Драконья свобода

Дверь и снег

— Вы уверены, что вы не Снежная Королева? — спросил огромный бульдогообразный полицейский. 
— А вы уверены, что вы не хоббит? — ответила я тем же тоном. Полицейский хрюкнул, его глаза заблестели. Он развернулся и убежал. 
— Некрасиво получилось… — Его напарница задумчиво наморщила носик. 
— А что получилось-то? — я посмотрела на неё из под выгнутых бровей.
— У него бабушка из хоббитов, он стесняется, особенно при мне. 
— А у вас бабушка из кого? — поинтересовалась я. Полицейская густо залилась краской, до белизны в костяшках сжала планшет и шёпотом призналась: 
— Человек… 

Я тоже человек, чего тут стесняться! Ишь, придумали — хоббит-полицейский! Да ему меньше орка не дашь, между прочим! Жаль, что ни того, ни другого не существует. 

Мы стояли в разбитой оранжерее на заброшенной даче моей бабушки. Снаружи сочными джунглями буйствовала зелень. А на подоконниках и на рассохшемся дощатом полу лежал снег. Он был холодный и таял от тепла рук. А сам по себе не таял, даже несмотря на то, что стрелка старого термометра на стене замерла на отметке двадцать пять. Падающие сквозь разбитые стёкла лучи июльского солнца снегу тоже были безразличны. В конце оранжереи была та самая таинственная дверь, которую бабушка много лет назад запретила мне открывать. Она так боялась её в моём детстве, что я до сих пор сжималась, глядя на неё. 

Хрупкая миниатюрная полицейская, вещавшая про хоббитов, тоже смотрела на дверь с опаской. 

— Скажите, у вас никто не хотел выкупить этот дом? — спросила она. 
— Пару месяцев назад звонила агент. 
— И как, продадите? 
— Я… пока не готова. И ваш маскарад моё решение не изменит! — Последнюю фразу я сказала погромче, пристально глядя на вернувшегося бульдогообразного. Не думают же они, что после хоббитских сказок я им поверю! 
— В ванной комнате тоже снег, — угрюмо объявил он, нахмурился и засопел. — И пахнет тёмными маскирующими чарами. После запаха в ванной я уверен, что это она. 
— Хранительница Врат перешла на сторону хаоса! — ахнула полицейская, и я с изумлением увидела, что за её спиной заискрились настоящие крылышки, как у фей в мультиках. — Вызываю подкрепление! 

От простого щелчка её пальцев у меня онемело всё тело, и я потеряла равновесие. Вместо того чтобы упасть, повисла в воздухе без какой-либо поддержки. Отлично, мне это снится! Можно расслабиться и получать удовольствие. Красивый сон. Необычный… Слишком реалистичный и чересчур подробный.

В оранжерею вломились несколько волков и странных чешуйчатых людей.. Кто-то больно пнул меня в бок. Я так и не проснулась. 

— Хранительница, отдай ключ от Врат! — строго приказала полицейская, помахивая крылышками в такт своим словам. 
— Какой ключ? 
— А ну не врать в присутствии патруля! — рявкнул бульдогообразный. Волки согласно зарычали. 
— Очешуенный галлюник! — вздохнула я. — Проснуться бы… 
— Стой… ты… ничего не знаешь? — ахнула полицейская. 
— Врёт! — бульдогообразный топнул так сильно, что проломил дыру в полу. — В ванной её запах, она тут была в момент убийства! 
— Моя раса чувствует ложь, Гарик! Она не врёт! — полицейская зависла между мной и бульдогообразным напарником, изо всех сил трепыхая у меня перед носом искрящимися крылышками. Я чихнула и наконец осознала, что всё это не бред и не сон. 

Полицейская действительно фея. Её напарник тоже не человек. На даче моей бабушки действительно нашли ритуально выпотрошенного драконёнка. И все улики указывают на меня. 

Сон в летнюю ночь

Суд назначили на завтра. Казнь тоже. Мир магии не мог себе позволить долгие бюрократические процедуры. 

— Твои мысли читать запрещено! Никто не знает наверняка, виновата ты или нет, поэтому проще сразу избавиться от риска, — «обрадовала» меня полицейская фея. 
— Невозможно их читать! — прогундосил один из чешуйчатых. 
— Одно другому не мешает! — философски рыкнул сидящий поблизости волк. 
— А ваша бабушка кто? — зачем-то спросила я. Говорить мне таки разрешили, хотя остальное тело всё ещё было обездвижено. 
— Чтоб вас! Это теперь на всю ночь! — по-мужицки сплюнула фея. Все, кроме волка, разочарованно отвернулись. 
— Ваш вопрос — великая честь для меня! — счастливо облизнулся волк. — Моя многоуважаемая бабушка происходила из древнейшего рода перевёртышей, возможно, даже являясь прямым потомком самой Богини… 

Ночь плавно опустилась на округу. Обычно я люблю ночь. Она превращает обыденное в сказочное. Ночь оживляет деревья в танце теней, проглатывает лишний шум и суету и обещает невозможное. 

Невозможного и сказочного у меня сейчас было предостаточно. 

Не успел волк-перевёртыш объяснить, как именно его бабушка убедила четвёртого мужа в своей девственности, как фонари на улице таинственно замерцали, танец теней обрёл ритмичность, а посреди июля пошёл снег. Полицейская фея встрепенулась и пнула волка в бок. Тот прервал рассказ и вскочил в боевую позицию. Остальные волки тотчас окружили нас, готовые биться насмерть. 

Дом тоскливо заскрипел в мрачном предчувствии. Похолодало. Ветер досадно взвыл, запутавшись в проводах. Смертоносно потрескивая, пополз по деревянным стенам лёд. По дому разнёсся остро-самодовольный женский смех. Эхо чужих шагов отражалось стуком крови в ушах и волнами мурашек на коже. Шаги приближались. Я не видела, кто идёт, но она мне заранее не нравилась. 

Хватит с меня сказочных существ! Отныне про фэнтези хочу только читать в тёплых носках и под пледиком. 

Дверь в спальню распахнулась. Мы заворожённо уставились на бледную женщину в белом деловом пиджаке поверх длинных воздушных юбок. Прекрасную, как ледяная статуя. Её длинные белые волосы были затянуты в пучок на затылке. Вокруг неё вихрились снежинки. От модельных туфелек по полу расползался лёд. 
— Хранительница, отдай ключ от Врат! — потребовала она, глядя сквозь меня. 

Первым порывом было похлопать себя по бокам и картинно вывернуть карманы, сопроводив пантомиму деревенским: «Па-а-милуйте, барыня, нету и отродясь не бывало». Увы, не судьба. Пришлось срочно импровизировать. 
— Не могу, — сдавленно пискнула я. Писк вышел не по плану, как-то сам. 
— Невозможно! — замогильным шёпотом объявила бледная женщина. 
— Что я вам, врать буду? — возмутилась я. — Эти, вон, тоже на меня всех волков повесить пытаются!  А я о волшебстве ни слухом, ни духом!

Было ли мне страшно? До жути. Я потому и наглая, что с перепугу. Обычно я вежливая и тактичная. 

Женщина щёлкнула пальцами, и заклинание меня отпустило. Перегруппироваться для падения я не успела — не ждала свободы. Локтём я с размаху заехала волку в живот. Тому самому, с бабушкой. Может, чуть пониже… Волк взвыл и смачно помянул дедушку. Сделал он это в полёте. Сильно подозреваю, что он не предполагал, куда летел, ибо попал прямиком в юбки бледной женщины, порвал их и обнажил очень скульптурные белые ноги. 

Честное писательское, тут даже снежинки в воздухе замерли! И воцарилась тишина. 

А потом женщина завыла так, что все окна в доме треснули. 
— Поединок чести на закате! Остальных так убью! — прокричала она и тоже разлетелась на тысячи льдинок. 
— Что я проспал? — из соседней комнаты выполз бульдогообразный полицейский. 
— Целлюлит Снежной Королевы, — пожала плечами фея. 

Редкие фонарики придавали округе мистики. Ни в сказке сказать, ни в ромфанте описать. Два мира окончательно переплетались, чтобы утром снова разъединиться и притвориться, что их не существует. В сумраке на фоне облаков просвечивали холмы, увенчанные волшебными замками. Длинная трава ластилась к ногам. Остановись, мгновение, коли ты предсмертно…

3. Роковая гора

— Надеюсь, теперь обвинения с меня снимаются? — я с надеждой посмотрела на бульдогообразного полицейского.  
— Отсрочиваются! — пробубнил он, задумчиво пожёвывая травинку.  
— В смысле?  
— В том, что мы подумаем об этом завтра, если доживём! — ответила за напарника фея.  

Волк-перевёртыш, невольная причина ярости Снежной Королевы, поднял брови домиком. Он сжался, его плечи затряслись, и он пронзительно завыл в сторону исчезающего на голубом небе серпа луны. Фея вздохнула и посмотрела на сверкающие крыши замков на холмах — верный признак того, что мы остались в мире магии.
— И как нам дожить до завтра? — спросила я.  
— Найти ключ и использовать магию Врат.  

Все дружно уставились на меня. А что я? Будь моя воля, ключ этот в лаву мордорскую выкинула бы!  

Окружающие не были готовы к таким откровениям. Волк перестал выть и начал икать. Фея остолбенела. Бульдогообразный поперхнулся травинкой.  
— Ты что, не знаешь, что Слово Хранителя — закон? — пролепетала фея.  
— Да я вообще про ваш мир ничего не знаю! Вам бы инструкцию к применению его написать, а потом только на честных людей наезжать!  
— Кх-ха! — будем считать, что поддержал меня бульдогообразный.  
— Мордорская лава — по ту сторону Врат… — еле слышно выдохнула фея.  
— Если ты выкинешь ключ туда — хаос прорвётся в наш мир! Снежная Королева этого и добивается, — пояснил волк.  
— И такими пожеланиями хаос активно пользуется… — угрюмо сообщил бульдогообразный.  

Хаос и воспользовался, потому что ударом сердца спустя я оказалась в огромной пещере с булькающей внизу лавой.  

— Мама, я в Мордоре!  
— Технически ты в «Роковой горе», — ответил кто-то.  
— И чего теперь?  
— Теперь можешь броситься в лаву, как хотела, мешать не буду.  
— Э… а поговорить? Ты вообще кто?  
— Дракон в пальто! — из лавы появилась хитрая сияющая мордашка, а потом длинное чешуйчатое тело дельфинчиком поднялось из лавы и нырнуло обратно на полметра дальше. — Вот ведь люди: орут про волю, а чуть что — требуют поговорить и в итоге прячут голову в песок!  
— Почему в песок?  
— А куда? — мордаха снова выглянула из огненной жижи. Глаза дракона смеялись.  
— В пальто, конечно!  
— Молодец, не поддаёшься на провокацию. Хорошая Хранительница, вся в бабушку! 
— Кто бы мне ещё объяснил, в чём эта «Хранительница» заключается!  
— Хранительница — это наследуемая должность: передается от мамы или бабушки к потомку женского рода. И запах у вас особенный, Хранительский! Ты человек, способный ходить через Врата Хаоса и брать кого угодно с собой. По сути, ты и есть ключ. Заключааааешься! — хрюкнул дракончик и, подпрыгнув над лавой, изобразил для наглядности уроборос.  

Осталось только разобраться, как это использовать, чтобы пережить ту самую Снежную Королеву.  

Дракончик расхохотался, забавно дрыгая ножками и хвостиком.  
— Нашла кого бояться!
— Она же хочет Хаос впустить в мир людей…
— Ха! Хаосу и без людей хаоса хватает. С людьми мы уже будем не хаосом, гоночной машиной на испытаниях столкновений со стеной. Не, нам людей не нужно!
— А ещё она умудрилась драконёнка в жертву принести в поисках Ключа.  
— А вот за это мы с ней сами потолкуем! — нахмурился дракончик. — Впусти её к нам. Хочет хаос — получит хаос!  
— А как же…  
— Такая штука, как жертвоприношение, так легко не смывается. Точнее, вообще не смывается. И воняет за версту. Поэтому ты впусти, а дальше мы сами её унюхаем.  

Возвращалась я так же, как и пришла. Не туда же. Раз я действительно могу оказаться в любом месте по своему желанию, значит, пора посетить дворец той самой Снежной Королевы.  

Раз она от меня всё равно не отвяжется, надо действовать на опережение! 

4. Опустошенные башни

Одно из основополагающих правил жанра гласит, что если злодей не идёт к герою, герой идёт к злодею. Это правило, пожалуй, прекрасно объясняет как архетипный интеллект персонажей, так и то, почему мне с детства нравились злодеи. Со стороны и с позиции наблюдателя, конечно. 

То, что я делала сейчас, мне очень и очень не нравилось. 

Снежная Королева оказалась на одной из заоблачных башен её гигантоманского дворца. Она сидела, забросив одну изящную ногу на другую не менее изящную ногу, и курила, используя длинный резной мундштук. Дым складывался в разнообразные фигуры и плавно оседал в колышущиеся чуть ниже окон башни облака. Там уже осели и кораблик, и олень, и даже космический шаттл. 
— Хранительница! — это было похоже на: «Да, я в курсе, что ты материализовалась в моей башне» — Что ты пришла мне предложить, что я сама не могла бы взять? 

Вот и пробуй с ними по-человечески после этого! 

— Свои услуги. 
— От тебя мне нужен только ключ. 
— Мне сказали, что он от меня не отделим. 
— Твоя воля переместила тебя сначала в Хаос, потом ко мне. Разве не может она же освободить тебя от бремени Врат? — усмехнулась Королева. 
— Ты хочешь сказать, что мне достаточно захотеть, и ты тоже исчезнешь? 
— В принципе, да, — усмехнулась Королева и протянула мне мундштук, — хочешь? 
— Не курю, — она флегматично пожала плечами, затянулась сама и выпустила изо рта струйку пара в форме дракончика. 
— А ты не боишься, что я этого захочу? 
— Чтоб я исчезла? Совсем не боюсь! — следующая струйка уплотнилась в розочку. — Только я защищаю вас от драконов. 

Тот самый неловкий момент, когда что-то надо сказать, а голова пустая, как чайник после отпуска. 

Признаться, я за всю свою жизнь только двух драконов и видела. Один из них был мёртв, второй циничен. Не угрожали. В отличие от этой Снежной. 
— Чем опасны драконы? 
— Взрывоопасны. Слишком горячие, слишком порывистые. 
— Слишком живые? 
— Слишком мешают жить другим. 
— Не заметила. 
— И не заметишь, покуда закрыты Врата. 
— Я открывать не собираюсь. 
— А чего же ты тогда от меня хочешь? 
— Отменить поединок чести. 
— Только в обмен на ключ Хранительницы. 

Круг замкнулся, тупик остался. Холодная логика, пламенные чувства. А Хранитель посередине, как переключатель. 

— Мне сказали, что это ты хочешь открыть Врата, — испытующе посмотрела я на Королеву. 
— Я? В принципе, да, хочу. Но не за тем, чтобы выпустить хаос. 
— Зачем же тогда? 
— Я хочу, чтобы хаоса не было. Время драконов прошло, им место в музее, — Королева холодно прищурилась, глядя куда-то за горизонт. 
— И ты, конечно, им этот музей организуешь? 
— И музей, и экскурсии по нему. 

Я ещё раз осмотрела гордо пронзающие облака башни. Осознание было подобно молнии: это не её дворец! Здесь жили драконы! Потому и своды такие высокие, и башни спрятаны от мира за пеленой облаков. Что заставило их покинуть это место? Лёд Снежной Королевы, который тает исключительно от человеческого тепла, сменил их огонь и пыл и планирует преследовать их и дальше. Почему? 

Почему каждый из нас, людей, по мере взросления всё глубже и глубже прячет свой огонь в дальний уголок подсознания да за массивную дверь? 

И клеймит, ругает и рушит все попытки чувств вернуться на свои положенные места. Потому что это опасно. Взрывоопасно.

— Нам пора! — объявила Снежная Королева. Солнце уже кокетливо светило из-под тучи, воспламеняя башни её дворца всеми оттенками огненного. Закат — время романтиков. Здесь бы сидеть на высокой башне, наслаждаясь видами и красотами, а не скакать на смертоубийство. 

— Красота… — не сдержалась я. Королева с презрением покосилась на лососёвые облака и рывком перенесла нас на дачу моей бабушки.

5. Королева и драконы

Покончив с огненными аккордами, закат становится кровавым, зловещим. Заледеневшим серебром светится на фоне багряных туч фигура Снежной Королевы. Напротив неё — взбесившаяся тень: волк-перевёртыш. Шерсть стоит дыбом, тело скрючено в ожидании атаки, брыли дрожат в напряжённом оскале.

Волк знает, что не переживёт эту схватку. Он хочет умереть достойно, по возможности ослабив Королеву. После него она возьмётся за нас.

В этом чувствуется дикая, не поддающаяся названию неправильность. Словно единый организм взъелся на самого себя.
— Вам нельзя биться! — пищит фея.
— Ты никто, недоразумение! — хлёстко отмахивается Королева. Бульдогообрвзный полицейский обнимает фею, похлопывает по спине.

— Драконы, Хранительница зовёт вас! — я пафосно поднимаю руки к небу. Королева топает ногой:
— Нет…

Июльское разнотравье покрывается октябрьским инеем, окна трещат под февральскими ледяными узорами, а бутылка с водой на веранде леденеет и взрывается. Дверь далеко внутри оранжереи трясётся под мощными ударами. Все присутствующие нервно переглядываются..
— Может, я открою? — вопрос вырывается изо рта облачком пара.

А вдруг там и правда драконы? В множественном числе и в разъярённом состоянии души. Впрочем, я так и не понимаю, зачем вообще нужна дверь и почему все так вокруг неё бегают. Пока что получалось, что лично мне-то дверь не особо и нужна.

— Если ты откроешь дверь, сюда придёт Хаос! — соизволяет ответить Королева. — И вы все умрёте! — остальные присутствующие ахают, охают и панически стучат зубами.
— А, ну, значит, ничего страшного по сравнению с уже происходящим! — разворачиваюсь и направляюсь в дом.
— Не смей! — воет Королева. Щелчок пальцев — и мои ноги оказываются в ледяном капкане.

Ещё вчера меня это остановило бы. Сегодня я знаю, что мне не повезло быть Хранительницей. Или повезло — разбираться буду, когда всё закончится. В отличие от волка, я планирую выжить.

Одно желание — и я уже перед той самой дверью, с которой всё началось. Замираю в сантиметре от дверной ручки. Всё внутри замирает от необходимости нарушить детский запрет. По спине пробегает холодок и щекочущая волна. Я задерживаю дыхание, зажмуриваюсь и поворачиваю ручку.

Вихрь впечатывает нас с дверью в противоположные стены.

Снаружи слышны крики, рык волков, смачное чавканье, сухой треск и ряд странных звуков, которые совершенно непонятно, куда отнести и к чему припихнуть. То самое состояние, когда ни фига не понятно, но дико интересно: чем же всё закончится. Что-то воет — и вихрь возвращается. В последний момент из вихря вырывается бледная холодная рука. Она вцепляется в меня ледяной хваткой.

Резкий рывок — и частью вихря меня проносит сквозь ту самую дверь и обратно в Роковую гору.

Меня оттесняют в сторону. Снова схватка — и снова не моя. Снежная Королева начинает колдовать, но драконы быстрее. Они набрасываются на неё, окружают и все вместе без единого звука падают в лаву.

Лава кипит, бурлит и булькает. На её поверхности вырастает гигантский пузырь. Он лопается — и на его месте появляется прекраснейшая женщина из огня и лавы.

Ей больше не опасен огонь — он её часть. Так же, как и лёд, и ветра, и металлы. Ей больше не страшны драконы — она всегда была одной из них, хотя долго это отрицала, убивая драконов вне себя и в себе. Она с нескончаемым удовольствием отбрасывает назад длинные волосы, впервые за века и эоны распрямляется и смеётся так, как никогда не смеялась: чисто, свободно и из сердца. Её стихия больше не лёд. Это Жизнь во всей её полноте. Она принимает её. Она танцует в одном ей понятном танце. Она смотрит на меня с нескончаемой любовью.

— Ты молодец, Хранительница! — говорит она. Ни в хранителях, ни в ключах больше нет необходимости. Я ощущаю, как где-то далеко отсюда, на даче бабушки, исчезает таинственная дверь в оранжерее, а снег тает. Наша разделённая вселенная стала цельной и впервые за столько поколений вздохнула свободно.