Корпоратив

Вот скажите мне, кто придумал эти корпоративы? Нет, серьёзно, я хочу посмотреть в глаза этому садисту и спросить: ты сам-то хоть раз пытался веселиться с людьми, с которыми восемь часов в день делишь один кислород в опенспейсе? Это как женитьба без любви, только ещё и танцевать заставляют.
Сижу я, значит, в этом ресторане — название уже забыл, да и неважно, все они одинаковые, когда туда приводят толпу офисных работников. Музыка орёт так, что мозги вибрируют, как желе в поезде. Ведущий — мужик лет сорока в блестящем пиджаке — скачет по сцене и кричит в микрофон: «А теперь конкурс! Кто быстрее надует шарик без рук!»
Господи, думаю, вот это я попал. Сижу как истукан, притворяюсь салатом оливье. Может, не заметят. Ага, как же. Наша Светка из бухгалтерии — она у нас главная по веселью, прямо комиссар праздничного настроения — уже тащит меня за руку: «Серёжа, пошли, не будь букой!»
Буду я ещё шарики без рук надувать. Я в свои тридцать семь еле справляюсь с руками. Но Светка — это стихийное бедствие в юбке с пайетками. Против неё не попрёшь.
— Свет, — говорю, — у меня голова болит. — После конкурса пройдёт! — она уже подталкивает меня к сцене.
И вот стою я на сцене с шариком в зубах, как последний дурак. Рядом Колян из айтишников — он вообще трезвым не разговаривает, а тут после трёх рюмок превратился в оратора. Держит шарик, пускает слюни и что-то мычит. С другой стороны — Ленка-менеджер. Она уже еле стоит на каблуках, но дует в шарик с таким остервенением, будто от этого зависит её премия.
Ведущий командует: «Начали!» И понеслось. Я дую в этот чёртов шарик, а он, зараза резиновая, не надувается. Вообще. Как мёртвый. Коля рядом уже красный, как помидор, пыхтит паровозом. У Ленки шарик вырвался и полетел куда-то в зал — она за ним на каблуках, как пьяная газель.
А потом случилось то, чего я боялся больше всего. Наш директор, Павел Сергеевич, — мужик в целом адекватный, но после коньяка превращается в Луи де Фюнеса — встаёт и кричит: «А давайте все вместе! Тимбилдинг!»
Тимбилдинг, мать его. Я с этими людьми уже семь лет в одном офисе тимбилдю, куда уж больше-то. Но толпа уже ринулась на сцену. Сорок пьяных офисных работников пытаются встать в круг и взяться за руки. Это как загонять кошек в строй, только кошки хотя бы трезвые.
Оркестр заиграл «Ламбаду». Господи, ну почему «Ламбаду»? Это же прошлый век. Но ведущий уже командует: «Танцуем паровозиком!» И вся эта орава начинает изображать паровозик под «Ламбаду». Я в середине этой гусеницы, передо мной Витёк-снабженец трясёт своей лысиной, сзади Галя из отдела кадров мёртвой хваткой вцепилась мне в талию.
— Серёга, ты чё, не танцуешь? — орёт мне в ухо Галя. — Танцую! — ору в ответ и делаю какие-то судорожные движения тазом.
Паровозик петляет между столами. Официанты прижимаются к стенам с подносами в руках — в их глазах ужас. Ещё бы, толпа пьяных клерков в режиме «оторвись по полной» — это страшнее, чем нашествие варваров.
Наш главбух спит лицом в селёдке под шубой. Две девчонки из колл-центра рыдают друг у друга на плече — то ли от счастья, то ли от горя, хрен поймёшь. Мужики из отдела логистики играют в «кто кого перепьёт». Спойлер: проиграют оба.
Сажусь, наливаю себе минералки. Рядом плюхается наша новенькая — кажется, Кристина. Совсем молодая, лет двадцать три. Смотрит на весь этот бедлам круглыми глазами.
— Первый корпоратив? — спрашиваю. — Ага, — кивает она. — Они всегда такие? — Это ещё божественно, — говорю. — В прошлом году Коля на люстре раскачивался. Правда, она оборвалась, но он не пострадал — упал на главбуха. Тот тоже не пострадал — был без сознания.
Кристина смотрит на меня с ужасом. Наливаю ей минералки.
— Держись, — говорю. — Главное — свалить до десерта. Потому что после десерта начинается самое страшное. — Что? — шепчет она. — Караоке.
Как в воду глядел. Не прошло и получаса, как ведущий притащил караоке-установку. И душа полетела в рай. Первым на сцену выполз Витёк. Взял микрофон и давай орать «Владимирский централ». Орал так, что официанты начали потихоньку убирать посуду.
За ним полезла Светка с подружками. Спели «А я всё летала» так, что действительно захотелось улететь. Куда угодно. Хоть в Антарктиду к пингвинам. Пингвины хотя бы не поют.
Потом был хит — наш айтишник Стас спел «Моё сердце будет биться вечно».
Апофеозом стал выход Павла Сергеевича. Директор взял микрофон, постоял с минуту, глядя в зал мутным взглядом, и выдал:
— Дорогие коллеги! Я всех вас... — тут он сделал драматическую паузу, — ... ценю!
И запел «Я люблю тебя до слёз». Это было эпично. Он пел, размахивал руками и чуть не упал со сцены. Бухгалтерия рыдала в полном составе. Айтишники снимали на телефоны — материал для корпоративных легенд.
Я понял — пора валить. Пока меня не заставили спеть дуэтом что-нибудь. Хватаю куртку, шепчу Кристине: «Вали отсюда, пока не поздно» — и направляюсь к выходу.
На улице — благословенная тишина. Холодно, но после духоты ресторана это как глоток свежего воздуха для утопающего. Закуриваю, хотя бросил три года назад. Но после такого — можно.
Стою, курю, и тут появляется Колян. Шатается, но держится.
— Серёга, — говорит, — ты чё, уже домой? — Ага. — Рано ещё. Сейчас второе дыхание откроется. — Не надо, — говорю. — У меня и от первого всё болит.
Коля философски кивает и достаёт сигареты. Стоим, молча курим. Из ресторана доносится «Ай вил олвейс лав ю» в исполнении кого-то из логистов.
— Ладно, — говорю. — Я домой. Завтра же на работу. — Завтра суббота. — Блин. Ну всё равно домой.
Дома меня встречает кот. Смотрит укоризненно — мол, где ты был, человек? Жена уже спит — устала меня ждать.
— Прости, Барсик, — говорю коту. — Был корпоратив.
Кот презрительно фыркает и уходит на кухню. Правильно делает. Я бы тоже ушёл от себя после такого вечера.
Завариваю чай, сажусь на кухне. В телефоне уже сообщения в рабочем чате. Фотографии с корпоратива. Вот Павел Сергеевич обнимается с пальмой. Вот бухгалтерия изображает канкан. Вот Стас лежит под столом в позе эмбриона.
Усмехаюсь. Всё-таки что-то в этом есть. Завтра все протрезвеют, в понедельник придут на работу и будут делать вид, что ничего не было. Но мы-то всё будем помнить. И когда на работе станет совсем тошно, кто-нибудь обязательно скажет: «А помнишь, как на корпоративе...» И станет чуточку легче.
Допиваю чай и иду спать. Стараюсь не шуметь — не хочу будить жену. Завтра выходной. Буду весь день валяться и восстанавливаться после корпоративного угара. А в понедельник — снова в офис. К своим придуркам. К своей второй семье.
И знаете что? Я бы ни на что это не променял. Ну, разве что на миллион долларов и домик на Мальдивах.