Аноним. часть первая. глава 11, 12

   ГЛАВА 11


   Удары, тяжелые и глухие, гулким эхом отдавались по ту сторону двери.

  Прошла минута, прежде чем тяжелая коричневая деревянная дверь открылась внутрь, выставив напоказ высокого, чрезвычайно худого слугу с узловатыми бровями, воинственным взглядом, контрастирующим с его худощавой внешностью, и тонким высоким голосом:

— Доброе утро, мессер {господин, обращение в средневековой Италии}.

— У меня свидание с мессером Билли.

— Кого я должен объявить?

— Рафаэль Дардо, — ответил посетитель, скидывая капюшон, дабы слуга смог  рассмотреть его лицо.

  Шрам, пересекавший левую щеку гостя, словно неверный мазок кисти, был его единственным приобретенным физическим дефектом, остальные были с рождения, о котором он знал мало или совсем ничего, будучи брошенным перед приютом через несколько часов после появления на свет.

  Он не раз задавался вопросом, возможно неопределенный цвет его глаз вызвал отвращение  матери. Быть может,  ей не понравились чрезмерные веснушки или губы, производившие впечатление постоянной насмешливой ухмылки? А может его отцу не понравился прекрасный рыжеватый оттенок его волос,  развевавшихся, как языки пламени на голове дьявола, только что вырвавшегося из преисподней?

  Неизвестно.

  Имелась масса причин оставить новорожденного кроху, голенького и все еще запятнанного родовыми жидкостями на порог монастыря или дома  милосердия.

   Подобные вопросы не имели для него большого значения.

Ему повезло. Он вырос в новой, прекрасной семье. Теперь он больше не был маленьким отвратительным бременем: у него было высокое, крепкое и здоровое тело  воина, острый и тонкий ум, а несовершенства и легкая асимметрия лица придавали ему загадочный вид, своего рода гармоничное уродство, неизведанный образ, сводящий  женщин с ума.

  Слуга у двери подождал, пока посетитель вернется к реальности, затем сделал приглашающий войти жест:

 — Прошу , маркиз ждет вас.

Рафаэль сосчитал до десяти и вошел. Его провели в большой зал, где самой освещенной частью оказались голые ягодицы хозяина дома.
 

                ГЛАВА 12
  Ходили слухи, что мессер Билли заслужил титул маркиза благодаря военным подвигам. Он все еще имел репутацию бойца, и никто не считал уместным проявлять к нему неуважение, даже теперь, когда он сражался  лишь за то, чтобы приобрести предметы для своей коллекции произведений искусства. И все же это был застенчивым и сдержанным человеком.

  Рафаэль не сумел собрать о нем ничего более, кроме  этой скудной информации. Но маркиз  был другом и соратником Леонардо — для него  этого было достаточно, чтобы довериться ему и просить о встрече, на которую Билли согласился.

 Рафаэль нашел его стоящим у потухшего камина и совсем не  таким, как представлял себе. Билли был высок и тучен, его лысый череп разделял надвое кожаный ремешок, с которого свисала золотая монета, закрывавшая его правый глаз. И сейчас его чёрные бархатные штаны были спущены до щиколоток, бледная и жирная кожа бедер свисала, словно расплавленный воск, а бесформенные икры обтягивали чёрные шёлковые чулки.

   За его спиной стоял цирюльник — Рафаэль понял это по одежде, более короткой, чем у врачей. Он возился с дымящимся инструментом, бормоча обеспокоенным тоном, что что-то идет не так, как должно.

— Канюля {дренаж}, - сетовал он, - канюлю стоит улучшить.

— Синьор Дардо! Брат моего дорогого друга Леонардо, да упокоит Господь его душу,— мессер Билли раскрыл объятия.— Проходите, Рафаэль, для меня большая честь познакомиться с вами и принять вас в моем доме. И не обманывайтесь увиденным, я все еще в отличной форме. Я мог бы съесть обжаренного в масле быка на завтрак.

 Он рассмеялся, тяжело дыша.

 — Думаю, в этом как раз ваша проблема — проворчал цирюльник, обращаясь к его ягодицам. — Вам следует меньше есть.

 — Я ем то, что хочу, — мессер Билли поправил дорогую повязку на глазу и принял статную позу, выпятив подбородок, демонстрируя свое внушительное телосложение, в то время как канюля, проникая в его анальный сфинктер,  выпускала табачный дым в прямую кишку.
Теперь он походил на Бога на облаке.

— Вам тоже не мешает  попробовать, — обратился он к Рафаэлю.

  Тот ограничился презрительной улыбкой, снял плащ и огляделся, привлеченный большим количеством картин и других предметов искусства, в основном досок и холстов, наваленных повсюду и прислоненных к стенам. Не было недостатка в скульптурах и других археологических находках древности, несомненно, из раскопок, проведенных расхитителями гробниц.

  Слуга приблизился к гостю, плавно двигаясь в красно-черном свете залы, и вытащил из-под стола стул.

  — Пожалуйста, садитесь.

Рафаэль принял приглашение и сел.

— Хотите что-нибудь поесть или выпить?

— Нет, спасибо.

Кислый дым, вылетающий из недр маркиза, раздражал его ноздри и желудок. Мессер Билли стал серьезным.

— Вы слышали о той бедной девочке, что выловили из Тибра?

— Да, сейчас только об этом и говорят.
— А что говорят?

— Что убийца разгуливает на свободе.

— Уже известно, кто эта бедняжка?

— Я надеялся, что вы знаете.

— Понимаю, — таинственно произнес мессер Билли, красноречиво покосившись на цирюльника, как бы намекая, что лучше не беседовать на эту тему при посторонних.

— Итак, — продолжил он, вдыхая и выдыхая дым из нижнего отверстия, — что я могу для вас сделать?

— Я заинтересован в покупке определенных картин. Можете предложить мне что-нибудь стоящее?

—Я решил продать несколько замечательных картин Даниэле да Вольтерра {известнейший римский живописец итальянского Возрождения. Именно он по приказанию папы Пия IV  “прикрыл» одеждой обнаженные тела «Страшного суда» Микеланджело }, Джованни да Удине, Джорджо Вазари, Джироламо Сичоланте да Сермонета... Вы их знаете? О, и у меня есть два холста самого  Тициано Вечеллио.

— Мессер Билли, это не совсем то, что я ищу.

—Я так и предполагал. В вашем послании ко мне вы сообщаете, что вас интересует кровоточащая картина, о которой вы слышали. Ну, я пытался навести справки, но картина  конфискована церковными властями.

— И она в самом деле кровоточила?

—Если доверять одному лишь глазу, то все, кто видел , уверяют, что да.

— Возможно, трюк алхимиков?


—Христос на кресте. Кровоточащие стигматы. Кто знает. Это может быть либо чудом, либо обманом дьявола. Люди молились перед домом, где находилось это полотно. Потом вмешалась инквизиция. Владелец не хотел отдавать картину, но  они нашли способ отнять ее у него. Может, чтобы поклоняться, а может, чтобы  уничтожить.

— Значит, я опоздал.

— Теперь, к сожалению, да. Я лично знаю владельца. Прежде чем новость об удивительном явлении стала известна, он спросил меня, не хочу ли я приобрести его полотно. Он очень нервничал. Конечно, я даже не думал об этом. — он сморщил губы в лукавой улыбке. - Если вас интересует что-то еще, спрашивайте. Я в вашем распоряжении.

— Вы хорошо знали моего брата?

—Леонардо? Конечно. Он был мне как сын. Я страдал, один Бог знает, как сильно. Но должна быть справедливость, если не в этом мире, то в ином.

— До сих пор не могу поверить, — оборонил Рафаэль.

— Понимаю, мой юный друг. — огонек сочувствия сверкнул в его глазу. — Если я смогу вам чем-то помочь…

— Я слышал о необычном художнике. Говорят, он изображает реальность с поразительной точностью, и я подумал, может быть, вы с ним знакомы.

— Реальность? — Билли отвел взгляд. — В Риме много художников, наделенных этим талантом.

— Он рисует вещи и людей с правдоподобием, которое Конгрегация Святой канцелярии сочла чрезмерным. Его подозревают в некромантии. Мне было бы  любопытно взглянуть хотя бы на одну из его работ.

— Я ничего об этом не знаю.
— Его называют Анонимом.

— Я прекрасно понимаю, о ком вы говорите, — он вновь покосился на цирюльника. — Если бы у меня и были работы этого преступника, я немедленно передал бы их властям, как выкрикивали городские глашатаи. Эти крикуны приходили даже ко мне домой. Я не мог сказаться глухим. Слепым, да, но не глухим.

—Я не хотел сказать, что вы прячете запрещенные картины, мессер Билли. Прошу прощения.

Маркиз резко рванулся вперед, поднося руку к заду.

— Будь осторожен, черт тебя возьми!

— Простите — пробормотал цирюльник, дымовой шприц в его дрожащей руке рождал белую змею. — Я же предупреждал, что лучше бы вам  лечь на левый бок и…

—Я не лягу в постель с мужчиной, который засунет мне ствол в задницу, — рявкнул мессер Билли. — Будь осторожен и поторопись, у нас  важный разговор.

— Прошу прощения.

— Так о чем мы говорили? — Билли успокоился, возобновив дружеский тон. — Я не знаю этого анонимного художника.

— Тогда давайте поговорим о том алтаре. — звенящий кошель подпрыгнул в руке Рафаэля и тяжело приземлился в руку маркиза. — Я могу хорошо заплатить.

  Это были триста скудо, сумма, которую квалифицированный рабочий  зарабатывал за шесть лет тяжелого труда.

— О какой работе вы говорите? — Мессер Билли не скрывал голодной ухмылки. Рафаэль указал на картину.

— Ах эта! — воскликнул Билли. — Если бы вы знали, что это, вы бы поняли, что она стоит гораздо, гораздо дороже того, что вы предлагаете.

— Это «Мадонна в скалах» Леонардо да Винчи. Третья, самая откровенно скандальная.

— Ваша компетентность превосходит мои ожидания, мессер Рафаэль, — выражение удивления не сходило с лица маркиза. — Прежде всего, я не вижу в ней ничего скандального. И главное, она стоит намного дороже.
 
— Внимательно посмотрите  за спину Девы.

Мессер Билли выполнил просьбу и тут же начал вздрагивать — вскоре стало ясно, что он смеется.

—Черт! Такое только в этой или в двух других тоже?

— Кажется, это есть и у других, но менее очевидно.

— Мошенник Леонардо да Винчи, — усмехнулся он. — Это самое настоящее богохульство.
— В наше время было бы благоразумнее не держать это на виду. — кивнул Рафаэль. — Теперь вы поймете, почему я считаю мое предложение в триста скудо более чем щедрым.

—Даффо! — позвал мессер Билли. Слуга выпрямил спину. — Сними  эту картину. Теперь она принадлежит моему другу Рафаэлю.

— Конечно, мессер, — Даффо заранее высоко поднял руки и медленно зашагал к третьей Деве в скалах.

В единственном жадном глазу Билли сверкнул огонек разочарования. Он снова взвесил мешочек, прислушиваясь к его соблазнительному звяку.

— Я закончил. — объявил цирюльник, вставая с колен с дымящейся трубкой в ;руке. — Вы не против, если завтра я поставлю вам клизму с мальвой?


— Да, хорошо, а теперь уходи.

Рука цирюльника разжалась и сжалась, когда он почувствовал тяжесть денег. Он помог маркизу натянуть штаны, подхватил кожаную сумку и вышел из зала. За ним последовал невозмутимый Даффо.