Дочь ведьмы

В одном маленьком городе, где туман цеплялся за крыши домов, а улицы, вьющиеся как змеи, помнили шепоты ушедших эпох, жила одинокая женщина по имени Маргарита. Она была очень сильной ведьмой, которую знал и боялся весь город. Она практиковала все, что только можно и нельзя было практиковать, не подозревая о грядущей расплате. Единственной настоящей радостью у ведьмы была дочь — маленькая, хрупкая девочка с глазами в которых могла утонуть вся Вселенная.

Девочку назвали Вита, но с самого детства все шептались за её спиной: «Дочь ведьмы!»— будто это было проклятие. Прошло несколько лет с рождения дочери, прежде чем Маргарита, узнала о своей у страшной  болезни - рак захватывал её тело изнутри, как римская армия расширяла империю за счет соседей. Скорее всего, это было наказание из-за её магических проступков, карма, но может рак съедал её изнутри из-за чувства вины перед дочерью за то, что не смогла удержать отца, которого когда-то приворожила. От приворота из цветущего красавца он превратился в законченного алкоголика, которого, разумеется, Маргарита вышвырнула, как испорченную ветошь, на улицу. Чувствовала ли она свою вину за это? Абсолютно нет, сильные мужчины не поддаются приворотам, а слабых она не считала за людей.

К тому времени, как Вита пошла, Марго уже понимала, что с болезнью можно и нужно сражаться и применила все свои навыки и знания в борьбе с ней. Болезнь то отступала, то нападала снова, изнуряя и забирая все силы и время у нее и дочери. Ошибочно полагая, что болезнь была результатом порчи от завистливых недругов, а в молодости, как и полагается ведьмам, Маргарита была чудо как хороша и горяча, она пыталась придумать способы, как уберечь дочь от завистливых взглядов и перешептываний. В итоге она растила дочь в строгости, запрещая ей всё, что могло бы сделать её женственной и прекрасной: никаких платьев, никаких украшений, никаких намёков на красоту. «Красота — это опасность», — твердила мать, и Вита верила и все детство одевалась и вела себя как серая мышка. Ей даже придумали кличку - Джерри.

Но запретный плод сладок. Повзрослев, Вита тайком примеряла яркие шарфы, красила губы, мечтала о любви.
А потом — удар. Рак груди, как эхо материнской болезни, запрещенной женственности или наследственности, никто толком объяснить не смог. Больница, терапия, одиночество. 

И тут — она!

Девушка с длинными волосами, заплетенными в афро-косички и смеющимися глазами. Её звали Анжела, и когда она впервые увидела Виту, то замерла, будто увидела собственное отражение в зеркале. 

-Ты… Ты как моя сестра-близнец, которой у меня никогда не было , — прошептала Анжела, и Вита почувствовала, как что-то внутри дрогнуло. 

Они говорили всю ночь. Анжела рассказывала о своих картинах, о том, как видит мир в ярких мазках, а Вита — о своих снах, где она летала над городом, свободная, как ветер. Они смеялись, плакали, и к утру уже знали — не могут жить друг без друга. 

Любовь стала их магией. Вита, которая всегда боялась быть красивой, теперь сияла, как рассвет. Анжела рисовала её — то в венке из цветов, то в образе древней богини. Они лепили скульптуры, писали стихи, и болезнь отступила, будто испугалась их счастья. 

А Маргарита? Она смотрела на дочь издалека, и в её сердце что-то перевернулось. «Я ошиблась»,— поняла она. Бросила колдовство, которое лишь тянуло её вниз, и — о чудо — болезнь отступила. Она уехала в далёкую страну, купила домик у моря, и, конечно, пригласила девчонок в гости. Теперь у неё появилась вторая  прекрасная дочь, которую она полюбила как свою.

Теперь они сидели втроём на террасе, пили чай с мёдом, ели марципановые пирожные и смеялись. Маргарита смотрела на дочь и Анжелу, на их переплетённые пальцы и нежные взгляды, и впервые за долгие годы чувствовала покой и умиротворение. 
 И если где-то сейчас в старом городе туман цепляется за крыши, а на улицах шепчутся о «дочери ведьмы» — знайте: она счастлива.

А разве это не магия?