Тупики повседневности, беседа четырнадцатая

Россия- страна победившего стихийного материализма. Уничтожение православных ценностей, предпринятое  большевиками в 1920-1930 годах не привело к созданию сколько-нибудь чёткой и универсальной этической системы. Вместо одной этической системы сформировался мозаичный, фрагментарный и часто противоречивый набор ценностей и норм. Образ нового советского человека, носителя высших моральных ценностей коммунистической эпохи так и остался на бумаге. «Моральный кодекс строителя коммунизма» в обществе не прижился. Напротив, он резко контрастировал с тем, что простые советские граждане наблюдали в своей повседневной реальности.
 В 1970-1980 гг. в советском обществе царил некий дуализм: с одной стороны, государство официально декларировало свою приверженность атеизму, с другой- народ отмечал все важные религиозные праздники. Можно было быть комсомольцем или коммунистом и иметь отличную оценку в вузе по курсу научного атеизма и, при этом, поедать блины на масленицу. Возможно кто-то назовёт это двуличием и фарисейством, но не будет слишком строги к людям ,вынужденным скрывать свою подлинную духовную сущность из-за опасения оказаться на плохом счету у своего партийного начальства. Все последние 100 лет негласная наука выживания ,выработанная российским народом, действовала безотказно, и продолжает действовать до сих пор.
Но, проблема в том, что религиозная этика- является основой существования любого цивилизованного общества, даже если некоторые из членов этого общества считают себя убеждёнными атеистами. Вот такой парадокс, на который мало обращают внимания.
Религиозная этика позволяет людям взаимодействовать друг с другом, вызывает в них чувства доверия и солидарности, налагает определённые моральные запреты и ограничения. Так, чиновники стараются не воровать не потому, что боятся тюремного срока ,а потому что так не принято  в обществе и вызывает всеобщее осуждение. Так, бизнес понимает свою ответственность перед обществом, не потому, что ему предписывает так поступать государство, а потому что он чувствует себя частью общества.
В странах, в которых перестаёт работать религиозная этика, обычно возрастает доля государственного принуждения и открывается путь к автократии и тоталитаризму.
В 1990-х годах размывание традиционных религиозных ценностей вступило в новую фазу. Люди, сохранявшие связь с традиционным православием, родившиеся ещё в досоветскую эпоху, окончательно ушли из жизни. Несмотря на активное строительство новых церквей и пропаганду религиозных ценностей, поколение вчерашних советских людей почувствовало себя свободным от всякой морали. Стремление к материальному благополучию любой ценой, потреблению и выживанию заместило в сознании простого человека представления о добре и зле. Границы дозволенного, в моральном плане,  оказались настолько широко раздвинутыми, настолько зыбкими и иллюзорными, что единственным сдерживающим мотивом оказался страх перед физическим насилием со стороны «братков» или власти. По логике вещей, в эту смутную пору должны были возникнуть ростки новой этики, связанной со свободой и ответственностью граждан за свою судьбу. Безусловно, нельзя взять и пересадить чужую этику, скажем с Запада, на российскую почву. Это заранее проигрышный эксперимент. Значит, такая этика должна была бы возникнуть в рамках переосмысления моральных ценностей возрождающегося православия. Но этого не произошло. РПЦ стала придатком государства, совершив ту же самую ошибку, которую она совершила в дореволюционные и даже послереволюционные годы. А следовательно, подчинив свои задачи по духовному окормлению российского народа интересам власти.
В 2000-х  годах правящий режим  озаботился моральным состоянием общества. С высоких трибун всё чаще стали звучать лозунги, призывающие к патриотизму, традиционным ценностям, борьбе с тлетворным влиянием Запада.  Затем возникла идея стабильности любой ценой – главное не раскачивать лодку, не принести в жертву разговорам о демократии и правах человека  достигнутое материальное благополучие. Понятно, что делали это  правящие круги не из благих пожеланий, а стремясь закрепить своё господствующее положение, защитить себя от поползновений недовольных. Но, интересно, что многие в российском обществе восприняли такие призывы за чистую монету и, действительно, решили пожертвовать своей свободой во имя стабильности.
В последние годы, фактически, произошло огосударствление морали. Государство взвалило на свои широкие плечи функцию морального цензора, присвоило себе право определять, что такое хорошо и что такое плохо. Список того, что, с точки зрения государства, является «плохим», выглядит, по меньшей мере, странным, отражая глубинные комплексы правящего класса. Тут бы самое время задаться вопросом, о какой именно морали идёт речь?  Ведь морали в российском обществе, как таковой, сейчас нет. Вместо этого, как и раньше, мы видим  безраздельное господство социального цинизма и релятивизма, материального интереса, потребительской культуры, причём, на самом её примитивном уровне. Всё ,что власти пытаются выдать за мораль ,носит  декоративный и идеологический характер, не имеющий к подлинной морали никакого отношения.
 Чем же закончится эпоха стихийного материализма в российском обществе, растянувшаяся на сто с лишним лет – появлением новой этики или окончательным распадом социальной ткани и морали? На этот вопрос ,пока  никто не дал ответа.