Долгосрочный эволюционный эксперимент
В те времена, когда я был маленьким, у карт была... Как бы это лучше сказать? Ограниченная интерактивность, вот! И менять масштабирование можно было только от улицы до отдельно взятой планеты. Карты отражали мир таким, каким мы его знали, но и этого было достаточно, чтобы маленький я часами стоял на кровати и тыкал туда-сюда сенсорные кнопки, то отдаляя, то приближая самые разные части света. Меня пугало и гипнотизировало это странное чувство оторванности и невесомости, когда весь мир оказывался как бы подо мной, а я парил над ним, стоя босиком на смятом пододеяльнике. Это чувство было страхом высоты, если бы только можно было упасть в висящую на стене карту.
Получив степень бакалавра на кафедре эволюции миров, я решил продолжить обучение в магистратуре, вот тогда-то и попал в лабораторию к Деми Ургу, который только-только запускал свой легендарный долгосрочный эволюционный эксперимент. Но это сейчас все про него знают, а тогда ничего подобного мы и представить себе не могли.
Вообще изучением микровселенных занимались и до нас, но у Деми Урга был особый талант формулировать гипотезы и придумывать эксперименты. Чтобы узнать, какие существуют закономерности в развитии параллельных миров, он решил понаблюдать за несколькими такими мирами.
Как известно, в условиях квантовой неопределённости всякий момент выбора приводит к тому, что создаются два альтернативных варианта возможностей: да или нет, свет или тьма, жизнь или смерть. И именно здесь вселенная делится на две очень похожих, но всё-таки разных вселенных. Деми Ург нашёл способ отделять одну вселенную от другой и наблюдать за ними параллельно, пока не возникнут новые неопредел;нности и новые параллельные миры. Для сравнения Деми Ург решил наблюдать за сотней (для ровного счёта) вариаций одного мира.
Из первой только-только народившейся вселенной в считаные минуты появились нужные сто миров – родительские вселенные, которые Деми Ург распределил по независимым боксам. Микровселенные развиваются очень быстро – гораздо быстрее макровселенных, для изучения которых нужно не одно поколение учёных, поэтому чаще всего для подобных опытов выбирают именно малые миры. С того дня каждые сутки дежурный лаборант должен был проверять вселенные и случайным образом отсекать лишние миры, оставляя по одному на бокс. Даже в выходные и праздники кто-то обязательно должен был дежурить в лаборатории. Насколько мне известно, эксперимент замораживали всего один раз, когда лаборатория переезжала в новый корпус.
Впервые я увидел боксы, когда микровселенным было по три месяца. Они были прекрасны. Помню охватившее меня тогда знакомое чувство полёта и страх упасть с высоты. Это было больше, чем возвращение в детство. Мне кажется, в этом была вся моя жизнь. И, конечно, я тоже стал частью лаборатории и тоже отсекал вселенные и записывал в журнал изменения. И всё шло более-менее рутинно до того самого дня, когда в одном из боксов я заметил нечто странное. Структура тех миров нетипично изменилась, мутировала. Я подумал тогда, что в материалы как-то случайно попала инородная информация, и последовал инструкции, которая у нас действовала на этот случай.
Дело в том, что отсеч;нные миры сразу не уничтожались, а замораживались в специальных холодильных камерах. Хранить все образцы у нас не было возможности из-за ограниченности места, но пробы предыдущих двух дней всегда были в доступе. Таким образом я откатил тот бокс на день, и эксперимент продолжился.
Но через пару дней странность повторилась, и мы с Деми Ургом решили посмотреть внимательнее. Это и правда было любопытно, ведь именно тогда в пробирке зародилась жизнь. Мы говорили об этом потом с Деми Ургом, и я тогда, наверное, по-настоящему понял смысл нашего эксперимента: Деми Ург задавался вопросом закономерности и случайности развития миров. И в целом – нашего большого макрокосма.
Когда мы осознали, что в пробирке появилась жизнь, это нас по-настоящему воодушевило. Это уже было нечто. Забегая вперёд, скажу, что позднее жизнь возникла ещё в двадцати восьми боксах.
Вторым поворотным моментом стало появление разума, которое мы сначала тоже чуть было не приняли за ошибку, но, наученные прошлым опытом, присмотрелись внимательнее.
Когда моя магистерская программа подходила к концу, у нас в боксах было двадцать восемь микровселенных, населённых живыми существами разной степени сложности и разной физиологии, и одна из них содержала настоящий биологический разум. Моя диссертация была тогда посвящена уникальности развития разумной жизни в контексте квантовой неопределённости, но позднее, когда я уже выпустился из магистратуры и в силу личных обстоятельств вынужден был покинуть лабораторию, стало известно о второй микровселенной, в которой появился разум.
С тех пор эксперимент Деми Урга оброс слухами, впрочем, так всегда бывает с тем, что на слуху. Не знаю, что сейчас Деми Ург говорит о закономерности и случайности, но моё участие в этом большом эксперименте точно было устроено Судьбой. Даже если весь наш мир – тоже чей-то долгосрочный эволюционный эксперимент.
Свидетельство о публикации №225070900901