Операция Карфаген. Реликварий Глеба Бокия

25 июля 1941 года

Берлин, Германская империя

Продолжение казимирской истории началось, когда домой к Колокольцеву бесцеремонно заявился граф фон Шёнинг и осведомился: «Хочешь узнать, что было в ящике, который ты привёз Гиммлеру из Казимирска?»

Колокольцев пожал плечами: «Не могу сказать, что прямо уж умираю от любопытства, но не откажусь…»

Граф кивнул – и сбросил бомбу невиданной в истории мощности: «Ящик был чем-то вроде реликвария Глеба Бокия, а находился в нём помимо разных разностей…»

Он сделал гейдриховскую паузу: «… Святой Грааль…»

«Тот самый?» -  изумился Колокольцев. Граф кивнул - и уточнил: «Строго говоря, Священная Чаша, ибо разные авторы… сказочники, если быть более точным, описывали Святой Грааль как кубок, блюдо или даже камень, обладающий чудесной целительной силой, иногда дарующий вечную молодость...»

Колокольцев кивнул, ибо, будучи по диплому историком, имел определённое представление о легенде о Святом Граале. Фон Шёнинг продолжал:

«Святой Грааль стал синонимом Священной Чаши, из которой Иисус Христос пил вино на Тайной вечере…»

«… и в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь из ран распятого на кресте Спасителя…» - закончил за него Колокольцев. Граф неожиданно покачал головой:

«Второе сильно сомнительно, за такое в Риме распять могли запросто… впрочем, принципиального значения это не имеет – Священная Чаша приобрела огромную магическую силу уже после Тайной Вечери…»

Колокольцев кивнул: «… когда в ней вино превратилось в Кровь Христову…»

Граф фон Шёнинг продолжал:

«Святой Грааль стал однозначно ассоциироваться со Священной Чашей лишь в конце XII века с лёгкой руки французского поэта Робера де Борона. Именно он достаточно убедительно представил Грааль как чашу Иисуса с Тайной вечери, который Иосиф Аримафейский затем якобы использовал, чтобы собрать кровь распятого Христа… благодаря которой Грааль и обрёл колоссальную магическую силу, из-за которой за ним кто только не охотился…»

Включая Генриха Гиммлера… правда, рейхсфюрер воспринимал Грааль исключительно как историческую ценность – и был намерен приобрести его для личной коллекции… ну, и привлечь Анненербе для изучения, конечно. 

Граф вздохнул… и рассказал Колокольцеву реальную историю Святого Грааля.

«После распятия Христа, Святой Пётр взял Священную Чашу с собой в Рим, после чего она передавалась от папы к папе… пока не началось гонение императора Валериана. Не очень понятно, какая именно шлея попала последнему под известное место, однако он направил аж два письма сенату с требованием предпринять жесткие шаги против христиан.

В первом письме от 257 года Валериан потребовал, чтобы христианское духовенство приносило жертвы римским богам либо было изгнано. Второе письмо от 258 года приказывало казнить христианских лидеров.

Христианские сенаторы и эквиты (сословие всадников) были обязаны поклоняться римским богам, либо лишиться своих званий и имущества, а повторный отказ от жертвоприношения мог привести к смертной казни.

6 августа 258 года был казнен римский папа Сикст II… однако он успел передать церковные ценности диакону Лаврентию – а тот их надёжно спрятал. Диакона задержали и подвергли длительным пыткам, дабы он выдал сокровища.

Его били скорпионами (тонкая железная цепь с острыми иглами), опаляли раны огнем, били оловянными прутьями… в общем, всяко изгалялись… но совершенно безрезультатно – диакон упорно молчал.

Лаврентия приговорили к огненной казни и сожгли на гридироне. Его положили на железную решетку, под которую подложили горячие угли, а слуги рогатинами прижимали к ней тело мученика, пока он не испустил дух. А Святой Грааль бесследно исчез… во всяком случае все так думали.

На самом деле его удалось спасти от римских ищеек и сохранить до Миланского эдикта Константина Великого, легализовавшего христианство. После того, как Константинополь стал новой столицей Римской империи, Грааль перевезли туда.

По неясной причине, Грааль не был вывезен при падении Константинополя в 1453 году, а хранился в тайной сокровищнице. Она переходила из рук в руки… а в 1928 году до неё добрался великий авантюрист Яков Блюмкин…»

Колокольцев от души рассмеялся: «Ну кто бы сомневался… куда ж без него в таких-то делах…»

Ибо Блюмкин был и любителем антиквариата (особенно с мистической репутацией), и выдающимся авантюристом даже по лихим меркам ВЧК-ОГПУ.

Яков Гиршевич Блюмкин родился 27 февраля 1900 года - ровесник Гиммлера - в Одессе (где ж ещё…) Его отец, Гирш Блюмкин, служил приказчиком в бакалейной лавке; мать, Хая-Ливша, была домохозяйкой. Еврей, понятное дело… авантюристы такого калибра в других нациях нечто практически невероятное.

По профессии он был, как ни странно, электротехником, однако уже в 17-летнем возрасте вступил в отряд еврейских террористов… извините, в отряд самообороны (где заканчивались такие команды и начинались бандиты типа Мишки Япончика, понять было решительно невозможно).

В ноябре 1917 года Блюмкин примкнул к отряду матросов, участвовал в боях с частями украинской Центральной Рады. Во время революционных событий в Одессе в 1918 году участвовал в экспроприации ценностей Государственного банка (ну я же говорил про бандитов).

В январе 1918 года, Блюмкин, совместно с Мишкой Япончиком (я же говорил) принимает активное участие в формировании в Одессе 1-го Добровольческого железного отряда. Входит в доверие к диктатору революционной Одессы Михаилу Муравьёву (летом того же года убит чекистами в Симбирске).

В мае 1918 года Блюмкин приезжает в Москву. Руководство партии левых эсеров направило его в ВЧК заведующим отдела по борьбе с международным шпионажем (однако… впрочем в те годы и не такое бывало). С июня 1918 года он заведует отделением контрразведывательного отдела по наблюдению за охраной посольств и их возможной преступной деятельностью.

Находясь в должности начальника «германского» отдела ВЧК, Блюмкин 6 июля 1918 года явился в посольство Германии в Денежном переулке, якобы для обсуждения судьбы дальнего родственника посла графа фон Мирбаха, австрийского офицера Роберта Мирбаха, которого арестовала ЧК.

Его сопровождал сотрудник того же отдела ЧК, эсер Николай Андреев. Около 14:40, после двадцатиминутного бессодержательного разговора, когда посол встал и собрался откланяться, Блюмкин несколько раз выстрелил в посла, а Андреев, убегая, кинул в гостиную две бомбы.

Посол погиб на месте, преступники скрылись. Террористы совершили множество ошибок: на месте происшествия они забыли портфель с удостоверениями на имя Блюмкина и Андреева, кроме того, остались в живых свидетели убийства Рицлер и Мюллер. В суматохе они даже оставили в посольстве… свои шапки.

История мутная донельзя; Колокольцев не без оснований подозревал, что Блюмкин бы в самом прямом смысле большевистским провокатором. Ибо спровоцировал левых эсеров на вооружённый мятеж.

Который с треском (и предсказуемо) провалился; в результате чего эсеры были разгромлены, а в России установилась однопартийная диктатуры большевиков (ради этого всё и затевалось).

С сентября 1918 года Блюмкин на Украине, где занимается… никто так и не понял, чем он там занимался. Скорее всего, просто дожидался, пока всё уляжется в Москве и можно будет спокойно вернуться.

Ждать пришлось полгода – за это время он умудрился попасть в плен к петлюровцам, которые жестоко избили Блюмкина, в частности, выбили ему передние зубы.

После месячного лечения в апреле 1919 года Блюмкин явился с повинной в ВЧК в Киеве. За убийство Мирбаха Блюмкин был приговорён военным трибуналом к расстрелу (что логично).

Но, во многом благодаря наркомвоенмору Троцкому Особая следственная комиссия, по согласованию с Президиумом ВЦИК и с одобрения председателя ВЧК Дзержинского, приняла решение об амнистии Блюмкина, заменив смертную казнь на «искупление вины в боях по защите революции».

Способствовало принятию этого решения и то, что он выдал многих своих прежних товарищей (провокатор уже в другом смысле), за что был приговорён левыми эсерами к смерти. На Блюмкина совершили три покушения, он был тяжело ранен, но сумел скрыться из Киева.

С 1919 воевал на Южном фронте: начальник штаба, и. о. командира 79 бригады, сотрудник Особого отдела 13-й армии, затем в составе Каспийской флотилии (авантюра par excellence).

В 1920 году Блюмкин предстал перед межпартийным судом (куда входили анархисты, левые эсеры, максималисты, боротьбисты) по делам, связанным с левоэсеровским восстанием.

Товарищеский суд возглавил Карелин — бывший член ВЦИКа РСФСР, лидер российских анархистов-коммунистов. Суд над Блюмкиным затянулся на две недели, но так и не вынес окончательного решения.

Когда был организован Конгресс угнетенных народов Востока (проект Коминтерна по началу большевизации и Востока тоже), Зиновьев, Карл Радек, Росмер (один из основателей французской компартии), Джон Рид, Бела Кун отправились в Баку на поезде, охрана которого была доверена Блюмкину.

Затем в секретариате Троцкого занимал должность начальника его личной охраны... что впоследствии вышло Блюмкину грандиозным боком.

А потом он развернулся по полной… настал его звёздный час, который длился почти десятилетие. В июне 1920 года Блюмкина под псевдонимом «Якуб-заде Султанов» направляют в Персию, где он 30 июля участвует в перевороте.

Свергает Кучек-хана (обвинив того в таких грехах, как «губит дело революции и не даёт ход фронту путём снабжения его вооружением, снаряжением и финансами, проявляет преступное отношение к борцам за свободу Ирана, поддерживает тайные связи с шахским правительством и англичанами).

И способствует приходу к власти хана Эхсануллы, которого поддержали местные «левые» и коммунисты. После переворота Блюмкин стал военным комиссаром штаба Гилянской Красной армии и членом ЦК Компартии Персии.

После переворота Блюмкин участвовал в создании на базе социал-демократической партии «Адалят» Иранской коммунистической партии. Он представлял Персию на Первом съезде угнетённых народов Востока, созванном большевиками в Баку в начале сентября 1920 года (см. выше). Однако большевизация Персии не удалась… и ему пришлось бежать в Россию.

После возвращения из Персии закончил специальные курсы при Военной академии РККА, после которых был переведён уже в ГПУ. Жил в Денежном переулке, на квартире Наркомпроса Луначарского (что занятно).

Вернувшись в Москву, по личной рекомендации Дзержинского в 1920 году вступил в РКП(б). Был направлен Троцким на учёбу в Академию Генштаба РККА на восточное отделение, где готовили работников посольств и разведчиков.

В Академии Блюмкин к знанию иврита добавил знание турецкого, арабского, китайского и монгольского языков, а также обширные военные, экономические и политические знания (что-то Колокольцеву это напоминало).

Параллельно Блюмкин был начальником штаба 79-й бригады, а позже - комбригом, планировал и осуществлял карательные акции против восставших крестьян Нижнего Поволжья при подавлении Еланского восстания. Осенью 1920 года Блюмкин командует 61-й бригадой, направленной на борьбу против отрядов барона Унгерна.

Осенью 1921 года Блюмкин занимается расследованием хищений в Гохране (поработал ещё и детективом). В октябре 1921 года он под псевдонимом Исаев (взят им по имени деда) едет в Ревель (Таллин) под видом ювелира и выявляет заграничные связи работников Гохрана (дело было успешно раскрыто).

В 1922 году после окончания Академии Блюмкин становится официальным адъютантом наркома по военным и морским делам Троцкого. Выполнял особо важные поручения и тесно сошёлся с наркомом (что впоследствии стало для Блюмкина фатальным). Блюмкин даже редактировал первый том программной книги Троцкого «Как вооружалась революция».

Осенью 1923 года по предложению Дзержинского Блюмкин становится сотрудником Иностранного отдела (ИНО) ОГПУ. В ноябре того же года решением руководства ИНО Блюмкин назначается резидентом нелегальной разведки в Палестине… однако уже в июне 1924 года был отозван в Москву, где был направлен на конспиративную работу в Коминтерн.

 

В 1924 году работал в Закавказье политическим представителем ОГПУ и членом коллегии Закавказского ЧК. Одновременно являлся помощником командующего войсками ОГПУ в Закавказье и уполномоченным по борьбе с контрабандой.

Блюмкин участвовал в подавлении антисоветского восстания в Грузии, а также командовал штурмом города Баграм-Тепе, захваченного персидскими войсками. Участвовал в пограничных комиссиях по урегулированию спорных вопросов между СССР, Турцией и Персией… мастер на все руки, короче (не такая уж редкость в те бурные годы).

В 1926 году Блюмкин был направлен представителем ОГПУ и Главным инструктором по государственной безопасности Монгольской республики. Выполнял спецзадания в Китае (в частности, в 1926—1927 годах был военным советником генерала Фэн Юйсяна), Тибете и Индии.

В 1927 году был отозван в Москву в связи с трениями с монгольским руководством. Видимо, у него был совершенно недопустимый для разведчика недостаток – крайне неуживчивый и конфликтный характер.

В 1928 году Блюмкин становится резидентом ОГПУ в Константинополе, откуда курирует весь Ближний Восток. По заданию ЦК ВКП(б) занимался организацией в Палестине разведывательной сети.

Работает то под видом набожного владельца прачечной в Яффо Гурфинкеля, то под видом азербайджанского еврея-купца Якуба Султанова. Блюмкин завербовал венского антиквара Якоба Эрлиха, и с его помощью обустроил резидентуру, законспирированную под букинистический магазин (обычное дело).

Помимо этого, Блюмкин наладил через каналы ЧК вывоз еврейских манускриптов и антиквариата из СССР. ОГПУ проделало огромную работу в западных районах СССР по сбору и изъятию старинных свитков Торы, а также 330 сочинений средневековой еврейской литературы.

Чтобы подготовить Блюмкину материал для успешной торговли, в еврейские местечки Проскуров, Бердичев, Меджибож, Брацлав, Тульчин направлялись экспедиции ОГПУ с целью изъятия старинных еврейских книг.

Блюмкин сам выезжал в Одессу, Ростов-на-Дону и украинские местечки, где обследовал библиотеки синагог и еврейских молитвенных домов. Книги изымались даже из государственных библиотек и музеев… ибо зарубежные евреи за них очень хорошо платили… а с валютой в СССР было не очень…

Закончилось это быстро… и как обычно – Блюмкин был выслан из Палестины английскими мандатными властями.

В 1929 году по заданию Сталина безуспешно пытался совершить покушение на бывшего сталинского секретаря Бориса Бажанова, бежавшего за границу. Летом Блюмкин вернулся в Москву, чтобы отчитаться о ближневосточной работе.

Его доклад членам ЦК партии о положении на Ближнем Востоке был одобрен членами ЦК и руководителем ОГПУ Менжинским, который в знак расположения даже пригласил Блюмкина на домашний обед.

Блюмкин с успехом проходит очередную партийную чистку благодаря отличной характеристике начальника иностранного отдела ОГПУ Трилиссера. Партийный комитет ОГПУ характеризовал Блюмкина как «проверенного товарища».

Однако неуживчивый и конфликтный характер (и склонность к авантюрам) снова дали о себе знать… и на этот раз сгубили Блюмкина окончательно. Ибо он… тайно установил связь с высланным из СССР Троцким.

В конце 1929 года состоялась их личная беседа в Турции. В беседе с Троцким Блюмкин высказал свои сомнения в правильности сталинской политики и спросил совета: оставаться ли в ОГПУ или уйти в подполье.

Троцкий убеждал Блюмкина, что, работая в ОГПУ, он больше пригодится оппозиции. В то же время он высказал сомнение, как мог троцкист, о взглядах которого было известно, удержаться в ОГПУ. Блюмкин ответил, что начальство считает его незаменимым специалистом... что вполне могло быть правдой. 

После того, как следившая за ним в Стамбуле Елизавета Зарубина сообщила ОГПУ о его связях с Троцким, Блюмкин был арестован. Он попытался скрыться, но был схвачен после автомобильной погони со стрельбой на улицах Москвы (как же без этого) …

20 октября он написал собственноручные показания с подробным изложением своих бесед с Троцким и Львом Седовым и с заявлением о разрыве с оппозицией. Однако это его не спасло: 3 ноября 1929 года дело Блюмкина было рассмотрено на судебном заседании ОГПУ и приговорён к расстрелу.

Умер он в тот же день, как и положено заслуженному авантюристу: отбросив повязку с глаз, он сам скомандовал: «По революции, пли!».

Колокольцев с Блюмкиным никогда лично не пересекался (лишь однажды косвенно, когда расследовал дело о световой броне и невидимом самолёте), ибо они работали в разных Вселенных: Блюмкин на Востоке, а Колокольцев в Германии и других западных странах.

Но о нём знал, конечно… что было совершенно неудивительно - в 1920-е годы Блюмкин был одним из самых известных людей в СССР. Большая советская энциклопедия в своём первом издании уделила ему более тридцати строк (!).

Граф продолжал: «Летом 1929 года Блюмкин приехал в Москву, чтобы отчитаться о проделанной работе – он был резидентом ОГПУ на Ближнем Востоке. Там он пересёкся с Глебом Бокием, который, помимо своей основной работы начальника шифровального отдела ОГПУ, занимался паранормальными исследованиями…»

Колокольцев знал об этом не понаслышке – Бокий был одним из его инструкторов в учебке ИНО ОГПУ. Граф продолжил: «Блюмкин сдал ему на хранение Грааль… точнее, реликварий…»

Колокольцев усмехнулся: «Так вот, что мы с Лаврентием Павловичем на самом деле искали в ноябре тридцать восьмого в Москве…»

Граф кивнул.

«… и только теперь нашли в Казимирске…»

Колокольцев осведомился: «Я могу узнать, зачем он вам… или просто чтобы другим не достался?». Граф спокойно ответил: «Второе». И объяснил:

«Нам Грааль без надобности – у нас свои собственные инструменты, которые очень хорошо работают…»

Колокольцев кивнул – ибо был в курсе. Граф продолжил:

«А вот если он попал бы к Сталину – учитывая его одержимость Тамерланом и Абаддоном… или, не дай Бог, к молоханам…»

Дьяволопоклонникам – Церкви Молоха.

«… тогда жди беды. Большой беды».

И закончил: «Так что сейчас Грааль в тайнике на Вилле Вевельсбург и никуда оттуда не денется…»

Колокольцев покачал головой: «Всё это, конечно, познавательно весьма, но какое это отношение имеет к делам сегодняшним?»

Граф спокойно ответил: «Имеет… правда, лишь косвенное»

«В смысле?» - удивился Колокольцев. Фон Шёнинг объяснил:

«В архиве НКВД, который ты привёз вместе с реликварием Глеба Бокия, обнаружилось дело, которое… точнее, приложение к которому оказалось не менее, если не более важным, чем Святой Грааль…»

Сделал театральную паузу – и продолжил: «Дело Всадников Апокалипсиса…»