Глава 12. Долина Еннома

Друзья собрали все листы и, вернув книги на место, спешно покинули библиотеку. Они понимали, что предположение Павла, скорее всего, было верным, и сатанисты соберутся только под утро. Но лучше было всё же поспешить, потому что перспектива столкнуться с ними ночью в безлюдной долине не предвещала ничего хорошего. Однако это не помешало друзьям заскочить в таверну и собрать себе припасов. Рассчитывали, что ждать придётся долго, так что взяли много: бутербродов с сыром, холодного мяса, манакиш — арабские лепёшки с начинкой, а также две фляги, с водой и вином.

Завершив необходимые приготовления, товарищи вышли на улицу и направились к выходу из Старого города. Путь лежал через Яффские ворота в Южной стене, которые вели прямо к спуску в долину. Но отыскать эти ворота было очень непросто. Улицы и переулки к ночи прямее не становились, а вот местные жители разошлись по домам, и спросить дорогу было не у кого. Поэтому друзья, с горем пополам выйдя к Стене, просто направились вдоль неё на запад и так достигли цели. Яффские ворота выглядели гораздо скромнее Дамасских, но вид за ними открывался несравнимо красивее.

Сразу за ними начиналась дорога, проложенная вдоль обрыва. Друзья перешли её поперёк и, встав у каменного парапета, окинули взглядом раскинувшуюся внизу Геенну Огненную. Вопреки ожиданиям, она нисколько не была похожа на ту воронку с трупами в пещерах сатанистов, которую Эзра окрестил столь зловещим именем. Здесь, под стенами Вечного города, не копилась падаль, и не пахло мертвечиной. Перед друзьями предстала прекрасная долина, которая меньше всего в Иудейской пустыне подходила на звание места смерти. Да по-другому и не могло быть.

Ещё во времена Первого Храма владельцем этой долины стал человек по имени Енном. По всей видимости, он был весьма богатым, раз мог позволить себе столь дорогостоящую покупку. Евреи на протяжении всей своей истории занимались преимущественно скотоводством и держали большие отары овец, а долина Еннома являлась превосходным местом для их выпаса. Со всех сторон её окружали горы, преграждая путь ветру и не давая ему выдувать плодородную почву. Благодаря рельефу, со всех сторон в долину стекались ручьи и потоки, непрестанно питая землю влагой. Поэтому владения Еннома были самым лучшим местом в окрестностях Иерусалима для занятия сельским хозяйством и выпаса овец. Его долина была раем среди пустыни. Но чёрной тенью таящейся угрозы вставали позади всего этого великолепия обрывки памяти о страшных деяниях царей Иудейских, которые вершились здесь тысячи лет назад под покровом ночи. Скалы были свидетелями преступлений сынов Израиля, древние сакральные тайны хранили безмолвные склоны гор, и эти тайны предстояло узнать троим друзьям, бросившим вызов силам Зла.

Путешественники сначала пошли по дороге, но она уходила дальше, по всей видимости, в долину Кедронскую, а им нужно было вниз. Поэтому друзья перелезли через парапет и стали осторожно спускаться с крутого холма на дно ущелья. Склон закончился, и они ступили на мягкий ковёр густой и крепкой травы. Следующим этапом был поиск места для засады. Осложнялась эта задача тем, что место засады должно было совпасть с местом проведения сатанинских ритуалов, или хотя бы находиться неподалёку от него. Путешественники пошли вперёд, стараясь двигаться по самым тёмным участкам и таясь под кронами частых деревьев. Они постоянно озирались по сторонам: из соображений безопасности и с целью увидеть хоть какие-то приметы или ориентиры, которые могли бы свидетельствовать о деятельности сатанистов.

— О, а это что за пепелище? — шёпотом спросил Андрей, указывая рукой куда-то в сторону. Павел и Эзра посмотрели туда и увидели, что скала, изогнувшаяся в этом месте в подобие угла, была вся снизу доверху покрыта толстым слоем чернейшей сажи.

— Наверное, здесь и стоял жертвенник Ахаза, на котором он жёг огонь во славу Баалу, — предположил Эзра.

— Да нет, это вряд ли, — ответил Павел и, подойдя к скале, провёл по ней пальцем. — Сажа свежая, значит, костёр здесь разводили недавно. Причём немаленький и часто, раз вся гора почернела.

— И, скорее всего, это делали наши старые знакомые.

— Определённо они. Взгляните, — сказал Павел Петрович.

Рядом с местом кострища из плоских камней был собран зиккурат, до безумия похожий на алтарь сатанистов в Нахаль Ог. Получается, дьяволопоклонники действительно проводили обряды в центре города под самыми стенами Иерусалима. И долина Еннома была для них историческим местом силы, где нужно славить Сатану, несмотря на опасность быть замеченными горожанами или охранителями правопорядка.

Друзья несказанно обрадовались, что капище отыскалось так быстро, но в ту же секунду волнение заставило их сердца биться чаще. Ведь раз они стояли на месте сожжения жертв Дьяволу, то их в любой момент мог заметить какой-нибудь сатанист, идущий готовить «храм» к службе. Надо было прятаться, и сама природа подготовила для друзей убежище, которое сразу бросилось им в глаза. Справа от огненного следа на скале, метрах в десяти, гора становилась чуть ниже, а склон более покатым. Там были густо посажены деревья, цепко державшиеся корнями за земляную насыпь. Получался небольшой холм, верхушку которого надёжно скрывали густые кроны, и снизу увидеть её тоже не представлялось возможным, поскольку между стволами рос кустарник. Друзья проползли под переплетёнными ветками и, пройдя несколько метров по насыпи, остановились на небольшой площадке. С неё открывался прекрасный вид на капище, и можно было присутствовать на церемонии, оставаясь незамеченными.

Оставалось только ждать. Просто сидеть было скучно, свет зажигать было нельзя, да и не из чего (новые фонарики и спички ещё не успели приобрести), поэтому путешественники достали свой провиант, надеясь, что за трапезой время пройдёт быстрее.

— Вот как интересно, — заговорил Павел, дожёвывая бутерброд, и улёгся на траву. — Ведь на этих ста квадратных километрах был разыгран ключевой акт земной Пьесы. Какой период истории не изучай, всё равно суть рассказа сведётся к Иерусалиму. Например, Франция: за тремя горными цепями, за двумя морями отсюда. Проходит тысяча лет истории франков, и половина Франции оказывается на горе Мориа. Авраам рождается в Шумере. Его родина — город Ур, стоит на берегу нынешнего Персидского залива. А спустя несколько веков его предки заселяют эти высоты. Удивительные совпадения. Если бы странствовавший пастух, которым, по сути, и был Авраам, не остановился по каким-то причинам в варварском Ханаане, то летописи мировой истории лишились бы нескольких сотен страниц. Не было бы Христа, вследствие его смерти не было бы Крестовых походов и так далее. Здравый смысл, конечно, подсказывает, что эти места стали средоточием человеческой цивилизации ввиду климата, особенностей рельефа и наличия естественных границ между древними народами. Но в глубине души хочется верить, что это мистическая природа Иерусалима притягивала великих царей и героев, а не они своим проживанием здесь придали Иерусалиму мистицизма и славы.

— Да, — поддержал друга Айзенберг, — у меня иногда создаётся впечатление, что нашу историю писали, как пишут сценарии к фильмам. Конечно, так в определённой степени и есть, и могущественная рука до сих пор передвигает фигуры на огромной шахматной доске, но бывают моменты, когда искусственность нашего бытия становится особенно заметна, и вся Библейская история является одним огромным доказательством этому.

— А зачем рассматривать весь Иерусалим? — сказал Эзра и отхлебнул из фляги. — Одна только эта долина играет колоссальную роль в истории. Вы же, наверняка, не знаете, что в ней находится Алкедама?

— Что-что здесь находится?

— Когда Иуда предал Христа, первосвященник заплатил ему тридцать серебряников. И все, читая Библию, до сих пор удивляются, что он польстился на такую скромную сумму. Но так ли оно на самом деле?

Большинство историков и специалистов считают, что Иуда получил своё вознаграждение тирскими шекелями. В то время в шекелях платили налоги на содержание Храма, поэтому священникам легче всего было рассчитаться с Иудой именно ими. Тогда один шекель соответствовал зарплате среднего рабочего за четыре дня. То есть чтобы получить свои тридцать серебряников честным путём, Иуда должен был бы работать сто двадцать дней. Не так-то уже и мало, не правда ли? Но самое интересное, что когда Искариот вернул Каяфе эти тридцать шекелей, священники, рассудив, что эти деньги как «цену крови» никак нельзя положить обратно в храмовую сокровищницу, купили участок земли в долине Еннома. Знаете, сколько сейчас стоит земля? Так вот они купили участок, чтобы на нём бесплатно хоронили странников. Поэтому это место стало называться Алкедама. И теперь на нём расположен греческий православный монастырь. Проклятых денег Иуды, всего каких-то «жалких» тридцати серебряников, хватило на покупку территории размером с полноценный монастырь. И территория эта, ценою которой измерили цену жизни Христа, находится в Геенне. Ну не символично ли?

— Интересно, — сказал Павел. — Кстати, ты заговорил про Иуду, и я тоже вспомнил. Ведь по преданию, после того, как священники показали ему своё безразличие по поводу его греха, Искариот взял и повесился. И не где-нибудь, а именно здесь. И во времена Крестовых походов вроде как ещё показывали дерево, с которого сняли Иуду.

— Похоже, и правда долине Еннома суждено стать Адом после Страшного суда, как и предсказано, — сказал Андрей. — Не может ведь просто так быть, что лишь по случайному стечению обстоятельств в одной и той же долине находятся и место смерти предателя Господа, и вечное свидетельство его преступления. А ещё и сам Дьявол в лице Молоха утвердил здесь же свой культ. Воистину проклято это место, раз здесь цари Иудейские проводили…

— Тихо, — прервал друга Павел и, перевернувшись на живот, подполз к краю площадки. Остальные последовали его примеру и увидели, что насторожило Павла.
Шелестя травой и изредка похрустывая упавшими на землю ветками, кто-то шёл вдоль склона горы. Неизвестный пока был скрыт скальным выступом, но друзья не ожидали встретить в столь поздний час никого кроме сатанистов, поэтому проверили на всякий случай свои револьверы. Совсем недалеко шаги остановились, пешеход кашлянул, выругался и уронил на землю какой-то тяжёлый предмет. Послышалось приглушённое блеяние, удар ногой и всё стихло. Шаги снова зашуршали, и из-за выступа показалась тёмная фигура. Сатанист шёл, согнувшись, и нёс на спине большой мешок, в котором что-то перекатывалось и шевелилось. Когда он поравнялся с зиккуратом, то снова опустил свою ношу и немного размялся, видимо тяжесть была ощутимой. После этого он подошёл к скале, у подножия которой было вырублено несколько небольших пещерок. Из одной из них он извлёк красный фартук и надел его, завязав за спиной ремешки. Потом всё оттуда же появились кожаные перчатки и пузатая бутылка с какой-то жидкостью. Сатанист вынул пробку и, сделав большой глоток, отставил сосуд в сторону. Бросив перчатки на валун, он сел на них и достал из кармана точильный камень, а из ножен на поясе вытащил широкий мясницкий нож.

— Судя по инвентарю, наш ожидает интересное представление, — прошептал Павел и, взял ещё один бутерброд.

Тем временем появился следующий сатанист. Он приблизился к первому и бросил к его ногам охапку дров. Тот не обратил на своего товарища никакого внимания и продолжал точить свой клинок. Новоприбывший подошёл к скале и в свою очередь отпил из бутыли. Затем он отвязал от пояса какой-то длинный тубус и, прислонив его к камню, заглянул в пещеру.

— А что ж ты, ублюдок, не сказал мне, что здесь дрова уже есть? — грубо крикнул он первому, и послышался грохот обрушившейся поленницы.

— А чтобы ты не расслаблялся, — огрызнулся первый и, будто до него только что дошла вся фраза собеседника, поднял голову и спросил, — и с чего это я ублюдок? Как будто твоя мать со всем городом не гуляла! Ишь, какой важный, лень ему дрова таскать. Я хоть отца своего знаю, а ты ведешь себя как сын священника.

— Что-о? — загремел из под скалы гневный голос, и сатанист вылетел из пещеры с поленом в руке и бросился на обидчика.

Однако первый оказался проворнее и, увернувшись от удара, с разворота засадил противнику яблоком рукояти ножа в зубы. Тот выпустил полено и схватился за челюсть. У него изо рта потекла кровь, и он выплюнул выбитый зуб. Первый треснул его под дых кулаком и засмеялся. Теперь он стоял лицом к друзьям, и в звёздном свете было отчётливо видно, что у него нет одного глаза.

Потасовка закончилась также резко, как и началась: видимо это было обычным делом в среде сатанистов. Второй, ругаясь, отошёл к пещере, а первый спокойно доточил нож и поднялся, вложив его в ножны.

— Давай уже зажигать, — сказал он сквозь широкий зевок и приблизился к зиккурату. Оба сатаниста накидали на нижнюю широкую платформу поленьев и, облив жидкостью из той же бутыли, чиркнули спичкой. У подножия горы заиграл огонёк, быстро вспыхнувший в высокий костёр.

— Ты сколько взял, — кивнул второй на мешок.

— Семь штук. Но в штабе сказал, что шесть. Так что одного можно сожрать, пока остальные не собрались.

Первый придвинул к себе мешок и, развязав тесьму, запустил внутрь руку и достал за шиворот молодого козлёнка. Животное испуганно заблеяло и забило копытами. Сатанист, держа свою добычу на вытянутой руке, чтобы не получить удар копытом, извлёк нож и резким быстрым движением перерезал козлёнку горло. Да так основательно, что в пальцах у него осталась одна голова, а мёртвое тело свалилось в траву. Они вдвоём быстро его освежевали и, разрезав мясо на небольшие куски, нанизали их на ветку и закрепили над огнём. Скоро всё было готово, и оба сатаниста уселись на камни и принялись поглощать козлёнка с завидной скоростью, обильно запивая его жидкостью из бутылки.

— Хорошо, что у нас самих еда есть, — заметил Павел, — а то бы аппетит здорово разыгрался.

Через несколько минут сатанисты уже основательно напились и, побросав кости под дерево, принялись обсуждать насущные вопросы секты, постоянно перемежая слова крепкими ругательствами. И за этой беседой они не заметили, как подошли остальные их товарищи. Штук семь сатанистов толпой появились из-за выступа и окружили двух первых.

— Глянь, как нарезались! — захохотали они. — Ты, Шед, в козла-то попасть сможешь? Или сам себе руку отхватишь?

Но этот балаган тут же прекратился, как только появился старый сатанист в окружении четырёх охранников. По всей видимости, это был жрец, которому и предстояло руководить церемонией. Все замолчали и поклонились ему, а Шед даже протрезвел. Жрец сразу навёл порядок, и началась церемония. В огонь подкинули дров и сыпанули порошка, который вспыхнул синим пламенем и более не гас. Жрец встал у зиккурата и обратил лицо на небо, вытянув вперёд руки. Расторопные помощники тут же подбежали и надели на него фартук, а затем протянули тот самый тубус, который стоял у скалы. Жрец принял его и, развернув ткань, достал два длинных кинжала с прямым лезвием.

— О, Сатана, взываю к тебе! — прокричал он в небо. — Прими наши жертвы и даруй место у престола своего сим двум рабам твоим, которые сойдут во мрак сегодня до рассвета! — и с этими словами он повернулся к толпе остальных сатанистов и бросил в них оба кинжала.

Их на лету перехватили двое, и толпа мигом расступилась, давая им место. Один из избранных резким ударом прорезал воздух, и ножны слетели. Второй просто сдёрнул их и с криком бросился на врага. Противники яростно стали рубиться мечами. Лязг стали далеко разносился во тьме, и иногда даже проскакивали искры. Но бой продолжался не долго. Один из мечников полоснул другого по плечу и тут же получил колющий удар в живот и повалился наземь. Раненый, истекая кровью, повернулся к жрецу. Из толпы выскочил человек с револьвером, грянул выстрел, и недавний победитель рухнул на своего убитого врага, орошая мозгами траву.

— Они отбыли в Твой нерушимый чертог, и мы посылаем им их тела, чтобы в Роковой Час они могли восстать и пополнить Твоё войско! — возопил жрец.

Сатанисты подошли к трупам и, взяв их за ноги, подтащили к жертвенному огню, оставив на земле длинный алый след. Мертвецы были подняты и брошены в пламя, и огонь пожрал плоть их. Жрец завершил церемонию убиения Избранных и перешёл к основному событию грядущего ритуала. Из мешка были извлечены козлята. Сатанисты выстроились в ряд, а Шед с ножом в руке встал рядом со жрецом. Животные по цепочке передавались жрецу, и тот брал их за задние ноги и голову и поднимал над алтарём. Шед размахивался и рубил с плеча, разделяя козлят на две части. Жрец переворачивал обе половины и сливал кровь в огонь, а затем бросал туда же и плоть. Когда же жертвы закончились, сатанисты окружили зиккурат и встали на колени. А жрец принялся воспевать Дьявола, читая хвалебные гимны.

— О, Хозяин! Ты, дарующий свободу, разрывающий оковы! Ты жертвуешь собой ради нас, и мы благодарим тебя и приносим тебе свои скромные жертвы. Ты, повергающий врагов, услышь нас, мы взываем к тебе из долины Твоей. Мы вынуждены славить Твоё величие у этого жалкого алтаря, потому что безумцы из города предали Тебя и поклоняются врагам Твоим. Пока мы не можем как встарь воздвигнуть Тебе здесь статую, достойную Твоего могущества и благодати. Но мы остаёмся верны Тебе и ждём Твоего возвращения.

Братья! Внимайте мне! К нам прислали гонца с горы Нево. Адрамелех говорит, и Хранитель Земли Сатана вещает устами его. Великий Парад подходит к концу! Всё быстрее Властелин Неба гонит светила, стремясь прийти к людям и принести им знание. Уже все планеты, кроме двух заняли свои места. Час, которого мы ждали тысячи лет, близится!

Но наши враги тоже чувствуют это. Они поняли, что грядёт Антихрист, и он сокрушит их идолов и воцарится над всем миром. Неверные боятся, что их постигнет заслуженная кара за их предательство, и спешат помешать нам. Да будет вам известно, что трое проклятых Хранителей, как они сами себя называют, осквернили статую Сатаны в Огском Храме и пролили его кровь!

Сатанисты зашумели, выкрикивая ругательства в адрес преступников, и потрясали кулаками. И так неподдельна была их ярость, что Павлу даже стало как-то не по себе. Ведь они лежали всего в пятнадцати метрах от капища, и от врагов их отделяли одни лишь ветки.

— Они думают, что мы действуем от лица Ордена, — послышался шёпот Эзры. — Как бы настоящим Братьям не было от этого хуже.

А жрец, выдержав паузу, продолжил и подтвердил опасения Леви:

— Уже были определены карательные отряды. Десятки наших бойцов растворились среди местных жителей. По всему Леванту пройдётся пылающий Меч Правосудия нашего Ордена и сокрушит нечестивых. Никто не сможет помешать нам исполнить свою великую миссию!

Терпение Сатаны на исходе! Он взирает на Землю и видит, кто из людей блюдёт его обеты, а кто нет. Скоро он накопит силы, и кровью нальётся его око. Ярость всклокочет его, и оно грянет гневом. Сатана, яви нам своё недреманное око! — возопил жрец и принялся читать мантру, перечислявшую все титулы Дьявола: от «Властелина Мира» и до «Повелителя мух».

К этому времени ночная тьма поредела, и близился рассвет. Звёзды одна за другой уходили с неба. Пять раз взывал жрец, и пять раз падали наземь сатанисты в благоговейном поклоне, и после каждого восклицания следовало чествование Дьявола. Когда же в шестой раз раздался уже охрипший голос с мольбой явить око, на востоке просветлело, и прямо над алтарём показалось Оно. В ту ночь было новолуние, поэтому увидеть Утреннюю звезду раньше было довольно сложно из-за отсутствия чёткого ориентира — месяца. Но в этот миг: благодаря ли удивительному совпадению, выработанному за долгие годы практики расчёту или магической силе мантр — последние звёзды погасли, и осталась одна. Холодным, замутнённым бельмом, но, несмотря на это, всевидящим зрачком уставилась она на сатанистов, завопивших в восторге. И свет её проник дальше, туда, куда не мог достичь взор дьяволопоклонников. Сквозь прорехи в кронах деревьев исполинский глаз заглянул в убежище друзей и посмотрел в их лица. Павел Петрович представил, что это сам Дьявол из бездонной глубины Преисподней глядит на них, и этот, пока что мертвенный глаз посылает ему картину мира через толщу земли в пустую глазницу. И как только видение во всех подробностях предстало перед ним, холодок пробежал по его спине: ведь не каждый в силах выдержать взгляд Сатаны, обращённый в его душу. «Интересно, а Дьявол может заметить нас и раскрыть наше убежище своим жрецам», — подумалось ему. Но шёпот Эзры прервал его мистические опасения и вернул к более земным проблемам.

— Похоже, что мы слегка просчитались. Ведь если эти фанатики задержатся здесь ещё ненадолго, то тьма совсем улетучится, и единственной нашей маскировкой останется листва. А она, я сейчас вижу, далеко не такая густая, как казалось ночью.

Друзья заползли выше на холм и прижались к земле, украдкой поглядывая на капище. К счастью, церемония уже подходила к концу: принесены были жертвы, спеты гимны, произошла кульминация с появлением Дьявольского ока — и можно было расходиться. Сатанисты поднялись с колен и принялись тушить огонь и собирать инвентарь и остатки козлят, не сгоревших во время жертвоприношения. Подчистив следы своего пребывания здесь, жрец и его помощники, наконец, удалились, и тогда совсем рассвело.

Герои выбрались из своего убежища и, повернув в противоположную сторону, поднялись на гору. Было около пяти часов утра, когда они добрались до своей комнаты в таверне и собрались обсудить услышанное нынешней ночью. Конечно, большую часть церемонии составляло бессмысленное восхваление Сатаны, но изредка звучала и полезная информация.

— Одна-то зацепка у нас точно есть, — сказал Павел, усаживаясь на кровать. — Уже второй раз звучало имя Адрамелеха. Ещё в Нахаль Ог мы поняли, что это сатанинский астроном, который следит за ходом Парада и докладывает о нём всем командорам при помощи гонцов. Если я не ошибаюсь, сколько-нибудь сведущий в астрономии человек не станет устраивать обсерваторию на равнине. Значит, его телескоп стоит непосредственно на упомянутой жрецом горе Нево. Осталось выяснить, где может быть эта гора?

— Как раз это узнать не составляет особого труда, — ответил Эзра. — Гора Нево является северным хребтом горы Фасги, которая находится в горах Аваримских по ту сторону Иордана. На неё Бог велел подняться Моисею, чтобы тот перед смертью взглянул на Землю обетованную.

— Погоди. Фасга, знакомое название. А в каком контексте она упоминается в Библии? — спросил Павел.

— В разных. Гора Фасга входила в состав Моава, а Ветхий завет часто описывает войны между этой державой и Ханааном, так что всевозможные географические названия мелькают постоянно. Например, на вершину Фасги царь моавитский Валак, сын Сепфора, возводил прорицателя Валаама, чтобы он проклял народ Израильский.

— А гора Пеор с капищем Ваала и прочих бесовских идолов тоже находилась в Аваримском хребте, — сказал Айзенберг.

— Получается, что и сатанинская обсерватория, и место средоточия моавитских божеств — пик Пеор находятся недалеко от Фасги. Возможно даже на разных её отрогах. А не могут тогда Пеор и Нево быть разными названиями одного и того же места?

— Безусловно, можно предположить, что подобные лингвистические изменения могли произойти, поскольку определённое сходство в созвучии этих двух слов присутствует. Но всё же маловероятно, — отозвался Андрей.

— В любом случае, все дороги ведут в Моав, — заключил Павел. — Значит, сейчас нужно несколько часов поспать, а потом отправляться в очередное увлекательное путешествие по Иудейской пустыне.

— Ты в своём уме? — изумился Айзенберг. — Вот так просто, да? Пройти шестьдесят километров по пескам, не имея снаряжения, запаса воды, и даже толком не отдохнув от бессонной ночи? Ты ведь наверняка хочешь ещё и в эту ночь уже быть на месте, чтобы за сутки посетить сразу две сатанинские мессы?

— Само собой разумеется. Чего время тянуть? Пойдём по дороге, может, кто и подвезёт. А сейчас не трать зря силы, нас ждёт тяжёлый день.

И Павел первый заснул. По его плану, сегодня необходимо было выйти из города, чтобы к полуночи, самое крайнее к двум часам следующих суток, быть на вершине Фасги и наблюдать очередную церемонию. Дорога должна была занять двенадцать часов ходьбы, но Павел Петрович сделал основную ставку на нескольких сердобольных (или падких на деньги) караванщиков или автомобилистов, которые согласятся подвезти их к Иордану, поэтому рассчитывал преодолеть маршрут быстрее. Таким образом, на сон можно было выделить целых семь часов и ровно в четырнадцать ноль ноль выйти из города.