использовал ее подсказку.
Затянувшуюся в проверке паузу нужно было наполнить каким-то смыслом, и староста хора Мельникова быстро наполнила стакан воды из бутылки и направила его рукой в сторону инспектора:
- Попейте воды!
Сергачова-Сургучова неожиданно взмахнула руками:
- Не надо мне ничего предлагать! – намеренно или нечаянно задетый рукой стакан вылетел из кисти Мельниковой, струя воды окатила обеих женщин.
- Не хулиганьте! – ледяным тоном среагировала таможенница.
- Это вы хулиганите и облили меня водой! Ваше поведение не адекватное!
Наступила неуютная тишина. Собровцы не проронили ни слова, с осознанием своего превосходства они созерцали бытовое столкновение таможенного лица с гражданским, осознавая отсутствие повода для их вмешательства. Балаклавы скрыли снисходительные усмешки.
Когда Мария Битюкова вошла в репетиционный зал клуба пенсионеров, она застала там таможенного офицера женского пола и старосту хора Мельникову, возящихся с салфетками и пятнами на своей одежде, еще одну таможенницу и собровцев в балаклавах, прижавшихся к стене и освободивших центральную часть прохода для Половцевой, возящей шваброй по полу. Знакомый полицейский участковый из угла иронично наблюдал за происходящим. Остальные хористки напряженно выглядывали из-за треног с колеблющимися масксетями.
- Здравствуйте всем! - привыкшая к жесткому давлению со стороны всяких контролеров и проверяльщиков, Маша спешила продемонстрировать открытость и расположенность к любому повороту в рутинной проверке.
Вышло так, что та, которую все ждали, для тех, кто ждал, появилась неожиданно. Замешательство прервала Таисия Ширшова, решительно из-за треноги с неоконченной маскировочной сетью шагнувшая навстречу Марии:
- Не давай ей никаких бумаг! При прохождении таможни все версии против тебя построены исключительно из несоответствия того, как ты декларируешь груз, с тем, как бы им хотелось видеть его задекларированным. Пусть сначала предъявит, какие у нее есть претензии для проверки груза! А без этого все вопросы будут только к бумагам! Груз здесь не при чем! Бумаги можно доработать или переделать!
- Вы кто? – нервно сощурив глаза и прекратив возню с салфетками, на Ширшову жестко уставилась Сергачова. Ее вопрос был и о должностном положении неожиданно появившейся яркой женщины, и о ней лично: хорошо одетая, ухоженная, с уложенными волосами и свежим маникюром, она никак не вязалась с представлением о пенсионерках, поющих в хоре и занятых в посильном плетении маскировочных сетей. А вдруг таможенная проверка осложнилась приходом в клуб местной чиновницы или успешного адвоката, которую Cергачова в начале не заметила?
- Я - случайный свидетель осуществляемой вами проверки с опытом общения с таможенными органами, - Таисия произнесла намеренно неспешно, добиваясь, чтобы в сознании всех недовольных вмешательством таможенного чиновника в привычный им ритм жизни пришло осознание, что оппонировать можно и нужно. Опыт, на который сослалась Ширшова, был поверхностный и состоял из ее непродолжительной работы в Ленфинторге, личных пересечений границы по зеленому коридору при турпоездках, когда не было ни разу, чтоб ее пропустили, не заставив прогнать через сканер чемодан и все сумки, и разговоров детей-бизнесменов о таможенных процедурах при перевозке грузов как о лотерее, в которой выигрыш всегда оказывался у организатора, и такой подход и расклад эстетически она не одобряла.
- Значит, отошли в сторонку и не мешайте моему общению с ответственным за груз лицом! – приказным тоном распорядилась дознаватель Сергачова, что также сработало в душах хористок оказать сопротивление напористой таможеннице и непонятной проверке.
- Навязывание норм поведения в зоне таможенного контроля в помещении, которое ни при каких обстоятельствах не является таким местом, простите за откровенность, выдает в вас привычку действовать шаблонно, - в ответ съязвила Ширшова, но все же вернулась в укрытие за маскировочной сетью. Она, задетая пренебрежением к ее личному, персональному достоинству, временно затихла в ожидании момента для выступления против бюрократического бездушия, лицемерия и хитрости.
- Да никаких вопросов с бумагами! – Маша, привычная взаимодействовать с различными службами, налаживать контакты, привлекать к содействию и преодолевать непонимание проверяющих, не дожидаясь официального представления таможенницы, весело отреагировала на призыв Ширшовой не давать документы инспекторше. – С этим у нас никаких проблем нет! 
Она была наивна и думала, что никого не обманывает и честно делает порученное ей дело, юридические вопросы ею воспринимались в рамках ее мира. Мария из своей сумки извлекла пластиковый пакет с бумагами, а из него несколько листков, сколотых вместе скрепкой. Через прозрачный пластик было видно, что пакет содержал несколько аналогичных наборов со скрепками.
- Что у вас в коробках, показывающих иностранное происхождение содержимого? – вопросом, адресованным Марии, таможенный инспектор приступила к выполнению своих функций и указала быстрым взглядом, о каких коробках речь.
- Там не совсем иностранное содержимое, оборудование доработано и изменено в соответствии с конкретными запросами бойцов, - с готовностью отреагировала Мария. - Использование той же самой упаковки, чтоб излишне не тратиться, означает стремление к снижению затрат и, следовательно, стоимости закупки. 
Сергачова небрежно взяла протянутые ей Марией бумаги, по диагонали пробежала их взглядом.
- Этой галиматьи маловато будет! – перед ней было обычное письмо на бланке добровольческого отряда БАРС, в котором сообщалось, что сержант Битюкова Мария Сергеевна сопровождает к месту назначения сборный груз, предназначенный для отряда, с перечислением его содержимого.
- Что вы такое говорите! Официальное письмо на бланке с подписью командира и печатью! Я с такими письмами все грузы на СВО провожу, и никогда проблем не было! Все, что включено в отправку, перечислено с описанием, достаточным для идентификации.
- Из этого списка нас интересуют дроны и другие товары зарубежного происхождения. Прошу предъявить документы, подтверждающие законность их ввоза на территорию Российской Федерации.
- Ваш вопрос неправильно адресован, - избегая конфронтации с таможенницей, сопровождающая груз Мария Битюкова старательно подбирала слова, но не лебезила, а объясняла. - Я представляю конечного пользователя – отряд БАРС, мы не являемся импортерами, товар был закуплен на внутреннем рынке нашими спонсорами, и у нас есть документы для его провоза в зону СВО.
- Повторяю: предъявите документы, подтверждающие таможенное оформление груза! – инспектор железным тоном нажала на свое требование.
- Вы же понимаете, как закупаются такие вещи, как только денег собрали на что-то подходящее. Часто через интернет-платформы для объявлений. Таможенных документов на купленную таким образом технику у нас нет.
- Товар иностранного происхождения на территории Российской Федерации без документов, подтверждающих законность ввоза, несет на себе все признаки контрабанды. Значит, вы не можете опровергнуть этот факт?
Казалось, таможенный инспектор Сергачова добилась привычного ей порядка, когда перед ней при досмотре находился один человек, и ход расследования вошел в требуемое для его результатов русло, жесткое, кому-то может показаться, жестокое. Выдаваемые ей сентенции и вопросы только повышали напряженность в воздухе, что при дознании один на один способствовало получению от дезориентированного подследственного нужных показаний. В репетиционном зале клуба пенсионеров находилось множество лиц, заинтересованных в скором благополучном завершении проверки, напряженная атмосфера следствия и вопросы инспектора возбуждали их чувства и реакции. Не выдержала экспрессивная Таисия Ширшова, выступив из укрытия:
- Да что вы ее слушаете и ждете от нее милости! По ее понятиям, у каждого из нас должны быть документы, подтверждающие законность ввоза на российскую территорию телефонов, одежды и даже нижнего белья!
- Ваше нижнее белье, как и все предметы личного пользования не представляют интереса для подразделения таможенной проверки после выпуска товара, - Сергачова с холодной расчетливостью осадила свою оппонентку в хорошо сшитом брючном костюме ярко зеленого цвета, но не смогла скрыть надменность уверенного в своем могуществе бюрократа.
- В то время, как на фоне международных санкций в следствие всяких запретов и ограничений создаются препоны для вывоза дронов из стран-экспортеров, вы создаете еще больше проблем при их ввозе в Россию! – Таисия сделала жесткую оценку действиям таможенницы. Она сознательно вносила сумбур в процесс проверки, так как неопределенность имела положительное качество – она стимулировала у присутствующих чувство солидарности. - Вместо того, чтобы накачать наши части, наших бойцов всем необходимым под завязку, вы запрещаете к ввозу и свободному обращению все, что вами не зарегистрировано и не соответствует выдуманным вами регламентам!
- Спасибо за ваше мнение, но я его протоколировать не буду. У нас в стране одна таможня, другой таможни для вас у нас нет! И вы будете подчиняться принятым у нас правилам! - таможенница сочла себя победительницей в перепалке с Ширшовой и не стала ее изгонять с площадки, переключив снова свое внимание на Марию Битюкову, полагая, что в ходе перепалки она оказала давление на ответственную за груз персону: - Предъявите документы, подтверждающие законность ввоза иностранных товаров на территорию Российской Федерации! Предметы, на которые бумаги не найдутся, будут изъяты для дальнейшей проверки правомерности их использования, сбора необходимых платежей, пошлин, налогов.
- У меня есть номер телефона для экстренной связи с центральным аппаратом таможенной службы для решения вопросов по ввозу импортных товаров! – Мария Битюкова не растерялась под напором дознавательницы и вспомнила о введенном ею когда-то в память телефона номере.  Получив его на инструктаже лиц, сопровождающих грузы для СВО, она им никогда не пользовалась, но, кажется, ситуация требовала его применить. – Я сейчас позвоню.
- Звоните! – саркастически усмехнулась Сергачова. Мария нажала автоматический набор введенного в память телефона московского номера, включила громкую связь. Все присутствующие услышали автоответчик: «Оставьте ваше сообщение с указанием таможенного поста и описанием возникшей проблемы, и первый освободившийся сотрудник Центрального таможенного управления свяжется с вами», после чего следовали короткие гудки. Битюкова отключилась и снова нажала кнопку набора. По-прежнему, работал автоответчик.
- Ну что там у вас за номер такой? – снисходительно спросила Сергачова и, взглянув на экран Машиного телефона, прокомментировала: - Его вы, наверное, взяли из постановления Федеральной таможенной службы от конца 2022 года? Его рекомендовали использовать для ускорения таможенного оформления грузов, предназначенных для СВО. При этом звонящий должен сообщить работнику центрального аппарата наименование таможенного поста, на котором происходит задержка в оформлении груза, и иметь под рукой все документы. У вас в данный момент совсем другая ситуация! Груз уже ввезен без всякой привязки к СВО, и нет под рукой документов, подтверждающих законность его ввоза. Именно это мне от вас надо в рамках осуществляемой проверки.   Центральный аппарат таможни не сможет в этом деле вам ничем помочь!
 - Вы на СВО были? – казалось, Маша бросала вызов строгим таможенницам и прикрывающим их собровцам, провоцируя неловкое объяснение крепких ребят призывного возраста о том, что каждый должен заниматься своим делом, после чего противостояние сторон в аналогичных ситуациях, как знал участковый полицейский, обычно восходило к высшей точке накала и перерастало в откровенную вербальную, если не физическую, схватку антагонистов. – Там люди гибнут. Враг не жалеет несколько дронов на поиск и убийство каждого из наших бойцов. Бой выглядит именно так: дроны против людей. Это действительно страшно, когда вместо птичьего чирикания и трелей слышишь только беспрестанное и временами нарастающее жужжание летающих аппаратов. Я не могу не привезти эту технику в отряд. Без нее кто-то может погибнуть, и я буду виновницей его гибели!
Озвученное страстным голосом свидетельство Марии об обстановке во фронтовой зоне резонансно подействовало на обе стороны противостояния в актовом зале, ему безоговорочно поверили, как поверили бы природному явлению, настоящему во всех проявлениях. Маша вся встопорщилась, вросла в пол и раскинула в стороны руки, прикрывая собой груз для СВО. Рядом с ней встала Мельникова, а за ней – Ширшова, подтянулись из укрытий остальные хористки. Груз был окружен плотным каре защитниц.
Уверенность Сергачовой в том, что она спасала страну от фальсификата, а собственную контору от отщепенцев-мздоимцев и использовала служебный механизм инструкций для подавления противостоящих ей сил, столкнулась с нарастающей солидарностью свидетелей с теми, кто был, по ее мнению, нарушителем таможенных правил. Противники руководствовались народными представлениями об общественной целесообразности. Насмешливые взгляды в разрезах балаклав выдавали настрой сопровождавших ее собровцев. Представитель полиции никаких очевидных знаков в поддержку таможенного расследования не демонстрировал. 
- Ну что вы так разволновались?! Мы уже более часа совместно с вами находимся на треке движения груза иностранного происхождения, и вы ничего не можете предъявить! В такой ситуации его помещают на склад временного хранения до завершения проверки, и, если не будут представлены документы, подтверждающие таможенное оформление груза и законность его свободного обращения на территории страны, товары изымаются. Как это происходит на постоянной основе, в конце концов изъятые товары будут совершенно бесплатно переданы Министерству обороны РФ или общероссийскому общественному движению „Народный фронт“ для отправки бойцам на СВО.
- Все слышали, что мы имеем дело с благородными людьми?! – не выступая из каре оборонительниц груза для СВО, с акцентированной издевкой съязвила Ширшова. – Они отбирают товар у тех, кому он стоил немалых денег, а потом «совершенно бесплатно» передают в Министерство обороны. Никакого личного интереса! А могли бы показательно сжечь или устроить аукцион по распродаже изъятых таможней товаров!
Сергачова пожалела, что не удалила из зала эту ухоженную и уверенную в себе язву в начале противостояния, а теперь выдергивать ее из каре защитниц товара означало еще более распалить своих противниц. Она заметалась в проходе, скользкая, мнительная и опасная, как напуганная змея. Снова Мария Битюкова включила свои объяснения:

- Вы меня как будто не слышите! У каждого аппарата есть персональный заказчик с его индивидуальными требованиями. При передаче на общие склады эти товары не попадут адресно к заказчику, будут утеряны и не использованы так, как планировалось.  Дроны и квадрокоптеры – сейчас основное средство боя, огневой и материальной поддержки бойцов. С их помощью «готовят» любое вражеское укрепление к захвату нашими штурмовиками, поражают огневые точки, прикрывают, когда два бойца заходят на территорию укрепления, еще два подходят для усиления давления, а потом еще два – на закрепление наших позиций. После захвата чужой позиции, пока не подтянутся соседние участки, снабжение бойцов водой и питанием только квадрокоптерами и возможно! Сбрасывают с «мавиков» тушенку, бутылочки с водой, печенье, так их еще под обстрелом чужими дронами суметь подобрать надо! А значит, нужно вражеские дроны над отбитым участком обнаружить и нейтрализовать! Летательные аппараты для всех этих целей лежат здесь. Если я не привезу сложенное здесь оборудование на место, сорвутся все боевые планы моего отряда!
- А что Министерство обороны вас не обеспечивает дронами и квадрокоптерами? – Остывая, ехидно спросила Сергачова.
- Официальное снабжение боевых частей через Минобороны основную потребность в БК закрывает, но за развитием воинской мысли не поспевает – бюрократии много. Транспорт, дроны – на фронте это расходный материал. Ставить на учет и списывать некому и некогда, - Мария торопливо озвучивала не столько свои мысли и заключения, сколько пересказывала услышанное ею от командиров и бойцов, которые в минуты душевной близости с доброй и отзывчивой женщиной с целью произвести на нее впечатление или подчеркнуть свою роль в служебном раскладе доверяли ей свои соображения. - Если всю цепочку от военной творческой мысли до готового к применению изделия оформить с учетом всех бюрократических запросов – составления технического задания, защиты разработки, создания опытного экземпляра, экспертизы и проведения испытаний, утверждения отчетов и заключений и приказа принять на вооружение - все снабжение будет обеспечивать потребность прошлого года. Некогда с этим возиться, как и с рапортами по форме «В соответствии с нормативами обеспечения прошу выделить…»! Там, на СВО, любое техническое усовершенствование на дронах эффективно три-четыре недели, пока противник не придумал ему противодействие. Любая задержка с поставкой с нашей стороны помогает врагу!
- Прикрываясь святым — помощью бойцу и фронту, мошенники обманывают государство в лице таможни, обворовывают и нагло наживаются, обходя установленные правила. Необходимости в проверке не было бы, если бы не было нарушений! – столкнувшись со сплоченностью противостоящих ей масс, инспектор Сергачова выложила аргумент, который обычно срабатывал на недовольных социальным неравенством, но произнесенный официальным бюрократическим голосом он не вызвал видимой реакции ни у кого из присутствующих. Она лукавила и промахнулась.
- Значит, ваши правила не соответствуют текущим обстоятельствам! – снова уколола Ширшова. – И не надо бесстыдно выдавать себя за государство, а свой полуофициальный разбой за благое дело!
- Не хамите! – только и смогла выдавить из себя взбешенная Сергачова. - В отношении должностного лица вы ведете себя как абьюзер! Я это без официальных мер не оставлю!
- Вы, как надзорный орган, при «серьезном» внимании к соблюдению своих предписаний и требований надуманными проверками дезорганизуете любой полезный процесс. Остановить и запретить – это проще, чем организовать и развивать! – разозленная, Таисия уже не думала о нормах и собственной безопасности. Она не угрожала жизни ответственного лица, ни нанесением легких или тяжких, она явно и невольно подстрекала.
Все верили Битюковой, ее искренность не могла не зайти. Мария в своем понимании долга и верности в решении поставленной перед ней задачи была восхитительна. Устюжанин смотрел на нее восторженными глазами и понимал, что не может допустить никакую слабину, он должен ее поддержать. Фактура дела менялась радикально. У инспектора таможни не хватало фактов, да и к достоверности тех, что были, возрастали сомнения. Расследование привело ее в пенсионный клуб, где обнаружились аппараты, похожие на те, что она разыскивала, но никаких доказательств их идентичности у нее не было. В людях, даже в тех, кто сам является чиновником, жив позыв сопротивляться бюрократическому гнету, особенно когда очевидны у обличенного властью лица отсутствие беспристрастности и стремление использовать репрессивную составляющую своих полномочий.
- Таможенные органы не имеют право на изъятие в отношении товаров, выпущенных в свободное обращение. Они уже не находятся под таможенным контролем. Тем более, если эти товары подвергнуты дополнительной обработке и не идентичны тем, что прошли оформление, - участковый уполномоченный Устюжанин, случайно привлеченный к таможенному расследованию, определился со своей позицией. Из практики полиции он извлек напрашивающееся решение: - Максимум, что вы можете предпринять – задержка до выяснения обстоятельств.
Устюжанин полагал, что по аналогии с кодексом, которым он руководствовался, у таможни в арсенале должна быть такая процессуальная норма, как задержка на сорок восемь часов до выяснения обстоятельств с возможным продлением по решению суда. При таком продолжении таможенная проверка входила бы в понятную ему правовую форму. Случайно вызванный полицейский, опираясь на здравый смысл и свое понимание процессуальных мер, выступил антагонистом проламывовой силой линии таможенной инструкции.   Представители различных силовых органов не взаимодействовали, да и предписания на то не было. Устюжанин получил благодарный взгляд Марии и был уже почти счастлив.
- Какая же я дура! – в эмоциональном запале неожиданно Ширшова сделала громкое признание. – Надо было пригласить корреспондентов из "Соловьев ньюс", у меня есть их телефон, и они просили их приглашать, если будут выявляться проблемы с обеспечением фронта. А теперь не успеют!
Ширшова издевательски добивала свою оппонентку. Участковый Устюжанин по достоинству оценил ее ход с вызовом Соловьев-ньюс: по приколу может сработать или вырасти в провокацию с шумным последствием. Привлечения внимания к своей деятельности мало кто любит.
- Они не опоздают! – тихим голосом откликнулась Половцева. – У меня камера пишет все с самого начала!
Сказать, что на лице инспектора Сергачовой была смесь изумления с возмущением - ничего не сказать, выражение было такое, как будто незнакомый мужчина сделал предложение на вечер с продолжением:
- Сотрите запись на телефоне немедленно! Она является незаконным вмешательством в осуществление должностным лицом таможенных органов своих полномочий и обязанностей, законом не допускается и влечет ответственность, - снова вылезло запертое, казалось, волнение Сергачовой, выраженное в смягчении твердых звуков: «осущест-ь-вление», «ответ-ь-ственность».   
- До того, как стирать, перешли мне на телефон! Пригодится для написания доклада в отделении! – капитан Устюжанин еще больше отмежевался от таможенной проверки и взял под защиту хозяйку телефона, ведущего запись события.
- И мне! – тут же откликнулась Ширшова. – Вдруг какое-никакое расследование удастся организовать! Пора разбираться, почему материальные и моральные обязательства ложатся только на того, кто ввозит или вывозит товар, в тот, кто должен организовывать процесс и помогать, только контролирует исполнение своих инструкций и живет припеваючи за счет таможенных платежей, штрафов и конфискации, при этом создает непереносимые проблемы для тех, кому нужно двигаться быстро.
Пенсионерки, сгруппировавшиеся вокруг Марии, скульптурно выражали непоколебимую решимость. Инспектор таможни поняла: перед ней – стена, эти не отступят. Прикрепленные к ней собровцы из позиции у входа в зал безучастно наблюдали за максимально большой площадью событий. Их строгая невозмутимость отражала понимание, что никто руками не размахивал, не горячился, угроз физического воздействия на охраняемое должностное лицо не создавал. Хоть деловой разговор сопровождаемого лица с оппонентами, хоть перебранка не предполагали участия собровцев. Остановка несанкционированной видеозаписи таможенной проверки в их полномочия также не входила. Их задача согласно план-заданию – охрана, но не борьба с пожилыми людьми. Также применению силы собровцами мешала поддержка участкового полицейского, проявленная по отношению к пенсионеркам, ибо он относился к органам с общей правосубъектностью, когда территориальная подследственность становилась решающим фактором в размежевании между таможней и полицией.
Таможенный инспектор могла стараться изо всех сил демонстрировать цепкость в подходе и стремление к достижению максимума возможного в осуществляемой проверке, но на поддержку ее позиции кем-либо из присутствующих у нее не оставалось шансов. Находясь под перекрестьем выразительных порицающих взглядов всех присутствующих, Сергачова искала как сохранить лицо. Она себя чувствовала, наверное, как амбициозный игрок футбольного или хоккейного клуба, который по окончанию сезона вместо предложения о продолжении контракта выставлен на продажу, и им никто не интересуется. Наконец, решение, позволяющее уйти с высоко поднятой головой, пришло. Сделав в блокноте надпись крупными буквами, инспектор вырвала листок и, обойдя каре защитниц груза, подошла к нему.   
Без слов инспектор Сергачова прижала к одной из коробок листок с надписью «Без разрешения таможни движение груза запрещено!», официоз которому обеспечивался ее подписью, и полосатым скотчем прикрепила, обмотав затем весь груз, включая маскировочные сети, по периметру.
- Движение товара блокируется до выяснения всех обстоятельств. Завтра вы должны обеспечить представление мне документов по их таможенному оформлению, в противном случае груз будет вывезен на склад временного хранения с последующим изъятием, - распорядилась она в направлении Битюковой и зло прошипела, нахмурив брови и махнув ранее полученным от нее письмом-сопровождением БАРСа: - Список у меня есть. Если какой-то части груза при следующем приходе я не обнаружу, у вас будут проблемы!
- Да ладно! Каждый из нас свои проблемы переживет и преодолеет! – с выраженной бравадой ответила Маша. – Труднее справиться с общей бедой, которую и одолеть-то можно только сообща.
- До новой встречи! – сухо распрощалась инспектор Сергачова и вывела таможенную группу из репетиционного зала. Вторая таможенница как вошла безмолвно за ведущим дознавателем, словно тень, так без единого звука и вышла. Собровцы же, покидая клуб пенсионеров, окинули взором блокированный липкой лентой груз, как бы намекая, что намерены еще вернуться. Дверь хлопнула, и в проходе репетиционного зала клуба пенсионеров стало много свободнее.
Пенсионерки, Мария, участковый полицейский Устюжанин глухо загудели, выражая свое одобрение текущему результату противостояния с таможней. Когда один за одним все встали против губящей все бюрократии, они даже не задумались, чем все закончится, и что считать успешным результатом. Душа возмутилась и повела в борьбу. А теперь все стояли в проходе оживленные, ошарашенные, как дети после первого посещения оперы: на их глазах что-то яркое произошло, они были тому свидетелями, даже поучаствовали в чем-то, но понимания что к чему у них еще не сложилось, и квалифицированных разъяснений еще никто не представил. На раскрасневшихся лицах с блестящими глазами блуждали добродушные улыбки. Мельникова испытывала игривое желание подмигнуть Михалычу и обнять его, прижаться покрепче. Участковый потянулся в карман за сигаретой, извлек из пачки, постучал пальцем по ободку табачного стержня, как бы уплотняя табак.
- И не думай здесь закурить! – отреагировала Мельникова. – Твой дым не проветришь, а нам еще здесь долго находиться.
- Ухожу я – дел много, - махнув рукой с сигаретой, полицейский направился к выходу. – Еще и отчет о сделанном выходе написать надо.
- Михалыч, спасибо тебе! – вспомнив, вдогонку поспешно поблагодарила Мельникова, когда капитан Устюжанин уже закрывал входную дверь.
Словно выведенная из оцепенения уходом служителя правопорядка, Мария Битюкова приняла решение по дальнейшим действиям:
- Надо вызвать машину забрать груз.
Мельникова приняла ход Марии с вызовом автомашины: филькина грамота таможенницы груз не охраняла, сделанное ею предписание относилось непонятно к кому, клуб пенсионеров ответственности за сохранность не нес, отследить его движение без фиксации номера авто практически невозможно. Но опасаясь шумных последствий исчезновения груза, она все-таки осторожно спросила Битюкову:
- А таможня тебя не загнобит?
- А что меня гнобить? У меня приказ командира привезти аппараты в часть, и приказ никто не отменял! Что мне дороже обойдется: неисполнение приказа или нарушение запрета, наложенного таможней?
Ее тут же эмоционально поддержала Таисия Ширшова:
- Правильно ты решила! Пусть груз идет к месту назначения! Нечего ему тут лежать! Если у кого-то есть вопросы к его оформлению, пусть бумаги собирает и разбирается!
Пенсионерки-хористки радостно одобрили исход противостояния с таможней: вывоз сетей означал оплату их труда дней через десять.
И только растерянная Половцева, не поднимая головы, диссонансно пролепетала:
- Я боюсь, а что будет дальше?
- Ничего не будет, - решительно ответила Мария. - Мы победим!
За пафосным заявлением чувствовалась сильная эмоция человека, болевшего за конечный результат, потому что доброволец Мария Битюкова понимала свою ответственность и силу, и подельницы ей поверили.
Через несколько дней при передаче новостей официальный представитель Министерства обороны сообщил об успешной операции отряда БАРС по вскрытию позиций ВСУ на Южном направлении, в ходе которой благодаря слаженности, смелости и отваге личного состава, а также боевой смекалке в использовании складывающихся обстоятельств группа штурмовиков без потерь уничтожила противника и заняла важный наблюдательный пункт, обеспечив преимущество своим силам для дальнейшего продвижения вперед в этом районе. Так уж совпало, что на следующий день после этой новости староста хора пенсионерок Мельникова выдала зарплату коллегам за отгруженные маскировочные сети согласно отработанному времени.