Часы графа Орлова

В Петербурге, в туманный и промозглый ноябрьский вечер, когда фонарщики уже зажгли свои тусклые огни, молодой поручик Игнат Урванский спешил по Невскому.

Он был влюблён, как только можно быть влюблённым в девятнадцать лет, — пылко, безрассудно и до боли в груди. Предметом его страсти была княжна Софья, чей смех, казалось, мог растопить льды Невы.

Но увы, Урванский был беден, а у княжны имелся весьма состоятельный и влиятельный опекун, старый граф Орлов, известный своим крутым нравом и страстью к коллекционированию диковинных часов.

Игнат знал, что единственный его шанс — произвести на графа впечатление. И случай представился: Орлов объявил, что отдаст руку племянницы тому, кто сумеет разгадать загадку его любимых часов — сложнейшего механизма из чёрного дерева с серебряной инкрустацией, который не шёл уже много лет. Многие пытались, но тщетно.

Урванский, чьи руки с детства были приучены не только к эфесу шпаги, но и к тонким деталям и инструменту, решил рискнуть. Получив одобрение, он провёл у часов три дня и три ночи, почти не смыкая глаз.

Наконец, в отчаянии, он уже готов был сдаться, как вдруг заметил крохотную, почти невидимую царапину на ободке. Поддев её ногтем, он открыл тайный отсек, где лежала не сломанная деталь, а крохотный пергаментный свиток. На нём было начертано:

"Не стрелок бег, не гирь движенье,
А сердца стук — вот ход времён.
Кто ищет в чувствах утешенье,
Тот будет счастьем наделён".

Поручик замер. Часы не были сломаны. Они были остановлены намеренно! Это была не механическая задача, а философская загадка.

Схватив перо, он тут же набросал ответ на обратной стороне свитка и, вложив его обратно, захлопнул крышку. Часы, разумеется, не пошли. С тяжёлым сердцем он предстал перед графом.

— Ну что, юноша? — усмехнулся Орлов. — Неужели и вы потерпели фиаско?
— Я не починил их, ваша светлость, — тихо ответил Игнат. — Но я понял их суть.

Граф недоверчиво поднял бровь. Урванский указал на тайный отсек. Орлов с удивлением открыл его, достал свиток и прочёл сначала свои строки, а затем ответ поручика:

"Я не искал пружин сплетенье,
Но вашу мысль постичь посмел.
Любовь — вот времени теченье,
И я влюбиться здесь успел".

Старый граф долго молчал, глядя то на юношу, то на исписанный листок. В его суровых глазах блеснуло что-то тёплое, давно забытое. Он медленно кивнул.

— Вы не починили часы, поручик, — промолвил он, и в голосе его не было прежней насмешки. — Вы завели моё старое сердце. Что ж... Полагаю, Софья будет рада услышать, что её рука обещана не механику, но поэту. А это, право, куда большая редкость.

© Владислав Байбаков
9 июля 2025 год