ОДЖА Акимов Джеппар

САМЫЙ ИЗВЕСТНЫЙ и САМЫЙ ПОЧИТАЕМЫЙ среди крымских татар, один из основателей и организаторов национального движения, до последнего вздоха основной мыслью и скорбью его бала судьба народа.

В этом году исполнилось бы 100 лет Джеппару Акимовичу Акимову – «ОДЖА»

 В деревне Тувак. Ныне Рыбачье, что находится в живописной долине, на юго-восточном побережье Крыма, и входит в состав Большой Алушты, 5 ноября 1909 года родился замечательный человек, наш ОДЖА Джеппар-ага.
 Окончил татарский педагогический техникум[4]. Получив педагогическое образование, до начала войны работал в школах и в Наркомпросе Крымской АССР, затем редактором в КрымГИЗе и в газете «Къызыл Къырым» (Красный Крым). В 1939 году вступил в ВКП(б). До прихода немецких войск в Крым, по решению партийных органов, Акимов эвакуирован с назначением главным редактором газеты «Къызыл Къырым» в эвакуации.
В 1942 году по решению партии был заброшен в Крым к партизанам, чтобы вести пропагандистскую работу на крымскотатарском языке.
18 мая 1944, несмотря на все заслуги, вместе со всем крымскотатарским народом был депортирован в Узбекистан город Беговат.
 
Джеппар Акимович Акимов, этот святой человек возникает передо мной во всей излучающей особый свет притягательности. В детстве, разумеется, я много встречал людей на много старше себя, но они не запечатлелись в моей памяти. Удивительно, но я до сих пор помню в подробностях мою первую встречу. Это было или в конце 1945 или в начале 1946 годов, ибо в школу я ещё не ходил. Отчим Сеитумер Эмин, повел маму со мной к Джеппар–ага. Сколько я помню Сеитумер Эмин ни разу не обратился к Джеппар Акимовичу по имени, только как «Оджам».
Мне запомнился очень большой, длинный и темный коридор, мы долго шли в полумраке, потом повернули на право и вошли слева находившуюся комнату. Комната была очень большой, с высоким потолком и почти пустой. В конце комнаты грудой лежали матрацы и одеяла, у противоположной стены в углу что-то на подобии стола. Я поднял голову и увидел, что нас встречает очень высокий человек. Он засуетился, не зная куда посадить маму. Визит, вероятно, был неожиданным. После того, как усадил маму на табурет, а я прильнул к ней, он погладил меня по голове. От рук его исходило тепло, которое пронзило меня всего и наполнило негой. Я бы не хотел, чтоб это чувство тепла и покоя покидало меня. Детство моё, как и многих моих сверстников оказалось не легким. К событиям войны, высылки прибавилась и жизнь на два дома. Возможно поэтому «Оджа» всегда называл меня «оглум», иногда добавляя моё имя. В комнате жили и его сестра, я не помню сколько, но помню несколько женщин и ребенок моего возраста.   Потом уже я определил, что это большое здание находилось на ул. Пушкина и в нём поочередно была гостиница, поликлиника, больница и школа семилетка. Потом уже в 1949 году Джеппар-оджа вместе с Хатидже-апте и дочерью Эльвирой переехали к нам по соседству через стенку в ИТРовский барак по ул. Комсомольская 14. Там же у них родилась в 1953 году доченька Тамила. С Эльвирой мы проучились вместе в одном классе до окончания десятилетки.
9 марта 1853 года после траурного митинга похорон Сталина, проходивший на небольшой площади перед зданием администрации «Фархадстроя», где был его памятник,  вечером, вдруг, к нам пришли сосед Джеппар-оджа, Сеитумер Эминов, Шевкет Алиев и Аблязиз-ага Хатипов,Борис Иванович - военрук в школе, потом я узнал, что он Бекир Османов майор,   несмотря на то, что я их всех хорошо знал, но у нас их до этого никогда не видел, тем более вместе. Кажется среди них был и Муарем Мартынов, но я его тогда не знал и не могу утверждать.
 Их круг мне был знаком ещё с детства. Абляз ага Хатипов был отцом моих старших наставников радиолюбителя, их мать тётя Катя была в подругах моей матери, а отец к тому же доводился двоюродным братом моей мачехи. Шевкет-ага Алиев был мужем двоюродной сестрёнки моего отца, Сеитумер Эмин, был одно время моим отчимом – эта пятерка были основателями и застрельщиками национального движения в Беговате.

Летом 1955 года ко мне домой пришел мой преподаватель по физике Николай Данилович Ан и предложил работу лаборанта физ-хим кабинета, во вновь открываемой школе №10 им. Ломоносова.
Первая запись в моей "Трудовой книжке"  - 16.YIII. 1955 года. "Назначен лаборантом физкабинета средней школы № 10 им. Ломоносова г.Беговата Таш. обл. Приказ №1 от 16/YIII-55г.
Я согласился, мне выделили лимит средств в 16000 руб. на приобретение оборудования и приборов, и я выехал в Ташкент. Не все, что я хотел приобрести, было в специализированном магазине, расположенном напротив театра "Навои", сейчас там здание УЗСОВПРОФА.
Приехал на следующий день и директор Хван Григорий Наумович, я доложил, что нужных приборов нет, а деньги остались, он велел использовать все выделенные средства и я приобрел фотоаппараты и все для фотолаборатории, и приборы для ремонта и настройки радиоаппаратуры.  С 1952 года я все свободное время занимался сборкой различной радио и телеаппаратуры, как говорят, был активным радиолюбителем. Много мне помогали Альберт и Артур Хатиповы. Их отец Абляз Хатипов один из активных участников национального движения 1957 года.
Через месяц в нашу школу устроился преподавателем географии мой учитель пятого класс, ранее репрессированный Осман Аблаевич Эбасанов. Преподавателями были по национальности еврейки, русские, корейцы и только Осман Аблаевич единственный крымский татарин. С этим замечательным человеком мы очень тесно сотрудничали в процессе национального движения. А, работая преподавателем, мы уже были с ним сотрудниками, и он со мной общался как с равным.  Ещё не было XX съезда, но уже в воздухе витали слухи грядущих перемен. В конце марта 1956 года состоялся XX съезд. В апреле был специальный педсовет, по итогам ХХ съезда. Я вообще пропадал в школе до полуночи, школа работала в две смены. А тут после педсовета уже было поздно, ко мне в физкабинет спустился Осман Аблаевич, и мы с ним в тот день просидели вместе допоздна. В 80-х годах моя супруга Эльмира печатала его труд "Крымские татары в великой отечественной войне 1941 - 1945 г.г." и «Архитектурные памятники Крыма».
Уже поздно ночью, когда расходились, Осман-оджа, попросил меня, утром до ухода Джеппар Акимовича на работу, зайти к нему и договорится об их встрече.
Так я стал незаменимым техническим средством оповещения о предстоящих встречах и месте их проведения.
 
Окончив школу, я выехал в Самарканд. Где продолжил учебу в Гидромелиоративном техникуме.
В июне 1958 года я прибыл на практику в г. Беговат на строительство кирпичного завода. Через месяц меня назначили мастером вплоть до защиты диплома 1 апреля 1959 года, находился в Беговате и в тесном контакте с Джеппаром-оджа. А когда, защитив диплом, уезжал на работу в город Наманган, Джаппар-оджа подарил мне сброшюрованные материалы: обращения, письма, подготовленные речи на приеме в ЦК и информации о поездке в Киев, встречу с Ковпаком и о встречах в ЦК.
Находясь в Намангане, я подружился с Зеки Ниязиевым и через него с учащимися крымскими татарами музыкального училища. Мы собирались и устраивали чтение подаренных мне Джеппер Акимовичем материалов национального движения. С нами иногда бывали и девчата разных национальностей, наши чтения не вылились в создание определенной политической группы, а являлись только познавательными.
В 1963 году меня назначили нач. спец участка по Намангану и районам, а в мае 1964 года перевели    нач. участка в г. Чирчик. Не зная никого в г. Чирчике, но уже ознакомившись с предстоящим объемом работ, заехал к Джеппару Акимовичу, с просьбой дать адреса его сподвижников, для набора рабочих на участок. Он уже жил на новом месте за «Красным мостом» по ул. Лермонтова 2 в новом доме. Он мне дал записку и адреса Моллаева Амет-ага и Салединова Халил-ага.
Они мне очень помогли, познакомили с двумя отличными сварщиками Сеитбекировым и Усеиновым, имена, к сожалению, забыл, к тому же их рабочие переиначили на русский лад.
Рекомендация Джеппар-оджа, придала мне авторитет, и я был посвящен в дела Чирчикской инициативной группы наших соотечественников.
Правда, активного участия я тогда не принимал, кроме помощи средствами, ибо был чрезмерно загружен работой, но потом, переехав в Ташкент уже после 1969, когда после прошедших репрессий 1968 года, работа инициативных групп Чирчика почти заглохла, часто даже очень часто стал приезжать в Чирчик сам и вместе с Сулейман –агой Вели.
Участие в национальном движении большого количества людей, разного характера, психического и интеллектуального, культурного и образовательного уровня порождали разногласия. И единственным человеком, мнение которого воспринимали абсолютно все с непререкаемым авторитетом был Джеппар-ага Акимов. Ему удавалось сгладить все возникающие разногласия.
Но сам Джеппар-ага всегда с нескрываемым пиететом относился к Селимову Мустафе Вейисовичу. Но Мустафа Вейисович после того, как почти весь день разбирали его персональное дело и пытались исключить из рядов КПСС, но члены партии его организации, отстояли его, невзирая на все попытки работников ЦК надавить на них, от публичной деятельности в национальном движении остерегался. Но это не мешало ему оставаться идеологом и арбитром движения и к нему обращались не только наша ташкентская группа. В апреле 1969 года республиканскую встречу провели в п. Луначарское Ташкента в доме Сеитумера Эмина, который жил по соседству с М.В. Селимовым и на этой встрече Мустафа Вейисович присутствовал.
 
  18 мая 1972 года в  Беговате на высоковольтных проводах было вывешено черное траурное полотнище. Этот акт вызвал ярость у партийных и надзирательных органов. КГБешники столицы были взбешены, от них требовали разыскать и наказать организаторов акта публичного протеста, в знак 28 годовщины злодейского выселения крымских татар из Крыма.
Хорошо запомнился эпизод, когда мы вместе с Сулейман-агой. Вели приехали к Джеппар-ага, между прочим, Сулейман-ага его тоже, как и остальные мне знакомые из старшего поколения называли Джеппара Акимовиче не иначе как «Оджа».
Мы собирали подписи коммунистов под обращением к Первому Секретарю ЦК КПУз Рашидову и одновременно согласовывали кандидатуры представителей от коммунистов и интеллигенции. Сулейман-ага сказал, что коммунисты считают достойным представлять, и ставить проблемы нашего народа пред партийными органами Джеппара Акимовича и просил его согласия. «Оджа, сени бу джедвельде олушнъы бутун аркадпшлар бек ляйик саялар».  Однако Джеппар ага отказался, мотивируя тем, что был исключён из рядов КПСС. Буквально он сказал, что благодарит соотечественников за доверие, оказываемое ему, но учитывая, что он исключен, и чтобы не создавать лишние крючки у партработников, лучше не осложнять вопрос. Он был и остаётся с народом и для этого не обязательно быть официальным представителем народа.
9 августа 1972 года ночью у Джеппра Акимовича дома был произведен обыск, после чего его увезли в Ташкент и заключили в СИЗО КГБ УзССР.
С  21 по 28 ноября в Ташкентском областном суде прошёл незабываемый судебный процесс над самым известным и почитаемым представителем нашего народа, над нашим святым и светочем – учителем и наставником Джеппаром Акимовым. Приговорён к трём годам исправительной колонии по ст. 190-1 УК РСФСР (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй). Наказание отбывал в колонии в Иркутской области.
Большинство наших товарищей после отбытия срока заключения, по разным причинам отходили от активных действий и больше не проявляли инициативы в национальном движении.
Однако, Джеппар Акимович отбыв срок в три года, сразу же после освобождения, включился с новой инициативой в работу по подготовке материалов «Кассационного заявления».
В 1974 году переехал в Крым Бекир-ага Османов, верный товарищ Джеппар-аги по организации и развитию национального движения нашего народа с 1957 года.
Национальное движение продолжало тлеть в ташкентском регионе. Наша группа продолжала работать с коммунистами, интеллигенцией и по мере возможности подключали новые молодые кадры, для работы с населением. Под нашими письмами мы собирали подписи абсолютно со всех регионов проживания крымских татар, но количество собранных подписей не превышало 20 тысяч.
Освободившись и заключения, Джеппер-ага вызвал меня с Рефатом Годженовым. Возможно, к нему приезжали и другие активисты, тем более на къозайдын. Мы ему изложили сложившуюся обстановку, наше мнение и показали документы, с которыми мы работали.
Джеппар-ага одобрил нашу работу, но спросил, почему нам не удалось провести работу совместно с Самаркандскими и Ферганскими активистами. Мы доложили, что в этих регионах нами привлечены новые кадры и все регионы охвачены, а бывшие активисты в основном выехали, а Роллан и Юра, и их приверженцы были изолированы.
Кроме того, имея своё мнение, и не в состоянии его провести они устранились.  После этого Джеппар-ага объехал все города Узбекистана и встретился со многими бывшими активными участниками национального движения с целью их вновь привлечь к активной работе. Он воочию убедился, что многие бывшие активисты уехали, другие разочаровались и от активной работы отказались.
В тот период, вновь активизировался со свежей идеей по инициативе Роллана Кадыева самаркандский регион. Идея создания «Кассационного заявления» изначально принадлежала Роллану Кадыеву. Джеппар Акимович поддержал идею Роллана и предложил нам подключиться.
Основную работу по подготовке документов «Кассационного заявления 77» кроме Роллана Кадыева, Усеинова Кемала и Идриса Асанина провели, возможно, даже большую часть, Джеппар – ага Акимов и Осман-оджа Эбасанов. Мы, ташкентская группа помогали в основном в поиске и подборе материалов по их заданиям. Таким образом, этот документ явился результатом коллективного труда и был из всех ранее созданных документов наиболее полным обобщением политического, культурного состояния народа, его утрат и настоящего бесправного положения в нарушении Конституции СССР.

Впервые было указано на существование в отношении нашего народа паспортного режима, наложенного Указом от 28 апреля 1956 года и не отмененного, вопреки признанию огульности обвинения всего народа в коллаборационизме Указом от 5 сентября 1967 года.
Кстати, в печати ещё часто встречается ошибочное юридически безграмотное суждение, что Указ от 5 сентября 1967 года юридически позволил крымским татарам проживать в Крыму.

По результатам работы за 1976-77 года в Бекабаде была проведена встреча, на которой принята политическая резолюция, обобщившая нашу политическую линию:
РЕЗОЛЮЦИЯ Межобластной встречи представителей инициативных групп движения
крымских татар за восстановление национального равноправия. Сентябрь – 1977 г.
«Участники встречи отмечают, что решению первоочередной задачи -достижению юридического равноправия - способствует в настоящее время и тот факт, что в функциях Леонида Ильича Брежнева слились воедино обязанности и Генерального секретаря ЦК КПСС, и Председателя Президиума Верховного Совета СССР, и Председателя Конституционной Комиссии.
Участники встречи:
 
1. Эскендер Фазыл- преподаватель, поэт, Таш.обл., Таш. р-он, ИОБКи К,д.5, кв. 7.
2. Асанов Нариман - тракторист, Таш. обл., г. Чирчик, Коммунистическая, д. 3.
3. Годженов Рефаm - преподаватель, г.Ташкент, М. "Юнус-Абад", А-3, д. 10, кв. 18.
4. Военный Ремзи - врач, г. Бекабад, ул. Педагогическая, 21 кв. 15.
5. Усеинов Кемал - рабочий, 703003, г. Самарканд, ул. Папская, 5.
6. Халилев Эдем - учитель, Таш. 06л., Калининский р-он.
7. Эбасан Осман - преподаватель, Таш. 06л., г. Бека6ад, ул. К'1рова, 64.
8. Мусmафаев Осман - инженер, г. Ташкент, м-в Северо-Восток-2, д. 88.
9. Эминов Руслан- строитель, г. Ташкент, ул. Гвардейская, 118, кв. 37.
10. Асанин Идрис - инженер-строитель, г. Самарканд-48, ул. Тельмана, 14.
11. Роллан Кадыев - преподаватель, г. Самарканд-48, Уl1. А. Икрамова, 41, кв. 5.
12. Умеров Бекир - пенсионер, г. Самарканд-58, ул. А. Икрамова, 10, кв. 14.
13. Таймазов Ленмар- техник-механик, г. Самарканд, ул. А. Икрамова, 50, кв. 62.
14. Акимов  Джеппар - пенсионер,Г. Бекабад, ул. Лермонтова, 2.»
 
10 ноября 1982 года умер Генсек Л.И. Брежнев, 18 лет возглавлявший партию и страну.
Генеральным секретарём был избран Ю.В. Андропов, который в 1967 году принимал представителей нашего народа, кроме того, будучи Председателем КГБ, как никто другой из состава Политбюро был знаком с нашей проблемой.
 К тому же 12 января 1983 г. был опубликован его доклад , «Принципы ленинской национальной политики», на заседании Президиума Верховного Совета СССР со словами о том, что необходимо настойчиво устранять любые отклонения от ленинской национальной политики, последовательно обеспечивать полное равноправие советских людей всех национальностей, вселили новую надежду и вызвали пробуждение народа. Надежда появилась и у Джеппар-Оджа, он взбодрился, но жестокая болезнь уносила его силы.
Самое трудное в воспоминаниях, это период нахождения Джеппара Акимовича в Республиканском онкодиспансере. Находясь в Ташкенте, мы часто посещали его и, наверное, это был один из самых посещаемых больных. Сулейман-ага Вели, посещал Джеппар – оджа каждый день. Оджа до последней минуты был в здравом рассудке и до последней минуты его беспокоила не столько судьба семьи, сколько судьба нашего народа.
15 июня 1983 года последний раз провел совещание Ю.В. Андропов. 
20 июля 1983 года не стало и Джеппара Акимовича Акимова бывшего для всех нас Учителем – Оджа. Его звали, одним словом, все кто был близок с ним – Оджа, и только он один пронёс это великое Звание - Учитель «ОДЖА».

К величайшему моему сожалению, я не смог проводить его в последний путь, ибо находился в Крыму. Странное совпадение, за десять лет до этого, я также находился в Крыму в составе делегации от коммунистов, а в это время умер мой отец и его я не проводил в последний путь.

Похороны моего отца и Джеппар Акимовича, как мне рассказывали потом, были самыми многочисленными в Беговате, а отца в довершении провожали все шофера города, независимо от национальности, рёвом автомобильных сирен.