Как я испугался жука и попал в больницу

В бабушкиной пятиэтажке, через подъезд, жил Игорь, и мы дружили. Я ни разу за ним не заходил — не знал номер квартиры, но как-то так получалось, что мы частенько встречались у дома, во дворе. В любом случае, я был стеснительным и заходить за кем-то не любил: иногда стоял перед дверьми с минуту, репетируя, не решаясь нажать на звонок — особенно если не был знаком с родителями. Позже Игорь переехал в другой конец района, и за все прошедшие годы мы лишь изредка случайно пересекались где-то на районе — мимоходом: «привет», улыбка, рукопожатие, пара ничего не значащих фраз. Последняя такая встреча произошла с десяток лет назад. Кто знает, может, тот переезд помешал образованию крепкой, на всю жизнь, дружбы.

Далеко меня гулять не отпускали — что называется, «будь под окнами». А что под окнами? Высокие кусты сирени, деревья — и только. Не разгуляешься! Скучая в поисках чего-нибудь интересного, мы случайно оказались в гуще сиреневых кустов и наткнулись на небольшой пятачок, скрытый ветками и листвой со всех сторон. Терпкий запах сирени мне нравится и сейчас. Чем не место для штаба?

Создание штаба было самым интересным занятием. Штабики ребят постарше, на деревьях, вызывали зависть и восхищение, но в них было нельзя — для посещения требовалось разрешение, иначе можно было и огрести. Странное желание — иметь свою жилплощадь уже в самом детстве. Так мало нужно было для счастья! Ведь мы ничего внутри не делали — просто сидели и общались. Позже в жизни появились карточные игры, алкоголь и прочие порочно-приятные занятия, а тогда просто находиться внутри было огромным удовольствием.

Начали организацию — я подобранной веткой подметал «пол» нашего будущего убежища, а Игорёк пошёл через дорогу — принести веток, каких-то досок или коробок (тогда найти всякий хлам можно было практически везде), чтобы застелить пол и устроить сидения.

Всё шло нормально, пока из-под корешка не вылез жук размером с палец. В детстве все большие жуки для меня были тараканами — полагаю, потому что других-то и не знал — Разве что майского и жука-вонючку. Но этот был чёрный, да и не вонял. Я не то чтобы испугался — просто сразу пришло понимание: место не годится для штаба. Кто его знает, что тут может водиться помимо «тараканов»?

С мыслью о том, что срочно нужно сообщить об этом другу, я, с криком «Игорёк, у нас тараканы!», выскочил из кустов прямо на дорогу.

Оказалось, совсем не вовремя. Именно в этот момент из-за поворота на большой скорости выехал на велосипеде белобрысый мальчишка, на пару лет старше меня — Дима. Я тогда не был с ним знаком и, естественно, не знал, что это Дима — но не суть. Он успел что-то прокричать, а в следующую секунду я уже лежал на асфальте, крепко приложившись головой и локтем.

Больнее было локтю, а голове — так, не особо. Просто перед глазами всё закувыркалось, а в следующую секунду я уже смотрю на бордюр и вдыхаю аромат горячего асфальта. Кстати, этот запах мне всегда нравился. Помню  Димины пронзительно-голубые глаза, слово «извини» — и то, как резво он рванул дальше.

Бабушка услышала шум или даже видела в окно часть происшествия. Мигом спустилась, завела меня домой и обволокла заботой, как умеют только они. Через пару минут я уже лежал в кровати с перебинтованным локтем и смотрел мультики. Смотреть было тяжело — голова начинала пульсировать болью, но мультики есть мультики, ради них можно и потерпеть.

Вскоре приехал отец и предположил, что у меня сотрясение мозга. Мультики попали под запрет, и это показалось вселенской несправедливостью — мало того что был сбит, так ещё и без мультиков! Хуже того — читать мне тоже запретили. А чем же ещё заниматься дома? Это сейчас я могу «просто полежать» пару часов, и мне хорошо, а тогда — пытка!

Было принято решение ехать в поликлинику. После краткого обследования доктор вынес зловещий вердикт — сотрясение, нужно делать чёртов укол. Я не помнил ни одного укола до этого, но тем не менее боялся — среди ребятни про уколы постоянно ходили самые страшные истории.

Я лёг животом на койку и напрягся. Руки невидимого мне врача приспустили шорты. Ужасное чувство — знаешь, что с тобой что-то происходит, но не имеешь возможности видеть что. Секунды тянулись, ничего не происходило — и тут врач говорит: «Готово, ты молодец!» Как же я удивился! Совсем не больно — и конфеткой угостили «за храбрость». Жаль, правда, только одной. У доктора на столе стояла огромная банка, полная конфет — всё время до выхода из кабинета я не мог оторвать от неё глаз.

Вскоре головную боль как рукой сняло, и спустя день чувствовал себя нормально. Ну, так мне помнится. Странная штука с этими уколами — есть те, кто ставит их совершенно безболезненно, а бывают и грубоватые «укольщики». Вот недавно меня колола опытная медсестра, а всё тело непроизвольно тряхнуло, бросило в пот, и рука ныла весь день. К счастью, из пяти-семи уколов, что мне делают в год на протяжении последних пятнадцати лет, таких случаев — единицы.

В какой-то из следующих визитов к бабушке мы столкнулись с Димой во дворе (мне позволили расширить ареал гуляния до двора, а он жил в соседнем по диагонали доме). Там мы познакомились по-человечески. Он снова извинился и рассказал, что причиной столкновения, помимо моего неожиданного появления из кустов, оказалось отсутствие тормозов на велосипеде. Такие мелочи, как отсутствие тормозов, педали, спиц и прочих деталей, нас, детей, никогда не останавливали от того, чтобы кататься на них — поэтому я не был удивлён.

Спустя пару лет мы уже вместе чинили мой велик, поставив его «на рога» у его же сарая. Шли годы. Не сказать, что мы дружили не разлей вода, но если уж пересекались — то всегда проводили время с удовольствием. Удовольствий, правда, было не так чтобы много — в основном надирались пивом и о чём-нибудь хохотали. Таков возраст, что тут скажешь.

Сараи потом сожгут, велик мой пропадёт из подвала, двор серьёзно изменится. Хорошо ли это? Не знаю. Вроде бы изменения к лучшему, но это уже не места моего детства — и от этого становится грустно. Всё меньше остаётся объектов, к которым можно привязать свои воспоминания. Спилили деревья — и те, у которых мы играли в «Московские прятки», и те, на которых любили сидеть. Понастроили уродливых, безликих панельных домов и не менее уродливых супермаркетов, снеся всякие недостройки или заброшки, дарившие нам приватность. Много чего изменили. Наверное, так у каждого поколения. Вот только дороги никак не могут нормальные сделать — тут с детством отличий нет.

Я вот подумал: если бы не этот случай, вряд ли бы мне вообще запомнился тот день — ведь я совершенно не помню, чем мы с Игорьком занимались в другие наши встречи, да и сколько их было. Просто есть чувство — достаточно много. А вот знакомство с Димой навсегда отпечаталось в моей памяти. К счастью, таких травматичных знакомств в моей жизни больше не было.