Не роман с камнем - 2

«ВЫ НЕ ПОНЯЛИ ЖИ...»
Глава вторая

ШАРИК

Когда я брался рассказывать очередную историю из своего детства своей матери, сколько раз слышал недоуменное её:

- Этого не может быть! Ты не должен этого помнить!

Я не знаю, кто и где хранит эти файлы, но порой могу вспомнить о себе даже то, что происходило до моего зачатия. Видимо, даже то, чего никогда не было.

Мы жили тогда в Ермолаево. Очень долгий пеший путь от совхоза, где на втором этаже двухэтажного дома из двух подъездов,  была наша квартира.

Мне не было и трёх лет. На мне был какой-то коричневый тёплый и уютный костюм с начёсом, зелёный берет с хвостиком - думаю, была ранняя осень. Мы проходили мостом через речушку Куюргаза, к автобусной остановке «Совхозная», пустырём, на котором позже построят школу.

День был тёплым. Придорожная трава в мой рост колыхалась от лёгкого ветерка. Надо мной кружили какие-то бабочки: они куда-то поминутно манили меня за собой, и, забывая с кем, куда и зачем иду, я бросался с дороги в сторону. Матери или отцу приходилось бежать за мной и водворять своё чадо на путь истинный.

Видите, - был отец, - значит, я прав: трёх лет мне ещё не было. Потому как, когда мне три года исполнится, отец станет жить отдельно от нас и мы уедем в тайгу, к маминым родителям - моим деду и бабке.

Наверное, я был смешным парнем, если когда на чей-нибудь вопрос: «Сколько тебе годиков, мальчик?», вызывал смешливую реакцию, выставляя перед собой три жирных, растопыренных в разные стороны пальчика, только что, с большим трудом, при помощи пальчиков другой руки, извлечённых из сжатого кулачка. Почему-то мой ответ вызывал у всех одну и ту же реакцию: «Молодец!» - непременно говорили они и гладили меня по голове. Не ужели так сложно научиться выставлять три пальца, скашивая на них глаза и надувая от усердия губы?!

Мать с отцом проморгали мой очередной рывок с намеченного ими пути, но какая-то цель звала меня. На этот раз я остановился сам: передо мной, с высоченного куста цикория с васильковыми цветами, такой же васильковый, рвался ввысь надувной шарик.

Я не знаю, зачем он зацепился хвостом за ветку, - наверняка  ждал там меня. Не известно, сколько бы мы с шаром изучали друг друга при охватившем нас обоих восторге от неожиданной встречи, если бы не отец: ему достало ума отцепить нитку, вдеть в увязанную им же петлю, мою ручонку со складками. Дальнейший путь я торжественно шёл держа в вытянутой руке своего нового приятеля, улыбаясь ему во весь рот и спотыкаясь при этом на каждом шагу, от того, что - ну не возможно смотреть под ноги, не отводя глаз от шарика.

Я останавливался и заставлял остановиться взрослых: а какое мне дело, куда мы идём?! Вы посмотрите только сюда: видите ли вы, как играет на резиновой глади солнце! Смотрите же скорее, как отражает его поверхность золотые с отливом искры, брызжущие по сторонам! Тогда я даже запомнить не мог название этих эффектов. Да и важно ли имя? Вы слышите этот запах резины?! Эх вы!

Как рад я был своему новому другу! Как счастлив я был делить с ним свою дорогу! Маленький и доверчивый ребёнок! Уж не знаю, что отвлекло моё внимание: не простительная ошибка. Какой-то казус! Подвох! Первое большое и непредвиденное разочарование в жизни - порыв ветра сорвал нитку с моей руки...
- Шарик, шарик... - Сколько же было слёз! Какое огорчение! Я не мог простить утраты ни себе, ни родителям, ни Миру. Мой шар улетал от меня, сначала дразня, скача по кустам вдоль дороги, затем по степи... Зазевавшийся папка, какое-то время бежал за ним уже по полю. Он почти настиг его, но в последний момент коварный порыв ветра, подхватил шар и, уже в вышине, потащил прочь. Впервые жизни улетала, разлетаясь на искры, моя мечта, которую, казалось бы, я уже держал за хвост.

А ветер сгонял тучи.

Потом, когда я уже вырасту, и перестану показывать три пальца, а мог бы с лёгкостью показать четыре, а то и все пять и даже шесть, но стыдился этого,  - я увижу какой-то шторм. Или это был ураган. Или что-то ещё там!

Ясным днём, в открытом поле, мы только покинем рейсовый автобус и направимся к Агидели, сойдя с большака, половину неба - красно-коричневой стеной, со стороны Мелеуза - накроет мгла. Я никогда ещё не видал такой дневной черноты. Летний ливень хлестал нас как розгами, отыгрываясь над несчастными путниками за грехи всего человечества.

Отчим прикроет нас с матерью своим пиджаком и мы, в три головы, хохотали под этой развергнувшейся бездной, этой хлябью, в жуткой непроглядной тьме, озаряемые вспышками молний, глохнувшие от глухого хруста грома прямо над нами. И всё это время, словно в насмешку над нами, не видимое из-за туч, над Кумертау висело чистое безоблачное небо и, преломляясь сквозь края облаков, били косые солнечные лучи. В несколько шагов от нас.

Нам словно нарочно кто-то свыше показал: куда не стоит ходить.

- Ра-ду-га! - пропела восторженно мама, едва стало возможным выбраться из-под импровизированного зонта. - Ой смотрите, - какая она!

Над полем, неизвестно откуда начавшись и где заканчиваясь, на фоне всё ещё не просветлевшей гущи чёрного неба, всем своим спектром играло завораживающее её свечение.

Было в жизни много радуг. Были они и до, и после этого, но в память врезался именно тот день. И та Радуга.

В тот день я и вспомнил улизнувший от меня шар. Вспомнил игру искрящихся фотонов, ударяющихся и отскакивающих от бирюзовой его оболочки.

«Где то живёт эта Радуга - подумалось мне тогда. - и где-то есть у неё гнездо».

Прошедший ливень не мог нарушить наши планы. Нам нечего было терять: если о комфорте, - так мы уже были мокры до последней нитки. Если о цели, так мы по прежнему были на середине пути. Не сомневаясь, хлюпая и чавкая грязью, разувшись и неся обувку в руках, весёлые и счастливые, мы продолжили путь.

До реки мы дошли совершенно уже сухими: летнее солнце и ветер делали своё дело. Нужно идти к цели! Не нужно обращать внимание на трудности. Цель всегда оправдывает средства?

А о потере шарика я горевал ещё какое-то время, смягчая горечь утраты посасыванием коричневых от какао подушечек - были в моём детстве такие конфеты! Я нет-нет, да и  всхлипывал всё ещё судорожно, особенно тогда, когда мать вытирала мои глаза и нос платком.

Воистину! - кто не терял воздушного шарика, - несчастный: вы не поняли жи...


ПУ СУН ЛИН

Караван шёл уже много месяцев. Позади остались снежные вершины гор, остались пески пустынь - безлюдные, непригодные для проживания людей места. В этих краях уже можно жить. Здесь вдоволь воды верблюдам. В реках изобилие рыбы. На озёрах гнездится дикая птица. Чудные люди с лисьими хвостами на головах пасут своих коней и баранов: раскинут шатры на ночь, а утром глядишь - запылили табуны и отары, забегал, засуетился народ, перекрикиваясь непривычными гортанными голосами на не знакомом тебе диковинном своём наречии, собрал наспех свои пожитки и умчался куда-то в степь. И только вездесущие собаки могли ещё воротиться, узнать - не забыл ли чего съестного хозяин у наспех залитого кострища.

Сегодня они шли медленнее обычного: один ребёнок из многочисленных детей караванщиков, тяжело простудился. Мать не досмотрела, и девочка перегрелась под жарким степным солнцем. В довершению всего, ещё и воды ей дала мать родниковой. Несколько дней дитя капризничало, хныкало всю дорогу, чем очень сердило старшего караванщика. Хозяин несколько раз грозился погонщику, прогнать его вместе с семьёй, если тот не может избавить его от истошных воплей больной. К вечеру девочка притихла и мать, прижав уже полу бездыханную девочку к груди, могла только тихо молиться, покачиваясь в седле за верблюжьим горбом.

- Вернись назад, - сказал хозяин подбежавшему по знаку шустрому толмачу из местных, подрядившемуся пару дней назад в провожатые. - Узнай у встречного чабана, не живёт ли где поблизости какой-нибудь табиб - ребёнку совсем худо.

- Так есть бабич, - скороговоркой стал убеждать толмач. - назад не надо ходить, ходить в перёд надо. Я покажу дорогу. Караван тут стоять надо.

Хозяин каравана махнул беспомощно стоявшему над женой и дочерью работнику: «Поди сюда!»

- Идите за толмачом, он отведёт вас к лекарю.

Погонщик поклонился хозяину и пошёл звать семью.

- Ты куда? - хотел было он остановить сынишку, но передумав, предупредил: - Идём, только не лезь ни к кому с расспросами, Пу Сун Лин.

Спавшая на взгорке лиса, заметалась при неожиданном появлении людей, но тут же, в несколько прыжков одолев полянку, юркнула под древнюю перекосившуюся мазанку.

- Я один иди, ты и баба тут жди, - и не дожидаясь ответа, потешный толмач, так же по лисьи метнулся в низкую дверь хижины.

Пу Сун Лин обещал отцу молчать и только с тем условием отец впустил сына в мазанку.

Сестрёнка лежала на единственной хозяйской постели, каком-то косоногом достархане, мать сидела в углу у её изголовья. Старуха что-то колдовала над маленьким очагом.
Пу Сун Лин сели с отцом как вошли на порожке. В ногах старухи что-то ворошила единственная во всём хозяйстве курица.

Старуха кипятила на открытом огне воду и, пока казан нагревался, толкла что-то в ступе. Она отщипывала из бесчисленных пучков развешанных по всем стенам под потолком то цветок, то листик, то корешок - что-то шептала над ними и добавляла к толокну в ступку. Пестик в её руке отбивал какую-то мелодичную дробь.

Намолов порошка, она бросила щепоть вверх над телом девочки: искристая пыль причудливо зависла под потолком, мерцала и переливалась какое-то время, пока не растворилась. Остроносая старуха с закрытыми глазами успела прошептать длинную молитву, беззвучно шевеля едва видимыми тонкими губами. Она раскрыла глаза в тот миг, когда исчез искрящийся над сестрой порошок. Её пушистое лицо на миг, повернулось к отцу и мальчику. Пу Сун Лин показалось, что он видит перед собой лису, стоящую на задних лапах, в замызганной грубого холста юбке и пёстрой рубахе, всю увешанную сцепленными между собой серебряными монетами. Он почему-то даже успел подумать о толмаче: а где этот юркий дядька. Он не выходил из хижины с тех пор, как в неё вошёл. А между тем, его ведь тут нет.

Вдруг девочка поднялась с одра и села. Она безмятежно обвела всех осмысленным взглядом уставшими от болезни глазками - миндалинами и встретившись со взглядом брата восхищённого братца, широко улыбнулась ему. Отблески пламени золотили её волосы и что-то радужное светилось вкруг её маленькой фигурки. Почувствовав слабость, она тут же опустилась на постель.

Мать коснулась губами лобика дочери и по выражению её лица, все поняли, что гроза миновала - жар спал.

Остатки толчёного травяного сбора старуха всыпала в кипящую воду, отчего в котелке та сразу заклокотала, забурлила и потянуло каким-то очень приятным ароматом  от окутавших крохотную избушку светящихся клубов испарений.

Старуха снова повернулась лицом к отцу и малышу и сделала жест, заставивший их выйти.

Уже во дворе к ним присоединился толмач. Он обернулся и указал на вход, откуда должен был выйти куда как раньше:

- Старая ведьма сказала шагай. Баба и девочка пускай спят.

Ночь ни как не кончалась. Пу Сун Лин пытался считать звёзды, которых в степи больше, чем где-то ещё и не заметил, как уснул.

- Старуха сказала, поздно , однако. - Харон лодку пригнал. Не хочет один назад ехать. Золото не берёт. Бубен громко стучит. Ты слышишь? Это старый шаман в тумане дорогу Харону даёт.

Девочка болела несколько дней и, как мать не билась над ней, всё-таки умерла.

Пу Сун Лин смотрел как обряжают в далёкую дорогу сестрёнку. Смотрел на её румяное круглое личико. Белые зубки как жемчуг играли в лучах восходящего солнца, сквозь красивые пухлые губы, которые никогда не поцелует ни один мужчина. Она улыбалась Пу Сун Лину откуда-то из ниоткуда. Он понимал это, когда держал её холодные пальчики в своих, но стоило отцу забрать у него руку сестры, она снова казалась лишь спящей. Сейчас она проснётся и побежит, визжа, к речке, где будет брызгать в него водой, застилая его взор радугой.

Отец подал матери новый горшок, чем-то похожий на пиалу, но более широкий у основания, какую-то посудку, которую она лепила сама, буквально на днях. Которую успели обжечь на «горючем камне», который часто находят в этих краях. Она лепила его из местной глины, но даже ни разу им не воспользовалась. Мать насыпала в неё до самых краёв зёрен и поставила сосуд в головах дочери.

Дорога в Верхний Мир долга и опасна. Скоротечный земной путь девочки оказался совсем не долгим. Бубен шамана долго звучал в тумане. Солнце давно взошло, но никак не хотело отпускать утро.

Отец подошёл к стоящей тут же старухе, протянул ей монету, в оплату за её труды и внимание. Старуха долго смотрела на протянутую деньгу с квадратным отверстием по середине, испещрённую какими то не известными символами. Подумала, что только Нечистый мог сотворить эти знаки. Повернулась, опираясь на клюку с намерением уйти, но в последний миг, выхватила серебряный кружок из руки отца Пу Сун Лина: она повесит её себе в монисто, не в знак оплаты, а в память о радужной девочки из далека.

Курица подойдёт к миске последней. Пу Сун Лин услышал, но не смог понять, что она сказала на сосудом. Но запомнил, как на его глазах старушкина курица добавит в чашу сестры ещё несколько зёрен - уже от себя.

Отец обнимет согбенную мать за плечи и неторопливо поведёт её вслед уходящему каравану левым берегом Большой Юшатыри, на север, к синеющим в дали Рифейским горам.

Пу Сун Лин дождётся толмача, который силился поправить остающийся над тельцем ребёнка, неизвестно откуда взявшийся белый камень породы, который поблизости нет и в помине, и вдвоём они бросились догонять догонять своих.

В год, когда мне посчастливилось найти древние керамические черепки на правом берегу Большого Юшатыря, выше башкирского села Юшатырь, сухим осенним днём, мы с другом возвращались домой с места той самой находки с Аксаровского водохранилища. Не могу сказать, со мной были в тот день или это было уже после того, как я отвёз их к себе.

Я был за рулём своей «Тоськи»,а друг дремал развалившись на заднем сидении. Стоило мне перевалить последний подъём к деревне, в нескольких шагах от посёлка, там где находится фермерский скотный двор, сидит Лис - прямо по курсу. Я не стал ехать по колее, берущей правее, но максимально сбросив скорость, продолжил двигаться прямо на псину, на оборот приняв чуть левее, так, как машина у меня с правым рулём. Его не нисколько не смущало ни светящиеся форы, ни мягкое урчание мотора, ни моё приближение. Пёс сидел и, казалось, смотрел прямо на меня сквозь лобовое стекло. Я подкатил к нему медленно - крадучись и остановился, как только поравнялся с ним. В раскрытое боковое окно я мог рассмотреть его, сидящего от меня шагах в трёх у своей норы. Я боялся шумнуть, дёрнуться - он в любой момент мог просочится в своё логова. Мы сидели и смотрели друг другу в глаза.

- Чего мы стоим? - спросил из-за спины друг.

- Смотри, только не спугни.

Лис перевёл взгляд с меня на товарища, заметив, что я не один, но оставался спокоен. Ещё бы! Его семья или он сам, живёт в этих местах ни одну сотню лет: вот его нора, вот его скотный двор, совсем близко - крайние дома деревни, там, куда он смотрит, огромное зеркало его водоёма, где-то рядом квохчут его куры и горланят петухи, - он тут хозяин. А вы с чем пожаловали?

Как мог осторожнее, скашивая глаза, я пытался включить камеру на телефоне, но, как всегда в таких случаях, что-то заедало. Я хотел получить на память снимок самого бабича, прямо на пороге его древнего жилища. Вот был бы кадр! Лис словно специально предоставлял мне такую возможность. Наконец-то я был готов, но как я сниму его сквозь закрытую дверцу - ведь я боюсь напугать зверя?!

Очень медленно я стал поднимать руку с фотоаппаратом и уже достиг окна, но видоискатель бликовал. Надо было щёлкать наугад - получилось бы!

Лис, то ли остерегаясь моей, тянущейся к нему, руки, то ли просто наигравшись в гляделки, поднялся и полный достоинства, никуда не торопясь побежал в ту сторону, откуда пару минут назад явился я.

Пару снимков убегающего оборотня я успел сделать. В тот раз он не стал рядиться не в толмача, не в старуху или обольщать меня формами молодой красавицы. Возможно, знал, что битого, меня уже сложно купить. Может это был - просто лис.

Я найду эти снимки.

 
РИПЕЙ

А где-то там, за пустынным Арктическим Кругом, дремал Бог с ледяным сердцем - Бог снегов и вьюг. Сыпала крупа, как манна небесная. Старый, кое-где ещё лежащий снег, резко отличался от свежей пороши. На реке пока стоит лёд, но может тронуться в любую минуту, ночами отчётливо слышен его треск.

Все светлые дни, уходят на подготовку к летнему сезону. Перебраны и смазаны механизмы, где того требовала, заменена электрическая часть, проверены канатные устройства - паром ждёт своего часа.

Он стоял на ветру, на крутом обрыве, почти у самого спуска к переправе.

Заметно прибывал день. Ярило. Ближайшим утром река вздыбится, взломает свой ледяной панцирь, замрёт на минуту и плавно двинет всю эту махину вниз по течению, сдирая накопившиеся за истекший год, не нужные никому остатки жизнедеятельности человека, всего живого, самой планеты. Перемешает всё это со льдом, с остатками снега и смоет с себя, как грязь с души. Обнажит исконое, материковое, вечное. Вновь откроется внимательному взору книга планеты, пойдут перелистывать за страницей страницу, в поисках каждый своей истины, изнурившиеся в душных кабинетах - по тропам, в поля, на маршруты - все эти геологи, археологи, спелеологи, альпинисты...

Обнажится, выйдет наружу дно древнего океана, станут хорошо видны коржи слоёного пирога Земли, кое где проявят себя, как начинка, сгребённые в глубь недр  отложения последних оледенений, вулканических катаклизмов, морских накоплений.

Как в трубе загуляют, - шумя листвой молодой поросли, таёжных лесов, - северные и южные ветра; станут натыкаться  на древние склоны Рифея, ударяясь о, кажущуюся незыблемой, взметнувшуюся мощь земной тверди, разворачиваться океанические циклоны с востока и запада и улетать вспять, перетирая, как жернова, саму вечность, меняя ландшафты, ускоряя и останавливая время, действуя на привычный климат.

Пойдут весенние, а потом летние дожди, орошая землю, поя родники, наполняя подземные природные резервуары. Напитавшись, планета будет отдавать теми же родниками, реками влагу миру, всему живому. Зажурчат степные ручьи, пополняя уровень  Большой Юшатыри, так же будет сочиться из под горы ручей Бабай, уходить  под скалы и вновь появляться Шайтанка, скрываться в карстовых полостях Яман-Елга. Полноводные Урал и Волга будут нести на себе суда, как когда-то несли Итиль и Яик, а по древним, едва угадывающимся руслам проторек, будут ходить караваны, делясь избыточным взамен необходимому.

Одному только Богу снегов и бурь известно, сколь ещё это будет длиться, но не стоит будить его ледяное сердце, иначе, в негодовании, он возьмётся исправить текущее, как уже было не раз. И приведёт в движение, поворотит вспять или решит по новому устроить Воду и Сушу, станет двигать материки, острова, вздымать и опускать горизонт, менять количество и очертания океанов.

Разведёт толщи и по каким сторонам света разметает отрезы кафтана Пангеи, провернёт ли вспять часовую стрелку к образованию суперконтинента Родиния либо вновь довольствуется микроконтинентами, заплещут ли вновь по этому древнему дну тёплые воды Палеоазиатского океана, и будет ли кому дать имя этому новому океану, или так и будет он шуметь Безымянным?

Не будите Борея - не доводите его до греха. Не дай бог, встанет не с той ноги. - Сколько раз это было! И тогда не хвощи и водоросли покроют эти благодатные земли, а новая гляциоэра с ледяной толщей в пяток миллионов лет с ветрами, дробящими скалы.

И будет дивом казаться разуму каких-нибудь пятьдесят миллионов лет спустя, что были в четвертичном периоде, оказывается, и Европа, и Азия, и два куса пирога Америки, надкусанный блин Австралии, ледяная чалма Антарктиды, или что там под ней.

Хорошо, коли найдётся от нынешней эпохи какая-нибудь плита, некое подобие Чандарской. Но и тогда нужно будет ломать мозг, решая головоломку - куда уходит жизнь?

Проснётся Борей и поплывут, как большие корабли по океану, устоявшиеся, на первый, взгляд материковые платформы, разглаживая прогибы, разрывая складчатости, нивелируя возвышенности. Океан станет заполнять образовавшиеся трещины, образуя мелководье в низинах, вернётся прежняя морская живность, и паромщик не заметит за рутиной, как увеличивается день ото дня привычное русло Стикса, не поймёт однажды, что не слышит уже зова с того берега, а знает, когда приходит пора, лишь по гулу большого гонга; как исчезнут под гладью реки сегодняшние косы и отмели, Урманские кряжи перестанут укрывать его от новых ветров, что неизвестно когда случилось так, что изменил наклон Большой Ковш, и Северная звезда только мешает в пути, сбивая тебя с курса.

И стучит о дно Леты тяжёлый шест Харона - вывозит Россию городами, деревнями и сёлами на далёкий невозвратный берег. Смерть подорожала: обол в погоне за долларом снова упал в цене, и одной тангой, сорванной с монисто, уже не отделаться, но это не останавливает уходящих.

Лодочник возит души. По большому счёту, душе всё едино где маяться, где страдать, где любить, где блаженствовать. Душе не нужен звон монет, как не нужна и Харону плата с души. Тогда зачем она ищет - душа - из чего отчеканить монету? Чего ты всё роешь, болезный, чего ты вгрызаешься в этот Рифей. Куда тебе столько злата, сребра, прозрачного графита? Чего ты всё рвёшь эту землю, трясёшь этот хрупкий покой.

Поддомкратить уральскую плиту и там на ощупь найдётся кембрий. С юга Урал подпёрло подножие Хан-Тенгри. На Инзере тоже росли кораллы. Известный геолог Эмир Зуфарович Гареев, подарил мне не так давно куст коралла на кембрии в форме сердца. Коралл - создание хрупкое и ни один куст за все эти миллионы лет не устоит. Ледники прошлого, весенние ледоходы истёрли его бока, обломали веточки. Но если закрыть глаза... А иначе на что оно - воображение?
   
Ледниковая участь Земли. Законы Вселенной будут корёжить, такую голубую даже из космических далей, нашу крохотную планету. Пройдёт какой-то относительно короткий для вечности срок и распадётся привычный глобус - не в миг - как распались Родиния, Паннотия. Окунёт наш живой шарик в очередную зловещую эру, а вынет схваченный не пробивной ледяной коростой. Сиди и жди где-нибудь на Байкалидах, на каком-нибудь уступе останца Тиманского  кряжа нового палеозоя!

Не стоит путать диван с дивоном.

Пройди по дну прогиба( или противоупора?), взойди на вершину Торатау - это так же дно бывшего моря, бывшие живые кораллы, палеорифы - чья-то прекрасная прошлая жизнь. Успокойся! Найди себе тихое место, наслаждайся тем, что у тебя есть. Не надо будить Борея.
Осторожнее с Бореем: Напустит с психу мировое оледенение и новое утро для тебя может и не настать. Жди потом лет - миллионов двести нового ордовика в котором, даст бог, станешь рыбой.

Органический мир вернётся. Заселят дно Мировии бесскелетные вендобионты. Одноклеточные прокариоты потеснятся с прибытием многоклеточных форм жизни и тебе уже негде разгуляться, чтобы не столкнуться с разнообразием эукариот: привет, Рипей, - как я отстал от жизни! Все давно уже обзавелись ядрами. Когда, Рифей, ты из среднего, стал поздним? Почему никто не предупредил меня?! Откуда они, все эти акантоморфные акритархи и прочие талломы многоклеточных зелёных и прочих водорослей? Прикажешь, до конца дней завидовать этим великолепным, этим изящным, этим подвижным в подвижном вазовидным панцирным амёбам? Этим протистам, с их кремнезёмным внутриклеточным собственным скелетиком? Всем этим обворожительным организмам, так похожим на четвертичные хризофитовые водоросли?

Не надо так со мной! Я тоже хочу дышать накопленным в атмосфере кислородом! Я уже завидую медузоидным формам кишечнополостных. Я мечтал бы стать плоским червём. Ну почему, почему одним всё, а другим - ничего?! Господи, ну сделай меня членистоногим!

И Бог даст! Где-нибудь в силуре каким-нибудь бамбуком однажды выйдешь на сушу.

Как здорово! - прокариоты размножаются бесполым путём. Бинарное деление материнской клетки на две дочерние, представляете?! - то, что надо! Подойдёт почкование? - замечательно! Не плохой вариант - пустить споры. Зато можно выжить при любых условиях! И - «кака така любовь?!»

Душа бессмертна. Душе всё одно в каком теле жить. Что для души каких-нибудь 3-5 миллионов лет! Харон не найдёт принципиальной разницы в душе человека разумного и в той же душе планктона. Сколько раз это было?

Возможно, всё было совсем ни так! И дело было вечером, делать было нечего: кто-то пел, другой молчал, сам Господь ногой качал... Заскучал, да и явил за шесть дней то, что имеем.

*  *  *

Берег древней Уральской протоки. На берегу ветшают неуклюжие, как моржи, лодки.

Манну разбавило дождём. Сменился ветер и стало немного теплей. Он вернулся к сторожке. Сработало реле и зажёгся уличный фонарь. Сразу не стал заходить в дом, решил выкурить трубку. Щелчок зажигалки гулким эхом отразился от стен Рипея и откуда-то сверху из далека зашелестела загудела лавина - очнулся дремавший Грифон и приподнял отсиженную лапу.

- Что, приятель, тебе действительно нужна моя печень?

Не откидывая с головы брезентового капюшона, стал смотреть в верх мимо светильника. Поднимающийся табачный дым в усечённом световом конусе косо делился надвое и устремлялся во тьму - инь и ян.  Дымное облако пронизывало косыми векторами  дождя. Лицо секло острой крупой.

На секунду он представил её лицо.

Капля дождя собиралась где-то на лбу, двинулась книзу, зацепилась в сросшихся бровях, зависла, набухая, полнясь, и - под своей тяжесть стремглав скатилась по носу, но зависла на самом его кончике оттягиваясь и подбираясь - вызревало решение - в какую сторону метнуться с водораздела: в Европу? - в Азию?

Новое облачко тёплого дыма устремилось ввысь, голубая на фоне тёмного неба, словно чья-нибудь праведная душа...

«Позвонить прямо сейчас - рассказать о чуде обновления?»

Паромщик снимет с себя долгополый  не промокающий плащ, стряхнёт с него у порога остатки капель, повесит его на вбитый в дверной косяк кованый гвоздь. Переобувшись, поставит на горячую плиту чайник.

Вверх по течению, туда - за излучину, воды текут вспять. Антиклинарий расширяется. Древнее ложе тёплого Уральского океана. Поверх вод дрейфует обросшая ракушками черепаха, на спине черепахи стоят три слона...
Гипербореи тождественны с аримаспами. Выше скифов живут исседоны. Еще выше этих - аримаспы. За аримаспами находятся Рипейские горы, с которых дует Борей и никогда не сходят снега. А за этими горами до другого моря живут гипербореи.
Гипербореи - народ. Все живущие выше Рипейских гор носят имя гипербореев! Рипейские горы протянулись с востока на запад примерно за сорок пятой параллелью.
Скопление созвездий почти неизменны, как были рассыпаны над спокойным пока ещё руслом Уральского океана. Угрюмы с виду Рифеи. На самой вершине сидит стерегущий золото Грифон. Если идти под парусом на юго-восток много дней, упрёшься в берега Хан-Тенгри. За Рифейскими горами начинается Индия.*

- Ну да, всё обстоит именно так! 

А за чаем будет сидеть у тёмного окна, следить за гудящим огнём в печи, и вспоминать детали истории, которую прочёл только что, в  очередном абзаце «Не романа с камнем».

* - Юлий Помпоний Лэто(1428-1498, Рим) - итальянский гуманист и историк.



ВЫ НЕ ПОНЯЛИ ЖИ...

(Деление моё - для удобства.- В.Л.;

Текст на бумажном носителе, как сейчас это принято называть, кем-то перепутан был блоками не понятно - когда. Я потратил какое - то время, чтобы привести рукопись в порядок, благо - при своей «редакции» - Радуга оставила кое-где даты и, местами, даже текущее время.

Таким образом, нумерация идёт не с первой страницы, и, на первый взгляд, может показаться, что роман начинается со средины, уверяю вас - нет: первая Глава Романа - самое начало знакомства.

Я стараюсь следовать её -  Радуги - букве, но наличие, хоть и редкое, указания времени, только мешает и занимает лишнее место.

Переписка часто ведётся на грани суток, поэтому при разбивке на отдельные главы, чаще всего я опираюсь на предмет разговора - даю завершить  текущую тему.

Нумерацию в скобках давал для своего удобства, но, не исключено, что оставлю её, как элемент текста.

По нумерации рукописи Радуги стр. 94 -103 - В.Л.)

*  *  *

15 марта

РАДУГА:
(Улыбающийся смайлик).


16 марта

РАДУГА:
(Чёрная открытка из интернета с обрезанной по краям белой надписью:

«...нения на тему кем я хочу с...
Я написал «счастливым».
...сказали: «Ты не понял задач...
...ответил: «Вы не поняли жи...»)

АВТОР: «Я счастливый - как ни кто!»
 «Я устал, я устал, я устал, я  - устааааал)))))))))
Даже видеть во сне я тебя перестал».

АВТОР: http://www.youtube.com/watch?v=423OryQ93gs

(Я попытался пройти по ссылке. Оказалось, она ведёт на канал «Ютуб», - этот канал в России признан «иноагентом» - моя страна ведёт Специальную Военную Операцию, - прямой доступ заблокирован.
А ссылка в поисковике ведёт к видеоклипу Григория Лепса «Летай». Я попробую, для глубины погружения, открыть эту песню в других источниках. - В.Л.)

(Сегодня не понять, какую роль придавали герои романа этой песне: я найду и приведу, на всякий случай, текст песни. Впрочем, слова могли не иметь никакого значения, так часто бывает, - дело могло быть в самом Лепсе. - В.Л.)

17 марта

РАДУГА:

http://www.youtube.com/watch?v=nMFaiA6wgQ0&feature=youtu.be

Это от меня.

Я певица.

(Я прохожу по всём ссылкам, но заблокированный «Ютуб»...
И всё-таки упрямо переношу их все в цифру, в надежде, что рано или поздно ограничения снимут. - В.Л.)

АВТОР: Твой голос?

РАДУГА: Да

АВТОР: Спасибо! Сам я пою теперь только в ванной. И для допущенных. Люське нравится))))

РАДУГА: Молодец! Теперь отдыхай...

АВТОР: От кого?

РАДУГА: От Люси... От Маши... От Даши...

АВТОР: Двух последних не знаю.

Люська - любовь всей моей жизни! Но её со мной нет.

Это кошка-сиамка.

Ещё скинь песен.

РАДУГА: НЕ важно. Ну теперь со спокойной душой могу лечь, чтоб заснуть... Ты кажется возвращаешься в своё нормальное состояние. А мне завтра петь четыре часа... нужно выспаться.

АВТОР: Со мной что-то не так? Было.

РАДУГА: ...было! Похоже...
АВТОР: Нееет. А Люська на фотке у меня на Гришку похожа - в очках.

РАДУГА: ...красивая.

АВТОР: Я услышать тебя хочу. Очень...

РАДУГА: ...и что? Мне крикнуть?

АВТОР: Выслать ссылок и... идти спать.

РАДУГА: Нет.

Я редко так делаю.

АВТОР: Не надо кричать - голос сорвёшь.

Что, кричишь или?..

РАДУГА: Песни дарю редко.

А тебе не жалко.

АВТОР: Спасибо! Мне для тебя то же.

РАДУГА: Ну и ладно. Спо... но...
(Картинка из интернета - изображение размыто. Текст обрезан по правому краю:

« - Как вам удаётся...
успевать и относит...
всему оптимисти...
- А я просто ни с кем...
- Но это же невозм...
- Ну, невозможн...
Невозможно».
 
АВТОР:
http://www.youtube.com/watch?v=PHF14_Ppix4

(Эту ссылку я по той же причине не открыл - всё тот же Лепс поёт кому-то: «Я тебя не люблю...» - В.Л.)

Мы с тобой лучше сможем - я люблю сырые яйца(Хохочущий смайлик).

РАДУГА: Спасибо! Не ем сырого животного белка.

АВТОР: Я про себя.

РАДУГА: И я про себя.

АВТОР: Правда, я так высоко не возьму.


Раньше делал - в восьмидесятых.

Боже! Википедия какая-то!

РАДУГА: Ты меня зачем удерживаешь? Говорю же - спать хочу.

АВТОР: Я тебя целую - беги спать, девочка.

(Два смайлика - мальчик и девочка).

РАДУГА: Пошлёпала...

АВТОР: Скачи...

РАДУГА: Ты хороший, только не веришь... пока.

АВТОР: Потом скажешь - чему? Правда? Пока... Верю.
 
«Как я трогал тебя! Даже губ своих медью,
Трогал так, как трагедией трогают зал...
Поцелуй был как эхо - он медлил и медлил.
Лишь потом - разражалась гроза».

Utube.com/watch?v=1PTw8bZURsg&list=RD1PTw8bZURsg#t=146

РАДУГА: Мечтатель ты, романтик... редкое явление нынче...
Среди мужчин.

(Открытка с белкой:

«Как ВЫ?
Доброе утро!»)

«Тихие, скромные и деликатные,
Весёлые, оригинальные, занятные,
Подвижные, шумные и громогласные,
Все вы любимые, все вы прекрасные!
Бритые, гладкие и бородатые,
Длинноволосые, в праздник поддатые,
Вечно усталые, вечно спешащие -
Самые лучшие и настоящие!
Будте здоровы, будте любимы!
Счастливы, радостны, непобедимы!
Больше вам света, взаимности больше!
И, ради Бога, живите подольше!»

19 марта

АВТОР:
http://www.youtube.com/watch?v=k4eqFQ-GL50

20 марта

РАДУГА: Доброе утро! Спасибо за хорошую песню.

Знаешь, какая песня на ум пришла с утра и не отстаёт?
«А где мне взять такую песню
И о любви и о судьбе,
И чтоб никто не догадался,
Что эта песня о тебе.
И чтоб никтооооооооооооооооооооо не догадался....
И чтоб никто не догадался,
Что эта песня о теееееееееееебе...»

АВТОР: Не тяни: связки не напрягай.

РАДУГА:
(Умилённый смайлик).

Температура у меня вот крыша и едет потихоньку.

А вообще я когда болею очень, у меня такие стихи могут родится, хоть их не пишу никогда.

АВТОР: Это время для творчества выдаётся. Всё остальное - побоку! Я тоже могу. И так же - в умиротворённом состоянии, что ли...

РАДУГА: Написано в книге, что болеет тело для очищения души.

Вчера молилась, аж ревела.

АВТОР:

http://www/youtube.com/watch?v=DIDZFQalCy0

(Не исключено, что последняя литера не «ноль», а буква О - не проверял. - В.Л.)

Была бы рядышком, полечил бы. А так - только беседой поддержу.

РАДУГА: Я её как раз слушаю... Но больше с тобой поговорить хочется. Извини за ошибки.

У меня 38,4.

АВТОР: У меня так же. Исправляю.

Про ошибки.

Мёд, малина, лимон... Я - водкой лечусь.

РАДУГА: У меня бронхит. Всё ем, всё пью... Но водку - нельзя! На днях купила себе платье летнее: стиль 60 годов. Уж очень я люблю этот стиль! И купить то не просто!

Обидно, если я умру - не одену ни разу.

(Смайлик в глубокой печали).

АВТОР: Приколистка...
Фотку мне в нём скинешь?

РАДУГА: Скину. Надо только себя в порядок привести и платье погладить. Но сегодня точно скину!

АВТОР: Красавица моя... Не спеши - валяйся больше.

РАДУГА: Я и валяюсь... Вот все процедуры с утра сделали мне, теперь жду: когда температура спадёт. Потом оживу.

Как вредничать начну, значит мне легче. Следи!

АВТОР: Мне в банк надо, могу пропустить. А ты и вредничать умеешь?!

РАДУГА: Да-а, я же девочка! Ну иди в банк, только аккуратно - сегодня гололёд.

АВТОР: Не сейчас ещё. Позже. Я и бумаги ещё не глядел. Я на самой окраине. До банка на своей минут сорок иногда уходит.

РАДУГА: С утра то почему? - пробок ещё нет. А у вас там город не большой.

АВТОР: По заднице тебе, девочка, дать некому. Хорошо от вредности помогает... Можно ещё за ушком поцеловать, но это на ранней стадии.

Утром все в город. Пробки целый день. Авто нет  только у ленивого.

РАДУГА: Попу не трожь, она и так болит от уколов. А поцеловать - можно.

АВТОР: Тогда и попу

...поцеловать, быстрее заживёт.

РАДУГА: Зачем ты вот меня дразнишь?!

АВТОР: Не буду. Отвернись и спи.

РАДУГА: Не хочу пока. Вот пойдёшь свои бумаги смотреть, тогда и засну.

АВТОР: А я уже курить намылился! На улицу...

РАДУГА: Разволновался?

А когда фото пришлю, тогда будешь курить не переставая?

АВТОР: Есть не много... Платье такое не скромное?

РАДУГА: Так и есть. Пока ты куришь, я тебе сон расскажу: я видела катер морской, он летал по небу, потом опустился на воду... и я как-то на нём очутилась, и вдруг меня так высоко подняло над палубой: метров на сто! Было и интересно, и страшно. Последнее время часто вижу море... голубое... и я в нём плаваю, и ещё много людей.

АВТОР: Сон - в руку! Скоро лето, поедешь...

РАДУГА: ...я висела в воздухе и ждала, когда же я упаду и разобьюсь?

Но я не разбилась, а плавно опустилась...

АВТОР: Ты же - Радуга! Забыла?

РАДУГА: Нет, не забыла. Ты прав! - скоро лето... Блин, нужно ещё купальник же купить новый.

Потом, тебе показать.

Купи сигарет побольше!

(На смайлике широкая улыбка разбитной девчонки)!

АВТОР: Как - упадёшь! Зачем - разобьёшься! Произойдёт эффект иризации (это когда бензин по воде) и будешь искрить в воздухе, как... Вчера лабрадор в руках держал: камень самый иризованный - прелесть))))

Сегодня пару блоков возьму.

РАДУГА: Лабрадор - камень, который лечит.

АВТОР: И буду ждать.

Они все лечат.
РАДУГА: Только я не поняла, что такое иризация?

И где ты можешь взять эти полу драгоценные камни?

Наша местность не располагает такими полезными ископаемыми.

АВТОР: Как бензин - я написал. Сам по себе он серый. Когда проворачиваешь, играет изнутри и голубым, и... вся РАДУГА, в общем.

В Екатеринбурге. Хита Урала. Выставки - продажи.

РАДУГА: А ты попадёшь завтра в Екатеринбург?

АВТОР: Но он редкий. Там. Не знаю.

Нет.

И послезавтра, и... Мне теперь как медному котелку)))

РАДУГА: СМС было не мне?

А что значит: как медному котелку?

АВТОР: Я только тебе пишу. Отпуск в декабре, если не изменится ничего.

«Пахать как медному котелку» - выражение... Ты уже вредничаешь - помаленьку?

РАДУГА: А ты молодец, следишь...

АВТОР: За состоянием?

РАДУГА: Только не пойму: почему отпуска так далеко - аж в декабре? А летом?

АВТОР: Я работаю с января. Если своё открою(дело - Л.В.) - может всё поменяется.

РАДУГА: А я вот своё закрыла в декабре... и жалею.

АВТОР: (Фото крупного лабрадора).

Я лабрадор тебе нашёл.

РАДУГА: Ё - моё! Настоящий в породе!!! Красота какая!

АВТОР: Нет, кристал такой. Не в породе. Серый - а голубизна и всё прочее: иризация. Проверни его и все цвета пропадают.

РАДУГА: Невероятно!

АВТОР: Бусы у нас есть и браслет. Любовался вчера.

РАДУГА: Я про него почитаю...

АВТОР: Да, поищи, я отойду.

РАДУГА: Я работала в индийском магазине экспертом по товару. У нас были изделия из него, привезённые с Индии. Он был не так красив и более сжелта.

АВТОР: Они разные, да. От место рождений зависит. Этот, похоже, североамериканский. Натуральный.

РАДУГА: А ты - хороший парень. В меру открыт, вежлив, интересен как мужчина и как человек... Здесь не много таких встречала. Всё больше амбиций выпирают у мужчин. И мне кажется, что ты в душе ребёнок. Или придуриваешься...

Видишь, способности ясновидения открываются, это потому, что температура набирает обороты.

АВТОР: Спасибо! Как самочувствие?

21 марта