Золото Маккенны...

По жизни мы с Колькой друзья, ссоримся редко. Последний раз — вчера, когда я немного сжульничал в компьютерной игре. И вот, как только возле «Пятёрочки» стали продавать первые летние грибы — колосовики, мы с Колькой тут же засобирались в лес, пока без нас всё не обобрали. Последний раз за грибами мы ездили с ним в шестом классе с родителями. А чтобы самостоятельно — это было для нас впервые. Поэтому мы обновили из интернета все наши познания о съедобных и несъедобных грибах, затем прочитали страшные истории о заблудившихся грибниках, изучили краткий курс выживания в лесу с Тимофеем Баженовым, заодно посмотрели небольшое видео о грибных местах Тверской области. Мы бы и дальше так сидели, уткнувшись в ноутбук, если бы не голос с кухни моей бабушки:
— Молодёжь! Вы вроде за грибами собрались. Я всё вам приготовила!
Пришлось завершить наше дистанционное обучение. С собой в лес мы взяли Колькин смартфон с навигатором, чтобы не заблудиться в незнакомом месте, после сложили в корзинки бутылки с водой и пакеты с бабушкиными бутербродами. Попрощались с бабушкой и отправились на вокзал. В железнодорожных кассах образовалось несколько очередей; мы с Колькой, как самые умные, встали в ту очередь, где больше всего стояло грибников. Тётка перед нами, с двумя огромными корзинками, брала билеты до «69 километра», и мы, последовав её примеру, взяли билеты туда же и стали ждать электричку.
Пока ждали, посмотрели в интернете окрестности «69 километра»: сам посёлок, шоссе, ручей Козелец и небольшие возвышенности на севере. Всё понятно, не заблудимся. Подошла наша электричка, усаживаемся. Ехать было чуть больше часа, а сели мы напротив всё той же тётки с двумя корзинками, и, чтобы скоротать время, принялись играть на Колькином смартфоне. Упарившись, решили отхлебнуть немного воды. Колька, как самый воспитанный, предложил воду вначале тётке с корзинками, но та отказалась, сказав, что попьёт дома. Нас это слегка насторожило, и Колька спросил её про корзинки. Словоохотливая тётка поведала нам, что забрала их у дочки: чего им в городе на антресоли пылиться, вот грибы скоро пойдут, тогда и пригодятся
— А вы, ребята, куда же с корзинками собрались? — в свою очередь поинтересовалась тётка.
— Мы… за грибами.
— Так  ещё  рано ещё. Вот  под Кингисеппом, говорят  пошли  колосовики ,  и так  их  там   много, что хоть косой коси.  Моя  соседка  с зятем на машине  ездила. Еле   всё  увезли. Жалко, что у нас теперь  машины  нет . И дальше стала нам  рассказывать  про своего непутёвого мужа и про то, как он  зимой  утопил на речке новенькую синюю «Ниву».
Полный облом вышел с этим «69-м километром», а тётку уже было не остановить. Не возвращаться же домой с пустыми руками, решили мы с Колькой, надо хоть для приличия побродить немного по лесу — мозги проветрить. Когда тётка собралась рассказать про случай на шоссе этой зимой, нам с Колькой несказанно повезло — мы наконец-то приехали.
Распрощавшись с нашей болтливой попутчицей, мы пошли на север, в сторону ручья, по левой обочине шоссе. Отойдя от станции на пару километров, мы перебежали через оживлённую магистраль и вошли в лес. Придорожные кусты быстро сменились молодыми берёзками в высоченной траве.
"Самое грибное место для  колосовиков !" – подумал я. Я выломал себе  посох-палку, чтобы  змей  отгонять , да и  грибы  искать в траве  было  ей  сподручно.
– Нашёл! – вдруг неожиданно выкрикнул Колька. – Подосиновик!
– Чего так орать? – Я подошёл к нему поближе, чтобы рассмотреть его находку.
Да, это был он. Правда, внешне он больше походил на хилый подберёзовик. Это я  сказал скорее от зависти. Кольке всегда везло: вот и ноутбук ему первому купили, да и вообще. Я же, как ни старался шуровать палкой по траве, грибы мне не попадались.
– Ещё! – снова заорал Колька.
На этот раз это был настоящий, пузатенький грибок с маленькой шляпкой. Колька мне его издали показал. Постепенно мы заходили в лес всё глубже, и солнечный свет становился уже не таким ярким. Пошёл густой ельник, начали попадаться лисички и сыроежки. Сыроежки мы не стали брать: развалятся в корзинке, пока ходим. Присели отдохнуть, ходили уже больше часа. Перекусили бабушкиными бутербродами и смололи по огурцу.
— А где мы сейчас находимся? — спросил я Кольку.
Тот достал свой навороченный смартфон.
— Что за чёрт! — выругался Колька. — Да он разрядился. Копец!
— Дай мне, — я взял у него телефон, но диагноз, поставленный Колькой, полностью совпадал с моим.
— Кирпич. Им теперь удобно спину чесать, — нехорошо пошутил я. — Давай-ка отсюда потихоньку выбираться.
— Давай, — согласился со мной Колька. — Где-то левее нас должен быть ручей, а потом будет шоссе, мы его наверняка услышим.
Через полчаса мы вышли к широкому ручью, заросшему по краям густым кустарником. Подступиться к ручью было не так-то просто, и мы стали искать удобное место, чтобы перемахнуть через него. Наконец Колька нашёл такое место и перепрыгнул на другую сторону ручья. Ему хорошо, он длинный, и ноги у него не короткие, а я запнулся за ветку куста, но не упал, вовремя ухватившись за высокую траву, вниз покатились камни. Один из них привлёк моё внимание, и я его подобрал.
— Вот ты какой, олень северный! — вырвалось у меня.
Я позвал Кольку.
— Что? Моховики? — спросил подбежавший Колька.
— Не, лучше. Смотри!
Камень был очень тяжёлый и сверкал на моей ладони в лучах вечернего солнца именно тем цветом, который было трудно с чем-либо спутать. Это был именно тот цвет, сгубивший стольких людей, да что там людей — целые государства. Вспомнил, как недавно по телевизору показывали фильм «Золото Маккенны». Мы отмыли камень и  положили  его  в  карман Колькиной куртки. Почему Колькиной? Да просто его карман оказался больше моего.
— Неужели это действительно самородок? — спросил Колька.
— А ты не сомневайся.
— Может, ещё здесь поищем? — всё не унимался Колька.
— Нет! — ответил я. — Приступ золотой лихорадки обычно с этого и начинается. Только всегда заканчивается очень плохо...Надо взять себя в руки и идти дальше, а  место   это  я запомнил.
Нам  с Колькой   было  уже  не до грибов.  Мы   двинулись   к  станции.   Колька  шёл,  то и дело,  ощупывая  рукой    карман  своей    куртки ,  проверяя  на месте ли камень.  И  только  у него   дома,  мы  смогли   подробно  рассмотреть    нашу находку,   а заодно   доесть   бабушкины  бутерброды ,  запивая  их  сладким чаем.
— Если это золото, а мы в этом теперь нисколечко не сомневались, то нам должна полагаться премия в 25%.
— Это если вы нашли клад: монеты или другие ценности, владелец которых неизвестен и не может быть найден или потерял на них право, — неожиданно встрял в наш разговор Колькин отец, дядя Петя, — а любой найденный самородок уже изначально принадлежит государству и кладом как таковым не является, — сурово добавил он.
— А что же народ в таких случаях делает? — спросили мы.
— Сначала надо получить лицензию в «Роснедра», заплатив положенные 7500 рублей пошлины и что-то там ещё, а потом 5 лет ковырять лопатами землю на своём участке. Как мы с мамой делаем каждую весну, когда выращиваем таких оболтусов вроде вас.
Он вышел на лоджию покурить, а когда вернулся, неожиданно продолжил:
— Вот если самородок положить в старинную шкатулку или, скажем, кувшин, тогда он сразу становится кладом со всеми вытекающими последствиями, — выдал Колькин отец гениальную мысль, после чего отправился на кухню, хлопнул там дверцей холодильника и загремел ящиком с ложками и вилками.
Старинной шкатулки, а так же 7500 рублей у нас с Колькой не было, но чтобы купить старинную вещь в антикварном на Среднем проспекте, можно было бы заложить в ломбард мой горный велосипед, а потом выкупить его обратно из денег от положенной нам 25%-ной премии.
Мы направились на кухню, где дядя Петя приканчивал третью котлету, обильно поливая её кетчупом и запивая пивом. На наш вопрос про ломбард он, прожевав, ответил:
— На Галерной какой-то богатенький мужик открыл ломбард,— после  чего  воткнул  вилку  в  четвёртую  котлету.
 И  хотя  было   уже     поздно,   мы   сели  на  велосипеды   и  помчались   на  разведку.
 Ломбард   нашли сразу, в маленькой  витрине  располагалась  реклама ,  в  конце которой  было  написано то,   что   в корне   меняло    все  наши планы: «Оценка стоимости  ваших  вещей производится бесплатно».
Когда  вечером   за ужином,   бабушка  поинтересовалась,  где это   мы так долго болтались,  я честно  признался , что ездили  с Колькой   посмотреть на  новый  ломбард.
Это её сильно озадачило, но она справилась и сказала:
— Я там на днях видела Залмана Самуиловича, из шестого подъезда.
Залмана Самуиловича в нашем доме знали все, а он знал всех нас и даже тех, кто намывал нашу территорию, где затем построили наш дом, всех тех, кто руководил и подписывал генеральный план застройки нашего микрорайона, и даже самого Лазаря Моисеевича Когановича — наркома путей сообщения, и его жену Марию Марковну. И вот, когда на следующее утро мы как бы случайно наткнулись на старика, тот безмятежно кормил голубей семечками из своего накладного кармана. Поздоровавшись с ним, мы сказали, что хотели бы у него проконсультироваться по деликатному вопросу, на что хитрый долгожитель ответил:
— Молодые люди, не видите. Я кормлю голубей. Приходите ко мне в офис, там и поговорим. До свидания.
— До свидания, — хором ответили мы.
Ну вот и поговорили.
Офис   старого   Залмана   был нечто среднее  между аптекой   и   скупкой  старых вещей ,  здесь принимали  золотые  и серебряные  украшения,  бытовые  вещи   и технику, электроинструмент,   компьютеры  и  ноутбуки, смартфоны  и   даже   велосипеды, которые    были   здесь развешаны  по стенам,  а  если  бы  площадь  помещения  позволяла,   то  Самуилыч   втиснул  бы   туда  и парочку     автомобилей.  Хозяина   этого   заведения   от   посетителей  отделяла  толстая стеклянная  перегородка  с   окошечком,  а  вместо кассового аппарата  стоял  ноутбук. Когда мы вошли, мелодичный   электронный   колокольчик  на входной  двери  зазвенел,  и мы сразу упёрлись  в  это  окошко ,  из  которого  послышался голос:
— Молодые люди, я вас внимательно слушаю. Вести переговоры я поручил Кольке, у него по литературе была крепкая четвёрка.
— Залман Самуилович, — начал Колька издалека, — вот скажем, если бы ваши родственники случайно оставили вам в наследство небольшой золотой самородок, то, исходя из сложившейся ситуации, могли бы вы его оценить?
— А сколько весит ваша сложившаяся ситуация?
— Полтора килограмма.
— А проба 800 или почти 900?
— Мы предполагаем что-то среднее.
— Что-то среднее — это у меня вчера был стул после вашей общественной столовой, а мне нужны конкретные цифры. Они есть у вас?
— Нет.
— Тогда вот вам мой совет, молодые люди: хотите узнать настоящую цену, тогда возьмите старые позолоченные часы и идите на рынок. Рынок даст вам ответы на все ваши вопросы. Идите, идите, молодые люди, я тут весь на нервах.
Тихо вошедшего незнакомца мы заметили не сразу, а только когда стали выходить. Он вышел вслед за нами и некоторое время шёл сзади, а потом с нами заговорил.
— Вы такие молодые, а уже проблемы. Вот я прямо сейчас готов купить у вас самородок.
Мы остановились, а незнакомец вытащил из кармана куртки пухлую пачку баксов в два пальца толщиной.
— Самородок с вами?
— Нет, — сказал Колька, — он дома.
— Вы подумайте. Вот вам моя визитка. Звоните мне хоть днём, хоть ночью.
Незнакомец протянул Кольке свою визитку, затем поднял свою левую руку и держал её так до тех пор, пока к нему не подъехала иномарка.
— Только быстрей думайте...

Незнакомец  залез  в машину  и  уехал. " Марат Сайтиев" , прочитали мы на его   визитке. Это  и  был  настоящий  хозяин ломбарда.
 — Тройская  унция    это  31  грамм  с  копейками, —  бубнил  всю дорогу  Колька.
—А наш самородок    чуть больше  48 унций,  и  даже  если учесть ,  что  у нас золото  800 пробы, то  это  получается   , — тут они    со смартфоном   задумались,  а потом   выдали , — 64440   долларов. Это    примерно 644 купюры   по 100 долларов.
Я ни как   не  врубался  , зачем Кольке  такие   сложные  вычисления. Но Кольку   уже  было не остановить:
— Каждая купюра  имеет толщину 0,1075 мм,- продолжал  подсчёты  Колька,- которые   можно   сложить    в стопку    высотой     почти  семь   сантиметра.   А  у  Марата была   пачка   баксов  всего  четыре  сантиметра.
 — Вот   гад,  он  же    нас  просто   хотел    надуть,- я  наконец  понял к  чему  сводились   Колькины   расчёты.
 Мы  свернули   под  арку, следом за нами свернули два парня  в   кожаных   куртках и спортивных штанах «Адидас».
— Сека! Рвём быстро!- крикнул я  Кольке, и мы  бросились  в разные  стороны.

Наступила  суббота   и  по совету  Залмана  Самуиловича,  мы    отправились   на  рынок , прихватив  из дома  старые   часы  дяди Пети.   Огромная  масса людей, преимущественно мужского пола  растекалась   по рынку по  неведомым  нам   законам  природы .  Нырнув в  этот  людской   поток,   мы сразу же   почувствовали    себя как-то  спокойнее,   и  через  какое-то  время   поток  вынес нас   прямо  к  ларьку  в витрине которой красовалась  небольшая  картонка  с  прикреплёнными  на ней   радиодеталями .  Окошко  ларька  было  закрыто, и Колька  осторожно   в него  постучался.   Через некоторое время,   оно  открылось,   и в нём показалась  лохматая   голова  в очках ,  которая   нас   спросила:
— Вам , мужики,  чего  ?
— А, вы    старые  часы   принимаете?
— Да, в  позолоченных  корпусах.  Если принесли —  покажите.
Колька  протянул  старые   часы  «Ракета»,  волосатая  рука быстро их подхватила   и  окошко  закрылось. Вот тебе  раз,  мы   совсем  не ожидали такого поворота событий, надо  было  срочно   решать: бежать или   всё же   дождаться. Внезапно окошко  отворилось,  и  волосатая  рука  протянула  нам  деньги,  после чего  окошко вновь захлопнулось.  Мы  отошли в сторонку  и  подсчитали  деньги  и  обалдели…  Выходит , если  за  один   грамм 583 пробы  здесь  давали  по   4000 рублей , то  за наш   самородок  нам   дадут   6 миллионов,  и  к тому же   эта сумма   абсолютно   точно   делится  пополам.  Нам   сразу   стало  жарко, и мы  пошли  покупать    мороженое.

По дороге   с  рынка    мы с Колькой   прикидывали,   что  можно  купить  на эти деньги… Короче ,  всё  закончилось   тем , что мы с Колькой поссорились  из-за    того, что  не смогли  договориться ,  где  будет храниться  наша находка.   Мы     не разговаривали   до самой  арки  в  наш  двор. Немного  поостыв,  Колька  предложил  заключить «водяное  перемирие» - всего на   два  дня,  чтобы  за это   время   найти   специалиста,   который  бы  смог  точно   определить,  что  это    за  камень   и сколько   он   может стоить.  И  чтобы   всё   было  честно   и   без обмана.  А  пока,    Колька   будет хранить   камень   у себя, поскольку   его   папа   работал   охранником    в  торговом  центре.   Дальше   события   покатились,    словно   под гору.   Мой   велосипед  по   объявлению  на  «Авито»    ушёл  в течении  часа  за  8000  рублей.   Потом , я смотался  на  Средний    в  антикварный  магазин,   и  купил   там   лаковую   шкатулку за  7000 рублей.   Девица   уверяла   меня  , что  шкатулка  бесподобная, очень  старинная ,  и  стоит   гораздо   больше, если  бы   вот  тут  в  уголке,   не   отскочил бы    лак.
— Ничего, починим. Заверните, — сказал я  девице.
 Дома я взял  шеллак,   нанёс  его   паяльником   в нужное место    шкатулки,    сверяясь  с выложенным на  сайте    видео.   Потом  зашкурил  всё    мелкой шкуркой, чуть растворил  верхний   слой лака  бабушкиным  спиртом,  и   затем  отполировал  лак   масленой  тряпочкой.   Теперь  оставалось   получить  заключение  экспертизы, которая была  необходима   для  выплаты  премии.   Сделать это,    кроме как  в лаборатории     Горного  музея,   было   попросту  невозможно.
Найти  адрес  Горного  музея   не составило особого   труда:
 Васильевский остров,  наб. Лейтенанта Шмидта, д. 45/2
Режим работы……,
   —  Да,  не густо, но хоть что-то, —  сказал Колька.
 —  И  потом , с какой такой стати они нам  экспертизу   должны проводить, ; прибавил   он.
Тут,  в  нашу    комнату,   вошла  моя   бабушка.
—  Какие  проблемы,  молодёжь?
— Да вот,   хотим  в  музее  Горного  института   узнать  про   находки   самородков   на Карельском перешейке.
— Золото  на  Карельском? Это   тогда   к  Алле Борисовне.  Однозначно!
Она   свою    кандидатскую   писала  по «Майскому»  месторождению.
Бабушка  оживилась, и начала   рассказывать  смешные истории  из жизни геологов.
— Бабуля, — взмолился   я , —  ты   сотый  раз  это  уже   рассказывала.
— Всё, всё   убегаю   за   своей   записной  книжкой, — и скрылась в своей комнате, оставив  нам на  столе   тарелку   с  ещё  тёплым   печеньем пахнущим    корицей.
У  бабушки  на каждый  год жизни, была своя записная книжка. Так что  скоро,   мы  её   вряд ли   увидим.
Горный музей был   на   три года старше Америки,  и   как  оказалось  -  в нём    когда-то  работала   моя    бабушка , она  называла  его:  «Мой     остров  Сокровищ». Выйдя  на пенсию,  она не растеряла  свои    связи с прежними коллегами  и   через   каких-то   полчаса,    наконец-то   вышла из   своей  комнату, держа в руке  заветный телефон  научного отдела  Горного  музея.
— Когда  придёте, позвоните по внутреннему телефону . Вас встретят  и проведут,-
и вручила нам листок: " Телефон: 952, сказать от  Людмилы Сергеевны".

Нашу находку поместили в прибор с красивым логотипом "MetalPower" , а самих попросили  немного отойти.  После  нажатия кнопки , прибор   загудел,   словно   микроволновка,  и  через    минуту в нём что-то щёлкнуло.
—  Ну,   вот и всё. Сейчас всё узнаем, - сказала  Алла  Борисовна ,  и перешла к  монитору .
—   Это  пирит.  Его  иногда  ещё    называют «золото  дураков».  Вот,  видите  всплеск  на  железе, - ткнула пальцем в монитор Алла Борисовна .
Мы  придвинулись поближе ,чтобы было лучше видно.   
—  Вы не  расстраивайтесь ,- добавила она, - пирит может быть золотоносным. Он часто содержит  примеси золота в   виде  крохотных   золотинок . Содержание золота в таком пирите  может доходить   до   350 грамм    на   тонну , а в  вашем случае  его  30 грамм на тонну, - и  ткнула ногтем  в кривую на мониторе.
— Это  выходит, в нашем  самородке  всего  45 миллиграмм?
—  Да, это  так.  Если  в тонне руды больше 10 г золота , то такая руда считается богатой.  Всё зависит  от глубины залегания  руды. Вот  в ЮАР.
 Она  ткнула  клавишу  и  появилась  карта с  отмеченными месторождениями.
— В   Южной Африке золото уже добывают   на глубине почти 4 км, а   себестоимость добычи 1 г золота составляет 30 долларов!
Она снова  куда-то ткнула на клавиатуре.
—  Даже если золота "очень много" , как  у   вас  ,  то   его  добыча  может оказаться  просто   убыточной.
—  Спасибо Алла Борисовна.Мы пойдём.
—  Как окончите  школу , обязательно   приходите к нам учиться на геологов. Вы  молодцы , что нашли  такую богатую руду,  и передавайте привет  Людочке. Сами  выход  найдёте?
—  Да, найдём. Спасибо Вам.
 Мы  вышли на улицу.  Наша  с Колькой  находка с треском   полетела в  урну, высекая  искры. Мы  не сговариваясь  начали вдруг  хохотать  до боли  в животе, повторяя в промежутках между приступами смеха:
— Золото дураков! Золото дураков! —   на разные  лады .
 А когда немного отпустило , я  протянул  Кольке  руку .  Колька  её  пожал, и мы  двинули  на трамвайную остановку . Ведь  дружба  — это и есть настоящее золото.   Правда  с полпути   вернулись, чтобы  забрать  из урны  наш пирит  : всё же как ни как 45 миллиграмм,  пусть лучше  он лежит  на полке  у того,  кто  в «Танках»  три   раза   подряд   победит. 
Лаковую старинную шкатулку, в которую мы собирались положить нашу лесную находку, я этой осенью подарил на день рождения своей бабушке — Людмиле Сергеевне. Бабушка,  когда её увидела, то чуть в обморок не упала; мы с мамой её насилу отпоили корвалолом. Как позже выяснилось, именно эту шкатулку подарил когда-то балерине Матильде Кшесинской сам великий князь Сергей Михайлович ( внук Николая I) . На Лондонском аукционе «Кристис» подобную вещицу недавно продали за 110 000 фунтов. А в нашей — Матильда хранила своё жемчужное ожерелье, полученное от великого князя Андрея Владимировича ( внука Александра II) . Жалко, что у  той    девицы из антикварного магазина его тогда не оказалось.
Кольке отец купил крутой металлоискатель, который даже  различал   все  металлы . Мы решили с этим прибором покопаться следующим летом на Карельском перешейке, там, где раньше стояли финские хутора. А с государством мы больше в эти игры не играем. Малёха  поумнели...