Сказка о восточных послах

Учили мы в школе такие стихи Некрасова: «Я книгу взял, восстав от сна и прочитал я в ней: бывали хуже времена, но не было подлей». Ну это Некрасов мог писать о своем времени. Тогда, было время подлое, гнусное: абсолютизм, всесильная охранка, подавление инакомыслия. Некрасов мог писать, публиковать, и ретрограды могли за это его критиковать. Хотя Некрасов оставался очень известным поэтом.
 
Непонятно, какую такую книгу взял, встав ото сна Некрасов, а я, встав от сна, раскрыл книгу Саши Черного и прочитал я в ней в стихотворении «Послание первое» такое четверостишие.

Семь дней газет я не читал
Скажите, дорогие
Кто в Думе выкинул скандал
Спасая честь России.

 Стихотворение написано в 1908 году. А как свежо звучит. Дума до сих пор спасает честь России. То борется с иностранными словами в русском языке то еще с какими фантомами.

 И тут вспомнилось как когда-то Жванецкий сказал: «Или мы станем жить лучше, или мои произведения бессмертны» 

И слушаешь сейчас его старые монологи –если они не бессмертны, то удивительно живучи. Настолько живучи, что неизвестно, кто кого переживет, мы, грешные, его произведения, или они нас. Есть такое подозрение, что они нас переживут. По простой причине: мы смертны, а порядки, наши скрепы кажутся бессмертными.  Ведь и говорят о наших традиционных ценностях как о чем-то монолитном, неизменяемом в веках, то есть о том, что и нас и наших внуков переживет. И ничто не изменится. 
 
И вот такой казус: одновременно со скрепами и монологи Жванецкого останутся. Правда они останется, наверное, на пыльных полках библиотек. Там же будут пылиться и строки Некрасова, и строки Саши Черного, и строки Высоцкого с рефреном, «скажи еще спасибо что живой».  Будет пылиться и салтыковская «История одного города».

Такое свойство у  традиционных ценностей. Они как тюремные вериги. Носить их могут поколение за поколением. Поколение за поколением будет складывать на полки библиотек и архивов то, что бренно - свои произведения. А то, что вечно – скрепы, как новенькие служат исправно во все времена, не истираются.

Это идеал, которого хотят достичь производители вериг.  Все не согласующееся с веригами - в архив. Кто вспомнит? И главная задача, чтобы забыли.  А цепь вот она – да какая красавица. Как писал Пушкин - «прелести кнута». Ах, да, он писал про «Историю Карамзина, написанную во мрачные времена царизма. И все же Карамзин не додумался написать, что татаро-монгольское иго с его откровенными прелестями кнута было россиянам лучше, чем западное влияние.


Или кто сейчас помнит о современнике Салтыкова-Щедрина поэте Дмитрии Минаеве. Вот его стихотворение. «Сказка о восточных послах»
 
Шлет нам гостинцы Восток
Вместе с посольством особым.
«Ну-ка, веди, мужичок,
Их по родимым трущобам».
Ходят. Всё степи да лес,
Всё как дремотой одето…
«Это ли русский прогресс?»
— «Это, родимые, это!..»

В села заходят. Вросли
В землю, согнувшись, избенки;
Чахлое стадо пасли
Дети в одной рубашонке;
Крытый соломой навес…
Голос рыдающий где-то…
«Это ли русский прогресс?»
— «Это, родимые, это!..»

Город пред ними. В умах
Мысль, как и в селах, дремала,
Шепчут о чем-то впотьмах
Два-три усталых журнала.
Ласки продажных метресс…
Грозные цифры бюджета…
«Это ли русский прогресс?»
— «Это, родимые, это!..»

Труд от зари до зари,
Бедность — что дальше, то хуже.
Голод, лохмотья — внутри,
Блеск и довольство — снаружи…
Шалости старых повес,
Тающих в креслах балета…
«Это ли русский прогресс?»
— «Это, родимые, это!..»

«Где ж мы, скажи нам, вожак?
Эти зеленые зимы,
Голые степи и мрак…
Полно, туда ли зашли мы?
Ты нам скажи наотрез,
Ждем мы прямого ответа:
Это ли русский прогресс?»
— «Это, родимые это!..»

1862

  Минаев при этом в подлые времена царизма не был зачислен в иноагенты, очернители, льющие воду на чужую мельницу. Он оставался известным поэтом, печатался в уважаемых столичных журналах. А после его смерти улицу в Симбирске, на которой он жил, переименовали в Минаевскую.

  Но вернемся к высказыванию Жванецкого о своих произведениях. Меткому высказыванию? Но, при всем уважении к Жванецкому, можно ли брать его слова как маркер, как определитель качества нынешней жизни?  и вообще можно ли для определения качества жизни брать слова писателя. Кто он такой, в конце концов.  Салтыков –щедрин хотя бы был губернатором.  А кто такой Жванецкий, чтобы по нему определяться? Он что министр, губернатор, мэр? И как верить, что его произведения бессмертны, если народ их уже подзабыл.  И что самое важное – народ уже другой.

Народ как раки. Это вчера раки были по пять рублей, но вчера. А сегодня помельче, зато по три рубля.  А разве только раки? Смотрите шире. Люди как раки могут и меняться качеством. И первым делом, когда качество меняется, с подозрением смотрят вокруг. Чтобы не оставалось тех, кто по пять рублей. Нужно бороться за чистоту рядов. Пересортица вредна. Поэтому для нынешнего поколения россиян Жванецкий – это пересортица, человек из другого мира. О чем он, пересмешник? Это уже первым делом еврей и выходец из враждебного города Одессы. Не наш человек.

 А для определения качества нашей жизни есть гораздо более авторитетные лица, с более пристойной биографией. Вот они и имеют право высказываться. И авторитетные товарищи, сообщили, что жизнь в стране неизменно улучшается. А тут Жванецкий мешается между ног со своими покрытыми пылью монологами.   

 Но вот послушаешь один его монолог, другой -  вроде бы никакой пыли. Ничего и не изменилось.