У солёного озера

Лето уходящего года часто баловало небольшими дождями и продолжительными солнечными днями. Для степи это наиболее благоприятные условия в части накопления ею растительными запасами, а, следовательно, и кормом для всего живого, что ещё осталось водиться в степи.
 Ещё с вечера была проведена подготовка к предстоящей утром следующего дня поездки на  близ лежащее соляное озеро Казахстана. Фургон автомобиля ГАЗ-66 был забит полностью охотничьими снаряжениями, всякой нужной и  «на всякий случай» одеждой, съестными припасами, ёмкостями под воду и спальными принадлежностями.
Нас четверо: я и « три Сашки» - один из них мой брат, двое – друзья по детству и охоте.  Часам к десяти утра, наконец, выбрались из села, двигаясь в южном направлении.
 Через приоткрытую боковую форточку кабины дует прохладный ветерок. Вдоль дороги - семиметровки мелькают уже окрасившиеся в жёлто-оранжевый лист деревья лесной полосы. Поля скошены и сжаты, по всему их пространству разбросаны неубранные копны соломы.… Пошли небольшие ухабины на целине, что сразу почувствовали на себе толчками и  тряской. Впереди у устья оврага впадины камыш, и чуть дальше заблестела водная гладь.
  Первая наша остановка в пути - водоём под названием Байгунда. Проехав вдоль берега, остановились под стоявшим у воды высоким камышом.  Мы сошли на землю немного размяться. На середине большого плеса держалась небольшая стайка уток, которые при нашем появлении стали подгребаться к противоположному берегу. Сверху было поспокойнее, но в ложбине - низине, где располагался водоём, порывы ветра срывало на воде большие волны. На мелководье, между порослью молодого камыша, у самого устья водоёма стояла цапля. Эти птицы, как правило, держатся в одиночку на тех озёрах, где есть рыба и изобилие лягушек.  Где-то в зарослях камыша отозвался глухой стон выпи, крупной, большой птицы.  По всему берегу пахло сыростью от бледно - бордовой прибрежной поросли и белеющих пятен солонца.  Не имея намерений здесь задерживаться, окинув взглядом водоём, мы, погрузившись, отправились в путь. Местом нашей планируемой стоянки для охоты были ручейки - водоёмцы у большого солёного озера, расположенного южнее какого-то казахского аула. По дамбе, преграждавшей путь воде по бурчаку, переправляемся на противоположный берег и двигаемся вдоль тянувшегося оврага, по склону которого летом были чудесные травы, но, не зная косы и косилки, они выросли, перезрели и высохли. Желты теперь пряди их злаков, рыжеватыми гривами клонится конский щавель, полынь и реже бурьян.
Другую сторону дороги подпирало сжатое зерновое поле. Стали подниматься на возвышенность оврага, всё удаляясь от бурчака, и на стерне заметили большую стаю серых журавлей. Осенью журавли кормятся на убранных полях, часто здесь же и ночуя, оставаясь на поле до полудня, где мы их застали. От нас они в метрах пятистах, поэтому наше присутствие (автомобиль) не тревожит их, а, наоборот, к ним, замаячив на горизонте, опускаются небольшие стаи одна за другой. Рядом с дорогой поднимается на задние лапки суслик. Его вытянутая фигурка стоит столбиком, и блестящие маленькие глаза исполнены любопытства. Когда машина поравнялась с ним, он стремительно несётся в нору, уходящую свечкой вниз прямо на дороге.
Чем ближе к озеру, местность беднеет зеленью. К нему ведут узкие натоптанные скотом прямо к воде, поросшей изрядно камышовыми зарослями. Дальше подобраться к озеру было не так- то просто. Затрудняли большие сыроватые пространства с частыми углублениями - ямками и расположенные между ними высокие кочки. Местами клочками или по косой тянется большая трава, своей остью - метёлкой так напоминающая низкорослый ковыль - тырсу…
Ближе к обеду место нашей стоянки уже обрело обитаемый вид. Спустили машину в овражек и натянули над ней маскировочную сеть. Под сетью бросили полог, где расположились сами.
По большим и малым плесам, образованным малой водой, изрядно заросшим камышом и прочей растительностью, кипит птичья жизнь. Далеко на озере, как осколки льда, плавала большая стайка лебедей. Озёрная гладь, вся в солнечных блёстках, у берега сбивается большими клубами пена. Соль выступила грязными кристаллами по всему берегу.
Вечернее солнце клонилось к горизонту, делая своими отблесками озеро розовым. На  закате дня птицы оживились. Над озером вытянулись и пошли к югу большим клином журавли.
Потянулись вдоль всего побережья утки - пеганки. Мы идём к озеру и рассаживаемся  поодаль друг от друга на крутизне обрыва.
Сверху было видно, как  в овраге на мелководье среди камыша темнеются утиные табуны. Только расположились, как двое из наших приятелей, не выдержав, глядя сверху на такое изобилие дичи, начали спускаться вниз. Дойдя до камышей, скрылись в нём, пробивая себе путь к заветным плёсам. Через несколько минут утки чёрной тучей взметнули над водой. И сразу прогремели четыре выстрела. Несколько уток упало на чистоводье.  Птицы, поднявшись, пошли берегом над камышом.
На меня пошла стайка чирков, и я не упустил момента отдуплетиться, срезав двоих, упавших на землю под косогор обрыва. Поднялись на выстрелы, и несколько птиц из небольшой стайки шлёпнулись в заросли камыша……
  Откуда- то издалека поднялись гуси, подавая своеобразный крик, и  были нами замечены, когда уже потянули вереницей над озером. Все затихли, ни единого больше выстрела, хотя утки заходили изрядно. Каждый надеялся на большую удачу - заполевать гуся. Но, к нашему разочарованию, они, покружив над озером, ушли куда-то на поля. Пока мы были отвлечены надеждой появления гусей, с сырых овражных низин поднялись утки - пеганки. И величественно, не спеша, взмахивая своими могучими крыльями, сверкая на фоне багрового заката своим белым нарядом, пошли вдоль обрыва.
Красивая, величественная птица, но из-за своей гнездовой биологии отталкивает своим смрадным запахом и наличием в пере уймы блох.
Стайка из двух десятков птиц, или около этого, показалась над краем обрыва. Прогремели  первые выстрелы, и несколько птиц шлёпнулось почти под ноги стрелкам.
Прошли мимо меня, но мне показалось, что далековато, и, проводив их взглядом до угла обрыва, опустил ружьё. Однако утки летели спокойно, без всякой видимой  тревоги и, развернувшись, опять пошли тем же путём вдоль обрыва на нас. Теперь я уже первый по ходу встречаю величественных птиц. Заранее веду по первой стволами, и, как только убедился, что выстрел будет верный, жму на курки.
Одна птица падает и катится в обрыв напротив моей засидки…
Стало темнеть, и мы, всматриваясь, еле различаем друг друга. Направляемся потихоньку к месту своей стоянки. Пока молчаливо идёшь к ночлежке, в памяти проплывают счастливые минуты прошедшей вечерней зари.
И ты с грустной печалью думаешь про себя: «Это великолепие скоро тронется к югу».