за черникой... топонимика...

за черникой поедешь?
конечно…

чуть помедленнее, но все – торопятся;
торопится и природа;
как никогда раньше быстрее созревают ягоды;
конец июня, начало июля, а земляника отошла;
уже и клубника переспевает, и черника, которая обычно созревает к концу июля, началу августа, - на подходе;
конечно, поеду за черникой, хотя и садово-огородных дел невпроворот,
и устал от всяких трудов, забот и волнений;
желание: дня два-три ничего не делать, а только лениться;
поеду, потому что чернику я ни в жисть не собирал;
черничник видел, вкушал ягоды;
поеду, потому что Ахат, сосед по Точильному, собирается ехать к Миньяру по дороге на Решетово, а я там уже сколько лет не был;
места там теперь дикие, но тоже по своему – родные;
собрался целый «экспедиционный корпус»:
Ахат со своими и знакомыми на «буханке»; его товарищи на уазике и внедорожнике, тоже под завязку забиты жаждущими ягод;
«буханка» внешне вот-вот развалится; побита, где и ржавчина проступает и дверки на честном слове, но нутро у неё в отличном состоянии и отличные тормоза, – вывезет;

за рулём зять Ахата, Костя, водитель толковый, а я рядом;
Ахат уступил, потому как договорились, что он мне, пока до места событий ягодных добираемся, все места обрисует и обскажет;
поехали…

Ерыкла; Ериклинский ключ, ручей;
справа – скалы, из-под которых выбиваются роднички; в ашинской энциклопедии указывается, что здесь можно встретить остатки палеофауны;
какие?
место живописное;
в восьмидесятом году, когда мы приехали в Точильный работать в школе, в первое же лето отправились втроём - Людмила, дочка и я к Ериклинскому ручью;
остановились недалеко от дороги, но как бы и в закуточке;
небольшая полянка-склон у самого русла;
вода-плещет журчит; на другом берегу небольшой скальный выступ, поросший мхом; дорога малошумная; лесовозы прошли в сторону лесосеки и всё стихло, только водицу слышно, да ветерок в листве заблудился;
день солнечный; у ручья – ласково-прохладно; мухота не донимает;
облака плывут замедленно и успокоительно;
выше по ручью, в метрах 300,  Ериклинская пещера;
ашинская энциклопедия указывает, что заложена она в палеозойских известняках верхнего девона – нижнего карбона;
в начале 20 века из неё брали кварцевый песок для изготовления точильного инструмента (другое название пещеры – Точильная);

костёр развожу, Людмила с дочкой земляничку собирают;
у костра что-то едовое расположили, но более запомнился  чай, душистый, лесной, с ягодами;
девчонки на травке улеглись облака смотреть, а я вверх по ручью  бродить и необычные камешки собирать…

заросла, начисто заросла полянка бурьяном: ольховник, крапива, дудник-пикан, таволга, купырь, да ещё подмаренник всё переплёл;
было- не было…
выше по склону с папой веники заготавливали берёзовые;
может оно и хорошо, что теперь ни тропочки к пещере нет;
пещера спелеологами изучена, описана, а праздношатающиеся себе другие места найдут;

чуть далее – Балаганное; местечко такое, лужайка на берегу;
Ахат рассказывает:
ходили сюда всей школой летом; наверное, это был своего рода школьный турслёт; мы, когда работали уже такого не застали, а турслёт проходил на левом берегу Ашинки на 5 км;

Золотой карьер;
почему Золотой?
пробовали добывать камень для дорожных работ, даже скалы взрывали, но поняли, что овчинка выделки не стоит;
остались памятки по берегу и в реке – плитняк ровный, словно обработанный,
вот такой бы в сад…

Умский родник;
ах, родники, родники, божья благодать; как не остановиться да водицы не
испить, но на другом он берегу, а нам поспешать надо;

Жёлтый ручей (Моисеевский), урочище Жёлтое;
на слуху – «вверх по Жёлтому» - на выруба, за малиной;
были выруба, был малинник  и малина, теперь нет;
если подняться на плато, там  с горы стекает ручей Моисеевский (Жёлтый);
мама сюда со своими подружками и взрослыми во время войны ходили за малиной; заготавливали малины, как и черёмухи, много;
к зиме насушивали мешками;
здесь стояли бараки военнопленных немцев;
они же и обустроили Моисеевский ручей;
расчистили, подставили лотки;
вода лилась малыми водопадами, прозрачная, холодная, живительная;
после войны немцев отправили на историческую родину, бараки сгнили,
лотки износились, весенними водами их посмывало,
ручей быстро задичал;

в первый же год приезда в Точильный мы с лесорубами по Жёлтому поднимались на выруба и собирали – вёдрами – малину;
огород у нас был, всякая овощ нарастала, а вот ягод не было;
сильно мы были озадачены запасы на зиму сделать;
год восьмидесятый – благословенный год на плодовитость;
мы и земляники тогда наготовили, и черёмухи и малины;
малины настоящей, лесной, а не садовой;
конечно, кто лесной не пробовал, тому и садовая малина – малина;
но настоящая, и поменьше, и не такая казистая, - лесная;
один аромат чего стоит!
жили в Точильном, жили в Аше на Толстого, на велосипеде Аши за малиной; с Валерой Чирковым на мотоцикле малинные набеги совершали;
но с каждым годом вырубов становилось меньше, старые  зарастали и малинник пропадал; лес поднялся – хорошо; ведь вспомнишь эти самое выруба – такое человеческое варварство и хищничество; лес, расти и расти!
а лесной малины хотя бы горсточку…
сейчас что осталось? – воспоминания;
была, да ещё как была ягода-малина…

у Жёлтого урочища (Жёлтого – Моисеевского ручья) существовал мост;
мост лесорубы соорудили под стать лесовозам; хлысты-длинномеры в двадцать пять кубиков; поспешают, им план надо делать, прут-несутся, потому и мост им соответственный;
дубы-опоры, настил – плахи толстенные;
всему – время; мост обветшал; мы с Володей, ашинским самодеятельным художником, в конце девяностых посещали эти места;
опоры понакренились, часть настила провалилась и стал мост для проезда непригодным; леспромхоз своё существование прекратил, а кому надо было невтерпёж дальше ехать, организовали переезд через речку по перекату и по сей день так ездят;
где мост был – большая заводь-омут;
 
дорога…
дорога рядом с Ашинкой;
кто кого сопровождает?
потом будет развилка, одна дорога уйдёт на Решетово и в туже сторону повернёт Ашинка, а мы через лес по низине к черничнику;
дорога…
когда-то по ней свободно разъезжались лесовозы;
несутся навстречу друг другу и скорость не сбрасывают, один – гружёный хлыстами, ему навстречу – налегке лесовоз;
с обеих сторон затянуло дорогу вязом, черемушником, клёном, а в низинах на дорогу вывалился ивняк;
едем, того и гляди, стёкла выбьет;
благо дорога гравийная и время от времени по ней рыбаки или люди лесной наживы проезжают, но луж и вымоин, и скрытых ям всяких хватает;
едем. бросает нас и влево и вправо, и ветки хлещут по корпусу и в небо – дыра; едем вдичь и глухомань;
полёвки через дорогу перебегают, птицы вспархивают;
одна – непонятная, размером с тетерева, с оранжевым хвостом; кто такая?
едем, с горы на гору переваливаемся;

Голодный; место, поселение малое, луг, урочище – кто знает?
скоро и этот топоним уйдёт в небытие;
были люди, дела и заботы, звучала человеческая речь, звучали пилы и стучали топоры… лес шумит, река играет…

Семёнова пасека; как напоминание – небольшой луг;
жил-был когда-то Семён и была у него пасека…

развилка; Терпели;
дорога вверх на Ивановку и Решетово, а мы по низине, заросшей ивняком, далее;
посёлок; ещё сорок лет назад здесь были покосы;
березняк пришёл, чистый и ровный;
я попробовал –пласты берёсты легко отскакивают; можно чистой для поделок набрать, но народ торопиться за черникой…

Лосиный камень; большая глыба-валун среди дичайших зарослей;
почему Лосиный?
народная этимология;
Ахат разъясняет и тут без употребления нецензурных слов не обойтись, хотя и категорически против мата, но чтобы была понятно, как разговаривает деревенское и городское население, когда дефицит слов;
итак, Ахат рассказывает:
почему Лосиный? лося ё…ли, здесь его на … разделали, вот и Лосиный;
попутное замечание: речь такая, что через каждое слово ещё «слово»;
зачем? слов не хватает…

Ущелок, ручей;
весной, как рассказывали старожилы, он «играет» - течёт во время таяния снегов в расщелинах скал, а к лету пропадает;
вторая половина июня в сильных дождях, поэтому он сейчас – полноводный;
Устье ущелка; здесь был когда-то покос;
ашинская энциклопедия:
«Впадает в реку Аша с левой стороны. Длина 5 км. Берёт начало тремя истоками у подножия Воробьиных гор. Здесь находился посёлок лесорубов, прекративший своё существование в 1961 году. Долина ручья широкая, постепенно сужающаяся к устью, с крутым правым берегом. В своём нижнем течении Ущелок течёт в узкой каньонообразной долине, за что и получил название. На этом участке летом русло сухое. Ручей имеет подземное русло в карстовых пустотах. Только в весеннее половодье Ущелок имеет поверхностный сток на всём притяжении. В долине Ущелка произрастают в основном еловые, липовые, осиновые леса с примесью берёзы, вяза, клёна. На вырубах много малины. Встречается волчеягодник. В долине Ущелка разнотравные луга с лилией-саранкой и любкой двулистной.»
по выруба и малину и я уже говорил: ни вырубов, ни малины;
если человек не мешает, природа-матушка возвращает свои права;

Малая Аша,  левый приток реки Ашинки; у устья Малой Аши вливается в Ашинку ручей Калиновский;
ещё одна дорога на Ивановку, у реки – большой луг;
на восток –живописная гора;
сюда метзавод, когда содержал подсобное хозяяйство, вывозил коров;
место – далеко-далеко от всего суетного;
остановились, по лугу прошли, на воду любовались, и, по-разному, но всех – тронуло;
слева от нас остались за лесами за горами, Ивановка, Решетово, Покосный, Бакланово, Верхаша, Мини, а мы – за черникой;

ручей Срытый, Шубина гора, Сухой родник, Калиновское урочище и гора – Черничная (но это уже я так условно назвал);
склон крутой в редком березняке и ельнике слабеньком; справа – луг, через дорогу, которая на Миньяр, - Гремяченский ручей;
водичку испил и с собою взял;
а что там далее, за поворотом?
дорога на Миньяр, а если уйти вправо, то где-то рядом будет  Биянка;
сколько проехали?
двадцать два км; далеко от населения черника спряталась;
вёдра, комбайны разобрали, а теперь – в гору;
разбрелись, проверили, что ягода есть, но – немного;
может быть дальше в лес – больше будет;
в рюкзаке у меня с вода, краюшка крепко посолённого ржаного хлеба –
нечего разъедаться;
ведро  к поясу привязал, в правой рук совок-комбайн;
комбайн – такое приспособление для сбора клюквы, брусники, черники;
нижний край, его выступающая часть, сделана в виде гребёнки:
верхушки кустарничка прогребаешь – ягодки в комбайн сыплются;
задор есть?
есть, конечно, но и вокруг оглядываюсь; по сердцу мне кругомешная дичь:
старые берёзы поваленные, пни-колоды, осыпи, мох, лужайки с черничником, молоденькие ёлочки;
под ноги надо смотреть, куда ступаешь: гадюка рядом проползла, а в целом –
тишь птиц не слышно, не видно;
волновались, какая будет погода, а день – на загляденье:
солнышко светит, облако плывут, безлюдье  и томительность и духота;
ора и аукиванья нет, потому как все сосредоточенные, озадаченные, с задоринкой и жаждой  не зря за столько км по весьма условной дороге мотаться;
с горы вниз и вдаль посмотреть: дорога через ручей на Миньяр, налево дорога – в Биянку, где-то там – гора Ореховая, направо – на Огурцово поле, а там и Миньяр, городок родимый…

Ахат называет ручьи, покосы, урочища, логи;
всё ему здесь знакомо; были здесь лесосеки; здесь лес валил, здесь вкруг – выруба;
были…
в нынешнее время поднялся вторичный лес, много березняка, но не такого как по Маньелге – просторного, светлого и проходимого, а густого, дремучего, заросшего высокой лесной травой-дичью;
травы богатые, особенно по краям дороги:
пиканы-дудники-дягили, таволга, осока, крапива, колокольчики, болиголов, ежа, в болотинах рогоз и камыш…

собираем, но большого энтузиазма нет – и мелковата ягода. и мало её, но при большом желании за день ведро насобирать можно;
нет у народа желания за ягодой гоняться;
решили – домой поехали…

едем обратно, едем по дороге забвения,
ведь там, где была жизнь человеческая – лес…
Ахат, где твои выруба?
нет;
ушёл человек, и природа возвращает свои права;
кто скажет, кто помянет покосы, урочища, поселения?
ничего не осталось…

дальше, в верховья речки Миньяр, ближе к хребту Каратау – Бакланово, Покосный; там мы с Валерой Чирковым убирали сено,
а ныне и давно и Валеры нет, и Покосный окончательно зарос, только змеи в траве шуршат…
кто мы, что мы, что наши заботы и деяния? –
листья травы, дуновение ветерка…
пока едем, мысль у молодого поколения родилась:
а не махнуть ли нам на Росомаху за клубникой;
старшие  отговорилось домашними заботами,
а я согласен, потому что не пешком и будет ли ещё на моём веку такая клубника и такая возможность;
поехали!
в Точильном высадили нежелающих, а сами – в гору;
вот и началась настоящая дорога, а прежняя, черничная. была только цветочками;
дорога глинистая, дожди недавно прошли, в гору «буханка» прёт, водитель мастер, в руках руль-колесо, мало что не жонглирует:
в колею бы не попасть, а колеи очень заманчивые; колдобины-лужи вправо-влево объехать;
скорость – шагом, а бросает нас из стороны в сторону;
то боком, почти лёжа, то вот-вот и лбом в дерево;
удар – дверка на честном слове держится; Костя одной рукой дверку придерживает, другой рукой руль крутит;
Ахат за «штурмана»:
влево, влево крути, газуй;
не проедем!
проедем! врубай пониженную!
теперь тихо, вправо бери и газуй во всю силу!
влево забирай! вправо крути! крути резче! прямо! влево…
не проедем!
проедем!

каким-то чудесным способом выезжаем на Росомаху;
почти что счастливы,  а Костя озадачен, как обратно поедем;
простор, большой луг, через низину за лесом Баш-елань, а прямо за лугом и небольшим взгорьем заросли ольховника и ивняка указуют извилистый путь речки Салдыбаш; речки не видно, а путь проглядывается;
ветерок обдувает, слепни, оводы злобные успевают куснуть в полную силу; клубники – море ягодное, но – уже переспевает, приходится выбирать;
набрал ведро, устал-умотался от тряски, от собирания-ползания;
пусть утомлённый, зато довольный;
собираемся в обратный путь; едем и шатко и валко, и ухабно, мало только не переворачиваемся, но и подскакиваем и валимся; самые опасные трясины вроде проехали и на тебе – на подъёме попали в колею, а с неё  юзом – в лужу;
ладно не одни, внедорожник подполз, вытянул;
и ещё заморока; как говорят водители – поймали диагональ – повисли колёса над колеёй и ни вперёд, и ни назад; мы с Ахатом «буханку» раскачиваем, Костя пробовал под осью подкопать; глину разгребает, вокруг жижа плещется;
Костя газует – всё, встали; опять внедорожник подполз, опять вытянули;
ладненько-хорошо,  а то мне что-то и скучно стало:
вечереет, домой пора;
едем!
Точильный!
молодёжь предлагает сразу в Ашу с ягодами проехать;
оно и правильно, но ведь завтра опять в Точильный;
нет, здесь останусь;
главное забота – с ягодами что делать?
следую инструкциям Людмилы;
ягоды (клубнику) тонким слоем рассыпал, в избушке аромат, а чернику – ничего ей не сделается – в таз пластиковый и в сенки на сохранение;
летнюю печку затопил для омовения, в избушке печку затопил, чтобы сухо, и в рассуждении чего поесть, уже не жалея, открыл дорогую (300 руб. за банку) тушёнку, потому как заслужил, а за весь день корочкой чёрного хлеба питался да пробавлялся ключевой водицей;
сапоги помыл ( а они все в глине), сам помылся, поел и –
чай с клубникой и черникой пил до изнеможения,
пил, ещё наливал и пил, и ещё пил,
а по всей избушке аромат клубничный во всю ночь,
а я вдыхал и радовался;
спал не спал, ждал утра;
Людмила приедет, ягодами займётся и вообще вдвоём куда сподручнее, лишь бы погодка удалась, да хоть бы и на вилах день продержался…

черника, клубника – это хорошо, замечательно, чудесно, но главное,
что же главное?
по местам, где был когда-то, где была жизнь,
по дороге забвения с таким вот двойственным чувством –
природа возвращает свои права, а от людских трудов что осталось?
фотоаппарат специально не брал, чтобы не сбивал с толку, набросок сделал;
и радость и грусть во мне.
и душа болит и плачется…
жили-были люди среди леса…
а завтра?
а завтра выпиливать ветви и разросшийся кустарник, осветлять сад, косить траву для копца, топить баню…
завтра…
завтра Людмила приедет…
и дорога всенощная у меня перед глазами…
Точильный, Ерыкла, Точильный ручей, Умский ключ, урочище Жёлтое, Моисеевский ключ, Малая Ашинка, Гремяченский ручей, Терпели, Лосиный камень, Калинова поляна, дорога на Миньяр, Росомаха (Рассомашка)…
и по краю дороги дерева и трава забвения…

светает; птицы, словно весна, распелись,
ласковый ветерок по саду гуляет,
по всему видно –
будет день хорош…

*графика - работа автора