Седьмой вектор эволюции

В 2013 году вышло первое издание монографии А. П. Назаретяна «Нелинейное будущее» [1], посвященной теории прогрессивной (точнее — прогрессирующей) эволюции. Эта теория охватывает всю историю Вселенной от т.н. Большого Взрыва до наших дней и простирается дальше в будущее.

На основе анализа обширнейшего массива археологических и исторических сведений, относящихся к периоду истории человечества от начала каменного века до наших дней, А.П. Назаретян пришел к выводу, что эволюция человечества в глобальном масштабе является единым процессом, на протяжении которого просматривается ряд т.н. сквозных векторов социально-исторической эволюции. Их он насчитал шесть:
1) Технология: технологический прогресс, появление новых технологий.
2) Демография: численность населения Земли, несмотря на многочисленные катаклизмы, имеет (с усреднением на достаточно больших интервалах) неуклонный положительный тренд.
3) Организация: структура человеческих сообществ в ходе исторического процесса развивается и усложняется.
4) Информация и интеллект: развитие средств культурной коммуникации, умножение информационных каналов, рост информационного наполнения жизни отдельного человека и общественного бытия в целом, рост информационной емкости интеллекта.
5) Ограничение физического насилия, совершенствование средств сублимации агрессии (от спортивных состязаний до компьютерных игр): несмотря на все войны, бытовое насилие и суициды, насильственная смертность, усредненная на достаточно больших интервалах (1-2 столетия), имеет устойчивый нисходящий тренд (С. Пинкер, 2011 г.)
6) Виртуализация бытия: неуклонный рост удельного веса и роли событий, происходящих в индивидуальном и общественном сознании, по отношению к событиям масс-энергетического мира, т.е. «последовательное смещение ядра причинно-следственных зависимостей в сферу виртуальной реальности» (А. Назаретян), усиление влияния интеллектуальной сферы на все процессы в природе и обществе, «ноосферизация» бытия в целом.

Представляется, что приведенный список векторов не является исчерпывающим, и впоследствии силами научного сообщества он может быть расширен как по количеству, так и по «зоне охвата». В рамках такого предположения можно выделить седьмой сквозной вектор эволюции: расширение диапазона отражения причинно-следственных связей, увеличение на этой основе горизонта (глубины) прогнозирования во времени, оперативности прогнозирования и расширение области применения сценарного моделирования.

Истоки этого явления — в эволюции отражения как фундаментального свойства материи, но явственно это начинает просматриваться с этапа появления в объектах и системах живой природы особых подсистем управления, в функционировании которых прогнозирование, а затем и сценарное моделирование является неотъемлемой частью, следующей непосредственно за целеполаганием.

В своей работе А.П. Назаретян приводит пример того, как растение по различным погодным признакам «прогнозирует» начало весны или осени и соответственно начинает цвести или, наоборот, сбрасывать листву. Также он приводит пример того, как мангуст предугадывает броски кобры и, опережая ее в этом, одерживает победу над более сильным, опасным и крупным противником. То есть, уже на этих этапах эволюции биосферы важность прогнозирования, при всех возможных ошибках в прогнозах, очевидна, и столь же очевидно, что такое полезное свойство живых организмов в ходе эволюции должно развиваться.

Также А.П. Назаретян подробно описывает определяющую роль, которую сыграло расширение диапазона отражения причинно-следственных связей в сознании первобытных людей при переходе от присваивающего хозяйства (охота, собирательство) к производящему (земледелие, скотоводство), а затем и к межплеменной кооперации. Кроме того, он упоминает о любопытном антропологическом курьезе, непосредственно связанном с отражением причинно-следственных связей.

«Узкий временной горизонт событий определяет весь строй мышления, миропонимания и жизнедеятельности охотника-собирателя. Это касается даже таких аспектов, которые, на первый взгляд, кажутся несущественными, но более всего удивляют "цивилизованных" современников. Например, путешественники неоднократно сообщали, что люди палеолита не знают о причине деторождения. Выдающийся антрополог Б. Малиновский в книге, посвящённой сексуальным представлениям туземцев Меланезии, приводит курьёзный эпизод. Убеждая собеседников в наличии зависимости между половым актом и рождением ребёнка, он столкнулся с любопытным возражением: если бы это было так, то детей рожали бы только красивые женщины, а на самом деле рожают и некрасивые, к которым "никакой мужчина не захочет подойти" [Malinowski 1957, S.250]. Почему вождь племени не догадывался о половых контактах между "низкоранговыми" мужчинами и "некрасивыми" женщинами - отдельный вопрос, которого здесь касаться не будем. Обратим, однако, внимание на то, что горизонт причинных зависимостей, характерный для первобытного мышления, плохо схватывает связь событий, разделённых промежутком в недели и месяцы: от "эффективного" полового акта до фиксируемых признаков беременности. За это время происходит множество других событий, а выделить среди них ключевые, сопоставить, обобщить и вывести сложную закономерность (ведь не каждый половой контакт приводит к беременности, не все контакты осуществляются открыто и т.д.) - такие операции непривычны для ... первобытного ума [Леви-Брюль 1930].» [1]

Прогнозирование и применяющееся для него сценарное моделирование играют огромную роль в шахматах, военном деле, экономике, политике, кибернетике и во многих других областях общественной, частной и личной жизни. Прогнозирование будущего на основе тех или иных моделей и сценариев составляет содержание целой «отрасли» современной интеллектуальной деятельности — футурологии (см., напр.: [2] и мн. др.).

Собственно говоря, все развитие науки идет в направлении улучшения прогнозирования: увеличения глубины прогнозирования во времени и повышения точности прогнозов — на основе тех или иных информационных моделей.

Оперативность прогнозирования приобретает все большее значение в связи с неуклонно ускоряющимися темпами эволюционных процессов, а рост продолжительности жизни людей требует увеличения глубины прогнозирования во времени. Последнее объясняется тем психологическим обстоятельством, что человек, как правило, склонен прогнозировать дальнейшее развитие событий на остаток своей жизни, а также на жизнь тех своих потомков, кого он успеет застать и узнать лично: детей, внуков, реже — правнуков и праправнуков. Соответственно, чем дольше предполагаемая жизнь человека и его потомков, тем больший горизонт прогнозирования ему нужен для психологического комфорта, составляющего конечную субъективную цель индивидуального бытия. И если вспомнить про неуклонное ускорение эволюционных процессов и соответственное ему сокращение интервалов между смежными точками полифуркаций, то становится очевидным неуклонный рост требований к качеству прогностических моделей, что является одной из парадигм современного научного прогресса.


Литература

1. Назаретян А.П.  Нелинейное будущее. Мегаистория, синергетика, культурная антропология и психология в глобальном прогнозировании: монография // А.П. Назаретян - 5 изд., перераб. и доп. - М.: АРГАМАК-МЕДИА, 2021. - 512 с.

2. Харари Ю.Н. Homo Deus: краткая история будущего // Харари Ю.Н. - пер. с англ.  — М.: Синдбад, 2018.


июль 2025 г.