Москва 1959 - 60 Крым

Впечатления от столицы

Приехав в Наманган, согласно свободного распределения, я поступил на работу в Наманганский Строй трест №161 участок №5. По стечению обстоятельств объект - строительство школы № 7 остался без мастера и меня закрепили за этим объектом.
Школу нужно было ввести в эксплуатацию к 1 сентябрю 1959г., в этой связи я организовал работу в две смены. Ежедневно подсчитывал выполненный объем работ и их стоимость. Что очень было важно для рабочих. 1 сентября дети начали занятия в новом корпусе школы.
Работал на строительстве хлебзавод, а в конце декабря за своевременный ввод школы в эксплуатацию. Меня наградили путевкой в санаторий «Машук» в г. Пятигорске. Выехал в Москву, устроился в гостинице «Колос». В номере со мной оказались двое молодых специалиста газовики из Воронежа, приехавшие на семинар или конференцию. Мне повезло и я вместе с ними посещал все экскурсии, согласно их распорядка. Прочел статью Адиле Эмировой и подумал о том, что впечатления и интересы девушек и парней разнятся. Ей запомнились очереди за дефицитом, о котором она мечтала, то я ни разу находясь в Москве, в очередях не стоял.
А в первый раз мне запомнились на всю жизнь впечатления от выступления Галины Улановой в балете Адана «Жизель», который смотрел в Большом Театре. Картины Третьяковской галереи и Музея зарубежной культуры им. Пушкина. Экспонаты «оружейной палаты» и исторического музея. Катание впервые на лыжах с горы в Ленинских горках. И вечер в ресторане голубого зала ресторана «Москва». 24 дня в Пятигорске, возвращался опять через Москву, на этот раз каждый вечер ходил в разные театры. Вернулся на работу с опозданием на неделю, и меня направили на строительство режимных корпусов санатория «Пахталык Куль»
В тресте был создан новый участок для строительства домостроительного комбината.
Начальником участка был Василенко, а главным инженером наш соотечественник ветеран ВОВ капитан Ниязов Эбулеис. Мне поручили строительство главного корпуса и склада цемента.
По окончанию строительства домостроительного комбината я перешел на работу в Наманганское спец управление треста Узтрансспецстрой. Поступил прорабом, а с 1963 года назначен старшим прорабом – начальником спец участка по Наманганской области.
В конце декабря 1961 года получил отпуск и вылетел в Крым. В Намангане опоздал на самолёт, меня задержали на работе с отчетами, начальник дал свой ГАЗ 69, но задержались на переезде, когда приехали в «аерпорт» так было написано на здании аэропорта, то самолет уже шел на разворот и н крики моих провожающих его не остановили. Он взмыл в воздух, я остался на земле с билетом в руках. Пришлось ехать на вокзал догонять свой самолет. В Ташкенте я должен был пересесть на ТУ 104, который вылетал утром. Приехав на ташкентский вокзал, я взял такси, и на этот раз успел в аэропорт к вылету.
Небо над Крымом было покрыто сплошной пеленой облаков. Объявили: «самолет идет на посадку в аэропорт города Симферополя». Учащенно забилось сердце. Черная земля в тумане, не то от облаков, не то от навернувшихся на глаза слёз. Крым – Родина, Симферополь – моя колыбель.
Впопыхах не захватил адрес девушки к которой летел. Познакомились мы с ней в Самарканде, летом 1957 года, она приехала в гости к своим родственникам, родному братишке моей мачехи – Усни – ага Халилову, проживавшему м-в Юночка-арык. Сейчас в Симферополе Петровская балка.
С попутчиками из Узбекистана взяли такси ЗИМ и направились в город. Ехали по улице Розы Люксембург и не доезжая до ул. Кирова, напротив скверика, я остановил машину, ибо по тротуару шла Эльмира. Искать адреса не понадобилось. Вместе уже доехали до их дома в Марьино по ул. Лесная 4.
На следующий день пошел в город. Знал, что дом наш находился по ул. Гоголя. Так же ходил трамвай, но улица мощенная гранитом была на много уже, нежели я себе представлял. Да и металлические столбы вдоль дороги, тоже оказались не столь высокими.
Напротив нашего дома во время войны были склады с продовольствием и оружием. Когда немцы отступали, то склады были взорваны, а мы мальчишки таскали оттуда не успевшие сгореть дотла печенье, консервные банки и патроны. Дом выходил торцом на улицу Гоголя, а фасадом на пересекающую улицу, названия которой я не знал. Сейчас она носит имя командующего 51 армии Я. Г. Крейзера, до войны была ул. С.М. Будённого, а до революции носила имя замечательного человека автора "Очерков Крыма" Евгения Маркова. У меня был самодельный самокат, сделанный из трёх досок на шарикоподшипниках,  и помню, что наш дом находился на самом высоком месте, скатившись, нужно было тащить самокат на верх. Складов не было, на их месте выстроен четырехэтажный дом. Узнал разрушенный забор, мы бегали вокруг квартала, узнал дом, который оказался хоть и трехэтажным, но не очень высоким. Зашёл во двор. Особенно поразили размеры двора. Там находилась конюшня. В углу старшие ребята показывали теневое кино. Двор так же был небольшой, хоть всё сохранилось без изменения. Во дворе старик со старухой спускали в подвал уголь. Старик увидев меня, озиравшего по сторонам, спросил: «вы что или кого ищете, молодой человек?».
Я сказал: «Я жил здесь когда-то, решил посмотреть». В это время выпрямилась старушка, нагружавшая уголь, взглянула на меня и вдруг со словами: «Руслик! Я ведь нянчила тебя!», обняла меня. Прошло семнадцать лет, я удивился, что меня можно было узнать. Она сказала, что очень похож на отца, а вот глаза мамины. Я спросил, кто остался из старожилов. Ответила. Что кроме них никого, несмотря на то, что в доме была только наша семья крымских татар, да ещё дядя Сервер у которого жена была эстонкой. Бабушка ответила, что все уехали, кто куда.
Я спросил, может быть остались наши фотографии или документы, она сказала, что после выселения все находившиеся в квартире бумаги и фотографии были сожжены.
Мы с Эьмирой решили пожениться в Симферополе и зарегистрироваться. Но когда узнали, что её отец был крымским татарином, то велели вначале поменять паспорт на девичью фамилию Хаваджи Эльмиру Кадриевну, и в течении 24 часов покинуть Крым.
В первый свой приезд я побывал в Ялте, Алуште и Севастополе. Обратил внимание на множество одичавших голубей. Вспомнил, как дядя Февзи говорил, что до войны почти у всех ребят крымских татар были голубятни с большим количеством голубей, и когда выселяли, он, несмотря на просьбы мамы, моей бабушки, что либо прихватить из дома, побежал и открыл дверки голубятни. Крым оставил тяжёлое впечатление.   Через месяц вылетел в Наманган, следом за мной прилетела Эльмира.