Последняя владелица Покровского-Глебова

- Остановка «Покровское-Глебово».
Немногочисленные пассажиры вышли из салона, и троллейбус тихо шурша шинами, уехал от остановки.  Справа, за решетчатыми чугунными  воротами   между соснами виднелась часть   небольшого здания  из красного кирпича. Последней владелицей этого дворца была княгиня Евгения Фёдоровна Шаховская - Глебова-Стрешнева.

Перед дворцом высится стела. Служители усадебной церкви Покрова Пресвятой Богородицы, что находится по-соседству, рассказали, что   стелу установила хозяйка усадьбы своей собаке, которая спасла тонущую в пруду дочь. Кто была эта хозяйка, как звали ее и дочь, что за собака? На эти вопросы у них не было ответов.

Служители вспомнили, что раньше на стеле была табличка с именами и датами, но теперь она потеряна.
Попробуем разобраться: быль это, или легенда.



Глава 1.  Семья Шаховских

Евгения Федоровна родилась в 1840 году.
Родителями её были Наталья Петровна, внучка Елизаветы Петровны Глебовой - Стрешневой, и помещик Эстляндской губернии Фридрих фон Бреверн.  Они постарались дать девочке хорошее воспитание и образование. 

Фридриха фон Бреверна в   быту называли Федором Логгиновичем. Он был штабс-ротмистром лейб-гвардии Конного полка, в 1820 году был адъютантом главнокомандующего 1 армией графа Сакена.
Следствием в 1826 году установлено, что членом тайных обществ декабристов, Ф. Бреверн не был, но знал об их существовании, за ним был установлен секретный надзор, а с 1831 года этот надзор сняли.
Ф. Бреверн вышел в 1840 году в отставку в чине генерал-майора, был коломенским уездным предводителем дворянства с 1853 года.

В 1862 году Евгения Федоровна Бреверн вышла замуж за князя Михаила Валентиновича Шаховского (1836-1892).
 
Он сделал блестящую карьеру. В 1853 году он поступил в школу гвардейских прапорщиков и кавалерийских юнкеров. Через два года Михаил Валентинович был произведен в корнеты и назначен в Кавалергардский Его Императорского Величества полк.
Окончив Академию Генерального штаба, Михаил служил начальником штаба Рижского военного округа. Рано уйдя с военной службы, он становится сначала эстляндским, а затем тамбовским губернатором и развивает активную административную деятельность.
В 1879 году был назначен почетным опекуном ведомства Императрицы Марии Федоровны Московского присутствия, дослужился до чина генерал-лейтенанта.


Так как мужская ветвь Глебовых-Стрешневых вновь пресеклась, Федор Петрович Глебов – Стрешнев, не имевший детей, в 1864 году подал ходатайство о передаче своей фамилии зятю, Михаилу Шаховскому.
 Государственный совет разрешил передать его фамилию князю М.В. Шаховскому, а последнему именоваться – Шаховским-Глебовым-Стрешневым, причем фамилию эту мог носить только старший в роду.

Михаил Валентинович не только получил фамилию и герб рода Глебовых-Стрешневых, но и стал владельцем огромного состояния жены.  5 октября 1866 года был утвержден герб Шаховских-Глебовых-Стрешневых.
Отличное образование, незаурядные способности, а также брак с князем Шаховским поставили Евгению Федоровну в первый ряд высшего общества.


Глава 2. Подмосковная усадьба

М. В. Шаховской-Глебов-Стрешнев долго служил в Риге, Эстляндии (нынешней Эстонии), Тамбове, Липецке.
 Обосноваться в Москве супруги смогли только в конце 1870-х годов. Е. Ф. Шаховская немедленно приступила к перестройке усадьбы Покровское-Стрешнево.
По южной границе имения Покровского с землями Хорошева протекала речка Чернушка.
На западе его земли граничили с землями села Тушина, на севере с селом Никольским и деревней Захарково, а на востоке с селом Всехсвятским.


Евгения Федоровна задумала превратить усадьбу в некое подобие сказочного средневекового замка.
В 1880 году княгиня приглашает архитектора А.И. Резанова. Он был известен постройками великокняжеских дворцов под Москвой, в Петербурге и в Ливадии. 

По его проекту в имении был построен оригинальный ансамбль барских служб, спланированный в виде подковы. С торцевых сторон господского дома пристроили два флигеля в виде стилизованных замков с башенками.
Главный фасад дворца обращен к прудам на реке Чернушки.  Вход подчеркивался пологой аркой и парадным крыльцом. Над ним размещался балкон с балюстрадой и коринфскими колоннами. 

Большая любительница искусства вообще, а сценического в особенности, Шаховская Е.Ф.  с мужем многие годы посвятили созданию «Домашнего театра».   И один из новых флигелей барского дома   был обустроен под театр. Около театра, со стороны Волоколамского шоссе зеленеет сосна. Известно, что она посажена в 1886 году.


Окончательная отделка замка была завершена в 1883 году. Публика поднималась из дворца по широкой передней и круглым лестницам. Роскошные готические окна с разноцветными стеклами давали переливающийся свет.    Уютный зрительный зал освещался свечами, а в особо торжественных случаях включали электричество.
По воспоминаниям современников «в зале находилась всего одна ложа, которую каждое воскресенье, когда давались представления, занимала сама княгиня, а партер заполняли окрестные дачники». 
Часто княгиня сама участвовала в спектаклях.

В 1889 году академик архитектуры А. Попов сделал проект каменной, почти кремлевской, стены и въездных ворот. Этой высокой стеной усадьба отгородилась от шума дороги, от посторонних лиц.
Не тогда ли зародилась наша любовь к высоким заборам на дачных участках?

В 1890 году появились две башни из красного кирпича в псевдорусском стиле архитектора О. Кольбе.

Глава 3.  Парк

Евгения Федоровна уделяла большое внимание парку.
Приусадебный парк, состоявший из двух частей: регулярной и пейзажной, формировался в основном в XIX веке.
В нем культивировались хвойные и сводились лиственные породы деревьев. В «Памятной книге для посадки растений в селе Покровском» можно было прочесть: «Везде вынимать лиственные деревья около главного дому, не давать вырастать дичкам, чтобы был характер культуры хвойной». 
Посадочный материал выращивали в собственном питомнике, либо приобретали в Петровской академии, либо выписывали из имения графа Уварова, из Поречья.

Но сейчас кроме сосен и лиственниц сохранилось всего десяток елей. Пропали пихты и кедры.  Многочисленные породы хвойных деревьев исчезли из-за бедных песчаных почв, а также из-за сильных засух в 1936, 1938 и 1939 годах.   

Евгения Федоровна лично давала указания садовнику, когда собирать семена деревьев, где их размещать в питомнике и на каких аллеях высаживать молодые деревца.   В парке росли редкие деревья и кустарники: североамериканские дубы, белые тополя, ирга ольхолистная, барвинок малый (вечнозеленый кустарник) и бересклет европейский.

Аллеи, партеры, куртины парка были украшены скульптурой, большей частью ремесленными поделками, однако среди них встречались мраморные статуи работы Антонио Биболотти, выполненные в Италии специально для Покровского.

В Покровском-Глебове выращивались розы штамбовые и кустовые, есть упоминания о посадках полиантовых роз. В парке росли гладиолусы, левкои, агератум, петунья, герань, бегония, вербена.  Цветы для посадки выращивались в оранжереях. Кроме цветов, там росли персики, лимоны, померанцы, гранаты, клубника. Часть растений и плодов шло на продажу.
У башни в ограде, у колодца и у главного дома высаживали девичий виноград, побеги которого почти сплошь закрывали стены трехэтажного здания.  Княгиня просила под окнами кухни сажать подсолнечник и амарант. 
Очень интересны посадки вяза. В одну яму сажали три ствола, которые стягивались в единое целое. Крона такого дерева получалась очень раскидистой. В парке и сейчас можно найти «тройные» деревья: на высоте 2-3 метров их кроны расходятся в три ствола.
Ближе к прудам росли «рогатые» сосны. Для этого удалялась верхушка дерева, а боковые ветки оттягивались   вниз для придания им горизонтального положения.  А потом они переходили в вертикальный рост. В результате получалась причудливая крона.
Главный дом с церковью и оранжереей, часть регулярного парка, составляют центральное ядро ансамбля, которое решением Исполкома Моссовета от 2 января далекого 1979 года объявлено памятником садово-паркового искусства.


Глава 4.  Дачи


В начале XIX века рядом с усадьбой Покровское-Глебово возник поселок из 22 элитных дач, которые сдавались очень состоятельным москвичам. Популярность этих мест еще более возросла, когда на месте проселочной дороги проложили Волоколамский тракт.

Дачный промысел к Покровском-Стрешневе был настолько успешен, что со временем (во второй половине XIX века) владельцы усадьбы Глебовы-Стрешневы- Шаховские расширили дело, выделив на территории поместья дополнительные участки для застройки летними домиками.
Так образовались дачные поселки «Иваньково» (в Иваньковском лесу, за речкой Химкой, близ одноименной деревни), «Елизаветино» (напротив деревни Иваньково, рядом с ванным домиком) и «Гришино» (немного севернее, на месте зверинца).

Новая хозяйка имения княгиня Е.Ф. Шаховская приняла меры, чтобы не только оградить усадьбу от излишнего беспокойства, но и извлечь определенную выгоду от многочисленных посетителей.
Территория дач охранялась.  Все дороги, ведущие к имению, были перегорожены шлагбаумами, были выставлены сторожа.


Регулярный парк с оранжереями и центральная часть пейзажного парка были доступны только для владельцев усадьбы и их приближенных гостей.
Вот указания для охраняющих эту часть усадебного парка под №1: «Пускать гулять по особому распоряжению, без билетов. Не допускать езды ни верхом, ни в экипажах».

Участок №2, включавший речку Химку с окружавшими ее живописными холмами и часть парка за Иваньковской дорогой, прозванный Карлсбадом, был насыщен грибами, ягодами, рыбой. Здесь разрешалось гулять по билетам, ловить рыбу, кататься на лодках.  Границы «Карлсбада» были выделены стриженой изгородью из ели.
 
Московский краевед С.М. Любецкий на излете XIX века писал: “…Прекрасное по своей гористой местности и удобству селение Иваньково; там летом во множестве обитают московские переселенцы”.
В густой тени деревьев, напротив деревни Иванькова раскинулся дачный поселок Елизаветино, а немного севернее, на месте зверинца расположился другой поселок - Гришино. Сейчас на месте дач можно найти фрагменты разрушенных фундаментов. А со времен зверинца Елизаветы Петровны сохранился единственный кедр с темно-зеленой кроной.
Парк славился своими лечебными родниками у реки Химка; до сих пор к самому крупному - «Царевна Лебедь», приходят люди.

Легенда говорит о том, что императрица Елизавета Петровна страдала от трофических язв на ногах. Местный парк с его родниками очаровал императрицу. Её, одетую в белое платье, прогуливающуюся по парку, льстивые придворные сравнивали с белой лебёдушкой. Ну а - "царевна" - так она ею и была... Легенды, говорят, что родниковая вода помогла не только императрице, а на пустом месте они не возникают! Может, и правда, вода – лечебная?
Последняя владелица усадьбы княгиня Евгения Шаховская, часто жертвовала деньги нуждающимся и малоимущим. Когда случилась революция и у богатых людей все отбирали, она, по легенде, спрятала сундук с серебром на месте источника. Правда это или нет, но этим отчасти можно объяснить чистоту родниковых вод Покровского-Стрешнева.

Речка Химка, чье течение нынче сковали густая тина и ил, тогда была полноводна и чиста.  Часть ее русла была расширена, и посередине располагался остров с беседкой посередине и мостиками через протоки. Княгиня Шаховская устроила у подножия дворца «Елизаветино» плотину с купальней, но она не стоила бы упоминания, если бы не плескались тут в разное время знаменитости, среди которых были замечены современниками Леонид Андреев, Горький, оба Толстых – Лев Николаевич и Алексей Николаевич.

Дачником в Покровском-Стрешневе был знаменитый врач С. П. Боткин, перестроивший на свои деньги церковь Покрова Пресвятой Богородицы, а также многие предприниматели и богатые люди свободных профессий. 

Участок №3 включал Восточную часть парка от дороги в деревню Никольское до границы с землями села Всехсвятского и с Коптевскими выселками. Там также по билетам разрешалось собирать грибы и ходить по траве.

3 мая 1907 года княгиня Шаховская-Глебова-Стрешнева дала в газете "Московский листок" объявление следующего содержания: "Сдаются дачи при селе Покровское-Стрешнево в 8 верстах от Тверской заставы, меблированные, от 100 руб. до 2500 руб. Местность восхитительная, высокий берег, сосновый парк. Купанье на реках Химке и Москве".

Спустя полвека Н. А. Косинов, участник Великой Отечественной войны, рассказывал, что «мальчишкой живя на Войковской, он прибегал в Покровское-Стрешнево, чтобы погулять по парку усадьбы Шаховской-Глебовой и искупаться в пруду. Тогда там жил совершенно ручной медведь, которого детвора кормила и с которым играла. Во дворце стояли великолепные мраморные атланты. А сама территория усадьбы была огорожена красивым резным забором».


Глава 5.  Железная дорога

В марте 1897 года началось строительство участка Москва - Ржев - Великие Луки - Крейцбург Московско-Виндаво-Рыбинской железной дороги, соединившей Ригу с Москвой.
В 1901 году состоялось ее торжественное открытие.  Не успели отгреметь марши духовых оркестров, как в печати появилось сообщение:

Интересный вагон.
«Вчера нам удалось видеть чрезвычайно интересный вагон для переездов по железным дорогам, принадлежащий частному лицу - княгине Шаховской-Глебовой-Стрешневой.
Это - еще первый вагон частного лица на русских железных дорогах. Он только что прибыл из-за границы, и сочетает комфорт с художественной роскошью. Главный интерес вагона в том, что он пока единственный из принадлежащих частным лицам вагонов, который совершает свободное движение не только по русским, но и по заграничным более узким колеям.
Постройка вагона произведена в России, но салон и спальня отделывались в Париже.
"Новости Дня" 29 (16) июня 1901 года»

Часть полотна новой железной дороги проложили по землям княгини Евгении Федоровны Шаховской-Глебовой-Стрешневой.
 
Около имения Покровского была сооружена маленькая платформа  «Покровское-Стрешнево». Такая маленькая, что большинству пассажиров приходилось выпрыгивать прямо на землю.
В 1908 году было построено каменное станционное здание по проекту архитектора Бржозовского. К нему пристроили красивую веранду. Теперь приехать на дачи можно было не только на извозчике и автобусом, который ходил от Петровского парка, но и поездом. После открытия железнодорожного сообщения быстро стал расти и развиваться дачный поселок в Покровском-Стрешневе.

Согласно "Спутнику по Московско-Виндавской железной дороге", изданному в 1909 году,  в честь Евгении Федоровны были названы две станции.  Кроме станции Шаховская Волоколамского уезда Московской Губернии, была указана станция   Княжьи Горы Тверской губернии.

Глава 6. Городская недвижимость

В 1870-х годах Москва была еще преимущественно деревянным городом. В черте Садовой большинство московских домов-особняков были деревянные, но, оштукатуренные и имевшие вид каменных.
За перестройку своего главного дома на Никитской улице   взялась и княгиня Шаховская, вернувшись с мужем в Москву в конце 1870-х годов.
После Указа Сената от 24 марта 1882 года, который отменил монополию императорских театров в Петербурге и Москве, в столицах официально разрешили театры, работающие на коммерческой основе.

Театр на Никитской стал одним из первых частным театром в Москве. По фамилии антрепренера он назывался «Парадиз», что в переводе с немецкого означает «Рай».
Он вдохновил княгиню финансировать строительство театрального здания на углу Большой Никитской и Малого Кисловского переулка.
Проект фасада здания в псевдорусском стиле принадлежал молодому зодчему  Ф.О. Шехтелю – это была  одна из первых работ архитектора. Фасад имел оригинальное и весьма нарядное завершение: металлическое кружево и башенки. В создании интерьеров принимали участие великие художники М. Врубель, В. Васнецов, В. Поленов.
В 1892 году Георг Парадиз был объявлен банкротом, его движимое имущество продано с публичного торга.

Спустя более  100 лет Белоколонный зал  театра стал основной сценой  «Геликон-Оперы».
Худрук "Геликона" Дмитрий Бертман рассказывает: «Единственный предмет, сохранившийся в этом здании и оставшийся от княгини Шаховской, — это рояль «Блютнер». Это действующий рояль, он стоит на первом этаже, и каждый входящий его видит.
Сейчас у нас в фойе висит портрет княгини, который Анатолий Нежный, сын нашего главного художника и тоже известный художник, сделал по фотографии, которую мы нашли в архиве княгини Шаховской. Я, например, чувствую, что она живая, она в этом здании ходит и смотрит наши спектакли».

Княгиня в Москве имела доходный дом Калашном переулке, №16;   по улице Большая Дмитровка дом №7/5;  дом №20 на Молчановке;  дом в Георгиевском переулке.


Задолго до банкротства антрепренера Георга Парадиза, Шаховские-Глебовы-Стрешневы утратили интерес к владению на Никитской улице. Они путешествовали по Европе, совершали на своей яхте круизы по Средиземному морю, стали подолгу жить в Италии, где купили у Демидовых имение Сан Донато в Тоскане.

Супруги жили на вилле, а затем обосновались на курортах земли Гессен в Германии, откуда были родом предки Евгении Федоровны фон Бреверны.

Последние годы своей жизни Михаил Валентинович много болел и в конце 1891 года уехал лечиться в Германию, откуда уже не вернулся, скончавшись от болезни спинного мозга в Ахене  в февраля 1892 года, на 56 году жизни.

Ветвь Шаховских-Глебовых-Стрешневых оборвалась.

Последние свои годы Княгиня Евгения Федоровна проводила или в Европе, или в Покровском.


Глава 7. Доброе сердце

Последняя владелица усадьбы Евгения Федоровна Шаховская – Глебова - Стрешнева была очень богатой женщиной.  Она владела виллой Сан – Донато, яхтой для прогулок по Средиземному морю, вагоном для поездок в Италию.

Княгиня Шаховская-Глебова-Стрешнева была известной благотворительницей. Она входила в Попечительский совет, который собирал деньги для сирот, для больных туберкулезом, для создания пансионата для девочек. 
Она участвовала в Дамском попечительском комитете о тюрьмах.

Не имея собственных детей, она опекала сиротский приют имени бывшего губернатора Москвы князя Долгорукова, и Александровское убежище для увеченных воинов.
Во время войны 1904 - 1905 годов у нее в усадьбе был лазарет на 25 раненых…

Вот строки из статьи москвоведа Бирюковой Т.:
«Княгиня Е.Ф.Шаховская-Глебова-Стрешнева, будучи за границей, прочла в английском журнале статью об отдыхе ослабленных здоровьем бедных лондонских школьников. Эти ребята в каникулярное время за счет благотворителей ездили на отдых в Нью-Форрест и возвращались оттуда окрепшими и веселыми».

Княгиня решила создать свой приют. С лета 1884 года приют Шаховской стал первым учреждением подобного рода в Москве. В открывшийся приют принимали девочек от 9 до 17 лет, преимущественно из женских гимназий. В 1886 году здесь проживала 31 девочка.
Приют помещался вблизи села Покровское-Глебово-Стрешнево, в левой стороне от шоссе, в двух деревянных, чистых и опрятных, просторных и снабженных всеми необходимыми службами дачах.

Для нас удивительно, но тогда при приюте держали на маленькой ферме собственных хороших коров. Их молока вполне хватало на питание всех девочек и обслуги. Детей кормили вкусно и сытно, по расписанию, составленному доктором. Например, на завтрак в воскресенье давали говяжьи котлеты с жареным картофелем или со стручками, пирог со свежей капустой или с рисом и яйцами, а в обед: зеленые или свежие щи, телячью грудинку с рисом, вареники со сметаной.

Два часа в день, под руководством надзирательницы, девочки репетировали уроки. В остальное время детям давалась полная свобода. Они бегали, пели, играли, купались, развлекались на качелях и на популярных тогда «гигантских шагах». 

Каждое утро приют посещала сама учредительница-княгиня. Она была очень внимательная и заботливая. Воспитанницам очень нравилось получать от нее подарки: крепкую обувь, платья, белье...
Еще было принято: утром и вечером одна из девочек по очереди читала молитвы, а по воскресеньям и в праздники все дети ходили в церковь. Когда родители и родственники девочек посещали приют (только в праздничные дни), их учтиво принимали и в самоваре подавали чай.

Дело княгини стало известным на всю Москву. В 1914 году благодаря сборам жертвователей, удалось надстроить на даче второй этаж, и количество детей увеличилось до 54 человек. 
Многие воспитанницы отдыхали в приюте не один раз. Гимназистка Буянова К.С. провела в нем 6 лет и в последние предвоенные годы сама руководила приютом.

Евгения Федоровна по-матерински заботилась о воспитанницах.  Существует такая легенда: «Однажды, когда одна из девочек во время купания испугалась и стала тонуть, верная собака княгини бросилась в воду и спасла бедняжку. Этой мужественной собаке стоит памятник перед театральным флигелем в усадьбе Покровское-Глебово».

Но по другой версии обелиск был установлен к 300-летию дома Романовых и увенчан геральдической собакой с герба Стрешневых.

Глава 8.  Рассказ «Розовый бриллиант»

В книге заведующего всем уголовным розыском Российской империи   Аркадия Францевича Кошко «Среди убийц и грабителей» я нашла рассказ «Розовый бриллиант», в котором описывается детективная история, где жертвой оказалась княгиня Шаховская. Вот как начинается рассказ:
«В одно прекрасное утро 1913 года я получил письмо от знатной московской барыни, – княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой, – одной из богатейших женщин в России, в коем княгиня горячо просила меня явиться лично к ней для переговоров по весьма важному делу. Имя отправительницы письма служило порукой тому, что дело действительно серьезно, и я немедленно отправился.  Княгиня в ту пору жила в одном из своих подмосковных имений.
Застал я ее взволнованной и расстроенной. Оказалось, что она стала жертвой дерзкой кражи. В уборной, примыкавшей к ее спальне, находился несгораемый шкаф, довольно примитивной конструкции.
В нем княгиня имела обыкновение хранить свои драгоценности, особенно дорогие ей по фамильным воспоминаниям. И вот из этого шкафа исчезли две нитки крупного жемчуга, кольцо с сердоликом и розовый бриллиант.

Сердоликовое кольцо имело лишь историческую ценность, так как под его камнем хранился крохотный локон волос, некогда принадлежавший Евдокии Лопухиной – первой жене императора Петра Великого, кончившей свою жизнь, как известно, в монастыре по воле ее державного супруга.
Один из Стрешневых, влюбленный в царицу Евдокию, выпросил у нее эту дорогую ему память. С тех пор эта реликвия переходила в роду Стрешневых от отца к сыну и, наконец, за прекращением прямого мужского потомства, перешла к вызвавшей меня княгине.
Нитки жемчуга были просто ценностью материальной, что же касается розового бриллианта, то в нем соединялось и то, и другое: с одной стороны, он был подарен в свое время царем Алексеем Михайловичем жене своей (в девичестве Стрешневой); с другой – он являлся раритетом в царстве минералогии.

«Горько, бесконечно горько, – говорила она мне, – разочаровываться в людях вообще, а особенно в тех, кому ты привыкла сыздавна доверять». Она подозревала в краже своего французского секретаря, живущего уже 20 лет у нее в доме».

Вор был найден. Им оказался лакей Петр Ходунов, уволенный три месяца тому назад, прослуживший у нее 8 лет и пользовавшийся ее доверием. Этот лакей не раз путешествовал в штате княгини, следуя за ней за границу на ее собственной комфортабельной яхте. Он был чрезвычайно дисциплинирован, кроток и смирен. Княгиня настолько доверяла ему, что бывали, по ее же признанию, случаи, когда она приказывала Петру открывать заповедный несгораемый шкаф и то приносить, то прятать в него те или иные драгоценности. Но оказалось, что он дважды судился за кражи и отбывал за них тюремное заключение.

«Господи, как это ужасно! А я-то заподозрила секретаря, этого честнейшего и ни в чем не повинного человека! Как взгляну я теперь ему в глаза?» -  переживала и сокрушалась   княгиня.

В то время ей было   около 70 лет.

Глава 9.  После революции

После революции Покровское-Стрешнево и все имущество княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой национализировали.
В 1919 году 73-летнюю женщину арестовали представители ЧК, обвинения были политическими. Трибунал приговорил Евгению Федоровну к заключению. Два с половиной года Шаховская пробыла в Таганской тюрьме, а затем дело прекратили, и арестантку выпустили 9 февраля 1922 года.

Выйдя из тюрьмы, княгиня Шаховская сняла комнату у кухарки в своём бывшем доме на Большой Никитской.

Она эмигрировала в Италию, продала имение; у нее появились деньги, и уехала в Париж, где купила маленькую квартирку на бульваре Курсель, 30.  В Париже она помогает настоятелю местной церкви реставрировать храмы, а позже деньги, на которые рассчитывали ее наследники, отдает в фонд, помогающий талантливым детям из русской эмиграции, который проработает еще 15 лет после её смерти.


Париж. «Русская газета» от 14 ноября 1924 года разместила извещение родственников об отпевании Е.Ф. Шаховской-Глебовой–Стрешневой.
 Она похоронена в 17 округе Парижа на кладбище Батиньоль. На надгробие написано:
 "Здесь захоронена принцесса Шаховская-Глебова-Стрешнева, урожденная Евгения Бреверн, 1840-1924.

Ходили слухи, что Евгения Федоровна намеревалась после своей смерти отдать усадьбу под женский монастырь.
 А обвинение в контрреволюционной деятельности с нее было снято прокуратурой Москвы… в октябре 2003 года.


 
После революции в усадьбе устроили санаторий ЦК, затем дом отдыха текстильщиков,
потом детскую трудовую колонию. В 1925 году в главном доме открыли музей дворянского быта, в 1932 году   усадебный дом отошёл управлению Гражданского воздушного флота, там был создан дом отдыха для лётчиков.

В 1970-х годах в   усадьбу заехал НИИ гражданской авиации, и началась масштабная реставрация территории. Дому вернули облик начала XX века. Но одно большое НО...
В 1992 произошел пожар…

После пожара усадьбу начали опять реставрировать. И реставраторы смогли вновь полностью восстановить внешний облик усадьбы (правда без деревянной надстройки).

Но опять случилось несчастье.
Оставалось только восстановить убранство усадьбы, но в 2000-х годах начались хаотичные смены собственников и суды. В судебном деле участвовали Аэрофлот, ЗАО "Стройарсенал" и Росимущество. В итоге все работы встали.

И за 10 лет из хорошего состояния усадьба пришла опять в аварийное. Далее с 2012 году по 2016 усадьба была на балансе у Высшей школы экономики.

С 2017 комплекс находится в оперативном управлении у ГПБУ Мосприроды, и всё шли разговоры о реставрации. За время этих разговоров частично сгорела полностью восстановленная в 90-е годы оранжерея.


Идет 2025 год. Было объявлено, что реконструкция усадебного замка Евгении Фёдоровны Шаховской и ближайшего парка подходит к завершению, идет внутренняя отделка.
Будем ждать, когда чугунные ворота распахнут свои двери, и мы увидим, наконец, то историческое сооружение, которое так долго разрушалось и так долго ожидало помощи от нас, от людей.

Мы поднимемся по лестнице во дворец, пройдём по залам и кабинетам, зайдём в актовый зал Домашнего театра, побываем в оранжерее, но прежде…, прежде подойдём к стеле и прочитаем, в честь кого же установлен этот памятник!