Последнее письмо

«Есть бездна бытия, непостижимая для человека…»
                (с просторов интернета)   
 

 Наталья проснулась от тревожного сна, который безуспешно пыталась вспомнить. Сон был в серых тонах, какие-то черные тени, их хаотичное движение. Чьи тени, каков сюжет сна, и кто она сама в этом сюжете – всю эту информацию память закрыла от неё.
   Сегодня запланировано куда-то идти. Она усиленно вспоминала, куда она должна сходить, и, не вспомнив, заглянула в свой блокнот. Последняя запись в напоминалке гласила: «В 13.00 – приём у психиатра».

   Полгода назад Наталья почувствовала проблемы с памятью. Она не могла сконцентрироваться, вспомнить нужное слово, забывала имена.
   - Не переживай, - утешала подруга Наталью, - старость наступает, смирись. Мы все можем долго вспоминать какое-то слово.
   - Ну, старость ещё не скоро, - возражала ей другая, - в нашем возрасте оперативная память переполнена. Мы столько всякой информации за свою жизнь накопили, которая спрессовалась в мозгах, что не сразу выудишь оттуда нужное слово. Вот когда забудешь своё имя, тогда и бей тревогу.
   - А не поздно будет? Вы уж контролируйте меня на всякий случай, – шутила Наталья.
Их доводы на какое-то время успокоили её. Но однажды она заблудилась во дворе, в котором прожила всю сознательную жизнь. Это был набат! Не теряя времени, Наталья записалась к психиатру.
   - Умеренное снижение когнитивных способностей, третья стадия необратимых процессов в деменции, - после череды диагностических процедур вынес приговор доктор психиатрической клиники Валерий Леонидович.
   - Что же мне делать? – растеряно спросила Наталья.
   - Жить полной жизнью ни в чём себе не отказывая, пока ещё можете, - Валерий Леонидович был безжалостен в выражениях. Он считал, что все попытки утешить, скрывая приближающуюся трагедию, означают дать пустые надежды. Путь до стадии принятия неизбежного и смирения должен быть максимально коротким для того, чтобы оставшееся драгоценное время было потрачено не впустую. Доктор честно рассказал все последствия диагноза, перечислил стадии болезни, выписал рецепт на препараты, которые хоть как-то, хоть на время задержат её сознание перед исчезновением в небытие.
   - Сколько времени осталось до полной потери памяти?
   - Я не знаю. У всех происходит по-разному, надо наблюдать, - ответил Валерий Леонидович, помолчав добавил, - пишите, каждый день пишите письма своим родным, которые они будут читать, когда не смогут с Вами говорить. К тому-же, это может замедлить развитие болезни.
   - Что будет происходить со мной после?
   - Сломанный компьютер – он не принимает и не выдает никакой информации и абсолютно бесполезен. Остается только вытирать с него пыль или утилизировать. С Вами мы не можем так поступить, будем сдувать с Вас пылинки, как бы долго это не продлилось. Что Вы будете чувствовать? Ни один пациент с таким диагнозом не может рассказать об этом, поэтому никто этого не знает. А очень бы хотелось знать, где блуждает человек, потерявший память.


   Наталья стала писать. Она понимала, что времени у неё осталось мало, а так много хотелось сказать на прощание дорогим ей людям – дочери, внучке. Мужа Наталья похоронила пять лет назад. И теперь, когда её покидает память, она тоже скоро умрёт для них. Только на время останется её живая, но бесполезная плоть.
   «Мои дорогие, милые Марина, Юля и Степан! – писала она, -  Я покидаю вас. Я не знаю, куда уйду, но я уже в пути. Пройдет немного времени, не знаю сколько, и я перестану вас узнавать, вы не сможете со мной общаться – так случилось, что…».
Она писала каждый день. В своих письмах она вспоминала, как первый раз взяла на руки дочь, как стояла под окнами роддома, где впервые увидела внучку. Она описывала маленькие забавные случаи, значимые события, связанные с ними – первое слово, первые шаги, школа, институт, свадьба. Удивительно, что эти моменты она помнила, как будто это произошло совсем недавно. «Может диагноз ошибочный, если я так чётко помню прошлые события?» - утешала она себя. Но болезнь была неумолима и стремительно прогрессировала. Моменты ясного ума ещё присутствовали, но становились короче, всё чаще было сложно сформулировать обороты речи, подобрать слова. Она физически чувствовала, как нейроны хаотично и суетливо скачут по участкам головного мозга в поисках нужного слова, но везде натыкаются на амбарные замки – слово не находилось.
   
    - Вы предупредили родственников? – спросил Валерий Леонидович, когда Наталья в очередной раз пришла на приём, - Вам пора решать, кто рядом с Вами будет находиться дальше – родственники, сиделка или нянечки в клинике. Больше Вам нельзя оставаться одной – это опасно и для Вас, и для окружающих.
«Я опасна для окружающих. Господи, забери меня сразу!» - мысленно взмолилась Наталья. Никто из близкого окружения ещё не знал про её диагноз. Она отгородилась от любого общения, а когда раз в неделю звонила Марина, Наталья старалась сократить время разговора до минимума, отвечая на вопросы односложными «да/нет». Ей не хотелось тревожить дочь раньше времени - у неё семья, дочь - подросток, требующая повышенного внимания, ответственная работа. Она старалась отдалить то время, когда Марина и её семья будут вынуждены окунуться в эту драму. 
   - Нет, не предупредила, - ответила доктору Наталья, - я оттягиваю этот момент, чтобы не беспокоить их, помочь мне они всё равно не могут. И я принимаю предложение относительно Вашей клиники. Вы расскажете им, когда я навсегда распрощаюсь со своим сознанием?
   - Зря Вы решаете за них и лишаете последней возможности пообщаться с Вами. Клинику одобряю, здесь будет постоянное наблюдение за течением болезни и хороший уход. Мы подготовим Вам комнату и через неделю ждём Вас.
   
 
  «Простите меня за то, что скрывала от вас своё состояние и свой диагноз. Так правильно… В остатках памяти… ваши лица… Не понимаю… не могу вспомнить… прощайте» - последнее письмо было написано корявым неровным почерком. Спутанное сознание уже не давало возможности выразить мысль. Мозг стремительно заполнялся амбарными замками и однажды окончательно закрыл доступ к памяти, где хранилась вся её прежняя жизнь.
   Как и предсказал доктор, Наталья превратилась в бесполезный предмет интерьера. Она сидела без движения в кресле, куда её сажали по утрам нянечки. Те же нянечки выводили её гулять, кормили, мыли, делали массаж, укладывали спать. Ей давали какие-то лекарства, делали уколы, подключали к каким-то аппаратам с мониторами. Она равнодушно принимала все манипуляции, обеспечивающие функциональную деятельность организма, не сопротивлялась, безразлично взирая на происходящее вокруг неё. К ней часто приходила дочь, Марина, что-то говорила ей, пыталась накормить её чем-нибудь вкусным, причёсывала, кутала ноги. И плакала. Плакала, когда безжизненный взгляд матери, устремленный в никуда, не видел присутствия дочери, когда рассказывала об успехах внучки и не видела никакой реакции, когда, уходя, обнимала её и не получала привычной маминой теплоты. И только изредка подобие улыбки мелькала на её безжизненном лице.
   - Где ты, мама? – прижимаясь щекой к её ладоням, спрашивала Марина и не получала ответа и только один раз почувствовала, как мама, едва уловимым движением, сжала её лицо.

 
 Так прошёл год. Однажды утром медсестра, зашедшая в палату с утренними лекарствами, обнаружила Наталью, стоящую у окна. Она обернулась на звук открывшейся двери и улыбнулась.
  - Доброе утро, - тихо поприветствовала Наталья ошеломленную медсестру.
  - Как? Вы можете говорить? Вы самостоятельно встали?
  - Я сегодня видела сон, - слабым голосом промолвила Наталья, оставив её вопросы без ответа, - очень красивый сон. Представляете, я даже помню детали этого сна. Я потом расскажу его. Не могли бы дать мне воды?
   - Да, конечно, - от волнения руки медсестры дрожали, она разлила воду на тумбочку, пока наливала её в стакан из графина, - Вам нужно ещё выпить лекарства.
   - В этом нет необходимости, в моём случае они бесполезны, - Наталья сделала пару глотков и медленно направилась к выходу со словами, - я хочу выйти на улицу подышать воздухом.
   - Подождите, сейчас придёт нянечка, она погуляет с Вами, - попыталась остановить её медсестра.
   - Не тревожьтесь. Я в состоянии самостоятельно выйти на улицу. Я ненадолго.
Медсестра побежала к доктору, чтобы сообщить о свершившемся чуде, попутно отправив первую попавшуюся под руку нянечку присмотреть за ожившей пациенткой.
   - Такое бывает, - тихо произнёс доктор после минутного молчания. Он не казался удивлённым, скорее удрученным, - такое бывает, - повторил он. Затем поднялся с кресла, походил по кабинету и обратился к медсестре:
   - Вызывайте родственников. И пусть не откладывают визит, - помолчав, добавил, - она уходит.
   - Как уходит? Куда? – изумилась медсестра, - умирает?! Но она же…
   - При этом диагнозе в редких случаях разум и память перед смертью возвращаются, - перебил её доктор, - отмените все препараты и процедуры и окажите ей повышенное внимание. Перед Вечностью душа должна предстать в хорошем настроении.
   Дочь приехала незамедлительно и, прежде чем увидеть мать в полном здравии, как описала ситуацию позвонившая ей медсестра, решила поговорить с врачом. Она должна была знать, как вести себя с мамой, что говорить – лишь бы не спугнуть неуместным словом или неосторожным движением наметившийся прогресс в её состоянии. Лишь бы не спугнуть случившееся чудо!
   - Нет никаких чудес, - спустил Марину с небес Валерий Леонидович, - это редкий случай, когда память возвращается на время. Она возвращается перед окончательным уходом. Ей осталось не больше недели. Будет хорошо, если это время Вы будете рядом. Не надо плакать при ней и говорить что-то, что могло бы её расстроить. Смейтесь, говорите обо всём, что она пропустила хорошего в Вашей жизни за этот год, погуляйте с ней неподалёку. Последние дни она должна провести легко и радостно.
   - Я могу её забрать домой? – Марина не верила, что мама вернулась, чтобы уйти навсегда.
   - Не рекомендую. Случай всё же неординарный и никто не знает, что может произойти. В любой момент может понадобиться медицинская помощь. И простите за цинизм – я бы хотел понаблюдать все процессы, происходящие с ней в эти дни, в научных целях. Но я с пониманием приму любое Ваше решение.

 
 Наталья знала, что сейчас войдет Марина. Сегодня утром она проснулась с полным осознанием окружающего её мира. Её доныне опустошённый мозг внезапно наполнился воспоминаниями. Она всё знала про себя – кто она, что делает в больничной палате и почему к ней вернулась память. Она ждала дочь спокойно, без волнения. Вот сейчас Марина войдёт и будет плакать. Надо найти слова, чтобы она перестала плакать, слёзы ни к чему – ведь всё так чудесно!
Марина не плакала. Она изо всех сил сдерживала слёзы и делала вид, что не было этого года, когда она была вынуждена смириться с маминым забвением. Она просто пришла проведать маму, которая ненадолго попала в больницу. На предложение поехать домой Наталья отказалась:
- Мне нужно побыть здесь, - ответила она. 
Позже подошёл Семён, глава семьи, с внучкой Юлей. Они были возбужденно-радостные, Юля рассказывала новости, случившиеся с ней за последнее время. Никто не произносил слова «болезнь», «деменция», «память». И только Юля, уже уходя, прижалась к бабушке и прошептала ей на ухо:
   - Я скучала.
Наталья погладила внучку по голове и поцеловала в щёчку.
   - Я тоже, - так же на ушко шёпотом ответила она.

   Они приходили каждый день. С утра и до вечера они были рядом то вместе, то попеременно, не оставляя её одну в течение дня. Вечером снова уходили. На четвёртый день, провожая Марину, Наталья попросила прийти завтра вечером.
   - Днём я буду занята, - сказала она, чем озадачила дочь.
Утром пятого дня Наталья попросила сестру, вошедшую померить температуру и давление, принести ей бумагу, конверт и ручку. Весь день она сосредоточенно писала, не отвлекаясь на еду, прогулки и медицинские процедуры. Исписанные листочки она положила в конверт, написала на нём «доктору Корнееву В.Л.», затем нажала кнопку вызова персонала и протянула конверт вошедшей медсестре.
   - Передайте это письмо Валерию Леонидовичу.

   Доктор уже стоял одетый в своём кабинете, когда зашла медсестра и протянула ему конверт.
   - Володина просила передать Вам. Целый день писала.
Валерий Леонидович поспешно вскрыл конверт и, не раздеваясь, стал читать: 
 «Дорогой доктор, любезный Валерий Леонидович!
Создатель (Всевышний, Творец, Господь - не знаю, как верно определить имя Вселенского разума, к которому я прикоснулась в дни своего беспамятства), подарил мне короткий миг сознательного существования в материальном мире перед окончательным уходом в Вечность. Я не знаю в чём замысел такого подарка, но смею предположить, что замысел есть.
    Однажды Вы сказали, что очень хотели бы знать, где блуждает человек, потерявший память. «Блуждает» - очень верное слово. Когда память ушла, я заблудилась между мирами.
   Моя прежняя жизнь закончилась и началась другая. Я разделилась и попеременно пребывала в двух мирах. Моё физическое тело осталось в той реальности, откуда сбежало моё сознание. Сложно передать ощущения, когда происходит такое раздвоение. Тело и сознание жили отдельно друг от друга, но были связанны канатом, похожим на длинную струю дыма, который держал сознание, словно собаку на цепи. Канат позволял сознанию наблюдать за тем, что происходит с телом. Моё пребывание в физическом мире было похоже на погружение в желе. Любые движения напоминали плавание в плотной и вязкой жидкости. Я осознавала тепло, когда близкие мне люди находились рядом, я слышала отдалённые звуки, когда они что-то говорили, но слова были неразличимы. Мои глаза видели затуманенное пространство и смутные очертания предметов, находящихся перед мной. Все пять чувств были расплывчатыми, едва уловимыми, но они были. Иногда опустошённый мозг посылал телу слабые импульсы и тогда пространство вокруг меня становилось менее плотным, и я могла делать слабые движения и более чётко видеть. Такой была моя жизнь в физическом мире и длилась до того момента, пока я не оставалась одна.
   Когда меня никто и ничто не беспокоило, я своим сознанием и невесомой проекцией своего тела возвращалась в другой мир. Именно возвращалась, потому что он стал основным местом моего пребывания в отличие от уже чуждого мне физического мира. В физическом мире я жила с опустошенным мозгом, но там, в другом пространстве, я помнила каждую минуту прошедшей жизни. И я была там счастлива! Я осознавала, что это только порог к Вечному, но даже этот порожек был восхитительным! Я могла парить как птица насколько позволял канат, видеть далёкие пейзажи, где долины с невероятными цветами неописуемой окраски сменялись на зелёные холмы, затем на высокие остроконечные горы со снежными шапками. И звуки! Звон множества маленьких переливчатых колокольчиков, ненавязчивых и призывных! И щебетанье невидимых птиц! Каждый раз, возвращаясь из материальной реальности, я наблюдала разные пейзажи, не менее прекрасные, чем прежде. Там, в тонком мире, меня не покидало ощущение радости в ожидании чего-то неведомого и притягательного, которое непременно вот-вот должно случится – как весной или как в детстве, когда чего-то ждёшь и бабочки летают внутри тела от предчувствия какого-то долгожданного счастливого события.
   Одновременно моё сознание притягивало большое облако света, которое находилось вдалеке. Свет распространял из своего центра умиротворение, радость и совсем непередаваемые ощущения, которые не описать земными словами. Я знала, что там, в центре этого света, находится другой мир – свободный от необходимости возвращаться в бессмысленное существование. Он притягивал меня своим невероятным сиянием, но канат ограничивал мои движения в пространстве и не давал окунуться в эту манящую сияющую бездну. Я всё время была вынуждена возвращаться в свой ненавистный кожаный скафандр. Но я знала, что однажды этот свет поглотит меня, окутав бесконечной любовью.
   В какой-то момент мне показалось, что канат стал тоньше. Мои дальнейшие наблюдения подтвердили, что он действительно начал истончаться. Когда канат трансформировался в тоненькую ниточку, жизнь моего тела буквально повисла на волоске (возможно, тот, кто впервые произнес эту метафору, испытал то же, что и я). И вот однажды я проснулась в реальном мире (я уже не знаю, который мир более реальный, но пытаюсь использовать привычные для Вас термины) с полным осознанием всего происходящего и полноценной возможностью попрощаться с ним.
Эти четыре дня я находилась только в физическом мире, но видела яркие сны, отдаленно напоминающие моё пребывание в тонком мире. А может и не сны, но отсутствие тонкой нити свидетельствовало о том, что я просто сплю.
   Вы можете всё написанное выше оценить, как бред воспаленного мозга, галлюцинации. Но, возможно, ситуация, которую я опишу, уверит Вас в правдивости моего описания жизни в деменции. Однажды, когда плотность пространства вокруг меня снизилась, дочь вывезла меня на прогулку. Был тёплый летний день, я чувствовала дуновение ветра, видела, как он разметал облака по небу в причудливые узоры, чувствовала прикосновения дочери. Она прижимала мои ладони к своим щекам и говорила сквозь слезы:
   - Где ты, мама? 
У меня хватило сил изобразить подобие улыбки, шевельнуть пальцами и слегка прижать её лицо руками. В этот момент мимо проходили Вы, уткнувшись в блокнот ярко-синего цвета (у Вас ведь есть такой?), и, не заметив коляску, в которой я сидела, слегка задели её. Увидев Вас, Марина вскочила и возбужденно стала рассказывать о только что полученных ощущениях. Выслушав её, Вы взяли мою руку, приподняли слегка и опустили её. Рука безжизненно упала на колени. Вы сели рядом с Мариной на скамейку и записали в блокнот слова «Реакция мышц на внешнее воздействие?». Не знаю, как я это увидела или почувствовала, но я откуда-то знаю, что Вы записали именно эти слова. Загляните в свой блокнот – есть ли там такая запись? Затем Вы стали что-то говорить Марине, но пространство вокруг начало уплотняться, и я вновь выпала из реальности.
   Я написала Вам это письмо, полагая, что информация, изложенная в нём, будет полезна в Ваших научных исследованиях, и, возможно, мои ощущения и наблюдения в состоянии деменции хоть на шаг продвинут то время, когда диагноз, который Вы однажды мне поставили, не будет приговором. И тогда, когда болезнь, станет открытой книгой для медицины и будет известно всё о психическом состоянии больного, находящегося в блуждании между мирами, перед обществом встанет нравственный вопрос – не лучше ли оборвать канат, удерживающий в плену, и продлевать бессмысленное существование? Я не знаю, как глобально решится этот вопрос, но считаю, - всё, что предназначено, должно быть пройдено.
   Скоро ниточка оборвётся. И я рада, что мне дана возможность ещё раз сознательно прикоснуться к этому миру. Всё же он тоже прекрасен!
Добрый, чуткий доктор, я желаю Вам успехов и открытий в Ваших научных изысканиях. Я буду следить за Вашими успехами из того мира))).
Прощайте.
Ваша, теперь уже бывшая, пациентка - Володина Наталья Викторовна».
Валерий Леонидович разделся, быстро натянул халат и поспешил в палату Натальи.
   
   Наталья, дождавшись, когда медсестра уйдет, ослабленная и уставшая, приготовилась к важному событию. Она знала, что ниточка сейчас оборвётся, и с волнением и трепетом ждала этого момента. Она почувствовала, как неведомая и мощная энергия захватила всё тело.  Поднимаясь откуда-то из пальцев ног, волна этой энергии, словно теплый морской прибой, прокатилась через ноги, живот, грудь, голову, распространяя по всему телу негу, какую Наталья никогда не испытывала. Пройдя свой путь, энергия вытолкнула её через темя, освободив от телесного плена и необходимости жить в этом раздвоенном мире. Тело вздрогнуло в коротких судорогах, подарив на прощание восхитительные ощущения, и обмякло. Монитор запикал, заверещал, изображая прыгающую синусоиду, затем из синусоиды вытянулась прямая ровная линия, сопровождаемая однотонным звуком, словно прощальным гудком уходящему в море кораблю.