Нижний Новгород. Город на вырост

Май. 2025

Сижу, пью кофе, никого не трогаю, пишу очередной бессмертный рассказ, и тут мне – глас с небес:
- Парень, да у тебя нет «золотой» первой фразы.

При всем уважении, какой я Тебе «парень»?
Ладно. Проехали. Уже на том спасибо тебе, Господи, что Ты есть.
Знаю, эта «золотая первая фраза», должна навсегда прожечь мозг читателя и остаться в памяти. Остаться, пусть даже сам автор забыт или забетонирован в своем величии. Как Гомер, Максим Горький или этот, как его? Не помню.
Фраза могла бы быть такой: «Допустимо ли, что Новгород и Нижний Новгород находятся в разных местах?»
Или такой: «Надоело! Третий год я вынужден объяснять умным людям очевидные вещи».
Прости, нет у меня для Тебя подобной фразы.  Может статься, она и читателю не нужна.
 
Поэтому начну скучно, с истории вопроса.
Там, где Обь-река впадает в Волгу, издревле водились дикие племена бурлаков. В голодные годы бурлаки сбивались в артели, где спасались тем, что хором исполняли песню про «Дубинушку ухнем». Иногда они позировали Репину для его знаменитой картины «Бурлаки на Волге». Тоже - копеечка. А вы думали, они планировали попасть на обложку учебника истории за пятый класс? Жили бедно, часто без женщин, но - весело. Вы же сами помните, что настоящее, безбашенное веселье всегда случается и без денег и без женщин.
Была у них одна причуда, генетический дефект что ли, который заставлял бурлаков тянуть тяжелые баржи с лесом против течения. Так, форель рвется вверх по реке, по зову страсти, а не дохода ради. Сами посудите, какой это доход: полученных денег бурлакам едва хватало на неделю, за которую они успевали нормально выпить водки, устроить несколько чудесных массовых драк и непонятным образом очутиться в низовьях матушки Волги. Лишь для того, чтобы вновь впрячься в лямку, месяц хрипеть «Ох, дубинушка, ухнем…», а там опять вкусно выпить ведро водки и радостно подраться. И так - по кругу.
Когда мы с женой сюда приехали, потомки бурлаков уже превратились в таксистов, и эта история перестала быть актуальной. Мне она известна в силу некоторых особенностей моей фантазии.
Так или иначе, но река Ока в Волгу впадать не перестала.

На этом месте восемьсот лет назад начиналась Россия.
- Да что ты?! - спросят меня специалисты по тому самому учебнику истории. - Разве Русь начиналась не в Киеве?
- Уже нет, - отвечу я. - Увы.

Жена долго изучала интернет, искала приличную гостиницу, чтобы в центре, недорого и с историческим бэкграундом. Все, как я просил, но только ещё лучше и по-другому. И в очередной раз ей это блестяще удалось. На сей раз поселиться нам повезло не абы где, а в ночлежке. Именно в той, которую спонсировал Максим Горький и где он подсмотрел характеры для героев своей пьесы «На дне».
Да, это была ночлежка моей мечты.  Но до неё надо было ещё долететь.
Аэропорт в Нижнем очень мил, но мал и узок, как девичья кровать в монастыре, то есть он не рассчитан на прием двух самолетов сразу. Как будто его возвели на деньги, оставшиеся от строительства сельского приюта. Но Яндекс Такси в нем всё равно имелось. Подозреваю, что и на Марсе Яндекс Такси будет, оно появится даже раньше американских астронавтов. Выходят они из ракеты, поскрипывая новенькими скафандрами, а там их уже ждет машина. 
- Брат, до Южного моря машину заказывал? Садись, дорогой.  Дорогу покажешь, а то навигационные спутники пока не подвесили.

А наш китайский навигатор долго петлял, хитро елозил по карте Нижнего, но в конце концов устал, выдохся и уткнул такси в строительные баррикады. Ночью они смотрелись устрашающе. Выходите, гости, вот ваше жилье. Где-то тут, поищите сами. Я вышел, навел резкость, пригляделся и помрачнел всем телом. Да, я люблю свою жену, но не настолько же! Я согласен жить с ней в шалаше, в блиндаже, но только не в этом бараке! Он же не сегодня-завтра рухнет, он нас погребет, мы едем в другое место.
Такси, меж тем, подло исчезло среди груды строительных блоков. Вспомнилось вечное: «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека». Если бы Александр Блок не был главным романтиком Петербурга, он был бы главным строителем Нижнего Новгорода. Фамилия обязывает.

Внутри ночлежки было не так уж и жутко. Вот микроволновка, вот стиралка и холодильник. Вместо деревянных нар - хороший диван. Вместо телевизора – окно на спящую стройку. И нам пора лечь, отдохнуть.
Тишина, лишь половицы многозначительно скрипят, и это создает эффект присутствия самой истории. Мы устали, мы давно в отключке. Тогда почему, почему они скрипят? Кто здесь?! Спокойно, это герои Горького проступили сквозь толстенную кирпичную кладку начала девятнадцатого века и толпятся вокруг холодильника. Все эти воры, проститутки, убийцы просто сгорали от любопытства - что такого вкусного мы привезли с собой из Екатеринбурга.
Докладываю, если одна твоя рука обнимает спящую жену, то вторая, свободная, может зажать себе рот, и тогда никто-никто не узнает, как тебе страшно. Порой литература пугает больше жизни.

Утром всё выглядело куда как веселее - ночная монтажная бригада за окном угомонилась, мужики перестали яростно чего-то строить - скрипеть тросами и скользящей опалубкой. Бетономешалки привезли им бетон. А это почти тишина. Завтрак мы поглощали в полном беззвучии под завывание дизелей. Счастье.
Вышли пораньше, надо было осмотреться на местности, понять, где всякие музеи, чтобы обойти их по большой дуге. Затхлый, пыльный дух советских хранилищ я не выношу, мне подавай свежатину. Пусть даже ей много сотен лет. Объяснять, доказывать не стану, каждый волен примерить эту мысль на себя и каждый обязан со мной согласиться.

Вот скромный домик Петра из тщательно побеленного кирпича, образец простенькой русской архитектуры 17 века, рядом брежневка улучшенной планировки, громадина в 10 этажей, абсолютно теряющаяся на его фоне. Проживи ещё пятьсот лет, смешнее картины не придумаешь.
Этот белокаменный дом для царя построили в преддверии второго азовского похода. С первого раза победить не получилось, но очень уж Петру хотелось отбить у Турции Приазовье, выйти в Чёрное море и свободно торговать с Европой. Был у него такой пунктик.
А чтобы турецкие шпионы не пронюхали, им о будущей войне не сказали. Даже не намекнули. Мол, строим, а вам какое дело? Наш-то царь-батюшка - чай, не ваш басурманин, ему каменный дом полагается, а не шатер из козьих шкур. И, вообще, не подглядывайте за нашими оборонными приготовлениями.
 Шпионы, конечно, обиделись.
Петр приехал, собрал стрельцов, построил флот, а, может, и наоборот. Историки не помнят. Главное, что царь помолился, попарился с девками в бане. И пошел на войну воевать простым бомбардиром. А тот поход русские войска провели блестяще, Азов взяли.  С некоторых пор у Петра вдруг начало все получаться. Сначала шведов разбил при Нарве, потом турков. А может, и наоборот. И пусть турки до сих пор злятся, зато домик остался и стоит на радость мне.

Петр, конечно, Великий, но нам пора было двигаться к центру города.
Главное впечатление от новгородского Кремля – то, что он ни в одном месте не белокаменный. И никогда таким не был. Он кирпичный, высокий и это красиво. Вдоль стен, по боевым галереям мы долго обходили периметр старого города. Одиннадцать раз он подвергался штурмам, семь раз выгорал, но отстраивался заново. Была в этом месте своя магия, была у жителей воля к жизни.
Масштабы Кремля впечатляют. Чтобы построить такое, русским требовалась причина. А, чтобы восстановить, отреставрировать и привести развалины в порядок, одной причины мало, нужна целая национальная идея. Восстановление Кремля началось после войны, продолжалось в 90-ые и идет до сих пор. Работа сделана огромная и сделана она хорошо. Мой глаз, глаз потомственного строителя, устал радовался. Внутри Кремля все буквально вылизано, там одновременно и чисто, и странно: из праха подняли взорванные церкви, а заодно отремонтировали советские исполкомы, прокуратуры, казармы. Здесь дух религиозного мракобесия мирно уживается с идеалами передового учения Маркса-Ленина. А чего ещё ждать от истории, этой беспринципной дуры с мудрым взглядом?

Туризм - дело тонкое. С одной стороны ты всем нужен, с другой - ты всем надоел. От тебя ждут поддержки местной экономики, и тут же ругают за нагрузку на городские кафе и, кажется, на сами тротуары.
 – Приехали к нам, блин. Пройти же невозможно!
Существует туризм индивидуальный, он же дикий, а существует - в составе организованной группы по предварительному сговору. Вот где настоящие бандитизм и уголовщина. Священная память о прошлом опошляется, низводится до уровня лагерного балагура, именуемого у нас на воле экскурсоводом. За такое надо судить. Но мы не будем. Мы уже обедаем.

Можете мне не верить, можете задохнуться от смеха, но гастрономический полюс этой планеты давно и уверенно дрейфует к России. Миновав Париж и Лиссабон, он твердо намерен остановиться в нашей стране. Вкусно, господа! Вкусно даже там, где, по общему мнению, не должно быть вкусно. Где голодный турист и так сметает на своем пути содержимое меню вместе с картоном, не успев прочитать ценник. В Лондоне вы не встретите ничего, кроме картошки с курицей. В Амстердаме под дымок хорошо заходит то, что в иных местах в вас не зайдет никак. В Брюсселе предлагаю потерпеть и вообще не есть. Даже брюссельскую капусту. И так везде, в каждой европейской столице.
У меня нет ответа, почему это происходит. Возможно - мы наголодались в двадцатом веке, возможно - пищевой энтузиазм у нас тоже скоро пройдет. Успевайте посетить Россию.
Нежнейший муксун под брусникой нам принесли в ледяной тарелке. Фокус в том, что тарелку повара сделали сами, из льда с луговыми травами. Нет слов. Горжусь. Теперь - уха. Уху я не люблю, но попробовав ложку у жены, навсегда поменял свое мнение. Следующей в списке выбранных блюд значилась утка. Везде есть такая птица. Но эта была зачата исключительно для меня самим Аполлоном с любимой речной нимфой, потом откормлена райскими яблоками в пряничном домике с оригиналами Рембрандта на стенах. Мне принесли изделие Фаберже, есть которое – преступление, а не есть – невозможно. Я ел и плакал. Вкусно до слез.
В другом ресторане предложили надеть наушники и пока мы ждали заказ, нам рассказали двухсотлетнюю историю этого старинного, уважаемого заведения. Кратко, с любовью и добрым юмором. Такова прелюдия, массаж мозга, после которого вкусовые рецепторы   предельно напряжены, они ждут кульминации. Когда же? Кто же? А, вот и наш официант.
Здесь, в Нижнем родился Алексей Пешков, использовавший самоназвание Максим Горький. Если верить учителям литературы, он родился сразу у своего жадного деда, авторитетного предпринимателя с бешеной харизмой. Мама и папа тоже были, но они бросили сына ещё до его рождения, наградив его писательским талантом, шляпой и шикарными усами. Таково моё детское восприятие.
Дед гения остался в памяти одной фразой, которая стоит многих томов:
«…дед сказал мне: – Ну, Лексей, ты – не медаль, на шее у меня – не место тебе, а иди-ка ты в люди.
И пошел я в люди.»
Мне было всего 11 лет, когда я прочитал такое. А Алексею, напомню, уже - 11.
 - Ладно, ладно, - малодушно подумал я, - лучше буду мучиться на уроках литературы, чем мыть посуду в кабаках. А Алексей, когда вырастет большим, найдет деда, зажмет в углу школьной раздевалки и там уработает до кровавых соплей. А я помогу.

Писал Горький настолько талантливо, что в 1932 году стал известен как город - одна штука, большой парк в столице – одна штука, а также множество пароходов, шахт и пионерлагерей.
Очень многосторонний был человек. Сталину нравилось.
Тем временем сам город Горький быстро рос, из центра оптовой торговли он превратился в важнейший индустриальный центр. Темпы – куда нам, сегодняшним.
Но - война. Десятки крупнейших заводов в три смены работали на оборону. Среди них особо выделялся ГАЗ. Немецкое командование высоко оценило возможности завода и в июне 1943 совершило семь массированных ночных налетов. До ста пятидесяти бомбардировщиков разгружались над цехами каждую ночь. Местная противовоздушная оборона оказалась бессильна. В истории войны это считается крупнейшим и самым разрушительным налетом немцев на советский тыл. Огромный завод был уничтожен, превращен в бетонную пыль. Я видел фотографии. Взорванную от прямого попадания бомбы домну. Завязанные узлами стальные балки. Завод был уничтожен и через полгода полностью восстановлен. Завод вновь отгружал машины фронту и даже в больших объемах. Может ли хороший маг выковать сто тысяч мечей за ночь? А если очень - очень надо? Думаю, что нет. А мы смогли. Была у нас тогда боевая магия.

Помните, что город до войны переименовали, и, хотя Нижний этому удивился, он не обиделся. Сильно обиделся он потом, много позже, когда в него из столицы выслали академика Сахарова. Шел 1980 год. Полет нормальный. И вдруг - ссылка знаменитого ученого.
- Как так? - взволновались, даже возмутились жители. – Чуть было на демонстрацию не вышли. На баррикады. Против одной известной вражеской радиостанции. Обидно же. Всего 400 километров от Москвы, огромный военно-промышленный центр, ядерные производства, своя река Волга, 800 лет истории и даже завод ГАЗ, производящий главную человеческую мечту, черную «Волгу». И тут какой-то «Голос Америки» называет всё это великолепие - ссылкой! Взгляните на карту, господа империалисты, найдите дыру, где ютится ваша редакция. Вашингтон? Сами вы ссылка. Было бы посольство США в Нижнем, мы бы вам! А Сахарова пусть присылают, не обидим.
 И действительно, целых шесть лет потом не обижали.

Следующие массовые народные волнения чуть не произошли в Нижнем через тридцать пять лет. После убийства Немцова. Ну, да, вышли, прошлись, простились. Цветы возложили. Баррикады строить не стали. А ведь этот человек был главным брендом города, его искреннем радетелем, первым и любимым мэром, да и просто хорошим парнем. Именно он не позволил достроить ядерный реактор у самой городской черты. За него всем миром голосовали. Беречь таких людей надо и, по возможности, не убивать. А так, ни улицы в честь него, ни тупика. На огромной пафосной выставке городских фотографий, сделанных в 90-е, я увидел всё и вся: алкоголиков, рокеров, брокеров, грязь, разруху. Нет только Немцова.

Так что, несмотря на переименования, историческая преемственность тут сохраняется. Чуть случится что важное, конституционный ли переворот или просто кого хорошего убьют, главное не лезть на баррикады. Тем и сильны.
Порой меня сносит боковой ветер, это когда Клио бормочет под руку, подмешивает «кровь в чернила», но тут уж ничего не поделаешь - чужих летописей, как и чужих детей не бывает.

Кое-какие деньги пришли в Нижний лет пять назад. И сразу отремонтировали множество купеческих особняков, прекрасных дворцов, восстановили променад вдоль Волги, деньги построили ветку метро, поставили на городской Стрелке отличный ледовый дворец, и главное, деньги сделали из провинциального промышленного Горького нечто притягательное для туриста. Гуляют люди, смотрят по сторонам, удивляются и радуются. Как много, оказывается, можно сделать за небольшие деньги.  Настоящие деньги сюда не доходят, где-то в районе Центрального округа Москвы образовался финансовый затор, его ищут. 

Не стоит только спрашивать горожан про Новгородское вече, так можно и обидеть добрых людей, можно даже получить исторической справкой прямо по лицу. Потом вас поднимут и спокойно объяснят, что вече было в Великом Новгороде, а это на тысячу километров выше по течению. И на шестьсот лет раньше. А нас бог миловал. Нам оно ни к чему.
Огромный квартал в самом центре города отдан ФСБ. И днем и ночью идет стройка, масштабы - впечатляют. Безопасность Приволжского округа профинансирована по высшему разряду. Там будет альтернативный, в обход гражданских процедур, центр управления. Такие центры строят во всех ключевых городах. Но вы не волнуйтесь: это – на экстренный случай.

Действительно, демократия в Нижнем Новгороде работала так недолго и так разрушительно, что большинство людей в нее больше не поверят. Это временное, но значимое поражение идеи свободы. Да если бы только здесь! По всей планете так.
 – Но, погодите обобщать, есть страны свободного мира, скажут мне.
Присмотритесь, друзья, там взлом демократии произошел куда циничнее - в полном соответствии с процедурой и с волей большинства.
Один известный японец сказал: наступил конец истории. Из стабильной Японии мир таким и видится. А если смотреть из Нижнего – большая игра только начинается. Да, нам с вами лихорадочно пишут новые правила. И в очередной раз, кажется, что это навсегда, на тысячу лет.
Нет, это не конец света. И даже не начало конца. Семена личной свободы посеяны и они взойдут.

Теперь обязательный пункт о главном: красивые женщины здесь очень красивы. А некрасивые - не очень. Такое уж в русском языке существует определение. Поэтому я всегда беру с собой жену, просто, чтобы не заморачиваться и не путаться в определениях.

Что хорошего ждет Нижний после нашего отъезда? Как он перенесет это? Справится ли? Не знаю, самому интересно.
Если в горожанах осталась боевая магия, остальное нарастёт.
Поэтому обещаю вернуться сюда через пять лет и лично проверить.
Начну, пожалуй, опять с утки.  Аполлону с нимфой - приготовиться.