Обезличиваение и десимволизация имени

Обезличиваение и десимволизация имени через его экспликацию в приложении

Прием обезличивания имени собственного, будучи собственно признаком времени, использовался в разные литературные эпохи, вылившись в когнитивную тенденцию: имя собственное постепенно утрачивало свое символическое значение. Имя обобщенное и лишенное особенных (личных) качеств, превращалось в видовую номинацию объекта или субъекта. Сегодня, носитель некоего благозвучного имени, может не знать ни его значения, ни его истории. Такая когнитивная особенность семантико-функционального проявления того или иного имени (архетипа) и проблема перехода имени собственного в нарицательное требует внимательного и разностороннего изучения. В современном языкознании именологи идут в нескольких направлениях, изучая следующие категории:

1
Имена исторических и легендарных личностей, лидеров, полководцев, вождей: The Devil and George Milton (to the tune 'A cobbler...), Limerick's Lamentation (Limerick was besieged twice by General Ginkle, the commander of the English Forces in August 1690 and September 1691), Duncan Davison, Donald McGillavry, Cromwell's Ghost on the eve of Culloden, William Hamilton's Soliloquy и др. Здесь онимы включают часто слова, обозначающие дворянский  титул или звание: Duke of Argyle's Courtship, Sir John Cope trode the north right far (в трех версиях). Средневековая традиция именования отразилась в летописях и хрониках и была подхвачена романтическим историческим романом. Так В. Скотт в своих шотландских и иных исторических романах обильно вводил в текст различные вариативные именования для королей, королев, принцев: Mary Queen of Scots, King James VII's Lamentation, King William's March (Поход короля Гийома), Queen Anne or the Auld Gray Mare, Prince Charles's Lament (from the "True Loyalist"), Bonny Charlie (Tho' my fireside...), Charlie in Edinburgh и др.
 
К этой антропонимической группе относятся наиболее часто встречающиеся имена собственные, в состав которых входят числительные, что говорит о принадлежности носителя имени к династическому роду: Richard I (Ричард I); Henry II (Генрих II); Wilhelm II (Вильгельм II); Edward III (Эдуард III), James VII (Иаков VII). Эта европейская традиция сохранилась до наших дней.В русской антропонимической традиции времен Средневековья не встречаются имена собственные с включением имен числительных, как в западноевропейской традиции. Подобные именные структуры появляются только в петровские времена и говорят о более позднем происхождении.

«Говорящие имена». Романтизм возвращается к средневековой традиции «говорящих имен», среди которых важная роль отводится личным именам, фамилиям и прозвищам. У В. Скотта, развившего средневековую англо-шотландскую хроникальную и песенно-балладную онимастическую традицию, особое значение имеют «говорящие имена», кодирующие род занятий героя, его профессию, черты характера, внешний облик, положение, этническую принадлежность, привычки и пр.: Richard the Lionheart (Ричард Львиное Сердце); Athelstane the Unready (Ательстан Неповоротливый); Sedric the Saxon (Седрик Сакс); Knight Disinherited (Рыцарь, Лишенный Наследства). Акронім? Вид псевдоніма из прописных букв. Волкова, исследуя с антропонимической точки зрения роман «Айвенго», делает вывод  о том, что почти все персонажи романа имеют более одного именования - от 2 до 7. Далее приведен длинный список имен героев, наиболее значимых для повествования: Cedric the Saxon (Седрик Сакс) – Saxon (Саксонец) – Saxon thane (Саксонский Тан) – Cedric Rotervudsky (Седрик Ротервудский); Wilfred Ivanhoe (Уилфред Айвенго) – Ivanhoe (Айвенго) – Knight Disinherited (Рыцарь Лишенный Наследства) – Wilfred (Уилфред) – Desdichado – Disinherited (Лишенный Наследства); Athelstane (Ательстан) – Athelstane Komingsburgsky (Ательстан Комингсбургский), Athelstane the Unready (Ательстан Неповоротливый); King Richard the Lionheart (Король Ричард Львиное Сердце) – Richard the Lionheart (Ричард Львиное Сердце) – Richard (Ричард) – The King of England (Король Англии) – Richard I (Ричард I) – Richard English (Ричард Английский) – The Black Knight (Черный Рыцарь) – Knight of the Fetterlock (Рыцарь Висячего Замка) – Black Night of the Fetterlock (Черный Рыцарь Висячего Замка) – Black couch potato (Черный Лентяй); Prince John (Принц Джон) – Prince (Принц) – Prince of Anjou (Принц Анжуйский); Loxley (Локсли) – Robin Hood (Робин Гуд) – Locksley of Sherwood Forest (Локсли из Шервудского леса), Robert of Locksley (Роберт из Локсли) – The King of Sherwood (Шервудский король); Waldemar Fitz Urs (Вальдемар Фиц-Урс) – blue knight (Синий Рыцарь). «Такие именования, – заключает Волкова, – составляют прагматически значимое ядро антропонимического пространства [романа – Ж.-А.] В. Скотта» [Волкова]. В зависимости от степени известности носителя имени антропонимы могут квалифицироваться, по мнению С. В. Перкас, как «воплощенные» – «невоплощенные», и «реализация таких аллюзий предъявляет повышенные требования к осведомленности, эрудиции читателя, уровню читательской культуры <…>. В случае успешной реализации аллюзии резко усиливается эстетическое воздействие текста на читателя. Это воздействие основано на интенсивных ассоциативных связях, соединяющих данный текст с внеязыковой реальностью» [Перкас; Волкова, c. 8].
 
Уточним, что у В. Скотта, особую роль играют имена-метафоры, шифрующие род занятий героя, его профессию, черты характера, внешний облик, положение, этническую принадлежность, привычки и пр.: Richard the Lionheart (Ричард Львиное Сердце); Athelstane the Unready (Ательстан Неповоротливый); Sedric the Saxon (Седрик Сакс); Knight Disinherited (Рыцарь, Лишенный Наследства).

Личные имена собственные приобретают нарицательный характер в народных песнях. В стихотворениях Роберта Бернса, известного собирателя и обработчика старинных песен и баллад шотландцев, выделяется группа мужских и женских имен, дополняющих колоритный образ народа, Это тот самый случай, когда из песни слова не выкинешь: Пегги Элисон из My bonie Peggy Alison (Красотка Пегги Элисон, 1780), Нелли из Rattlin', Roarin' Willie (На цветистом берегу), Энн из Beware O' Bonie Ann (Подальше от красотки Энн, 1789), Мери из My Bonie Mary (Моя милашка Мери, 1788) и Теньела Мензи из Theniel Menzies' Bonie Mary (1787), в котором снова фигурирует красотка Мери, а рядом с ней - соблазнитель Чарли Грегор. Отдельную группу антропонимов составляют имена персоналий и исторических персонажей, к которым добавляются эпитеты, как правило, не отличающиеся разнообразием: bonnie (или bonie), что значит «красавчик»: принц Чарли, bonnie Charlie (O'er The Water To Charlie, Пойдем за море); Данди (Bonie Dundee , Красавчик Данди), Джон Росс John Ross из O'er The Water To Charlie. К женским именам в песне прикрепляется bonie  или sweet в Sweet Tibbie Dunbar (Свет мой Тибби Данбар, 1789).
 
При опущении онимов, рассматриваемых как трудные для перевода, переводчик рискует отдалиться от оригинала и даже изменить индивидуальный авторский стиль в том случае, если оним в оригинальном тексте является ключевым словом, важным историзмом или коннотативно окрашенным библеизмом. Иногда авторы поэтических переводов, опуская онимы, подбирают адекватные идиомы и фразеологизмы, пиетизмы или архаизмы из родного языка, или же замещают их архаическими реалиями, компенсирующими опущение. В отдельных случаях архаизм оригинала заменяют современными словами и оборотами, не искажающими общий смысл и стилистическую целостность микротекста. Замена онима производится с помощью компенсаторных лексико-грамматических трансформаций, включающих архаизмы других лексических полей. Цель и смысл таких компенсаций не всегда целесообразна, так как эта замена не всегда способствует сохранению специфической архаической тональности, свойственной оригиналу, потому не всегда оправдана. Оправданием может в таком случае быть только отсутствие эквивалентной формы перевода. К тому же при неадекватной замене может пострадать конкретная информация, заложенная в подлиннике, которая  часто составляет главную особенность индивидуального авторского стиля. Лишь в немногих случаях, связанных с недостаточными фоновыми знаниями, отсутствием отдельных звеньев в информационной цепочке, переводчик, на наш взгляд. может допустить «опущение», упрощение или  обобщение при трансфере инородного балладно-песенного материала, чтобы не допустить избежать фактических ошибок и значительных потерь, которыми грешат неточный смысловой или буквальный перевод.

Для сравнения выстроим семантико-парадигмальный ряд литературного дискурса, рассмотрев романтические батальные тексты, созданные в 19 в. Например, битвы при Ватерлоо и Бородино. Обратим внимание на изобилие в них исторических и географических названий. В романе В. Гюго «Девяносто третий год» и «Отверженные» многочисленны топонимы, привязанные к знаковым  событиям конца 18 – начала 19 века. Они обогащают текст и уточняют «местный колорит». Французский романтизм возвращается к средневековой традиции «говорящих имен», среди которых важная роль отводится личным именам, фамилиям и прозвищам. При опущении онимов, трудных для перевода по какой-то причине, переводчик рискует отдалиться от оригинала, обеднить его смысл и даже изменить индивидуальный авторский стиль в том случае, если в исходном тексте оним является одним из ключевых слов, историзмом, библеизмом, коннотативно окрашенной географической реалией и др. Иногда авторы поэтических переводов, опуская онимы, подбирают адекватные идиомы и фразеологизмы, пиетизмы или архаизмы из родного языка, или же замещают их архаическими реалиями, компенсирующими опущение. В отдельных случаях архаизм оригинала заменяют современными словами и оборотами, не искажающими общий смысл и стилистическую целостность микротекста. Замена онима производится с помощью компенсаторных лексико-грамматических трансформаций, включающих архаизмы других лексических полей. Цель и смысл таких компенсаций не всегда целесообразны, поскольку такая замена не способствует сохранению специфической архаической тональности, свойственной оригиналу, она не может быть оправдана. Весомым оправданием такой замены может быть только отсутствие эквивалентной формы перевода или грубое искажение ритма и размера в стихосложении. К тому же при неадекватной замене может пострадать конкретная информация, заложенная в подлиннике, которая часто составляет главную особенность индивидуального авторского стиля. Лишь в немногих случаях, связанных с недостаточными фоновыми знаниями, отсутствием отдельных звеньев в информационной цепочке, переводчик, на наш взгляд. может допустить «опущение», упрощение или  обобщение при трансфере инородного балладно-песенного материала, чтобы не допустить избежать фактических ошибок и значительных потерь, которыми грешат неточный смысловой или буквальный переводы.
 
2
В былинных текстах Кирши Данилова для наименования персонажа употребляется имя и отчество, т. е. личное имя и имя по отцу, или только имя по отцу с опущением личного имени. Таковы имена исторических и легендарных личностей, лидеров, полководцев, вождей и их родни, как русских, так и инородных, чужеземных, заморских и ордынских (князей, царей, цариц, королей, королевичей, королевишн), а также героев (богатырей): Добрыня Никитьевич (Добрынюшка Никитьевич, Добрыня Никитич, или коротко Никитьич), Волх Всеславьевич, или элипсный вариант - Всеславьевич и их морфолого-фонетический вариант. Также используются словообразовательные и семантические возможности ономастики. Эмоциональная напряженность сохраняется только в действии, эмотивная когниция и экспрессия имени интонированы в уважительных обращениях к титулованным особам, в неуважительных репликах к врагу, сопернику, грубых оборотах речи, явных оскорблениях, обидных прозвищах, передающих не оттенки чувств, а скорее аффекты, страсти, в том числе, в фигуральной форме. Большое количество притяжательных прилагательных, функционирующих в говоре, также образуется на базе личных имен, так как родственные отношения традиционно выражаются через данный тип слов: Дунай сын Иванович, Еким сын Иванович («О женитьбе князя Владимера»); Илья Муромец сын Иванович, Иван Годинович и его морфолого-фонетический варианты (Иван сын Годинович) и т. д. Интересно обращение князя Владимира к княгине: княгиня Апраксевна. В этом случае речь идет не о документализации истории, жизни персонажей, исторических событий, этно-социальных отношений, его роль значительна в этно-социокультурной, языковой и дискурсивной картине былинного мира, а о ее интимицации, лиризации, что также дает представление о психотипах возможно не тех далеких времен, а о временах, когда былины и песни записывались и отношениях, определяющих в целом общинную структуру так, как их видел переписчик.
По такому же принципу строятся инородные имена, часто с указанием прозвища и степени родства или дворянского звания по западному образцу: Щелкан Дудентьевич, Чурило, сын Пленкович и его морфолого-фонетический вариант Чурила, Соловей, сын Будимерович, Запава Путятишна, Дунай сын Иванович, Дюк, сын Степанович, братья Борисовичи, названый брат (Ильи Муромца), молоды Добрынюшка Никитич и др. Часто имена инородцев включают приложение-определение к имени собственному с указанием высокого сана, чина, положения в иерархической (статусной) социальной системе (царь, царица, король, королевич, королевнишна и др.): Збут Борис-королевич; король Етмануил Етмануилович, Афросинья королевишна, царь Салтык Ставрульевич, царица Азвяковна (морфолого-фонетический вариант Аздяковна); царь Азвяк Таврулович, царь Афромей Афромеевич. Такая атрибутивная конструкция говорит об уважении говорящего к высокому происхождению того, о ком идет речь, как, например,  в «Иване Гаденовиче»:

Ноне Настасья просватана,
Душа Дмитревна запоручена
В дальну землю Загорскую
За царя Афромея Афромеевича.
За царя отдать — ей царицою слыть,
Панове все поклонятся,
Пановя и улановя,
А немецких языков с(че)ту нет…

Иногда при имени употребляется прилагательное, в полной или краткой форме: честная Афросинья королевишна [с. 54 – 55]; молода Елена Александровна… [с. 114 – 115],  Збут-королевич млад (молодший, младший) в песне «Илья ездил с Добрынею». Там же: стары казак Илья Муромец сын Иванович; названый брат (Ильи Муромца) молоды Добрынюшка Никитич млад [с. 190 – 191]. Особый случай с Дюком Степановичем (Степановым, от польского Стефан), который «из-за моря, моря синева, из славна Волынца, красна Галичья, / Из тое Корелы богатыя / Как есен сокол вон вылетывал», – его в былине именуют «боярским сыном», что указывает на его знатное происхождение.

Эмоциональная составляющая присутствует не только в эпическом действии, но и в эпитетных конструкциях былинного ономастикона. Эмотивная когниция и экспрессивная стилистика часто интонированы в нелестных обращениях, неуважительных репликах, грубых оборотах и нецензурных выражениях (например, в песне «Три года Добрынюшка стольничел»), явных оскорблениях, обидных прозвищах («Илья ездил с Добрынею»), которые обычно употреблялись при столкновениях в рукопашную, в баталиях и передавали уже не оттенки чувств, а аффекты, сильные страсти, воинственность, граничащую с  враждебностью и агрессивностью (примеры), в том числе, в фигуральных именах (онимах) с метонимико-метафорическим и символико-аллегорическим значением, придающим персонажу сказочные или фантастические черты, порой мистический ореол (Соловей-разбойник, Змей Горынчет и их морфолого-фонетические варианты). К женскому имени порой прикрепляется уничижительное баба, образуя прозвище, например: грубое баба Горынинка и его морфолого-фонетические варианты («Илья ездил с Добрынею») и баба-бабариха с шутливым смысловым оттенком [с. 470]. Многие герои в мифопоэтической традиции наделены сверхъестественной силой, к примеру, Волхв Всеславьевич: «Он обвернулся гнедым туром-золотыя рога»; «Он обвернется ясным соколом» и т. д.». Сюда же следует отнести полумифического Соловья Разбойника с его необычайной силой и способностями. Эту средневековую традицию легенды или поверья подхватит и продолжит романтический исторический роман.

БИБЛИОГРАФИЯ

1. Алпатов В. В. Топония с библейскими ассоциациями в Англии и других странах Западной Европы: хронология и мотивация // Вопросы ономастики. 2015. № 1 (18). C. 17–46. http://onomastics.ru/content/2015-№1-18-1.
2. Амосова Н. Н. Основы английской фразеологии. Л.: узд-во ЛГУ, 1963. 207 с.
3. Бюши Е., Вирт О. От определенной дескрипции к антропониму: о возможном вкладе исторической антропонимии в теорию модифицированного имени собственного // Вопросы ономастики. 2011. № 1 (10). С. 114–133 . Buchi E., Wirth A. De la description d;finie au nom propre de personne: sur un apport possible de l’anthroponymie historique ; la th;orie du nom propre modifi; // Langue fran;aise. 2005, n° 146. Р. 23-38. http://www.onomastics.ru/content/2011-№1-10-7
4. Волкова О.А., Серебряков А.А. Коммуникативно-прагматические особенности антропонимического пространства романа В. Скотта «Айвенго» ФГАОУ ВПО «Северо-Кавказский федеральный университет» // Фундаментальные исследования. 2013. № 10 (часть 15). С. 3486 – 3490. https://fundamental-research.ru/ru/article/view?id=33091
5. Гарагуля С. И. Английское личное имя как объект изучения языка, истории и культуры. Белгород: Изд-во БелГТАСМ, 2002. 35с.
6. Ермолович Д. И. Имена собственные на стыке языков и культур / Д. И. Ермолович. М.: Р. Валент, 2001. 134с.
7. Ермолович Д. И. Имена собственные: теория и практика межъязыковой передачи. М.: Р. Валент, 2005. 67с.
8. Зайцева К. Б. Английская стилистическая ономастика: конспекты лекций. Одесса: изд. Одесск. гос. ун-та им. И. И. Мечникова, 1973. 206 с.
9. Каплуненко А. М. Историко-функциональный аспект английской идиоматики. Ташкент: Печать, 1991. 43 с.
9. Конобеева И. И. Полуантропонимы как особые обозначения мессии в текстах нового завета // Вестник МГОУ. Серия «Лингвистика». 2011. № 3. С. 122 – 128.
10. Лосев А. В. Философия имени. М.: Изд-во МГУ, 1990. 68 с.
11. Перкас С. В. Парадигматические и синтагматические аспекты лингвостилистического потенциала топонимов в современном английском языке : автореф. канд. дис. М., 1980. 22 с.
11. Ринекер Ф., Майер Г. Библейская энциклопедия Брокгауза. М. : Костюков, 2012.
12. Семенова Т. Н. Антропонимическая индивидуализация: когнитивно-прагматические аспекты. М.: Готика, 2001.
13. Семенова Т. Н. Семантика индивидуализации и ее отражение в тексте: дис. д-ра филол. наук. М., 2016. 31. Суперанская А. В. Лингвистический аспект ономастических исследований // Вопросы ономастики. Труды Самаркандского ун;та. Самарканд, 1976. ІІІ. Вып. 284. C. 5–12.
32. Теория и методика ономастических исследований. М. : Наука, 1986. 256 c.