Арка на Фазенде Роял Мид. Эпизод 1. Цирк уродов

Номер эпизода — 25.

Арка на Фазенде Роял Мид. Эпизод 1. «Цирк уродов».

Пять часов утра. Хуану снится, как он таскает бочки на Фланге, Арие снится, как она летит в бункере экс-графа вниз по трубам, Деметре снится битая посуда, Авенте снится... Огонь... Огонь, все снова в огне... А все почему? Да, вы угадали, постояльцы тоже задаются вопросом спит ли тот дед вообще когда-нибудь. Этот полоумный дед с самого утра начал гнать гусей по полной программе.

Скотина визжит, а он ее за веревки тягает, или это кони его тягают, или он уже коней не тягает. Три часа сна даже не дали никому перевести дух. Благо, этот безумный куда-то делся, вместе с лязгом седел, удаляясь прочь, и снова тишина. Этот старец — Тихон Боровицкий, настоящий казачий атаман, по крайней мере, он верит в это, несмотря на то, что эти события миновали декады назад.

Проснувшись уже в одиннадцать утра, бодрые и выспавшиеся, Ария и Хуан, уже по обыкновению, в одной постели встречали свет, который долбил в глаза прямо через тюль, который был скорее похож на паутину. Как раз к этому времени в покои вошел очередной знакомый голос.

Теодор: Смотрите-ка, и вправду целехонькие! Ни единой царапинки! Эй, Хуан, а тебе патлатым идет.
Ария: Тодд? Привет! (обр. к Хуану) Слушай, он все уже подготовил.
Хуан: Утра доброго (пожимая руку Теодора), еще бы, это же Томас, еще бы он что-то упустил, и без того времени сколько потеряли.
Теодор: Да нет, я только, что приехал, даже вещи еще не разобрал.
Хуан: Как у вас на Калисто, как наши?
Теодор: Да по старому все, люди легко свыклись. Здесь я хотя бы от Лориана отдохну.
Ария: Признавайся, это было твоим изначальным планом, да?

Теодор: Не стану отрицать, в этом есть большая такая долька правды, только ему это не говорите, и без того от него скулы сводит уже.
Ария: Если я хорошо помню наш план, ты здесь, как посол от Калисто, да?
Теодор: Именно. Так что у вас мощная поддержка с нашей стороны. Все очень просто, можете меня не замечать даже, если хотите найти меня, бессмысленное занятие, я пока здесь не особо нужен, я буду зависать в молодежном квартале, в таких тухлых местах со скуки помереть можно.
Хуан: А ты попробуй поспать здесь, скучно точно не будет, ручаюсь!
Теодор: Ну, поздоровались, и ладно. Собственно, не пойти ли мне туда прямо сейчас... Ах, да, если у вас возникнут вопросы, на третьем этаже владелица усадьбы, мисс Шиантара, хотя, зачем я вам это говорю...

Теодор бессловно покинул покои с возбужденным от предвкушения легкой недели лицом.

Ария: Пойдем, проведаем мистера Вильма, он уже две недели убивается.
Хуан: А давай я сначала закину в себя что-нибудь, ты как хочешь, но а я от завтрака не откажусь.
Ария: Спасибо, обойдусь, еще после полета все внутри крутит.
Хуан: Значит, если что, знаешь, где меня искать. Мда, зная, что здесь все включено, почему бы сразу и не пообедать.

Стоило Хуану открыть дверь, как его снесла наповал резвая фигура, продолжившая свой бег несмотря на выкрики пострадавшего.

Хуан: Эй, козел! Смотри, куда прешь!

Выйдя в достаточно узкий корридор, решив навести справки самолично, Хуан поднялся на третий этаж и зашел в центральное помещение, где его взгляд приковался к женщине в белом кружевном платье с короткой прической, восседающей за широким поокругленным столом с множеством документов, аккуратнейше сложенных стопками. На это была причина, хотя эта женщина уже привыкла к постоянным взглядам на нее.
 
Ее кожа была бледна, как беленая бумага, ее волосы были, словно стекляные нити, а ее уникальные фиолетовые глаза придавали ей особенной, неповторимой экстравагантности. Дополняла ее головокружительный образ такая же белая змея на ее плечах. Статная и грациозная женщина перебила завороженного Хуана, который просто намертво приковал к ней свои глаза, которым он не мог поверить.

Шиантара: Молодой человек, вы по делу? Если хотели просто полюбоваться мной, попрошу заглянуть в иное время.
Хуан: Простите, я впервые такое вижу. Я имею ввиду, я даже... Вы... Я точно не сплю?
Шиантара: Не задавайтесь этим, мне не привыкать к такой реакции. Я — Шиантара Фем, хозяйка данной усадьбы.
Хуан: Я всего лишь хотел узнать о ней по-подробнее. Например, кто тот дедок, который утром устроил балаган, какой здесь распорядок дня... Боже, вы выглядите волшебно!
Шиантара: Благодарю за комплимент. Тот, как вы его назвали, дедок — Тихон, он атаман, и без него здесь ничего этого не было бы. Да, признаю, он давно уже не в себе, но мы не можем просто выгнать его. Наберитесь терпения. Завтрак в десять утра, обед в два часа дня, ужин в промежуток между шестью и половиной седьмого вечера, хотя буфет открыт с восьми утра до восьми вечера.
Хуан: Я просто хотел поинтересоваться, а две порции взять можно?
Шиантара: (пытаясь не засмеяться) Не смешите меня, иначе у меня губы растрескаются. Можно, если наглости хватит.
Хуан: Это все какая-то болезнь, да? Но спрашивать невежливо. Спасибо за прояснение.

Хуан побежал докладывать прочно законспектированное зрелище Арие, но в их покоях ее уже и след простыл. В крайне тяжелом выборе между пустым желудком и неистовым желанием просвятить Арию в подробности хозяйки, первый выбор дал о себе знать суровым рычанием, и, естественно, Хуан побежал в буфет, где его просвятили в то, что такое качественное кофе, но, увы, словно назло, забыли предупредить о том, к чему может привести злоупотребление им.

Там же, уже за трапезой, Хуан увидел ту самую фигуру, которая его столкнула, яростно помещающая в себя индейку за столом перед ним, сидя спиной в коричневой накидке с капюшоном. Не смотря на культурное заведение, Хуану было плевать на мораль, когда его так нагло повалили.
 
Хуан: Эй, козел! Тебе говорят!

Фигура осмотрелась по сторонам и продолжила поглощение ее порции. Хуана такое абсолютно никак не устраивало, и такой наглости он был даже удивлен. Настолько, что перешагнул своими погаными ботинками стол, подошел и гневно стянул капюшон, под которым была коротко постриженная, темноволосая, веснушчатая девушка, которая уставилась на него своими круглыми ягодами бузины.

Хуан: Ой, елки! Так ты не мужик!
*: Это ты не мужик! А ну руки убрал! Или подраться хочешь? А ну, решил ко мне лезть? Гов...

Обоих тут же выпнули из буфета без всяких предупреждений. Девушку это взбесило и она набросилась с кулаками на Хуана. Ее удары были неестественно быстрыми для девушки, однако разогнанные несколькими кружками кофе рефлексы Хуана достигли пика реакции, так, что даже он сам своих действий не замечал.

Однако же, девушке удалось схватить его за шею и вцепиться мертвой хваткой. Сказать, что Хуан опешил — ничего не сказать. Застав себя в трудной ситуации, единственное, что ему пришло в голову, так это ударить ее по локтям. Но девушке было вовсе на это плевать. А потом ее как-будто отпустило и она прекратила борьбу.

Хуан: (кряхтя) Ты человек вообще?

Девушка ответила своим низким голосом.

Руби: Меня зовут Руби. Давай дружить.
Хуан: Какого ты пола? Я просто не понимаю ничего. В этом месте все не как везде.
Руби: Добро пожаловать в наш цирк уродов! А какая разница, какого пола? Если я тебя победила, значит это не имеет таковой! Так ты представишься, нет? Нам так-то еще здесь соседничать!
Хуан: Меня звать Хосе. Я здесь … Со своей второй половинкой отдыхаю. Скажи, ты ведь тоже видела уже эту... Как там ее...
Руби: Приятно познакомиться, чувак. Та женщина, сексуальная да? Имя еще такое экзотическое — Шиантара, она здесь издалека, ее родина — Тай Нан, бывал там?
Хуан: Да не, слишком далеко плыть, еще и пираты там совсем поехавшие, ни чести, ни культуры, ни моральных ценностей.

Руби: Так ты, выходит, пират, да?
Хуан: Да я это... На Фланге бывал, закупался.
Руби: Чувак, это смачно. Никогда там не бывала, да и не стоит мне туда попадать, только если поубивать их там всех!
Хуан: Что ты такое говоришь? Они же неплохие ребята!
Руби: Чтоб ты знал, я типа служила, и я знаю, кто хороший и кто плохой. Пока есть пираты, ничего у островов не получится.
Хуан: Так вот, откуда у тебя деньги на жилье здесь...
Руби: Сначала бей, потом спрашивай. Так в армии заведено.
Хуан: Сколько ты уже...
Руби: Сотню точно положила. Пираты, воры, коррупционеры, изменники, всем этим людям не следует жить!

От такого хладнокровного повествования у Хуана кровь в жилах стыла, в то время, как у этой девушки с глазами настоящего убийцы на лице сияла эмоция, не знающая ни помилования, ни жалости, только вычурная, неприкрытая жестокость.

Хуан: А ты уверена, что они все были виновны?
Руби: Завались, без них нам всем будет лучше. Ну бывай.

Руби ушла, хлопнув Хуана по плечу, да так, что даже этот хлопок ощущался, словно его кувалдой ударили. Странным было еще и то, что вся ее одежда была покрыта длинными светлыми волосами. Кто знает, что в этой усадьбе вообще происходит. Хуан вспоминл, что его уже дожидается Ария и поспешил на второй этаж. В покоях экс-графа, оного утешали Томас и Рэйган.
 
Райзен Вильма: Но разве нельзя попытать удачу и выйти на переговоры, я не верю, что Вейверли не согласится хотя бы прочитать пару писем.
Рэйган: Ну, скажем, письма она прочитает, но вот что мы будем делать, если она выследит нас, здесь?
Томас: Верно, в тот самый момент, когда мы только, что заполучили идеальную точку, из которой можно без особой опаски разворачивать нашу операцию.
Райзен Вильма: Но ведь у вас всех есть ваши секретные послания! Почему вы мне теперь отказываете в этом? Вон, Хуан стоит, ему-то вы, как я помню, это просто так дали сделать, а я теперь просто какой-то ваш козырь! Я ведь вам только для этого и нужен, да ведь?!

Томас: Успокойся и не ори! Еще громче давай, чтобы все слышали.
Рэйган: Мы можем организовать секретный канал передачи корреспонденции, но не следует забывать, что армия твоей сестры — это не только парни с мушкетами, но и контрразведка, шпионы и агенты. Если один узел передачи будет скомпрометирован, нам всем как пить дать путь на тот свет заказан, а без нас островам конец.
Томас: Именно так. Ради одного тебя мы мир переворачивать не собираемся. То, что ты изменил свои намерения, еще не говорит о том, что мы забыли, из-за кого это все началось на Калисто.
Хуан: Перебью. Есть вариант. За всеми важными переписками ведь следят, так? А если я сам попробую организовать передачу?
Райзен Вильма: Слава всему светлому, что есть на свете! Ты мой спаситель.

Экс-граф упал в ноги и начал кланяться Хуану.

Томас: Вот снова началось. (Обр. к Хуану) Ты хоть сам ведаешь, что говоришь? Как ты это собрался делать? То, что ты Барон, не меняет того, что за этой перепиской не будут следить.
Хуан: Встаньте с пола, боже. (Обр. к Томасу) А кто сказал, что я передам это, как кто-то важный? Ваша секретная сеть, эта их сеть информаторов, все это понятные уже всем вещи. Но нельзя забывать про то, кем я был до всего этого. Сеть контрабандистов это еще более широкая ниша, за которой абсолютно невозможно уследить. Только, что товар был здесь, и вот уже через два часа он уже на другой стороне мира.
Томас: И ты полагаешь, что это надежно? Сколько по твоему контрабанды проходит мимо глаз разных инстанций?
Рэйган: А если объединить наши усилия? Например, откуда-то, неизвестно откуда мои кадеты перехватили товар, например, с письмом, а затем он пойдет по рукам, и прямо до цели?
Томас: А я только задумался о том, как бы письма шли оттуда назад, но таким образом эта проблема уже не станет такой острой. Поступайте, как хотите. Главное, чтобы наше расположение нигде не всплыло.
Хуан: Значит решили. Рэйган, помогите мне организовать все это, одному мне здесь не совладать со всеми этими сложностями.
Райзен Вильма: Спасибо, Хуан, спасибо тебе!

Томас достал с полок какие-то книги и всучил их Хуану.

Хуан: Что это? «Право Имперское», «Судебное Дело», это значит мне прочитать придется?
Томас: Наизусть выучить, чтоб от зубов отлетало.
Хуан: Да я и сам уже понял. Будущее назревает интересное. Я это, схожу, Арию поищу, что-то не видно ее нигде. Еще здесь люди сумасшедшие. Что тот дед, что теперь эта Руби, полоумная какая-то.
Рэйган: Моя-то племянница? Полагаю, в представлении она уже не нуждается. У нее есть проблемы с коммуникацией, но пока она здесь, у меня, а значит, и у нас, есть прикрытие на всякий случай, если нас обнаружат раньше положеного.
Хуан: Выходит, сейчас даже Император не в курсе того, где вы, и мы все находимся?
Томас: И лучше им не знать, так ведь, Райзен?
Райзен Вильма: Я не доставлю больше проблем.
 
Стоило Хуану спуститься на первый этаж, как он увидел из окна Арию, которая, судя по ее выражению лица, была обеспокоена состоянием Деметры, когда та определенно пыталась не подавать виду. Одевшись и выйдя наружу, чтобы выяснить, в чем дело, на его пути встала Руби и начала его куда-то тянуть за собой, впившись мертвой хваткой за воротник его верхней одежды.

Хуан: Эй, отвяжись! Что тебе надо?
Руби: Пошли со мной. Тебе понравится.
Хуан: Скажи, куда мы идем. Я тебя еще не знаю, так что просто довериться не могу.
Руби: В город, конечно! Мы ведь не хотим тухнуть в этой помойке.
Хуан: Если так подумать, это хорошая идея. Мне не помешает докупить некоторые вещи, так, по работе.
Руби: Все это бесполезно.
Хуан: О чем ты?

Руби проигнорировала вопрос и просто пошла, своим взглядом подзывая Хуана идти за ней. На пути по уже иссохшей плантации, снова попался тот чудной дед, вытворяющий с конем невесть, что, громко повторяя себе под нос «Дави его, дави!», удивительно, что конь даже не пытается легаться, судя по всему, уже знающий, что последует за этим.

Руби: Милый старичок, да? Смотри, как с лошадкой играет!
Хуан: Во-первых, это конь, во-вторых, ему это точно не по душе.
Руби: А мне кажется, они хорошо проводят время.

Хуан заметил, что когда ей что-то не нравится, у нее напрягаются скулы. Решив не злить Руби, лучшим решением было просто идти молча и соглашаться со всем тем, что она говорит. Минуя десять минут ходьбы, двое поняли, что им придется идти до города на своих двоих, так как машины не могли стартовать в такую стужу, а повозки не могли бы сдвинуться с места, ибо тот дед скотину измучал за день.

Вся дорога казалась Хуану испытанием, ведь Руби то молчала, то начинала тараторить без умолку. Будто бы две личности спорили внутри нее с переменным успехом. Хуан, конечно, и раньше видел душевно больных людей, особенно на Фланге, но его еще ни разу ни один из них так не напрягал. В один из моментов, Руби понесло совсем не в ту сторону, как и ее кукуху.

Хуан: А где ты так научилась драться? Тебя же было не остановить.
Руби: Я ведь говорила, что служила!
Хуан: Не бывает такого. В твоем возрасте только думают об этом.
Руби: Я конечно, не была в составе служивых, но я с ними была, и участвовала в битвах.
Хуан: Ну и каких же таких? Кукольные домики громила?
Руби: Я пробралась на вооруженный корабль пиратов и ночью им глотки по перерезала! Чтоб ты знал, к ним у меня нет сочуствия!
Хуан: Давай пока... Забудем об этом...

По ходу прерывистого общения до города, Хуана не покидало гнетущее ощущение, словно все, что вырисовывалось в положительном свете, вновь окунулось в грязь, напоминая тем самым реальное положение дел. В коем-то смысле, это даже пробудило Хуана. В сам город Ами вели разукрашенные ворота, что говорило о том, что реальный цирк начинался именно впереди, а учитывая, на что довелось насмотреться юноше в других зажиточных городах, впереди могли царствовать исключительные контрасты.

И так, собственно, и было: разнаряженные, до тошноты вычурные люди, как туристы, так и местные жители, все словно были облиты золотом, их расточительство могло вызвать вполне себе реальные физические рвотные позывы. Люди в подворотнях, бедняки, у которых не было ни гроша в кармане, выпрашивающие милостыню — напоминали, что такова человеческая натура.

Для тех, кому не посчастливилось обзавестись чем-либо, или же непосчастливилось все потерять в обществе отныне не сыщут места. Где-то даже в этих людей швыряли монетами, чему те радовались, как чуду. Руби, смотря на этот беспредел снова напрягла скулы и выдала очередь из суровых трактовок безмягкостнейшей действительности, в которую придется поверить.
 
Руби: Посмотри на них! Бездомные прижались друг к дружке и греются. Они проиграли в этой жизни. Не правда ли хорошо, что мы-то с тобой обеспечены?!
Хуан: Мать моя женщина, что же ты такое говоришь?
Руби: Чувак, а ты, что, хочешь оказаться там, жматься рядом с ними? Не правда ли здорово выигрывать, оставляя их за собой?!
Хуан: Постой... Ты...

От таких слов, Хуану стало не по себе, и он познал этот ужас с абсолютно новой стороны и встал, не способный сдвинуться с места.

Руби: Знаешь, что делают муравьи, увидев сахар?

Руби взяла горсть монет и бросила прямо в бездомных, отчего они начали копашиться и драться между собой.

Руби: Смотри, мы-то с тобой не такие, мы-то так не хотим!

Хуан был крайне ошеломлен, настолько, что его тело его буквально не слушалось.

Хуан: Прекрати... Прекрати это! Это не их вина!
Руби: Не видишь, как я им помогаю играть в эту жизнь?

Руби начала отходить от них, а бездомные начали тянуться к ней.

Руби: Кидаешь им немножко монет, а они любое твое желание исполнят. И так везде, дружочек.
Хуан: С этим нужно что-то сделать. Это необходимо исправить! Так не может продолжаться.
Руби: Так всегда было, и так всегда будет, а ты что, думал, в сказку попал? И еще говорит, мол, исправить! Да ты на себя посмотри, вы клоуны за медяки скакать готовы на голове.
Хуан: Какой я тебе клоун... А, да... Так и есть.
Руби: А еще эти противные пираты, тоже наживаются на чужом горе. Казнить бы их всех, резать, резать, резать!
Хуан: Не знаю, что ты такого против них имеешь, но вспомнить только Фланг. Это, считай, одна большая семья. Все помогают друг другу, все друг друга знают. Это не простые головорезы.
Руби: Даже если и так, это не меняет факта о том, что каждый из них просто ждет возможности слизнуть у кого-нибудь пару монет, и это еще самое мягкое.
Хуан: В этом, пожалуй, ты права.
Руби: Я хочу есть. Пошли зайдем кое-куда. Еще заодно покажу кое-что.
Хуан: Как у тебя после всего этого аппетит может оставаться... Ладно. Покажи мне все. Я готов посмотреть истине в глаза.

Руби ведет Хуана в видимый невооруженным глазом первоклассный ресторан, а по дороге сплошной социальный черно-белый контраст. Какие-то изувеченные артисты пытаются развлечь публику им насмех в то время, как усатый толстяк командует этим представлением: волосатый, «пушистый» мужчина, которого называют «кабанчик», группа озорных карликов в смешных колпаках, огромная бородатая женщина, ломающая камни голыми руками, парень, похожий своим тощим телом на скелета, танцующий чечетку и жирдяй, валяющийся на снегу в чем мать родила.
 
В это же время, уже подходя к ресторану, из него вышвыривают каких-то, скорее всего, и без того задолжавших людей борзые охранники с дубинками в руках. Сам ресторан внутри был подобен сказочному, райскому месту: высоченные потолки, стены, пошпаклеванные пастельными цветами, увешанные десятками непонятных для глаза обывателя картинами величайших художников столетия, цветастая мозайка плиток на полу, занавески с завитушками на окнах, свисающих с их обширных рам, словно погоны, а вдали нечто наподобие игральной рулетки. Руби отвела за собой Хуана за дальний столик, как раз поближе к ней.

Руби: Присаживайся, Хосе, видел тех парней, которых отсюда прочь погнали? Значит как раз получится.
Хуан: Что получится-то? Я так понимаю, хочешь, чтобы я посмотрел, как бедолаги играют за столиком? Как будто я такого не видел раньше. Тоже мне, вздумала чем удивить.
Руби: Значит, ты и сам уже играл?
Хуан: Не сказать, что мне такое сильно по душе. Не понимаю я до конца, как это происходит.
Руби: Ну да и не надо, значит. Скоро сам увидишь, к чему это я. Гарсон!

По крику Руби, прибежал уставший мальчик с подносом.

*: Дама и сэр, приветствую в Мезон де Солей, чем изволите почествовать?
Руби: Кок-о-вин, крем брюле и два бокала вина Шираз. Хосе, говори, не стесняйся, я угощаю.
Хуан: Спасибо. Что же за названия такие... (обр. к гарсону) Что-нибудь легкое, пожалуйста, скажем, легкий перекус.
*: Конечно, сэр, у нас есть тартар до тон, бульбассе, арико вер аи е берр.
Хуан: А, собственно...
Руби: Ему тартар де тон и риз пилаф.
*: Хороший выбор. Рыба хорошо сочетается с рисом.
Руби: Держите.

Руби протягивает большую горсть серебрянных пиастров гарсону.

*: Ровно так. Ожидайте.
Хуан: Даже чаевые не оставишь ему, мне казалось, для вас здесь это норма.
Руби: Их все равно приберут к карману другие.

И снова Руби замолчала, словно впавши в летаргический сон. Хуан был заворожен таким роскошным местом. Даже трапезные места чего стоили: редкие виды дерева, идеально белая скатерть, мягкие кресла и столовые приборы, что казалось, выверены геометрическими инструментами до идеала. Через всего-то каких-то пятнадцать минут на столе уже красовались блюда: у Хуана это были изысканный розовый салат из тунца с каперсами и золотистый рис с травами, политый бульоном, у Руби это были индейка с беконом в вине с жемчужным луком и кружка рыженького крема брюле.

Далее винный мастер разлил напитки по бокалам из горного хрусталя с эмблемой со времен до Белого конфликта, что говорило о традициях этого заведения. Бокалы играли лучами света газовых лапм и свечей, отражаясь от ваз и графинов с родниковой водой.

Руби немедленно приступила к жадностному поглощению роскошной пищи, смотря на Хуана, как смотрят котята, когда у них пытаются отнять кусок рыбы, казалось, еще мгновение, и тоже шипеть начнет, в то время, как Хуан вообще не мог понять, как правильно такое есть, но просто отбросил все эти манеры богачей и наслаждался непривычной пищей, смакуя ее по кусочку за раз. По середине трапезы, Руби обратила внимание на игральный столик, где начинался очередной тайм.

Руби: Смотри! Сейчас начнется! Смотри внимательно.

У рулетки за столами собралось немало народа, так, что разглядеть все было сложно. В игре были двое мужчин и три женщины разных возрастов. Игра началась. Статный крупье уже готов вращать колесо фортуны. Первой была очередь молодой девушки в длинном платье цвета таффи с длинными волосами, которая поставила 50 серебрянных пиастров на один номер, но злой шарик попал на совершенно другую сторону рулетки, что заставило ее приуныть.

Вторым был состарившийся седой моряк в рыбацкой форме, у которого подергивался мизинец, поставив вновь всего 10 пиастров на красные, поднимая понемногу, аккуратно. Третьим был бы момент славы для щупленького парнишки в алой прирасстегнутой рубахе и матово-черных брюках, рядом с которым стояли двое сильных мужчин, если бы только он не пошел в олл-ин всеми 20 золотыми пиастрами на один номер, только чтобы лицезреть, что мячик угодил в номер рядом.

Четвертая женщина в розово-бежем одеянии и такого же цвета шляпке, видя, что происходит череда неудач, решает пересидеть тайм. Пятой была опытная женщина в годах, облаченная в нефритово-зеленой приталеной блузе и черной вуали и массивным кольцом с красным камнем, что знала на что идет. Поставив 7 золотых на дюжину, выигравшая, даже не подав виду, оставшись в игре.

Руби: Видишь? Удача и только правит этим миром. И те бедняки тоже пали ее жертвами.
Хуан: И разве нет никакой возможности из этого выбраться?
Руби: Конечно, есть, но только благодаря удаче, а это удается единицам, ошибка выжившего. Смотри на того щупленького, который все проиграл!
Хуан: Ну да, с двумя телохранителями, богатый, видать.
Руби: А-ха-ха! Как бы не так! Это не телохранители, а сборщики долгов, я видела его уже, с его то долгами свыше двухста золотых, я даже не представляю, что с ним дальше будет! Ах, как загадочна судьба!

Хуан: Ужасно. Но я не согласен с тобой, я, лично, можно сказать, поднялся из грязи в князи. И это не была череда случайностей, я сам проложил себе этот путь.
Руби: Так ты типа директор вашей труппы? Интересно все таки с тобой проводить время.
Хуан: Знаешь, да, мне тоже. Некто, у кого совершенно иные взгляды на жизнь, как две противоположности.
Руби: Говоря об этом, да, немного здесь ровесников, одни деды да бабки, ой, да в его-то время, ой, да в ее-то время... Есть еще кое-что показать, считай, я как гид.
Хуан: Веди. На сытый живот и погулять можно.
 
На улице уже начинает темнеть.

Хуан: А ты откуда родом будешь? Ты же, вроде как, племянница Рэйгана, да? Не местная же.
Руби: Чувак... Ты че, сидел?
Хуан: Да нет же, просто... Знаком.
Руби: А я местная, просто родня там пашет на Сандале, мать с папашей друг друга ненавидят, но тоже пашут там же, хреначат корабли Мираберга, а мне бабки шлют, все из-за этих тихонь в их правительстве. Туда бы власть Империи, все бы быстренько улеглось, но нет же, нужно на жопе сидеть до последнего! Еще принцесса эта их, просто сбежала, поджав хвост, нет бы казнить всех там.
Хуан: В твоих словах... Знаешь, в твоих словах есть смысл. Меня больше злит то, что ты скорее всего права, ну, кроме принцессы, ей-то деваться уж точно некуда.
Руби: Я тут такую речь выдала... Обломщик.
Хуан: Куда идем-то, долго еще переться дотуда?
Руби: Да пришли уже. Музей, хотя скорее гробница всему живому, кому не посчастливилось.

Еще даже не заходя внутрь, в нос ударил аммиачный запах. Здание было усаженно колоннами, а за место стекол сверху были фрески с изображениями разных животных по типу мамонтов и саблезубых тигров, даже над дверьми располагалась гравировка какого-то причудливого зверька. Музей вымерших животных. Внутрь через окна прежнего этажа попадал свет, уже более тусклый, приближаясь к закату, как внезапно загорелись фонари снаружи, а затем и лампы внутри.

Выставочные экспонаты были в реальности просто фигурами вымерших животных, но среди них были и реальные заспиртованные останки, а также вдали был уголок с таксидермистскими вариантами. По стенам текли рисунки с временными линиями, повествующими ход истории.

Хуан: Ну и зачем мы сюда пришли? Я же только, что поел!
Руби: Я хочу, чтобы ты мне объяснил, стоит ли дальше жить.
Хуан: Что это такое с тобой происходит? Я вижу, что тебя что-то угнетает, глубоко угнетает. Мы можем поговорить об этом.

Глухое эхо оглашает просторный музей. Руби показывает на саксонского марала, у которого от рук людей уже стерлись массивные рога, оставляющего его череп практически голым.

Руби: Мы все равно станем, как они. Забытые, ненужные. На нас будут смотреть, как на эти экспонаты.
Хуан: Но ведь, этот... Олень, или кто там, не так важно, он, возможно, неплохо прожил, и теперь оказался здесь, считай, знаменитость.
Руби: Олень, или кто там... Хорошо описывает нас всех. Мы есть и будем, а потом станем никем в гробах, и то, если повезет накопить на него. Смешно, да?

Хуан: Нет, не смешно. (показывая на временную линию) За то, посмотри, мы те, кто делает историю. А важно ли, кто мы в моменте? Мне сейчас пришло в голову, что мы — те, кто может сделать так, чтобы будущим поколениям не пришлось о таком думать.
Руби: Если бы так еще было. Было бы, этой временной линии здесь не было, а люди даже о таком не думали. Дальше жили бы своим бессмысленным влочением существования, унижали бы тех, кто и без того, ниже уже некуда.
Хуан: Еще придет время. Видать, ты была права во всем... Нужно просто наслаждаться тем, что есть, пытаться быть выше. Но выше чего, выше кого? Кого придется перешагивать...
Руби: С этим приходится жить, думать об этом перед сном. Твой оптимизм придает какой-то странной уверенности.

Хуан: Мы просто капли масла на этой картине. Трагедия всей жизни таким быть. Твои странные мысли меня направляют куда-то... Туда, куда надо. Руби, ты точно такая же редкая диковинка, как и все эти мумии здесь. Редкий элемент, уникальный, со своими несовершенствами, как настоящий рубин. Но жить стоит.
Руби: Не загоняйся сам, это лишь шальные мысли, залетные. Однако это приятный комплимент.
Хуан: Но насчет того, о чем говорили, почему ты так ненавидишь пиратов? Это же те же самые бедняки. Я же по тебе вижу, ты сочуствуешь им, просто напоказ это не выставляешь.
Руби: Будешь напоказ это делать, тебя за одну из них примут. А это конец всему. Станешь этой же чернью. Еще говоришь, что слушал. Простые бездомные хотя бы за пушки не берутся. А пираты просто воруют и убивают. Причем без разбора кого, они даже не знают, кто перед ними, обычный селянин, или член королевской семьи, им разницы нет.
Хуан: Черт возьми, а ведь ты прямо в точку... Заставляет задумываться.
Руби: Что они, что аристократы. Наживаются на чужом горе. Так, что в топку их и с делом конец.
Хуан: Уже солнце село. А знаешь, я назло им это сделаю. Где здесь станция по перекачке газа? Ты же здесь все знаешь, наверняка.

Руби поняла, о чем говорит Хуан и ее глаза загорелись сиянием сотен звезд. Она отвела Хуана, который еще больше насмотрелся на беспредел по пути, накопив злобы. Прибыв на станцию, покрытую свистящими трубами, он одним движением закинул в движущийся механизм насоса какую-то там же оторванную трубу, спровоцировав громкий газовый взрыв, погасивший свет во всем городе, вызвав панику.

Люди спрашивали друг друга что случилось, и почему погас свет, и в этой тьме Хуан и Руби просто, довольные содеянным, удалялись, и казалось, даже растущая луна назло элите общества, была заволочена плотными облаками. Дойдя до усадьбы почти в полной кромешной тьме, оказалось, что Хуан погасил даже огни усадьбы.
 
Руби: У меня есть еще кое-что, что я хотела бы тебе показать.

Зайдя в холл, и удостоверившись, что весь свет был потушен, Руби схватила Хуана, отошла с ним в левый корридор и повалила на пол, уселась на него, скинула верхнюю одежду и продолжила раздеваться над ним. Хуан даже не понял, что происходит, но как луна пробилась сквозь тучи и миновала стекляные оковы, он был весьма удивлен, так как это было последним, что он был готов лицезреть. И с него на сегодня явно уже хватит. Стоило раздетой выше пояса Руби попытаться нагнуться к Хуану, как тот ее от себя оттолкнул в сторону.

Хуан: Ты чего вытворяешь? Больше не с кем это делать, что ли?
Руби: А даже если и было бы с кем, никто меня не поймет, не выслушает, не разделит мнение.
Хуан: То, что с тобой кто-то общается еще не значит, что можно такое делать.
Руби: Разве это не значит, что ты меня любишь?
Хуан: Что за такие извращенные принципы любви у тебя?
Руби: Мы же даже с тобой на свидание сходили, разве нет?

Руби никак не могла понять происходящего. В ее нездоровом рассудке все воспринималось кардинально иначе. И она начала вновь пытаться ластиться, но получила в этот раз уже серьезный толчок в сторону.

Хуан: Не выдумывай себе. И оденься уже! К тому же, я уже в отношениях.
Руби: Ну раз не хочешь, то и черт с тобой!

Запахнувшись, Руби без лишних слов поплелась к себе на третий этаж. Хуан, сохранивший свою преданность Арии в этот раз, вновь задался дилеммой о времени и о том, как он изменился. Если бы это все происходило три месяца назад, Хуан бы был только рад такому повороту событий и без лишних мыслей воспользовался откровенностью душевно больной девушки, а теперь его от самой мысли воротит, кабы он, воспользовался кем-то, как вещью, без лишних сожалений и угрызений совести, а теперь все изменилось, перевернулось с ног на голову. Хуан встает и идет в свои покои, где его уже дожидается Ария.

Ария: Ты где был?
Хуан: В аду с той чудачкой, Руби.
Ария: Ты же мне не изменял, хоть в этот раз?
Хуан: Предотвратил это пару минут назад. Она совсем ненормальная, лезла на меня, как лиана, я ее с себя, считай, снял.
Ария: А тебя только и тянет с женским полом время проводить, да?
Хуан: А что, у меня не может быть друзей? В чем Руби была права на все сто процентов, так это то, что не то это проводить время со стариками, ну, и в нашем случае, политиками разными. Может быть, мне хочется прогуляться с приятелем просто как с другом, а не как ой а давай о политике поговорим, ой, а давай о будущем Империи порассуждаем, понимаешь?
Ария: Но нам придется этим заниматься, я вон, целыми днями их книги зачитываю. Тебе бы тоже пора за них взяться.

В ответ Хуан медленно ложится и прижимается к Арие.

Хуан: Я делаю правильные вещи. Я буду делать правильные вещи, делать выводы, а не просто смотреть.
Ария: Что на тебя нашло? Она точно тебе ереси наговорила.
Хуан: Да нет же... Мне давно нужно было посмотреть на мир вокруг чужими глазами.
Ария: Не знаю, что тебе на это ответить. Но мы постараемся, будем поддерживать друг друга во всем. Мы уже сделали много.
Хуан: Но достаточно ли... А точно ли мы это делаем... Не все ли это череда случайностей, удачных совпадений и надуманных итогов со всеми опущенными деталями...
Ария: Хуан, я не думала, что у тебя все это на душе.
Хуан: Я тоже не ожидал. Она мне открыла глаза, сняла с них розовые линзы. Даже в Сантиреле, мы праздновали и победу, и свадьбу, собирались там, как тараканы, а где-то на поминках люди собирались, горевали, плакали... Мы не знаем, что за ужасы проворачивает Стефано.

Ария гладит Хуана по голове, пытаясь придать его поникшему, вскипевшему разуму рассудок.

Ария: Мы все исправим, все будет хорошо, эта кровавая история больше не повторится.
Хуан: Мертвецов не исправишь. Войну не повернешь назад.
Ария: Не нужно думать о том, чего уже не вернешь. Нужно думать о том, чего не стоит допускать дальше. Мы все с тобой сможем. Поспи, станет полегче.
Хуан: Спасибо, что ты у меня есть. Ты права. Давай спать. Спокойной ночи.
Ария: И тебе, мой дорогой.

27 ноября 1850г.

Семь утра, до рассвета еше пол часа. Хуан досыпал один, так как Ария перетирает какие-то моменты с Теодором. Хуан просыпается и открывает глаза, а на кресле сидит знатно накатившая Руби и просто смотрит на него с широкой улыбкой, как у отбитого, опытного маньяка.

Хуан: От... Черт... Ну за что мне все это...
Руби: Доброе утречко! Я же вчера тебя собой не напугала?
Хуан: Да ничего, проехали. Тебе тоже доброго, наверное. Одни кошмары еще снились.
Руби: Мы ведь можем дружить, да?
Хуан: Да, особенно, если кружку крепкого кофе принесешь.
Руби: Только тогда подожди! Не уходи, ты ведь подождешь?
Хуан: Да я физически без кружки кофе не встану.

Услышав одобрение, Руби помчалась на всех парах по коридорам, сшибая всех по пути, как она обычно это делает. Оставалось только ее молчаливо дожидаться. Хотя бы зачем-то пригодится, а пока она там возится, можно и за книги взяться. Несмотря на их непростое содержание, смысл был понятен еще с первых строк, а вот судебное дело оказалось уж совсем не на зубок. Но да и ладно, со временем запомнится.

Следущие пол часа были весьма славными, так как Руби не могла попасть в буфет, ибо он открывался только в восемь утра. Однако, как только ей удалось получить чашечку кофе, она мгновенно донесла ее, даже не разлив ни капли. Единственным, что выделялось, были мокрые рукава, хотя кофе был целым.

Руби: Держи. Еще что-нибудь? Все, что угодно!
Хуан: Спасибо. А с чего такая милость? Все за вчерашнее извиняешься?
Руби: От чистой души. А разве нельзя просто пригодиться?
Хуан: Странная ты, во всем.
Руби: Я какая-то не такая? Вроде бы, все со мной в порядке.
Хуан: Ну, как скажешь, на Фланге и не таких встречал. Пойду я. Спасибо еще раз за кофе.

Бодрый, и с отличным настроением после такой подачи, Хуан пошел посмотреть, о чем же там Ария с Теодором болтают.

Теодор: О, какие люди, с утра прямо. Есть наконец для тебя подходящая работенка.
Хуан: Прямо-таки для меня?
Ария: Да, вам с девочками нужно доставить письмо мистера Вильма через все эти ваши сети.
Хуан: А, это я могу. Как раз подвернется хороший шанс расспросить их об этой их сети.
Теодор: Вот так бы легко у нас тоже было, раз и готово. Ну ты тогда перекуси чем-нибудь, и в путь-дорогу. Мне дальше Арию учить нужно.
Хуан: Ладно, отвлекать не буду.

Руби, проходя мимо, отсылает Хуану воздушный поцелуй.

Ария: А это еще что такое было?
Хуан: Если бы я знал, честное слово, здесь все странные.
Теодор: А, и если будешь искать Рэйгана, он не здесь, сказал позаботится о передаче письма. Авенту видел, они в их комнате еще, наверное.

Хуан взял письмо, хотя это были листы исписанного текста и направился искать девочек. В их покоях, однако, была только Авента.

Хуан: Привет. Давай, собирайся, умывайся, что вы там по утрам делаете, да вперед. Завтрак по дороге будет. Быстрее начнем, быстрее закончим.

Она же, в ночнушке смотрелась, как привидение, правда сонное и неряшливое.

Авента: Ты мне теперь спать не дашь, да?
Хуан: Знаешь, к тому дедку я уже привык как-то. Дела ждут.
Авента: Что тебе от меня надо... Дай хоть полежать пять минуток...
Хуан: Письмо само себя не оформит. Давай, шевелись!
 
Авента неохотно поднялась, закинула в себя пару ранеток и начала переодеваться, пока Хуан ждал ее за дверью. Пока Авента приводила себя в порядок, он донимал ее вопросами про ее работу.

Хуан: Слушай, все возможности нормальной не было спросить, а чем ты занимаешься? Ну, помимо писем и вашей организации.
Авента: Фотографией, шитьем наверное, а еще я выращиваю и тренирую голубей.
Хуан: Кого-кого ты тренируешь?! Голубей?!
Авента: Они все еще остаются хорошим способом транспортировки писем, а еще они весело плещутся в водичке.
Хуан: Это конечно... Хех, имеет смысл, просто это уж крайне неожиданно. А как ты в эти круги попала? Не так же просто, я уверен.
Авента: Ну, все как раз наоборот, крайне просто. Меня родители хотели продать в сексуальное рабство из-за долгов перед какими-то чинами, меня спас молодой парень, он сжег весь дом вместе с ними всеми, он и есть тот, кого я зову папой. Тот самый Адам Ролла.

Хуан: А еще говорят, у вас в Империи живут хорошо. Ну, все хорошо, что хорошо кончается. После такого спрашивать еще подробностей неохото, но все-таки о нем. А что за вечная погоня Дель Шерро за твоим папой? У этого же должна быть некая цель.
Авента: Я рассказываю тебе только потому, что ты близок с Дель Шерро, и потому, что мы друзья, это должен быть секрет. Ты уже в курсе, что его отец Фауст украл Фланг, но в реальности он был не один, естественно, спор о том, кому он принадлежал после этого разростался, а учитывая, что у него был неокрепший сын на руках, Вольтер, Фаусту пришлось просить помощи у сети информаторов.
Хуан: Наврядли они с ним что-либо сделали.
Авента: Верно, но-о... Не сами они. Он долго скрывался на воде, даже собственный корабль переименовал в Санту Агнию, но в один из дней он решил просто освободиться от погони раз и навсегда.

Хуан: То-есть перебить всех его подельников.
Авента: Но зная, что он был крайне опасным пиратом, обращу внимание, не корсаром, именно пиратом, и то, как он начал представлять угрозу сети информаторов, в результате сеть поступила наоборот и натравила его подельников на него же.
Хуан: Да, Дель Шерро рассказывал, каким его отец был тираном. Неудивительно. Но Дель Шерро и так это знает, что в этом страшного?
Авента: Папа не хочет, чтобы еще один Дель Шерро вновь им угрожал.
Хуан: А, это имеет смысл. Ну ты скоро там?

Авента вышла нахмуренная, одетая в привычную глазу человека одежду — синяя водолазка и темные штаны.

Хуан: Вот в обычной одежде... Нет, ну теперь ты похожа на черепаху.
Авента: Зато тепло. Давай уже, сам одевайся, гнал меня, стоял болтал. Надо бы найти Деметру, с самой рани ее нет.

Приготовившись к выходу, в двери, появилась и Деметра, вошедшая внутрь, промокшая до нитки, озябшая, она еле стояла на ногах.

Хуан: Ты где так промокнуть умудрилась?
Авента: Это не нормально. Расскажи, где это ты нашла такую лужу.
Хуан: Зимой... Ох, неспроста это.
Деметра: Опрокинула на себя ведро из колодца, случайно.
Авента: Ну как так можно? Иди греться, мы сами все сделаем.
 
Деметра поплелась греться, а Хуан с Авентой вышли в путь. Пришло время рассказать Хуану то, как все будет происходить.

Авента: Так, теперь к делу. Мы уже продумали, как будет дрифтовать по рукам посылка. Сначала Рэйган ее перенаправит через своих кадетов в Брим-К;питал, ибо письма из Сандалы уже проверяют, затем из Брим-К;питала в Альт, там-то нам и пригодятся имена. Те, через кого из твоих знакомых можно дальше пустить письмо по подпольной сети. Дальше письмо отправится через подельников Рафаэля до экс-графини.
Хуан: Но почему тогда именно Рафаэля, не потому ли, что я был с ним близко знаком?
Авента: Нет, сдается мне, он, после начала хаоса на этом крупно нажился.
Хуан: Ну да, с его-то способностью все к рукам прибирать, немудрено. Я скажу имена и все такое, но однако слабо верится, что нас не раскроют.
Авента: Адреса по ходу посылки всегда будут меняться. Так же и назад.
Хуан: Звучит разумно. Мне нравится!

Выходя из фазенды на прямой путь до города, опять виднеется дед, который наждачкой пилит снег, приговаривая «Дави его, дави!», да, он не устает удивлять своей изобретательностью. У обоих в то время уже ботинки проваливались в снег, который нещадно намело за ночь. Внимание Хуана привлекли тонкие следы, похожие на лисьи.

Хуан: Тут водятся животные, на таком маленьком островке. Природа поразительна, в жизни лис не видел.
Авента: Так их здесь нет.
Хуан: А чьи это тогда по твоему следы?

Авента, будучи экспертом в выяснении таких деталей, разглядела следы, которые оказались следами от чьих-то босых ног.

Авента: Да этот тот дед их натоптал, еще и без обуви. Интересно, чем его так скосило...
Хуан: Он весь дерганый, да вот только кто его знает, главное самому не заразиться.
Авента: Помнишь, я тебе секретик рассказала?
Хуан: Чего требовать будешь?
Авента: Пошли под ручку! Это не измена, мы же друзья, да?
Хуан: Ишь ты, какая, даже не знаю, больше хитрая, или наглая.
Авента: А кто вас по Сандале вел, а? А кто вам фотографии делал?

Еще, конечно, не понимая, что он говорит, как и не понимая, где он, но дед Тихон, как будто в помощь Авенте, кричит во весь голос сзади.

Тихон: Дави его, дави!
Хуан: Ладно уж, пошли.
 
Уже в полдень, когда для Хуана этот ужасный город успел себя показать, для Авенты это было впервые, так как в этой части города она еще не бывала.

Авента: Ух-ты, какое здесь все красивое, чудесное, я что, в раю?
Хуан: Этот город, целиком весь — воплощение красного дьявола. Хуже места я не видел, куда не глянь — грязь, эти люди просто проигрывают их жизни.
Авента: Ты точно нигде не ударился? Посмотри же, какие витрины, там вон кто-то на балалайке играет.
Хуан: Да, еще ведь и это. Подарок какой-то выбрать нужно. Завтра же день рождения Арии, надо бы что-нибудь интересное подобрать.
Авента: Ах да, точно ведь! Сюрприз хочешь?
Хуан: Нет, мы не будем ей петь в четыре утра матерные частушки, или что там еще ты собираешься предложить.

Авента: Эх, а ведь такая хорошая мысль пропадает, но я бы на твоем месте устроила чайную церемонию с тортиками, пирожеными с какао, позвала наших ребят и в конце какая-нибудь памятная безделушка.
Хуан: Вот у тебя идеи как раз справные. Давай-ка поподробнее.
Авента: Например, раз вы парочка, я бы спрятала в кусочек тортика милое колечко, лишь бы Ария зубы на нем не оставила.
Хуан: Дьявол остророгий, да ты же гений!
Авента: А почему именно дьявол...
Хуан: После такого предложения называй себя хоть апостолом.
Авента: Меня напрягает Деми. Я ее не узнаю, она какая-то всегда настороже.
Хуан: Да, что-то ее серьезно пересикорежило, я так понимаю, у нее таких заскоков раньше не было, да?
Авента: Нет, не было. Она все время ко мне жмется, ее словно что-то напрягает. Главное, еще и не говорит, что с ней происходит.
Хуан: Значит решено. Поговорим с ней вместе.

Впереди нарисовались циркачи, а рядом с ними, под вывеской «собаки на прокат», экзотическая повозка с собаками. Такое просто не могло не прервать цепь рассуждений Авенты, прочно вцементировав ее взгляд в ее сторону.

Авента: Хочу...
Хуан: Ты хоть знаешь, сколько это стоит...
Авента: Нам же все равно в ту сторону! Ну давай, ну давай, ну пожалуйста!
Хуан: На что я рассчитывал...

Заплатив десять серебрянных пиастров из кармана Хуана, восемь серебристых собак ожидали опытного ездака, даже владелец недоумевал, когда Авента взяла поводья в свои руки и приказала Хуану сесть впереди, и ведь он сел, как одна из этих собак.

*: А вы точно справитесь?
Авента: Вперед!

Как только собаки начали движение, свежий поток ветра наполнил их грудь, а звук собачьих лапок, сочетаясь с ритмом музыкантов и весельчаков за бубенцами, создавали уникальную песнь зимней поры. Полденое солнце играло на снежинках блестками мириад звездочек, Авента, крепко удерживая поводья, профессионально управляла санями, словно уже делала это множество раз.

Авента: Хуан, держись крепче!
Хуан: Крепче уже некуда!
Авента: Направо!

Собаки поменяли направление, а Хуан уже вжался в сани, страшась ненароком с них соскользнуть, а Авента раздалась смехом, и веселье в воздухе трепало ее волосы. Невдалеке уже виднелась лавочка с разноцветными шарфами, в разум Авенты, в котором все так же кружили снежинки, пришла интересная авантюра.

Авента: Какие красивые штучки! Зацени-ка!
Хуан: Мне кажется, это очень плохая идея!
Авента: Ничего, одним больше, одним меньше.

Без лишних промедлений, Авента оставила левую руку держать поводья, наклонившись вправо, перевесив свое тело и вытянула правую руку, что было мочи. Однако, схватившись за один шарф, не зная, что они держатся на крючках, вся разноцветная рейка из шарфов помчалась за санями шелковой радугой, оставляя позади лишь разноцветные матюки продавца.

Хуан: Воу-воу-воу! Теперь нам точно лучше не останавливаться, он ведь прямо за нами бежит!
Авента: А-ха-ха! Смотри, как развиваются за нами, мы прямо, как молодожены!
Хуан: Да на нас все вокруг смотрят!
Авента: Вот и пускай завидуют!
Хуан: Знаешь, мне это даже по душе! Ха-ха-ха!
Авента: Мы самая красивая собачья повозка, которую мир только видовал!
Хуан: Вот, что значит «красивое ограбление»!

Авента накинула на лицо Хуана желтый шарф, а тот его себе повязал, сама же напихала оставшиеся себе под шинель.

Авента: Вот и будет мой подарочек Арие.
Хуан: Отличный выбор! На обратном пути присмотрю кольцо.
 
Вскоре появились очертания почтового офиса и Авента словом «стоп» остановила набегавшихся собачек, которых, спрыгнув с саней, она решила приласкать в знак благодарности. Хуан слез, но был бы рад еще хоть разок в жизни однажды такое испытать. А вот и почтовый офис. Отнюдь, он вовсе не был таким, как везде, серым и понурым, а скорее, как дворец, или банк, или некий модный бутик.

Внутри все не особо-то отличалось от того самого ресторана. Хуана посетила мысль о том, что это не некий изящный и уникальный стиль, а скорее стилистический шаблон, которому все следовали, чтобы считаться чем-то красивым. Эта мысль скосила вытянувшиеся губы Хуана, словно губы кота, который пытается испражниться сквозь приключившийся запор.

Авента: Ты чего? Укачало что-ли? Я же аккуратно вела.
Хуан: Да просто... Видел я... Этот город неисправим.

Обслуживающий персонал был уже готов взяться за дело, как Авента сразу же остановила их.

Авента: Нет, спасибо, мы сами.
*: Знаете ли, намного проще воспользоваться нашими услугами, совсем недорого.
Авента: Еще раз, спасибо, но мы и без вашей помощи управимся.
*: Ну почему же, мы ведь быстро выполняем свою работу, так что вы даже...

Хуана взбесили работники почты своей назойливостью, и он тотчас вспомнил слова одного мудреца, которые гласили «Дави его, дави!»

Хуан: А ну-ка позатыкались! Вот если нам ваши мутки нужны будут, тогда... Тоже не лезьте! Не ваше дело, вам ясно?
*: (Щелкает пальцами) Диманш.

Хуан полетел из офиса, выпнутый громилой, и еще получивший люлей от охранников снаружи. Ситуация складывалась не самым лучшим образом. Хуан, поняв, что теперь он не сможет сообщить имена подельников, задумался, а не сможет ли? Решение было самым простым и эффективным. Он подошел к окну, благо эти лощеные здания имели окна с огромными рамами, под стать стандартам роскошности этих мест.

Авента быстро разобралась, увидев его, который паром изо рта запотел окно и выцарапал имена в зашифрованном виде. Шифра Авента не понимала, но оно и не было нужно — главное, что его поймут на конечном пункте. Записав все как надо, она на минуточку задумалась, а затем что-то попросила и жестом объяснила Хуану подождать.

Прошло не менее двадцати минут, прежде тем, как Авента вышла из здания, волнуясь, не начал ли он драться с охранниками, только чтобы обраружить его, раскуривающего с ними смачный косячок белого табака и размышляющего на какие-то великие темы.

Хуан: А ты как думаешь, это мы крутимся вокруг Солнца, или оно вокруг нас...
*: Кто мы...
*: Что такое Солнце...
Авента: Все-таки правду говорят. Как вы парни так быстро можете мириться...
Хуан: Ну наконец-то. Что тебя так долго там занимало?
Авента: Я подумала, что твоей семье будет приятно услышать о том, что ты жив и здоров, вот и отправила вместе с теми письмами весточку о тебе.
Хуан: Да ты ж...

Хуан обнял Авенту, как плюшевую игрушку, которая так же начала пищать от его крепких рук.

Хуан: Не ожидал от тебя такой заботы. Спасибо.
Авента: Сам ты о себе не позаботишься. А стоило бы. Все помогаешь всем, чем можешь, а на себя плюешь — не хорошо так.
Хуан: Странная мысль, даже не задумывался об этом.
Авента: А теперь зайдем в ювелирный магазин, прямо как парочка, выбирающая обручальные кольца. Благо здесь их навалом.
Хуан: Столько людей трудятся в шахтах рудников, отдают свои жизни на волю любителей побрекушек.
Авента: Тебе стоит меньше слушать Теодора, его слова бывают слишком откровенными.
Хуан: Да не от него я наслушался. Есть там девчонка, Руби звать, может уже виделась с ней. От нее нахватался.
Авента: Не замечала даже, я имею ввиду, я знаю, что есть там где-то такая в поместьи, Рэйгану кем-то там приходится.
Хуан: Все, не хочу сейчас об этом думать. А ты в подарках соображаешь лучше меня, тоже поможешь выбрать.
 
Совсем рядом располагался еще один бутик от Дэринг энд Дарлинг, видя одно это название, Хуан осознал, что ему это обойдется в чеканный пиастр. Нутро сия произведения искусства выделялось даже на фоне роскоши Ами, а это уже далеко не простые слова и сравнения: стены с обоями, переливающихся на свету изумрудными и бирюзовыми оттенками, пол, выполненный из идеально отпалированных пород крепкого дерева, выложенные геометрическими узорами и состыкованные так, что даже линий стыков видно не было, да так, что даже свет от их палировки отражался, невооруженному глазу, могло показаться, что это плитка.

На элегантных подставках и стеллажах, разные украшения, начиная от подвесок и колец, и завершая простор моды, целые комплекты из бижутерии, создавали ощущение визуального экстаза, а видя, с какой педантичностью все было выполнено, приходило осознание, насколько талантливые существуют мастера — в каждом экспонате ощущалась целая история.

В воздухе стояли ароматы дорогих духов стоящих рядом покупателей, а играющая пластинка придавала этому месту особой изысканности. Усатый продавец в белоснежной рубашке с запонками и черной жилетке был настоящим профессионалом в своем деле, отвечая покупателям на любой вопрос с ответственностью, более того, он работал в белых перчатках, чтобы ненароком не запачкать украшения.

Хуан: Как много всего... Сложно одно выбрать, глаза разбегаются.
Авента: Давай подумаем глубоко. Ты знаешь Арию лучше всех, расскажи про ее качества. Но не мне. Продавец в этом плане подскажет лучше меня.

Дождавшись своей очереди, Хуан подошел к продавцу.

Продавец: Доброго дня, джентельмен, выбираете определенное украшение, или предложите работу на заказ?
Хуан: Да, здравствуйте. Я хочу выбрать кольцо для моей девушки, если быть точнее, будущей супруги. Но сейчас просто на день рождения.

В этот момент Хуан почувствовал на себе большую ответственность и у него пересохло в горле.

Продавец: Не стоит так волноваться, мой опыт в рекоммендациях показал себя на деле бесчисленное количество раз. Сначала опишите мне характер вашей особы.
Хуан: Она добрая, вежливая, красивая, также ответственная.
Продавец: Ну что же вы такое говорите, джентельмен, разве вы полюбили вашу особу только за это?
Авента: Думай глубже.
Хуан: Она заботливая, озорная, видит в людях самое лучшее, одно ее присутствие заставляет все заботы испариться в воздухе, с ней так спокойно, ее голос, как свет в кромешной мгле, а ее губы, словно шелк.
Продавец: Ecco di cosa sto parlando! (Вот о чем я говорю!)
Авента: Да, я и в подметки Арии не гожусь.

Продавец: На вашем месте я бы выбрал золотое кольцо с сапфиром в форме звезды.
Хуан: А можно ли сделать так, чтобы рядом были маленькие камешки такие, знаете?
Продавец: Можно, на заказ, конечно, но почему бы и нет. Но какой же в этом символизм? Он точно есть.
Хуан: Будет напоминать о том, что у нее всегда есть друзья и люди, которым можно доверять, и которые всегда будут рядом.
Авента: Так благородно...
Продавец: Принято, что-нибудь придумаем. Сами заберете, или прислать курьера?
Хуан: Лучше бы курьером, до сюда не так просто добраться. Запишите на имя Хосе из усадьбы Роял Мид.
Продавец: Записано... Стоимость будет составлять пятьдесят золотых пиастров. Мастер успеет до завтра.
Хуан: Чтож, ладно. Тогда, буду ждать. Спасибо.
Продавец: Приятно иметь с вами дело.

Выйдя из бутика, у Хуана были весьма неоднозначные эмоции.

Хуан: Пятьдесят золотых... Нам конечно, выделили много денег, но тратить их вот так...
Авента: За то, Ария будет на седьмом небе от счастья от такого подарка, а еще и поданного, как я придумала.
Хуан: Вот реально, что бы я здесь без тебя делал. Чтож, время возвращаться. Можно было бы зайти, перекусить тут полно лавок и ресторанов, полдень все-таки, но давай уже до усадьбы доедем.
 
Найдя карету двух белых жеребцов, Ария и Хуан, заплатив водителю, возвращались, но Хуан заметил, что за ними движется другая повозка, повторяя все повороты.

Хуан: За нами следят.
Водитель: Да ладно! Я и сам вижу. Погони мне еще не хватало.
Авента: Что будем делать?
Хуан: (обр. к водителю) Сверни вон там, под мостом. Авента, как скажу, спрыгнем, там как раз намело за ночь.
Водитель: Там, конечно, невысоко, но смотрите не разбейтесь.

Водитель свернул на низкий мостик, под которым был замерзший ручей. Хуан занавесил внутренности кареты ширмой, и как настал черед проезжать мост, Хуан с Авентой выпрыгнули с левой стороны в сугроб, а снег сверху от топота коней присыпал их тонким слоем белизны, скрыв тем самым их тела. Повозка так и продолжила следовать за каретой. Двое встали и отряхнулись.

Хуан: Оторвались. Интересно, кто это был.
Авента: На вас еще охотиться не должны. По крайней мере, здесь, ну, или, вернее сказать, еще не сейчас, слишком рано для этого, наверное.
Хуан: Давай пойдем до фазенды отсюда, не так уж и далеко, вон, ее видно даже.
Авента: Угу.

Дорога заняла целый час пробирания сквозь высокий снег. Оголодавшие, Хуан и Авента достигли усадьбы чуть позже часа дня. По возвращению, Хуана ждал неприятный сюрприз. На стене усадьбы висели ориентировки с наградой за поимку Хуана, Арии и Рэйгана. Первым, что пришло в голову Хуана, было сорвать к черту эти листовки, но уже с балкона, вовремя его остановил Томас.

Томас: Не трогай. Пусть висят.
Хуан: А, ну да, их-то здесь нет.

Пообедав и поговорив о розыске, а затем и очередным залпом, Хуан попытался впитать в себя еще одну главу книг, в этот раз, уже начав разбираться, что к чему. Настиг вечер и читать что-либо стало попросту некомфортно, да и мозг Хуана уже, как закипевшее молоко, уже готов был сбежать из его черепушки. В покои вошла так же утомленная Ария.

Ария: Слышала, все вышло. Ох...
Хуан: Тоже голова болит от этого чтива?
Ария: А что еще делать-то. Придется выучить это.
Хуан: А я вот думаю, а что толку-то? Все равно, как на Калисто получится, все эти законы придется переписывать.
Ария: Порой, ты говоришь подозрительно верные вещи. Интересное у тебя складывается суждение.
Хуан: Как там экс-граф, все так же убивается?
Ария: Он... Он в бога уверовал, днями молится, просит у Него прощения.
Хуан: Как только в просак попал, так молиться начинает. Всегда так у людей — натворят бесовщины, а как на планку пустят, так сразу все такие невинные, «простите, извините», фу, тошнит.

Ария: Ты мог быть хоть немного мягче, все таки он с нами за одно.
Хуан: Вот и я про это же — липнет к нам, как тонущий в реке, или мотылек, который летит на свет, ибо больше у него шансов ни на что нет. Извиняюсь за такие слова, но даже мне, недалекому это понятно, как ясныый день. Можешь это отрицать, я просто констатирую реальность таковой, какая она есть.
Ария: Я прекрасно понимаю. Пока вас не было, Рэйган сказал, что завтра прибудет Сиджей, ну, как прибудет, его доставят сюда.
Хуан: Это еще зачем он ему нужен, заболел видать.
Ария: Нет, это для мистера Вильма. У него не все в порядке в последнее время. Новости о его сестре сильно его шокировали.
Хуан: Листовки уже видела?
Ария: Да, жуть какая. Так и придется Анной быть. Однако, Томас говорит, что когда сюда прибудут другие люди из верхов, можно не скрывать своих личностей.
Хуан: Уже тоже в курсе. Название еще мощное выбрали — «Конкордат альянса». Скорее бы уже начать действовать, но придется напряженно ждать.
Ария: Не волнуйся, мы есть друг у друга.

Ария жестом пригласила Хуана на кровать, стоило ему присесть на краешек, как Ария его затянула к себя в объятия, за чем следовал долгий поцелуй.