Отайка

 В одно время по долгу службы мне приходилось часто ездить по южным районам Омской области. В одну из таких поездок в жаркий июньский день, возвращаясь из одного хозяйства Нововаршавского района, следую степью, просёлочными колейными дорогами и мне довелось повстречаться с уткой отайкой в необычных условиях.
Выбравшись из лощины наверх, я ехал по возвышенности, у подножья которой расположился небольшой солёный водоём, не помню сейчас его названия.  В полусотне шагов впереди машины дорогу переходила пара уток с утятами по направлению к этому водоёму. Я остановился, испытывая радостное волнение от столь неожиданной встречи.
Отайка - красивая, большая степная утка с бело-оранжевым оперением. Такое сочетание цвета пера придавало яркий контраст и разительное отличие от всех других уток.  Взрослые, почуяв опасность, без устали гомонили, подгоняя своих малышей. Маленькие утята, комочки - пуховички, быстро перебирали лапками, стараясь не отставать от родителей. Но жёсткая степная трава мешала им, и они, путаясь в ней, часто кувыркались, почти мгновенно поднимались, опять пускаясь бежать. Утят было шестеро. Меня разбирало любопытство, и, не  имея злых намерений, я двинулся им вслед.
Семейство прибавило в беге, я тоже затрусил рысцой, пытаясь приблизиться как можно ближе.  При моём приближении взрослые стали  отделяться от утят в разные стороны, подпуская меня к себе как можно ближе. Что было дальше, меня поразило увиденное. Утка- мать быстро зашлёпала ко мне навстречу. Находясь почти у самых ног, затем отбегая в сторону, припадала брюшком к земле, растопырив левое крыло, имитируя этим увечье и неспособность летать. В такой позе кружила на одном месте, при моём приближении отбегала на 2 -3- шага, и опять повторяла то же самое несколько раз. Я не стал больше беспокоить её и устремился к бегущим утятам. Другой родитель был менее изобретателен и шлёпал в противоположную от утки сторону, издавая глухие, тревожные звуки.  Все  мои попытки облегчить путь утятам были безуспешными, я только причинял им и их родителям излишнюю тревогу и беспокойство. До  озера оставалось ещё не менее сотни шагов, и мне ничего больше не оставалось, как смириться со своим бессилием помочь утятам и ждать, пока семейство само благополучно доберётся до воды. При приближении к озеру утята шлёпались в мелкие лужицы, поросшие молодыми побегами водной растительности. Радуясь воде, утята подняли между собой писк, часто погружая клюв в воду и кружа на одном месте. Но родители своим гамом непременно настаивали на дальнейшем движении и выходу к большой воде. Утята ринулись вслед за взрослыми, которые следовали один за другим, пробивая в траве путь для утят.
Наконец семейство добралось до большой воды, и тревога, и хлопоты родителей остались позади. Взрослые, сменив свой тревожный гнев на родительскую ласку, плескались вместе с малышами, пытаясь что- то выудить из воды, часто работая клювом у поверхности. Минут через пять семейство скрылось за кустами густого рогоза и камыша. Я вернулся к машине. Как охотник и натуралист, зная биологию этой утки (земляная норная птица), в радиусе пятидесяти шагов от машины пытался найти бывшее их гнездовье, но ничего похожего, что могло бы послужить гнездовью этой птице, не обнаружил. Не было ни поросших травой ямок, ни заброшенных нор корсаков, ни ухабистых овражек. Повидимому, семейству с рассвета пришлось прошлёпать немало пути от гнездовья, чтобы достичь своей стихии, солёного озера, любимого места днёвок этой красивой птицы. Уже в пути, вспоминая охоту на этих уток у солёных озёр Казахстана и сопоставляя с поведением их и того, что произошло буквально полчаса назад, стоит только удивляться. Ведь, бывало, по осени на охоте сидишь на возвышенности оврага (бурчака) у солёного озера, буквально на виду, открыто, без всякой маскировки, и стая  отая будет заходить на тебя с озера как ни в чём не бывало, и так будет давать круг за кругом, пока не выбьешь последнюю.