Клад. Часть 3 Глава 2

Глава 2
-----------

**
      Также к предверию нашего более подробного отражения уже поднимающей хрустальные
бокалы Пирушки,  в целях более тонко и максимально сопоставимо попытаемся сблизить и
уровнять не желание видеть,  не желание чувствовать, слышать и осозновать, сколь равны
мы и едины пред небом.  И как даже самый тлетворный взгляд может быть обречен
подсредством всего лишь капли, той что порой исцеляет не только определённых людей
индивидуумов но и может влиять на целые группы,  порой безумно шаткие в основе своей
сопречастности к единому духовному началу. Откуда мы все выходцы, ибо всем нам даётся.
Под воздействием своего заблудшего мировоззрения, находящиеся там где вседозволенность
порабощает мораль, этику, нравственность, а с ней и то, ради чего человек именует себя
таковым. Теряя облик не приняв всего лишь маленькой капли (зернышка), что умирая в нас
взрастает. Чтоб мы не пеняли в слезах за жертву свою по малодушию своему, чтоб небыло
нам соблазна, ибо она уже дана за нас. Неискавших, не жертвовавших, непричастных, так
на голых камнях прозябающих,  но в дерзновении своём восклецающих,  что владеем всем
миром, но не имеем даже руки протянутой,  даже лепты ничтожной, чтоб поднести её по
жестокосердию своему возблагодарили мы неучасть свою,  богатством нерадение считаем, а
добром, что отнято у такого же равного: на горе, на радость и на беду. Мир нам не изменить,
но благодаря этой капельки, возможно многое.  "То что не возможно человеку, возможно
только Богу." Он и есть то Зернышко, а сердце наше, то сад Его.  Не дайте зарости ему
сорняками порочными,  чтоб в камень превратились слёзы ваши а в равнодушии истлело
прощение. Не отвернись, не махни рукой мол, "меня это не касается", оно всех нас коснулось
ещё тогда, когда сад благоухал цветами и не было нас. Тогда когда чаша упала с весов, а
на то место легла всё та же капелька.  Гонимы и мучимы слова сии,  потому как тяжко
освободится от шаткости побиваемой страстями и слабостями распяли мы милосердие когда
перестали боротся,  и сердце окаменело в необращённости к истоку,  где небо есть океан
вот таких вот капелек умирающих в нас. Чтобы мы жили и знали для чего жизнь дана, на
этом поприще Падения и Восхождения.

      Ну а теперь вернёмся к нашей незаурядной компании, потому как далеко не всех мы
ещё представили нашим дорогим читателям. Несколько слов, и я уверен, очень милых, ведь
о Мите Сереньком побегут минутки! Очень подельчивому, весёлому, доброму, и до тошноты
исполнительному:  крайне внимательному,  что не мешало ему летая в облаках допусать
маленькие и простенькие ошибки,  которые он постоянно пытался исправить,  с характером
настойчивым но мягким,  что было бы очень даже уместно с нашей стороны для крайне
благоприятного восприятия,  мысленно использовать маленькую музыкальную заставочку из
всеми нами любимого мультика нашего детства  "Ну погоди" потому как именно она являет
найлучшую характеристику его тонкой и харизматичной души, потому что любим он был всеми.
Ростом не высок.  Подвижные, но в момент задумчивости "ловли бабочек" очень милые и
мечтательные глаза. Нет нет. Он не был романтиком. Бабочек он ловил именно тогда, когда
более пространно пытался услужить своим "благодетелям". Потому что считал это найвысшим
приоритетом своей подельчивости, не просто выполнить, а сделать это так, чтоб все улыбались.
Но в тоже время не выставляя себя дураком. Какое нибудь оригенальное словцо употребить
в нужную минутку, подставить стульчик, подать пепельницу: включить вентилятор, или надуть
плавательный матрас, да хоть круг с микки маусом, или резиновую лодку. Где нибудь кокнуть
назойлевую муху, подать журнальчик или газетку. А главное, это всё сделать с артистичной
Улыбкой! блистая ровными жемчужными зубами. Длинный нос, округлые брови, немножечко
близко между собой сидящие глаза были чуть кругловаты и так как мы сказали, мечтательные.
Совсем не маленькие уши.  Подбородок чуть вытянутый,  но отчётливо рисовал правильные
чуточку широкие и красивые скулы.  Шея высокая.  Щёчки выбриты до блеска,  вероятно
Gillett - ом. Всегда к началу какой нибудь пирушки, или в силу своего участия, чистенько
оккуратненько в наглаженной рубашичке убранной в шейный платочек наряженный,  но не
скроем, любил носить джинсы и кеды, наверное чтоб быть проворней. Ну да да конечно к
концу вечеринки,  рубашичка уже не белая, и штаны в кетчупе засмальцёванные.  Кеды в
зале, и хохолок на голове взлахмаченный.  Платок свисает с кармана, и как у посетителей
тринажерных залов вспотевшее пятно на спине. Но всё также поднимая глаза в блистательной
улыбке, радуется каждой минутке, подаренной ему Судьбой!  И да, у него всегда была на
верёвочке соломенная шляпка откинутая назад.  Ну конечно, да да! Он тоже был влюблен!
Странностью не будет если мы сообщим, что Анька как увидела его, так и взметнула ручку
в небо подносящюю лавровый венец в своем сердце,  и уже готова была превратится в
птичку несущюю оливковую ветвь.  Именно при этой первой встрече Анютка также ранила
его прямо в сердце, едва ли только взгляд его унёсся за летящей мухой, и остановился на
Анюткиных рыжих веснушках. Тут Митинька, и что то обронил из рук. А держал он цельный
поднос бутербродов с зеленью и ветчиной:  в центре уложенными фигурно вырезанными
помидорками.  Анютка подскачила к нему,  чтоб помочь, а он уже был в райской саду, и
прыгал за бабочками,  отирая вспотевшую шею платком, совсем позабыв про какие-то там
бутерброды.  Анька хоть и была любопытная и хитренькая,  но очень добрая.  Досужая до
бескрайности, но может это было всё до той поры пока она не встретила своего Митеньку?
Может она в миг отбросила недооценки и переоценила все свои взгляды выбросив если не
всё, то значительную часть того,  что мешало ей поднять глаза к небу.  Взгляды в корне
порой меняют свои убеждения,  если человек начинает осозновать, что они были несколько
легкомысленны, а убеждения так, всего лишь какая нибудь укусившая с утра муха.
Наверное это свойственно праздности?  Но так или иначе,  в мгновение когда ваше доброе
сердце наполняется любовью,  всякая подобная шелуха отпадает мигом,  оставляя только
пархающие бабочки.  И Анютка всплеснув ручками подпрыгивала, освещённая солнышком в
вальсе головокружения. "Мой Митенька! Митенька мой!"  И слёзы градом, и не нужны ей
втюханные трусы по три рубля:  и бинокль возле Забора!  Теперь у неё есть Митенька!
Потому как любовь взаимная, та которой ничего не надо, что в рубяще и на смерть пойдет.
Лишь бы держаться за руки.
      Ну немножко умягчим и развеем наш рассказ по уголкам да по чуланчикам, чтоб он
и там, осветил зоркие и внимательные глазки. Что то шепчутся, что то переберают. Что то
настойчиво утверждают. Быстрые, ручки как лапки крысиные.  Кепки с козырьками в верх
вниз, в верх вниз. Торбочки шелестят.  Комбинезоньчики серые серые, а рубашички белые
белые: с подкатанными руковками.  Шнурки на ботинках шмыг шмыг.  Там ящичек а там
сеточка. Бутылочки в рядочек. Соления колбаска и буженинка под шнурочек. Всё подвязанно
всё посчитано! Ни одной картошички не пропущенно! А карандашик за ушком, а второй по
блокнотику вжик вжик, и лампочка в ободочке и весы в уголочке, в холодильничках рыбка
красная да капуста морская в ведёрочках, а грибочки и яблочки окурат в бочоночках.  Ух,
сели передахнуть.. А глазенки по сторонам зырк зырк, всё пересматривают, да носы через
раз пошмыгивают.  Свежининка на пороге заказанная,  и катушки с сыром пирамидками
выстроены. Оба роста маленького как полтора землекопа на двоих, из мультика: "В стране
невыученных уроков" про Витю Перестукина. Ну, теперь и газировочки можно! У входа же,
переминаясь с ноги на ногу грузчик Гришка Мохин по батюшке Семёнович топчется, который
ужасно через нос говорил,  и постоянно что то у него на губе весело.  Крайне крайне не
ловкий конфуз!  Глаза выпучит на Курносова, ещё до того, как что нибудь скажет.  Прям,
как индюк ошпаренный. А Банин ему, пальчиком, пальчиком грозит,
      - Здеся, одного пластмассового ящичка не хватает! И лоточки занеси нечего мне тута
глазёнки выпячивать. Мы сейчас бублики все пересчитаем! А, что это, ты там прячешь, в
большом кармане? Тараньку сушеную украл?
      - Дак, батюшка, Макар Тимофеич,  Нелеквидная! мне Дуська отдала! всё а кромя
ентой под счёт!
      - Проверим, проверим Голубчик!  А-то этак и разорится чай не долго! С твоими-то
аппетитами!  На той недельке семечки на этой рыбку,  не плохо живём!  так мы с тобой
этаково милок и помиру пойдем!
      - Так семечек жменьку мне - сам.. - (и Гришка призапнулся, не зная какое лучше
словцо употребить,  для значимости своего бескомпромиссного оправдания!) - Начальство
уделили! Я их не ел! На блюдичко в каемочке высыпал голубой, и в центре по средь стола
на кухоньке поставил! "Гляди Манька - говорю, - экий Начальник у нас благодетель щедрый,
Сам Леонид Протасович с милостью к нам снизошел..."
      - Проверим Проверим: - перелистывая приёмную книжечку с наклодными, постукивая
карандашиком по писулькам, отвечал Банин. - Так так так.. ещё морковка и бурячек..
      И тут шум с угла,  по небрежности упавшая боклажка пустая об ногу спотыкнулась.
      - Ах, чтоб тебя,  Недостача!  Макарушка, Макарушкааа!  В сорок грамм масла
сливочного. - Забегал вокруг треугольных рычажных весов в припадке на которых лежал
шмат масла в семь с половиной киллограм Курносов. - Опять! Опять нас обкрутили! - уже
готов был снизойти до обморочного приступа. - Это Заготовители,  Заготовителиии, - и
бросился рыться в бумажках на столе, - Обвесили объегорили.. - А Гришка в сторонке
отколупывая краску от штукатурки и думал: "Эт везёт мне сегодня! Хорошо, что не я этот
брусочек выгружал."
      Ну так вот. Наши Кладовщики, (распорядители и управляющие) и разной профессии
Отличники, в пищевой цепи разумеется. Были незаменимы, неподражаемы, и непревзойдённы!
Таким и медальку не грех вручить! Хоть они и были от одной матери, но взрастали по своим
углам от разных отцов. Мама Эльвира (Эля) Ползункова, как то упархнула от одного мужа
оставив ему старшенького, так и через два года и от второго, наделив его младшеньким. А
первый Тимофей Банин, человек исключительной мягкости и доброты, даже и пол словечком
не возразил когда Эличка на развод подала, махнув ему под носом павлиньим пёрышком. -
"Баничка, но квартирку-то разменяй не забудь обязательно мой сладенький. Ты самый мой
хороший и честнейший великодушный человечек в мире! Ну вот, ну всё, не плач не плач..
На твою благородную душу я расчитываю. А у меня, Ах! Дела дела.. Макарушка тебя любит,
куда ж ему со мной мотаться? А я буду заезжать по выходным, Нуу, или в крайнем случае
по Праздникам! Да и ещё, по сто рубликов отлаживай на меня в месяц, а то мало ли что..
Хм.."  И Тимофейка в фартуке с детским питанем в одной руке,  и с пелёнками в другой,
помогал ей с чемоданами,  наготовил Эличке любимых блинчиков с клубничным варением,
зажарил курочку в дорожку:  потому как путь не близкий,  в поезде сутки журнальчики с
подзвякиванием стаканчиков листать. Ну и конечно билеты купил, и всё крутился переживая,
чтоб у Элички всё было. Так и присели на дорожку. И отправил провожая её к новому мужу,
предварительно вытянув все денюжки из вазочки в сервантике:  двести шесть рублей, да и
мелочь всю выгреб семдесят три копейки.. "До получки - думал дотянем, а там если что
у Васьки  займу".  С тех самых пор только один раз он открыточку получил Поздравление!
С Новым годом! Где был нарисован красноносый бородатый дед мороз, (вероятно Курносов
старший). С ним же похожая история преключилась. А Эличка летала. Женихов у неё было
хоть отбовляй! А новоиспечёным мамам где-то схожим с Эличкой, сыночки то эти были и не
нужны.  Так, они росли, как трава у дома.  Но главное, что у Дома! А как повзрослели,
то в жизнь начали сами пробиваться.  Так в столице и встретились  (очень трогательная
история) и более не разлучались.  Курголапов же их присмотрел по исключительной их
выполнимости,  когда они работали на одной маленькой овощной базе кладовщиками,  и
подобрал под своё крыло. "Мне такие дотошные исполнители нужны" думал он, поворачивая
зеркальце в салоне ещё тогда старенькой своей машинки,  наблюдая за ними по приёмке.
Потом со временем их возвысил до определённого значимого статуса и преблизил к своему
дому. Где они проживали, и преданно, чувствуя себя обязанными до гробовой доски, служили
ему и выполняли всё что им будет сказано.  Да да. Всё то хозяйство и многое другое, от
Заправок до торговых Центров,  кончая сетью маленьких овощных магазиньчиков семье
Курголаповых пренадлежало. Не считая всяких торговых махинаций и скрытых от государства
доходов.
      Конечно же Макарка и Николай,  проворные и шустренькие ребятишки.  Немножко
недолюбливали Митеньку Серенького, потому как видели в нём своего рода конкурента, на
податие барской щедрости,  и подпрыгивали друг перед дружкой,  ченили ему разные
препятствия, которые тот в свою очередь с неповторимой улыбкой превосходно преодолевал.
А Банин с Курносовым всё извивались вокруг Курголапова,  всячески ему льстя и лёгкой
колкостью принежая Митеньку.  Но тому нравился Серенький, и на это они никак не могли
повлиять, потому как Митя был незаменим, в плане преподнести ожурный букет прекрасных
цветов "воображаемых" конечно, но в сердцах оседающих улыбками.  А те, мол: "Я, Я..
Леонид Протасович..  Мы! Вот Мы!" "Ну гляньте на нас в эту минутку.." переполненные
чайдушными усилиями покорения сердца,  дабы скинуть Митеньку с пьедестала всеобщего
любимца.  А Курголапов неуклюже смеялся большим ртом, хлопая себя по коленке, когда
Митя выкидывал очередной загадочный флер. И говорил:
      - Во дает Митька! Где б я еще нашел такой Анекдот! Где ж носило тебя Серенький??!
Озолочу! - Ласково трепая его по загривку. В подхваченном преподнятом настроении пытался
всех покорить своей высокой мыслью: - Если Банька с Носом маленький зонтик, То Митька
мой, самый что не на есть тёплый Летний дождик! - И поднимая бокал разводил руками за
столом и кивал головой в плане всеобщего одобрения гостей на предмет его найвертуознейшей
и остроумной реплики.  А Макарка с Николашкой в уголочке,  в тени съёжатся,  и только
глазками зыркают, губёнки тонкие кусают.

      Пешеходы, переходы, вся жизнь в обновлении, по друзьям, по барам, по кабачкам,
сыграть партию в бельяр, или на автоматах оттянуться?  можно и в картишки, но это уже
серьёзно! можно конечно и на карусели и на Американских горках, но это уже всего лишь
декломинация детской мечты. Хотя? может Кирюшинька и засыпал с этим. Был он человек
весёлый, интересный и крайне впечатлительный. Отец его  был один из самых прежимистых
богатых и зажиточных Фермеров владеющий непомерно большим куском земли. Также владел
некоторой недвижемостью,  и несколькими ремонтными частными мастерскими,  и был
совладельцем бывшего комбикормового завода,  территория которого со всем имеющимся
содержимым, а это склады, так-же мастерские, элеватор, ток, автовесовая и многое другое,
в большей части  "хозяивами"  сдавалось в аренду.  Очень солидный внушительный и
респектабельный человек. Питюков Антон Григорьевич. Но на единственного сынишку конечно
же денег не жалел.  Мог на себе сыкономить, но на Кирюшиньку?  Ни-ко-гда!  Сам же
Кирюша имел сеть металло приёмок, довольно таки неплохо организованных, и в то время,
конец девяностых начало нулевых, когда был определенный Пик сего (продажного) занятия,
поднимал на этом деле очень даже не плохую копеичку.  Сам палец о палец не бил,  а
денюжки к нему текли можно сказать рекой. Да и папаша присматривал. Хотя, само дело
было задуманно и организовано именно по его инициативе,  так что он вполне считался не
папеньким сыночком,  а подлинно Бизнесменом с  "натруженной"  руки!  Мама его Зося
Валентиновна (Зоя) очень гордилась своим перспективным сыном,  и это в некоторой мере
было заслужено.  Школу он окончил на отлично, потом институт в области юриспруденции.
Мечтал стать Юристом. Но как то незаладилось, не мог он в бумажках долго копаться, но
так или иначе, знание имел, потому как окончил с красным дипломом, да и лёгкие денежки
его очень притягивали, а хорошему Юристу нужны не только хорошие знания, но и время и
самое главное хорошие связи,  чтоб в будущей перспективе занять достойное положение в
этой сфере деятельности. Но Кирюшка ждать не любил,  хотел "сразу, и побольше!" В чем
в некотором роде очень даже преуспел.  Конечно же он был паренёк видный,  и не он на
девушек засматривался как это и должно быть в сути своей, но в большей мере именно они
на него обращали внимание. Да, и не потому что богат. А потому что красавец был, и мечта
всех "моделей".  Не исключением стала и одна из нами выше упомянутых особ:  а именно
Виталина Сергеевна. Старшая сестричка.  Сама она была в большей мере холодна как лед,
но по прибытию в сей раскошный дворец,  коий являлся обитанием Кирюшки  (Звонкого)
именно такое прозвище бытовало в городочке.  Да оглянув вкус, изысканность, и красоту,
что то чёлкнуло в сердечке у Витальки,  и она приспускала глазки и украткой пальчиком
закручивала с под прекрасной чёрной вуалетки завитушичку специально видемо оставленную,
чтоб умягчить смущение не показывая его никому.  Но губы пылали,  и жилка на шейке
подёргивала. Ей хотелось толи скрыться толи спрятаться, но всегда оставаться в поле зрения.
Младшенькая конечно всегда была рядом,  и кому как не ей,  было в долю мгновения
определить, что что-то тут не то. Что небесная колесница пронислась над землем, а из неё
кто-то разбросал цветы и стрелы. Да, дорогие читатели и снег выпадает поздней Весной и
поля становятся белыми!  Уже мучима в сердце, уже безбрежна в мыслях. Уже закат над
голубой синевой, и парус "Алый" мчится.  Преспущенные веки, чуть влажные глаза. И на
кончике страницы упасть готова ещё одна душа. Сколь разбитых сердец под балконом в саду,
сколь растоптанных слов на коленях в бреду, сколько писем, цветов и надежды, разнесло
по утрам в пустоту.  И Виталька влюбилась как Дея [29] но не та, что все слёзы умирая
с неба собрала, А потому что была слепа, от Кирюшки взаимности ожидая. И такой секрет
должен был находится под десятью золотыми замками.  Но пока что ключик был у одной
Валентинки, потому как она её и плоть, и кровь, и все слёзы упавшие.

      Не обойти нам конечно и бритоголового МЕню, с эксцентричной фамилией Калатушкин.
Хитрый, быстрый на всякого рода закидоны. Грубоват чрезвычайно. Носик маленький, глаза
мелкие.  А само лицо,  крайне велико.  Лоб низкий,  а всё остальное сочетание не
художественной этики весьма впечатляюще.  Брови рыжие, рот слегка вздёрнут вниз. Губы
сжатые,  Ну и щёки конечно,  ибо там ещё два лица могло вместится.  Уши средние и
довольно таки правельные, что в сути описания давало ему некоторую превилигированность.
Бритая часть головы сама маленькая,  выглядит,  или создаёт впечатление, немножко
преплюснутой. Подбородок широкий и мощные скулы.  Зубки меленькие, едва мелькающие.
Безусловно толстая и низко посаженная шея. В плечах чрезмерно широк. Мясистые большие
руки. Роста, ну так, много выше среднего. Гардероб конечно же у него был не маленький,
но носил по обыкновению своему кожаный лепень (пиджак), неплохого качества брюки из
тяжелого шелка,  серовато-пепельного отлива.  Цветастая рубашка как у отдыхающих на
"Маями" с пальмами там, и всякой экзотикой, и масивная, жгутом плетённая золотая цепь
(на дубе том) слегка провисая падала на волосатую грудь. Ну и на пальцах каждой руки по
два перстня с камнями, пальцы толстые и короткие.  Можно было бы дать ему прозвище:
МЕня Мясистый!  Ну да ладно, каков есть гражданин, таков есть. И да, у него ещё была
собачка, похожая на него, ну прям как две капли воды, милая такая, Американский бульдог.
Ну конечно же не скроем, многие его боялись. Репутация скажем так, матёрого "решалы",
и как это водится в некоторых кругах имел весьма сомнительные как до законопослушных
граждан связи. Но в данном случае это никоем образом не касалось всей нашей компании,
здесь он был добряком, весёлый внимательный, мог даже уместно выкинуть какую нибудь
шутку.  Это за пределами городочка он был "неподарок" ну а здесь,  так сказать в доме
родном.. все конечно его сторонились, но кивали ему в знак приветствия, всё же в одной
школе учились, да с детства друг друга знали. Да, конечно, он был высокомерен, напыщен,
чванлив.. в нередких случаях лёгок на "кидок" как например с Лёнькой и Шуриком. Но всё
равно к нему привыкали даже несмотря на то, что с таким и дел-то иметь не стоит, парадокс,
но почему-то ему люди верили, хотя в глубине сердца знали что вот,  ну всё равно МЕня
"кинет!" Но все равно верили, и в большенстве случаев ему не отказывали.  Ездил он на
чёрной "бехе" И да, Папа его был магнат! Ото почти все магазиньчики в нашем городочке,
были под его управой, включая и хозяйственные, (строительные) на которые в своё время
наш Петруха обратил внимание.  Так же владел землей.  По сути Антон Григорьевич отец
Кирюши, Константин Калатушкин, по батюшке Петрович, ну и конечно же Сергей Павлович
Гусаров были три самых богатых и влиятельных человека в нашем "захалустье" Само собой
они были друзьями, так как в своё время "поднимались" и строили своё "благо", если не
вместе, то тесно сотрудничая, предварительно разделив сферы влияния. Но Гусаров Сырзавод
поднял и обустроил с нуля сам,  что выдвигало его в лице населения в центр этой тройки.
За МЕней числилась парочка продуктовых магазинов,  (в одном из которых работала
уборщицей Наташа, сестра Лёньки Безымянного нашего старого знакомого) - так, чтоб не
совсем  "неподарком"  числится.  Ну ладно ладно,  Александром его звали!  Александр
Константинович Калатушкин, чтоб уже не сильно мозолить глаза нашему дорогому читателю,
залихватским прозвищем МЕня. С Кирюшкой они были старыми приятелями, а с Гусариком
так вообще они учились в одном классе, друзьями были с детства. За Гусариком были две
Заправки и одна Авто-мойка. Ну и много всего еще в кругу этой поруки, но только уже по
ниже рангом в силу своего влияния имело окрест разные преференции,  в виде Ореховых
посадок Ставочков для разведения рыбы, ну и прочего наследия оставленного некогда Великой
страной, нами всеми любимой земли.  Одни на ней пашут, другие владения расширяют. И
да, два рынка, Продуктовый и Вещевой также Авто - вокзал были за этими меценатами. А
на бумаге конечно же было всё исключительно Государственным!  Надо же Горсовету для
модернизации и улучшения  (инфраструктуры, дорог и прочего)  денюжки в министерствах
выкалачивать? А наши Благодетели всегда на билбордах разных размеров высоко возвышаются
на въезде и на выезде,  да и по всему району своими Мужественными лицами,  подают
пример,  каков должен быть Трудовой народ!  Ибо от лица народа они и Главами и
Председателями и учредителями и всеми чинами избераются!  Ну конечно же, все органы
Право порядка были в их друзьях,  и пожарники и охранники и медсёстры с докторами и
фельдшерами впридачу. Горсовет для них (в частности для Антон Григорьевича, Константин
Петровича и Сергей Павловича) был не более как местом для ланча.  Председатель ранее
нами упомянутый, найлепший коришь, устраивал для них охоту, и всякие развлекательные
мироприятия. Председателя звали Николай Отрудский.  Ну и далее всё что касается связей
и знакомств, было в целом таковым. Поэтому перейдем к нашему "подопечному" Калатушке
Александру МЕне младшему. Светку, (побрякушкину) он любил страстно! Ну а ту интересовали
только его "баксы" ну и влияние конечно же. Она закрывала глаза на всё: его измены, его
пьяное порой необузданное поведение. На обиды, враньё, (в рукопрекладстве замечен небыл)
и порой чрезмерное невнимание.  "Ха! - Говорила она, - вот сейчас захочу и в Анталию
улечу.  Захочу, и в Мадриде в музее буду каблучками по мраморному полу цокать!  Куда
захочу туда и укачу..  под бит "Sweet dreams (Are Made Of This)" - Marilyn Mansona,
чтоб всем Завидно было! - и махнув хвостиком подобранным в золотую заколочку - Хм, -
так с плеча оборачиваясь головку приопустит и глазки поднимет, - Всё как Захочу!"
Ну МЕни хватало только на (побрякушки), ну и прокатить на "BMW" пару кругов по объезной
возле Сырзавода. Так вот. С Курголаповым они "спелись" с первой минуты знакомства, что
было вполне не удивительно. Чем то они были схожи, и когда речь заходила про собак, тут
им позавидовали бы и самые опытные кинологи: страшно собачек любили, особенно бойцовых,
и каждый хвастался своей.  Потому как у Леонид Протасыча Стаффордширский терьер был,
тоже Американец.

      Молодые Красавицы сперва держались несколько обособленно, в виду явного
превосходства Алёны Лазаревой. Потому как мгновенно внутренним чутьём почуяли в ней не
только конкурентку в отношении красоты, но и её поведения, в котором сразу просматривалась
сила и власть.  Не важно старые это друзья или новые.  Она себя вела непринужденно и
крайне внушительно. Ефимка-то красавчик уже дрожал возле неё и боялся слово вымолвить,
чувствуя себя если не придавленным, то подавленным.  Курголапов как вошел в гостинную
уже полную предвосхищёнными гостями, чуть ли не растолкал всех завидя Лазореву, пытаясь
как истинный знаток красоты отдать ей должное, поклоном и слегка подержать её ручку в
приветствии  (конечно не девятнадцатый век чтоб при всех ручки целовать, но в сердце
уверен, он желал этого страстно) А она, держа чрезвычайно красивый, ручной работы перьевой
веер в руке,  цвета индиго,  с верху вниз с плеча окинула его,  в такого же цвета
облегающем длинном как стекающая капля по стебельку вечернем платье, рисовавшем её
умопомрочительную,  безумной красоты фигуру,  только вскинула подбородочек..  Хм.. и
замохала веерком, дабы её избавили от этого  "бегемота"  что оттенённые золотые локаны
в свисавших завиточках преподнимались как вроде бы Аристей [30] сдувал с них полуденное
томление этого нового общества.  Кирюшка стонал за ней.  МЕня в сладких снах обливаясь
слюной стонал за ней. Как до Гусарика так тот вообще в своё время был помешан на ней.
Уже смолчу о  (маслобойке)  бедном,  который еще четыре года назад обхватив столб её
калитки захлёбывался в слезах, чтоб пустила хоть бы воды ей в басыну нанести, умирал за
ней. Покусывали губки и Анька и даже (тайно) Маргаритка. Светка Милютина вообще ломала
нервно пальчики, с подкатившим комом и слезами.  Все, кто хоть бы раз увидел её, уже
стонал за ней. Если не на глазах, то каждый в своем сердце. И Алёнка это отлично знала.
Никто бы никогда даже и в мысли непосмел заикнуться, что мол она торговала на вокзале,
что мол хозяйство держала,  типа это не для такой Королевы слёз и неба занятие.  Лишь
потому, что каждый из них в свое время ползал у ее ног,  тем самым себя унизил бы в
тысячю раз больше.  Ей подавали руку и склонялись в поклоне публично на улице магнаты
сего городка такие как Сергей Павлович и Антон Григорьевич.  Калатушкин старший не раз
осыпал ее дорогими подарками, в виде золотых украшений.  Причем делая это не скрытно,
но так чтоб все об этом знали.  Потому как каждому льстила такая красота, ради которой
были и те, что прыгали с обрыва в омут, хотя это всего лишь слухи, но порой достаточно
и их, чтоб стонало сердце по ночам, и гордо поднималось утром, осозновая что в ихнем
доме, (захолустье) живет такая Королева.  Непревзойти. Непокорить. Неумереть.  Только
лишь потому, чтоб не лишиться возможности видеть ее ещё хотя бы раз,  хоть один ещё
раз. Уже больше месяца прошло с тех пор как она стенала по Петру кусая ночью подушку,
но никто конечно об этом не знал.  Она умела скрыть свои чувства так, что даже самый
проницательный проворный взгляд,  знающий её не заподозрил бы какой то перемены. То
мог бы увидеть, почувствовать,  только один человек на земле,  это её бывшая подружка
Одинцова. Которую она тайно быть может боялась больше всего на свете.  Ибо она знала
что Танюшина сила превосходила и всегда побеждала ту власть и силу которую она
превозносила в себе,  раболепствуя себе самой,  этим вседозволенным чувством и
превосходством над другими.  Поэтому такие Лунные Красавицы, как Валентина, Ульяна и
Виталина, пред которыми всегда падали звёзды, поняли что на этой Пирушке небо для них
на время закрыто.  Но это,  как сказать..  Всё же для читателей мы откроем Золотой
мешочек с подарками, как дед мороз в предновогодний час.  Но сейчас опять лето! Да и
дворник уже не шкрябает под окном, своей метлой, как щеткой.
      Ульяна к вечеру вышла в бело-голубом, проблесками серебра стонущем, кажущемся
падением,  маленьких голубых звёзд бегущими  (струйками)  ниточками безумной красоты
облегающем её бессонных ночей тело, как сонм мерцающих светил утончённом с длинным
раскидистым у кисти рукавом и высоким разрезом в центре от пола с коротким шлейфом
закрытом платье. Из украшений небыло ничего кроме двух крупных жемчужин, обрамленных
в золото свисающих тонкой работы мастера как слёзы Афродиты серьгах. С такой гармонией
красоты и её грацией в движениях никто бы не смог сравнится.  Юлия взяла это платье
специально для какого нибудь особого случая, но не могла и подумать что ей придется своё
самое сильное "оружие" применить сходу в первый вечер, потому как не знала какой силы
конкурентка, еще и бывшая любовь Олежки её ждет. Нужно было бить "на повал", но такую
лань как Аленка, сразу и не сразить, и как уже нашептывало ей чутьё, вряд ли получится.
Но в силу своего непоколебимого характера, ибо она никогда ещё не проигрывала, она пошла
на этот шаг,  и надо сказать добилась ошиломляющего успеха, что даже во взляде Алёнки
промелькула какая то падающая звёздочка  (зависть)  и чуть мгновение зашторило окна в
подовляющей её сердце мгле.  Ульяна была на четыре года моложе Аленки, и как мы уже
говорили, невероятной красоты. Кирюшка выделил им (тоесть Виталине, Валентине, и Ульяне)
всё левое крыло бельетажа в восемь комнат своего (построенного папиком) дворца. Красота
убранства ничем не отличалась от  "королевских"  дворцов, в изящной миниатюре конечно.
Под отсвеченный изумруд в золоте отделка растворяла широкими глазами весь девятнадцатый
век.  Большие, в виде свечей..  тысячи свечей, японского сапфирового стекла люстры, в
лёгкой,  ненавящевой меблированности спальни и будуары,  корридоры разлиты картинами
Даени и Видана.  Белые, теснённые в золоте каждой комнаты двери отделяющие внешний
мир от тихой уединённости..  Зарыться в подушки снежного шелка и обливать их горячими
слезами, накинуть голубую органзу на резные быльца, расбросать по холодному полу перчатки
и шляпки. Неумереть, и не дать в этот час пронзить себя хрустальной стрелой, хрупкой как
миг, ибо её достаточно чтоб последующие минуты, либо погибали, либо с вершины соберали
звёзды.  Окидывая влажные взгляды с под тонкого плеча,  она торжествовала,  и дала
пролится тысячам капель из дрожащих рук, судорожно сжимающим свои бокалы, ибо у всех
присутствующих гостей голос возликовал и тут же онемел,  и движения их обратились в
камень. Только свечи поскрипыпали как довлеющие скрипачи, только падающая слеза успела
обратить свой взгляд к небу,  которое спряталось за шторкой,  и сложив молитвенно руки
прикасалось к губам.
***

Примечания:

[29] Та что безумно любила (Гуинплена) из романа "Человек который смеётся" Виктора
     Гюго лорда Кленчарли.

[30] Аристей - в древнегреческой мифологии - полубог, сын Аполлона и нимфы Кирены. Его
     часто изображают как культурного героя, связанного с пастушеством, пчеловодством,
     скотоводством, виноградарством и охотой. 

Продолжение следует;