Утро

Светало. Было туманно и сыро.

На улицах не было ни души кроме котов и пьяных нищих в подворотнях да нас с моей малышкой Дейзи. Приличные люди в такое время ещё спят! Ха! А мы после бурной вечеринки у Барни вряд ли могли считаться приличными людьми.
Всю ночь напролёт мы пили шампанское и танцевали фокстрот, так что теперь мы еле тащились по мокрой, уложенной брусчаткой, улице. Малышка вообще шла с закрытыми глазами, засыпая на ходу, время от времени заворачиваясь в своё манто – ранним утром да после бессонной ночи всегда особенно зябко.

Моя Малышка - как же она хороша! Особенно сейчас. Трогательная, как маленький котёнок, так и хочется чмокнуть в розовый носик.
У меня на удивление были ещё силы, и я шёл довольно-таки бодро, вдыхая после душного, прокуренного танцпола свежий воздух. Влажный и свежий воздух портового города, пропитанный йодом.
Пару часов сна и мне надо будет бежать в контору. Эх! А как же хочется весь день просто пролежать в кровати. Просто лежать и спать рядом с моей крошкой, а вечером надеть смокинг и завалиться к Барни. У Барни всегда весело, да и сам он славный парень.
Но дела, дела, дела…не хочу о них сейчас вспоминать. Вон из головы! Сейчас я хочу думать только об этом утре! Какое же дивное утро!

Проходя мимо тёмной, заставленной мусорными контейнерами щели между домами, такой, в которых обычно ещё дремлют бродяги, я резко остановился.
У серо-зелёной заплесневелой стены кирпичного дома лежал чернокожий мужчина. На нём был смокинг, а посреди груди, на белой рубашке, расплывалось алое пятно, словно кто-то пролил красную тушь.
Приглядевшись, я его узнал – саксофонист из клуба Барни!  Ещё час назад он зажигал вместе с оркестром, и звуки его саксофона заставляли нас, меня и Дейзи, да и всех гостей, потешно изламываться и крутить всеми конечностями на танцполе.  Всего час назад он был живой, его щёки надувались, а голова блестела от пота – так он играл, а теперь…Что случилось? Почему?

Дрожь пробежала по моей спине. А что, если его убийца или убийцы где-то рядом и наблюдают за мной?! Господи! Надо поскорее валить отсюда.
Подхватив Дейзи, я побежал. От бега малышка проснулась и, не понимая, что происходит, что-то бормотала. Я не слышал её. Я слышал лишь стук собственного сердца, да дикий звон в ушах.

Успокоится мне удалось лишь в лифте нашего дома.

После, когда я стоял и курил на балконе, глядя на просыпающийся город, в голове моей непрестанно сменялись картинки – вот живой саксофонист в жёлтом свете проектора, а вот он мёртвый у этой серо-зелёной стены…Жизнь и смерть.
В кровати зашевелилась моя крошка. Я потушил сигарету, наскоро разделся и прижался к Дейзи. Она была тёплая и так мирно посапывала. Она была такая …живая!
Зарывшись в её волосы, я уснул.

Впереди скучный рабочий день. А вечером? А вечером я приду домой, выпью виски, надену смокинг, и мы снова пойдём к Барни и будем танцевать под сакс, на котором уже будет играть кто-то другой.