Как тебя зовут?

Когда тебе всего пять лет, а в доме все заняты и готовятся к Рождеству – то никто не обращает на тебя внимания. Лиззи с утра переделала уйму дел – позавтракала, погуляла во дворе, поиграла с куклой, а день все тянулся и тянулся. Она уже подумывала снова выйти во двор, но налетел холодный ветер и пригнал тяжелые снежные тучи. В доме потемнело, а Лиззи сделалось вдруг так скучно, как никогда ещё не было. 

В гостиной папа с Джеком наряжали елку. На столе стояла коробка со старинными стеклянные шарами, такими тонкими, что казалось, их можно разбить одним неосторожным взглядом. А рядом громоздились современные небьющиеся украшения. Змеились бусы, и манили леденцовые разноцветные гирлянды.

- Тебе сюда нельзя, - строго сказал Джек.

- Почему? – удивилась Лиззи.

- Потому что ты еще маленькая и тебе опасно доверять хрупкие вещи. И вообще… ты не должна видеть елку раньше времени, потому что тогда не получится сюрприз.

Лиззи обиделась:

- Ты, что ли, взрослый? – спросила она.

Тут в разговор включился папа, и ему Лиззи никогда не перечила.

- Иди к маме, дорогая, - сказал он и дал ей зеленый леденец из гирлянды. – Вот тебе конфета.

Лиззи вздохнула и положила леденец в кармашек домашнего платья.


В кухне мама и Челси готовили праздничный ужин. Обе казались раздраженными и уставшими. На щеках Челси разливался яркий румянец, потому что она постоянно заглядывала в духовку, чтобы проверить как пропеклись коржи для торта. Мама сбивала какой-то сложный разноцветный крем и поминутно заглядывала в телефон. Крем раскладывала по прозрачным мисочкам. Перед ней уже стояли две – с желтой и голубой массой. «Желтый – это, наверное, лимонный, - подумала Лиззи. - А вот голубой из чего? Неужели из незабудок?»

- Маам! – протянула Лиззи.

Мама рассеянно взглянула на нее, продолжая одной рукой мешать крем, а второй держа телефон:

- Что, Лиззи? – спросила она. – Ты чего-то хочешь?

- Мам, - повторила Лиззи настойчивее. – Что ты смотришь в телефоне?

- Не мешай, - ответила мама. – Я пытаюсь сготовить то, чего никогда раньше не делала. Вот и сверяюсь с рецептом. Если бы ты умела читать, то прочитала бы мне его вслух.

- Челси прочитает, - буркнула Лиззи.

- Ты не видишь, что она занята? – укоризненно сказала мама. – Ей еще салаты резать. Иди к себе, позанимайся немного. Выучи несколько букв. Займись хоть чем-то.

- Чем? – выкрикнула Лиззи, и собственный голос показался ей очень неприятным, каким-то сварливым.

- Если ты будешь себя хорошо вести и не мешать никому, то я разрешу тебе посидеть с нами до полночи и распаковать подарки, - пообещала мама.

Это было заманчиво. Обычно Лиззи укладывали спать в девять, а подарки она получала лишь наутро. Поэтому она решила не продолжать разговор, а тихонько вышла, опасаясь, что мать передумает.

Лестница наверх освещалась лишь тусклым светом бра в виде прозрачного тюльпана, и тень, отбрасываемая Лиззи казалась огромной и уродливой. Девочка на мгновение остановилась и сказала собственной тени:

- Не буду я учить их глупые буквы. Пусть сами…

Она даже не договорила, что они, а именно, мама, папа и брат с сестрой, будут делать сами. Ведь все они уже умели читать.


Ближе к ночи приехал кузен Чарльз. И хотя Лиззи называла его «братик Чарли», но он был уже совсем взрослым женатым человеком. Его жена, молодая женщина по имени Тэсси, потрепала подбежавшую Лиззи неловким движением и сказала высоким ненатуральным голосом, каким обычно разговаривают с детьми и животными:

- Какая ты взрослая!

Своих детей у нее пока еще не было.

Потом все начали обмениваться приветствиями и рассаживаться за длинным праздничным столом, заставленным едой и украшенным горящими свечами в старинных бронзовых подсвечниках. Стол выглядел точно так же, как и в прошлом году, и в позапрошлом. Да и, наверное, он выглядел точно так же, когда мама была еще совсем девочкой. Но Лиззи видела его впервые, и какое-то время была занята тем, что рассматривала тонкие бокалы, украшенные золотой полоской, которые вынимались из шкафа только раз в год – на Рождество. Она даже подумала, что сроду не видела ничего красивее такого тонкого прозрачного стекла, отражающего огоньки свечей.
Взрослые разговаривали между собой, и Челси принимала участие в общем разговоре, и даже Джек иногда вставлял пару слов. И только Лиззи нечего было сказать, потому что она не очень-то и понимала суть разговора, и не прислушивалась к нему. Ее больше интересовали разноцветные коробки. Причем некоторые были сложены под елкой, а другие просто громоздились кучей у стены. Конечно, в них были подарки.
Лиззи и не заметила, как задремала на своем стуле, и проснулась лишь когда заиграла рождественская песенка и все начали поздравлять друг друга громкими праздничными голосами. Казалось, что взрослые немного преувеличивают свою радость по поводу наступившего Рождества.

Наконец, мама решила, что пора уделить внимание и младшей дочери:

- Давай откроем подарки, - сказала она Лиззи, чем моментально вывела ее из полусонного состояния.

И мама начала передавать Лиззи красиво упакованные коробки и свертки. Лиззи срывала обертку и вынимала подарок. И всякий раз слышала аханье и другие выражения восхищения. От папы – туфельки, от мамы - платье, от Джека – снежный шар, от Челси – кукла. И от «братика Чарли» - домик-ночник с лампочкой внутри. Наконец у мамы в руках оказался самый большой сверток, завернутый в самую пеструю бумагу.

- А это от кого? – спросила мама. – Кто принес это? Здесь нет карточки.

Но никто из присутствующих не признавался. Все делали удивленные глаза и уверяли, что не знают. Это было странно.

- Наверное, Санта занес, пока мы тут праздновали, - попытался сострить Джек.

- Не смешно! - отрезала мама. – Значит это был ты?

Джек сделал страшные глаза и покачал головой:

- Понятия не имею.

Лиззи, тем временем, разорвала пакет и вытащила из него розовую пушистую кошку.
Она была очень красива, эта кошка, но все в ней казалось чрезмерным. Слишком яркая розовая шерсть, слишком сверкающие золотистые глаза, слишком яркий ошейник расшитый серебряными пайетками. В лапе кошка сжимала большое пластиковое сердце. Лиззи была в восторге:

- Санта принес мне кошку! – воскликнула она. – И я назову ее Пинки!


Под утро Лиззи увидела странный сон. Вначале она почувствовала какое-то шевеление рядом с собой, а потом заметила, что кошка, которую она всю ночь обнимала – ожила и теперь смотрит на нее сверкающими золотыми глазами.

- Пинки, - прошептала Лиззи и попыталась ее погладить по голове. Но кошка отпрянула, словно не желала от нее никаких ласк.

- Ты неправильно себя ведешь, - обиженно сказала Лиззи. – Ты моя игрушка и должна со мной играть.

Но кошка фыркнула:

- Какая же я твоя игрушка, если ты не знаешь даже моего настоящего имени?

- Я назвала тебя Пинки! А имена обычно дают хозяева. Игрушки никогда не называют себя сами.

- Ты чувствовала, что взрослые вроде видят и слышат тебя, но словно бы не с тобой, а в своих мыслях? – ехидно спросила кошка. – Они всегда так ведут себя с детьми. Охватывают непомерной заботой так, что трудно дышать. Но при этом не видят и не слышат тебя.
 
– Они просто взрослые, и у них много дел. Но зато у меня есть кот Томми и подружка Юка. Уж они-то всегда слышат все, что я им говорю. А теперь есть ты.

- Нетушки, - ответила кошка, - пока ты не назовешь меня моим настоящим именем – меня у тебя нет. И кота Томми с подружкой Юкой, у тебя теперь тоже не будет.


Проснувшись Лиззи не обнаружила игрушку на кровати. Они подумала, что случайно столкнула кошку во сне на пол. Но и на полу ее тоже не было. Девочка оглядела комнату и, наконец, обнаружила капризную игрушку высоко на шкафу, в котором висели ее платья. Это был очень высокий шкаф, поэтому Лиззи подтащила к нему деревянный стульчик и влезла на него. Но, все равно, не могла дотянуться. Сделала неловкое движение и вдруг упала – у стула подломилась ножка, а Лиззи ушибла ногу. Кошка же смотрела на нее сверху молчаливо и немного насмешливо.

В комнату вошел кот Томми – он всегда приходил по утрам, чтобы поздороваться и получить свою порцию ласки. Но в этот раз все было по-другому. Томми остановился у порога комнаты и принюхался. Его серый хвост нервно дергался из стороны в сторону.

- Томми, иди сюда, - позвала кота Лиззи. – Поглажу.

Но кот вздыбил шерсть, недовольно заурчал и убежал куда-то.

- Ну и не надо, - обиженно сказала Лиззи в пустоту. – Тогда я пойду к Юке.
Лиззи натянула теплые сапожки, куртку, и вышла, никем не замеченная. Потому что все взрослые еще спали.


Юка жила совсем рядом в соседнем доме. Лиззи прошла по дорожке и постучала в дверь, до звонка она не дотягивалась.

Дверь открыла совершенно незнакомая женщина – не похожая ни на Юку, ни на ее маму. Она озадаченно посмотрела на маленькую девочку в расстегнутой куртке, стоящую возле порога.

- Кто ты, малышка? – спросила женщина удивленно.

- Я Лиззи. Можно мне поиграть с Юкой?

- У нас нет никого с таким именем, - снова удивилась женщина. – Кто это Юка?

- Она такая же, как и я – маленькая девочка, - ответила Лиззи. Мы с ней дружим. Только у нее черные волосы и коричневые глаза.

- Ты ошиблась, деточка. Беги домой, пока не замерзла.

И Лиззи пошла домой – одинокая и печальная. Она помнила свой сон, но никак не могла поверить в то, что такое бывает.

Однако до дома не дошла. Она вдруг подумала, что имя кошки может знать продавец игрушек, чей магазин находится в самом конце улицы. Ей, конечно, не разрешали уходить так далеко от дома, но что, если вся семья тоже забыла о существовании Лиззи, и сейчас все они спокойно завтракают и даже не заметили ее отсутствия?

- Надо все исправить, - сказала себе Лиззи. – Иначе меня и в дом не впустят, скажут, что не знают такую и в глаза не видели.

Это была страшная мысль и она не оставляла выбора. Поэтому девочка повернула обратно и направилась к магазину игрушек.


Когда она с опаской переступила порог магазина, то заметила, что он почти пуст. Ведь это было рождественское утро. Удивительно, что магазин вообще открыли. Но факт, он был открыт, словно Лиззи здесь ждали. Ведь в Рождество случаются разные чудеса. В большом зале уходили вдаль ряды стеллажей, уставленные и увешанные игрушками. В отделе машинок какой-то малыш выбирал себе пластмассовый грузовик из сотни точно таких же разноцветных грузовиков, кучей наваленных в корзине. Он смеялся и поминутно обращался к, стоящей рядом матери, требуя совета. Лиззи быстро прошла мимо – ее не интересовали игрушки для мальчиков.
На полке со снежными шарами она увидела точно такой же шар, что подарил ей Джек. На полке с куклами встретила куклу, как две капли похожую на ту, что подарила ей Челси. Но вот розовых кошек нигде не было, как не было их и другого цвета.

- Вам помочь, барышня?

Лиззи оглянулась. Рядом с ней стоял хозяин магазина – она его знала. В это утро на его голове красовалась шапочка Санта-Клауса, и ее белая оторочка странно контрастировала с его темным лицом.

- Да, мне нужна помощь, сэр, - вежливо ответила Лиззи. – Понимаете, мне подарили кошку. Вот такого размера, - она развела руки в стороны.

- О! – удивился хозяин, — это, должно быть, очень большая кошка.

- Да, большая и розовая.

- Даже розовая? – вновь удивился мужчина и Лиззи вдруг поняла, что он шутит. Поэтому она сразу же перешла к делу:

- Мне очень-очень нужно узнать ее имя, - сказала она. – Потому что моя жизнь стала совсем плохой.

Хозяин магазина сочувственно покачал головой:

- Но я никогда не видел такую кошку. У нас ее просто нет. И потом, я не знаю имена всех игрушек, ведь я не знакомлюсь с ними, а только продаю.

- Что же мне делать? – прошептала Лиззи.

- Попроси маму сводить тебя на фабрику мягких игрушек – она здесь недалеко, всего одна остановка на автобусе. А пока – беги домой, скоро начнется снегопад.

Лиззи вышла из магазина, твердо решив отправиться домой. Небо было все затянуто тучами грязно серого цвета. Оно казалось таким близким, словно собиралось упасть и прикрыть собой всю землю. К тому же заметно похолодало.

Но когда девочка проходила мимо остановки, неожиданно перед ней остановился автобус и гостеприимно распахнул двери. Вкрадчивый голос сказал: «Следующая остановка - фабрика мягких игрушек».

Даже не успев подумать, Лиззи залезла в автобус и двери тут же закрылись с мягким шипением. Автобус тронулся с места. Внутри было полутемно и пусто. Ни один человек никуда не собрался ехать в праздник. Все, наверное, сидели по домам. Лиззи вдруг вспомнила, что у нее нет денег, а ведь за проезд нужно платить. Она поискала глазами терминал, но его нигде не было. Не было также и стародавней кассы, какую мама показывала ей в книжке. Касса была смешная и из нее можно было выкрутить бумажный билетик. Тогда девочка решила предупредить водителя автобуса, что ей нечем заплатить, но кабина была спрятана за темным стеклом, скрывающим все, что находилось за ним.

Автобус катил по незнакомым улицам. Лиззи внимательно смотрела в окно, но, как ни старалась, так и не смогла узнать хоть что-то – хоть магазин, хоть дом. Все было чужим.  Лиззи стало не по себе. И как она не говорила себе, что одна автобусная остановка ничего не значит, но ей становилось все тревожнее. А когда автобус нырнул в тоннель под мостом и вокруг потемнело, Лиззи совсем испугалась. Ей даже показалось, что в слабом свете ламп внутри тоннеля она видит розовую кошку, которая большими прыжками движется рядом с автобусом прямо напротив ее окна.
Наконец автобус вынырнул из тоннеля и остановился. Тот же голос объявил: «Фабрика мягких игрушек. Конечная».

Лиззи облегченно вздохнула и ступила на тротуар.

Фабрика напоминала пряничный домик с черепичной крышей. Лиззи казалось, что в этот день всё вокруг стало немного другим. Под тяжёлыми тучами старое кирпичное здание выглядело сказочно, хотя на самом деле это была обычная фабрика, каких много в городе. Она пряталась за низкой железной оградой, выкрашенной в голубой цвет. Калитка была открыта, к зданию вела узкая асфальтовая дорожка — прямо к дверям цеха.

Лиззи осторожно потянула на себя тяжелую дверь и увидела большую комнату, освещенную множеством ярких белых ламп. Вдоль стен тянулись столы со швейными машинами, возле которых в круглых корзинах и на самих столах грудой лежали разноцветные лоскутки. Только никого не было видно, потому что фабрика приостанавливала свою деятельность в первый день рождества, и многие работники брали выходной. Но откуда-то издалека раздавался мерный тяжелый звук, словно кто-то размеренно стучал молотком по чему-то железному.

Лиззи пошла на звук и очутилась во втором зале, через который бежала вглубь длинная черная лента. По этой ленте плыли голубые плюшевые зайцы прямо к какому-то странному механизму, расположенному в самом конце. Игрушки медленно двигались к нему, а там – механическая рука с суставом и двумя железными пальцами опускалась и вставляла глаза очередному зайцу. И всякий раз раздавался тот самый звук, который Лиззи слышала раньше.

«Робот», - догадалась Лиззи.

Головы у робота не было, а только какая-то черная коробка со светящимся экраном.

- Господин робот, - начала Лиззи, обращаясь к экрану, но в это время что-то коснулось ее плеча. Лиззи обернулась, возле нее стояла коренастая девушка в рабочем комбинезоне. Лицо у нее было сердитое.

- Ты как здесь оказалась?

- Кто ты? – так же удивленно спросила Лиззи.

- Я оператор станков, - ответила девушка с удовольствием выговаривая слова. Было видно, что она очень гордится своей профессией. И тут же добавила, - детям здесь делать нечего. Это очень опасно.

- Но я только хотела спросить…, - пробормотала Лиззи.

- О чем?

- Как зовут мою новую розовую кошку. У нее золотые глаза и серебряный ошейник.

- Я ничего не знаю про игрушки, я только станки налаживаю. Иди домой, а то здесь правда опасно.

Она чуть виновато улыбнулась и легонько подтолкнула Лиззи к выходу, и той ничего не оставалось, как покинуть фабрику, так ничего и не узнав.


Снаружи уже начинался снегопад. Пока ещё в воздухе кружились редкие снежинки, но было ясно: скоро они соберутся в плотные хлопья и укроют землю белым покрывалом.
«Мне никто не хочет помочь», - подумала Лиззи, но тут же добавила, - «…или не может». Ведь взрослые часто рассеяны и не придают значения мелочам. Особенно, если эти мелочи кажутся фантазией, не достойной внимания.

Лиззи вдруг осознала, что осталась одна в совершенно незнакомом месте. Она не знала, куда идти и где искать автобусную остановку. Та самая, на которую она приехала, исчезла — будто её никогда и не было. Лиззи хорошо помнила и скамейку, и навес, но теперь на том месте стояло только одинокое дерево, а вокруг — пустота. Снег ложился на голые ветви, будто время остановилось.

Холод пробирался под куртку, пальцы на руках и ногах уже начали неметь. Лиззи уже собралась громко заплакать — вдруг кто-нибудь услышит её и поможет. Можно было бы вернуться на фабрику и найти сердитую девушку, но дорожку к фабрике уже замело снегом, словно отрезав путь назад: всё происходящее казалось каким-то странным сном, и никак не удавалось проснуться. В ее голове крутилась странная мысль, от которой она не могла избавиться: «А если я не узнаю имя кошки — исчезнет ли она, или исчезну я? Может быть, всё, что я люблю, держится только на моей памяти, и стоит мне забыть — всё исчезнет?»

И тут она заметила человека, стоявшего у дороги. Издали он казался чёрным столбиком, занесённым снегом. Но Лиззи сразу поняла: это всё-таки человек. И девочка подумала — если он сейчас уйдёт, она, кажется, останется в этом холодном, пустом городе навсегда, где даже автобусная остановка не смогла удержаться и просто исчезла.

Лиззи не раздумывала ни секунды — она бросилась к одинокой фигуре у дороги. Сапожки с глухим шлёпаньем врезались в свежий снег, оставляя за ней цепочку чётких следов. С каждым шагом дыхание становилось всё прерывистей, холодный воздух обжигал горло, а сердце колотилось как бешеное. Казалось, она вот-вот задохнётся, но страх остаться одной был сильнее.

Когда Лиззи наконец добралась до человека, она остановилась и, тяжело дыша, подняла глаза. Перед ней стоял полицейский — на его плечах лежал белый налёт снега, а на груди поблёскивал значок. Полицейский внимательно посмотрел на Лиззи, и в его взгляде не было ни строгости, ни удивления — только спокойное внимание.
«Как же мне повезло, - подумала Лиззи, - полицейские знают все, а это значит, что я сейчас узнаю имя своей кошки и все вернется на свои места».

- Господин полицейский, - сказала она с трудом переводя дыхание. – Мне срочно нужно узнать имя своей кошки. Вы же все знаете?

Она смотрела него снизу вверх ясными глазами и молитвенно сжимала руки.

- Нет, не все, - ответил полицейский, - я не знаю имени твоей кошки. – Он почему-то заглянул в телефон и снова внимательно посмотрел на девочку. – Но зато я знаю твое имя. Ты Лиззи Пенвирн. И тебя ищет весь город.

Он крепко ухватил ее за руку и вновь посмотрел в телефон.

- Я нашел ее, - сказал он кому-то. - Мы идем в отделение.

В отделении полиции Лиззи уже ждали мама и папа. Оба были взволнованы, и, едва увидев дочь, бросились к ней, обнимая и целуя. Казалось, они совсем не сердятся — только радуются, что она нашлась, живая и здоровая.


Когда они наконец приехали домой, мама тут же усадила Лиззи на кухне, укутала её в тёплый плед и налила горячего чаю в большую кружку. Папа достал из буфета рождественские пирожные — те самые, которые Лиззи любила больше всего, с сахарной пудрой и вареньем внутри. Сначала родители только суетились вокруг неё: подливали чай, поправляли плед, уговаривали съесть ещё кусочек. Казалось, никто не собирается задавать никаких вопросов — все просто радовались, что Лиззи рядом. И Джек был рядом, и Челси. Только вот Томми нигде не было видно.
Лишь когда румянец вернулся на её щеки, а пальцы окончательно отогрелись, мама осторожно спросила:

— Лиззи, а почему ты ушла так далеко?

Лиззи помрачнела. Она вспомнила, что так и не узнала имя розовой кошки, и все было зря. Она вздохнула и принялась рассказывать родным все-все. И про свой сон, и про то, что Юка исчезла, а Томми ее больше не любит.
Мама слушала, не перебивая и не задавая лишних вопросов, а когда Лиззи выговорилась, осторожно сказала:

- Имя твоей кошки написано на том самом пластиковом сердечке, которое она сжимает в лапе. Нужно его только перевернуть.

- Откуда ты знаешь? – удивилась Лиззи. – Ты прочитала? Так назови его скорее.

Но мама покачала головой:

-Ты сама должна прочитать его. Иначе ничего не изменится.

- Да-да, - подтвердила Челси. – Каждое волшебство требует усилий.

- Но что же мне делать? - воскликнула Лиззи, и в ее голосе зазвенели слезы. – Я же не умею читать!

- Сейчас разберемся, - успокоил ее Джек. – Где твоя кошка?

- В моей комнате на шкафу, - ответила Лиззи. – Она сама туда забралась.

Джек побежал наверх и скоро появился с игрушкой в руках. И вправду, на обратной стороне сердечка было что-то написано. Лиззи насчитала целых шесть букв, потому что считать до десяти она уже умела.

А потом мама стала называть буквы, рисуя их на салфетке. А Лиззи старалась их запомнить. И когда она уже бегло называла каждую, мама предложила произнести их вместе – одну за другой. И вдруг получилось имя – Розали.

Лиззи смотрела на сердечко с именем и не могла поверить, что у неё получилось. Её сердце то замирало, то радостно подпрыгивало — теперь она знала: кошку зовут Розали, и это имя вдруг оказалось совершенно правильным, родным для ее кошки. Девочка заулыбалась, щеки разгорелись, а глаза заблестели, как и прежде, словно тяжесть упала с души.

— Мама, я смогла! — воскликнула Лиззи и крепко обняла маму за шею.
Тут в комнату вбежал Томми, и мурлыча принялся тереться головой о ножку стула, на котором сидела Лиззи. А потом раздался стук в дверь, и Челси крикнула из прихожей:

- Юка пришла! Лиззи встречай гостью.