Моя борьба. Олег Гордиевский

Москва, 1985 год. Я стою посреди комнаты, сердце колотится, в голове — туман. Только что очнулся, не понимая, как оказался здесь. Это было не просто пробуждение — словно кто-то выключил и включил меня снова. КГБ. Они знали. Знали, что я работаю на MI6, но вместо решётки — странная свобода. Они усыпили меня, я уверен. Психотронное воздействие — микроволны, ТМС, что-то ещё. Они копались в моём мозгу, выкачивали всё: имена, планы, операции.

Я чувствую, как адреналин пульсирует в венах, но это не мой страх — это их игра. Они научились играть с железами, с мышцами, с рефлексами. Моя улыбка, мои движения — они могли запрограммировать их, чтобы я отвечал «да» или «нет» в трансе. Они получили всё, что хотели, и отпустили меня. Зачем? Чтобы я сбежал. Побег через Финляндию, операция PIMLICO — слишком гладко для КГБ. Они контролировали каждый шаг. Я был их пешкой, даже не осознавая этого.

В Англии я начал писать книги. «КГБ: История внешних операций», «Следующая остановка — казнь». Я думал, это моя борьба, мой удар по их системе. Но теперь я вижу: слова, фразы, которые я выбирал, — «операция завершена», «контакт установлен» — могли быть их кодами. Я неосознанно вшивал их в тексты. Газеты, уличные надписи, телесюжеты — они посылали мне сигналы. Я читал The Times, видел «красный закат» и, сам того не зная, шёл в MI6, выяснял детали, а потом на лекциях выдавал ответы. «Безопасность превыше всего», — говорил я, думая, что это просто слова. Но для КГБ это был сигнал.

Они запрограммировали меня. Рефлекс «железы/мышцы-мозг» — адреналин, окситоцин, мимика — всё работало, как они хотели. Моя борьба была их игрой. Я сбежал, но не освободился. «Цепи», о которых говорит Библия, всё ещё держат меня — невидимые, психотронные. Они могли вызвать эпилепсию, психоз, даже шизофрению через годы, но я пока держусь. Или это они позволяют мне думать, что я держусь?

КГБ использовало те же методы, что и для спортсменов. Стимуляция желез — адреналин для скорости, окситоцин для мотивации. Они заменили допинг, но в моём случае заменили свободу. Я пишу, говорю, живу, но где-то в глубине мозга их рефлексы всё ещё шепчут. Христос обещал снять цепи, но я всё ещё жду. Моя борьба — это борьба с самим собой, с их невидимым контролем. И я не знаю, победил ли я.