Стихотворные переводы

Мои первые опыты в стихотворном переводе начались отнюдь не с самых интересных в мире текстов –  со стишков в школьном учебнике английского языка. В нашем пятом классе была учительница английского с творческой жилкой, - и она предложила своим ученикам перевести стихотворение, которое мы учили наизусть. Я не помню автора, не помню, было ли стихотворение порождением авторов учебника или взято из английской поэзии – это были невинные строки про девочку, которая заваривает чай. Я села переводить за своим письменным столом, сначала как паинька сделала подстрочник, потому что слышала, что при стихотворных переводах полагаются подстрочники. Свои стихи я к тому времени сочиняла уже давно  и с детства читала много всяких стихов, и современных, и старинных, т.е. проблем со стихотворной формой и рифмой у меня не возникло. В стихотворении было 10 строк, и к концу работы над ними я поняла, что подстрочник был лишний, удобнее работать без него.
Эта же учительница задавала нам переводить и другие стихи из учебника – я точно помню, что как раз это были образцы английской детской поэзии. Я не помню, были ли эти задания для всех или только для добровольцев по желанию – но школьникам это нравилось. Красиво оформленные листки с этими переводами вывешивались в классе; мне делать оформление помогал отец.
Потом Елена Михайловна З***, которая учила меня английскому языку до поступления в эту школу, принесла откуда-то ксерокопию „Nursery Rhymes“. Я узнала там некоторые стишки из нашего учебника. Книжка мне понравилась – ведь то был настоящий английский детский фольклор!   - и я уже стала пробовать переводить кое-что из неё.
С изучением иностранных языков у меня дело обстояло так: в первом классе я захотела изучать английский, и мои родители стали приглашать в дом своего знакомого, который хотел его преподавать детям. В следующем году я уже учила английский у Елены Михайловны вместе с соседскими детьми.
Школа, в которую я ходил, была обычной районной школой с пролетарскими детьми, и иностранные языки там вводились только с пятого класса. Пятый класс шёл сразу после третьего, т.к. четвёртого не было из-за школьной реформы. То есть, к пятому классу я уже три года учила английский, и родители посоветовали мне взять вместо него другой язык, чтоб не сидеть без толку и не скучать на тех уроках, на которых английский будут изучать с нуля.  Меня записали в немецкую группу. Преподавательница там была отличная: много знающая, творческая, артистичная, - но её выжили из коллектива косные старые педагоги. Я перешла в новую школу, с углублённым изучением английского, сдав собеседование, а немецкий продолжила изучать частным образом с той же преподавательницей. Она на своих уроках давала мне читать Гейне, а также известные стихи Гёте и Шиллера, например, «Лорелей» и балладу «Перчатка» - и предлагала делать стихотворные переводы! Эти детские переводы с немецкого хранятся у меня до сих пор; некоторые из них поражают наивностью, а некоторые неплохи даже без поправки на возраст переводчика. Меня в них больше всего восхищает моя уверенность в себе: в 12 лет, с не самым глубоким в мире знанием немецкого и не самым широким в мире кругозором (я в детстве мучительно ощущала, сколько у меня пробелов в знаниях) – и замахнуться на самого Гёте!
Переводить стихи мне понравилось,  и я продолжила это в юности, в т.ч., когда выучила больше языков.
Переводить прозу я начала только в относительно взрослом возрасте, и это занятие показалось мне не настолько увлекательным. Наверно, мне попалась не слишком интересная проза…