Морские приключения - 2

2. 
Эу стала моим постоянным гостем. Однажды, в шутку, я предложил ей стать матросом, чтобы мы могли вдвоем управлять кораблем. Она легко согласилась. Нашел в кубрике матросскую форму, отдал ее Эу, и она ушла к себе. Спустя какое-то время появилась в матросской форме, подогнанной по фигуре. Только туфли остались на ней прежние. Найти сапоги походящего размера не удалось.
Теперь она ловко перебиралась по снастям, когда надо было управлять парусами. Или стояла у штурвала, когда я ходил на камбуз готовить еду. В середине дня она всегда уходила на камбуз, готовила еду для себя и оставшихся пассажиров. Всего их было трое, но кто были оставшиеся, она не говорила. Тут была какая-то тайна, а я не привык интересоваться чужими тайнами.
Спустя некоторое время нам пришлось выдержать небольшой шторм. Раньше с полной командой, каравелла выдержала бы этот шторм с легкостью. Но с командой из двух человек, это было трудно. Тем не менее, мы справились и утро встретили при спокойном океане. Как только солнце выглянуло из воды, Эу бросилась на колени лицом к нему. Потом вовсе упала распластавшись, и долго лежала без движения. Затем поднялась, и ушла к себе. Я же пошел на камбуз, налил себе вина и выпил за избавление от опасности. Тут меня впервые посетила мысль, что судьба ведет нас к неведомой цели. И просто так погибнуть вместе с кораблем в пучине она не даст. Хотя я больше уповал на Бога. Моя матушка всегда мне говорила: «Прими все с легким сердцем. И тогда Бог не оставит тебя в испытаниях, каким бы трудными они не были». Сейчас это было самое трудное испытание, из тех, которые мне пришлось пережить за мои неполные двадцать пять лет.
Через некоторое время Эу прошла на камбуз, начала шуметь посудой, готовя еду для остальных гостей, как я уже понял погибшего, капитана. Я так ни разу их не видел. Потом она вернулась ко мне, села рядом и стала смотреть вперед. Потом спросила: «Вы знаете, куда мы плывем?»
«Конечно, - ответил я. — вот карта, вот курс. Каждый день я определяю наши координаты. Пока мы не отклонились от курса на столько, чтобы это вызвало беспокойство».
- И там впереди острова, где мы сможем сойти на берег?
- На карте так и есть.
- Они обитаемые?
- Скорее всего нет. На карте не указано.
— Это старая карта?
- Да, достаточно. Но мы плаваем по ней последние три года, и она нас не подводила. Надеюсь, что так будет и в этот раз.
Эу замолчала и о чем-то задумалась. Потом сказала: «Там нет островов. Карта неверна».
- Откуда ты знаешь? – спросил.
- Я была в этом месте, когда молилась и никаких островов там не видела.
- Но ты была в это время на палубе! – воскликнул я.
- Вам, европейцам это не понять. Так могут только избранные моего племени. И этому надо очень долго учиться.
- Но ты такая юная! Когда же ты смогла этому выучиться?
- Внешность – изменчива. Я уже долго живу и много знаю. Хочешь я расскажу о тебе.
Обратил внимание на то, что она впервые обратилась ко мне на ты. Расценил это как знак доверия.
Мне стало не по себе. Совсем юная, почти девочка, она вдруг предстала передо мной ведуньей. В Испании за такое сжигали. Поэтому я ответил: «Лучше не надо. Не хочу грузить тебя еще и своими переживаниями».
- Вы благородны. Не по рождению, а по духу.
Это она говорила, как сюзерен, посвящающий вассала в рыцари. Мне стало немного не по себе. Со мной так, одновременно демонстрируя власть и делая это ненавязчиво, еще никто не говорил. Я понял, что она говорит это не спроста. Что действительно знает нечто, что я не мог осознать и принять.
После этого разговора, во мне произошла перемена. Я понял, что в нашей надежной команде произошло смена ролей. Я остался капитаном корабля, который отвечал за свое судно. А она стала повелевать, предостерегая. И первым таким проявлением стала моя убежденность в том, что курс надо изменить, направив корабль на пол румба правее. Эта мысль никак не обосновывалась мною. Просто я это знал. Откуда пришло знание, непонятно, да и не важно. Но оно было очень прочным. Я так и сделал. Каравелла изменила курс.
Потом я обнаружил, что Эу стала приходить в мои сны. Почти каждую ночь она появлялась во сне, брала меня за руку, возводила на высокую пирамиду. Я помню эту пирамиду, сложенную уступами, на вершине которой горел огонь. Огонь никто не поддерживал потому, что за все время путешествия, я никого не встретил. Он полыхал, но от него исходил только яркий свет, жара не было. Опустившись с ней на колени на каменный пол, лицом на восток, я произносил какие-то слова, пел гимны. Не понимая ни одного слова, я пел с энтузиазмом, почти в экстазе. Пение продолжалось долго и всегда кончалось одинаково: я в слезах падал ничком, неподвижно лежал на каменных плитах, и чувствовал, как громадное чувство благодарности за обладание всем миром наполняет меня. Видел свою Испанию, Францию, другие страны, где успел побывать. Видел мать, стоящую на крыльце и смотрящую на море.
С чувством сопричастности всему миру я просыпался.
Я не говорил Эу, что мне снилось. Я понимал, что она и без этого все знала. Зачем она это делала я понял только впоследствии, когда научился управлять тем, что она в меня вдохнула. В этих посещениях я узнал полное имя Эу, и положение в обществе. Она была прямым потомком верховного жреца, жившего сотню лет назад и почитавшегося за властителя душ племени. Именно под его руководством была создана эта пирамида, и зажжен вечный огонь на ее вершине. Источник огня был неизвестен. Известно только, что святой год молился на этом месте прежде, чем запылал огонь. Спустя три года после этого, он скончался, а тело его исчезло, не оставив после себя следов.
Там на пирамиде все было совершенно не так, как у нас. Понять это было невозможно. Можно было только принять. И я с готовностью принял. Когда Эу говорила, что она живет долго, это была правда. Она наследовала душу своего предка и несла ее дальше для передачи потомству. Поэтому ее душа была очень древняя. Но тело – сосуд души, было молодо, ему было только 18 лет. Поэтому она так лихо и грациозно лазила по реям, ставя и убирая паруса.