Операция Карфаген. Война Абаддона

22 июня 1941 года

Москва, СССР

Георгий Иванович Гурджиев был в первую очередь (и во вторую, и в третью) великим мистификатором («мошенник» было бы слишком грубо, хотя некоторые считали именно так).

Одни люди видели в нем пророка и носителя древнего знания, другие — демона во плоти или даже самого Дьявола. Гурджиев немало потрудился, чтобы создать этот загадочный образ. Он даже подписывал свои послания ученикам как «Черный грек», «Тигр Туркестана» и даже «Племянник князя Мухранского».

Ни одному биографу Гурджиева так и не удалось разобраться в его жизни (и ни одной спецслужбе тоже). Он был настолько выдающимся мистификатором, что дата его рождения называлась с разбросом аж в одиннадцать (!!) лет: от 1866 до 1877. На самом деле, было верно последнее – он был всего на год старше Сталина.

Отец — грек Иван Иванович Гурджиев, мать — армянка из известного и уважаемого рода Тавризовых-Багратуни. Согласно Гурджиеву, у него было два отца, к тому же дружившие между собою.

Его родной отец был ашугом — профессиональным исполнителем восточного эпоса (народным певцом-поэтом, если проще); его духовный отец —настоятель одного из христианских храмов Закавказья (неизвестной деноминации).

Именно эти двое зародили в нём жажду познания жизненного процесса на Земле, и, в особенности, цели человеческой жизни. Правда, сильно по-разному: отец биологический заразил юного Георгия интересом к восточной мистике… а под влиянием отца духовного Гурджиев поступил в тифлисскую духовную семинарию.

Где и познакомился со Сталиным – и заразил уже его интересом к восточной мистике. Колокольцев, который по долгу службы был знаком с досье Гурджиева, заботливо собранным сначала имперской политической полицией, а затем Аусланд-СД, подозревал, что именно благодаря Гурджиеву Сталин всерьёз заинтересовался Тамерланом и Абаддоном… с грандиозными последствиями.

Однако в христианстве Гурджиев быстро разочаровался (ибо для мистика ХХ века это тоска смертная, надо честно признать) … и со всего маху двинул в оккультизм. Благо фундамент был уже заложен его биологическим отцом.

Всерьёз изучал очень модные тогда теософию (впрочем, до великой мошенницы Блаватской ему было как до Луны пешком), разного рода нео-оккультизм, экстрасенсорику, медитацию, гипноз, йогу…

В поисках «утраченных на западе сакральных знаний», много путешествовал по Востоку (обычное дело в те времена). В первые годы ХХ столетия несколько раз посещал суфийское Сармунское братство, околоисламскую секту с (якобы) трёхтысячелетней историей (то есть старше самого ислама) … впрочем, обо всём этом известно только со слов Гурджиева, который… см. выше.

Список стран, которые он посетил (если ему верить, конечно, что… см. выше) впечатляет. Греция, Египет, Турция, Афганистан, Туркестан…  и многие другие места на Ближнем Востоке.

Эти путешествия часто принимали форму экспедиций, которые Гурджиев, по его утверждению, организовывал с другими членами (якобы) созданного им общества «Искатели истины».

В своих путешествиях Гурджиев изучал различные духовные традиции (в числе которых суфизм, буддизм и восточное христианство), собирал осколки древних знаний, а также духовную музыку и танцы посещаемых им стран (на танцах он был, как бы это помягче сказать, слегка подвинут… или даже не слегка).

Как это нередко бывает, Гурджиева «создал», организовав ему в конечном итоге всемирную известность, его… пожалуй, первый серьёзный (и весьма влиятельный) горячий поклонник. Пётр Демьянович Успенский, российский журналист, писатель и путешественник – а также эзотерик-исследователь, автор оккультно-публицистических работ, широко известный в России и Великобритании.

Как и многие в то время, Успенский пытался «поженить» западную академическую науку и восточную эзотерику (ежа с ужом, с кочки зрения Колокольцева, который с работами Успенского познакомился ещё в юности).

В 1912 году Гурджиев вернулся из путешествий по Востоку (видимо, не особо удачных) и приехал в Москву, где собрал вокруг себя небольшую группу первых поклонников. В 1915 году он встретился с Успенским, на которого, видимо, произвёл сильнейшее впечатление (пускать пыль в глаза он умел зер гут).

Успенский организовал регулярные семинары (в форме ответов Гурджиева на духовные вопросы его аудитории), из которых и выросла впоследствии всемирно известная «философия Гурджиева».

Типа «священным Писанием» (хотя скорее Преданием) которого стала книга, которую Успенский скомпоновал из этих вопросов и ответов (адаптировав их для европейски образованного читателя).

Изложенная в книге философская система получила название «Четвёртый путь», хотя сам Гурджиев называл её «Хайда-йогой», а его ближайшие сподвижники или просто «Системой Гурджиева».

Гурджиев несколько раз пытался основать «Институт гармонического развития человека» - сначала в 1919 в Тифлисе, затем в 1920 году в Константинополе, но каждый раз (предсказуемо) терпел неудачу.

В 1921 год Гурджиеву пришлось уехать в Германию, которая тогда была всеевропейской «Меккой мистицизма». В Берлине он (мистификатор par excellence) жил под именем греческого подданного Георгиадиса.

По данным Имперского комиссариата по охране общественного порядка, Гурджиев много времени проводил в кафе «Кристалл» на Марбургер-штрассе, где собиралось множество иностранцев. Среди них Гурджиев пытался найти сторонников и спонсоров, однако это предприятие (опять) не увенчалось успехом.

Вслед за Успенским, Гурджиев попробовал перебраться в Великобританию, однако британские власти не разрешили въезд в страну его приверженцам (видимо, сочли их слишком странными даже для весьма терпимой страны).

В итоге, на собранные английскими группами Успенского средства (кто бы сомневался), в 1922 году Гурджиев купил замок Приэре около Фонтенбло под Парижем. Там, наконец, и был основан «Институт гармонического развития человека», который просуществовал несколько лет.

В общем, диагноз очевиден: без Успенского Гурджиев был никто и ничто (поэтому его учение многие совершенно справедливо называли Учением Гурджиева-Успенского). Распиаренное пустое место.

В январе 1924 года жизненные дороги Гурджиева и Успенского разошлись. Успенский продолжил свой путь самостоятельно, вернувшись в Великобританию.

В июле 1924 года Гурджиев врезался в дерево, возвращаясь на автомобиле на огромной скорости из Парижа в Фонтенбло. Через полгода, с трудом оправившись после аварии, Гурджиев принял решение о ликвидации института (видимо, сил уже не было) и сосредоточился на литературной деятельности.

В течение ряда лет он написал несколько крайне неудобочитаемых книг, среди них брошюру «Вестник грядущего добра», псевдо-биографическую повесть «Встречи с замечательными людьми», а также фантастический роман «Рассказы Вельзевула своему внуку» (что характерно).

Несмотря на то, что его парижская квартира, была маленькой, он продолжал обучать там группы учеников (даже после оккупации Франции вермахтом). Ужины, которые он устраивал, включали в себя замысловатые тосты за "идиотов", запиваемые водкой и коньяком. Будучи физически внушительной фигурой на протяжении многих лет, теперь он был «поплыл» и безбожно растолстел.

Его учение теперь передавалось непосредственно через личное общение с учениками, которых он поощрял изучать идеи, изложенные им в " Рассказах Вельзевула своему внуку ".

Его личные деловые предприятия (в том числе периодическая торговля восточными коврами и ковровыми изделиями на протяжении большей части его жизни, среди прочих видов деятельности) позволили ему поддерживать достаточно высокий уровень жизни (и даже помогать пострадавшим от войны).

Однако бизнесменом он был не ахти – и потому в начале июня 1941 года предсказуемо вляпался в скверную историю… и угодил в тюрьму. Из которой, учитывая его уже весьма слабое здоровье, не вышел бы живым… если бы его не вытащили (заплатив немалую взятку) агенты… правильно, товарища Сталина.

Который всё свою жизнь неукоснительно следовал заповеди «лучше перебдеть, чем недобдеть», и потому – ещё до принятия решения о вскрытии могилы Тамерлана (и высвобождении Абаддона) – распорядился освободить Гурджиева из тюрьмы и вывезти через Стокгольм в Москву.

С тех пор Гурджиев жил безвылазно в роскошной трёхкомнатной квартире в четверти часа ходьбы от Кремля. Куда вскоре после пяти вечера 22 июня его и доставили таинственные личные помощники Сталина. Который и рассказал своему доверенному лицу в области оккульта всё, имевшее отношение к его Операции Тамерлан (скорее, впрочем, Операции Абаддон).

Гурджиев внимательно выслушал Сталина и покачал головой: «Ты меня переоцениваешь. Я философ и литератор, а не оккультист…»

Сталин грубо оборвал его: «У меня нет никого, кроме тебя, кто в этой области хоть что-то понимает… а мне жизненно важно знать. Так что давай работай, а то…»

Продолжать не было необходимости – Гурджиев (от эмигрантов из России) был в курсе того, что из себя представлял Красный террор. И что лучше не стало.

Поэтому он вздохнул, немного подумал и уверенно заявил: «За тобой смотрят…»

Сталин никак на это не отреагировал – хотя это было чистейшей правдой. Гурджиев продолжал: «Они как-то узнали о твоих планах насчёт Тамерлана…»

И тут до Сталина дошло. Он изумлённо покачал головой: «… и вскрыли… точнее, организовали вскрытие могилы на сутки раньше…»

Гурджиев кивнул: «Абаддону всё равно кому помогать – точнее, он будет помогать тому, кто первым начнёт войну… вот и помогает, раз ты на меня так давишь…»

«И что мне теперь делать?» - растерянно спросил Сталин. Гурджиев пожал плечами: «То же самое, что ты делал бы, если бы никакой этой мистики не было»

Сталин изумлённо посмотрел на него. Гурджиев объяснил: «Абаддону нужно максимально затянуть войну, чтобы погибло как можно больше людей…»

«… поэтому он не позволит Гитлеру осуществить блицкриг?» - удивился Сталин.

Гурджиев кивнул: «Абаддону нужна война на истощение – причём как можно более длительная, а такую войну Гитлеру не выиграть – ресурсы не те…»

Сталин кивнул, поблагодарил Гурджиева… и отправил его обратно в Париж. Строго приказав молчать о том, где он был и что делал – ибо у НКВД длинные руки даже во время войны. Очень длинные руки.

Ибо оккультист ему был больше не нужен – теперь он прекрасно знал, что ему делать. Вскоре после разговора с Гурджиевым совещание в кабинете Сталина возобновилось. В ту ночь была создана Ставка Главного командования – высший орган управления Вооруженными Силами.

Он назывался Ставкой и при Николае II, и это было не случайно. Как не случайно Сталин вскоре вернет в армию ненавистные большевикам офицерские погоны. Интернационализм, мировая революция – всё в мусорную корзину. На свет появилась национальная идея Русского государства – идея Отечества…

Однако он был ещё в шоке – и главой Ставки назначил Тимошенко. Пока.

Затем объявил: «В ЦК поступают многочисленные просьбы от советских людей создать народное ополчение… Идя навстречу москвичам, мы создадим несколько добровольческих дивизий из ополченцев…».

В его мозгу уже сформировалась кровавая мысль восточного полководца: приберечь резервы, сохранить свежие, формировавшиеся в те дни в Сибири новые дивизии. Там – страна охотников, там много молодежи.

А пока затыкать дыры на фронте пушечным мясом народного ополчения – городской интеллигенцией, очкариками, с трудом умевшими стрелять, молодыми мальчиками из вузов –истекающими кровью отходящими частями. И начался патриотический призыв в ополчение. Запись была объявлена добровольной, но все понимали – либо туда, либо в ГУЛАГ…

Между тем вермахт стремительно шёл вперед (Абаддон и не думал останавливаться… пока). Говорили о скором падении Минска. Это значит: падет и Смоленск – и тогда открыт путь на Москву.

Однако остановился – Гурджиев не ошибся. Несмотря на впечатляющие успехи вермахта, лихая попытка разгромить СССР в одной летне-осенней кампании (единственный шанс Гитлера на победу в войне) провалилась.

Кампания 1941 года в конечном итоге, окончилась тактической неудачей вермахта на центральном участке советско-германского фронта под Москвой, на северном фланге под Тихвином и на южном фланге под Ростовом.

Наступление вермахта остановилось… а пятого декабря РККА перешла в мощное контрнаступление. Через три дня после начала контрнаступления, фюрер был вынужден подписать Директиву № 39 о переходе вермахта к обороне на всём советско-германском фронте.

Блицкриг провалился и на Восточном фронте началась долгая кровавая война на истощение. Война Абаддона…