Футляр с очками

Черновик

Помню, мне было десять лет. Почти у всех, кто рассказывает, их бабушки пекут блины, пироги и печенье. А вот мой дедушка не хуже бабушек любил рано утром печь пирожки с ягодой: малиной или брусникой – и такие вкусные! Вот и на этот раз, ранним летним утром – чуть свет да зорюшка, просыпаюсь от аромата поспевающих в духовке «пирожочков-дружочков», как их называл дедушка.

У меня же школьные каникулы, а мой дедушка трудится. Он просыпается задолго до рассвета, чтобы позавтракать и пойти на работу. На смену он выходит примерно в шесть утра на железнодорожном переезде возле станции Ильинская, что неподалеку от Жуковского. Летом мы жили вместе с ним на даче, которая стоит на углу Октябрьской и Советской улиц. До работы – рукой подать, и жить здесь в это время одно удовольствие. Я очень любил его дачу: высокие сосны, аромат хвои, звонкий стук дятлов. В огороде созревала малина и брусника. Дедушка почти ничего, кроме ягод, не выращивал, потому что все дачи здесь стояли в окружении леса. Помидоры получались не очень, а картошку сажать особого смысла не было. Хорошо росли огурцы и капуста. Поэтому дедушка и увлекся ягодами. Помимо выпечки, он обожал готовить морс: достанет из подвала банку и начинает наливать в стаканы, а во рту уже слюнки текут от предвкушения, как лопаются кисловатые ягоды крыжовника и смородины.

– Ну, что проснулся? Давай умываться, да за стол, – говорил дедушка.

Было видно, как у него разыгрался аппетит. Почти не обращая внимания на меня, он словно волшебник крутился возле стола.

Конечно, я торопился тоже. В животе бурчало, слюнки глотал.   

И вот на весь день я остался один. Дедушка не разрешал мне одному покидать дачу и куда-то уходить, но я всё-таки решил сбегать на станцию в ларёк за мороженным, да что уж там такого, до станции рукой подать – метров сто, а без мороженного мне никак нельзя!

Возвращаюсь с лакомством и вижу напротив дачи какой-то мужик идёт. Шатается. Что это с ним думал я. Может сердце? Я пригляделся, а он то махнёт рукой, то что-то скажет невнятное какому-то невидимому собеседнику.

«Да он же пьяный!» - осенило меня.

Смотрел и смотрел на него, а он и упал. Прохожих нет. Кругом тишина. Он упал и будто уснул. Из его рук выпал некий саквояж – кожаный портфель жёлтого цвета, видимо от удара о землю он приоткрылся.

Какая-то навязчивая и чуждая мне мысль начала крутиться возле моей головы, и как бы я ни старался её не впускать в свою голову, она будто с силой влетела в меня и как искушение сверлила мне мозг!

«Что, если там (в портфеле) лежит кошелёк? А в нём много денег! Ты станешь богатым! Мужик всё равно пьяный, без чувств, прохожих нет… Лови момент, растяпа!» 
 
Меня объяли с ног, до головы необыкновенные чувства азарта – мгновенного обогащения, и в то же время необычный страх! Сердце так и колотилось. В голове какой-то невнятный шум. Я стал как будто сам не свой!

Долго не думая, я выбежал с нашего огорода из кустов смородины и малины, где наблюдал за происходящим, доедая мороженое. Оглядываясь по сторонам, я как лисица прошмыгнул к бедолаге. Мужчина с небольшой лысиной, в возрасте около сорока лет, прилично одетый и достаточно презентабельно выглядящий, лежал на тротуаре и сопел. Двигая головой, как будто в беспамятстве, он пытался прийти в себя, но тщетно.   

Рядом с ним лежал сокровенный саквояж. Я ещё раз осмотрелся: никого нет! Быстро заглянул в портфель и… вот она – добыча: мне сразу же в глаза бросилась желаемая вещь. Как мне показалось, кошелёк был огромным и какой-то странной формы, но зато пузатым, видимо от большого количества денег!

Первый раз в жизни я видел так близко пьяного человека! Совершая несвойственный мне поступок, я испытывал чувства взрывной эйфории, – переполненные эмоциями. Я схватил кошелёк и бросился тикать со всех ног без оглядки. Молниеносно перепрыгнул через забор и как кот нырнул снова в кусты и затаился. Свой трофей я сжимал с силой до боли в пальцах рук, дыхание было сбивчивое, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я никак не мог поверить, что я это сделал!
   
Я прислушивался ко всевозможным звукам. Похоже, что меня никто не видел, всё в порядке, теперь я могу спокойно лицезреть свою добычу. Но в руках был не кошелёк! Это был футляр: кожаный коричневый футляр для очков. Я открыл его и там были обыкновенные очки: эйфория быстро исчезла, я испытал сильное отчаяние, мне было обидно и чудовищно стыдно...

«Как? Как я мог ввязаться в такую историю? Как я мог совершить такой ужасный поступок?» – укорял я себя.

Я хотел выбросить этот футляр с очками, как можно быстрее избавиться от него и забыть. Больше всего я боялся последствий.

«Нет… я не вернусь к этому пьяному мужику! Чтобы меня там «спалили»? Обвинили в воровстве? – разрывался во мне голос. – Да сам этот мужик, как только я попытаюсь вернуть этот злосчастный кошелёк, тьфу, футляр обратно в портфель, увидит, что я лезу в его саквояж, схватит меня, а потом… потом – тюрьма!!! – сокрушался я. – Нет, надо выкинуть куда подальше, прочь, и будто ничего не было, забыть и сидеть дома, как и завещал мне мой дедушка, и всё, как говорится: «концы в воду»!»

Осторожно приблизившись к ограде, я ещё раз взглянул сквозь просвет и увидел, что мужчина лежит на том же месте, беспомощно ворочая рукой, вокруг всё также никого не было. В голове мелькнула мысль: раз прохожих нет, возможно, мне удастся незаметно пробраться, да и закинуть футляр в портфель. И я, собравшись с духом, предпринял это. 

И вот я снова в гуще событий, попытка убрать футляр в портфель не увенчалась успехом. Пришлось ещё раз распахнуть саквояж, чтобы вернуть предмет на место, и тут мой взгляд упал на знакомую упаковку! Это оказались таблетки нитроглицерина. Как тут не узнать эти лекарства!

Однажды, когда я навещал бабушку, я обнаружил у неё точно такие же таблетки. Тогда я был ещё маленьким. Мне показалось, что это маленькие, круглые, прозрачные, жёлтые, аппетитные конфетки. И когда бабушка в последний момент заметила, как я собираюсь положить их в рот, раздался ужасный крик и резкий удар в челюсть! Да, именно в челюсть, конечно, не кулаком, но всё же…
Она выхватила у меня эти так называемые "сладости", а потом весь день не унималась, жалела и говорила, как это страшно, что я вообще нашел эти пилюли, и что могло бы случиться, если бы она не заметила! Долго она мне объясняла, так, что я это надолго запомнил, и, разумеется, навсегда сохранил в памяти название этого смертельно опасного лекарства. Бабушка подробно рассказала, для чего предназначены эти таблетки, и я все прекрасно усвоил!

Вспоминая об этом, я заметил, что мужчина на секунду словно пришел в себя и что-то прошептал, как будто просил о помощи. Тут же я понял, что что-то здесь не так! Ни следа алкогольного запаха, да и был он одет вполне прилично…

«А вдруг у него сердечный приступ?!» – промелькнуло в голове.

Раздался звук шагов. Я обернулся и увидел пару прохожих – женщину и мужчину, идущих по противоположной стороне улицы. Из-за густой травы они не замечали лежащего человека. Я поспешно убрал футляр в портфель, закрыл его и позвал прохожих, чтобы они оказали помощь.

– Извините, пожалуйста, подойдите сюда! Здесь какой-то дядя потерял сознание, нужна ваша помощь!

Люди торопливо пересекли дорогу и бросились на выручку.

– Мужчина, что случилось? Как вы себя чувствуете? – с тревогой спросила женщина.

Один из прохожих воскликнул:

 – Я сейчас же побегу, вызову медиков…

Судя по всему, он направился в магазинчик, где я не так давно покупал мороженое. Лежавший мужчина никак не мог прийти в себя, он снова что-то невнятно повторял, женщина старалась разобрать, что он говорит, и спрашивала:

– Что? У вас болит сердце? Скорая уже скоро будет…

По её лицу было видно, что она опасается за его жизнь… Она пыталась ему помочь, оказать первую помощь, но чувствовала свою беспомощность. Она постоянно оглядывалась в надежде, что её спутник скоро появится и сообщит, что уже вызвал скорую.   

Мне показалось удивительным, что я мог оказать реальную поддержку в сложившихся обстоятельствах. Нужно было всего лишь сообщить женщине о наличии в портфеле нитроглицерина – лекарства. Да, он был закрыт, и кто вообще станет выяснять, откуда я мог узнать о лекарствах, зачем кому-то такая информация? Главное сейчас – срочно помочь, спасти человеку жизнь!

 – Тётя, прошу прощения, но, кажется, в портфеле у дяди должны быть лекарства!

Она взглянула на лежавший саквояж и возразила:

 – Нельзя рыться в чужих сумках! А вдруг там и правда ничего нет? Нельзя без разрешения трогать чужие вещи. Нужно ждать скорую...
Но я заметил, что она уже собиралась открыть сумку в поисках лекарств, она была растеряна…

– Если он страдает сердцем, то у него наверняка есть медикаменты! – настаивал я, – нужно лишь взглянуть мельком, без лишних поисков, просто проверить, есть ли препараты, и тогда, возможно, удастся его вылечить!

– Ладно, может быть, ты и прав, парень.

Женщина открыла портфель, слегка приподняв крышку, и с удивлением произнесла:

– Ты прав, здесь есть лекарства!

Она быстро достала таблетку, напоминавшую маленькие круглые конфеты, и положила её под язык мужчине. Её товарищ подбежал с бутылкой воды:

– Ну, как он?

– У него сердечный приступ, и в портфеле оказались лекарства, я дала ему нитроглицерин под язык…

– Понятно. А я уже вызвал скорую, они скоро прибудут.
   
Она взяла бутылку с водой, достала платок, смочила его и приложила к лицу больного. Вскоре мужчина начал возвращаться к сознанию. Затем подъехала машина скорой помощи. Я бесшумно удалился в дом и, усевшись в кресло, долго размышлял о произошедшем, ожидая дедушку. Несмотря на благополучный исход и спасение мужчины, меня мучила совесть. Я не мог понять, что именно я сделал, и мне было тяжело оценить свои действия… Вскоре вернулся дедушка.

– Ну, как ты? Всё в порядке? День выдался очень жаркий… может, выпьем морса? – спросил он, стараясь подбодрить.

Дедушка потёр руки и направился в подпол за своими любимыми банками с компотом. В дверь постучали. На пороге стоял участковый.

«Только не это! – промелькнуло в голове, – я ведь хотел, чтобы дедушка ничего не знал об этом».

Дедушка выглядел озадаченным.

– А что случилось?

Я подошел, чтобы увидеть, что происходит.

– Ах вот ты где малыш! – произнес, улыбаясь милиционер. – Хочу поблагодарить вашего мальчика. Благодаря ему удалось спасти жизнь человека, причем не простого, а нашего сотрудника, вышедшего на пенсию, но очень уважаемого…

Милиционер продолжал говорить, но я постарался быстро литероваться, его слова все еще отдавались эхом в голове. Мне не нужны были никакие благодарности и похвала, я просто хотел раствориться. Я закрылся в своей комнате и горько рыдал в подушку.
В комнату вскоре вошёл дедушка и был крайне озадачен моим состоянием, он совершенно не мог понять причину моих слёз. Он пытался меня поддержать, но я отвечал лишь раздражением. Дедушка понял, что случилось что-то ещё, кроме спасения человека… и я рассказал ему всё, как было, сквозь пелену слез…

– Дедушка, ты осуждаешь меня? – спросил я срывающимся голосом.

Он долго молчал, опустив взгляд, словно пытаясь разобраться в происходящем…

– Осуждаешь? Обвиняю ли я тебя? – словно тщательно подбирал слова, – ты хочешь узнать, виновен ли ты в попытке украсть, присвоить чужую вещь таким образом?

Я не отводил от него взгляда, а слёзы сами собой катились по щекам.

– Да!

– Послушай, что я тебе скажу: я не уверен, определяем ли мы свою судьбу, или она нами движет? Несем ли мы полную ответственность за свои действия, поступки? Но сегодня ты спас человеческую жизнь! Я не знаю, спас ли бы ты ему жизнь – оказавшись в твоей руке настоящий кошелёк с деньгами? Но это будто было провидением, казалось чем-то предначертанным: если бы тебя не охватило искушение, ты бы не смог совершить этот поступок! Я не могу тебя винить… нет… Напротив, я горжусь тобой, и не только за то, что ты спас жизнь, но и за то, что нашел в себе мужество сказать правду! А то, что ты так страдаешь и не находишь себе места, так это твоя чистая как слеза совесть – она измучена и не знает покоя! Помни одно: ты – моя родная кровь, и каким бы ты ни был, я всегда буду любить тебя!

Дедушка поднялся и направился к двери. Я видел, как он был расстроен моим поступком, он пытался меня успокоить, но… он был огорчён.

Неужели найдется хоть кто-то на свете, кто не осудит меня? Мой поступок стал для меня вечным клеймом, и я себя не прощаю…