М. Н. Муравьёв - Виленский. Вешатель

"МУРАВЕЙНИК" У ЛЕВАШОВЫХ

Письма из далёкой Сибири, пришедшие от кузена Ивана Якушкина, Екатерина Левашова читала не одна. Этих писем с нетерпением ждали и лучшие друзья Якушкина: Михаил Муравьёв с братом Сергеем Муравьёвым, Пётр Чаадаев. Ждала вестей от зятя и давняя подруга Екатерины Гавриловны Надежда Николаевна Шереметева, часто бывавшая у неё в гостях.

Сергей Николаевич Муравьёв, младший брат декабриста Александра, военачальника Николая Муравьёва-Карского, духовного писателя Андрея Муравьёва и генерала-математика Михаила Муравьёва-Виленского, снимал у Левашовых, как и философ Пётр Чаадаев, флигель.

А Михаил Николаевич Муравьёв стал ещё и родственником (свояком) Ивану Якушкину. Именно Надежда Николаевна Шереметева – тётка известного поэта Ф. Тютчева, «духовная мать» Н. Гоголя, друг П.Я. Чаадаева, - была их общей тёщей.

Вот такой образовался «муравейник» в начале 1830-х годов на усадьбе Левашовых.

Не будучи ещё женатым на дочери Левашовых Эмилии, Андрей Дельвиг с Сергеем Муравьёвым, вдвоём, ухаживали за Варварой Петровной Полуденской. Красавица - дочь доктора, лечившего тогда Екатерину Гавриловну с сестрой Дельвига особенно украшали танцевальные вечера у Левашовых в начале 1830-х годов. Но Андрей вскоре женится на дочери Левашовых. Сергей тоже женится не на Полуденской. Его женой станет Софья Ивановна Петрулёва, и у них будет 8 детей.

*

В 1810 году 14 - летний Михаил Николаевич Муравьёв - друг по университету братьев Петра и Михаила Чаадаевых, будущего декабриста Ивана Якушкина, писателя и дипломата Александра Грибоедова, был членом, созданного ими студенческого кружка, который собирался в доме Щербатовых на Кузнецком мосту. В тоже время, он и сам стал инициатором создания дружеского кружка «Математическое общество», в котором собирались многие будущие декабристы.

В 15 лет, блестяще сдав экзамен по математике академику Гурьеву, Михаил поступает в школу колонновожатых, основателем которой был его отец Николай Николаевич  Муравьёв. Михаил Николаевич становится в школе преподавателем математики, смотрителем над колонновожатыми и экзаменатором при Главном штабе.

В неполных 16 лет прапорщик Муравьев отбывает на фронт. Доблестно сражаясь на Бородинском поле в батарее Раевского, он получает тяжелое ранение ядром в ногу. С тех пор, всю жизнь Михаил будет опираться на трость. Но тогда, молодой и азартный, он, чуть восстановившись в госпитале, снова вернётся в строй и примет участие в Заграничном походе русских войск, а затем будет служить ещё какое-то время на Кавказе.

Плечом к плечу с Михаилом Муравьёвым Отечественную войну с армией Наполеона пройдут, не раз спасая друг друга от смертельной опасности, и его старшие братья Александр и Николай.

После войны Старший брат Муравьёвых мистик-масон Александр Николаевич, станет одним из главных учредителей тайных обществ – Союза Спасения (1816г.) и Союза Благоденствия (1818г.). Увлечённый, как и многие офицеры тех лет, вольнолюбивыми идеями, Михаил, тоже станет членом этих обществ и одним из авторов его устава. Впрочем, в дальнейшем Муравьев отойдёт от революционной деятельности, предпочтя абстрактным грёзам, действительную помощь собственным крестьянам.

В 1818 году Михаил Муравьёв венчается в церкви подмосковного села Покровское, в имении матери невесты Н.Е. Шереметевой (1), с красавицей Пелагеей Васильевной Шереметевой. Пелагея была дочерью отставного гвардии капитан-поручика графа Василия Петровича Шереметева, который скончался, когда девочке было всего 6 лет, и Надежды Николаевны, урождённой Тютчевой (тётке поэта Ф. Тютчева).

По словам графа С. Д. Шереметева, в молодости Пелагея Васильевна была красавицей, «когда хотела, она могла быть очень приятной и остроумной, но в ней не было простоты и подкупающего простодушия её мужа». Супруга родит графу пятерых детей: четверых сыновей и дочь.

А тогда, выйдя в отставку, Михаил Николаевич поселится в смоленском имении своей жены. Здесь, оказывая благотворительность, в голодное лето, молодой помещик организует мирскую столовую, обеспечивающую пищей до 150 крестьян ежедневно.
Муравьёвы, подружившись с соседями по имению Левашовыми, станут наведываться друг к другу в гости. Но вот, за скопившуюся большую недостачу по выплатам в казну, имение Муравьёвых начнут описывать с целью выставления на аукцион. Необходимую сумму взять было неоткуда, и тогда Левашовы заложили своё имение, таким образом, выручив соседей.

Михаил Николаевич Муравьёв до конца жизни с благодарностью будет вспоминать этот случай, и считая себя «многообязанным» Левашовым, стараться всегда им помочь и оказать поддержку в трудной ситуации.

После восстания декабристов Михаил Муравьев был арестован и заключен в Петропавловскую крепость. Как и его друг Иван Якушкин, он на допросах не назвал почти никого из своих соратников, кроме тех, кто уже был арестован. По показаниям брата, Александра, Михаил был в курсе всех намерений бунтовщиков, вплоть до убийства Государя, хотя и отказывался принимать участие в их осуществлении. Но Николай Павлович не дал ход показаниям Александра Муравьёва, а дал указание Михаила Николаевича отпустить.

Спустя год, М.Н. Муравьёв предоставляет на имя Императора проект по улучшению местных административных и судебных учреждений, по методам ликвидации в них взяточничества, после чего с 1827 года начинает службу в Министерстве внутренних дел.

Находясь на должности могилёвского губернатора, М.Н. Муравьёв сразу зарекомендовал себя борцом с антирусскими, пропольскими элементами в регионе. Он ведёт работу по подчинению жителей Северо-Западного края (бывших земель Великого княжества Литовского) общеимперскому законодательству, введению российской системы образования в учебных заведениях и русского языка в судопроизводстве, вместо польского.

Во время польского восстания 1830-1831 гг. Михаил Николаевич Муравьёв в должности генерал-квартирмейстера и генерал-полицмейстера принимает участие в разгроме повстанческого движения в Витебской, Минской и Виленской губерниях. А после подавления бунта занимается ведением следственных дел над повстанцами, успешно организует гражданское управление на белорусских землях.

В 1831 году Михаил Николаевич становится гродненским военным губернатором, придерживаясь политики русификации. При нём открывается Гродненская гимназия с преподавателями русского происхождения и Публичная библиотека, ведётся работа духовенства по возвращению униатского населения в лоно православной церкви.

В это время, старший сын Левашовых Василий Николаевич состоит при нём на службе. Он не однократно зовёт к себе на службу и зятя Екатерины Гавриловны Андрея Дельвига, которого очень ценит. Но тот, зная строптивый характер Муравьёва и не желая оставлять инженерной карьеры, не соглашается.

После Гродно Муравьев несколько лет возглавляет Курскую губернию, где ведёт активную борьбу с коррупцией. Будучи в Москве, он теперь постоянно останавливается в доме Левашовых. А когда ездит в Петербург, по дороге в Москве у Левашовых оставляет супругу с детьми, которые гостят у них по нескольку месяцев.

В 1840-е годы Михаил Николаевич Муравьёв становится директором Департамента податей и сборов министерства финансов, а также попечителем, а затем и директором Константиновского межевого института в Москве. Он вносит большой вклад в развитие этого учебного заведения: утверждает новый устав института, по которому вводятся шестилетнее обучение и ряд новых учебных дисциплин (архитектура, минералогия и другие); при нём организовываются кабинеты геодезических инструментов, литографии, строится обсерватория, функционирует аптека и др.

Институт в то время располагался в бывшем здании усадьбы князя А. Б. Куракина на Старой Басманной улице, и, фактически, смежная его усадьба плавно переходила в сад усадьбы Левашовых на Новой Басманной.

Как-то в 1849 году проезжая мимо межевого института в кадетские корпуса, император Николай I заметил на парадном крыльце швейцара- старого гвардейского унтер-офицера с медалями на груди. Он остановил коляску и зашёл поинтересоваться учебным заведением. Пройдясь по его залам и кабинетам, в сопровождении директора и инспектора, государь был, в целом, доволен, но нашёл, что воспитанники не имеют соответствующей выправки, т. к. не получают необходимых военных навыков.

Вскоре после этого случайного посещения, вышел императорский Указ о преобразовании института и самой профессии межевых инженеров в военизированный Корпус межевых инженеров (Межевой корпус). А М.Н. Муравьёву присвоили звание генерал-лейтенанта. Вновь образованное ведомство, как и Санкт-Петербургский Институт инженеров путей сообщения, который закончил А.И. Дельвиг, стало выпускать военные чины.

В 1857 году генерал-математик М.Н. Муравьёв был назначен министром государственных имуществ. Часто выезжая на экспертно-ревизионные проверки, он проявляет себя как жёсткий, принципиальный и неподкупный чиновник.

Накануне земельной реформы Александра Второго, Михаил Николаевич подготовил альтернативный проект отмены крепостного права, суть которого была в более широкомасштабном подходе к проблеме. Резкое освобождение крестьян он предлагал заменить постепенным, продуманным изменением всего аграрного строя. Последующие после отмены крепостного права события покажут, насколько Муравьёв был прав, но тогда за ним прочно вошло клеймо «крепостника» и государь, обвинив его в противодействии своей политике, подписал указ об отставке.

Заслуживающий уже отдыха от государственных дел, Михаил Николаевич Муравьёв, наконец, решает уединиться в своём имении.

Ему было уже 66 лет, когда вспыхнуло очередное польское восстание и перекинулось на земли шести губерний Северо-Западного края.
Для усмирения взбунтовавшихся поляков Император снова призывает М.Н. Муравьёва, и назначает его начальником Витебской и Могилёвской губерний, виленским, гродненским и минским генерал-губернатором, а также командующим войсками Виленского военного округа с полномочиями командира отдельного корпуса в военное время. На что Михаил Николаевич, забыв про обиды и возраст, рапортует Императору: «Я с удовольствием готов собою жертвовать для пользы и блага России».

Михаил Николаевич прибывает в Виленский край в 1863 году, в самый разгар бунта. Жертвами революционеров из польских католических кругов стали православные священники, белорусские крестьяне и даже те помещики, которые отказывались финансировать отряды польских повстанцев. По оценкам Муравьёва, общее число жертв среди гражданского населения было от 500 человек, а согласно энциклопедии Брокгауза и Эфрона - до двух тысяч человек; среди военных было убито 1174 российских солдат и офицеров.

В учебники истории Михаил Николаевич Муравьёв-Виленский вошёл как очень неоднозначный персонаж. Кто-то его чрезмерно восхваляет, кто-то ругает до полного неприятия, ссылаясь на данное ему прозвище «Вешатель».

Характеристика М.Н. Муравьёва, как «вешателя» закрепилась в кругах злобствующей польской шляхты и либеральной интеллигенции, пившей за успех бунта шампанское, после ряда публикаций в газете «Колокол», издававшейся в Лондоне революционным демократом Александром Герценым. «Такого художественного соответствия между зверем и его наружностью, - насмехался Герцен над внешностью Муравьёва,- мы не видали ни в статуях Бонароти, ни в бронзах Бенвенуто Челлини, ни в клетках зоологического сада».

В то же время, русский поэт Пётр Андреевич Вяземский, «переболевший» либерализмом в юные годы, в ответ на критику Муравьёва приводит анекдот:
«Зверь… Людоед… Вампир… Вешатель… Последнему прозванию послужил известный исторический анекдот. Уж не родственник ли вы Муравьеву-Апостолу, которого повесили? – спросили Михаила Николаевича. Я не из тех Муравьевых, которых вешают, а из тех, которые сами вешают! – последовал жесткий ответ».
А русский философ, писатель и литературный критик В.В. Розанов (1856-1919) писал, что «его (Муравьёва) жестокость есть чистый миф, им же выдуманный».

В чём же выражалась, якобы, жестокость Муравьёва?

После подавления восстания, из 77 тысяч повстанцев различным уголовным наказаниям (каторга, ссылка) было подвергнуто всего лишь 16% их участников, тогда как остальные были отпущены по домам. Террористы же, повинные в убийствах мирного населения, в количестве 128 человек, после тщательного разбирательства, подвергались смертной казни. 128 казнённых террористов и тысячи убитых ими мирных, - вот такая статистика.

Чтобы впредь пресечь финансирование бандитов, Михаил Николаевич обложил высокими военными налогами польских помещиков, а имения помещиков, активно помогавших восставшим, отбирались в пользу государства. Правда, бывало, что и сжигались те поместья, в которых при соучастии их владельцев с польскими повстанцами, были предательски вырезаны безоружные русские батраки.

В ответ на обвинения в жестокости, генерал Муравьёв отвечал: «Никакие строгие, но справедливые меры не страшны для народа; они гибельны для законопреступников, но приятны массе людей, сохранивших добрые правила и желающих блага общего».

*

Восстановление жизни на Северо-Западе России после успешного подавления восстания, Муравьев начал проводить по своей программе ещё 30-х годов. Чиновники-поляки были лишены своих постов, массово привлекались для службы люди из Великороссии, широкий доступ к должностям впервые получило местное православное население.
Причём, проводя политику русификации края, Муравьев не забывал и о сохранении своеобразия местных белорусских традиций и говора.
Главную опору М.Н. Муравьёв видел в крестьянах, независимых от влияния помещиков. Был издан указ «Об экономической независимости крестьян и юридическом равноправии их с помещиками».
Польские помещики стали облагаться 10-процентным сбором в пользу казны от всех получаемых ими доходов. А батраки начали наделяться землёй, конфискованной у участвовавших в выступлениях помещиков. Вскоре земли, принадлежащие помещикам православным, увеличились вдвое, а наделы белорусских крестьян увеличились на четверть, причём их подати стали на 64,5 % ниже по сравнению с остальными российскими крестьянами.
От местной администрации Муравьёв требовал разъяснять крестьянам их права, охранять крестьянское самоуправление от произвола, а от мировых посредников справедливой защиты крестьянских прав и личности.
Таким образом, Муравьев закладывал основу крепкого класса зажиточного белорусского крестьянства, способного противостоять в будущем польскому экономическому господству.

Работал Муравьев по 18 часов в сутки.
При нём в Северо-Западном крае было открыто 389 народных училищ и обучение в них стало массовым. Активно издавались и распространялись книги и брошюры по истории и культуре России.
По распоряжению государственных имуществ Михаила Николаевича Муравьёва (ещё на посту министра) было начато государственное финансирование строительства православных храмов в Северо-Западном крае. А став губернатором, он лично контролировал восстановление 56 старых, и строительство 36 новых храмов.
Государь, посетив уже умиротворенный Северо-Западный край, был настолько восхищён деятельностью Михаила Николаевича Муравьёва, что во время смотра войск, отдал генералу честь!

Однако, «Русская народно-государственная система управления Западной Русью и Литвой» М.Н. Муравьёва просуществовала лишь 5 лет.

Как ни странно, долгожданный Манифест по освобождению крестьян Александром II положил начало эпохе революционного террора, при помощи которого левые политические партии и движения стремились к осуществлению социальной революции в Российской империи. Первым её сигналом стал выстрел 4 (16) апреля 1866 года в Александра II членом революционного Ишутинского кружка Дмитрием Каракозовым. Да, именно того самого кружка Н.А. Ишутина, который начинал свою деятельность в 1863 году на арбатской квартире семьи сына Екатерины Гавриловны Левашовой-Валерия.
Председателем Верховной комиссии по делу о покушении на царя Дмитрием Каракозовым был назначен генерал М. Н. Муравьёв. Но до казни этого террориста граф не дожил. Он скончался 12 октября 1866 года. Александр Второй провожал гроб с телом Михаила Николаевича Муравьёва - Виленского лично до самой могилы. А известный поэт и идеолог славянофильства Фёдор Иванович Тютчев откликнулся на смерть генерала эпитафией:

На гробовой его покров
Мы, вместо всех венков, кладём слова простые:
Не много было б у него врагов,
;Когда бы не твои, Россия.

В 1891 году после Высочайшего одобрения, начался сбор средств на установку памятника графу Михаилу Николаевичу Муравьёву. Проект разрабатывали местные художники — академик И. П. Трутнев и В. В. Грязнов, моделью памятника послужила ранняя скульптура М. А. Чижова, изображающая Муравьева в полный рост.
Местом для памятника стала Дворцовая площадь в г. Вильно (впоследствии Муравьёвская) перед генерал-губернаторским дворцом. Торжественное открытие и освящение памятника состоялось 8 ноября 1898 года.
Но долго простоять памятнику было не суждено. Уже в 1915 году, когда в ходе Первой мировой войны город Вильно (Вильнюс) был взят немецкими войсками, памятник был снесён.

И вот, в 2023 году в Балтийском университете состоялась международная конференция российских и белорусских учёных по восстановлению исторической памяти об этом выдающимся человеке: «М.Н. Муравьёв-Виленский: портрет в контексте эпохи». А в октябре того же года в Калининграде был вновь воздвигнут памятник графу Михаилу Николаевичу Муравьёву-Виленскому. Точную копию несохранившегося памятника 1898 года государственного, военного и общественного деятеля, усмирителя польского восстания и созидателю Северо-Западного края, теперь можно увидеть здесь, в сквере, рядом с Инженерно-техническим институтом БФУ имени И. Канта.

*

Примечание:

(1)Село Покровское на высоком берегу р. Озерны— старинная вотчина князей Шереметевых. Усадьба была основана в начале XVII века Василием Петровичем Шереметевым. Покровская церковь, где венчались Муравьёвы, была заложена в честь победы русского оружия в войне 1812 года, освящена в 1818 году. Она же служила усыпальницей Шереметевых.
В конце XIX — начале XX веков недалеко от церкви была построена кирпичная земская больница-богадельня, разбит усадебный парк с прудами и партером. Сейчас на территории усадьбы Покровское- Шереметьево больничный комплекс.