23. Константин, Констанций, Константинополь

23. КОНСТАНТИН, КОНСТАНЦИЙ, КОНСТАНТИНОПОЛЬ. В 305 году императоры Диоклетиан и Максимиан торжественно ушли в отставку, отказавшись от власти в пользу своих «замов». Однако вместо преемственности власти, на которую собственно и строился расчет, Империя сразу получила новую гражданскую войну с боями по всей ее территории, включая окрестности столицы. Попытка римских властей остановить кровопролитие, вернув трон Диоклетиану, закончилась безрезультатно. Эксимператор большую часть времени теперь проводил на грядках своего любимого огорода, и размеры капустных кочанов его отныне заботили куда больше чем бедствия больной и сварливой старухи по имени Римская Империя.

В конце концов, междоусобная бойня все же пошла на убыль. Фортуна остановила свой выбор на сыне Констанция Хлора, Константине. Он оказался очень смышленым малым и одним из первых разглядел, какой потенциально мощной силой являются христиане. В те годы всего 10 процентов граждан Империи исповедовали Христианство, но от языческого большинства они отличались твердостью своих убеждений и высокой сплоченностью своих рядов. Это уже была не секта, это была организация. Ее вес в обществе, и особенно в его нижних слоях, с каждым годом становился все более ощутимым. Поддержка христиан привела к тому, что в каждом уголке Империи у Константина начали появляться союзники. Очень скоро император понял, что феноменальную способность новой религии покорять умы вне зависимости от их положения в обществе и национальной принадлежности можно использовать как в административных так и в военных целях.

С самых первых дней своего правления императору Константину пришлось столкнуться с возросшей активностью сарматско-аланских племен. Особенно ожесточенной была его война с сарматским «царем» Радамсадом, ставка которого располагалась в Боспоре. Основная тяжесть борьбы со степной конницей легла тогда на плечи обитателей Херсонеса, которых Империя обеспечила для этого всем необходимым, включая огнеметные колесницы. Кроме того, через Дунай были переброшены несколько каменных мостов, по которым римские войска несколько раз вторгались во владения славяно-фракийского крыла сарматского племенного союза. Вряд ли стоит всерьез рассматривать версию полного присоединения всей без исключения «Скифии» к Римской Империи, однако кое-чего Константину все же удалось добиться. Во-первых, он перестал платить «скифам» дань, во-вторых, по первому же его зову из степи являлось 40 тысяч всадников. Желая закрепить свои завоевания в Северном Причерноморье, Константин выставил против «скифов» целую армию христианских проповедников, принуждая местную знать переходить в новую веру. Попутно это же идеологическое оружие было применено и в отношении готов.

В 325 году в малоазийском городе Нике под эгидой императора Константина был созван первый в истории Церкви Вселенский Собор высшего христианского духовенства. Он был призван уладить все самые спорные вопросы в церковной догматике и богослужении. Спорили «батюшки» до хрипоты, чуть ли не до мордобоя. Как ни странно это звучит, но всего через два-три столетия после мученической гибели Иисуса такие понятия как ересь и раскол стали в его Церкви обычным делом.

В 330 году в связи с продолжающимся экономическим упадком и обнищанием западных провинций Империи Константин со всеми своими «пожитками» перебрался в древний греческий город Византию, располагавшиуюя на европейском берегу пролива Босфор в самой узкой его части, там, где с азиатского берега была видна Европа, а с европейского – Азия. Город он в честь себя любимого переименовал в Константинополь. Население новой столицы в кратчайшие сроки выросло до ста тысяч человек. Для второй столицы был созван второй сенат: часть сенаторов император переселил из Рима, часть назначил из рядов местной знати. Любопытно, что среди стольников Константина Великого упоминается некий «русский князь», который возможно имел какое-то отношение к дунайскому городу Руссидава, или к фракийскому Руссиону, или, быть может, к племенам ругов, которые обитали в верховьях Одера и Дуная и с 307 года упоминались в античных источниках в качестве федератов Рима. Но это, в общем-то, не принципиально, главное, что своим присутствием при особе императора этот князь лишний раз подтверждает существование далеко не самого слабого племени русов во владениях Римской Империи. Вообще, ставка на прочный союз с Римом лежала в основе политики всех правителей Ругиланда. В отличие от своих германских и славянских соседей, живших еще в народоправстве, ругам уже давно была известна монархия в форме наследственной династии. Это косвенно подтверждает их «неварварское» с точки зрения Западной Цивилизации происхождение. С собратьями дунайских ругов балтийскими русами империя также старалась поддерживать постоянный контакт. В 320 году некий грек по имени Пифей побывал с купеческим караваном на Балтике и оставил в свих дневниках запись о посещении торгового города под названием Руса. Главным стимулам в отношениях империи с северными племенами была торговля. Балтийские русы, как известно, держали под своим контролем весь европейский рынок янтаря.

Весной 332 года в Северном Причерноморье произошло мощное восстание неких «рабов сарматов». Подоплека этого мятежа была, судя по всему, религиозной. Сарматы ответили на мятеж репрессиями. По некоторым источникам более трехсот тысяч варваров всех возрастов, успевших принять христианство, были вынуждены, спасая свою жизнь, бежать в Империю. Беженцев в срочном порядке разместили во Фракии, в Македонии и в Италии.

В 337 году император Константин, уже находясь при смерти, первым из монархов принял крещение. С его уходом начался новый виток борьбы за власть. Империя прекратила наступательные войны и возобновила выплату дани степнякам.

Сын Константина, Констанций, истребивший на пути к власти целую кучу родственников, вновь разделил Империю на две половины, поручив своему двоюродному брату Юлиану заботу о рейнском рубеже. Скажем прямо, должность бедолаге Юлиану досталась «расстрельная». Алеманы и франки уже привыкли чувствовать себя в Галлии как у себя дома. Крепости брать они еще пока не умели, но сельскую местность довольно быстро прибрали к рукам, оседая на новых местах целыми племенами. Римские легионеры оборванные и голодные сопротивления варварам практически не оказывали, а местное население, ограбленное дикими налогами, разбежалось по лесам и, уж тем более, никакого желания лезть в драку не испытывало. Тем не менее, Юлиан сумел сделать почти невозможное. Он из ничего сколотил новую армию, выбил варваров из Галлии, трижды ходил походом за Рейн и, худо-бедно, но сумел наладить жизнь в западных провинциях.

Сам Констанций тем временем начал очередное наступление на востоке, но в 361 году был крепко побит Шапуром II и очевидно с досады взял да и помер. Император Юлиан, прозванный позже за свою неприязнь к христианам Отступником, подхватил знамя, выпавшее из рук брата, но вышло так, что Шапур навалял и ему. После гибели Юлиана в одном из сражений Империя уступила персам Армению.

Императоры Валентиниан и Валент пробивались к власти без малого 5 лет. По ходу дела им пришлось даже выбивать из Константинополя варваров захвативших восточную столицу по просьбе одного из претендентов на престол. А поскольку среди варваров было 3 тысячи готов, это немедленно спровоцировало новую войну с задунайскими племенами. К 369 году Валент сумел нанести варварам поражение и заключил с ними выгодный для Империи мир. Через какое-то время в лоно Империи была возвращена и Армения.