Проф. Анне Готлиб - о живой истории социологии

В основе этого рассказа-воспоминания лежит письмо профессору Самарского университета Анне Семеновне Готлиб, автору большого числа работ по методологии социологии. Много лет назад она заметила, что у меня может получиться «живая» история российской социологии.
Спасибо, Анна, тебе за статью «Качественная методология, исторический нарратив или можно ли написать историю советской социологии “с человеческим лицом”» (Телескоп, 2012. №1)

Я случайно нашел упоминание о ней у Андрея Алексеева, давно все это было, сколько воды утекло. Статья – непростая, размышления – многоаспектные, все это и сейчас интересно и ценно. Но, понятно, мне особенно дорог заключительный абзац, в котором ты говоришь, что мой подход обещает получение «живой» истории социологии. Процитирую его:
«Конечно, этот путь написания истории советской социологии — через биографии тех, кто был и есть ее акторы, кто в повседневности профессиональной жизни и создавал ее правила и нормы, этот путь гораздо более сложен, нежели анализ деятельности различных социологических институций. Но результат (будущий, Докторовский) того стоит, на мой взгляд. Мы можем получить "живую" историю социологии, во всех ее красках и оттенках, но одновременно и репрезентирующую советское прошлое российской социологии в главном, сущностном своем измерении: как науки, четко вписанной в реальность советской действительности и, может быть, в чем-то противостоящую ей. Мы можем получить исторический нарратив, который, конечно же, не будет истиной в последней инстанции: новые поколения социологов несомненно создадут свои (и не одни) исторические повествования о советской социологии. Важно, чтобы они захотели это сделать, видели смысл такого предприятия. Но это уже совсем другая тема».


Наверное, этот твой вывод я воспринял весьма позитивно, ведь тогда, после 5-6 лет приведения интервью, сделано было немного, и я все время сомневался, продолжать ли. Только что вышла серия книг о Гэллапе и американских полстерах и копирайторах, совсем свежей была книга «Джордж Гэллап. Биография и Судьба» (2011) на русском и английском языках. И я думал, куда двигаться, в прошлое нашей социологии или в прошлое-настоящее-будущее американских опросов общественного мнения. Мне казалось, что в Америке и в у нас кто-либо будет работать в этом направлении, отчасти поэтому решил фокусироваться на родной тематике. К тому же, в этом случае я имел постоянный контакт с коллегами, что мне было крайне дорого.
Мое везение, нет, не везение, но вера-уверенность в том, что мне специально не врут в интервью, не покидали меня. По-началу, я думал, что создам коллекцию интервью, несколько десятков, и буду их анализировать. Но «внутренний голос» говорил: «Не тормози», переходил от одного поколения к другому. Это было и интересно, и почти автоматически выводило на процесс, на историю.


Моим жестким критиком в тот период был Шляпентох, он говорил, что ответам нельзя верить. Раскачал я его на интервью, все же мы были друзьями и его друзья: Ядов, Фирсов, Алексеев – были моими респондентами. Ответил он мои вопросы. Опубликовал нашу беседу в «Социологическом журнале» и тогда спросил его: «Володя, в каком месте нашей беседы ты лукавил?» Он сказал, что такой мысли у него не было. Я ему ответил, что и другим можно верить. Нет полноты, есть мягкие уходы от ответов и т.д., но нет вранья.
В настоящее время сложилось устойчивое мнение, что нечто мне все же удалось сделать. Так, 2 июля Тощенко написал мне: «Но для меня и для всей российской социологии ты сделал другой. колоссальной значимости труд, очень оригинальный и достойный особого научного творчества — история жизни и научных поисков более чем 200  коллег. На их основе можно осуществить самостоятельный анализ по выявлению черт и характеристик развития нашей науки». А ведь Жан Терентьевич – один из наших старейших социологов, ему ли не знать наше прошлое и наше многолетнее движение.


Приведу еще два недавних (6 июля 2025) суждения, высказанных в фейсбуке опытными социологами. Ольга Крокинская: «Я же говорю - творец новых жанров! Твоя социология в лицах - лучшая наука на сегодняшний день» и Татьяна Ярошенко: «И всё получилось! С охотой и удовольствием в очередной раз поздравляю! Твоя история социологии становится уже достоянием истории». Это не хвастовство, но мнения коллег, участвовавших в моем исследовании, т.е. знающих не только его результаты, но и методологию.
Как ответить на простенький вопрос: «Удовлетворен ли я сделанным?» Сначала скажу, что старался работать честно, ответственно. К тому же, можно ли было все это делать иначе, если я сотрудничал со «звездной командой», лучшей в нашей стране группой консультантов-друзей: Андрей Алексеев, Игорь Кон, Борис Фирсов, Франц Шереги и Владимир Ядов. Без малого десять лет назад была опубликована моя статья: «Я стою на берегу информационного океана» («Телескоп». 2016.№1), имея в виду объем собранного массива первичных данных и сложности с его анализом. Если учесть, что интервьюирование социологов продолжалось еще четыре года, легко понять, что материалов стало еще больше, и он стал еще более разнородным.


Общие черты баркаса, на котором можно было бы попытаться походить по этому Океану, были очерчены в 2010 году и позже была выстроена конструкция, названная «поколенческо-функциональным анализом». Но серьезные личные обстоятельства и некоторые причины более общего характера до настоящего времени пока не дали позволили мне заняться изучением рабочих свойств этого метода.
Однако, есть движение в новом для меня пространстве социографии и автоэтнографии. На созданном мною сайте http://proza.ru/avtor/bdbd80 составлено семь сборников, имеющих историко-социологическую направленность. Назову их: «История российской социологии. 20 лет поисков», «История российской социологии. Портреты и сюжеты», «История российской социологии. Навсегда первые», «Из моего архива писем», «Нескончаемые беседы с А. Алексеевым», «Незавершенная книга о Борисе Фирсове» и «Портреты российских социологов на радио Свобода». Они объединяют около 200 статей, рассказывающих о событиях и людях нашей науки.


И скажу тебе, Анна, ты права, получилось что-то вроде «живой» истории социологии.