Было, да сплыло Часть 1

~~~@~~~^~~~@~~~^~~~@~~~

Номер люкс тонул в полумраке. Шторы были плотно задернуты, заглушая вечерние огни большого города. В номере, пропитанном роскошью, чувствовалось нечто тревожное, недосказанное. Полумрак скрывал не только детали интерьера, но и душевное смятение его обитателя.  Сергей Павлович, мужчина с усталым взглядом и коротко стриженными, начинающими седеть на висках волосами, сидел, утопая в кресле, обитом бычьей кожей и пил коньяк.

Сергей Павлович был директором крупной компании по строительству и производству современных строительных материалов. Под его руководством предприятие пережило период бурного роста, превратившись из регионального игрока в лидера отрасли. Он обладал редким даром видеть перспективные направления, умел рисковать и не боялся внедрять смелые решения. Его кабинет, расположенный на последнем этаже офисного здания, напоминал скорее штаб-квартиру, чем рабочее место руководителя. За панорамным окном открывался захватывающий вид на город, словно напоминая о масштабе ответственности, лежащей на его плечах. Впереди его ждали сложные переговоры, рискованные сделки и ночи раздумий, но он был полон решимости и уверенности, ведь знал всю эту кухню, как свои пять пальцев.

Сергей Павлович, с его безупречной репутацией, был столпом стабильности. Двадцать пять лет брака, двое взрослых детей, солидный счет в банке – все говорило о предсказуемости и порядке.

Все когда-то подходят к рубежу в своей жизни, когда продолжать прежнюю жизнь не представляется возможным. Когда подходит возраст мудрости? Говорят, что после 50-ти приходит осознанность поступков, объективный взгляд на прожитые события и ситуации со стороны. Сергею Павловичу было 45, и к нему пришло четкое осознание, что он подошел к краю пропасти, за которой или падение, или взлетная полоса в новою жизнь. Он не поехал домой, а оплатил номер в отеле и пил коньяк.

Он подошел к окну, слегка отодвинув штору, вышел на балкон. Внизу кипела жизнь: машины, яркие вывески магазинов и кофеен. Закурил.

Ему отчаянно хотелось с кем-то поговорить. Он давно уже не полагался на других, решал все сам. Друзья постепенно отдалились, бизнес-партнеры - всего лишь компаньоны по сделкам. Жена?  Эта дама с вечно поджатыми губами и вопрошающим взглядом, как будто он ей все время что-то должен.

Вернулся в номер, распустил узел галстука, лег на кровать и включил новостной канал, неспешно смакуя коньяк.

Диктор говорил о грядущей аномальной жаре, которая будет продолжаться весь месяц. Он переключил канал, погрузился в сюжет фильма, где Алек Болдуин и Николь Кидман пытались обмануть страховую компанию и простофилю мужа. Сюжет зацепил, но поганое настроение еще более усугубилось, то ли избыточной порцией коньяка, то ли от того, что людское коварство неистощимо. Его еще глубже засасывало в депрессивное состояние.

Порывшись в бумажнике, набрал номер, записанный на клочке бумаги. Голос в трубке был вежливым и профессиональным. Несколько коротких фраз, обсуждение деталей, гарантии конфиденциальности. Сумма была названа без колебаний, будто это обычная транзакция.

Положив трубку, Сергей Павлович посмотрел в зеркало. В отражении был уставший семейный мужчина, обремененный заботами и работой. Он провел рукой приглаживая волосы, вздохнул. Бизнес, деньги, власть - все это оказалось недостаточным. В душе зияла пустота, которую он надеялся заполнить хотя бы на несколько часов.

* * *

Она была студенткой иняза.  Отец известный дирижер, мать билетер театра. У них никогда не было времени на дочь. Она пыталась занять время книгами, фитнесом, клубными тусовками, но все быстро приедалось. Однажды с подругой они зависли в ресторане и познакомились с двумя солидными мужчинами. Утром она проснулась у одного в номере. За выходные она испробовала все позы Камасутры и к вечеру воскресенья осталась с золотым колечком и честно заработанными 300 долларами. Ей понравилось.

С тех пор её жизнь обрела новый смысл. Институт отошёл на второй план, хотя она и продолжала посещать занятия, чтобы не вызывать подозрений у родителей. Но теперь после пар она не спешила домой, а отправлялась в дорогие отели и рестораны в центре города. Она быстро научилась распознавать в мужчинах щедрых спонсоров, умела поддержать любой разговор, а главное - знала, чего они хотят.

Деньги текли рекой. Она обновила гардероб, стала посещать салоны красоты и ни в чем себе не отказывала. Родители, конечно, заметили перемены, но списывали все на повышенную стипендию и подработку. Она умело скрывала правду, играя роль прилежной студентки и послушной дочери.

Её жизнь превратилась в череду роскошных ужинов, дорогих подарков, ни к чему не обязывающих встреч. Она чувствовала себя свободной, независимой и офигенной.

Она не задумывалась зачем ей такая жизнь, не задумывалась о мужчинах, к которым приходила, об этичности своих поступков. Ей просто была в кайф такая жизнь. Жизнь- игра, где она исполняла роли: наивных школьниц, страстных куртизанок, строптивой девочки, властной госпожи. Новые люди, шикарные ужины, ухаживания, развлечения, все лучше, чем  чахнуть над учебниками одной дома.

* * *

Звонок в дверь заставил его вздрогнуть. Он снова посмотрел в зеркало, провел рукой по подбородку, проверяя щетину, и медленно пошел открывать. За дверью стояла молодая девушка. Она улыбнулась.
"Здравствуйте, Сергей Павлович," - произнесла она нараспев. "Я – Алина."

Она стояла на пороге в черном лакированном плаще, перевязанном в талии и в такой же черной фуражке. Платиновая блондинка с внешностью  куколки пин-ап, с румяными щеками, с сочными губами, обрисованными ярко-красной помадой.

Он кивнул, пропуская Алину в номер. Она была молода, гораздо моложе, чем он предполагал. Он бы предпочел девушку не с такой яркой внешностью, впрочем, какая разница, он же не жениться на ней собрался, всего лишь провести время.

Помог ей раздеться, аккуратно повесив плащ на плечики и убрав в шкаф. Оставшись в шелковой блузке, в красной мини-юбке, обнажающей стройные загорелые ноги в колготках в сетку и туфлях на шпильке, она прошла в комнату. Он скользнул любопытным взглядом по ее ногам: почему девушки этого сорта так любят колготки в сетку? С его точки зрения, ноги в них напоминали колбасу в авоське, разве это может считаться красивым? О чем с такой девушкой можно общаться? Она, наверняка,  из мира брендовых шмоток, духов, салонов красоты и  клубных тусовок. А он, он вечеров  в раздумьях за шахматным столиком, чтением томика восточной поэзии, и изучения Буддийских трактатов.

Он сел в кресло, оценивая ее силуэт. Запах ее парфюма, животного магнетизма и коньяка витал в воздухе. Она кокетливо улыбалась, поворачиваясь то так, то эдак, принимая провокационные позы, зная, что каждое ее движение сейчас оценивается.

"Вы даже красивей, чем мне рассказывали", - он довольно ухмыльнулся, прицыкнув.
"Надеюсь, ваши ожидания оправдаются".

Он кивнул, приглашая ее жестом приблизиться. Она подошла, ее глаза изучали его лицо, пытаясь прочитать его мысли. Он был старше, чем она предполагала, но в его взгляде не было игры, он был серьезен.

Она присела на край кресла, ее рука коснулась его руки. "Я здесь, чтобы исполнять ваши желания". Ее пальцы скользнули по его ладони. "Расскажите мне о них".

"Я хочу честности", - сказал он, его глаза встретились с ее глазами. "Никаких игр, никаких масок". Он взял ее за руку и повел в спальню, где царил полумрак и на кровати ждали шелковые простыни. Ночь только начиналась.

Спальня дышала роскошью и тайной. Лунный свет не проникал сквозь плотные шторы. Она заметила коробку шоколадных конфет, бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом и два тонкие хрустальных бокала на прикроватном столике.

Он отпустил ее руку и подошел к окну, отодвинул штору, глядя на ночной город. "Я хочу, чтобы ты была со мной честна", - повторил он, не поворачиваясь. "Я хочу, чтобы ты отдалась мне без остатка. Я хочу, чтобы ты стала моей музой, моей страстью, моей одержимостью".

Он обернулся, и в его глазах она увидела глубокую, почти безумную боль. "Я знаю, что это звучит безумно", - сказал он, его голос стал хриплым. "Но я верю, что ты – та, кто поможет мне. Та, кто сможет убрать мою беспросветную тьму".

"Тьму?" – прошептала она, ее голос едва слышно прозвучал в полумраке комнаты.

Он кивнул, его взгляд не отрывался от нее. "Во мне есть то, что я не могу контролировать. То, что пожирает меня изнутри. Я пытался бороться с этим, но это бесполезно. Это сильнее меня". Он сделал несколько шагов к ней, его движения были как у хищника, приближающегося к своей жертве. "Но я верю, что ты можешь помочь мне. Твоя молодость  может стать моим спасением".

Она почувствовала, как страх сковывает ее. Она хотела бежать, спрятаться, исчезнуть. Но что-то удерживало ее на месте. Любопытство? Коварное женское любопытство.

Он остановился в шаге от нее, его дыхание коснулось ее лица. "Не бойся", – прошептал он, его голос был полон нежности и отчаяния. "Я никогда не причиню тебе вреда. Я просто хочу, чтобы ты была рядом. Чтобы ты освещала мою тьму своей молодостью и беззаботностью". Он протянул руку и нежно коснулся ее щеки. "Позволь мне показать тебе, кто я есть на самом деле. Я буду любить тебя".

На мгновение в его глазах промелькнуло нечто такое, что заставило ее замереть от ужаса – нечеловеческая, устрашающая бездна. Но это видение исчезло так же быстро, как и появилось, оставив лишь отголоски страха в ее душе.

Его пальцы пытались расстегнуть пуговицы на ее блузке. "Что ты делаешь?" – прошептала она, хотя и знала ответ. Его взгляд, теперь уже просто горящий, был красноречив. В нем смешались похоть и отчаяние, мольба и требование.

"Позволь мне…" – произнес он, словно заученную фразу, и попытался снова прикоснуться к ней. Она перехватила его руку, чувствуя, как бешено колотится его сердце. "Нет, не так."  Плавными кошачьими движениями Она сняла с него рубашку. Опускаясь к брюкам. Ее волосы коснулись его груди.

Каждая клетка отзывалась на ее прикосновения. Он затаил дыхание. Ремень расстегнулся, молния медленно поползла вниз. Он почувствовал, как ее пальцы коснулись его кожи, обжигая кончиками пальцев.

Она отбросила брюки в сторону, и он стоял перед ней, охваченный пламенем страсти. Ее глаза изучали его, проникая в самые потаенные уголки его желаний.
Она провела языком по его губам. Что ты  чувствуешь?
И он понял, что готов на все. Он взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал, опускаясь ниже и осыпая ее грудь поцелуями, попутно освобождая ее от одежды.

Ее дыхание участилось, кожа покрылась мурашками. Он чувствовал, как под его пальцами бьется ее сердце, как она трепещет от его прикосновений. Запах ее кожи пьянил, сводил с ума, заставлял забыть обо всем на свете. Он хотел утонуть в ней, раствориться, стать единым целым, и в ее глазах увидел такое же безумное желание. Никаких слов не требовалось, все было понятно без них. Она сама потянула его к себе, обвила руками его шею и прижалась всем телом.

Он ответил на ее порыв с жадностью и страстью. Поцелуи становились все глубже, все требовательнее. Руки блуждали по ее телу, лаская каждый изгиб, каждую ложбинку. Он чувствовал ее дрожь, ее возбуждение, и это распаляло его еще больше.

Мир вокруг перестал существовать. Остались только они вдвоем, их тела, их чувства, их страсть. Он готов был отдать все, лишь бы этот момент длился вечно.

В ту ночь они отдались своим желаниям без остатка. И когда все закончилось, и они лежали в объятиях друг друга, уставшие, но счастливые, они знали, что это только начало.

* * *

Утро встретило их робким солнечным лучом, пробившимся сквозь щель в плотных шторах. Смотря на ее спящую, он нежно коснулся ее лица, и она, открыв глаза, улыбнулась. - Мне теперь не нужно солнце, - произнес он, - меня будет греть твоя улыбка. Она осторожно высвободилась из его объятий, подошла к окну, раздвинула шторы. Он подошел сзади, обнял и прошептал на ухо: "Волшебное утро". Она повернулась и обняла его. Он уткнулся носом в облако ее волос: "Спасибо за прекрасную ночь, надеюсь день будет таким же чудесным! Я закажу нам завтрак."

Они позавтракали в тишине, нарушаемой лишь легким звоном чашек. Слова были не нужны. Все и так было понятно. Он оделся, положил деньги на туалетный столик. - Тебя подвезти? - Нет. не нужно! Он протянул ключи: - Будешь уходить, отдай портье. Убрав мешающую прядь волос, нежно прикоснулся к ее губам. Увидимся.

* * *

Она позвонила подруге. - Представляешь, я раскрутила богатого папика!- Воодушевленно воскликнула она. Номер люкс, шелковое белье, все дела. Ты не понимаешь, какая передо мной открылась перспектива. Повелся на раз.  К первой паре не успею, приду ко второй.

– Ну ты даешь! Я всегда подозревала, что в тебе есть бульдожья хватка, – восхищенно проговорила подруга. – Чтобы вот так сразу, да еще и люкс! Признаюсь, завидую.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Алина. – Сама знаешь, как бабки зарабатываются. А тут – все само плывет в руки. Главное – правильно себя подать. И не забывай, внешность – это половина успеха, еще и актерские навыки нужны. Ну, ты поняла, я всегда в этом деле на высоте.

– Я тоже не в лаптях щи хлебаю, – обиженно буркнула подруга. – Просто ты как-то резвенько так скакнула – уже люкс. Кстати, а как он выглядит? Старый хрыч с пузом? Или еще ничего?

– Да нормальный он! Не молодой, конечно, но и не урод. Деньги, знаешь ли, щедро компенсируют возраст. И вообще, какая разница, как он выглядит? Главное, что он богатый и не жлоб.  Ладно, мне пора. Надо еще марафет навести. До второй пары, чмоки!


Сергей Павлович смотрел проектную смету, но ничего не видел. Перед глазами мелькало тело Алины. Её упругая грудь, гладкие бедра и нежная кожа. После 25 лет верного брака, как глоток пьянящего нектара, которого пить  не напиться. В голове то и дело возникали дерзкие фантазии. Ее близость опьяняла, аромат дорогих духов кружил голову. Сергей Павлович почувствовал, как внутри поднимается волна желания, с которой он не мог справиться, он  отгонял мысли о ней, но непроизвольно опять возвращался к ним. Сошел с ума от первой распутной девки, - ругал он себя.
Он откашлялся, пытаясь вернуть себе самообладание.

– Здесь нужно усилить конструкцию, – продиктовал он помощнику, пытаясь придать голосу деловые нотки , тыкая наугад в чертеж пальцем.

Он выделил в новострое квартиру, обставил ее с маниакальным вниманием к деталям. Шелковые обои с экзотическими цветами, будуар, мягкие банкетки и диваны, вазы, набитые цветами, зеркала, иранские ковры. Идеальная декорация для его маленькой куколки. Уже год Алина была у него на содержании, словно редкая орхидея в оранжерее, требующая постоянного ухода и внимания.

Квартира, с видом на ленту реки, была его тайным миром, местом, где он мог забыть о строгом графике, о заседаниях совета директоров, о натянутой улыбке перед женой. Здесь он снимал маску и становился просто мужчиной, желающим тепла.

Она получала все, что хотела. Шкаф ломился от платьев мировых дизайнеров, бриллианты, подаренные им, тускло мерцали на ее тонких пальцах.

Юная, дерзкая, с глазами цвета серого дымчатого тумана и неукротимой энергией. Она ворвалась в его жизнь, как вихрь, принеся с собой ароматы свободы и приключений. Сергей Павлович, закаленный годами рутины, почувствовал, как в нем просыпается давно забытый юноша.

Алина видела в нем не серьезного начальника, а интересного мужчину, полного нераскрытых возможностей. Её интересовало все: его увлечения, его проекты, его жизнь. Она внимательно слушала, заливисто смеялась над его шутками и так нежно прижималась белой головкой к его груди. В нем поселилось чувство какой-то непередаваемой тихой, щемящей нежности.

Он нашел любовь всей жизни.
Что теперь будет? Этот вопрос сверлил сознание, но тонул в океане новых, опьяняющих ощущений. Чувства настолько затмили разум, что он все время улыбался, что придавало его прежде солидному лицу некую несвойственную счастливую дебильность. Коллеги шептались за спиной, жена пристально изучала его лицо. Но Сергей Павлович, как завороженный, шел навстречу этой новой, головокружительной страсти.

Иногда ему приходили мысли, что он должен одуматься, вернуться к привычному укладу. Но как можно отказаться от этого магнетического влечения, от этого чувства полета, от этого искрящего счастья, которое он испытывал рядом с ней?

* * *

Однажды ночью, когда жена мирно спала в соседней комнате, Алина прислала сообщение: "Сдала на права. Будем объезжать моего Фордика. Бери только паспорт. Жду у вокзала через час." Сергей Павлович долго смотрел на экран телефона, сердце колотилось, как у подростка. Тихонько, стараясь не разбудить жену, Сергей Павлович на цыпочках прокрался в прихожую. Паспорт лежал в верхнем ящике комода.

У вокзала был припаркован, подаренный ей на день рождения Форд-Мустанг, за рулем была Алина. Ее темные глаза горели в полумраке. Она улыбнулась, увидев его: "Мы уезжаем, Сергей", - прошептала она, протянув к нему руку, и он почувствовал, как мир вокруг сжимается до размеров ее ладони.