АРКА, глава 4. Геннадий Михайлович

        ...В комнате диагностики, так ее назвали, время от времени появлялись девушки из сборочного цеха и приносили платы для проверки...


        Он пел по воскресеньям в церковном хоре! Мы даже не подозревали в Геннадии Михайловиче певческих талантов, хотя у него был голос, который сразу привлекал внимание. Особенно когда он своим приятным, звонким баритоном, с легкой, едва уловимой драматичностью рассказывал нам какую-нибудь очередную байку.
        Как-то утром он нас сильно развеселил рассказом, как чуть не опоздал на работу, пытаясь обогнать женщину в легком, почти воздушном платье, начинающемся значительно ниже обнаженных плечь.
        - Я внимательно рассмотрел ее сзади – нет лямок. Как платье держится? Тут во мне проснулся конструктор, и я стал ее нагонять. Обогнал, оглянулся – личико миленькое, грудки небольшие, спешит куда-то, а лямок нет и спереди. Я прямо остановился и чуть на автобус не опоздал. Что за черт, думаю, - и он рассмеялся своим серебристым смехом, - может, кто знает?

        Мы долго смеялись, ведь Михалычу осталось не больше десяти лет до пенсии, а вот – мужик! Хотя мы тоже ничего не знали насчет женского крепежа. Потом мне жена объяснила:
        - Это очень прозрачные, почти как скотч, лямочки и это модно, может спереди на грудях платье держится, а тебе зачем? И строго посмотрела на меня. Пришлось объясняться.
        Виноват я перед Геннадием Михайловичем, но об этом позже.

        Гора печатных плат у стенда диагностики росла, и я уже не успевал их проверить за день, даже начал оставаться на час-другой после работы. Да и программу надо было еще подкорректировать. И пришел к нам Геннадий Михайлович. Мне поручили передать ему все контрольно-диагностические работы, да еще документацию по ГОСТУ на все это написать и утвердить у технолога завода.

        Тут у меня и началось основательное знакомство с написанием ТУ, ТЗ, инструкций по регулировке и так далее. Слава Богу компьютер с черной, такой незнакомой мышью на отдел дали. Я не сильно напрягался с Windows’сом, и Word быстро освоил, хотя и без наворотов типа автоматического формирования оглавления. Да что там говорить – до сих пор не брал в руки книгу по Word в три пальца толщиной – все освоил по наитию, с чтением всплывающих подсказок. Никто из моих знакомых программистов толком ни  Windows, ни Word, ни Excel не изучал, хотя работали с ними уверенно. Освободили меня от рутины контроля печатных плат и передали все Геннадию Михайловичу.

        На заводе, на территории которого находился наш КБ, оборудовали специальную комнату, где вовсю работали два стенда контроля печатных плат. У Геннадия Михайловича появился помощник - паренек, который командовал вторым стендом. Вопросы мне они почти не задавали, потому что была инструкция по регулировке, где все написано. Нравится мне такая работа, все четко: КБ разработало, завод эксплуатирует.
        Геннадий Михайлович по-хозяйски заказал специальные полки с ячейками. Теперь печатные платы не лежали друг на друге, а стояли вертикально в этих ячейках. Аккуратные бирки указывали, на каких полках лежат еще не проверенные платы, а на каких уже готовые для лакировки и установки в блоки.   

        В комнате диагностики, так ее назвали, время от времени появлялись девушки из сборочного цеха и приносили платы для проверки. Но чаще всего наладчик Серега, подчиненный Геннадия Михайловича, сам ходил к девчонкам и приносил вороха печатных плат. Улыбка не сходила с его лица, когда он возвращался – парню явно нравилась такая работа, а может он просто влюбился.

        С Геннадием Михайловичем мы виделись теперь не каждый день, но однажды провели с ним два выходных дня. Руководство КБ затеяло коллективный выезд на реку Или. Поехали не все, но человек сорок было. Ехали на двух автобусах. Еще два ЗИЛа с кунгами везли хозяйство: лодки, палатки, сено и двух живых баранов (неприятно конечно), но среди нас были повара с заводской столовой – это их дела.  Я поймал несколько больших, почти полуметровых жерехов на простую корку хлеба. 

        Шурпа с мясом у костра, водкой и песнями прошли просто великолепно. И тут свой талант показал Геннадий Михайлович. Он нам пел. Кто-то играл на гитаре. Никто ему не подпевал – невозможно было нарушать красоту такого голоса. А пел он песни, от которых наворачивались слезы. Помню только, что «Прощайте скалистые горы» меня особенно зацепили.
        Кто-то очень красиво спел «Сиреневый туман», а потом начались хоровые пения. Я в них тоже участвовал, сидя на кабине ЗИЛа. Пел я громко и, на мой взгляд, неплохо, по крайней мере, мне петь нравилось, не знаю, как другим, но мы особо друг друга и не слушали. Однако моя жена всякий раз просит меня не петь или петь потише. Но я нередко пою в бане, в парной – там голос от жары делается лучше и тогда, когда жена уже уйдет, а я еще на часок-другой остаюсь попариться.   

        Продолжение следует:

        Содержание:  http://proza.ru/2025/07/12/1560

        На фото корпоративный выезд на реку Или. По центру стоим в кепках мы с Эдуардом Прокопьевичем.