Движущийся металл

Настала эпоха бесцельных сражений,
И кровь проливается зря.
Как в мире прервать череду убиений.
Чтоб Светом, пронзающим Тьму преступлений
От крови умылась земля?
Харалимский поэт Сталнод Эсхейнгес.

Небо на востоке из фиолетового стало алым. Через некоторое время алый цвет сменился оранжевым. А еще через недолгий срок над горизонтом начала появляться такая же оранжевая, но гораздо более яркая и великолепная звезда Саварокс. В считанные минуты вокруг посветлело, и пески планеты Кулфарх, неразличимые во тьме безлунной ночи (у Кулфарха не было спутников), вдруг зажглись ярко-оранжевым цветом. Почти таким же, который приобретала все большая часть неба.
В глубине пустыни, словно подожженной восходящей звездой, среди полыхавших песков лежал военный лагерь. Палатки поднимались вверх своими конусами, покрытые светоотражающим слоем. Над каждой такой палаткой развевался флаг, изображавший изумрудную корону на темно-коричневом фоне. По бокам этой короны были симметрично изображены две крылатые твари странных очертаний. Обе были желтого цвета. Пустынный зной и необычный химический состав атмосферы Кулфарха (который, правда, позволял дышать без затруднений всякому живому существу), уже изрядно поработали над флагами палаток. Теперь они выглядели выцветшими и истрепанными.
За лагерем располагалась стоянка космических кораблей транспортного назначения. Их мощные высокие силуэты, словно горы, виднелись за палаточным морем.
В этом море были также и острова. Те, что побольше, являлись базами дроидов. Такие базы были огромными комплексами из блестевшего в лучах звезды Саварокс, никому неведомого, кроме открывших его ученых, сплава металлов.
Малые острова были пушками различного вида (от стрелявших сверхзвуковыми зарядами до смертоносных лучевых с блестящими огромными батареями, способные вместить невообразимое количество энергии) и передвижной боевой техникой (от карликовых радиоуправляемых автомобилей и космических кораблей-камикадзе до летучих военных баз).
Еще среди палаток попадались ракеты-госпитали для живых существ и ремонтные базы для дроидов, способные в считанные минуты уносить раненных в спутниковую военную базу над Кулфархом.
Командный центр лагеря тоже был ракетой, оснащенной таким количеством оружия, что глаз мирного штатского работника расширился бы от удивления: и как все это тут уместилось?
Весь лагерь окольцовывали глубокие окопы с торчащими из них дулами радиоуправляемых пулеметов. Эти тонкие и длинные дула казались столь изящными, что, если посмотреть на них сбоку, не заглядывая в окопы, то их можно было бы перепутать с полыми легкими тростями без ручек, какие были в моде у людей две тысячи лет тому назад, где-нибудь во Второй эре. Но, приблизившись к лагерю, любой заметил бы за этими «лежачими тростями» громоздкие и бронированные тыльные части пулеметов в огромных окопах, имевших просторные отсеки для патронов, антенны для радиоуправления и многие другие разработки военной науки.
Над окопами возвышались в некоторых местах ракеты-башни, оснащенные множеством всевозможных орудий дальнего и ближнего боя.
Но самыми необычными в лагере были объекты высотой в два-три метра, напоминающие центрифуги. Их было четыре, и находились они в четырех разных концах лагеря. Это были энерго активаторы «Щит смерти», способные создавать защитное энергетическое поле над лагерем, - гордость и, по мнению разработчиков, преимущество армии.
Так выглядели войска Великой Умбалани, империи ризисов, перед битвой с войсками Всесильной Шаллатрили, империи энвелленсов.
Вокруг военных объектов равными шагами бесшумно патрулировали дроиды, в небе летали небольшие животные, напоминавшие птиц. Было так спокойно, что, казалось, можно было услышать столкновения облаков в светлеющих небесах.
Утро пробуждалось. Ничто уже не напоминало о минувшей ночи. Во всем, что было вокруг чувствовались надежда и терпение, желание, чтобы битва началась и закончилась как можно быстрее, оставив как можно меньше горьких и незаживающих ран планете.
О да! Все было спокойно. Никто никому не мешал. Повсюду утро сопровождала только одна спутница – тишина. Ее было слышно везде, она отражалась от холодных и недвижимых металлических стен ракет, от пропитанных солнечными лучами, видневшихся издали гор, от песка, мельчайшие крупицы которого бесшумно перемещались на земле под действием только что проснувшегося утреннего ветерка.
И словно слышался откуда-то прозрачный и легкий, позабытый, древний мотив:

О Утро! Гимн тебе пою.
Ты пробуждаешь все на свете,
Ты Света чистую струю
В мир посылаешь при рассвете.

За горизонт ты гонишь мглу,
И зелень поишь ты росою,
Ты не даешь прохода Злу,
Ты всех дивишь своей красою.

Ты живописца вдохновишь
Восходом ясного светила,
Ты Свет средь Тьмы вдруг породишь,
И запоет поэта лира.

Ты вносишь жизни радость в сердце
И счастье вкладываешь в ум,
Пред всеми открываешь дверцы
В простор для ясных, чистых дум.

Ты жизнь от сна ночного будишь,
Глядишь в поверхность вод морских,
Ты было, есть и вечно будешь
Началом всех начал мирских.

Да! Это было так! Повсюду царствовали утро и тишина… утро и тишина… тишина… тишина…

– Вставать, ублюдки! – издевательски прокричали динамики давно записанные слова, служившие в армии Умбалани началом дня каждого солдата.
В одной из бесчисленного множества палаток проснулся с мешками под глазами рядовой Гизиус Дутил.
Мало кто из обитателей палаточного моря знал о его существовании, и только единицы знали его имя, сокращенное, разумеется. Для всех, кто имел с ним знакомство, он был просто Гиз, начиная с приюта. Да, именно с приюта началась его жизнь. В снежную и морозную для далекой планеты Вильдигз зиму 985 года Четвертой эры мощнейшая ракета, пущенная в базу Умбалани с шаллатрильского космического корабля ненароком попала в маленькое село Авберейз, не оставив от него камня на камне. В этот момент молодая и полная жизненной энергии женщина Эсмара Дутил прогуливалась с мужем в маленькой рощице неподалеку. Взрывная волна отбросила Эсмару на десять метров. Ее мужа, Валдигаса, постигла та же участь. Отряхнувшись от снега и держась за ушибленную руку, Валдигас подбежал к жене, которая была на последнем месяце беременности. Родов избежать было невозможно…
Не сведущий в медицине Валдигас сделал все, что мог. Ребенок родился живым и здоровым, но для Эсмары этот страшный день оказался последним. Укутав ребенка в свою теплую одежду, взглянув на то, что осталось от родного села, Валдигас убедился, что у него нет больше дома. Он пошел в соседнее село, где находился детский приют. До Гиза дошли слухи о том, что его отец вступил в один из повстанческих отрядов, боровшихся за независимость планеты Вильдигз, находившейся под властью Умбалани. Слышал Гиз также о том, что этот отряд был полностью уничтожен в результате спецоперации, проведенной войсками этой империи.
Гиз воспитывался в приюте до семнадцати лет. В приюте он получил все: умение разговаривать, читать и писать, первый жизненный опыт, первые знакомства, дружбы и ссоры, первые близкие отношения с представительницами противоположного пола, которые, правда, нельзя было еще назвать любовью. Особенно из приютских лет Гизу запомнились добрые и всегда улыбающиеся лица его воспитателей. Несмотря на суровые зимы и постоянный недостаток одежды и еды приют запомнился Гизу как дом Света, Надежды и тепла.
В семнадцать лет он был взят в вооруженные силы Умбалани. Попав в самую гущу войск, Гиз ощутил себя куском мяса, который резко и быстро прокручивался через мясорубку. Постоянные насмешки лакмириса*, разлука с воспитателями и сверстниками из приюта казались ему мелкими неприятностями по сравнению с безумным и жесточайшим режимом службы.
____________
*Лакмирисы – низшее воинское звание, дававшееся ризисам в умбаланьских войсках. Обычно командовали взводами. Не считались офицерами.

Чрезвычайно ласковые и доброжелательные слова динамиков, о которых уже говорилось, отнимали в первые несколько секунд бодрствования не только спокойствие и уравновешенность, но даже желание размяться после сна. Гиз вставал с груды грязных тряпок, кое-как связанных между собой и называемых ризисами спальным мешком, чувствуя себя ржавым роботом, по которому давно плачет пункт утилизации металлических цифровых устройств. Постоянные маршировки и многочисленное оттирание малейших пятен на материале палатки выжимали из Гиза все, что могло накопиться в нем за короткий сон в его душном, пятиместном, складном убежище. А ведь когда-то, какие-то две недели назад он еще служил за несколько световых лет от Кулфарха, на спутниковой военной базе Умбалани, где хотя бы не было этого невыносимого зноя!
В этот день Гиз был зол, как никогда. Вскочив со спального мешка менее, чем за секунду, он быстро взглянул на плоский предмет размером с ладонь, на котором имелось около сотни отпечатков пальцев, слившиеся в длинные разводы и крупные пятна, но который все-таки оставался зеркалом. В его когда-то гладкой плоскости Гиз сумел различить молодого человека лет семнадцати с темно-коричневыми, по-солдатски короткими волосами, худого, роста чуть выше среднего, с голубыми широкими глазами, под которыми уже успели образоваться несказанных размеров мешки. Взяв в руки общую, давно затупившуюся бритву, Гиз провел ей по щеке. При этом он услышал звук, напоминающий скрип напильника, обрабатывающего металл.
- Лафин, я так больше не могу, - сказал Гиз рослому блондину, одевавшему невдалеке форму, которая была ему мала настолько, что пуговицы жилета с трудом держались в петлях, - мешки под глазами уже месяц, как не проходят, эта бритва сдирает кожу, а не волосы, от жары и духоты даже в палатке не скрыться, от этих маршировок зеркало нет сил почистить! Сколько это еще будет продолжаться?!
- Остынь, Гиз. Ты же знаешь, этой войне нет конца. Они эксплуатируют нас, как игрушки, которыми можно позабавиться, делая из них лепешку или разрывая на части.
- Или просто созерцая, как в каждую игрушку всадят по нескольку килограммов свинца, - добавил невысокий брюнет, протиравший глаза в углу.
- Да, возможно, дело именно в этом, - произнес Гиз, качая головой. – Я вот только не могу понять, неужели эта война ради войны может продолжаться вечно? Ведь рано или поздно все живые существа Аркавиона сложат в сражениях свои жизни. Как же тогда энвелленсы и ризисы смогут воевать?
- Очень просто. Игрушками станем не мы, а дроиды, - ответил полный молодой человек среднего роста.
- Верно подмечено! – добавил пятый житель палатки, невысокий веснушчатый паренек.
- Перспективы светлее некуда, - сказал Гиз голосом, в котором слышалась равнодушная безнадежность.
Он с максимальной поспешностью оделся и вместе со своими сожителями выбежал из палатки на открытую площадку, где в пыли, с не добритыми лицами собирались подобные ему, равнодушно смотревшие перед собой сонными глазами рядовые.
Когда человеческая масса была построена и везде воцарилось молчание, перед полком прошествовал седой сгорбленный ризис-генерал в сопровождении нескольких дроидов. Гиз смотрел на него, поглаживая свой прочно вдетый в пояс маленький лучевик – единственное оружие, которое разрешалось всегда держать при себе рядовым. В его голове маячила сумасшедшая мысль: что если хорошенько прицелиться, нажать на курок и проделать дыру в чешуйчатой голове генерала?
Смотреть на ризиса без подобных мыслей было действительно непросто. Высокие, кривоногие и криворукие, с уродливо выпиравшими из одежды коленями и локтями, эти покрытые светло-серой чешуей существа вызывали отвращение у всякого человека. А бешеный взгляд их ярко-фиолетовых глаз, светящихся в темноте, превращали это отвращение в злобу. Их головы, покрытые сверху волосами, похожими на узкие чешуйки, имели форму шара, слегка вытянутого в лицевой части. Бесформенные носы, прямые рты неспособные на улыбку, дырки вместо ушей придавали им вид мощных, но разумных монстров, способных смести с пути все, что им помешает. Сзади пониже спины у каждого из них торчал чешуйчатый как все тело хвост, длиной в метр и достаточно мощный, чтобы сбить с ног человека.
Генерал оглядел людей, выслушал речь ризиса-полковника о том, что полк готов к ведению боевых действий. Затем генерал крикнул, смотря сквозь построившихся измученных живых существ:
- Здравствуйте, защитники Великой Умбалани!
- Здравия желаем, господин генерал! – пронеслось над лагерем, словно тысячи дроидов не одновременно воспроизвели один и тот же звуковой файл.
Лафин стоял неподалеку от Гиза, и Гиз, все еще тайком поглаживавший свой лучевик, мог различить, какая ненависть царила в глазах и голосе его товарища по несчастью, когда тот произносил слова приветствия.
Откашлявшись, оглядев построившихся так, как оглядывают пластмассовых солдатиков, генерал начал:
- Вам, пятому полку восьмой человеческой дивизии, выпала честь первыми высадиться на Кулфарх – стратегически важную для нашей империи планету. Кулфарх, как вам уже сообщалось ранее, населен маленькими, слабо разумными существами, не имеющими ни боеспособной армии, ни организованного правительства и называющих себя твалтамиё. На Кулфархе обнаружено множество ценных полезных ископаемых, вследствие чего император Умбаланьский Рудзинантенс VI распорядился передать планету в руки существ, наделенных полноценным интеллектом, и сделать ее частью нашей великой империи. Однако враги Аркавиона, энвелленсы, собираются посягнуть на такое сокровище, как Кулфарх и учредить здесь свои варварские порядки. Сегодня нам предстоит трудный день. Вам придется отразить атаку Шаллатрили, которая, по данным наших разведывательных орбитальных устройств, уже высадила на планету свои неорганизованные и технически отсталые войска.
«Вы бы себя так хаяли, господин генерал!» - промелькнуло у Гиза в голове.
- Остальные полки восьмой человеческой дивизии, - продолжал ризис, - высадятся во время сражения вокруг армии Шаллатрили. Авиационные войска подключатся после первого выстрела. Будьте осторожны! Армия противника многочисленна, и лишь следуя выработанной маршалом и изложенной мной стратегии, мы сможем отстоять планету и расширить пределы нашей родины! Вопросы есть?
- Да! Есть! – раздался раздраженный крик из глубины построившихся. – С какого перепугу это все должно касаться нас, людей?!
Генерал повернул голову и метнул взгляд фиолетовых глаз в сторону сидевшего за какой-то аппаратурой, боком к человеческой массе, ризису. Тот включил голосовой идентификатор, и на мониторе перед ним что-то отобразилось. Гиз догадался, что это был личный номер кричавшего рядового. Нехитрым движением кривой руки ризис нажал на одну из кнопок массивного пульта аппаратуры. Рядовой не успел издать ни единого звука, а стоявших рядом с ним солдат обдало ветерком из водорода и гелия – того, что осталось от возмутившегося. Гиз решил не поворачивать головы в сторону происшедшего, чтобы его не постигла та же участь. Он и так уже хорошо знал значение кнопки, нажатой ризисом: однажды она заставила испариться поскользнувшегося рядом с ним рядового.
- Еще вопросы есть? – спросил генерал ничуть не изменившимся тоном.
Вопросов больше не было.
- Замечательно. Теперь, завершив осмотр лагеря, я отправляюсь к остальным войскам на спутниковую военную базу.
«Скатертью дорожка», - подумал Гиз.
Генерал прошел в сопровождении дроидов к небольшому космическому кораблю, который принес его на Кулфарх. Через недолгое время, обжигая взгляд короткими желтыми полосками огней, выходивших с четырех сторон из узких трубок внизу, корабль повис в воздухе, издал непривычный высокий звук и стрелой вонзился в оранжевое небо.

Наводит ужас наводнение,
Кошмар несет землетрясение,
Но не имеется конца
Лишь гневу страшного свинца.
Человеческий бард Феодан Скапон.

После того, как улетел генерал, полковник распорядился:
- Внимание! Лакмирисам направить свои взводы в соответствующие исходные боевые точки. Там дожидаться дальнейших приказаний! Шагом марш!
Человеческая масса начала расходиться. Одни взводы шли ко входам ракет-башен, другие – на посты охраны различных объектов, третьи – в бункеры с резервными войсками, четвертые – в различные другие места. Из баз дроидов во все направления расходились полчища металлических существ.
Военные дроиды ризисов были все одной универсальной модели. По своей длиннорукости и длинноногости они напоминали своих хозяев, но их потрясающая гибкость и отсутствие хвоста уменьшали родство с ризизами. Прямоугольные туловища и овальные головы дроидов на достаточно толстых и прочных шеях делали их более похожими на людей.
Взвод Гиза остановился около окопа на границе лагеря.
- Живо полезайте внутрь! – произнес невыспавшийся лакмирис. – Будете исправлять неисправности радиоуправляемых пулеметов во время сражения!
Гиз сразу понял свою обреченность. Если только перестанет действовать «Щит смерти», будет достаточно нескольких гранат для приготовления шашлыка из его взвода.
Несколько подбежавших дроидов раздали своим солдатам электромёты – оружие дальнего боя, порождавшее толстую, кривую и не разветвленную молнию и имевшее немалый вес. На левую руку каждого солдата был одет похожий на наручные часы монитор на ремешке, фиксирующий изображение вокруг их окопа с наблюдательной камеры.
Саварокс сиял. Оранжевые лучи слепили и одновременно бодрили Гиза. Приготовления утихли. Вновь тишина. Спокойная, примиряющая. Может, ничего не будет? Может быть, все будут жить и радоваться прекрасному, яркому, оранжевому Свету? Зачем кровь и металлические обломки?!..
Нет! Тихий шорох чего-то движущегося. Вновь спокойствие. Опять шорох. Еще. Теперь громче. Тишина утекала, ее выгонял шорох. Теперь шум. Нет, не птица! Корабль-камикадзе. Не долетел до лагеря. Точное попадание самонаводящейся ракеты. Обломки на песке. Гиз напряженно смотрел на мини-монитор. Затем он поднял голову вверх.
Авиационные войска сгущались над окопами. Шорох окончательно перерос в шум.
- Вот они! – крикнул кто-то с ракеты-башни.
Гиз взглянул на монитор. Дроиды Шаллатрили шли тихо и спокойно, словно патрулировали. Они были похожи внешне на умбаланьских.
«Друг у друга проекты воруют», - подумалось Гизу.
Сзади послышался шум начавших крутиться центрифуг: заработали энерго активаторы. С визгом и треском от бешено крутящихся установок взлетели вверх четыре изумрудных луча. Они столкнулись в одной точке, над центром лагеря. С тем же оглушительным треском над лагерем от этой точки разлился переливающийся в оранжевых лучах изумрудный купол. Его основание образовалось чуть дальше окопов, в двух метрах от Гиза.
Орудия ракет-башен и дула пулеметов загудели и выдвинули свои концы за купол.
Дроиды Шаллатрили были уже совсем недалеко. С разных сторон в огромном потоке дроидов к лагерю приближались невероятных размеров самоходные установки, ракетницы, броневики и самых невероятных форм и функций техника. Металл шел вперед. Он давил оранжевый песок своим неописуемым весом. Он блестел, извивался, рвался вперед, словно не подозревая, что совсем чуть-чуть – и другая металлическая масса начнет косить, крошить и плавить его.
И среди этого металла шли подразделения человеческой пехоты. Они шли, словно стада овец среди острых скал. Островки жизни продвигались, окруженные неживым, но движущимся металлом.
«Подонки, - думал Гиз. – Надели на них легкую броню и отправили их поливать песок собственной кровью!» Глаза Гиза неотрывно впились в монитор, а руки крутили колесико, менявшее масштаб.
И тут произошло то, к чему так стремились ризисы и энвелленсы. Динамики на командном центре лагеря с небывалой громкостью прогремели:
- Огонь!!!
Шум умер. Родился страшный, безумный, разрывающий уши грохот.
Окоп наполнился звуком работающих вовсю пулеметов. Полетели снаряды. Они сталкивались с изумрудным куполом и разрывались с ослепляющими вспышками и оглушительным треском. Купол тоже трещал, но и не думал ничего пропускать. Корабли летели над металлом, сбрасывая огромные бомбы, ведя беспрерывный огонь и падая, подбиваемые с земли. Лучевые пушки прожигали самоходки насквозь. При попадании снарядов в окончания их дул, незащищенные куполом, эти пушки разлетались на куски.
Ракеты с человеческими подразделениями начали приземляться во все концы поля боя. Снаряды и пули летели в них беспрерывным градом, но небывалая броня этих ракет позволила каждой из них приземлиться на землю и выпустить в атаку людей.
Взрывы раздавались все более и более грандиозные. Они происходили все чаще и чаще, все ближе и ближе.
Глядя в монитор, Гиз как ни странно становился умиротвореннее с каждой минутой. Дело было в том, что он не видел на нем погибших людей. Когда ломалась техника, из нее вылезали дроиды, а не люди. Человеческих подразделений не было видно вовсе. Возможно, это было связано с тем, что над полем сражения местами клубился дым. К тому же Гиз, созерцая, как дроиды Шаллатрили идут непоколебимо вперед и не замечают, как их соплеменников косят пулевые потоки, понял, что они полностью без сознания и всяких признаков живых существ. А значит, жалеть об их уничтожении незачем.
А взрывы продолжали учащаться и усиливаться, раскидывая дроидов в разные стороны и ломая их, как сахарных. Подоспевшая авиация Шаллатрили начала громить умбаланьскую. Корабли выпускали друг в друга огромные самонаводящиеся ракеты, дырявили пулеметами и резали лучевыми пушками врага в воздухе. Поле боя ярко горело во всех местах. Металл то со звоном, то с глухим стуком крошился и рассыпался. Огонь захватывал все новые области. Дроиды, стрелявшие в космические корабли Умбалани, оказывались раздавленными своими подбитыми мишенями.
Гиз и другие солдаты взвода, в котором он числился, осыпаемые криками лакмириса, бегали к то и дело ломавшимся пулеметам и каждый раз убеждались, что неисправности можно устранить, лишь отлив из покореженного металла новое орудие.
Огонь полыхал, приобретая необычайную окраску сквозь изумрудный купол. Дроиды и техника подступали к лагерной защите.
И тогда три мощнейших залпа из разных ракетниц пробили изумрудную преграду, и ракеты достигли одного из энерго активаторов. Центрифуга разорвалась в долю секунды. Купол затрещал, в нем появились щели и дыры. Он задрожал, заискрил, энергия в нем начала распределяться неровно. Через мгновение он исчез, оставив после себя три бесполезных, по прежнему соединявшихся в одной точке луча, исходивших из оставшихся энерго активаторов.
«Щит смерти» пал.
Пули и снаряды начали проноситься над окопом и временами попадать в него. На глазах у Гиза перед окопом показалось несколько дроидов Шаллатрили, невероятно быстро открывших огонь по солдатам. Лафин не успел даже крикнуть. Пуля попала ему в лоб. Ответный огонь Гиза и других солдат заставил пораженных электрометами дроидов свалиться в окоп.
- В атаку! – донеслось до солдат сквозь шум снарядов то, что прокричал лакмирис. В следующую секунду лакмирис упал, сраженный десятком пуль, выпущенных дроидом, стоявшим над окопом. Через мгновение дроид разлетелся от попадания сразу из семи электрометов.
Гиз, как и все солдаты, понял, что терять больше нечего и вместе со всеми выбрался на поле боя.
Лагерь ожесточенно отбивался от нападения. Орудия с командного центра работали в полную мощь. Техника, продвигавшаяся к лагерю, натыкалась на мины. Дроиды, уже перелезавшие окопы, усеивали последние своими обломками. Но вот к командному центру приблизился мощный корабль Шаллатрилли. Несколько умбаланьских кораблей-камикадзе прицепилось к нему. Не растягивая время, они рванули, пробив обшивку корабля. Массивная, дымящаяся, наполненная горючим громадина с оглушительным ревом пикировала на необъятных размеров, кишащий ризисами и дроидами командный центр лагеря. Взвыв, произошедший от этого, оказался самым громким и разрушительным в сражении. Транспортные корабли на стоянке свалились в горизонтальное положение, дроидов и людей отбросило на несколько метров, половину палаток сдуло, словно осенние листья с ветки, три оставшиеся энерго активатора рванули, разослав свои обломки во все концы поля боя.
Выплюнув изо рта песок и отряхнувшись, Гиз встал, поднял свой электромет и принялся бежать, уничтожая в неизъяснимом бешенстве уже оправившихся от взрыва вражеских дроидов. Металлические бойцы падали один за другим на горячий оранжевый песок. Над головой Гиза свистели пули, взрывы слепили глаза и оглушали – ему было все равно. Он бежал вперед, стреляя во все стороны, смотря на мишени бешеным взглядом.
Хаос царил в душе его, Зло диктовало бежать и уничтожать. Он уничтожал направо и налево. Зачем? Куда? Сердце и разум не успевали за бегом Гиза. Он бежал, сокрушая тех, кто бежал на него. Прорубал себе дорогу. Незачем и никуда. Он чувствовал силу, но подсознание уверяло его, что он был лишь частицей Хаоса. Подсознание кричало Гизу, что он бежит не в ту сторону. Что-то прекрасное, вечное и великое призывало его остановиться. И чем дальше он бежал, тем больше оно отдалялось. И это «что-то» было Совершенство.
Вдруг невероятная боль пронзила его правое плечо. Гиз выронил оружие и упал. Раздирая песок левой рукой от боли, он зажмурил глаза и через мгновенье потерял сознание.