После метели

   За окном  однообразно шумит метель, пожалуй, зарядила на весь день.
В такую погоду, сидя в кресле или лёжа на диване в тёплом доме, изредка поглядывая в окно, с особой остротой чувствуется домашний уют.
    С усилением порывов ветра метель завывает, и ты, не удержавшись, мысленно блуждая по полям и пролескам, поднимаешься и идёшь к окну.
  Бураном заметает снежными хвостами дорогу, хлещет снежной пылью в окна, и порой впереди не видно ничего, редко можно разглядеть кусты и отдельные деревца вдали.
Буран ближе к утру должен стихнуть, стоя у окна,  успокаиваешь ты сам себя и мысленно «видишь» уже, как по свежему снегу обшариваешь в поле укромные места, где мог прилечь - затаиться косой. С утренним рассветом оранжевая полоса вдоль горизонта начинает рассыпаться и исчезать дымкой в голубом небе. Все же небольшой ветерок настораживает, как бы не разыгралась снова метель и не замело бы утренние следы.
Скорые сборы, и вот уже на лыжах и с ружьём за плечами  чертишь лыжню. К тем местам за поселком, где мог с утренним рассветом залечь зайчишка.
Скоро натыкаешься на свежие следы. « Ширк-ширк» поскрипывают о снег лыжи. Ты останавливаешься и смотришь настороженно по сторонам, волнительно нервно сдавливаешь в руках снятое с плеч ружьё, стараясь быть готовым в любую секунду приложить его к плечу. Оглядевшись, снова продолжаешь тропить по следу, бросая взгляд по сторонам: не поднялся бы и не пошёл  в угон раньше, чем будет замечен. « Ширк- ширк» отдаётся в ушах. Впереди вспаханное поле с глубокими, так безобразно вывороченными бороздами, присыпанными с поздней осени снегом, а затем в буран сильным ветром сорвало с них снег и оголило верхушки борозд до черноты. А за теми бороздками ямки, мощёные листьями, сорванными с рядом стоящих кустов лесной полосы. Редко можно ошибиться, что такая ямка не послужит для зайчишки хорошей лёжкой, прикрывая от ветра, давая хороший вокруг обзор и сохраняя тепло, идущее от жаркого сердца. В таком месте больше надо надеяться на свою зоркость и внимание, по следу ничего не разобрать. И вот удача! Внезапно сорвавшись, открытый, он дал от лёжки стрекача, и машинально приложенное к твоему плечу ружьё глухим выстрелом обрывает его порывистый бег. С завидным наслаждением поднимаешь его за задние лапы и осматриваешь шкурку. Выйдя с пахоты на межу, положив  его на снег, сбрасываешь лыжи и с плеч ружьё, облегчённо вздыхаешь. Размявшись и отойдя немного от усталости, подходишь и всматриваешься в свою добычу.
       Ещё совсем недавно, с полчаса назад, изредка приподнимая прижатые к спине длинные уши и приоткрывая от сладостной дремоты веки, этот русак, озираясь стеклом глаз, лежал в ямке вывороченной борозды в поле, наполняя её теплом и блаженствуя от дуновения слабого ветерка. Большие, стекловидные глаза глядят на тебя равнодушно - презирающе, но они не вызывают в тебе чувства жалости и грусти после тех нескольких минут наслаждения, которые тебе довелось испытать накануне. Это непонятное чувство вызывает в тебе лишь истинно знакомое настоящему охотнику чувство понимания природы, вселяет в тебя уверенность, надежду и подталкивает на благовидные поступки в твоей, может быть, нелёгкой жизни, и прежде всего по отношению к окружающим тебя людям.