КАТЯ

Часть первая.
Не знаю, почему она решила познакомиться именно со мной. В концерте принимали участие многие гораздо более уверенные в себе исполнители, да и я в себе ничего особенного не видела, что могло бы так сильно притянуть незнакомого человека. Позже нас часто принимали за родных сестёр. Пусть так, хотя, мне лично не казалось, что мы похожи. Разве что, формой и цветом глаз. Серо-голубые глаза-рыбки. В остальном мы были абсолютно разные. У Кати – короткие каштановые кудри, нос с горбинкой и губы ниточкой, а у меня прямой нос, пухлые губы и волосы тёмно-русые, прямые, длинные, я всегда носила их распущенными, как бы иллюстрируя цитату из одного произведения Диккенса: «Она была настолько бесхитростна, что не укладывала волосы в замысловатые причёски, и их роскошные пряди свободно падали ей на плечи и спину». Как-то так. Или это не из Диккенса. Уже не помню. Но я где-то это прочитала и сохранила в памяти. Мне нравилось думать, что это сказано обо мне.
Всё это было так давно (я про наше с Катей знакомство), что из памяти ускользнули детали. Кроме одной – что познакомиться со мной Катя решила через Олега. Подошла к нему после концерта и спросила, указывая на меня: «Вы знаете эту девушку? Можете меня с ней познакомить?» «Запросто! – рассмеялся Олег, - Это моя бывшая жена». И он подвёл Катю ко мне. Почему она сама не подошла? Не знаю. Возможно, в прошлой жизни она была британской леди, для которой немыслимо заговорить с человеком, не будучи представленной ему третьим лицом.
Мы довольно быстро подружились. Катя не сочиняла песен, не писала стихов и картин. Она просто прибилась к тусовке. Ей нравилось ходить на наши концерты. «Мы» - это группа художников, поэтов и музыкантов, компания довольно большая и разношёрстная. Со временем в неё вливались всё новые творческие силы. Многие из музыкантов и сейчас, спустя два десятка лет после описываемых событий, поют свои песни под сопровождение гитары или синтезатора. В основном, поодиночке. Музыкальные коллективы, созданные в юности, распались: кто-то забросил музыку, кто-то уехал в другую страну, а кого-то нет в живых. А я вот сменила гитару на стило, поскольку с годами меня стал подводить голос, да и дальше нескольких простых аккордов моё мастерство игры на гитаре не продвинулось.
В те времена, о которых идёт речь, все мы были молодые, с горячими сердцами и ветром в головах. Влюблялись, встречались, расставались, спорили до хрипоты, всё время были в вихре событий и творческом угаре. Катя заразилась нашими настроениями. В то лето она заканчивала обучение в каком-то скучном институте. Кажется, она должна была стать работником отдела кадров. Можно сказать, что наша тусовка сбила девчонку с пути истинного. Она всё чаще прогуливала лекции, и вместо того, чтобы грызть гранит науки, грызла засохшее печенье на наших репетициях. К тому же, она влюбилась в организатора наших концертов, Пашу. И, конечно, как положено в классическом сюжете, безответно. Паша был столь же безответно влюблён в Свету, а Света – в Николая. Только я ни в кого не была влюблена, мне после развода хотелось покоя.
Так вышло, что только я и ещё одна семейная пара из нашей тусовки жили отдельно, без родителей и других родственников. Мне моя квартира досталась от уехавшей за границу сестры, а ребята свою снимали. И все тусовки происходили у нас поочерёдно. Правда, больше у Вики с Максом, потому что у меня был двухлетний сын. Потом в компании образовалась ещё одна пара, и появилось ещё одно место для наших встреч. Катя к нам приходить стеснялась, потому что, будучи человеком, далёким от сочинительства, не могла принимать участие в обсуждении музыки и текстов песен. Концерты – другое дело: Катя расставляла стулья в зале и кипятила воду для чаепития, которое устраивалось в перерыве. Так она чувствовала себя полезной. Концерты заканчивались поздно, Катя обитала в каком-то отдалённом районе, а я жила в центре города, в трёхкомнатной квартире. Так что, мы часто вместе ехали ко мне. Мой сын познал все тяготы пятидневки в детском садике. У него обнаружили снижение слуха, а специальный детский сад был очень далеко от дома. Так что, сын периодически оставался там ночевать. В тех случаях, когда он ночевал дома, а у меня было намечено выступление, я оставляла Афанасия с Катей. Согласна, это было опрометчиво – доверить сына малознакомой девушке. Но я была молодая и безалаберная. Впрочем, ни разу ничего плохого с ним не случилось.
Такое необычное имя мы с Олегом решили дать сыну сразу же, абсолютно не сговариваясь. Другие родители, я слышала, подолгу спорят до хрипоты по поводу имён детей, а у нас было абсолютное единодушие. Мамы и папы наши были не в восторге, но переубедить нас им не удалось. В остальном же, у нас с мужем было много разногласий, и после скитаний с маленьким ребёнком по чужим квартирам и плохо обустроенного быта, мы с Олегом развелись, и сестра пустила меня жить к себе, сама уехав на ПМЖ за границу.
Одной мне было непривычно обустраиваться на новом месте. И так само собой вышло, что Катя, в какой-то момент, окончательно переселилась ко мне. Про своих домашних обмолвилась, что они в курсе и волноваться не будут. Она жила с мамой и старшим братом. Отец ушёл от них много лет назад, у него почти сразу появилась другая семья, там есть дочка, чуть помладше Кати, зовут Женя. Я невольно отметила про себя, что, говоря о своей сводной сестре, Катя немного смягчила тон. Всех остальных членов семьи она перечислила довольно сухо.
Мы жили спокойно месяц или чуть больше, Катя, всё же, ездила в свой институт и уже была близка к его окончанию. Оставались преддипломная практика и защита. Как-то, когда Кати не было дома, зазвонил телефон, я сняла трубку и услышала резкий женский голос. «Ну наконец-то я нашла ваш номер и дозвонилась! – закричала на меня какая-то женщина, - Используете мою дочь как няньку для своего ребёнка? Совесть есть у вас?» Я догадалась, что это Катина мама. «Погодите, - попыталась я урезонить её, - Катя не так часто остаётся с моим сыном, он, в основном, в садике, на пятидневке. Да она и не против, ей нравится с ним возиться». «Вот-вот, скидываете своё чадо то на одних, то на других…», - дальше женщина разразилась несусветной бранью, и мне пришлось бросить трубку.
Придя домой, Катя по выражению моего лица догадалась, что что-то случилось. «Мне тут звонила твоя мама…» «Вот я растяпа! – всплеснула руками Катя, - Заезжала домой за осенними вещами и забыла там записную книжку. Звонила насчёт консультации по дипломной работе и оставила книжку на журнальном столике. Прости, теперь от мамы не будет покоя ни днём, ни ночью».
Мы прошли на кухню, я заварила чай и предложила Кате рассказать про её семью всё как есть. Всё как есть оказалось совсем не безоблачно. После того, как папа ушёл от мамы, та обозлилась на весь мир и стала срывать зло на дочери. Может, потому что, Катя внешне и характером похожа на отца? Неизвестно. Известно только, что мама бросалась на Катю с кулаками по каждому пустяковому поводу и без повода. А старший брат, который, казалось бы, должен был улаживать конфликты, только веселился и ещё больше раздувал вражду. В конце концов, он тоже стал поднимать на Катю руку, а в один прекрасный момент так сильно толкнул, что она ударилась головой о стену и потеряла сознание. Очнувшись, она быстро побросала в сумку какие-то вещи и сбежала из дома. Куда идти – выбора особого не было, и она отправилась к отцу. Он принял её, но предупредил, что это ненадолго, его жене это не понравится. Судя по всему, подкаблучник сменил шило на мыло и повторно женился на властной женщине. «А потом по счастливому стечению обстоятельств…» «Подвернулась я», - закончила я за Катю её рассказ. «Но ты не подумай, я не специально выискивала, у кого бы поселиться, всё само собой вышло», - забеспокоилась Катя. «Да я ничего такого и не думаю, - успокоила я её, - ты живи у меня, сколько хочешь. Пока ведь нас обеих всё устраивает?» Катя кивнула в ответ, и мы продолжили пить чай.
Спустя какое-то время, мы собирались с Катей пойти куда-то (уже даже не помню, куда). Но перед этим у неё были какие-то дела, у меня - тоже. Поэтому, встреча была назначена в метро. Я знала за Катей такой грех, что она любит опаздывать. На полчаса, как минимум. Поэтому, я не торопилась. Тем не менее, я пришла вовремя, так уж устроены мои внутренние часы, что я всё рассчитываю минута в минуту. Промаявшись положенные полчаса и не увидев среди пассажиров прибывающих поездов Катю, я глубоко вздохнула и приготовилась ждать ещё столько же. Но Катя снова не появилась.
В итоге, после трёх часов ожидания я уже было собралась уходить, как вдруг услышала: «О! Привет! Ты что тут делаешь? Я вот ездил на Почтамт, отправлял диски одному приятелю в Польшу». Денис, парень из нашей компании, не сочиняющий песни, но очень увлекающийся звукозаписью. Видела его несколько раз на концертах, но толком мы не общались. Знала, что он меломан, постоянно обменивавшийся дисками с иностранцами. Почтовое отделение, откуда можно было отправлять посылки за границу, находилось как раз возле той станции метро, где я ждала так и не материализовавшуюся Катю. «Так давай выйдем наверх и позвоним ей домой», - предложил Денис, когда выслушал мою историю. Я согласилась. Не знаю, почему мне самой это не пришло в голову ещё два с половиной часа назад. Мы вышли, нашли телефон-автомат и набрали мой домашний номер. «Алло, - как ни в чём не бывало, ответила Катя, - ну ты где? Я уже три часа тебя жду!» «Это ты где? – опешила я, - Мы же в метро договорились встретиться, ты что, забыла?» «Ой, а я думала, мы из дома поедем. Ну, теперь уже…» «Теперь уже сиди дома, - рассмеялась я, - я тоже скоро приеду».
«Если у тебя нет никаких планов на вечер, то пойдём со мной на закрытый концерт, - предложил Денис, - в одном небольшом клубе сегодня Сергеев будет играть этническую музыку на диджериду. Мне Борисов сказал по секрету». Я не знала, кто такие Сергеев и Борисов, и что такое диджериду, но мне хотелось приключений, и я согласилась.
Приехав по нужному адресу, мы спустились в небольшой подвал, где собралось человек десять. Видимо, концерт, и правда, был только для своих. Посередине комнаты стояла на подставке огромная, в несколько метров, расписная дудка. «Из Австралии привёз, - пояснил Денис, - сейчас прокачивать нас будет». Вдоль стен были лавочки, где и расположились слушатели. Мы с Денисом тоже втиснулись. Из соседней комнаты вышел загадочного вида человек в белых одеждах, сел возле дудки, приладился и выдохнул в неё воздух. Раздался гул, он то нарастал, то уменьшался, меняя тембр и силу, и я постепенно уплыла куда-то вдаль на волнах этого гудения, притулившись на плече у Дениса. Так пять лет незаметно пролетело.

Часть вторая.
После того вечера мы с Денисом прожили вместе пять незабываемых лет. Поначалу он приезжал в гости, потом я предложила ему переехать ко мне насовсем. Катю я не просила уйти, но она сама стала чувствовать себя третьей лишней при нашем дуэте. И в какой-то из дней ушла. Вернулась к матери и брату. Я волновалась за неё. И, как потом выяснилось, не напрасно.
Первый год совместной жизни мы с Денисом были так увлечены друг другом и обустройством нашего семейного гнезда, что отдалились от всей нашей компании. Я реже принимала участие в концертах, на которых Катя, почему-то, тоже перестала появляться. Говорили, что она защитила диплом и устроилась на работу, так что времени нету на тусовки. Посмеивались, что Паша, наконец, отдохнёт от своей горячей поклонницы. И, вдруг, неожиданно от кого-то прилетела новость, что Катя - в психиатрической клинике. Мы с Денисом разузнали, в какой, и немедленно поехали туда.
Мне раньше никогда не приходилось бывать в подобного рода заведениях. Нас легко пропустили в корпус. Поднявшись на этаж и подойдя к отделению, где лежала Катя, мы увидели большой холл, в котором стояли столики со стульями возле них, а дальше шёл коридор, по правой и левой сторонам которого располагались комнаты со стеклянными стенами, похожие на аквариумы. В этих «аквариумах» спали, ходили или сидели пациенты, по двое в каждом. «Сейчас я её позову, присядьте там», - сказала нам женщина в белом халате, стоявшая за стойкой у входа в отделение, и кивнула в сторону холла со столиками. Мы прошли и сели. Там уже были некоторые пациенты с пришедшими навестить их родственниками и друзьями. Они негромко переговаривались друг с другом. Снова вспомнилась фраза отца, что в жизни всё как в плохом кино. Я видела, как в фильмах изображают психиатрические клиники. Там обязательно есть пациент, который всех донимает какими-то просьбами или рассказами. Здесь тоже была такая женщина, которая бродила между столиками, время от времени подходила к кому-то и просила: «Дай конфетку, ну, дай конфетку». Я поискала в сумке, но конфет, как на грех, не было, хотя обычно я беру с собой в дорогу горсть леденцов. «Не ищи. Если дашь, она выбросит и снова просить будет», - услышала я тут голос, больше похожий на шелест сухих листьев. Катя. Она была совсем не похожа на себя: осунувшаяся, с блуждающим взглядом… «Как ты? Давно тут? Что произошло?» - забросала я её вопросами. «Две недели, кажется. Сначала было тяжело, бесы одолевали, но, когда врачи их прогнали, мне стало гораздо легче, - всё так же тихо и монотонно проговорила Катя, - мне обещали, что скоро начнут водить в другой корпус на трудотерапию. Клеить бумажные пакеты. Жду – не дождусь. Тут очень душно. Окна запирают на ключ, не открыть. Проветривают раз в день, но очень хочется хоть ненадолго выйти на улицу. Вы езжайте, не сидите со мной, тут тяжело находиться, бесов ещё не всех прогнали, вы разве не видите? - проговорила через пару минут, внезапно погрузившись сильнее в своё помутнение, - Устала я, соседка по ночам стонет, не даёт нормально спать, пойду прилягу. Через две недели, если всё будет нормально, меня выпишут, пообщаемся в другой обстановке».
«О каких бесах она говорила? – спрашиваю, когда идём с Денисом от корпуса к выходу с территории больницы, - Она, вроде бы, не верующая». «Не знаю, - задумчиво ответил он, - Может, так фигурально говорила про свою болезнь?» Но Катя говорила не фигурально. Позже я узнала, как она попала в больницу. После окончания института мама её устроила в отдел кадров какого-то предприятия, где Катя быстро затосковала. Однажды выбралась на концерт, надеялась развеяться в компании друзей, но Паша смотрел волком, стараясь держаться от неё на расстоянии, остальные тоже встретили холодно. Вернулась домой, легла на кровать, отвернулась к стене и так пролежала два дня. Мама пыталась её тормошить, впихивать еду, но Катя лежала и молчала. Тогда мама вызвала скорую психиатрическую. Катиной рукой в буквальном смысле подписала согласие на госпитализацию и, хотя, та вяло сопротивлялась, отправила на лечение. «Бесы, кругом бесы, - повторяла всю дорогу, - дома и тут, и повсюду. Я их вижу так ясно».
Выписали Катю не через две недели, а через полтора месяца после того дня, когда мы её навещали (в больнице объявили карантин в связи с каким-то инфекционным заболеванием, и всем, кто ждал выписки, пришлось мариноваться там лишний месяц). Я была так подавлена первым визитом, что по второму разу навещать Катю не рискнула. Говорят, к ней приходил Паша. Но она с ним встречаться отказалась.
После больницы Катя казалась спокойной и уравновешенной. Правда, она принимала лекарства и быстро набрала вес. Теперь она выглядела благодушной толстушкой, с её лица не сходила благостная улыбка, Катя была полна планов на будущее, творческих, как выяснилось. Она решила учиться на режиссёра, и папа оплатил ей обучение во ВГИКе. Ещё он снял ей комнату. В новостройке, в квартире на двенадцатом этаже с красивым видом на город.
Шло время, Катя училась, у неё появились новые друзья, открылись новые горизонты. Иногда она звонила и рассказывала, над чем работает: то писала сценарий для короткометражки, то искала сюжеты для небольших сценок, которые разыгрывали на занятиях, то подбирала костюмы и натуру для съёмок учебных роликов. Жизнь кипела. Так пролетел год. У нас с Денисом всё тоже шло своим чередом. Мы продолжали вить своё уютное семейное гнездо. Однажды ночью раздался телефонный звонок. Подошёл Денис. Он поговорил минуту, потом положил трубку и начал собираться. «Ты куда? – спросила я сквозь сон, - Что случилось?» «Звонила Катя, сказала, что собирается выброситься из окна. Я поеду к ней».
Входная дверь хлопнула, я окончательно стряхнула с себя сон, нашарила в сумке записную книжку и судорожно стала листать её в поисках номера телефона Катиного папы. Она мне его давала когда-то на всякий случай, и сейчас случай был именно такой. Но сначала позвонила в службу спасения.
Когда Денис подходил к дому, где жила Катя, он увидел её на балконе. Ничего особенного он не заметил, Катя не стояла, как это часто показывают в кино, снаружи на бортике, окаймляющем балкон, и не кричала, что сейчас спрыгнет. Просто, стояла и смотрела вниз, где уже была припаркована машина спасателей. Денис поднялся на двенадцатый этаж и увидел, что двое спасателей в своём громоздком снаряжении, как у космонавтов, стоят у двери и совещаются, что делать. «Вы в эту квартиру? – обратился один из них к Денису, - Ключ есть?» «Ключа нет. А что – она не открывает?» Он нажал несколько раз на кнопку звонка. Наконец, послышались шаги. «Катя! Открой! Это я, Денис!» - прокричал он через дверь. «Я тебя одного звала, - послышалось в ответ гневное, - а ты, ты этих привёл. Предатель! Что ж, пусть попробуют теперь дверь сломать, она металлическая, и замок сейфовый. И я вот ещё сейчас забаррикадируюсь чем-нибудь!» Послышались звуки передвижения мебели. «Что делать будем? Замок высверливать?» - обратился один человек-скафандр к другому. «Не надо ничего высверливать, - раздалось тут из открывающегося лифта, - у меня ключ есть». Это приехал Катин папа. «Здравствуйте, - пожал он руку Денису, - спасибо, что приехали и что мне позвонили. Я уже расслабился, год было всё нормально. Наверно, перестала принимать лекарства».
После второго курса лечения Катя снова была в норме, строила планы на дальнейшую жизнь. В ГИТИС она возвращаться не стала. Оказывается, тот нервный срыв у неё случился, как вы уже, наверное, поняли, из-за…безответной влюблённости в однокурсника. «Тенденция намечается», - глупо пошутила я, узнав об этом. Катя, между тем, устроилась неожиданно в салон красоты администратором. Из-за полноты она не могла преодолевать большие расстояния и нашла работу поближе к дому. Помнится, я даже как-то приезжала к ней в этот салон, она уговорила меня сделать тогда ещё только набиравшее силу новомодное «запаивание» кончиков волос горячими щипцами, и мне сделали, как её подруге, большую скидку. Пока мне проводили эту довольно длительную процедуру, Катя щебетала, делясь со мной новостями. Между делом она рассказала, что познакомилась с очень приятным жизнерадостным мужчиной, который приходил в салон делать стрижку. Я сразу нервно заёрзала в кресле, но Катя, заметив это, успокоила меня, что мужчина этот общался с ней исключительно на темы духовных исканий, потому что он…пастор в баптистской церкви.
Сами понимаете, уже через пару недель Катя была убеждённой баптисткой. Ничем особенным это не угрожало, вроде бы. Я как-то, ради любопытства, заглянула на их собрание. Всё было весело и доброжелательно. «Ладно, - подумала я, - раз Катя такая увлекающаяся натура, пусть лучше её увлечением будет религия, чем какой-нибудь очередной мужчина, не ответивший ей взаимностью».
На какое-то время я выпустила Катю из виду, подумав, что оставляю её в хороших руках. Наверное, так оно и было, но через пару месяцев она позвонила из…Подольска и сообщила, что мама её окончательно достала (брат к тому времени уже завербовался куда-то на Север), и что она (Катя) рискнула заехать на очередной концерт, который организовал Паша. В концерте принимала участие очень классная музыкальная группа из Подольска… Дальше всё по схеме. Катя влюбилась в соло-гитариста, Виталия, стала ездить в Подольск на репетиционную базу ребят, заваривала для них чай и варила кофе. Временами, там же и оставалась ночевать. От баптистов пришлось уйти, конечно. Окрылённость Кати новой любовью меня очень встревожила. Судя по всему, любовь опять была без взаимности. Но Катю и не отталкивали. Тем не менее, я предложила ей иногда ночевать у нас с Денисом. Какое-то время Катя болталась между Москвой и Подольском, попутно приняв православие, потому что все участники группы, а главное, драгоценный Виталик, исповедовали эту религию. Работа в салоне тоже была оставлена ради нового места – православной церковной лавки. Денег, правда, по сравнению с салоном, там платили гораздо меньше, но священник подкармливал Катю продуктами из щедрых подношений прихожан.
Жизнь шла своим чередом, мы с Денисом продолжали в квартире ремонт, и это уже стало предметом наших шуток. Мол, как ремонт закончится, так мы и разойдёмся, потому что ничего другого, нас объединяющего, нет. Катя переехала, сказав, что церковный батюшка устроил её в странноприимный дом при одной из церквей, и я снова отвлеклась от наблюдения за Катиной разнообразной жизнью.
Ещё через несколько месяцев она позвонила, горько рыдая в трубку, и сообщила, что у неё великая беда, Виталик уходит в монастырь. Час от часу не легче. Я помню, она давно ещё говорила про Колю, лидера группы, что он подался в церковные звонари. Но это, так сказать, в свободное от сочинительства и выступлений время. В монастырь его, в любом случае, не взяли бы, потому что Коля был женат и имел двоих детей. Да мне до Коли и дела нету, это я так, в общем, рассуждаю, а вот финт Виталика мог сильно скособочить нашу только начавшую выравниваться историю. Я попыталась связаться с Катиным папой и предупредить о грозящей нам всем опасности, но он был настолько зажат в угол своими семейными делами, что добиться от него понимания не удалось. Катя снова вернулась к матери, а вскоре настал и черёд психушки.
Когда Катя вышла, то проявила меньше энтузиазма, чем прежде, уже не строя радужных планов и прожектов. Сказала только, что очень возможно, что уедет жить в какую-нибудь тихую обитель. Однако, ещё через какое-то время она позвонила и радостно спросила: «Ты знаешь, что такое ПИФ?» Я не знала, а гадать охоты не было. Понятно было одно – это новая Катина среда обитания. «ПИФ, – сообщила она с некоторым пафосом, -  это православный клуб знакомств при храме Петра и Февронии. Приходи шестого числа, я там буду отмечать мой юбилей». Кате стукнуло тридцать лет. Она всё ещё была не замужем, но, судя по всему, идея про тихую обитель отошла на второй план. А на первый вышло обустройство личной жизни. Но уже не на основе порывов души, а строго по науке – чтобы смотреть, как в поговорке, в одну сторону с избранником, а не пялиться восторженно только на него, любимого, не замечая ничего вокруг.
В назначенный день и час я пришла в названное Катей место. Возле храма уже были поставлены столы и лавки, на столах – угощение (кто что принёс из дома), в целом всё по-домашнему, очень душевно. Гости подходили и рассаживались, кто куда. Видно было, что большинство здесь не впервые. «Привет, иди сюда! – помахала мне Катя, сидевшая во главе стола, - Это моя подруга, она пишет замечательные песни, - представила она меня, - Споёшь что-нибудь?» Оказалось, там в качестве «рояля в кустах» были припасены гитара и микрофон, так что я ломаться не стала и спела пару задушевных песен своего сочинения. Потом мы пили чай, кто-то из гостей периодически выходил к микрофону с поздравительными речами, стихами или песнями. Вечер пролетел незаметно. После чаепития мы пошли танцевать в Сад Эрмитаж. Те счастливицы, которых пригласили немногочисленные кавалеры, вальсировали на деревянной эстраде в глубине парка. Остальные, вроде нас с Катей, пританцовывали рядом, сами по себе.
«Как хорошо, что у тебя появилась такая замечательная компания!» - порадовалась я за Катю. «Да, - согласилась она, - и все одной веры, одних взглядов на мир. Вот только, мужчин нет почти. А те, кто есть, все вокруг Насти кружат. Она вон какая красивая». Мужчины в прямом смысле кружили, вальсируя с ней по очереди, вокруг Насти, стройной молодой девушки с вьющимися золотистыми волосами до плеч. «Не надо торопиться, - попыталась утешить я Катю, - надо доверять судьбе и ждать своего единственного». «Наверно, - вздохнула она, - как у вас с Денисом, кстати?» «Мы с ним расстались, - вздохнула и я, - тихо, мирно, без скандала и взаимных упрёков. Закончили ремонт в квартире, и больше оставаться вместе причин не нашли». «В принципе, этого следовало ожидать, - заявила вдруг Катя, - если люди пять лет живут во грехе, не венчаные, даже не расписанные в ЗАГСе, то это не семья». Ну-у-у, понеслось!
«Надо же, действительно, ведь уже пять лет пролетело, - подумала я, - Катя вон сколько всего успела попробовать и испытать. Нет, конечно, чур меня, чур! Зато, ей будет, что вспомнить», - запустила я во Вселенную шутку-самосмейку.
Смешно мне особо не было. Впереди маячила невесёлая перспектива – участь матери-одиночки с ребёнком с особенностями развития. Но жизнь готовила ещё много сюрпризов. Слава богу, не таких, как у Кати. Она появлялась на моём горизонте ещё пару раз. Как-то летом заехала к нам на дачу по пути из дальнего пригорода от какого-то старца. «Услышала ты от него что-то ценное?» - спросила я. «Конечно, - ответила Катя, - он посоветовал мне не принимать пищу при включённом телевизоре». Ещё через пару месяцев я навещала её в Клинике Неврозов, более лояльном заведении, чем психушка, привозила ей свой старый ноутбук, чтобы она могла смотреть фильмы и вести переписку. Уж не знаю, что это была за переписка, потому что после выхода из клиники, Катя вдруг нарисовалась где-то не то в Курске, не то в Орле в Колледже Культуры и Искусства, где училась на актрису. Ещё через год она вернулась в Москву, заходила ко мне, просила составить какие-то таблицы для итоговой работы на курсах от биржи труда. Кажется, снова вернулась к профессии «работник отдела кадров», но надо было восстановить навыки и подтвердить квалификацию. Я составила таблицы, напечатала текст, и Катя мне даже заплатила сколько-то за труды. Деньги были не лишними, и я приняла их с благодарностью. Тогда же я узнала от Кати, что её мама умерла от рака. «В одиночестве, всеми брошенная, в хосписе, -  сообщила подробности Катя, - а ведь всё могло быть по-другому, если бы она меня хоть немного любила».
С тех пор прошло много лет, Катю я больше не видела и ничего о ней не слышала. Надеюсь, что жизнь у неё наладилась, и что она простила всех, кто причинял ей боль. Как бы я хотела, чтобы нам в жизни давалась возможность стереть прошлое ластиком и начать всё сначала. А, может, шанс и даётся. Только рисовать уже приходится не на чистом листе, а поверх тех неверных линий и клякс, которые получались поначалу. Выйдет ли нарисовать новый красивый рисунок?  Уверена, что это возможно.