Мертвый шмель

          А начиналось хорошо.
          По пути к станции встретил женщину с огромной афганской борзой, с совершенно черной и очень длинной, буквально до асфальта, тщательно расчесанной шерстью. Она выглядела так, словно через перекладину позвоночника перекинули сушиться живое руно, шелковистое (с любопытством блестящими глазками).
          Потом дорожку перешли четыре обычных городских голубя, а за ними еще один, но чуть крупнее, почти черный и с сильно оперенными лапками. Верно, сбежал от какого-то колумбофила.
          Похоже сегодня — день большой черной шерсти.
          Но затем, в паре шагов от меня в асфальт буквально вонзился головой крупный шмель, упал на спину судорожно затрепетал, перевернулся, неуверенно взлетел приблизительно на 70 сантиметров над дорожкой и резко бросился головой вниз, думаю, что мне не послышался треск хитина. Он опять оказался на спине, снова затрепыхался, переворачиваясь на лапки, снова взлетел на дюжину вершков и еще раз грохнуться оземь. А стоял и наблюдал эту безумную аутоагрессию. А что я мог сделать?
          На четвертый раз он убился — больше признаков жизни не подавал.
          Вспомнились эти тяжелые истории с погибшими стаями дельфинов, выбросившихся на сушу.
          Смутно припоминаю, что давно, кажется видел, что-то похожее. Не могу вспомнить, то ли пчела, то ли оса билась раз за разом о свежевымытое стекло окна, ища свободы. Но ведь это — совсем другое…